Сказка для взрослых девушек Ларина Арина
– Вообще?
– Нет, с собой.
– А у меня есть. Потом отдашь. Отдашь?
– Отдам, – с робкой радостью кивнула Галина. Она тоже заторопилась довершить свой новый образ.
Жить без комплексов оказалось очень тяжело. Во всяком случае без тренировки получалось плоховато. В связи с тем, что Галочка периодически забывала, что начала новую жизнь, где она будет сама себе королева и свита, процессы активно тормозились. В частности, попытка Наташки завернуть в первый же бутик встретила активнейшее сопротивление со стороны Галины. Она уперлась, как коза, которую тащили топить.
– Там дорого!
– И что? – недоумевала Наталья. – Мы только померим и все. Никто не заставляет тебя покупать.
– А если испортим?
– Каким образом?
– Капнем чем-нибудь…
– Если только твоей ядовитой слюной! – в сердцах рявкнула Наталья и впихнула бордовую подругу в магазин, где к ним моментально подлетела девушка-консультант с приветливой улыбкой.
– Я могу вам помочь? – Девушка искренне лучилась радостью. В магазине было безлюдно, что свидетельствовало о жутких ценах. Галя из бордового цвета перешла в морковно-пятнистый.
– Нам, собственно, ничего, – пискнула она.
Но Наташка больно толкнула ее в бок и жизнерадостно поделилась с консультантом:
– Нам бы вот на эту толстую задницу брюки, чтобы сидели нормально. Это реально? – Наташка звучно шлепнула Галочку по попе и дружески подмигнула консультанту.
Та уже успела разглядеть покупательниц и оценить их платежеспособность, поэтому сбавила пыл и вяло пожала плечами.
– Ладно, мы сами посмотрим. Да, Галка? – Последовал новый тычок в бок, и Наталья яростно шепнула ей в ухо: – Хватит из себя дебильную строить. Учись жить, общаться и пользоваться своими правами.
Из магазина подруги вышли через полчаса, когда совершенно измочаленная Галина, уставшая от чрезмерно внимательного взгляда девушки-консультанта, видимо, подозревавшей, что покупательницы желают что-нибудь прихватить, повисла на Наталье полотенцем, потеряв интерес к происходящему.
– Фиговый у вас тут ассортимент, – резюмировала подруга на прощание. – Надо изучать рынок, проводить маркетинговые исследования. В современных экономических условиях и прогореть недолго.
На этой торжественной ноте посещение бутика завершилось.
В торговом комплексе, состоявшем из мелких магазинчиков, было уже проще. Галя чувствовала себя более уверенно, поэтому решительно отвергла предложение Наташки обойти все.
– Я не готова обходить все, – замотала она новой прической. – Давай убедимся, что брючный костюм мне не идет, и поедем домой. Не люблю магазины.
– У тебя явное гормональное нарушение в связи с наличием отсутствия в твоей половой жизни мужика, – констатировала Наталья. – Женщина, которая не любит ходить по магазинам, не женщина, а некая пограничная субстанция. Поэтому тебя и мужики не видят. Пошли, я тут знаю одно место, где нам со скидкой продадут.
– Откуда такие познания?
– Я здесь работаю. А нонче – выходная. Пошли, пошли. Много вопросов задаешь.
– Задавать много вопросов тоже вредно для гормонального фона?
– Молчи, Еремеева. Сейчас я буду говорить, а ты стой и улыбайся.
Не успела Галочка спросить, с какой стати она должна улыбаться, а если и должна, то кому, как ее впихнули в узкое пространство, завешанное костюмами.
– Фаридка, приветище! – взвизгнула Наталья и начала целоваться с маленькой полной дамой, выкатившейся к ним навстречу, будто гигантский надувной мяч.
Когда они нащебетались, Наташка вдруг вспомнила про привалившуюся к стеночке Галю и толкнула ее вперед:
– Вот. Девушку зовут Галя, и у нашей Гали нет костюмчика. А нужен.
– Нужен – будет! – расплылась в улыбке Фарида.
– Ты не лыбься, – осадила ее Наталья. – Считай, что мне продаешь.
– Поняла, не волнуйся. Есть у меня подходящие, еще и блузочку подберем.
