Крылья для двоих Молчанова Ирина

Учительница приветливо улыбнулась:

– Здравствуйте, мальчики!

– Ну, давай же... – шепнул Глеб.

Артур, получив от друга ощутимый толчок под ребра, сделал шаг по направлению к физичке, которая терпеливо дожидалась, пока старшеклассники ответят на ее приветствие.

– Екатерина Валерьевна... – начал парень, когда заметил, что училка уже собирается уйти.

– Да, Артур? Ты, наверно, принес исправленную контрольную...

Она не закончила фразу, потому что юноша в два прыжка оказался рядом, заключил ее в объятия и смачно поцеловал. Но не успел даже опомниться, как щеку обожгла звонкая пощечина.

– К директору, Карасев! – сквозь зубы прошипела молоденькая учительница.

– Я...

Екатерина Валерьевна затравленно огляделась и наткнулась взглядом на прислонившегося к стене Глеба. В полутемной рекреации больше никого не было.

– А ты... – начала сердито физичка, но сразу же осеклась.

Глеб шаловливо улыбнулся, показал ей сотовый телефон и нажал на кнопочку. Послышался громкий шлепок от пощечины, а потом ее слова: «К директору, Карасев!»

– Видео, – виновато пожал плечами Глеб. И совсем тихо прибавил: – Отменного качества.

Учительница какое-то время молчала, а потом обернулась к Артуру и заговорила совсем другим тоном:

– Ну и зачем ты это сделал, скажи мне? Не отворачивайся, Артур, объяснись, пожалуйста!

Поддержка друга приободрила Артура, и он нагло оглядел учительницу с ног до головы. Парень наклонялся то вправо, то влево, точно никак не мог решить, какой ракурс нравится ему больше.

– Я без ума от твоих глаз! – выдохнул он, устремив взгляд туда, где поблескивал маленький золотой крестик. Затем отступил, взмахнул рукой, точно хотел шлепнуть учительницу по мягкому месту, но ладонь чуть-чуть недонес и прижал к своей щеке. – Позвони мне, детка!

Учительница, покраснев, воскликнула:

– Я позвоню твоему отцу, Карасев!

Друзья рассмеялись.

– Не выйдет! – ухмыльнулся Артур. – Батя в загранке.

– Тогда матери!

Он сделал испуганные глаза:

– Екатерина Валерьевна, вы ведь не серьезно? Моя дорогая мамочка на восьмом месяце беременности, вы же не хотите ее волновать, правда? А вдруг ребеночек, мой братишка, родится с отклонениями?

Физичка ничего не ответила и застучала каблучками к своему кабинету.

– Беременна? На восьмом месяце? Братишка? – вскричал Глеб, когда учительница скрылась, и удивленно захлопал своими телячьими глазами. – Ты чё? У тебя ведь нет мамаши!

– Ой, я тя умоляю, – хохотнул Артур, – не напоминай!

Глеб тоже захохотал, а когда отсмеялся, бросил:

– Ну, даешь, старик! С меня канистра бензина!

– Заметано, – улыбнулся Артур и посмотрел на часы. – Ща алгебра. Косим?

– А то!

Прозвенел звонок, друзья вышли из школы. Во дворе на перилах сидели пацаны из параллельных одиннадцатых, а на лестнице стояли девчонки.

– О, глянь! – встрепенулся Глеб. – Вон ту, сивую, в клетчатой длинной юбке, видишь?

– Ну, вижу, и что?

– Костяна Рябого помнишь? Так вот, он с ней встречался.

– Ну и?

– Говорит, по киношкам водил, по кафешкам, впрягался за нее перед пацанами... А она ему, знаешь, что?

– Что?

– Говорит, я невеста Господа.

Артур вскинул брови.

– Хм...

– Как она тебе? – полюбопытствовал друг.

– Параллельна.

– А ты ей, кажется, нравишься.

– Надеюсь, ты не думаешь, что меня хоть на секунду может заинтересовать невеста Господа? Что с ней делать прикажешь, молиться вместе, что ли?

