Ловушка для мужчин, или Умная, красивая, одинокая Шилова Юлия

От автора

Дорогие мои друзья, я очень-очень рада встретиться с вами вновь! Мне так приятно, что вы держите в руках эту замечательную книгу!

В своих письмах довольно часто вы задаете мне один и тот же вопрос – как отличить мои новые книги от тех, которые были изданы несколько лет назад, ведь теперь у них другие названия. Это очень просто. На новых книгах написано: НОВИНКА. На книгах, вышедших несколько лет назад: НОВАЯ ЖИЗНЬ ЛЮБИМОЙ КНИГИ. Поэтому будьте просто внимательны.

Я бесконечно благодарна читателям, которые коллекционируют мои книги в разных обложках и имеют полное собрание моих книг. Для меня это большая честь и показатель того, что я нужна и любима. Переизданные книги заново отредактированы, а у меня появилась потрясающая возможность внести дополнения и новые размышления.

Теперь я отвечаю на ваши вопросы в конце книги, рассказываю, что творится в моей творческой жизни, да и просто делюсь тем, что у меня на душе. Для меня всегда важен мой диалог с читателем.

На этот раз я представляю на ваш суд свой уже ранее издававшийся роман «Дитя порока, или Я буду мстить», у которого теперь новое название «Ловушка для мужчин, или Умная, красивая, одинокая». Думаю, он обязательно понравится тем, кто будет читать его впервые, а если кто-то захотел перечитать роман заново, я уверена, ему будет безумно интересно пережить все события заново. Я сама перечитала эту книгу совсем недавно и получила колоссальное удовольствие. Книга живая, интересная и динамичная. Искренне надеюсь, что она ни в коем случае вас не разочарует и придётся вам по душе.

Спасибо за ваше понимание, любовь к моему творчеству, за то, что все эти годы мы вместе. Я рада, что многие согласились – мои переиздания представляют ничуть не меньшую ценность, чем новинки, которые только что вышли из-под моего пера.

Спасибо, что вы помогли мне подарить этому роману новую жизнь. Если вы взяли в руки эту книгу, значит, вы поддерживайте меня во всех моих начинаниях. Мне сейчас, как никогда, необходима ваша поддержка…

Я бесконечно благодарна за вашу любовь, неоценимую поддержку, дружбу и за то, что наша с вами любовь так созвучна.

Заходите на мой сайт: WWW.SHILOVA-AST.RU

На этом сайте я с удовольствием общаюсь со своими поклонниками.

Не забывайте, что изменился адрес моего почтового ящика для ваших писем:

129085, Москва, абонентский ящик 30.

Пожалуйста, не пишите на старый. Он больше не существует.

До встречи в следующей книге. Я приложу все усилия для того, чтобы она состоялась как можно быстрее.

Любящий вас автор,

Юлия Шилова.

Пролог

Я всегда хотела изменить окружающий меня мир, но понимала, что один человек не в состоянии это сделать. Когда я была ребенком, мне почему-то казалось, что мир для меня слишком враждебен. Мне в нем неуютно. Я лучше себя чувствую в стенах родного дома, потому что именно он и был для меня целым миром, раздвинуть пределы которого мне было по-настоящему страшно. Этот мир научил меня ничего не бояться, рисковать, повиноваться инстинктам и даже мечтам. А ведь когда-то я жила в состоянии вечного страха и жуткой беспомощности. Я стала более сильной с того самого момента, как узнала, что на свете существует любовь. Именно любовь дала мне непонятную и пугающую свободу. Признаться честно, я совершенно не понимала, что же мне с ней делать. Любовь ведет нас к безумию. Я распрощалась со своим прошлым, полюбила дневной свет и начала жизнь с нового листа, хотя и не забывала о прошлом. Я полюбила жизнь и мечтала заново осмыслить прожитые годы, которые у меня отняли. Я попыталась поставить заслон между прошлым и будущим, и у меня это почти получилось. Почти…

Я до сих пор пытаюсь понять, как живут совершенно обыкновенные женщины. Ходят на работу, смотрят телевизор, моют посуду, у них одни и те же обязанности весь их земной срок. Я боюсь этой обыденности и стараюсь их не иметь, или хотя бы разнообразить то, что мы называем повседневностью. Мне страшно думать, что после того, как вымою посуду, я должна готовиться ко сну. Я привыкла быть одинокой и независимой. Я наслаждаюсь этим.