Галя была уверена, что брючные костюмы ей не идут, поэтому даже не собиралась особо напрягаться на примерки, решив отказаться от затеи. Поэтому она даже не сразу сообразила, что это именно ее отражение топчется в зеркале. На Галочку смотрела неожиданно постройневшая серьезная девушка лет тридцати. У нее все было впереди: любовь, счастье, карьера. Портили картину лишь подвернутые внизу брюки и толстоватая оправа очков.
– Ноги короткие. – Галя виновато покосилась на Фариду, у которой ноги были еще короче, даже с учетом туфель на высоченной платформе.
– У кого? – хмыкнула продавщица. – Это не ноги короткие, а брюки длинные! Неправильно мыслишь, дорогая. Они сейчас так шьют, с расчетом на акселератов и вешалок, а нам, нормальным бабам, приходится подшивать. Кстати, скину еще стольник за подшивку, там, в конце галереи…
– Не напрягайся, я ее провожу. – Наташка восхищенно оглаживала костюм и восторженно пыхтела. – Сейчас подошьем, и завтра пойдешь на работу новым человеком.
– Я сама могу подшить, – прошептала Галина.
– Так – не сможешь! Пошли.
– Погоди. – Галочка вздохнула и отважилась спросить: – А на два костюма у тебя деньги есть?
– А когда сможешь отдать? – по-деловому задала встречный вопрос Наталья. Она считала, что подтексты усложняют жизнь, и спрашивала всегда именно то, что думала, не теряя времени на дипломатию.
– Да сразу. У меня дома лежат.
– Тогда договоримся. Только фасон какой-нибудь другой выбери.
Затем они зашли в оптику заказать очки. Вошедшая во вкус Галочка мерила оправу за оправой до тех пор, пока не заболела переносица.
– Ну, я не знаю, – расстроилась она, ожидая помощи от уставшей Натальи.
– А я знаю одно: здесь любая оправа лучше той, которая ежедневно болталась на твоем носу. Погоди, сейчас мальчика спросим. Юноша, эй, продавец! – рявкнула Наташка и замахала руками, как утопающая.
– Да, девушка? – К ним подскочил симпатичный парень в строгом костюме. Услышав обращение «девушка» и узрев объект для тренировки своих женских чар, Скачкова сделала стойку, моментально забыв, зачем звала консультанта.
– Ну, не такая уж я и девушка. – Она поколыхала грудью перед носом обалдевшего «очковтирателя», парализовав его умственные способности. Похоже, парень тоже забыл, для чего он здесь находится.
– Как же, как же, вы самая девушка. – Консультант навис над Наташкой и принялся источать зазывные флюиды.
– Вы мне льстите!
– Да зачем же мне льстить? Просто констатирую факт. А что вы делаете сегодня вечером?
– Смотря что вы можете предложить.
– Даже и не знаю, что можно предложить прекрасной даме, чтобы не показаться банальным.
– А вы не бойтесь, я девушка простая.
– Вы про меня не забыли? – раздраженно произнесла Галочка. Судя по ошарашенно-остекленелым взглядам, скрестившимся на ее очкастой персоне, про нее действительно забыли.
– Ой! – воскликнула Наталья. – Посоветуйте нам оправу.
– К таким глазам нужны линзы, их категорически нельзя прятать, – вынес свой вердикт консультант.
В результате Галочка стала счастливой обладательницей линз и оправы, а Наталья заняла воскресный вечер.
– Так, провожать я тебя не буду, – торопливо оповестила она подругу. – Мне еще себя в порядок привести надо. Пока ты не в обновках, вряд ли на тебя кто польстится. В общем, чтобы завтра пошла в новом образе. И деньги не забудь отдать. Вечером загляну. Заодно на маман твою полюбуюсь – наверняка как в себя придет, так и начнет гонять тебя по квартире. А тут группа поддержки в виде меня.
– А ты кого поддерживать станешь? – хихикнула Галина. Настроение, несмотря на усталость, было радужно-праздничным.
– Угадай. Все. Целую. Меня ждут великие дела. – И Наташка убежала.
А Галя заторопилась домой мерить обновки.
