Горячие точки на сердце Михановский Владимир

Волошин добавил:

— Тогда мы все окажемся в смешном положении.

— Имейте в виду, у нас тревожные материалы по выборам, — продолжал Степашин. — Нарушений масса, вплоть до самых серьезных. Мы обязаны исходить из реальной ситуации.

— Что же вы предлагаете, Сергей Вадимович? Не выдержал черкес. Несмотря на духотищу, он сидел в плотной бурке, расшитой серебром.

Степашин выпрямился:

— Давайте исходить из законной власти, которая, слава богу, есть пока еще в Карачаево-Черкесии. У вас есть собственный парламент. Есть его председатель, Игорь Иванов, законно избранный. Это энергичный человек, который пользуется в республике, я знаю, заслуженным авторитетом. Вот его мы и предлагаем избрать председателем нового совета.

Это был ловкий ход, припрятанный, как козырь в рукаве.

Местные деятели переглянулись. Предложение Степашина свалилось на них, как снег на голову.

— Может, он сам еще откажется, — заметил кто-то.

— Мы с ним уже переговорили, — пояснил Волошин, — и обо всем договорились. Игорь Иванов произвел на нас с Сергеем Вадимовичем самое выгодное впечатление.

— Это называется — без меня меня женили, — впервые подал голос Завитушный.

— Никакого самоуправства не будет, — заверил Степашин. — Все будет делаться только с вашего согласия.

Кто-то брякнул:

— Значит, Иванова царем поставим?

— Ну, так уж и царем, — протянул Степашин. — Этот термин здесь совершенно неуместен, уверяю вас. Иванов будет ограничен во всех своих действиях советом. Более того, мы наметили ему двух заместителей…

— Кого же это?

Степашин посмотрел в записную книжку:

— Заместителями Иванова предлагаются Аслан Баташев и этот… как его… У меня записан здесь…

— Валерий Охтов, — выручил Волошин.

— Он самый, — подтвердил Сергей Вадимович.

— Интересное кино получается, — сказал начальник местного МВД. — И сколько же этот совет будет нами править?

— Товарищи, я хочу прояснить для вас ситуацию в республике, — строго произнес Степашин. — Хотя царей у нас нет, но у вас сейчас — период, можно сказать, междуцарствия. Дело в том, что результаты выборов все еще не утверждены, это может сделать только центризбирком России, а если понадобится — и Верховный суд.

— Другими словами — ждать до морковкина заговенья, — громко припечатал казачий атаман.

— Начнутся волнения.

— Может пролиться кровь…

— Этого мы не допустим, — твердо произнес Иван Матейченков. — Для этого есть достаточно сил. Но тот, кто попытается подвести народ к опасной черте — преступник, и с ним мы будем поступать, как с преступником… Вот так.

Владимир Семенов и Станислав Дерев пока отмалчивались, ограничиваясь короткими репликами.

Матейченков чувствовал, что атмосфера в комнате становится все более наэлектризованной.

— Давайте предоставим слово тем, кого мы предлагаем в новый совет, — предложил он. — Послушаем, что они скажут.

До сих пор эта простая мысль никому не пришла в голову. Завитушный подхватил:

— Может быть, первым попросим высказаться Владимира Семенова? Думаю, это будет справедливо.

Семенов поднялся:

— Я против такого совета, — уверенно, по-военному рубанул он.

— Не надо торопиться, чтобы потом не пожалеть, — произнес Александр Волошин.

— Почему, товарищ Семенов? — спросил Степашин.

— Мне затея с советом не по душе.

— Посмотрите на ваших соседей, дагестанцев, — сказал Степашин. — Они создали именно такой орган, госсовет. И, знаете, у них неплохо получилось.

Волошин подтвердил:

— Да, это ценный опыт, вам бы его неплохо позаимствовать. Особенно если учесть, что Дагестан, как и вы, республика многонациональная.