По ночам я часто представляю своих настоящих родителей. Однажды мне приснилась мама. На ней были легкое лиловое платье и изящная лиловая шляпка. Мама протягивала ко мне руки и просила прощение за то, что так рано покинула меня в этой чертовски нелегкой и сложной жизни. Во сне я видела, как по ночной, пустынной дороге несется машина, в которой сидят мои родители, я и няня. Родители спешат домой, нервно поглядывают на часы и громко ругаются, стараясь что-то друг другу доказать. А я… Я вижу себя на руках у няни, которая пытается тщетно меня успокоить, но я громко плачу и отталкиваю бутылочку с соком. Неожиданно мама дает отцу сильную пощечину, крикнув, что она больше не хочет с ним жить. Отец растерялся, машина потеряла управление и врезалась в дерево. Грохот, непонятные крики и тишина… Мама, папа и няня… Все мертвы. Страшный холод одиночества, их молчание и мой отчаянный плач в гробовом безмолвии…

Часто по ночам я просыпалась в холодном поту, мне снился человек, который меня удочерил. Я никогда его не любила и, живя с ним под одной крышей, чувствовала к нему стойкую и все возрастающую антипатию. Наверное, новый родитель был бы желанен для любого ребенка, потерявшего близких, но только не для меня. Это удочерение казалось мне большой ошибкой и жуткой несправедливостью. И все же судьбу не изменишь. Так сложились обстоятельства, а против них не пойдешь.

Я жила изгоем и не знала, что такое страсть. Я спрашивала об этом чувстве у своего сводного брата Роберта. Он объяснял, что настоящая любовь не бывает без страсти, эти два чувства едины и неразрывны. Он говорил, говорил, а я смотрела на него и видела, как он волнуется при этом, как бледнеют его щеки и становится прерывистым дыхание. Он был для меня противником, а кем была для него я?

– Роберт, что такое любовь? – поинтересовалась я.

– Любовь – это…

– Ну что «это»?

– Это слияние душ, – немного растерянно ответил он.

– А разве души могут сливаться?

– Конечно. И не только души. Бывает еще и слияние сердец.

Я смотрела на разволновавшегося Роберта и почувствовала какую-то необъяснимую потребность причинить ему боль. Я не могла отдать ему ни свое сердце, ни свою душу. Я вообще ничего не могла ему дать. И это несмотря на то, что он выглядел как герой романа: красивый, мужественный, загадочный. Герой романа, но не моего… Про таких парней говорят, что у них так много женщин, как вещей в ящике. И все же, когда он поднимал на меня глаза, в них появлялся особенный блеск, совсем не такой, которым сияли его глаза, когда он смотрел на других женщин. Со мной он был полностью безоружен. Ему никогда не разгадать тайн моей души, потому что в ней слишком много темных провалов, которые зачастую непонятны и мне самой. И всякий раз, глядя ему в глаза, я думала, что БУДУ МСТИТЬ. Я отомщу за страшную жизнь, свои слезы, страхи, бессонные ночи, сознательное затворничество и за то, что мое сердце никогда не сможет от крыться для истинных чувств и вряд ли кто-то сможет проложить к нему дорожку…

Роберт словно прочитал эти мысли, взял мою руку и поднес к своим горячим губам.

– Женя, я сделаю все возможное и позабочусь, чтобы больше никто и никогда не причинил тебе боль.

Я вздрогнула, почувствовав себя маленькой девочкой, в сердце которой еще живет добро, и нуждающейся в заботе, понимании и ласке.

– Все худшее позади, – сказал он более уверенно и стал целовать мои пальцы.

– Где ты был раньше, Роберт? Где ты был?

– Я всегда о тебе думал, потому что очень сильно тебя люблю.

– Ты любил меня все эти годы? – Я посмотрела на Роберта, глаза мои были полны слез.

– И продолжаю любить.