В отличие от Натальи, которая весело провела воскресный вечер в клубе с парнем из магазина, Галина доживала первый день новой жизни в состоянии бойкота, объявленного Светлане Николаевне. Галочка была совершенно бесконфликтной до определенного времени, поэтому избавиться от ощущения дискомфорта в связи с непривычно молчаливой мамой, стремительно носившейся по квартире с поджатыми губами, ей никак не удавалось. Жалкая попытка привлечь Светлану Николаевну к обсуждению покупок успехом не увенчалась. Если с утра мама была немного напугана предложением разъехаться, то к вечеру, видимо, по результатам обсуждения произошедшей трагедии с подругами, она уже оскорбилась. И Галочка никак не могла сообразить, что означает ее молчание: готовность примириться с поставленными условиями или подготовку какой-то плохо просчитываемой в перспективе пакости. Галочке хотелось верить в первое, но интуиция склоняла ее ко второму.
Светлана Николаевна, злобно стуча пятками, в очередной раз пронеслась мимо ее комнаты. Судя по звукам, мама занималась сервантом. Галина терпеть не могла эту отвратительную процедуру мытья многочисленных сервизов и стекляшек, непостижимым образом обраставших за полгода липкой пылью.
– Ну и ладно. – Галя еще раз посмотрелась в зеркало. – Хоть какая-то польза от скандала.
Зазвонил телефон. Аппарат тоненько и пронзительно верещал в коридоре, куда Галине выходить не хотелось. Мама так старательно изображала трагедию, так картинно оскорблялась, углубляясь в пафос собственных, зачастую сильно надуманных переживаний, что единственным способом выйти из ситуации с наименьшими потерями нервных клеток было не реагировать на маму вообще. Конечно, правильнее было бы объяснить оппоненту свою позицию. Но оппонент на то и оппонент, чтобы насмерть стоять на своей точке зрения. В то время как вы приводите логичные, на взгляд любого здравомыслящего человека, доводы, почему он не прав, оппонент, вместо того чтобы слушать вас, формулирует очередную реплику. Мама была одним из худшим вариантов противостояния, поскольку чужое мнение для нее не существовало. Все, кто был с ней не согласен, одаривались снисходительным презрением и информировались о том, что ей, собственно, наплевать на их глубоко ошибочное мнение, которое является следствием их же необразованности, недалекости и недоразвитости, в связи с чем она и выражает соболезнования. Не всем дано, как ей, видеть истину. Галочка, давно приученная к подобной тактике, пока не чувствовала в себе сил выступить с открытым забралом, особенно учитывая мамину специфику. Она решила не обращать внимания на разворачивающийся перед ней трагикомический спектакль и жить, невзирая на препятствия. Это была натуральная осада, только вот кто кого брал измором, было пока не ясно.
– А-а, какие люди о нас вспомнили! – взвыла в коридоре Светлана Николаевна. В ее выкрике смешались злорадство, ненависть и острое желание вылить на собеседника избыток адреналина.
Галочка напряглась и подкралась к дверям, чтобы лучше слышать.
– Как дела, как потенция? – неслась на своих адреналиновых волнах мама. – Кремль стоит?
«Опять Женька». – У Галочки опустились руки, а сердце трусливо сжалось.
Теперь он был просто Женькой. Бывшим мужем. Вспоминавшем о ней с какой-то загадочной периодичностью. Он всегда звонил, но никогда не пытался встретиться лично, хотя при желании мог бы подкараулить Галину у школы, после уроков. Наверное, не было у него желания. Или совесть замучила. Спросить не получалось, поскольку почти всегда он нарывался на маму, и диалог уходил в штопор. После цветистых выступлений бывшей тещи желание пообщаться с Галей у Жени пропадало. Галочка ненавидела его за эти звонки, с садистским упорством расковыривавшие ее старую рану, не позволяя забыть то, что она старательно вычеркивала из памяти. Но память, как плодородная почва, взамен выполотых сорняков сразу порождала новые. Чувства, бродившие в Галиной душе, были сродни старым дрожжам с резким запахом и омерзительным привкусом. Она уже не любила, но и забыть не могла. Стыд за свою глупость и доверчивость был даже сильнее ненависти, подавляя ее и бередя воспоминаниями. Иногда он проявлялся яростными вспышками, и тогда ненависть захлестывала Галину, высушивая слезы и заставляя строить планы мести. Но злоба быстро опадала, как остывающее молоко, и снова привязчивым плющом Галочку опутывало отчаяние. Казалось, что отмыться от этой грязи не удастся никогда.
