Свой путь Руда Александра

– Да, нелегкая задачка. Откажись, а деньги я тебе займу, вернешь задаток.

– Я не могу так!

– Если на экзамене обнаружат, что ты ему помогаешь, ты вылетишь из Университета.

Мое воображение нарисовало нерадостную картину голода и нищеты, ожидающих мага-недоучку. Я потрясла головой. Картина трансформировалась в лицо мамы при известии о том, что меня выгнали. Глоток пива улучшил ситуацию.

– Отто! Я дала слово помочь,– серьезно сказала я.– Если откажусь, перестану себя уважать, зато если я что-то придумаю, точнее, мы придумаем...

– Хорошо,– широко улыбнулся Отто.– Мы, гномы, не дружим с теми, кто не исполняет свои обещания.

Для начала надо было увидеть сам процесс экзекуции. Выяснив расписание экзаменов у практиков, мы серьезно подготовились. Так как аудитория находилась на втором этаже, пришлось раздобыть лестницу, чтобы не создавать лишних магических всплесков и незаметно, до экзамена дав уборщику медную монетку, отодвинуть краешек тяжелой непрозрачной портьеры с окна.

Изображая прогулку по коридору, мы наблюдали, как перед кабинетом каждого студента в коридоре осматривала ассистентка преподавателя – молоденькая магичка, только получившая диплом. Все подозрительные амулеты и артефакты снимались и складывались в кучу на столе. Не менее тщательному осмотру подвергались разрешенные инструменты – линейки, треугольники, циркули.

Когда последний студент был впущен, Отто подошел к столу. Включив на всю мощь свое обаяние, он спросил у девушки:

– Я студент с факультета Ремесленной магии. Вы так ловко управляетесь с артефактами. Это замечательно. Наверно, долго пришлось учиться?

– Да нет,– засмеялась зардевшаяся ассистентка.– У меня магический сканер.

– Но я видел, как некоторые артефакты вы оставляли. Как вы выбираете?

– Раньше все снимались. А сейчас остаются только медицинские, следящие за здоровьем. Преподаватель у нас суровый, иногда у студентов обмороки и слезы случаются, а у кого-то сердечко начинает пошаливать.

– Но я уверен, что вы не такая хрупкая и нервная...– пустился в комплименты Отто, но поймал мой взгляд и ретировался.

Через несколько минут я стояла на лестнице под пронизывающим ветром и заглядывала в окно пыточной, в смысле аудитории, где проходил экзамен. Снизу тихо чертыхался Отто, поддерживающий лестницу. Вот вошел Беф, очертил круг на полу мелом, поставил на преподавательский стол пирамидку и уселся. Студенты на негнущихся ногах поползли за билетами. К моменту, когда я уже не чувствовала ни ног, ни рук, к столу вышел первый отвечающий, белый как мел. Руки у него дрожали. Встав в круг, он принялся что-то рассказывать, судорожно сглатывая и иногда чертя на полу символы, постоянно роняя мел.

Мне стало все понятно. С трудом оторвав примерзший к стеклу нос, я решила вернуться на землю. На середине нелегкого пути вниз (отлеплять пальцы от перекладин приходилось силой), я услышала гневный окрик:

– Это еще что за безобразие?

Мгновенно очутившись на земле, пересчитав ребрами оставшиеся ступеньки, я уставилась на незнакомую преподавательницу. Отто рядом молча дергал себя за бороду. Приходилось действовать быстро – встреча с деканом, к которому наверняка отведет нас разгневанная магичка, в мои планы не входила. Изобразив взгляд моей младшей сестры «Я сама невинность», я захлопала глазами и со всей возможной почтительностью сказала:

– Уважаемая госпожа! – Одеревеневшие на ветру губы плохо слушались.– Простите нас, но это все виной наше любопытство и ничего больше! – У меня получилось очень жалобно.

Преподавательница осуждающе покачала головой. Я поняла, что бури не будет, и продолжила:

– Вы знаете, как нас, теоретиков, практики обижают! Ну и что, что я боюсь зомби! – Я добавила в голос дрожи и обиды.– Зато они боятся Бефа и начертательной магии, а я не боюсь. Вот и хотела посмотреть, как у них коленки дрожат! – а теперь добавились заискивающие нотки.

– Практики не только начертательной магии боятся,– покровительственно сказала магичка. Видимо, что-то вспомнив из студенческой молодости, она улыбнулась и сказала:

– Еще раз поймаю, отведу к вашему декану!