Мне стоило больших усилий сдержать слезы, улыбнуться. Но ведь еще не время… Еще не настала пора сжигать мосты…

Глава 1

Я дала себе слово никогда не вспоминать ту кошмарную ночь, потому что это очень страшно. Так страшно, что от зловещих воспоминаний у меня начинается самая настоящая истерика…

Зазвонил телефон. Говорить ни с кем не хотелось. В конце концов, я не выдержала и сняла трубку.

– Слушаю, – сухо сказала я. Звонил мой сводный брат.

– Женя, здравствуй. Это Роберт. Прими мои соболезнования. Мне очень жаль…

– Спасибо, – вдохнула я.

– Извини, что не успел на похороны. Меня не отпустили с работы. Ты же знаешь, как я сильно загружен. Любой простой – катастрофическая потеря денег, – распинался брат, пытаясь оправдать свое долгое молчание. Я резко перебила его:

– Можешь не продолжать. Извиняю.

– Женя, ты сильно не нервничай. Я прекрасно понимаю, как много для тебя значил отец. Он тебя вырастил и любил как родную. Наверное, даже больше, чем меня… Ты держись. Не падай духом. Я завтра прилетаю. Ты сможешь встретить меня в аэропорту? Запиши номер рейса.

У меня задрожали руки, комната поплыла перед глазами, но я записала все, что продиктовал братец.

– Женя, и еще… Я буду не один.

– А с кем?

– Я прилечу со своей девушкой.

– У тебя появилась девушка?

– Да, я скоро женюсь! – восторженно сообщил брат и добавил: – Как-никак тридцать лет. Пора остепениться.

– И когда же произойдет это событие?

– Через пару месяцев. Можешь меня поздравить. Вчера мы подали заявление. Шестнадцатого сентября состоится бракосочетание.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Я тебя поздравляю.

– Ну ладно. Все остальное мы обговорим при встрече.

Как только в трубке послышались короткие гудки, я швырнула ее на рычаг, налила в стакан виски, плюхнулась в огромное белоснежное кресло и закурила.

Интересно, о чем мой братец собрался говорить со мной при встрече?! Наверное, о моем огромном доме, который больше похож на замок или самый настоящий сказочный дворец, о проклятом завещании, которое оставил отец?! Через два месяца мой дорогой братик женится, а это значит, что появится еще один претендент на наследство. Два месяца… Два месяца на то, чтобы единственным претендентом на наследство отца осталась я… Я заслужила этот роскошный дом и умопомрачительную обстановку… Я выстрадала эту роскошь и имею на нее полное право.

Я пошла в каминный зал и тупо остановилась перед фотографией отца, стоящей на каминной полке. Я взяла ее и внимательно всмотрелась в до боли знакомое лицо. В камине еще горел огонь. Сев на корточки, я разорвала фотографию на мелкие кусочки и бросила их в пламя. Обрывки вспыхнули и мгновенно превратились в черный пепел, я злорадно улыбнулась, зажгла свечу и с подсвечником в руках стала бродить по дому.

Наверное, обычный человек чокнулся бы, по – пав в мой дом с огромными, погруженными в темноту комнатами. Может быть, потому, что я сова, я боюсь света – в солнечные дни чувствую себя особенно уязвимой и незащищенной. То ли дело, когда темно! Я раба ночи, ее преданное дитя. На моих окнах рольставни. Я практически их не открываю. Ненавижу яркие люстры, бра, которые обожал мой отец и навешал их по несколько в каждой комнате. Я всегда передвигаюсь по дому с подсвечником и люблю запах оплывающей свечи. Раз в месяц отец уезжал в командировку, и тогда весь дом погружался в беспросветную темноту… Но он возвращался, открывались жалюзи, зажигался свет, включался телевизор, играла музыка… В те дни, когда он был дома, я становилась мрачной, чувствовала себя подавленной и глубоко несчастной. Он снова уезжал, я зажигала свечу и погружалась в свой собственный мир, понятный только мне одной…

Раздался телефонный звонок, от неожиданности я вздрогнула. Наверняка опять брат. Да какой он мне, к черту, брат! Так, человек, с которым прошло мое унылое, беспросветное детство!

Я сняла трубку и затаила дыхание.

– Женечка, здравствуй. Это дядя Игорь тебя беспокоит.

– Здравствуйте, – буркнула я и напряглась как струна.