Часть II
Когда Галина пыталась вспомнить, с чего все началось и какой именно момент стал поворотным в ее судьбе, в мыслях неизменно всплывало ведро красной смородины. Огромное белое эмалированное ведро, обвязанное белым платком, напитавшимся в электричке смородиновым соком и впоследствии ставшим тряпкой для пыли. Это ведро они с мамой, вытаращив глаза от напряжения и больно задевая ногами за острые бортики, привезли с Татиной дачи. Мама всю дорогу злилась, называла Галочку криворукой кулемой и обвиняла в том, что у нее теперь появятся ужасные синяки. То, что сбор ягод был маминой идеей, Галя напомнить не решалась. Когда ведро водрузили на стол и сняли с него платок, в нос ударил сладко-терпкий аромат августа, прелой травы и сочной смородины. Сначала Галочке показалось, что именно так пахнет пронзительное счастье, которого у нее еще никогда не было. Из ягод торчали мелкие сучки, травинки и разлапистые листочки, по алым гладким бусинам бегали полупрозрачные мошки, а по ручке ведра полз ленивый маленький жук. Счастливо улыбнувшись, Галя осторожно взяла одну ягоду и вдохнула ослабевший аромат.
– Татка сказала, что химией не поливала, так что можно не мыть. Фу, везде твои волосы! – Мама брезгливо вытащила медную короткую волосинку и бросила ее за спину.
У мамы волосы были темно-каштановыми, а у Галочки – неопределенно-пегими, но сейчас это не имело значения. Ей хотелось еще раз окунуться в то волшебное ощущение, которое захлестнуло ее, едва с ягод сдернули платок. Но оно не возвращалось. Перед Галей стояло обычное ведро обычных ягод…
– Надо перебрать, пока не скисли. Завтра займемся.
Это означало, что займется ягодами Галя, у которой был отпуск. Мама с утра уходила на работу.
– Галка, твое интеллектуальное развитие меня удручает. То есть оно у тебя, конечно, на высоком уровне, но это за счет женских качеств. Я не имею в виду форму, я – про содержание! – Наташка насмешливо восседала на кухонной табуретке у подоконника, разглядывая заляпанную смородиной Галину. – Если уж решила попробовать себя на ниве домашнего хозяйства, то хотя бы обсуди план действий с умными людьми.
– В смысле, с тобой? – понимающе кивнула Галочка и почесала нос тыльной стороной ладони.
– Именно. Других я тут не наблюдаю. Хотя должна признать, что твоя мама, невзирая на мерзейший характер, женщина умная, поскольку догадалась слинять из этого бардака.
Наталья пришла несколько минут назад, как обычно без приглашения. Ее не смущали Галины уверения в том, что визит нанесен не вовремя.
– Не надо подстраиваться под условия, надо их под себя нагибать, – утешила Наташа подругу и протопала в кухню. – Вот я бы на твоем месте мне обрадовалась и тут же приспособила бы к делу. И тогда получилось бы, что я очень даже вовремя. – Она огляделась и добавила: – Но, раз уж ты сама не догадалась, то моя подсказка не считается. Я, чур, в гости. Тем более что я в выходном сарафане, а у тебя тут прям бойня.
– Могу дать фартук, – усмехнулась Галина.
– Обойдусь. Но я все равно не понимаю смысла твоих метаний. Что это за кулинарное побоище?
– Делаю желе.
– Понятно. Из ведра ягод – два ведра жмыха и стакан сока. Очень экономно. Я смотрю, ты еще и масочку себе сварганила. Молодец. Только дешевле было бы купить желе и маску в магазине. Небось очередная идея твоей мамочки.
– Ай, – махнула рукой Галя, подтверждая Натальино предположение.
– Подробнее, пожалуйста. – Наташка насторожилась. – Ты же знаешь, как я люблю новые анекдоты от твоей маман. Когда вырасту большая, выйду еще раз замуж, рожу себе мальчика и стану свекровью, то буду использовать ее достижения для борьбы с невесткой. Светлана Николаевна – просто кладезь мудрости. Я вообще когда-нибудь издам справочник по борьбе с домочадцами, по следам ее выступлений.