Мы рассыпались в благодарностях, подхватили лестницу и сбежали греться.

– Итак, что мы имеем.– Наш военный совет заседал в уютном теплом кабачке с подогретым пивом в руках.– Когда Беф активизирует пирамидку, проявления магии в аудитории сводятся до минимума. Колдовать можно только в пределах мелового круга. Соответственно все варианты шпаргалок отпадают.

– Магических шпаргалок,– ответила я, наблюдая, как за соседним столиком ложечка сама размешивает в чае сахар.– Мы так к магии привыкли, что о другом и думать не можем.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что можно обойтись простыми шпаргалками.

– Ты думаешь, ты одна такая умная? – насмешливо спросил Отто.– Беф посторонний предмет мигом учует. И отберет.

– Отто, ты умница! – Светлая мысль упала мне на голову с тяжестью кирпича.– Это будет не посторонний предмет.

Идея была проста как валенок: шпаргалкой будут разрешенные линейки для чертежей! Надо просто нанести на них надписи.

– Которые обнаружит первая же проверка! – прокомментировал Отто.

– Ничего подобного! Сверху будет нанесена маскировочная пленка.

– И как он будет ее снимать? Во время экзамена? Под пристальным взором преподавателя?

– Еще не знаю. Пошли в библиотеку. Но знаю, что магия в аудиториях в таком количестве, что на маленький ее всплеск пирамидка просто не отреагирует.

Напряженная работа в этом хранилище знаний в течение трех дней привела к долгожданному результату: состав маскирующей пленки был найден. И даже активирующий артефакт к нему. Дело было за малым – все это претворить в жизнь.

Сначала артефакт. Берем стандартный артефакт, защищающий хозяина от опасности, настраиваем его (минус три серебряных в лавке Мастеров Артефактов, жадность обиженно плачет в уголке) и идем проводить воспитательную работу со Стофом.

– Стоф, скажи, а что случится, если ты завалишь экзамен и тебя выгонят? – небрежно спросила я.

– Мама меня убьет! – испугался он.

Я возликовала.

– Если ты хочешь, чтобы я исполнила свое обещание, то ты должен мне помочь. Раздевайся!

Стоф испуганно уцепился за ворот рубашки и затравленно оглянулся на Отто.

– Я же заплатил! Что еще?

Отто плотоядно улыбнулся, доставая что-то из сумки.

– Не знаю даже,– задумалась я, глядя на дрожащего Стофа.– Мне казалось, что нам блондины не нравятся.

– Нам? – Стофа трясло.– Нам?

– Ну да,– Отто был сама любезность.– Иногда в темных забоях так одиноко, вот и пошла традиция. Мальчики такие нежные... мягкие... Ола, чур, я сзади!

– Я не хочу.– Стоф дрожал.

– Ну что ж, тогда я не могу сделать то, о чем мы договорились. Пошли, Отто. Он нас не хочет. И задаток не отдам, это не по моей вине дело провалилось.

– Стойте! – Стоф лихорадочно стаскивал с себя рубашку.– Только пусть это не будет больно, хорошо? – и взялся расстегивать штаны.

– Не надо,– промурлыкала я, беря в руки широкий нож.– Начнем пока так. Развернись и подними руки.

– Хе-хе-хе, мясцо! – от смешка Отто даже мне стало не по себе. Стоф начал клацать зубами.

По спине у него пробежала струйка пота.

– Люблю мужчин, хорошо они потеют.– Я тупой стороной ножа провела по коже, собирая капли в ручеек, а Отто прижимал к спине студента специальный пузырек, чтобы ни одна капля не пропала.

– Есть! То, что надо! Можешь одеваться.

– Что это был за цирк? – Ого, разъяренный боевой маг, пусть и начинающий, это серьезно.

Я быстро-быстро проговорила:

– Нам нужен был твой пот, причем вызванный страхом. Для активации заклятия. Больше не будем.

– Так, значит, гномы не...

– В темных забоях пошла традиция крепкой дружбы. И все. Ола предложила план, а я его поддержал.

Две ночи мы выцарапывали иглой на стандартных студенческих линейках формулы и рисунки, днем пытаясь не заснуть на лекциях. В основном, конечно, работал Отто, сессия у него уже закончилась, моя была впереди. Поэтому я только предоставила материал, но с точной рукой и идеальным почерком гравировки потомственного мастерового мне было не сравниться. А потом пришла моя очередь. Наложение заклятия. Так. Наложение маскировки. Связывание этих двух предметов. Уменьшение магического шума. Есть.