Звонил один из многочисленных знакомых отца. Я никогда не привечала его знакомых… Наверное, это оттого, что очень сильно не любила отца.

– Женечка, через час к тебе подъедет один из моих доверенных людей. Дело в том, что твой отец не успел передать очень важные для меня бумаги… Я заплатил твоему отцу приличные деньги, но так и не получил их…

– Но ведь он скоропостижно умер…

– В том-то и дело. В общем, к тебе придет мой человек. Ты ему отдашь папки. Ты же знаешь, я принял довольно активное участие в похоронах, внес посильный вклад…

– Но я не знаю, какие бумаги вам нужны. Я вообще ни разу не заходила в кабинет после смерти отца. Там, наверное, целые горы бумаг.

– Мне нужны бумаги по делу Чичерина. Это тоненькая серая папочка. У тебя еще целый час. Зайди в кабинет, поищи. Будь умницей и сделай то, о чем я тебя прошу. Если не сможешь найти сама, тебе поможет мой человек.

– Хорошо, – вздохнула я обреченно.

Взяв свечу в подсвечнике, я поднялась по старой дубовой лестнице на второй этаж. Пламя свечи причудливо высветило картину в тяжелой раме, висящую на стене. Это полотно создала я. Я изобразила отца. Вернее, что это отец, знала только я одна. Черное, причудливое, трехголовое чудовище со звериным оскалом и длинным торчащим пенисом… В эту картину я вложила всю свою ненависть, которая накипела во мне за многие годы. Я подарила картину отцу в день его рождения, сказав, что создала по велению души. Отец пришел в дикий восторг и повесил на центральной лестнице. Он так и не понял, что я изобразила его. Он думал, что это злобное существо – плод моего воображения, моей фантазии, моего безумия. После смерти отца я уничтожила все его фотографии. Сегодня – последнюю. Оставила только этот «портрет».

– Здравствуй, папа, – подмигнула я чудовищу и провела ладонью по холсту.

Чудовище, самое настоящее исчадие ада, смотрело на меня мертвыми глазами. Полюбовавшись на свой шедевр, я вошла в кабинет. Отец не любил, чтобы я отвлекала его от работы, и никогда не пускал меня дальше порога. Его кабинет, где он пропадал сутками, много курил, думал, делал важные звонки, и моя мастерская, заставленная мольбертами, банками с красками и множеством безумных картин, находилась рядом. В мастерской прошли мои детство и юность. Это был мой мир, понятный только мне. Дни напролет переносила я здесь на полотна свое безумие.

Я тихонько толкнула дверь кабинета. Она легко открылась. Старинный письменный стол был завален бумагами. Я принялась за дело. Перебрав гору папок, фотографий, каких-то записок, поняла, что документов о Чичерине нет…

Я подошла к шкафам. Боже мой, сколько барахла! Когда я стану полноправной хозяйкой, вытащу весь этот хлам на улицу и разожгу самый настоящий костер. Я буду плакать и смеяться, глядя, как превращается в золу этот ненужный хлам. Вот так. Столько лет жизни отец собирал все эти листочки, аккуратно подшивал их в папки, не разрешал к ним даже прикасаться. А я возьму и сожгу…

Даже не знаю, сколько времени я провозилась в кабинете. Прервал мои поиски звонок в ворота. Я распахнула дверь, сморщилась от дневного света и смахнула выступившие слезы. Проклятая светобоязнь… По дорожке я дошла до каменного забора, посмотрела в глазок в железной калитке и увидела молодого мужчину. Он был довольно симпатичный и производил впечатление преуспевающего человека. Почувствовав, что на него смотрят, незнакомец сообщил:

– Я от Игоря Николаевича. Мне нужно забрать папку с документами по делу Чичерина.

Открыв железную калитку, я через силу натянуто улыбнулась.

– Я просмотрела черт знает сколько папок, но нужной с фамилией Чичерин нигде нет.

– Предоставьте это мне. Я могу пройти в дом?

– Да, конечно.

Я закрыла калитку и последовала за ним по дорожке к дому. Потянув на себя входную дверь, молодой человек резко застыл и остановил на мне ничего не понимающий взгляд:

– Там беспросветная темень…

– Не обращайте внимания. У меня есть свечи.

– У вас что, проблемы с электричеством?