– Ха-ха, озолотишься – про меня не забудь. Ладно. Мы ездили на дачу к Тате собирать смородину.
– Зачем? Чтобы сейчас вот так шикарно уделать смородиной всю кухню?
– Не перебивай. Во-первых, эта старая курица хотела похвастаться новым домом, во-вторых, у них ягоды пропадали, а то стала бы она с нами делиться, а в-третьих, ее дочка в прошлом году из красной смородины сделала какое-то жутко потрясающее желе, и маменька решила доказать, что я у нее тоже не из криворуких. Теперь я должна сделать такое же, чтобы умыть Тату.
– Ваша Тата своим желе не наелась и к вам пробовать придет?
– Да она и не в курсе, какая тут у нас из-за этого трагедия. Маме важно доказать то ли подружке своей, то ли самой себе, то ли мне, что мы тоже могем.
– Зачем?
– Вопрос не ко мне.
– К тебе. Если маме надо доказать, то пусть она бы и делала.
– Тебе не понять.
– А ты объясни.
– Маме необходимо сообщить, что это я сделала. Понимаешь?
– Не-а. Не понимаю. Вот сидишь ты вся в ягодах и в сиропе, в жару, на уделанной кухне, словно тут быка резали, и пытаешься мне объяснить, что это надо. Дело даже не в том, для чего, почему и кому, а в том, что ты сама считаешь, будто твои объяснения кого-либо устроят. Вот в чем ужас. Ты сама-то понимаешь, что городишь?
– Ну, мама попросила… Ты же ее знаешь: лучше сделать, чем истерики слушать.
– А ты уверена, что сможешь сделать? – скривилась Наталья. – Кулинарка ты моя! Истерика будет в любом случае, так почему бы не сократить программу?
– Как? – Галя почти со слезами обвела рукой кухню.
Повсюду были расставлены емкости со жмыхом, валялись марлечки, в которых она давила ягоды, а линолеум был усеян расплющенной смородиной. Отдельным плодам не посчастливилось поучаствовать в процессе приготовления желе.
– Вариант первый: купить соковыжималку. Вариант второй: выкинуть это все на помойку и купить в универсаме готовое желе. Одну баночку, чтобы хватило на комиссию у вашей страшной Таты.
– Так банка же заводская.
– Слушай! Перебрать целое ведро смородины тебе не лень, а переложить желе из одной банки в другую трудно?
– Нет, – вздохнула Галочка. – А вдруг не получится? Мама тогда…
– Хватит! Надоело мне про твою маму слушать. Сама виновата, трясешься, как смородиновое желе, и позволяешь себя топтать. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. В общем, принимай решение.
– А соковыжималка дорого стоит?
– Кто бы сомневался! – шлепнула себя по коленям Наталья. – Мы не ищем легких путей! Дешево. Тебе со скидкой отдам.
– А у тебя есть?
– У меня есть все! Забыла, где я работаю?
– Ты же обувь продаешь.
– Уже нет. Теперь я специалист по бытовой технике. Ясно? Приходи завтра, подберем что-нибудь.
Так ведро ягод привело ее к Наташке именно в тот день.
Галина бродила по душному павильону, пытаясь выяснить, где торгуют бытовой техникой. Продавцы, как только понимали, что ее интересует не их товар, сразу теряли интерес и неопределенно махали руками.
– Извините, вы не подскажете, где здесь бытовую технику продают? – в отчаянии обратилась она к высокому худощавому мужчине, активно вываливавшему на прилавок товар из растрепанных коробок. Разноцветный ворох бюстиков, трусиков и прочей шелково-кружевной прелести притягивал взгляд. Ей всегда было жаль денег на такую красоту, да и маме подобная покупка вряд ли понравилась бы.
– Женщина, вы что, слепая? Не видите, приемка товара у меня! Лезут и лезут весь день! – злобно выкрикнула из-за прилавка анемичная блондинка.
– Извините, – прошептала взмокшая от беготни по торговому комплексу Галочка.