Глеб улыбнулся:

– Давай пари?

– Давай! – кивнул Артур. – Я окручу невесту Господа, а ты прямо сейчас подойдешь к девчонке Гришки Носова и скажешь во всеуслышание, чтоб она больше не смела оставлять у тебя дома свои трусики. Идет?

– Носов меня убьет, – пробормотал друг, опасливо поглядывая на крупного боксера, который, точно нахохлившийся воробей, восседал на перилах.

– Как хочешь...

Глеб махнул рукой:

– Ладно, идет!

Артур потер руки.

– Ну, начинай!

Друг вальяжной походочкой направился к группе девушек, как будто в его планы входило попросить зажигалку или узнать время.

Девицы заметили его и перестали болтать.

– Что тебе, Ростиков? – спросила самая высокая.

Глеб обвел девушек пристальным взглядом и громко сказал:

– Да так, ничего. Просто хотел попросить Кудрину больше не забывать у меня дома свои труселя!

Валя Кудрина распахнула без того огромные черные глаза, ее пухлая нижняя губа задрожала.

– Что ты такое говоришь, Глеб? – прошептала девчонка. – Тебя ведь так зовут?

Артур заметил, что друг спасовал: плечи опустились, глаза принялись искать угол. А с перил уже сорвался боксер, готовый постоять за свою подружку увесистыми кулаками. Он подлетел к Глебу и сильно толкнул его.

– Ты чего там вякнул?!

Валя попыталась остановить защитника – схватила под руку.

– Гриша, не нужно, он глупость сказал. Я уверена, он уже сожалеет.

– Щас он у меня пожалеет! – бесновался боксер.

Артур скатился по перилам и встал возле друга.

– Ну чё, – еще больше разозлился Гриша, – Карась, и ты хочешь по морде получить?

– Парни, ну хватит, – снова вмешалась Валя.

– Карась, еще раз повторяю: отойди, а то тебя заденет! – рявкнул боксер.

– Да ничего, – улыбнулся Артур. – Кстати...

– Арт, забей, – взмолился друг.

– Кстати, – никак не хотел уняться Артур, – я тут был в клубе одном...

Валя издала тихий стон:

– Да прекратите вы!

– И что? – заинтересовался Гриша. – Был, и что?

– Да то! Я тискал твою подружку! – Он с ухмылкой посмотрел на бордовую от стыда Валю. – Так дело было, лапонька?

– Не правда! – пролепетала девушка. – Я... мы...

Кулак Гриши врезался в нос Артура – хлынула кровь. Тогда боксер схватил за шкирку Глеба, но ему не врезал, а надавал пощечин и отшвырнул от себя, как котенка.

Валя попыталась взять возлюбленного за руку, но тот оттолкнул ее:

– Так вот какая ты! А я-то...

– Гриша...

Девчонка расплакалась, а парень круто развернулся и пошел прочь. Другие пацаны последовали за ним.

Артур с разбитым носом и Глеб остались в девичьей компании.

Валя не позволила подругам утешать себя, размазывая слезы по лицу, она подошла к Артуру.

– Ну зачем ты? Зачем?!

Он не ответил.

Валя с горестно опущенной головой пошла назад в школу, подружки потянулись следом. Только одна девушка задержалась, та самая – сивая невеста Господа. Она протянула Артуру белый платок.

– Вот, возьми, а то кровь...

Он приложил платок к носу и кивнул:

– С меня причитается.

Девушка грустно покачала головой.

– Спасибо, не нужно.

Когда ребята остались одни, Глеб озадаченно посмотрел на друга и спросил:

– Арт, а действительно – зачем?

Артур сморкнулся кровью и присел на еще зеленый газон.

– А чего они такие счастливые ходят?

Друг не нашел, что ответить, поэтому присел рядом и стал отряхивать с джинсов пыль.

– Я себя таким дураком почувствовал, когда она на меня посмотрела... – неожиданно признался он. – Не стоило нам так... Тупая шутка!

Артур потрогал переносицу, чтобы удостовериться, не сломана ли, и возразил:

– Шутка как шутка. Да и поверь, ответь она тебе в том же духе, вы бы еще долго так стояли и шутили.

– Да нет же, Арт, – рассердился друг, – не со всякой можно вот так шутить!

– Угу, – поморщился от боли Артур, – только с той, кто позволит.

Глеб задумчиво положил взлохмаченную голову на колено.

– Иногда я начинаю думать, что ты ненавидишь весь свет.

Артур резко поднялся.

– А я иногда начинаю думать, что ты слишком много думаешь! – Он швырнул окровавленный платок на землю. – Бывай!

Сегодня она не замечала ни листопада, ни грозовых серых туч, ни отражений в лужах. Девушка холодно смотрела на пустынную аллею и ждала.

Три дня внутри нее клокотала ярость, ненависть пожирала ее, казалось, еще чуть-чуть, и злость потечет из ушей черной клейкой субстанцией. Оля сдерживалась из последних сил, дома запиралась в комнате, чтобы ни на кого не накричать, на звонки друзей не отвечала, подружкам соврала, что плохо себя чувствует. Она и в самом деле чувствовала себя просто отвратительно, особенно при воспоминании о позоре, который пережила по вине рыжего мерзавца. Девушке казалось нереальным появиться еще когда-нибудь в любимой аллее – пусть ее жуткого провала никто, кроме организатора, не видел, было стыдно даже перед деревьями.

Но она запихнула свой стыд куда подальше и на следующий же день пришла в аллею снова. На раскореженную скамейку не садилась, с Денисом не обмолвилась ни словечком – прошла мимо. Он тоже ничего не сказал, только насмешливо посмотрел на ее желтый плащ. А тот самый – оранжевый – она даже стирать не стала, закинула в кладовку, с глаз долой. Теперь девушка уже жалела, что купила его всем ветрам назло – к плащу как бонус прилагалась неудача. Оля успела это сообразить, пока грязная и униженная вылезала из дыры в скамейке.

Сейчас она посмотрела на пакетик в своих руках и медленно улыбнулась. Часа возмездия оставалось ждать совсем недолго.

«Бедный мальчик, – с блаженством думала Оля, – ты проклянешь тот день, когда твоя глупая ручонка потянулась за пилой». Мысли о мести ее ничуть не успокаивали, напротив, в груди становилось жарко, щеки начинали пылать, а пальцы крепче сжимали рукоятку зонта.

Рыжий явился в срок, даже ждать себя не заставил. Оля спряталась за огромным кленом, оттуда открывался прекрасный вид на скамейку.

Сегодня парень был одет в светло-серую куртку и черные джинсы. Он шел медленно и в своей любимой манере смотрел на небо, а еще что-то бормотал. Губы его неустанно шевелились, как будто он разговаривал с каким-то неведомым собеседником.

Денис дошел до скамейки, постоял в раздумье, посмотрел по сторонам, глянул с прищуром вдаль и продолжил свой путь.

Оля вздохнула.

«Надеется встретить меня, глупенький», – решила девушка, поудобнее прислоняясь к стволу клена. При одном виде этого рыжего у нее от гнева перехватило дыханье.

«Схожу с ума», – решила она, закрыла глаза и досчитала до пятидесяти пяти, чтобы успокоиться. А потом открыла пакетик, полюбовалась содержимым, и ошалевшее сердце чудеснейшим образом отрезвело.

На сей раз ждать пришлось дольше. Мимо прошла женщина с коляской, за ней двое мальчишек с тремя пудельками, следом еще одна собачница аж с пятью дворняжками, а Денис никак не возвращался. Оля уже хотела выйти на аллею – посмотреть, куда запропастился рыжий, но не решилась, очень уж ей хотелось следовать своему плану. Сорвать всю операцию мести из-за нетерпения было неразумно.

Парень появился лишь спустя двадцать минут. Он снова остановился возле скамейки, какое-то время обследовал ее, нажимал на уцелевшие доски, скоблил ногтем краску. Наконец уселся. Оля за деревом прижала руки к груди и так застыла. Ее распирало от смеха, нервы в самый ответственный момент собирались подвести.

Денис тем временем открыл книжку и нацепил очки.

«Слепой крот», – сердито подумала Оля, наблюдая за его умиротворенным лицом. Вспомнилось, как парень недавно оскорбил ее вокальные способности, и это послужило толчком к началу военных действий. Девушка наклонилась, подняла с земли кончик нитки, привязанной к верхней рейке скамьи. Нитка натянулась. Тогда Оля достала из пакетика вещицу, ради которой ей пришлось два часа улыбаться шепелявому очкарику, и прицепила ее на маленьком крючке к нитке.

Неожиданно раздался кашель. Девушка вздрогнула, кончик нити выскользнул из пальцев. Уже у самой земли она едва успела подхватить драгоценную вещицу и вновь притаилась за стволом.

Денис еще раз громко кашлянул.

«Больной какой-то... Чуть все дело не испортил!»

Оля подождала пару минут и снова занялась делом. Она убедилась, что груз держится крепко, а крючок свободно скользит по нити, перевела дух и вынула из кармана зажигалку. Девушка выглянула из-за дерева – рыжий все так же сидел на скамейке и читал.

«Ну вот, дорогой плотник, не скоро тебе еще раз захочется взять в руки какой-нибудь инструмент». – Оля щелкнула зажигалкой, поднесла пламя к покачивающемуся хвостику фитиля и, прежде чем натянуть нить и отпустить средство мести, прошептала:

– Получи, фашист, гранату!

Самодельная бомбочка заскользила к скамейке, увлекая за собой искрящий фитиль.

Парень обернулся, но было уже поздно – грянул взрыв. Ужас застыл на самодовольном лице рыжего, а облако сажи из разорвавшейся бомбы окутало его с ног до головы. Когда черная пыль улеглась, Оля выглянула из-за дерева. На скамейке сидел некто чернее трубочиста. Волосы, лицо, одежда и даже очки были в саже. Ей не терпелось взглянуть в его зеленые глаза, чтоб эти самые глаза увидели ее и больше никогда над ней не смеялись, но через грязные стекла очков бедняга мало что мог разглядеть.

Денис медленно, точно никак не мог прийти в себя после оглушительного взрыва, снял очки. Сперва он посмотрел на свои черные руки, грязную одежду и только затем уставился на девушку.

Оле вдруг стало жутко – так по-зверски на нее еще никто никогда не смотрел.

– Я те-бя у-бь-ю, – прочла она по его губам.

Девушка насилу улыбнулась и с еще большим трудом спокойно предложила:

– Убей себя.

Ей очень хотелось спастись бегством, но гордость мешала даже двинуться с места.

Денис неожиданно полез в карман куртки, и выудил оттуда складной нож. Оля тихо ахнула. Не прошло секунды, как парень размахнулся и метнул блестящую финку[5]в ее сторону. Лезвие ножа вонзилось в дерево. Оля спряталась за ствол и взвизгнула:

– Псих!

– Ты даже еще не представляешь, какой! – рявкнул Денис. – У тебя есть пять секунд, чтобы удрать, а потом... Потом ты пожалеешь, что на свет родилась!

Девушка заметила, как он поднимается со скамейки, и сделала неуверенный шаг в сторону, чтобы последовать его совету, но потом передумала – обогнула дерево и выдернула из ствола финку.

– Не трожь! – запоздало приказал юноша.

Она не послушалась, зашвырнула ножик далеко-далеко в кусты, сама же быстрым шагом направилась в сторону дома, подумав: «Пусть теперь поищет его, ненормальный».

Не успела девушка выйти на дорогу, как услышала топот и обернулась. Денис несся на нее так, словно в самом деле собирался сдержать обещание и убить. Гордость даже не пикнула, когда Оля рванула от него что есть мочи.

Давно ей не приходилось вот так бегать – на физкультуру она обычно не ходила, носила в медпункт липовые справки. Дыхание быстро сбилось, закололо в боку, в сердце и, кажется, даже в мозгу, а парень приближался.

«Прибьет», – мелькнуло в тот миг, когда он ухватил ее за капюшон.

– Убери лапы! – зло крикнула Оля, сверкая на противника глазами.

Парень схватил ее за плечи и сильно тряхнул, а затем начал вытирать черные руки об ее желтый плащ. Она попыталась треснуть его зонтом, но его это только сильнее разозлило.

– Гадюка, – сквозь зубы прошипел парень.

Оля попятилась и отступила в глубокую лужу. Денис за ней не шагнул – бросил взгляд на свои кроссовки.

«Здесь я в безопасности», – решила она, заходя в лужу подальше.

– Ты слишком далеко зашла! – сказал рыжий.

Девушка демонстративно посмотрела на край лужи, где он топтался.

– В самый раз.

– Ты прекрасно поняла, о чем я!

– Да-да, – насмешливо фыркнула она, – а ты по-прежнему путаешь яблоко и орех. Иди-ка лучше умойся!

– Хорошая идея... – Денис расплылся в гадкой улыбочке, неожиданно шагнул прямо к ней, схватил за плечи и со всей силы толкнул. – Помойся, ты испачкалась!

Оля взмахнула руками и, подняв фонтан брызг, рухнула в лужу. Намокло все – плащ, кофточка под плащом, джинсы. В сапоги и то налилась холодная вода.

– Приятного плавания! – презрительно бросил Денис.

Она лежала в луже и думала: «Наверное, я сплю. И вижу сон. Ведь в жизни со мной никогда бы такого не случилось! Это невозможно!»

– Ты умерла? – вывел ее из забытья все тот же противный голос.

Оля села и увидела, как юноша выходит из лужи. Ей хотелось разорвать его на кусочки, схватить со всей силы за горло и придушить. Но схватила она не его – схватила свой зонт, вытянулась, как могла, зацепила крюком ногу в кроссовке и дернула на себя. Парень запнулся и, не хуже нее, под громкие проклятья растянулся в луже. Тогда Оля на четвереньках подползла к нему и огрела по спине зонтом. Он быстро опомнился, попытался отпихнуть ее от себя. Но Оля уже смирилась с тем, что она не в модном бутике, а в самой середине лужи, с ног до головы мокрая и грязная, и наносила удар за ударом, чтобы наказать рыжего гада за все свои несчастья.

– Ненормальная! – заорал Денис, с трудом уворачиваясь от зонта.

– Ты еще не представляешь, насколько!

С его лица и волос текли черные ручьи, яркие глаза сверкали, как у дикого кота.

– Я тебя здесь утоплю! – пообещал парень, вцепляясь ей в волосы и нагибая голову к воде.

Она шлепнула его по щеке и лягнула ногами в живот. На черном лице остался белый след ее пятерни.

– Мама, мама, смотри, моржи! – раздался звонкий голосок.

Оля почувствовала, что хватка противника ослабела, рванулась и с помощью зонта вскочила на ноги. Денис тоже поднялся. С них потоками текла вода, одежда была обляпана комьями грязи. А неподалеку стоял мальчик лет пяти, показывал пальцем и вопил:

– Мама, мамочка, моржи... моржики!

К ребенку подбежала женщина, схватила за руку и поволокла за собой.

Оля с ненавистью посмотрела на парня, который стоял по ту сторону лужи.

– Не появляйся здесь больше никогда!

Он громко рассмеялся.

– Это относится к тебе! Если я еще хоть раз тебя тут увижу...

Девушка выставила перед собой зонт, точно меч, и предупредила:

– Берегись!

Взгляд карих глаз блуждал в полумраке уютной кафешки по соседним столикам, где сидели влюбленные парочки, по папкам «Меню», вазочкам с искусственными маргаритками, по кому и чему угодно, на ней же все никак не хотел останавливаться.

Лера улыбалась, усердно делала вид, что в восторге от оранжевой жижи в бокале на тонкой ножке и что в жизни не слышала ничего интереснее, чем рассказы о «Формуле-1».