– Нет. Просто я не люблю дневной свет. – Я легонько отстранила его и пошла к лестнице.

– Вы живете в полной темноте?

– Да. Я полная противоположность отцу. Он обожал дневной свет, а я его просто не выношу.

– А как же телевизор?

– Его можно смотреть в темноте…

– Вы довольно странная.

– Может быть.

– Вы работали на отца?

– Нет. Я художница. Я пишу картины при медленно догорающих свечах.

Поднявшись по лестнице, мужчина остановился у портрета отца, достал платок и смахнул выступивший на лбу пот.

– Это ваша работа?

– А как вы догадались?

– Такую картину мог нарисовать только человек с больным воображением.

– Оно у меня и в самом деле больное. Я этого не стыжусь.

– Как вы придумали это чудовище? Оно вам приснилось? – Мужчина заинтересованно посмотрел на меня.

– Зачем мне что-то придумывать? Этот зверь сопровождал меня всю жизнь. Это портрет отца.

Глаза гостя округлились, он кашлянул.

– Вы считали своего отца чудовищем?

– Я его хорошо знала.

– Надо же, а мне он был симпатичен.

– Вы были знакомы с ним лично?

– Да. Он очень часто приезжал к Игорю Николаевичу.

– Я не хочу больше говорить о своем отце, – резко сказала я и стала подниматься дальше по лестнице.

В кабинете я показала на выключатель:

– Можете зажечь свет.

– Спасибо. А вы искали документы без света?

– В темноте я ориентируюсь намного лучше.

Мужчина зажег свет. Я прикрыла глаза ладонью и кивнула на соседнюю дверь.

– Если я вам понадоблюсь, я в своей мастерской.

Дверь кабинета оставалась открытой, и у себя я умышленно неплотно закрыла дверь, оставила маленькую щелочку. Буквально через несколько секунд послышался голос гостя:

– Алё, Игорь Николаевич. Это Виктор. Я в доме адвоката. Сейчас буду искать. Я не знал, что у него умалишенная дочь. Скажите, а есть ли у него еще дети? Этой девушке место определенно в дурдоме. Тут такие хоромы! Можно неплохо заработать. Старик нажил добра немерено. Ладно, поговорим при встрече.

Как только он умолк, я появилась на пороге. Увидев меня, мужчина приветливо улыбнулся и потер ладони:

– Ну что, принимаюсь за поиски. Тут столько папок…

– У адвоката есть сын, – сказала я ровным голосом. – Он тоже является полноправным наследником этого дома. Так что ищите свою папку и убирайтесь вон.

Гость пришел в полнейшее замешательство. От яркого света огромной старинной люстры у меня выступили слезы. По всей вероятности, гость подумал, что такова моя реакция на услышанное. Он достал сигарету и нервно закурил:

– Извините. Я не хотел, чтобы вы плакали…

– Не стоит извинений. У меня просто светобоязнь, – резко перебила я незнакомца и вытащила платок.

Мужчина сел на стул и нервно забарабанил пальцами по столу. Неожиданно он сказал:

– Ты даже не представляешь, как красива. Первый раз я увидел девушку, которая поистине великолепна. Ни грамма косметики, ни грамма загара. Нереально белая атласная кожа… Огромные черные глаза и совершенно правильные, восхитительные линии тела… И при всем при этом ты сумасшедшая. Устроила в доме самый настоящий склеп и сидишь в зловещей темноте, как летучая мышь, создавая какие-то идиотские картины.

– Я нормальная, – сухо сказала я. – И картины мои замечательные.

– Если ты нормальная, то я приглашаю тебя вечером в ресторан поужинать.

– Я не люблю рестораны. Я была там всего пару раз с отцом. Мне они не нравятся.

Мужчина почесал затылок:

– Знаешь, мы догадывались, что адвокат прячет свою дочь потому, что она умалишенная…

– Я здорова, и ни от кого не прячусь, просто это мой стиль жизни, – ледяным тоном произнесла я. – Ищи побыстрее папку и уходи. Я не люблю, когда в моем доме находятся посторонние.

Мужчина согласно кивнул и подошел к огромному старинному дубовому шкафу. С трудом открыв тяжелую дверцу, он вскрикнул и отскочил в сторону. Из шкафа вывалился огромный кокон, обернутый плотной клеенкой и толстым скотчем. Я вцепилась в дверной косяк и почувствовала, что у меня перехватило дыхание.

– Господи, что это? Ужас какой…

– Понятия не имею.

– Твой отец здесь что-то спрятал.

Мужчина достал из кармана перочинный ножик и стал разрезать туго намотанный скотч. Вскоре он добрался до того, что находилось внутри. В лицо мне ударило тяжелое зловоние. В клеенке лежал труп мужчины, напоминающий мумию.

– Мертвец… – с ужасом прошептала я.

– Я в этом не сомневаюсь, – растерянно произнес гость. – По-моему, этот парень лежит здесь давно. Странно как-то… Он не сгнил, а высох… Прямо настоящий гербарий. Ты его знаешь?

– Кого?

– Ну, этого человека… Он когда-нибудь бывал в вашем доме?

– Нет, я его первый раз вижу, – еле слышно прошелестела я.

– Твой отец был не так прост, как казался, – усмехнулся незнакомец и нервно закурил. – Я так понимаю, это его рук дело?

– Ну, понятно, что не моих.

– Ладно, это меня не касается. Я должен найти папку с фамилией Чичерин и умываю руки.

– Как это ты «умываешь руки»? – опешила я.

– А что, по-твоему, я должен делать?

– Ты этот кокон достал, ты его открыл, а теперь собираешься сваливать? Ты мертвеца обнаружил, ты его отсюда и уноси.

– Вообще-то я пришел сюда за папкой…

– Но тем не менее вместо папки ты умудрился найти труп. Послушай, будь человеком, помоги мне от него избавиться…

– А почему ты не хочешь вызвать милицию?

– Потому что труп уже все равно не оживет, а мне лишние проблемы ни к чему. Зачем лишние вопросы и полный дом любопытного народа? Я очень плохо переношу посторонних людей.

– К твоему отцу приходило очень много на рода. Одного он порешил и спрятал в этот шкаф. Возможно, что и инсульт случился именно на этой почве.

– Это только твои догадки, – бросила я и брезгливо посмотрела на мумию. – Может, отец совершенно непричастен к этому. Но если не отец, то кто? Больше некому.

Мужчина тяжело вздохнул:

– Я этот ящик Пандоры распотрошил, я его и заклею. У тебя есть скотч?

– Скотч?

– Ты не знаешь, что такое скотч? – раздраженно спросил он, вытаскивая из кармана пачку сигарет.

– Я не такая идиотка, как ты думаешь. Я знаю, что такое скотч, и даже понимаю, для чего он тебе нужен. Ты хочешь замотать этот чертов узел и засунуть его в шкаф. Но ты подумал, как я буду жить в доме, зная, что в кабинете лежит труп?

– А почему я должен о тебе думать? – усмехнулся мужчина.

Меня охватил ужас. Покраснев от злости, я сжала кулаки.

– Если ты не поможешь мне избавиться от трупа, то не получишь никакой папки!

– Если я не получу эту папку сейчас, то Игорь Николаевич будет действовать по-другому.

– Как это «по-другому»?

– Ну, более настойчиво, что ли… Он платил твоему отцу баснословные деньги на протяжении многих лет…

– Каждую копейку, которую ему платили, мой отец отрабатывал по полной программе, забывая про отдых и болезни. Он никому и ничего не должен. – Почувствовав, что такая категоричность сейчас не к месту, я сменила тон: – Очень тебя прошу, помоги мне избавиться от трупа. Я заплачу.

– Хорошо, только деньги мне не нужны. Я помогу только при одном условии.

– Я слушаю.

– Мы избавляемся от трупа, и ты ужинаешь со мной в ресторане. Тебя это устраивает?

Я кивнула.

Глава 2

Спустя несколько минут мужчина вынес тюк из кабинета и положил его рядом с входной дверью. Усевшись на пол, он смахнул пот и устало попросил:

– Послушай, включи свет, а то ведь можно умом тронуться. Как кроты, ей-богу…

– А свеча? Тебе что, ничего не видно? – удивилась я, но все же включила свет.

– Вот это другое дело. А то у меня создалось впечатление, что я попал в склеп. Темнота, свечи, трупы… Думаю, настало время познакомиться. Меня зовут Виктор.

– Женя. – Я натянуто улыбнулась и протянула Виктору руку.

– Принеси большую сумку или мешок, – сказал он, вставая. – Надо этого жмурика как следует упаковать, чтобы соседи ничего не заподозрили.

Я побежала в кладовку и схватила первый попавшийся мешок. Виктор засунул в него мертвеца, завязал веревку узлом.

– Собирайся. Поехали заметать следы преступления твоего отца.

– Я готова. Куда мы его денем?

– Давай скинем в реку. Подбросим рыбкам корм. Правда, не знаю, станут ли они есть такую сухую мумию.

– Но ведь ты еще не нашел папку!

– Это повод для того, чтобы вернуться в твой дом. Первым делом, чтобы не расшатывать твою нервную систему, мы избавимся от трупа. Затем обещанный ресторан, и я отвожу тебя обратно. После чего забираю папку и еду по своим делам.

– Даже не знаю, как тебя благодарить, – промямлила я.

– Ты отблагодаришь меня тем, что поужинаешь со мной. Надеюсь, в том ресторане, куда я тебя отвезу, тебе понравится.

– Ой, я совсем забыла про ресторан… Я быстро переоденусь.

Забежав в свою комнату, я открыла шкаф и окинула взглядом несколько рядов разнообразных нарядов.

Это сумасшедшее количество тряпок приобрел для меня мой покойный отец. Он привозил их из своих многочисленных заграничных командировок, постоянно пытаясь меня чем-нибудь удивить. Стоп! В данный момент мне меньше всего хочется думать об отце. Мало того что он изрядно испортил мне жизнь, так еще не хочет оставить меня в покое после своей смерти! Убил человека и даже не позаботился о том, чтобы вынести труп из дома…

Подыскав подходящее платье, я подошла к зеркалу. По-моему, довольно неплохо. Мысль, что мне придется посетить ресторан, была крайне неприятна, но в моем доме больше не будет трупа, и это заставляло меня закрыть глаза на предстоящую неприятность.

Выйдя к Виктору, я поймала на себе его восхищенный взгляд, но не придала этому особого значения. Мы положили мешок с мумией в багажник новенького «Форда» и отъехали от дома.

Всю дорогу Виктор нервно курил. Мои глаза успели привыкнуть к дневному свету и перестали слезиться. Подъехав к реке, мы вышли из машины и огляделись по сторонам.

– Нам нужна лодка, – сказал Виктор. – Труп лучше утопить, и как можно дальше от берега.

– Какая разница? Мы же не имеем к этому никакого отношения…

– В том-то и дело, что разница есть. Если бы мы сразу вызвали милицию, то в самом деле имели бы к происшествию минимальное от ношение, но мы ввязались в это, черт бы тебя побрал! Я вообще первый раз в жизни избавляюсь от трупа человека, которого не убивал. Короче, стой на шухере и внимательно смотри по сторонам. Если мимо проедет машина или появятся люди, постарайся сделать вид, что просто любуешься природой, дышишь свежим воздухом. После того склепа, который ты сама себе устроила, тебе и в самом деле не мешало бы хорошенько погулять на природе.

– А ты? – Я испуганно посмотрела на Виктора и подошла к нему как можно ближе.

– А я поищу какую-нибудь лодку. В общем, расслабься и жди моего возвращения.

Как только Виктор скрылся за деревьями, я облокотилась на открытую дверцу машины и стала тупо смотреть на воду. Перед глазами в который раз возник отец. Господи, и как же его угораздило убить этого незнакомца! Я по – пыталась вспомнить последний день жизни отца перед инсультом. Утром он сказал, что ждет у себя в кабинете очень нужного человека. У него деловая встреча. Точно, он сказал именно так. Почти весь день я не выходила из своей мастерской. По всей вероятности, этот деловой господин и лежит сейчас в мешке… Вечером отец позвал меня ужинать. Он сильно нервничал, был бледен и много пил… А затем наступила ночь…

Меня слегка затрясло, потемнело в глазах…

Кто-то стукнул меня по плечу. Резко обернувшись, я облегченно вздохнула и моментально успокоилась: рядом со мной стоял Виктор.