– Это вы извините, – обернулся мужчина, но Галя уже выскочила из бельевого закутка и с разгона влетела прямо в объятия Натальи.
– Я же сказала с утра приходить! – Скачкова недовольно нахмурилась. – Какая ты, Галка, необязательная. Небось и на свидания так опаздываешь, вот мужики от тебя и сбегают.
– Нет в природе никаких мужиков, – грустно оповестила ее Галочка. – Это распространенный миф, фикция. На самом деле они плод воображения одичавших от одиночества женщин.
Наташка вдруг улыбнулась ей, как сытая акула, и нежнейшим голоском прочирикала:
– Галя, давай я помогу тебе выбрать соковыжималку.
Ее реакция на Галочкино выступление оказалась совершенно неожиданной. Более того, не ограничившись медовым гостеприимством, Наташка налегла бюстом на прилавок, едва не вывалив из маечки грудь, и затрепетала ресницами, изображая то ли кинозвезду сороковых годов, то ли порнозвезду девяностых.
Галя попятилась и уткнулась во что-то живое.
– Я зашел извиниться за своего продавца. – Над ней возвышался мужчина из соседнего отдела. – Ужасно неудобно получилось. Вас как зовут?
– Ее – Галя, а меня – Наташа, – Наталья взяла инициативу в свои руки.
– Очень приятно. Галя, может, я угощу вас кофе?
– Сервис на уровне мировых стандартов, – присвистнула Скачкова и на всякий случай поправила грудь. – А ты говорила, фикция.
– Я кофе не пью. – От неожиданности и смущения Галя покраснела и едва не прослезилась.
– Пьет, – убежденно опровергла ее Наташка. – Еще как пьет. И ест мороженое. Уж не знаю, что ей там сделал ваш продавец, но Галя у нас очень ранимая и обидчивая. Надо как-то ее поддержать в этот сложный момент. Вы меня понимаете?
– Понимаю, – улыбнулся мужчина.
– А вот улыбаться не надо, – произнесла Галочка и надулась. Она даже не знала, приятно ей внимание незнакомца или нет, поскольку никак не могла отважиться и рассмотреть его.
– Вот видите, – многозначительно протянула Наталья. – Обидели девушку насмерть. Это так оставлять нельзя.
– Я не оставлю, – утешил ее мужчина.
– Еще она любит цветы и не любит нахалов, – торопилась дать инструкции верная подруга.
– Наташа! – с укором выкрикнула Галочка и малодушно попыталась сбежать.
Совсем не так представляла она встречу с принцем. Не в присутствии нахальной Наташки, не в торговом комплексе и не в этом дурацком платье в цветочек.
С ней вообще никто не знакомился с серьезными намерениями. Все Натальины попытки прицепить к подруге хоть какого-нибудь кавалера терпели крах.
Галочка была симпатичной пампушкой, и парни весьма охотно шли на контакт с ней, но как только выяснялось, что она не готова начинать знакомство с постели, рыцари теряли интерес и сбегали к более доступным дамам. Обычно это случалось едва ли не в первые мгновения общения.
– Что ты изображаешь? – свирепела Наталья. – К двадцати пяти годам должен накопиться хоть какой-нибудь опыт. А ты ведешь себя как смольнинская институтка! Ты в какое время живешь? Что ты там бережешь? Для кого?
– Для кого надо, – отбрыкивалась Галя, не желая обсуждать свои интимные проблемы.
– А где он?
– Кто?
– Твой «кто надо»! Он в курсе, что ты тут для него зреешь? Смотри, перезреешь и перейдешь в разряд некондиции! Как подмороженная совхозная капуста, которую вовремя не собрали! Ты пойми, в наше время твои установки могут только напугать, но не вдохновить!
– Ты общаешься не с теми людьми, поэтому у тебя и мировоззрение такое. – Галя пыталась объяснить необидно, хотя ей казалось, что не обидеть невозможно, поскольку Наташина легкость в общении с мужчинами ее ужасала.
– Галь, но ты-то вообще ни с какими не общаешься! – пыталась вразумить ее деятельная Наташка.
– У меня все впереди.
– Что у тебя впереди, дурища?
– Любовь…
– Нет никакой любви! Это мираж, бред, галлюцинация. А мужики есть!