– Будь внимателен,– давала я последние наставления перед экзаменом.– Артефакт пройдет любой досмотр, он разрешен как медицинский. Когда вытащишь билет, подумай о том, что тебя убьет мать, как она тебя будет ругать, если ты завалишь экзамен. Испугайся. Поклацай зубами. Пусть у тебя вспотеют ладони, в которых ты будешь сжимать артефакт. Испуг дает легкий толчок, и маскировка с линейки уходит. Продолжай бояться. Как только ты успокоишься, маскировка вернется на место. Поэтому побыстрее списывай под видом черчения линейкой.

– И не будь помянута Бездна, ни в коем случае не притрагивайся к артефакту при досмотре инструментов! Если формулы проявятся в неподходящий момент, нас всех выгонят! – мрачно сказал Отто.

Стоф покивал и направился сдаваться.

Ожидание – это хуже всего. Мы сидели в комнате Отто. Он мрачно смотрел, как мороз рисует на окнах узоры, а я металась по комнате.

– Ола, сядь! – рявкнул Отто.– На нервы действуешь.

Я села. Волнение требовало выхода. Поэтому я начала подпрыгивать на кровати. Кровать издала недвусмысленный звук.

– Если мои соседи подумают, что я тут с тобой... гм... детей делаю, я тебя собственноручно придушу,– прошипел мой друг.

Почему-то стучащие по столу пальцы его тоже не привели в восторг. Раскачивание из стороны в сторону – тоже. Пришлось Отто поделиться со мной припрятанным пивом. Выпив, я перестала дергаться, но начала задавать вопросы:

– Отто, как ты думаешь, он не засыплется?

– Это ты с ним договаривалась, не я. Раньше надо было думать.

– Отто, он все поймет, что мы нацарапали?

– Мы? Я! Идеальным почерком! Да и слепой поймет!

– Отто, а...

На десятом вопросе Отто прорычал:

– Все. Я не буду ждать, пока нас выгонят за подготовку шпаргалки. Я тебя сейчас прибью. И меня выгонят за убийство.

Этим кровожадным планам не дал осуществиться стук в дверь.

– Кто там? – Голос Отто заметно дрожал.

– Стоф.

– Заходи.

Мы уставились на Стофа, замерев в ожидании. Он подошел ко мне и положил золотой.

– Я сдал на «отлично». Только благодаря вам.

– Ну,– прокашлялся Отто.– Если бы ты ничего не знал, ты бы никогда даже с самой лучшей шпаргалкой на «отлично» не сдал. Только отдай инструмент и артефакт, мы их уничтожим, так сказать, во избежание.

– Спасибо, ребята. Вы честные люди. Вот еще, так сказать, премиальные.– Он положил на стол еще монету, инструменты и ушел.

На меня свалилось облегчение, и я как будто воспарила над кроватью.

– Отто, мы сделали это. Мы сделали это!

Он смеялся вместе со мной, потом подхватил на руки и закружил по комнате.

Через два дня мы в кабачке пропивали остатки шпаргалочного гонорара. Возле нашего столика остановился незнакомый студент и сказал:

– Ребята, мне сказали, что на вас можно положиться. Я с факультета Практической магии. Вы мне не поможете?

Мы переглянулись.

– Авторитет – великое дело! – торжественно сообщил мне Отто и повернулся к заказчику.– Да, сейчас за определенную плату мы станем вам ближе родной мамы. Что вы хотите и сколько за это согласны заплатить?

Глава 3
Жидкий хлеб

Подснежник, первый месяц весны, в этом году выдался на редкость мерзким – сырым, серым и скучным. Я сидела в своей комнате студенческого общежития и пыталась убедить себя, что одинокая булочка на столе размером гораздо больше, чем мне кажется. Во время студенческой сессии мы с Отто неплохо заработали: писали за лентяев контрольные и практические, занимались изготовлением шпаргалок. В общем, активно нарушали правила учебы в Университете магии. Но сессия закончилась, как и закончились заработанные деньги. Колбаска и пиво в меню плавно заменились на кашу с компотом. Просветления и провкуснения в жизни не ожидалось.

– Ола, к тебе можно? – не дожидаясь ответа, в комнату ввалился Отто, потрясая увесистой сумкой.– Есть хочешь?

Когда это я есть не хотела?

– Есть идея, как заработать деньги. Причем на постоянной основе! – затараторил Отто, дождавшись, пока напротив не нарисуется картина «Сытая женщина – довольная женщина».– Будешь участвовать?

Я благодушно кивнула, не особо задумываясь.

– Будем торговать выпивкой в общежитиях! Ты в своем, я в своем.

Я молча вытаращила глаза на лучшего друга. За такие деяния нас могут – да что там могут – точно вышибут из Университета.

– Я все продумал.– Отто не смутило выражение моего лица.– Вечером, когда душа требует праздника, бежать за этим самым праздником из теплой уютной комнаты в холодную темень не очень хочется. И вот страждущий стучится к кому-нибудь из нас в комнату и получает искомое. Цены немного выше рыночных.

– Немного? – выдавила я из себя.

– Посмотрим по спросу. Может, и намного. Кстати, ты помнишь как состоялось наше знакомство? Мы делали коктейли! Если дело пойдет, мы прочно займем нишу в изготовлении коктейлей и настоек и будем поставлять их в пивные заведения.

– Отто, я понимаю, что каждый уважающий себя гном должен иметь собственное дело, но нас выгонят из Университета.

– Вот в чем и дело. Продумай, как нам незаметно доставить самогон в общежитие, а все остальное я беру на себя.

– Это невозможно!

– Ты же специалист по начертательной магии. Я в тебя верю!

Пока Отто бегал договаривался с бабками, которые втайне от официальных властей гнали самогон в городе – полугном гордо именовал их поставщиками,– я сидела в библиотеке.

– Нам нужны артефакты невидимости и уменьшения веса,– сообщила я лучшему другу.– Приспособленные под наши цели.

– Они будут создавать мощные возмущения в энергетическом фоне, и нас засекут.

– Они не будут создавать мощных возмущений. Ты забыл, что я специалист по начертательной магии? Ты, главное, артефакты сделай. Кто из нас двоих занимается ремесленной магией? А я уж энергию направлю.

После пары вечеров в мастерской Отто глубокомысленно изрек:

– А из нас двоих получится прекрасная пара Мастеров Артефактов.

– Это еще когда будет,– отмахнулась я, вытирая грязной рукой пот с лица.

Самые дорогие и качественные артефакты и амулеты делаются всегда в паре – Мастером Ремесленником и Мастером Транслятором. Ремесленник делает саму вещь. А транслятор наполняет предмет магией – точно выверенным количеством идеально подходящей для цели энергии нужной стихии. Но такие пары большая редкость, мало того, что мастера могут просто не сработаться, так еще и прибыль надо делить на двоих.

Потом мы приступили к самой ответственной фазе – чертежу линий, которые будут перераспределять магические потоки на территории студгородка. Вечером, изображая романтическую прогулку, мы все вымеряли.

Ночью, цокая зубами от холода, я в одной рубашке до пят и легких сандалиях, чтобы ничем не мешать прохождению энергии, чертила линии. Рядом топал Отто, торжественно неся теплую одежду и подсвечивая мне дорогу маленьким огоньком. Сначала мы решили обойтись вообще без света, но, когда я даже днем умудрилась полететь кубарем, споткнувшись о коварно выступающий из-под земли корень, полугном решил не рисковать деловым партнером.

– Ух ты! – раздался в темноте голос.– Вот так представление!

Я моментально спряталась за спину Отто.

Дрожащий огонек высветил длинную челку, спадающую на глаза, острый нос, тонкие губы.

– Это что еще за эротическое шоу на холоде? – поинтересовался, характерно растягивая гласные, Ирга.

– А чего ты шляешься по ночам? – нелюбезно проворчал Отто, накидывая на меня шубку.

– Работа у меня такая,– притворно вздохнул некромант.

– И у нас работа,– проклацала я.– Иди куда шел!

Не смущенный моей невежливостью, Ирга сделал издевательский полупоклон и ушел, напоследок бросив:

– А у тебя ножки очень даже ничего.

– Не отвлекайся,– снял с меня Отто шубку.– Работаем.

Когда я, посиневшая от холода и совершенно обессилевшая от использования большого количества магической энергии, практически вползла в общежитие, Ирга сидел на ступеньках лестницы.

– Я тут тебе целебного чая приготовил, очень хорошо силы восстанавливает,– небрежно сказал он.

Я была в таком состоянии, что выпила бы и чашку яда, а не только чай из рук студента-некроманта.

– Ты же не в этом общежитии живешь! Как ты сюда прошел? Что ты сделал с дежурной? – чуть позже спросила я.

– Спит твоя дежурная вечным сном.

Опустевшая чашка выпала у меня из рук.

– Я хотел сказать – сладким сном,– поправился Ирга.– Иди спать. Тебе это сейчас необходимо.

Неужели он ждал меня только для того, чтобы напоить чаем? Подозрение, оформившееся у меня в голове, требовало выхода наружу:

– Как, ты не будешь ко мне...– Я покраснела.

Ирга мило улыбнулся:

– Я к детям не пристаю.

– Я уже давно не ребенок!

– Ребенок, ребенок. Зрелая женщина – та, к которой я бы приставал, только рада бы была уменьшить свой возраст. А дети,– наглый некромант щелкнул меня по носу,– всегда стараются показаться старше.

Следующим вечером прибыла первая партия товара. Мы настояли его на засушенной смородине (прости, мама, но я никогда не любила компоты!). Отто шепнул информацию паре друзей, и к нам потянулись первые желающие. Всех, кому я наливала смородиновку в кружки, кастрюли и даже сковородки, я предупреждала о режиме секретности. Наставники редко вмешивались в быт студентов, но произвола с выпивкой они бы не потерпели. Да и в общежитии были такие личности, которых я совершенно не хотела видеть у своих дверей. Удачно и тайно дело шло недолго.

В нашем крахе была виновата я. Это мне принадлежала идея с рекламной листовкой. Несколько недель успешной торговли спиртным притупили мою бдительность, а вот жадность, наоборот, проснулась. Два дня мы с Отто вдохновенно трудились над шедевром с текстом «Хочешь выпить? Не выходи из общежития! Прекрасные, полезные для твоего здоровья настойки покупай у нас! Ола и Отто». Листовку украшало кривое нечто, призванное изображать полную кружку и счастливую улыбку одновременно. И вчера вечером мы раздали плод стараний по общежитиям.

А сегодня утром уже стояли у кабинета проректора по экономической части. Это был маленький, вертлявый магистр Бурик. Магом он был средненьким, зато имел потрясающий нюх на деньги. Раньше он служил аудитором в королевском дворце, но после пятнадцатого покушения решил, что Университет – более подходящее место для долгой жизни.

Отто остервенело дергал себя за бороду, что являлось признаком глубокого душевного волнения.

– Прости меня,– еле сдерживая слезы, попросила я.– Это все я...

– Спокойно, мы партнеры. И это решение мы приняли сообща, виноваты оба. Ты молчи, я сам проведу переговоры.

– Какие уж тут переговоры! – всхлипнула я.– Забирайте документы – и по домам...

– Не паникуй раньше времени,– утешал меня полугном, хотя его потрепанная борода говорила о том, что он сам далеко не так спокоен, как хочет казаться.

– Входите,– холодно пригласил нас проректор.

– Это что такое? – спросил он, тыча пальцем в помятую рекламную листовку.

Я всхлипнула.

– Реклама,– произнес Отто.

– Я это вижу,– ядовито процедил магистр Бурик.– Это ваше предприятие?

– Наше.

– И чем торгуем?

– Укрепляющими здоровье настойками,– не моргнув глазом, сообщил полугном.

– Укрепляющими здоровье, значит... А если я вас за такое сейчас выгоню? Поправят эти настойки ваше здоровье после родительской порки?

Я представила свое возвращение домой. Вся семья в сборе. Мама стоит, сурово сжав губы. Отец огорченно качает головой – он так верил, что я добьюсь успеха. Младшие смотрят кто ехидно, кто сочувственно. А потом мама открывает рот и... Ужас! Пойду лучше, не заходя домой, по селам гадалкой работать.

– Боюсь, магистр, наши настойки все-таки предназначены для другого.– Отто держал удар.

– Например, для незаконной финансовой деятельности на территории Университета.

– Так давайте ее узаконим,– предложил Отто.

– И все студенты сядут на шею,– ехидно продолжил проректор.– И будет не Университет, а рынок.

– Мы можем получить монополию,– осторожно сказал Отто.

Магистр задумался. Только он хотел что-то сказать, как в дверь постучали и в комнату вошли Беф – специалист по начертательной магии и мой Наставник с этого семестра и Наставник Отто мастер Рольф.

– Вот эти двое бывших студентов организовали питейный бизнес в общежитиях Университета.

Услышав слово «бывшие», я собралась было уйти, но Отто меня удержал.

– Мы еще поборемся,– шепнул он.

– Меня больше интересует не что они сделали, а как,– сказал Беф, посмотрев на меня.– И почему никто из служащих Университета не заметил, каким образом в общежития попадает спиртное в таком количестве.

Я вздохнула. Оставалось надеяться только на Бефа, может быть, его разжалобят мои познания в начертательной магии.

– Чертеж Манусиуса для энергетических полей. И два маленьких артефакта.

– Чертеж Манусиуса – это программа аспирантуры по начертательной магии, но никак не второго курса теоретического факультета,– заметил Беф.– И как ты не свалилась после его создания без сил?

– Укрепляющий чай.– Я решила не вдаваться в подробности.

– Превосходно! – Беф потер руки.– Зачет по начерталке получишь автоматом, если опишешь все принципы и особенности применения этого чертежа. Но на пары ходи обязательно, будет много интересного материала.

– Вы вдвоем проделали это? – поинтересовался мастер Рольф.

– Да.

– И как вам работалось вместе?

– Нам вместе всегда работается хорошо,– сообщил гордо Отто.– Это уже не впервые.

– Да это же пара Мастеров Артефактов! – радостно воскликнул гном.– Наставник Беф! Вы только посмотрите! Идеальная пара – человек и гном. И мы можем начинать их готовить уже сейчас.

– Хорошо, мы это решим.– Беф, казалось, был совсем не удивлен.

– Простите меня, но сейчас решается вопрос не об этом,– возмутился магистр Бурик.– Этих студентов нужно исключить из Университета.

– Ерунда! – отмахнулся Беф.– Вы, магистр, не знаете, что творится на вверенной вам территории. Каждый – подчеркиваю – каждый чего-то стоящий студент ради дополнительного заработка занимается чем-то, что нарушает правила Университета. Давайте исключим их всех, и Университет опустеет. Просто эти двое развернулись шире других.

– Но деньги...

– Я не занимаюсь финансами, я учу студентов. Денежные вопросы предоставляю решить вам.

Беф развернулся и стремительно вышел из кабинета.

– Завтра вдвоем после третьей пары ко мне в кабинет! – сказал мастер Рольф, попрощался с магистром Буриком и осторожно закрыл за собой дверь.

– Двадцать процентов прибыли! – возмущалась я через полчаса в коридоре.– Отто, ты отдал ему все, что мы можем заработать.

– Поднимем цены.– Отто пытался вытащить серебряные заколки из вороньего гнезда, которое раньше было его аккуратно заплетенной бородой.– Мы же теперь монополисты. И ты не учла основной источник нашего дохода...

– Коктейли! – презрительно бросила я.

– Ты, золотце мое, только подумай! Большинство кабаков вокруг студгородка принадлежит людям, связанным с верхушкой Университета. А мы будем поставлять им на продажу оригинальные коктейли.

– И получать за это медяки.

– Всегда надо с чего-то начинать,– поучал меня Отто.– Вся моя семья собаку съела на торговле, так что у меня это в крови. Кстати, ты подумала о том, что магистр Бурик не единственный, кто захочет получить свой процент от нашей прибыли?

– Нет,– призналась я,– была слишком испуганна, чтобы думать.

– Меня в общежитии никто не тронет – у нас живут преимущественно гномы, которые свято чтят право собственности, а вот тебя... Насколько я знаю, рэкет у людей – весьма популярный способ заработать. Раз уж мы о себе так широко объявили, значит, у нас есть что взять.

Я помрачнела.

– Иди заговаривай дверь,– велел Отто.– Я скоро буду.

Пока я занималась превращением комнаты общежития в неприступную крепость с помощью магии и шкафов, Лира сбегала в лавку за артефактами.

– Я не знаю, что может нам пригодиться. Вот от воров, от злых помыслов, от сглаза, от недобрых людей, от мошенников...

– Активируй все,– посоветовала я.– И не высовывайся.

– Девочки, пустите, это я! – Отто втащил в комнату большой арбалет.– Стрелять умеете?

Лира молча открывала и закрывала рот.

– Общие принципы мне известны,– пробормотала я.– Но я не думала, что дело дойдет до убийства.

– У меня всего три болта, и те с трудом достал. Из таких монстров никто не стреляет, его же поднять невозможно. Но для устрашения сгодится.