— Их опыт для нас мало приемлем, — сказал Станислав Дерев.

— Почему? — удивился Волошин.

— Менталитеты разные.

— Дело не в менталитете, — снова вмешался Владимир Семенов. — Просто у нас конституции разные, понимаете?

— И что? — воззрился на него глава кремлевской администрации. — Разве создание госсовета противоречит конституции?

— Внимательно прочитайте нашу конституцию, — посоветовал Владимир Семенов. — Нигде там подобной структуры вы не найдете.

— Дело здесь даже не в конституции, — немедленно возразил своему сопернику Станислав Дерев и поморщился, словно хлебнул прокисшего вина. — Было нам обещано центральным руководством прямое президентское правление? — Он обвел взглядом присутствующих и ответил сам себе: — было. Вот его пусть и вводят. Что изменилось за несколько часов? Зачем понадобилось изобретать велосипед, то есть этот самый совет? — Он хотел ввернуть крепкое словечко, но сдержался.

— Обещанного три года ждут, — заметил одутловатый коммерсант в папахе, сидевший в конце стола.

Машина власти явно начала давать сбой. Волошин и Степашин, сидевшие рядом во главе стола, о чем-то пошептались. Иван Матейченков, сидевший чуть поодаль, отнюдь не старался прислушиваться, но чуткий слух уловил слова «Владимир Хубиев». Он понял, что представители центральной власти на ходу хотят поменять пластинку и предложить на должность председателя новорожденного совета Владимира Хубиева, надеясь, что эта компромиссная фигура сгладит вспыхнувшие противоречия.

Сам Владимир Хубиев по неизвестной причине на совещании отсутствовал.

Присутствующие почтительно ожидали, пока приезжее начальство обговорит между собой какие-то свои, возникшие на ходу проблемы.

— Уверяю тебя, у него еще остались рычаги власти в республике, — шептал Степашин.

— Какие к черту рычаги? — возражал Волошин. — Посмотри, все морщатся при его упоминании. И на выборах прокатили.

— Это и хорошо, Александр Стальевич.

— Как тебя понимать?

— Очень просто. То, что прокатили, что морщатся, означает только одно: теперь он здесь никому не по вкусу.

— Спасибо, объяснил.

— Дослушай, чудак. Каждый будет рад выбрать именно его в председатели совета, только чтобы насолить противнику. Ну, теперь сечешь?

— Хитро придумано метро. Мне бы такое и в голову не пришло, — признался Волошин.

Степашин пожал плечами:

— Обыкновенная дипломатия.

— Скорее политика «разделяй и властвуй».

— Это как тебе будет угодно.

— Может, ты и прав.

— Главное же в том, что Хубиев — наш человек, — заключил Сергей Вадимович. — Многократно проверено. Он всегда будет прислушиваться к федеральному руководству.

— Таких здесь навалом, — возражал Волошин. — И возьмут недорого. Дешевле твоего Хубиева.

Присутствующие начали проявлять признаки нетерпения.

— Товарищи, давайте сделаем небольшой перерыв, — находчиво предложил Степашин.. — помещение проветрим — дышать нечем, честное слово. Разве можно столько курить?

— Можно, — весело ответил за всех Завитушный.

Семенов добавил:

— Конституция не запрещает.

Степашин и Волошин, пригласив с собой Матейченкова, направились в дальнюю комнату, где находился телефон, по которому Иван Иванович каждую ночь звонил в Москву, домой.

* * *

Коридор, по которому шли Верховный шейх и Заячья губа, казался последнему бесконечным.

Овальные двери-люки, ровной шеренгой идущие по обе стороны коридора, все как одна были заперты, и отпереть их мог только всевластный хозяин помещения. Из-за одной из них отдаленно доносились, едва пробиваясь сквозь слой звукоизоляции, пронзительные женские взвизгивания и взрывы смеха. Верховный шейх неодобрительно покачал головой, а Заячья губа сделал вид, что не обратил внимания, хотя ему смертельно было любопытно, что происходит там, за дверью.

За поворотом перед дверью, похожей на вытянутый эллипс, Верховный остановился и нажал пальцем на только ему одному известную точку, и дверь гостеприимно отворилась. Когда двое вошли в кабинет, дверь сама за ними бесшумно захлопнулась.

Заячья губа шагнул за порог и остановился потрясенный.

Кабинет Верховного шейха поразил его, прежде всего, своими размерами.

Это был никакой не кабинет, а скорее зал. Все пространство его было заполнено какой-то аппаратурой непонятного назначения. Никелированные плоскости приборов перемежались с экранами разного калибра и различных форм — от круглой и эллипсоидальной до квадратной и прямоугольной.

Некоторые экраны были выключены, на других змеились и пересекались разноцветные кривые, струилась вязь арабского шрифта, возникали и исчезали какие-то непонятные надписи.

— Что смотришь? — нарушил Верховный паузу, которая показалась Заячьей губе бесконечной.

— О Аллах, здесь столько различных приборов… — прошептал гость.

— Пожалуй, ты прав, — кивнул Верховный, отвечая каким-то своим мыслям. — Я и сам полагал, что здесь слишком тесно, скоро приборы окончательно выселят меня из кабинета. На будущей неделе приглашу из Испании архитектора. Посмотрим, за счет чего можно расширить кабинет.

Они прошли несколько шагов. На гостя Верховного напала внезапная робость. Он непрерывно вертел головой, рискуя свернуть шею, задавать вопросы не решался. Спасибо, шейх сам время от времени давал краткие пояснения.

— Вот на эту группу экранов приходят известия со всех континентов, из разных регионов… Сейчас, когда мы будем с тобой заняты, я их отключил. Но если случится что-то экстраординарное, мое внимание привлечет короткий сигнал тревоги — удар гонга. Аллах сделал так, что короткие волны распространяются прямолинейно. Поэтому для ретрансляции их используется система искусственных спутников земли. Ты слышал, наверное?

Заячья губа ограничился судорожным кивком, хотя о том, что говорил Верховный, имел весьма смутное представление.

— А на этом экране суммируются показатели со всех бирж планеты. Слава Аллаху, доллар опять падает.

— Ну, что это такое, ты наверно и сам понимаешь, — кивнул он на аппарат кофейного цвета, из дешифратора которого медленно, словно змея, выползала широкая бесконечная перфолента.

— Понимаю, понимаю… — пробормотал гость. Шейх внимательно посмотрел на него и прекратил пояснения.

— Ладно, займемся оружием, которое я собирался показать, — сказал он.

Однако Заячья губа, как ни оглядывался, никакого оружия не видел.

— Уголок оружия далеко, на противоположном конце кабинета, — произнес шейх. — Поэтому мы туда подъедем.

— Подъедем? — повторил гость: ему показалось, что он ослышался.

— Ну да. Туда ведет вот эта лента. Становись за мной.

Только тут Заячья губа обратил внимание, что по узкому проходу между ап — паратами струится несколько подвижных лент одинакового цвета. На одну из них ступил Верховный, следом за ним пристроился гость. Каким-то образом, непонятным Губе, шейх резко увеличил скорость, и встречный ветерок зашумел в ушах гостя. Через пару минут они были на месте.

— Вот моя гордость, — произнес шейх и отдернул шторку. У гостя зарябило в глазах: такой огромной коллекции разнообразного стрелкового оружия он не видел ни в одном музее мира.

Заячья губа, приоткрыв от изумления рот, безмолвно стоял, разглядывая образцы. Здесь было огнестрельное оружие, начиная с времен средневековья, когда монах Шварц изобрел в Европе порох. Сначала шли кремневые ружья и мортиры, затем несущие смерть образцы совершенствовались вплоть до самых совершенных.

— Здесь нет ни одного проходного, заурядного образца! С гордостью произнес Верховный. — Каждый является в своем роде совершенством, я бы сказал, рекордсменом. И о каждом образце, — широко провел он рукой, — я мог бы написать целую книгу.

— Так напиши, во имя Аллаха! — с восторгом произнес гость.

— Кое-какие наметки у меня уже есть… — задумчиво произнес хозяин кабинета. Но время… Где его взять? Отовсюду поступают тревожные вести. Ревнители нашей веры гибнут, некоторые правители их притесняют. Что происходит здесь, в Афганистане, видишь сам. А ведь необходимо не только бороться за нашу веру, но и нести праведный ислам всем народам. И железной метлой устранять тех, кто становится у нас на пути…

Гость впитывал его слова, как сухая губка живительную влагу. Казалось, Верховный сбросил панцирь величественности и недоступности и открылся рядовому шейху с какой-то новой, неожиданной стороны, тем самым став с ним на одну ступеньку.

Хозяин посмотрел на часы.

— Ну где тут найдешь время? — вздохнул он. — Вот взять хоть твой регион. — До недавнего време6ни обстановка на Северном Кавказе складывалась для нас благоприятно. А теперь, похоже, Москва спохватилась. Вот видишь, прислала серьезного представителя Президента.

— Если его сейчас не убрать, он может стать костью в горле.

— И я о том же. И даже исполнителя теракта должен тебе предоставить. Ладно, перейдем к нашим баранам.

Он открыл сейф и достал из него две снайперских винтовки с оптическим прицелом.

— Вот две жемчужины моей коллекции! — произнес он с гордостью. — Не буду теперь говорить, сколько я заплатил за них, а то сон потеряешь. Скажу только, что они обошлись мне на вес золота, а гораздо дороже.

Верховный крутил то один образчик, то другой так и этак, любовно гладил их и разве что не целовал.

— На сегодня это оружие — высшее достижение военной мысли в снайперском деле. — заговорил он. — Мне доставили его мои братья-ваххабиты из канадской фирмы. Одним из них я снабжу Елену Рукайтис, которую ты встретишь на аэродроме в Минводах как груз двести.

— А какое оружие лучше?

— Хороший вопрос, — кивнул Верховный. — Я много часов провел на полигоне, где мы поочередно стреляли по мишеням с Еленой. Могу сказать, что оба образчика равноценны. Даже боеприпасы, то есть патроны к ним одинаковы. Вот это — автомат «Вал», а это — снайперская винтовка «Винторез». Я еще посоветуюсь с Еленой, но думаю, мы остановимся на автомате «Вал». Вот основные его характеристики. Вес — два с половиной килограмма.

— Без патронов?

— Без. Нет, не записывай, запоминай. А то еще попадешь в лапы этого самого нового полпреда… Дальше. Длина с откинутым прикладом — 878 миллиметров, длина со сложенным прикладом — 615 миллиметров. Длина ствола — в точности двести миллиметров. Ну, что еще? Дальность боя с открытым прицелом — 400 метров.

— А если придется стрелять ночью?

— В ночное время — 300 метров.

— А дальность прямого выстрела?

— Молодец, хвалю за дотошность, — улыбнулся Верховный. — дальность прямого выстрела — 185 метров. Дам тебе пару магазинов, в каждом по 20 патронов… Можно производить одиночный выстрел, можно стрелять очередью. Ну, что еще? Скорость пули при вылете из ствола — 295 метров в секунду. Приклад, запомни, металлический, складывающийся.

— Что собой представляет снайпер?

— Это особый разговор, — Верховный поправил чалму. — Давай присядем.

Они опустились на узкий диван, и шейх продолжал:

— Эта женщина — самородок. Много я перевидал метких стрелков, ни один не идет с ней в сравнение. Образно говоря, она может мухе в глаз попасть… Что еще? Русских она ненавидит лютой ненавистью.

— Почему?

— Это отдельная история… — Верховный сказал в пространство «Два черных кофе» и через несколько минут робот-тележка прикатил на своей платформе две миниатюрных чашечки с кофе, поверхность которых не шелохнулась.

— Но чашу влаги на скаку ты выпьешь, не против… — Закрыв глаза, процировал Верховный шейх.

— Что? — удивленно переспросил гость.

— Ничего, ничего, это я так… Ну, так вот, об этой самой Элен.

* * *

Владимир Хубиев сидел дома у телефонного аппарата, боясь хоть на минутку отлучиться. После утреннего разговора с внезапно прилетевшим из Москвы начальством он ожидал звонка, словно манны небесной.

Три федеральных начальника, идя по бесконечному гостиничному коридору, обсуждали дальнейшую линию поведения.

— Хубиев на посту председателя временного совета всех бы устроил, — произнес Волошин. — давайте позвоним ему и быстренько пригласим сюда.

— Я категорически против, — покачал головой Волошин.

— Почему, Иван Иванович?

— Владимир Хубиев — отработанный пар, отыгранная карта.

— Это компромиссная фигура…

— Не компромиссная, а слабая. Он не только никого не сплотит, но вызовет еще больший разлад и хаос. Как в том анекдоте…

— Каком анекдоте? — живо переспросил Волошин, великий знаток и любитель этого жанра устного народного творчества.

— Вызвали председателя колхоза в райком, и накрутили там ему хвоста — всыпали по первое число. Приезжает он домой, созывает общее собрание и говорит с трибуны: «Правильно сказал мне секретарь райкома: свинство у вас в колхозе, бардак полный, мать-перемать… — ну, всю матерную часть я опускаю, каждый из вас может ее домыслить. А в конце секретарь мне сказал… Бабы, выйдите! — Бабы вышли. — ХАОС у вас там, — сказал мне председатель».

Волошин расхохотался так, что прошедшая им навстречу уборщица с веником и пустым ведром, оглянулась. Степашин ограничился иронической усмешкой.

В комнате с телефоном дискуссия разгорелась с новой силой. Генерал Матейченков стоял как скала и мнения своего о Владимире Хубиеве не менял и менять не собирался.

— Что ж, давайте тогда изменим немного диспозицию, — предложил Волошин. — предложим в председатели временного совета Игоря Иванова. Эта фигура посильнее.

— Да и достаточно нейтральная, — поддержал Волошин.

— Что скажете, Иван Иванович? — спросил Степашин.

— Ну, если и в самом деле нет другого выхода… — поморщился генерал. — Но тогда я ставлю одно непременное условие.

— Говорите.

— Пусть Игорь Иванов будет единоличным председателем этого самого совета.

— В каком смысле?

— В смысле — у него не должно быть никаких помощников и заместителей! Все решать он должен сам, всю ответственность брать на себя. А то пойдут эти помы, замы. — один начнет спихивать дело на другого, ни одного вопроса не удастся решить. Я эти дела знаю. И людей. Вы уедете, а мне с ними работать. Получится, как у того председателя колхоза, — ХАОС.

Волошин фыркнул:

— Убедительно.

— Да и я в принципе не против, товарищ Матейченков, — согласился Степашин. — но как нам быть с Хубиевым?

— А что?

— Мы ему не далее, как сегодня утром, кое-что обещали.

Полпред пожал плечами:

— Это ваши проблемы.

— Иван Иванович прав, — махнул рукой Волошин. — Невелика цаца этот Хубиев, чтобы из-за него разводить антимонии. Сейчас ему позвоним и все расставим на свои места.

— Но тут одна тонкость, — произнес Волошин. — Мы только что назвали на собрании определенные фамилии в качестве председателя совета и его заместителей…

— Велика важность! Мы назвали, мы и отзовем, то бишь переиграем, — сказал Волошин. — Давай, звони Хубиеву, — обратился он к Сергею Вадимовичу.

…Хубиев поднял трубку после первого же сигнала:

— Слушаю.

— Товарищ Хубиев?

— Да.

— Это Сергей Вадимович.

— Слушаю вас внимательно, товарищ премьер-министр! — выпалив эти слова, Хубиев непроизвольно поднялся со стула и стал навытяжку, почтительно держа трубку подле уха.

— Ну, что вам сказать, товарищ Хубиев? В общем, могу вас поздравить, — вкрадчивым голосом произнес Степашин.

— Да?!

— Поначалу ситуация складывалась не в вашу пользу. У вас, знаете ли, много политических противников.

— Знаю…

— Но нам ситуацию удалось переломить. И вы остаетесь, так сказать, в резерве главного командования.

— А что это значит, Сергей Вадимович?

Волошин молча подмигнул Матейченкову.

— Это значит, что при первой же возможности мы выдвинем вас в число руководителей нового совета, о котором мы говорили. Но для этого необходимо немного потерпеть.

— Понимаю.

— Вы тоже должны нам помочь.

— Я готов.

— Председателем совета мы выдвигаем Иванова.

— Игоря?

— Да.

— Хорошее решение.

— Спасибо. А вот его заместителем мы назвали Валерия Охтова и Анатолия Озова.

— Это тоже прекрасное…

— Погодите, товарищ Хубиев, — перебил его Степашин. — Эти фамилии уже прозвучали на общем собрании, а теперь мы хотим от них отказаться.

— Почему?

— Иванову не нужны помощники и заместители. Иначе, мы тут решили, хаос получится. Вы знаете этих людей?

— Охтова и Озова?

— Да.

— Хорошо знаете?

— Конечно.

— Могли бы вы с ними переговорить, объяснить им, что ситуация немного изменилась, пусть добровольно уйдут в тень и не возникают…

— Мог бы, разумеется.

— Вы же понимаете, что это в вашу пользу.

— Конечно, понимаю.

— Ну и славно.

Степашин тепло попрощался с абонентом, и они вышли из комнаты, возвращаясь на совещание.

— У нас это называется — чужими руками жар загребать, — произнес генерал Матейченков.

— А у нас — искусство дипломатии, — невозмутимо парировал Сергей Вадимович.

— Ну, а у нас это все именуется хаос, — произнес глава кремлевской администрации и улыбнулся.

Собрание закончилось ближе к вечеру. Жара и не думала спадать. Чувствовалось, что собирается гроза.

Все решения, хотя и со скрипом, собрание утвердило. Главную роль при этом, пожалуй, сыграло то, что полпред президента не возражал против кандидатуры Игоря Иванова на пост председателя временного совета республики.

— Дело сделано, товарищи, — торжественным тоном произнес Сергей Степашин. — Теперь в жизни вашей республики начнется новая эра — эра спокойствия и усиления законности.

— Духотища у вас тут несусветная, — заметил Волошин. Он ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, давая понять, что официальная часть совещания закончена.

— Дождик ожидаем, Александр Стальевич, — тут же ответил один из местных деятелей, который все время старался держаться на виду у приезжего высокого начальства.

— А что, обещали?

— Кто?

Страницы: «« 345678910 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

В этой книге читатель найдет первоначально лишь описание смерти матери героя, взятое из жизни автора...
Повесть про Турцию. Затрагивающая такие тонкие моменты мировоззрения, что ее стоило бы прочитать все...
С тем, что к полам во все времена предъявлялись повышенные требования, не поспоришь. Наши дни не явл...
Команда - небольшая, но могущественная организация, выполняющая самые сложные задания высших правите...
Леша Назаров не любил вспоминать детдом, хотя именно там он принял решение пойти работать в милицию....
Однажды на авиасалоне Маша Потемкина увидела среди зрителей непонятных существ – они были похожи на ...