Галя старалась тактично не напоминать Наташе, что ее галлюцинация закончилась розовощекой и умильно гукающей Машенькой. Галя тоже хотела ребенка, но только после свадьбы и всех сопутствующих ритуалов.
Наталья истово верила в то, что право выбора остается за ней и ребенок ни в коем случае не может явиться помехой ее замужеству.
Когда Галя аккуратно намекала, что не хочет забеременеть до брака, Наташка лишь легкомысленно хохотала, говоря, что она тоже забеременела, будучи замужней дамой, только это не помешало ей остаться матерью-одиночкой.
– От всего не застрахуешься, – вздыхала она, с высоты собственного опыта жалея осторожную Галю. – Врачи говорят, что рожать надо до тридцати.
– У меня еще есть время. – Гале не нравилось, когда Наталья начинала умничать.
На взгляд положительной домашней девушки, отсутствие мужа и наличие ребенка мало украшали жизнь молодой женщины. Вероятно, Наталья и сама это понимала, поскольку искала не только развлечений, но и нового супруга. Но ей было проще считать, что у нее все хорошо, а со временем будет еще лучше. Эта позиция считалась самой правильной. Галя придерживалась иной точки зрения: лучше не ошибаться, чтобы потом не усложнять себе жизнь.
Боле того, глядя на Наталью, она еще больше боялась ошибиться, влюбившись не в свою половинку.
Поэтому сейчас Галочке было страшно посмотреть на мужчину, приглашавшего ее просто попить кофе. Она боялась не столько его, сколько себя. Упустить возможность, вероятно, первую и последнюю, тоже было страшно.
– Что мне сделать, чтобы вы согласились? – развел руками набивавшийся в кавалеры мужчина.
– На колени, и стихи прочитай, – подсказала Наташка, желавшая живо поучаствовать в сближении молодых людей.
– Стихи? – изумленно переспросил парень. – Что, так все серьезно?
– Не надо стихи, – занервничала Галя. – Я согласна.
– Я хотел как лучше, а тут вроде получается, что я вас заставляю.
Галина растерялась. Теперь все шло к тому, чтобы она начала уговаривать нового знакомого сходить в кафе.
«Довыпендривалась», – расстроилась Галя.
Парень ей уже нравился. В нем не было ничего особо примечательного: худощавый, с тонким лицом, белесыми бровями, смешными усами под хрящеватым носом и соломенной короткой стрижкой. Глаза маленькие и добрые. Галочке показалось, что в мужчине не было снисходительности красавцев, самоуверенности толстошеих качков и высокомерия интеллектуалов. Она еще не была уверена, что это ее половинка, поскольку отсутствие опыта в общении с противоположным полом и недооценка собственных положительных моментов не давали возможности правильно оценить расстановку сил. Благодаря усилиям мамы, ежедневно вбивавшей в голову дочери мысль, что она нелепое создание с неудавшейся судьбой, Галочка именно так себя и позиционировала, пугаясь мужского внимания и усматривая в нем лишь злой умысел. Она искала мужчину по себе, чтобы потом не чувствовать себя всю жизнь обязанной.
– Хватит тут китайские церемонии разводить. Вы мне покупателей распугиваете. Идите уже, не загораживайте прилавок! – воскликнула Наталья. – Умеют же люди жизнь себе усложнять!
По лестнице они спускались молча. Демонстративная Наташкина незакомплексованность смутила обоих. У Гали от волнения выдуло из головы абсолютно все мысли. Единственная мыслишка, мелькавшая в опустевшем мозгу в такт шагам – «Наташка у меня потом получит», – не облегчала жизнь. Сзади дышал незнакомец.
– А куда мы пойдем пить кофе? – вдруг испугалась Галочка, приближаясь к выходу.
«Вдруг в дорогое кафе, а я в таком виде. Еще не пустят. Опозорюсь! Или, может, у него вообще термос с собой? А вдруг он захочет меня проверить: люблю я тратить чужие деньги или нет?»
– Куда пойдем? Можно в центр съездить.
– Давайте где-нибудь поблизости сходим, – пролепетала Галя. – В транспорте сейчас жарко…
– А мы на машине.
– Нет-нет! – Она в ужасе затрясла головой, от чего тонкий «хвостик», стянутый на затылке оранжевой резинкой, испуганно замотался из стороны в сторону.
«Точно, проверяет!» – сообразила Галя, искренне не собиравшаяся на деньги кавалера кататься на такси.
– А здесь нет ничего приличного поблизости, – развел руками парень.
«Экономить на мне не собирается, и кофе у него не в термосе!» – удовлетворилась Галочка и принялась активно озираться.
– А вот! – радостно воскликнула она, ткнув пальчиком в вывеску «Пышечная». – Я очень пышки люблю!
Он понимающе улыбнулся, а Галя смутилась. В моду входили тонкие гибкие девушки, томно оповещавшие окружающих, что сидят на диете. Заявление про пышки прозвучало комично, учитывая Галочкину полноту.
– Я тоже люблю пышки. – Его усы забавно шевельнулись. – Но не в коня корм!
«Точно, подумал, что толстая!» – расстроилась Галя.
В пышечной было пусто, и они сели за липкий столик в углу.
– Галина, вы действительно не хотите в нормальное кафе? – на всякий случай уточнил кавалер.
– А это чем плохо? – наивно хлопнула глазами она.
Он снова улыбнулся и двинулся к стойке. Галя торопливо разглядывала его спину. Одет парень был просто и незамысловато. Видимо, сочетание цветов в одежде было его слабым местом, поскольку все части гардероба были разноцветными: зеленоватые полотняные брюки, серые носки, коричневые сандалии и светло-синяя рубашка в бордовую клеточку. Он немного сутулился и производил впечатление неудачливого интеллигента, выкинутого на рынок нестабильной экономической ситуацией.
«Я же ничего о нем не знаю, – судорожно соображала Галя. – А вдруг он маньяк? Или просто противный тип?»
Парень обернулся и посмотрел на нее. Она тоже посмотрела на себя, спрятав глаза, и ужаснулась. Из-под короткого платья высовывались полные круглые колени, на которые совершенно невозможно было натянуть подол, на ногах потемневшие от времени голубые туфли-«мыльницы», да еще ни грамма косметики на лице. Мама не любила, когда дочь красилась, утверждая, что косметика ее старит и делает похожей на вокзальную проститутку, поэтому Галочка красилась редко и по чуть-чуть, чтобы сделать блеклые черты лица более заметными.
«Может, волосы распустить?» – запоздало подумала она. Но делать это под пристальным взглядом нового знакомого было неудобно. Да и не пятерней же расчесываться!
– Вы очень красивая, – серьезно сказал парень, поставив поднос на стол. Он почему-то стоял над Галиной и не садился.
Галочка покраснела до слез. Комплимент ее не порадовал, а напугал с непривычки.
– Да ну, ерунда какая, – пробормотала она, едва не вывернув на себя горячую коричневую бурду в жидковатом пластиковом стаканчике.
– Почему вы отворачиваетесь? – Он сел и попытался заглянуть ей в лицо.
Галя немедленно вспомнила про незамазанный прыщ на носу и покраснела еще сильнее.
Пышки были щедро обсыпаны сахарной пудрой, лоснились жиром и поражали размером. Галя с трудом взяла пышущее жаром колечко и начала примериваться, чтобы укусить пышку за бок, не испачкавшись. Номер не прошел. Она сразу испачкала в пудре нос и щеки, а по рукам потекло масло. Галя сидела, растопырив пальцы, и чувствовала себя абсолютной идиоткой. Она была уверена, что нормальная женщина в любой ситуации может выглядеть достойно, но к ней это не относилось. Но, как правильно говорила мама, Галя не была нормальной. Она была ходячим недоразумением. Наташка наверняка нашла бы выход, но у Галины не хватало ни фантазии, ни смелости выйти из положения достойно.
– Вы даже не спросили, как меня зовут, – улыбнулся кавалер, на усах которого тоже висела пудра. Но ему было проще: подобные мелочи не смущают настоящего мужика. Равно как дырка на носке, сквозь которую розовел большой палец, и пятно на колене. – Вы всегда так спокойно реагируете на мужчин?
– Я на них вообще не реагирую, – буркнула Галочка, имея в виду, что ей и реагировать-то не на кого.
Читать бесплатно другие книги:
