Своя дорога Романова Галина
Особой разницы между той частью туфового лабиринта и этой я не почувствовал – то же безмолвие, тот же всепоглощающий мрак. Даже сырости пока не прибавилось: видно, вода была по-прежнему далеко. А вот чего стало больше, так это напряженного ожидания внезапной засады за углом. У меня от этого чувства даже пластины встопорщились. Думаю, если бы не наложенная личина, я смотрелся бы как ощетинившийся дикобраз в боевой позе.
Такое сравнение напомнило мне одну вещь, и я спросил угрюмого волшебника:
– Агаи, объясни мне, почему там, у проводника, меня ждал слабый маг?
Аптекарь, не ожидавший такого вопроса, неловко дернул худой шеей, собираясь с мыслями, и сказал:
– Эрцлах и Глория почувствовали, что ты больше не придешь, и решили обойтись своими силами. Тем более что я… Тут сирин споткнулся и севшим голосом закончил: – Тем более что я рассказал, как ты выглядишь.
– И что? Прямо-таки Азааре? И еж? – усмехнулся я, вспомнив описание внешности демона.
– Но больше ты никого не напоминал, – смутился маг.
Ответить на подобное сравнение было нечем, да и незачем, оставалось только хмыкнуть:
– Ну-ну.
На этом разговор сам собой иссяк, и тишина снова плотным коконом обхватила нас со всех сторон, пробуждая неясные страхи и предчувствия.
Однако поворот сменялся поворотом, развилка – развилкой, мелькали то крутыми, то пологими ступенями лестницы переходов, и ничего не происходило. Видно, тварюшка, ютившаяся в этой части лабиринта, устав ждать добычу, убралась в другое место или попросту сдохла.
Пока единственным минусом выбранной дороги оказалось то, что Лаланн ее совершенно не знал, а вампиры успели подзабыть за ненадобностью, и поэтому пару раз свернули не туда.
Вынужденное промедление в пути подняло у меня в душе волну раздражения. Не в той ситуации мы были, чтобы терять вот так бесценные минуты! Мало ли до чего додумаются за это время наши враги? Однако ругань и злость не помогли бы освежить чужую память, поэтому я смолчал. Тем более что, порыскав, мы все же вышли на верную дорогу.
Уже начало казаться, что до пристаней удастся добраться без проблем, когда моих ушей достиг негромкий призывный свист. Нежный, тягучий, переливчатый, постепенно спускающийся на нижние обертоны, похожий на далекое пение серебряной флейты, принесенное порывом ветра.
Я остановился, прислушиваясь. Агаи с недоумением покосился на меня и тоже застыл. Видимо, сирин не слышал странного звука. И вампиры тоже не слышали. Да и люди. Хотя… мне показалось, что дыхание у всех стало чаще, а глаза словно остекленели.
Такая реакция ничего хорошего не сулила, и я пихнул волшебника в спину, рявкнув:
– Уходим!
Андру прошипел своим кровососам пару слов, и те побежали вперед, потянув за собой женщин, чтобы те не отстали. Я поспешил следом, толкая впереди себя Агаи, движения которого неожиданно стали вялыми и неуверенными. Внезапно маг странно обмяк и упал на пол без чувств. Следующими споткнулись на бегу служанка и Эрхена. Рухнули, словно по их ногам кто-то прошелся косой. Рис зашатался и ухватился за левую сторону груди рукой, замедляя шаг.
Эдхед то! А как все хорошо шло!
Я остановился над неподвижным телом волшебника. Парень, несомненно, был в глубоком обмороке, как и все другие живые, кроме меня.
Андру быстро подхватил на плечо сирин, его подданные взяли на себя заботу о людях. Я встал в хвост отряда – замыкающим, готовясь защищать нагруженных вампиров.
А звук все приближался, и пришло понимание – удрать не успеем: вампиров тоже стало пошатывать, у меня участился пульс, сердце колотилось так, словно хотело проломить ребра и вырваться наружу.
Да что же это такое творится?!
Потом вампиры стали валиться тряпичными куклами. На ходу, на бегу, роняя безвольно обвисших людей. На ногах остались только я и князь. Не знаю, как Андру, а я сразу понял, что долго не продержусь. Поэтому развернулся и пошел на свист.
Будь что будет, но на встречу с «названным» папашей в преисподнюю я один не отправлюсь!
Андру оперся рукой на стену и хрипло позвал:
– Подождите, Дюс! Я с вами!
Возразить я не успел – мы с князем одновременно рухнули на колени, не в силах больше выносить боль, раздиравшую внутренности.
Свист, выворачивающий нутро и душу, прекратился внезапно, словно кто-то заткнул тряпкой ненавистный инструмент. Тишина, окружившая нас со всех сторон, оглушила, и я перевел дыхание, медленно приходя в себя. Рядом шевельнулся и потянулся рукой к валявшемуся мечу правитель вампиров.
Я почувствовал, что замерз, и, выдохнув, увидел – изо рта валит пар, словно мы попали в погреб-ледник, которые так любят строить жители за Северными болотами.
А потом мы услышали шуршание. Как будто по полу стегнула льдистая поземка, какая случается в Наорге в студеные зимы. И наконец, следом за звуком появилось то, что чуть не отправило нас на тот свет: здоровущая, неторопливо семенящая множеством мелких ножек туша, больше похожая на полупрозрачный мешок изо льда. Или на гигантскую, изрядно исхудавшую личинку майского жука, покрытую многочисленными складками «лишней» шкуры. Только вместо глаз у туши торчали тонкие паутины отростков, «щупавших» воздух и препятствия перед нежным, уязвимым телом.
Стало еще холоднее – от существа тянуло мертвой стужей.
Нежить! Да еще из разряда особо гадостных! Другая бы не продержалась без пищи больше двух столетий.
Один из воинов-вампиров дернул ногой, шевельнулся, приходя в себя, и существо остановилось в нерешительности. Приподняло голову, надуло горловой мешок, готовясь разразиться новым посвистом смерти. Я потянулся за ножом, понимая, что не успею его метнуть, но меня откинул в сторону бросившийся вперед правитель вампиров.
В следующее мгновение коридор сотрясла безумная скачка: Андру вцепился в неохватную шею животного и с бешеной яростью наносил удар за ударом в налившийся воздухом мешок огромного свистка. Тварь мотала телом из стороны в сторону, стремясь сбросить с себя ожившую добычу. Без толку щелкала огромными жвалами.
Вампир долго бы не продержался – он пострадал не меньше моего. Но Андру выиграл несколько таких необходимых секунд! Для нас. Для меня!
Желание выжить, словно незримая пружина, вскинуло мое тело вверх, поставило на ноги, и я рванулся на подмогу вампиру.
Чтобы мы вдвоем этот мешок желе не одолели?! Да пусть ему глотку разорвет!
Меч увяз в плотном жире, словно в ловушке, но это уже не имело значения. С самой главной напастью Андру справился – ползающий бурдюк не мог больше свистеть: воздух выходил из пробитого тела со смрадным шипением.
В легких запершило, нос изнутри обожгло отравленным воздухом.
Это что ж за тварь-то такая?! Как бы от вони не загнуться прежде, чем добьем.
Я потянул меч на себя, с трудом выдрав его из сжавшейся капканом плоти, и снова вонзил. А потом меня повело, и я сел на пол, пытаясь унять сердцебиение и набраться сил для нового броска. Который не понадобился: битву завершил обозленный вампир.
Защищаться животному было нечем. Творец создал его неповоротливым, оставив шанс будущим жертвам. Окажись тварь шустрее, и не видать нам счастливого исхода, как своих ушей!
А теперь оставалось только смотреть, как разъярившийся вампир кромсает монстра своим мечом. Наконец тот перестал шевелиться, расплывшись прозрачной тушей по полу. Андру неподвижность твари не успокоила, и он приступил к отделению головы.
Мне от этого зрелища сразу полегчало – молодец, князь, знает, что делать! Не будь его, и не выбраться нам из этой дыры живыми. Вот уж не думал, что кого-то можно победить свистом. Особенно меня. Да что победить – убить, если уж быть до конца откровенным!
Андру между тем оттащил голову в сторону и подпихнул ее ногой, отправив в путешествие по уходящей вниз лестнице.
Эх, сжечь бы заразу, чтобы наверняка!
На ноги мне удалось подняться с большим трудом. Такое было впечатление, что из вен незаметно сцедили кружку крови – совсем сил не осталось.
Я покосился на своих спутников. Вампиры уже приходили в себя, а вот остальные пока лежали неподвижно. Я осторожно поднял Морру, проверив заодно ее пульс. Ровные толчки крови в жилках запястья успокоили – жива, хотя и в обмороке.
Завернул девочку на всякий случай в свой плащ и передал на руки ближайшему вампиру – великий Ирия, всего лишь день тому назад мне такое в страшном сне померещиться не могло! – и присел около Эрхены. Девушка лежала, прижавшись бледной щекой к ровно обтесанному камню. Я осторожно перевернул ее на спину и улыбнулся. Падая, Эрхена все же успела вытащить откуда-то узкий стилет. Да еще так вцепилась в него, что разжать пальцы получилось не с первой попытки.
Я осторожно похлопал «воительницу» по щекам. Она дернулась, раскрыла глаза, обвела тоннель мутным взглядом и неожиданно заплакала, вцепившись в мою руку, как утопающая.
Вот уж не ожидал, что певунья так испугается.
Между тем вернулся Андру, светя прорехой камзола на плече и глубокой, слабо кровящей раной. Нашего упыря все-таки зацепили жвала хищника.
– Уходим! По ее следам. Эта тварь наверняка сторожила вход, – выдохнул князь и добавил: – Как бы там других гнезд не оказалось.
Ну это вряд ли. Крупная нежить стаями не ползает. Это вам не шушваль и не крокуты. Таких размеров хищник всегда одиночка. Что живой, что неживой. А эта гадость тем более – за столько веков воздержания она конкурента попросту сожрала бы. Впрочем, в одном Андру прав – задерживаться под землей не стоило.
Я отодвинул от себя всхлипывающую Эрхену, ободряюще погладил девушку по испачканным волосам и несильно пихнул сапогом пребывающего в беспамятстве сирин. Нет у нас времени на полноценный отдых. Волшебник застонал и попробовал приподняться. С трудом, но это у него получилось, юноша встал, придерживаясь стены. Служанка тоже со стонами и вздохами вернулась к жизни. И все бы ничего, но я заметил, что теперь вампиры старались нас не касаться. Даже тот, что принял Морру на руки, быстро вернул ее еще совсем слабой Эрхене. Это мне совсем не понравилось, и я спросил напрямую:
– Андру? Что-то случилось?
Князь смерил меня строгим взглядом и сказал:
– Мы лишились большей части нашей силы, и нам как можно скорее необходимо выбраться наверх!
Мо шизане… Да они сейчас с ума сойдут от желания подкрепиться!
Глава тридцать пятая
Идти пришлось недалеко. Шагов пятьдесят, не больше. Тварь действительно устроила «норку» у самого выхода. И нам повезло, что «личинка», заметив, как добыча в очередной раз свернула не туда, кинулась с голодухи догонять. Окажись у нее больше терпения, без жертв точно не обошлось бы. Я понял это, попав в ее логово – кусок коридора, облюбованный по понятным причинам. Его пол на двадцать шагов вперед покрывал слой слизи, который приклеивал подошвы к земле. Не настолько, чтобы обездвижить, но и быстро убежать у нас не получилось бы. А уж если упасть…
Я чуть наклонился, желая разглядеть толщину вязкого покрова, и тут же услышал категоричное: «Не трогайте!»
Да вроде бы уже давно не дитя, чтобы хватать что ни попадя. И чтобы тычки за это получать!
Подавив приступ раздражения, я распрямился и посмотрел на советчика, но Андру успел повернуться ко мне спиной и в задумчивости разглядывал стену, затянутую тонкой пленкой той же слизи.
Агаи осторожно тронул вампира за рукав:
– Можно?
Князь подвинулся, не удержавшись от совета:
– Не прикасайтесь! Это вещество, скорее всего, опасно.
Аптекарь пожал плечами – мол, знаю, – а потом почти уткнулся острым носом в мутную, как бычий пузырь, субстанцию, водя над ней руками.
– Яд, – наконец изрек он. – Парализующий. Не особо сильный – не умрешь, но…
Понятно – сдохнуть не сдохнешь, но и удрать не получится. Прежде чем «песенку» споют.
– Убрать сможешь? – спросил я волшебника.
– Сейчас… Подожди немного, – сказал Агаи и задумался.
Потом вокруг нас резко похолодало. Стены в радиусе четырех шагов в один момент покрылись длинными иглами инея, а подошвы сапог вмерзли в лед на палец или чуть больше.
– Мудрое решение, – насмешливо констатировал я, глядя на то, как один из вампиров чуть не упал от неожиданности, пытаясь переступить с ноги на ногу.
– А вот не стойте у меня под рукой! – огрызнулся сирин и добавил с ехидцей: – Думаешь, выпарить было бы лучше?
Я представил себе клубы ядовитого пара и промолчал, признавая правоту Агаи.
Аптекарь отвел руку и сделал резкий взмах открытой ладонью, посылая силовую волну впереди себя. Застывшая ловушка осыпалась на пол как лопнувшее стекло, открыв нашим взглядам дверь, заросшую бурой пылью. Еще один взмах, и лед пошел трещинами, давая свободу. Вампиры тут же застучали ногами об пол, сбивая остатки намерзшего ядовитого желе, остальные последовали их примеру.
Потом Агаи все так же, не прикасаясь, толкнул дверь от себя. Толчок получился сильным, но щель образовалась не больше чем на палец. Через нее стало видно, что выход блокирован досками, и одним колдовством не обойтись. Если только не обрушить стену к демонам. Кажется, Андру пришел к такому же выводу, потому что сдвинул в сторону волшебника, кивнул своим молодцам, они дружно врезались в дерево плечами, снося препятствие за один прием. Послышался страшный грохот: по ту сторону на пол рухнул стеллаж, судя по лязгу, забитый до самого верха тяжелыми железками.
Да, тихо войти не получилось… Как бы не встретили, ощетинившись оружием, испуганные хозяева!
Вампиры выскочили за порог, я за ними следом. В привыкшие к темноте глаза брызнул свет клонившегося к горизонту светила. Солнечные лучи проникали в большое окно, расположенное прямо напротив входа. Само же помещение оказалось просторным сараем, предназначенным, судя по ребристому деревянному остову на козлах, для строительства лодок. По земляному полу из разбитого бочонка растекалась большая, едко воняющая лужа лака. А вот людей, на наше счастье, в сарае не оказалось. Если судить по плотной пыли, сюда не заглядывали около десяти дней.
Очень кстати. Прямо как по заказу. Все-таки удача пока на нашей стороне!
Я шагнул в сторону, давая пройти остальным:
– Устраиваемся тут до ночи. Отдыхайте.
Андру тихо отдал своим парням приказ, и один из них тут же выскользнул из дома. Через некоторое время он вернулся, отчитался своему правителю и застыл в углу. Несмотря на всю их выдержку, на лицах вампиров читалось нетерпение – они явно хотели на свободу. Близость к людям на голодный желудок давалась нежити нелегко.
Подтверждая догадку, Андру повернулся ко мне:
– Дюс, мы оставим вас ненадолго.
Для чего, вампир уточнять не стал. Да это и не требовалось: глаза нежити стали прозрачными, словно куски льда, выдавая голод кровососов. Зрачки у всех превратились в руны. У всех, кроме Андру. Его радужка хоть и посветлела, однако черное пятно зрачка осталось круглым, как у людей.
Интере-е-есно… Это почему же? Что с ним не так?
Надо сказать, вампиры вообще довольно странная нежить, не похожая на ту, что таится по темным норам. Эти наглецы солнечный свет хоть и не любят, однако он на них совсем не действует, причиняя лишь общее неудобство, как обычным ночным хищникам.
Знаю, что маги делят нежить на два класса: обычную и проклятую. Последняя, как правило, продукт их собственного колдовства. Так вот, вампиры явно относятся к последней категории. Эх, найти бы того гада, который додумался так поколдовать над людьми… и самого, как бабочку, осиновым колом пришпилить!
Вампиры один за другим выскальзывали на улицу, надвинув капюшоны плащей по самый нос. Так, чтобы случайные прохожие не распознали в них нежить с первого же взгляда.
Союзнички кусачие… чтоб у вас клыки повыпадали!
Хоть придраться к поступкам Андру я не мог, мнение по поводу кровососов у меня пока не изменилось – давил и буду давить. Да, союзники, но лишь временные! Ну не могу я забыть, каким способом они пропитание себе добывают! Вот и сейчас, сколько еще прибавится в их рядах? И будут ли обращенные столь же послушны, как остальные люди князя? Даже если и будут, дело-то не в послушании, а… Эх!
Когда рассуждения зашли в тупик, пришлось отправить их… подальше, до поры до времени. Остаться сейчас без поддержки кровососов – все равно что добровольно отдаться в руки заговорщиков. Судя по всему, размах у моих врагов нешуточный, да и бед они принесут не меньше вампиров, а то и больше.
Закрыв за упырями дверь, мы с Лаланном забаррикадировали заодно и ту, что вела в подземелье. А Агаи дополнительно запечатал ее заклинанием. Простеньким – по типу тех, что ставят в своих жилищах состоятельные горожане, усилив лишь «контролькой» – звоночком на чужую магию. Так, на всякий случай, если вдруг не повезет.
Пока мы блокировали выходы, женщины успели организовать обед. За время наших блужданий по лабиринту не одни вампиры проголодались. У нас самих желудки скручивало в клубок. Этот осклизлый монстр высосал все силы, даже не прикоснувшись! Представляю, что бы случилось, доберись он до нас…
Но еще больше, чем есть, хотелось спать. Особенно это было заметно по Морре. Эрхена постоянно теребила девочку, пытаясь заставить ее сначала проглотить хотя бы лепешку. В итоге малышка так и заснула с куском хлеба в одной руке, с яблоком в другой, притом надкусанный кусочек вывалился у нее изо рта, так и не дойдя до желудка.
Эрхена постелила девочке прямо на столе мой плащ, уложила, пристроилась рядом и отключилась в одну секунду. Служанка заснула в углу, устроившись на куче мягких опилок. Сирин умудрился заснуть стоя, привалившись к косяку. Я растолкал его и отправил спать на пол. И только Рис крепился из последних сил. Его пришлось уговаривать с боем, пообещав разбудить при малейшей опасности или даже подозрении на нее. Я тоже чувствовал себя не лучшим образом, но тут уж делать нечего, придется потерпеть. Мне досталось меньше, чем остальным.
Устроившись на стуле, я привычно провел рукой по волосам и скривился, наткнувшись руками на гребень – морок он и есть морок. Пусть внешне выгляжу как человек, но стоит коснуться тела, и вспоминаешь про истинный облик.
Демоны раздери этих крылатых гадов с их интригами!
Далекое будущее снова нависло над головой грозовой тучей.
Ей-богу, если ничего не получится, пойду построю избушку по соседству с Унном и буду в ней жить. И Морру прихвачу с собой, а из крокутов сделаю сторожевых псов. Если у ходячего трупа это получилось, то мне тем более удастся. И там, в Пустоши, меня ни одна зараза не достанет.
Стоило мне призадуматься, как в дверь осторожно стукнули – с охоты вернулся Андру. Его щеки порозовели, а из глаз пропал лихорадочный блеск.
Я, глянув на сытую нежить, не удержался и высказался:
– Ну и сколько прибавилось кандидатов на осину?
Андру одарил меня поистине королевским взглядом и показал палец. Не в том смысле, что послал подальше… просто выставил на обозрение стальное кольцо с ногтем. Похожее на то, которое надевал Рис во время игры на лютне. С небольшой разницей – при нажатии из него выдвигалась маленькая и острая пластина.
– Моими людьми становятся только по доброй воле. Доказав свою преданность, – сухо пояснил князь. – Остальные просто делятся небольшой толикой своей крови. И не умирают после этого. Я сторонник цивилизованного подхода к решению даже самых сложных проблем. Чего и вам, Дюс, рекомендую придерживаться, – закончил Андру, одарив меня снисходительным взглядом трехсотлетнего мудреца.
Эдхед то… Дожил. Вампир меня учит.
Однако возразить князю было нечего, и я обошелся тем, что недоверчиво хмыкнул в ответ – мол, мало ли кто и какие небылицы про себя рассказывает. Князь на такое неверие даже бровью не повел, видно, счел ниже своего достоинства что-то доказывать. И хотя нравоучение нежити задело довольно глубоко, привычки спорить за мной не водилось, поэтому продолжения разговора не последовало бы… если бы не Рис.
Вот ведь… и говорили мы тихо, и, если судить по глубокому ровному дыханию, к моменту возвращения князя Лаланн уже успел заснуть… Тем не менее почти сразу же за спиной прозвучал сдавленный от гнева голос:
– Тогда не подскажете, сударь, откуда берутся стаи ваших сородичей, плодящие нежить в наших городах? Сородичей, которые не щадят никого, вплоть до детей, зная, что у тех нет шанса даже на загробное существование?!
Рис правду сказал. Дети лет до четырнадцати – шестнадцати после укусов всегда умирали. На всеобщее счастье. Не то что бы на детей-вампиров у людей рука не поднялась – нежить, она в любом виде нежить, просто сложно ждать подвоха от существа с обликом беззащитного малыша.
Я заметил, как слегка напрягся князь, готовясь отразить нападение, и поспешно перевел взгляд на милитес. Рис вцепился в рукоять клинка с такой силой, что костяшки пальцев побелели от напряжения.
Не любил мой земляк кровососов, ох как не любил! В принципе было за что. Хотя мне кажется, что свои претензии ему было бы уместнее предъявить Фириту.
Назревающая драка в рядах нашего маленького отряда радовать не могла, и я решительно заслонил вампира:
– Остынь, Рис!
Заслонил чисто символически, на самом деле защищать требовалось не Андру. Я не питал иллюзий по поводу того, кто выиграет в поединке, просто хотел дать понять, что в данной ситуации не на стороне человека. Лаланн расценил мой поступок правильно: нахмурился, но руку с навершия меча убрал.
Однако конфликт погасить не удалось – теперь в разговор вступил правитель нежити.
– Позвольте, Дюс. Мне хотелось бы прояснить ситуацию до конца, – спокойно, но непреклонно заявил он. – Похоже, меня и моих людей обвиняют в детоубийстве?
Я многоэтажно выругался про себя – теперь без драки не обойтись! Если дворянин дает понять, что задета честь, дело заканчивается вызовом.
Так и случилось – холодная вежливость вампира только подлила масла в огонь. Лаланн скривил губы и с нарочитой небрежностью произнес:
– Можете не сомневаться – обвиняю!
Князь слегка поклонился:
– Довольно ли вам моего слова, или лучше доказать свою правоту с мечом в руках?
Упрямства на лице милитес не убавилось, поэтому мне пришлось вступить в разговор раньше, чем его исход стал бы необратим.
– Господа! Сейчас не время выяснять, кто из вас прав!
Я повернулся к Андру:
– Князь, от своего лица могу засвидетельствовать, что не один раз встречал трупы детей со следами укусов ваших соплеменников! Но не могу утверждать, что их убили именно ваши люди. Правда, и опровергнуть этого тоже не могу.
Затем настала очередь Риса.
– Рис, хочу напомнить, что твои парни наверняка не все столь уж законопослушны. И не все делают только то, что ты им…
Развить дальше эту примиряющую обе стороны мысль мне не дали, правитель нежити несколько бесцеремонно перебил:
– Исключено. Неподчинение и обман со стороны моих людей невозможны!
Великий Ирия! Спрашивается – для кого я старался?!
Я пожал плечами и съязвил:
– Кто-то верит женам, кто-то жрецам, кто-то слугам. И все, как правило, обманываются. Вас, Андру, похоже, печальный опыт ничему не научил!
На самом-то деле… Ведь не из-за великой преданности подданных наш спаситель отрастил себе длинные зубы!
Однако Андру оказалось не так-то просто смутить.
– Именно из-за того, что когда-то стал жертвой предательства, я могу поручиться за каждого из этернус.
Фраза казалась странной только на первый взгляд, а на второй… на второй приходила мысль о клятве на жизнь. То есть у живых она называлась клятвой на жизнь, а вот как называли ее аналог неживые, я понятия не имел.
– Вы берете с них клятву? – поинтересовался на всякий случай.
– Нет, – коротко ответил Андру, – у нас свои секреты. И они не для живых.
Вот так. Я краем глаза отметил, как снова встрепенулся Рис, и поспешил уточнить:
– Все вампиры подчиняются вам, князь?
– Ну что вы, – усмехнулся правитель нежити, – хотел бы я, чтобы дело обстояло именно так. Но к счастью, или, к сожалению, безграничная власть невозможна ни среди людей, ни среди остальных разумных существ. Я не могу отвечать за всех. Но за невиновность своих этернус, – князь сделал упор на последнее слово, – поручусь честью дворянина!
Уже не в первый раз Андру использовал странное слово, говоря о себе или своих подданных. Спросить, что оно означает, не дали, Рис снова бросился в «бой».
– А не вы ли только несколько часов тому назад сказали нам, что, встретившись с вами в подземелье, люди не выживают?! – продолжал гнуть свое милитес.
Князь слегка усмехнулся:
– Ну допустим, после встречи с вашими людьми в том же подземелье тоже мало кто остается живым. Все мы спасаем свои секреты, как можем, не правда ли? К тому же детей я там еще ни разу не видел, а вот не особо законопослушных господ – сколько угодно.
На эту отповедь вампира Лаланн возражать не стал. По-видимому, тот сказал правду.
Я воспользовался молчанием земляка и поспешил закончить дебаты:
– Тогда давайте вернемся к насущным заботам. Князь, вы ведь не только подкрепиться наверх ходили?
Андру вздохнул:
– Я видел в небе пару больших птиц, так что выйти получится, только когда стемнеет. Но дожидаться, пока улицы полностью опустеют, тоже не советую. Мои люди сюда уже не вернутся – незачем привлекать к нашему укрытию лишнее внимание. Они рассредоточатся по ближайшим улицам и приглядят незаметно. И за нами, и за нашими врагами.
– Будем держаться в пределах видимости, но не рядом. Впереди пойдет Рис, он покажет дорогу. Остальные – за ним, группами. Выйдем, как только начнет смеркаться, – подвел я итог, выглянув в окно.
Солнце в Сырте садилось за реку, окрашивая весь западный склон городского холма в оранжевые тона, а реку превращая в жидкое пламя. И сейчас огненный диск уже коснулся краем тонкой полоски леса на том берегу.
Ждать осталось недолго.
Мы вышли на улицу в час летучей мыши. Так в Сырте называли время, когда в небе появляются первые ночные летуньи. Солнце уже скрылось, но его исчезнувшие лучи все еще подсвечивали небо. Мир потерял четкие очертания и краски, готовясь измениться к ночи.
В детстве мне казалось, вечером земля начинает переползать под другое небо, в другой мир, древний, страшный и бесконечно притягательный. Я боялся и одновременно ждал этого мгновения. Мне всегда хотелось стать частью ночного мира. Наверное, потому, что дневной в Дюсанге Лирое не особенно нуждался.
Увлекшись воспоминаниями, я невольно прибавил шагу, и локоть тотчас схватили тонкие сильные пальцы – Эрхена не дала мне убежать вперед. Девчонка упорно держалась рядом. Я пытался пристроить ее в компанию к Лаланну, но не преуспел в этом деле: стоило отвлечься, и певунья оказывалась у меня под боком. При этом вид у нее был воинственный: по-моему, девчонка примеряла на себя роль моего оруженосца.
У меня ее упорство не вызывало ничего, кроме досады: плохо, когда женщины берут на себя мужские дела. Хватит одного зачарованного могильника за спиной. Но Танита хоть по сущности своей была воительницей, эта же… белка бесхвостая, куда лезет?
Я снова покосился на худосочную певунью, и она, перехватив мой взгляд, неожиданно улыбнулась: радостно, бесхитростно и доверчиво, как родному. И от этого взгляда меня оторопь взяла – наверное, в жизни бедной девочки было мало хорошего, раз радуется случайному спутнику.
Стало не по себе – не привык я к таким взглядам. Ни к чему они, совсем ни к чему. Не могу я дать больше, чем имею за душой… не особо светлой душой.
Прохожих на улицах было немного, но все же они встречались и провожали нас внимательными взглядами, стараясь при этом не смотреть в глаза. Успели уже отгореть последние моровые костры, уничтожая не погребенные останки. Наверное, кое-где в домах еще гниют черные трупы и не скоро туда осмелятся зайти люди, чтобы освободить место для новой жизни, но хотя бы внешне город больше не походил на смердящую язву. Зато теперь его улицы переполняли неупокоенные души, серыми тенями прячущиеся в вечернем сумраке.
И, да будет милостив Ирия, пусть они поскорее найдут потерянную дорогу на тот свет!
Я просто физически ощущал присутствие призраков в городе. И, кажется, даже видел их…
Вот у повисшей на одной петле калитки стоят пять человек, судя по всему, из одной семьи. А вот я чуть не выхватил из ножен меч – прямо сквозь Эрхену прошло бесплотное тело, заставив девушку поежиться и втянуть голову в плечи от нахлынувшего страха. И конечно же схватиться за стилет. Как будто он поможет.
Я проводил взглядом еще одного призрака и мысленно пожалел местных жрецов: работы им прибавилось явно не на один год. Особенно если учесть, что за время эпидемии магов постарались перебить. А еще меня встревожила вдруг проснувшаяся способность видеть незримое. Раньше я, конечно, чувствовал присутствие смутной силы на могилах или в местах, где бог смерти забрал своей загребущей рукой последний человеческий выдох, но чтобы видеть…
И главное, ведь и поделиться-то не с кем! Не спросить, у кого он встречается и за каким хре… для чего сгодится. Не к Агаи же с такой новостью лезть! Точно снова кинется сверяться со списками демонов, какой стервец их только составил? – и еще неизвестно, что за выводы сделает. Клятва на жизнь очень мощная штука, однако и собственную натуру тоже не изменить. Как бы этот фанатик от больших противоречий с ума не сошел. Тогда точно не видать мне человеческой половины до конца своих дней.
Нет уж… Лучше князя расспрошу, судя по всему, он в этом немного разбирается.
До убежища Лаланна мы добрались без проблем. Да и идти-то пришлось всего пару кварталов. Небольшой с первого взгляда домик полностью тонул в слегка пожухшей к осени растительности. Даже его крыши было не разглядеть под густой сенью огромного дерева.
Такая заброшенность понравилась мне с первого взгляда. Самое то для беглецов.
Дверь во двор была приоткрыта, ближе к калитке чернело жирное пятно от костра. Лаланн, проходя мимо, снял шляпу и слегка поклонился, почтив память хозяина. Серый призрак, висевший над кострищем, ответил тем же, но Рис этого не увидел, а лишь глухо обронил:
– Хороший был человек!
Я невольно согнул шею, отвечая на поклон мертвеца. Тот вздрогнул и, словно сдвинутое ветром облако, поплыл навстречу. Такой реакции я не предвидел и потому ретировался в дом.
Демон знает, что творится вокруг в последнее время! Нет, обязательно поговорю с князем. Что-то наш упырь знает про меня. Или догадывается. Вот только… расскажет ли?
Глава тридцать шестая
Первым делом я обошел все жилище. Да, Рис доверял владельцу, но кто знает, что могло произойти здесь после его смерти?
Домик оказался много меньше, чем у Лаланна – всего четыре жилые комнаты. Мы заняли две смежные: все спокойнее, чем поврозь. Имелся в доме и тайный выход. Он вел в большой водосбор, предназначенный для отвода в реку ливневых потоков. Эти глубокие, выложенные камнем канавы проходили через весь город, сбрасывая в реку излишек воды. Не особо удобный путь (а в непогоду просто опасный), но выбора нет.
Хозяин жилья, если судить по обстановке и развешанным по стенам картинам, был человек странный, скорее всего, философ: стены, и не только они, пестрели изречениями, написанными черной краской. Уж не знаю чьими, самого автора или иных достойных мужей.
«Переполненный желудок мешает ясно мыслить!» – гласила надпись, перечеркивающая полированный туф стола на кухне.
«Скорбь – всего лишь один из видов праздности!» – вещала стена в гостиной.
И на той же стене, но чуть левее, по-видимому, написанное в приступе меланхолии: «Зачем ты нужен, если никому от тебя не легче, не радостнее жить?»
По большому счету правильные мысли, хотя не новые.
Пока я знакомился с чужой жизнью, Агаи очистил жилище от остатков заразы и по ходу дела спалил в камине всю хозяйскую постель, брезгливо поморщившись:
– Не хватало повторно заболеть!
Туда же полетела рисованная сангиной картина со стены, изображавшая распятого на огромном колесе человека с переломанными, кровоточащими крыльями. Чем она не угодила аптекарю, я так и не понял.
А потом мы столкнулись с загадкой. В одной из комнат, в той, из которой шел тайный ход, замаскированный под книжные полки. Все проемы в доме закрывались простыми холстинами, и только в одном друг Лаланна не поскупился на дверь. Притом дополнительно усилил ее полосками железа.
Сначала я решил, что за ней держали кого-то, весьма опасного для жизни домочадцев, а потом передумал. Дело в том, что изнутри дверь была целехонькая, зато снаружи… Снаружи на железных полосах красовались странные вмятины, напоминавшие полумесяц. Да и дерево местами пострадало. Помещение явно использовали для защиты. А вот от кого?
Агаи с интересом прошелся по комнате, заглянул в чернильницу на маленьком столе, посидел на скамье, прикрытой циновкой. А потом огладил ладонями дверь и удивленно пожал плечами:
– Ничего, кроме «вязкого безмолвия», не колдовали.
Как-то странно получалось: кто-то прятался в комнате от кого-то, но при этом не боялся, а лишь хотел, чтобы этого кого-то не было слышно. А били, интересно, чем?
Видно, сирин пришла точно такая же мысль, потому что он потер пальцем одну из лунок и неуверенно произнес:
– Я там, на кухне, скалку видел. Кажется, по размерам подходит.
М-да… Хорошо, что эта любительница скалок тут после смерти хозяина не задержалась. Почему-то у меня не возникло тени сомнения в том, что буянила женщина. А этот несчастный от нее попросту прятался.
Подивившись причудам чужой жизни, я готов был вернуться в гостиную, но сирин прочно застрял у двери, продолжая поглаживать ее ободранные доски. И криво улыбался – воспоминаниям, вероятно. Эта печальная улыбка колдуна меня неожиданно разозлила.
Я поймал себя на мысли, что, если бы не эта «узда» из яда… если бы не этот дерьмовый яд… Не помогла бы аптекарю клятва верности.
– Хватит несчастного изображать! – процедил сквозь зубы, развернулся и ушел.
Пора было решать главный вопрос: с кем и куда мы двинемся.
Читать бесплатно другие книги:
