Зеленоглазая авантюристка Одувалова Анна

Пролог

Вампирчик был хорошенький и очень молодой. Жаль, что пришлось убить, но его телу предназначена другая судьба.

Маг в длиннополом темном одеянии зажег свечи в углах пентаграммы и даже как-то заботливо откинул волосы с фарфорового лица мертвеца. Это тело – самый лучший сосуд для души, плененной вот уже несколько лет. «Ах, какое будущее уготовано этому мальчику! Ну и его создателю тоже. Не без этого». Мужчина осторожно, стараясь лишний раз не трясти, взял со стола стеклянную колбу, внутри которой голубоватым мотыльком мерцала душа, пойманная семь лет назад. Много времени потребовалось для того, чтобы подготовить ритуал. Но сейчас наконец-то все расчеты верны, сила, необходимая для колдовства, накоплена в амулетах, заказчики оплатили все расходы и можно начинать. Конечно, было безопаснее дождаться помощников. Они бы подстраховали, но тогда и результатами пришлось бы делиться. А делиться властью неумно, лучше рискнуть и получить все, чем довольствоваться крохами.

Густой бас гулко разнесся по помещению. Всколыхнулось пламя свечей, душа, выпущенная из колбы, повинуясь воле мага, подплыла к мертвому телу и замерла в районе груди. Повисела немного, словно раздумывая, и резко рванула вверх. Маг занервничал, прилагая колоссальные усилия, чтобы изменить траекторию полета огонька. Амулеты на груди стремительно гасли, а заклинатель с шипением старался не выпустить душу за пределы пентаграммы. Наконец сияющий огонек поблек и, смирившись, скользнул в тело. Маг чувствовал, что его силы на исходе, накопитель на груди стал обжигающе-холодным, и нужно было заканчивать, но осталось шепнуть всего одно-единственное слово: «Жить!»

Яркая вспышка взорвавшегося амулета отбросила мага на пол, и он застыл, словно сломанная кукла, у одного из лучей пентаграммы, стерев защитную линию и уронив несколько свечей. Мертвый на полу неловко дернулся, сел и изумленно огляделся по сторонам.

Глава 1

Для того чтобы прийти в себя, понадобилось несколько часов. Все это время молодой человек сидел сжавшись на краю пентаграммы и дрожал. То ли от холода, то ли от непривычных ощущений. В этом чужом и странном теле было неуютно и тесно. Дирон прекрасно помнил, кто он, и знал, что мертв. Жизнь успешного мага дворянского происхождения оборвалась в двадцать семь лет. Его убили расчетливо, для того чтобы причинить боль другому человеку. Впрочем, это уже давно неважно. Он успел смириться со смертью и нашел плюсы в своем новом положении. К тому моменту, когда ушлый маг поймал в плен его душу, тоска по земной жизни прошла. Существование в колбе вспоминалось как непонятное безвременье. Туман и пустота. Сколько лет он провел в ней: год, десять или все сто – сказать невозможно.

От сидения в одной позе затекли ноги, постепенно перестали путаться мысли, и Дирон начал осознавать, что случилось и какие выгоды это сулит. Похоже, неизвестный маг ценой собственной жизни даровал ему новое тело. Нужно глянуть, на что оно похоже, а попутно поразмыслить над создавшейся ситуацией. Переход от смерти к жизни был, с одной стороны, пугающе странным, а с другой – чем дальше, тем больше смерть напоминала сон. Казалось, что совсем недавно клинки разрывали плоть, от боли тело сводило судорогой. Потом пришла темнота и забвение. В это время происходили какие-то события, Дир несколько раз встречался с друзьями, оставшимися в живых. Но сейчас это воспринималось всего лишь сном. И ощущение схожее: чем больше бодрствуешь, тем события сна становятся менее логичными и постепенно стираются из памяти.

Поиски зеркала не заняли много времени. Оно оказалось прямо тут, в комнате для ритуалов, стояло у самой двери, высокое, завешенное тонкой тканью и как будто никому не нужное. Отражение совершенно не радовало. Сказать больше – оно пугало.

Из зеркала хлопало глазами длинноволосое существо неопределенного пола. Дир лихорадочно расстегнул рубашку, приспустил штаны и облегченно выдохнул. Каким бы несуразным ни было это тело, оно хотя бы, хвала всем богам, мужское. На этом все положительное резко заканчивалось. Худощавое лицо с высокими скулами и узким треугольным подбородком; прямой тонкий нос и позорно, по-девчачьи пухлые губы, прикрывающие чуть выступающие верхние клычки. Да уж, юного вампирчика еще лет двадцать будут путать с хорошенькой девушкой, особенно если в срочном порядке не обрезать волосы, спускающиеся ниже талии. «О, великие боги, ну на кой каркал парню коса до задницы?» Зато глаза радовали, в них Дир узнавал себя прежнего: кошачий, практически эльфийский разрез и расплавленный янтарь радужки.

– За что мне все это? – простонал парень, с тоской разглядывая худосочное тело с выступающими ключицами. Тонкая кость и невысокий рост создавали весьма жалкий образ. Даже хорошо развитые, натренированные мышцы не могли улучшить впечатления. Существо, отражающееся в зеркале, было очень молодым и хлипким. «Конечно, дареному коню в зубах не ковыряют, – меланхолично думал Дирон, отыскивая в обители неизвестного мага ножницы. Сам неудачливый колдун валялся на краю пентаграммы. Дир оттащил тело в чулан и прикрыл дверь. – Если вдруг случится задержаться здесь дольше, чем на день, – рассуждал он, – придумаю, что сделать с магом, а пока пусть полежит там». Незнакомого колдуна жалко не было. Он заточил в склянку душу, а сейчас зачем-то решил воскресить в новом теле. Дир очень сильно сомневался, что столь сложный ритуал, стоивший магу жизни, был проведен без злого умысла, да и защитная пентаграмма тут неспроста. Судя по всему, колдун решил завести себе талантливого раба из ряда почивших собратьев, но вот беда: не рассчитал силенок и окочурился, что Диру было на руку. Интересно, что за заклинание сплел бедолага? Сколько жизни отвел этому телу? День, два или год? Не хотелось бы начать разлагаться раньше, чем удастся найти способ продлить собственное существование.

В то, что тело отслужит еще одну жизнь, Дирон не верил. Вряд ли неизвестный маг сделал такой щедрый подарок. По крайней мере, молодой человек ни разу не слышал о том, что кому-то удавалось подобное. Хотя один очень странный эльф почти создал живое существо из души давно умершей эльфийки и чужого тела. Калларион был странным эльфом, пожалуй, единственным в своем роде. Он смог преодолеть эльфийскую сущность и обратиться к темной магии, убийственной для светлых существ. Вся жизнь его была посвящена попыткам вернуть из мира мертвых свою невесту, погибшую много лет назад. Несколько столетий ушло на то, чтобы сильный маг смог придумать и подготовить заклинание, позволяющее вселить в новое тело неприкаянный дух. Правда, ритуал так и не был завершен. Калларион понял, что это неправильно. Его призрачная невеста не желала земной жизни, сам он очень устал, а Анет, тело которой должно было стать новой оболочкой для Лараны, достойна жить. Эльф ушел вместе со своей возлюбленной в мир смерти, но оставил Диру все свои артефакты и знания. И где-то там, в дневниках Каллариона, встречались описание ритуала, точная магическая формула и возможные последствия. Дир помнил эти записи плохо. Раньше казалось, что он сам на подобный ритуал не решится никогда, и поэтому он не изучал подробно этот раздел. А вот сейчас запретные знания нужны как никогда. Об этом стоит подумать серьезно, но чуть позже. У почившего колдуна были явно не такие высокие цели, как у Келла. В магических книгах и хрониках часто упоминалось о магах-марионетках. Много информации об этом феномене Дир читал в дневниках Каллариона. Пожалуй, это единственный шанс разобраться в том, что сейчас произошло, и найти выход. Но для начала необходимо сделать несколько вещей: немного облагородить собственную внешность, понять, где он находится, как отсюда добраться до поместья во Влекрианте и, конечно, изучить записи мага. «Ну в самом деле, не на пустом же месте он проводил ритуал». Колдовство подобного уровня требует огромных сил и длительной подготовки. Год – минимум. «Интересно, как много времени прошло с моей смерти? Надеюсь, не столько, что мои друзья и родители давным-давно состарились и умерли?» – неприятная мысль кольнула в сердце. Все же вспоминать собственную смерть больно. Да и сейчас воскрешение только усложнило дело, дало надежду, которая очень скоро может исчезнуть. Неизвестно, что лучше: смерть или заключение в разлагающемся теле. Дир прекрасно понимал, что рано или поздно эта участь его ждет. От того, какие силы были вложены в заклинание и сколько времени прошло с момента смерти, зависит и продолжительность службы тела. Дир пока не мог воспринимать его как свое. Во-первых, оно слишком странное и не похоже на прежнее, а во-вторых, это всего лишь сосуд для души. Вероятно, есть средство, позволяющее слиться с новым телом воедино, но над этим придется работать долго, может, и не один год. А есть ли у него столько времени, Дирон не знал.

Ножницы парень так и не нашел, волосы пришлось обрезать ножом, судя по инкрустированной камнями рукоятке и причудливо изогнутому лезвию – нож был жертвенным. Черные жесткие волосы неровными прядями осыпались на плечи. Обкромсать их короче решительно не выходило. Лезвие было для этого слишком тупым. Оно скользило по прядям, но отказывалось резать. После получасовых издевательств над своей новой внешностью Дир понял, что все бесполезно. Тело меньше походить на девичье не стало. Только изначально девчонка была аккуратненькая, с черной-черной длинной косой, а теперь стараниями Дира смазливую мордочку обрамляли растрепанные патлы разной длины.

– Что же, – философски заключил маг, – будем обживаться в этом теле. Жесткий взгляд, соответствующая одежда, рубашка, расстегнутая на груди, и, глядишь, на улицах мужики приставать не будут.

Маг обошел по кругу комнату, заглянул по очереди в три шкафа с различными магическими снадобьями. Сунул нос в бумаги, рассыпанные по столу (он их внимательно изучит чуть позже), и понял, что новое тело очень хочет жрать. За время бестелесного существования Дир и забыл, что такое голод. Впрочем, подобного он и не испытывал никогда раньше. «Мне теперь необходима кровь!» – с ужасом подумал Дир и оперся о стену, согнувшись от боли, которая скрутила желудок. Мысли о том, что придется сосать кровь у людей, вызывала странные чувства. С одной стороны, самому Дирону было противно, и вроде бы даже тошнота подкатывала к горлу, но тело… тело ликовало, а рот наполнялся слюной. По спине пробегала дрожь в предвкушении наслаждения. Парень затаился, душа почитающего жизнь эльфа боролась с животными инстинктами, но проигрывала. В глазах светился дикий голод. Дирон, пригнувшись, скользнул к двери и принюхался. Из кладовки несло мертвечиной – сильно, неприятно и, самое главное, несъедобно. Людей поблизости не было. Вампир выскользнул за дверь, обшарил весь дом, но никого не обнаружил. Только за стеной скреблось что-то живое. «Крыса!» – Восторгу не было предела. Радовалось тело в предвкушении крови, радовался Дирон, что не придется использовать или убивать человеческое существо.

Влекриант. Две недели спустя

Терпеть не могу дождь. Мелкие капли путаются в волосах и обязательно стекают по шее. И да, заползают в декольте! Особенно это неприятно, когда спускаешься по железной решетке для плюща из окна третьего этажа. Одно радует: никакой стражник в такую погоду носа на улицу не высунет, а значит, и яркая, как сигнальный костер, задница, затянутая в красное платье, внимания не привлечет. Конечно, стоило подождать часика два, и можно было бы выйти как все нормальные люди. Через дверь. Но нет. Здесь два больших «но».

Первое: сладостно посапывающий во сне барон Раинский, губернатор славного города Влекрианта, вызывал до ужаса гадостные ощущения. Особенно противно становилось при мысли о том, что именно снится этой развалившейся на кровати свиной туше.

Хорошие в синдикате маги. Самые лучшие, а уж какие они зелья шикарные делают! Чего только стоит «эротический дурман»! Действует безотказно. Щепотка в вино, небольшое показательное выступление перед незадачливым кавалером и «voil». Насмотревшись на стройную ножку, красиво выставленную из пышных оборок, на оголенное плечо (А что? Для работы мне не жалко), любой мужчина засыпает. Ну а во сне завершает то, что так хотел в реале. И девичья честь цела, и сведения для синдиката собраны, и ничего не подозревающий ухажер доволен. Проколов еще не было. Хотя что это я себя обманываю. Был. Тогда за клиентом в его грезах по всему номеру гонялись три трупа и нагло домогались любви. Впрочем, шкатулку у того господина я все равно уперла, и меня он не засек. Под впечатлением от мертвецов он и пропажу-то обнаружил только через неделю. А уж как Адольф (это мой начальник) улаживал конфликт и сколько заплатил – не мои проблемы. Я же не виновата, что эта лягуха мне бракованного клиента подсунула. Самое интересное, что зелье-то пусть и очень дорогое, но давно известное, и все равно каждый любитель весело провести время с не обремененными моральными устоями красотками хоть раз за свою жизнь попадался на него. «Дурман» запрещали, выводили какие-то противоядия и амулеты, но все было бесполезно. Авантюристки пользовались им уже не одну сотню лет.

Вторым «но», заставившим меня бежать с места преступления как можно скорее, был прием, который проводил губернатор Влекрианта в главном холле здания. Гости расходиться не спешили, и пробираться к выходу пришлось бы через толпу. А там герцог Нарайский. Ой, какой был у него взгляд, когда я шествовала с бароном к покоям. И ведь узнал же, поганец! В таком виде – и то узнал! Конечно, выдать меня Стикур не посмеет, так как прекрасно осведомлен о том, чем я зарабатываю себе на жизнь, но еще раз увидеть презрение в стальных глазах не очень хочется.

Вот и приходится, шурша складками платья и цепляясь за металлические прутья оборками, лезть по стене. Кошмар! Особенно неудобно это делать, зажимая под мышкой длинную трость зонта.

Главное, не выронить пухлую папку с бумагами, спешно засунутую в корсет. Со стороны груди она конечно же не влезла. Пришлось в туалете сначала расшнуровывать все веревки, а потом, устроив документы на талии, зашнуровываться заново. Без помощи служанки корсет затянуть туго не получилось, и папка теперь постоянно сползала, норовя выскользнуть из-под пышной юбки. Нужно было придерживать ее рукой.

«Фу-х, слезла!» Я наконец-то очутилась на земле и нервно рванула веревки корсета. Грудь тут же протестующее вылезла из декольте, зато папка больше сбежать не норовила. Вот и славненько. Очередное задание синдиката выполнено, а значит, скоро будет денежка и можно устроить себе внеочередной отпуск! А что, я заслужила, полтора года не отказывалась ни от одного задания, друзья уже, наверное, забыли, как я выгляжу. Да и заработанные деньги неплохо бы потратить.

Мелкий дождь не прекращался, поэтому пришлось открыть зонт. Бронзовая змеиная морда на ручке недовольно распахнула рубиновые глаза, зевнула, обнажив два ряда острых, как иголки, зубов, и буркнула:

– Че разбудила-то? Проблемы?

– Ага, – буркнула я. – Дождик. Так что терпи, буду по назначению использовать. Можешь спать дальше.

Живой артефакт по имени Изикарил, или просто Изик, покорно закрыл глаза и несколько раз громко всхрапнул. Я осторожно почесала блестящую чешуйчатую щечку, успокаивая. Существо довольно засопело и отключилось, превратившись в обычное украшение элегантного дамского зонтика.

Пустынная улица, освещенная фонарями, была достаточно широкой и вела за город. Мне как раз в ту сторону и нужно. Мое поместье находится совсем недалеко за городом. Пешком, конечно, чапать долго – до утра, но я надеялась поймать коляску. На следующем перекрестке, у крупного гостиничного комплекса, практически всегда стояли свободные экипажи. Эти несколько сот метров можно пройти пешком.

Все же мне очень нравится моя работа. Какой же я дурой была, когда семь лет назад еще думала, соглашаться ли на предложение Раниона (сейчас этот парень частенько сопровождает меня в сложных вылазках). Вообще-то сама я с Земли, а на Арм-Дамаш попала совершенно случайно лет восемь назад. Тогда я помогала выпутаться из неприятностей своей лучшей подружке. И вот теперь чаще бываю здесь, нежели дома. Таких зарплат на Земле, в нашем маленьком городке, выпускникам-психологам нигде не предложат. Впрочем, и здесь платят мне не за диплом, а совсем за другие качества.

Цок-цок. Каблуки отбивают дробь по мокрому асфальту, белые рюши на подоле стали грязно-серыми. Ну и пусть! Не для себя же я наряжалась. Терпеть не могу корсеты, оборки и накрахмаленные нижние юбки. В них я похожа на торт, особенно в этом дурацком белокуром парике.

Сегодня я была блондинкой с пышной грудью. А что? Пожеланиям заказчика нужно соответствовать. Париков у меня много, мне не жалко. Да и ваты в лиф платья напихать – проще простого, а человеку приятно. У меня и своя грудь вполне ничего. Есть, по крайней мере, это точно. Но мужиков я отчаялась понять еще семь лет назад. Правда, история та грустная, а после удачно выполненного дела я дала себе зарок не грустить.

Ну почему, если ночью по Влекрианту идет мужчина, у него есть слабый шанс добраться до дома без приключений. Но если на его месте оказывается девушка – то все, спокойного пути можно не ждать. Зря я наивно полагала, что сегодня удача от меня не отвернется. Легко выполненное задание – еще не гарантия того, что неприятностей сегодняшним вечером не будет вообще. И глупо думать, будто двух кварталов недостаточно для того, чтобы найти приключения. Снова повела себя как институтка, в первый раз попавшая в город. Знала же, что Влекриант и днем сложно назвать спокойным местом.

Мотающуюся по дороге троицу я заметила издалека и предусмотрительно скользнула на темный тротуар, поближе к домам. Если уж будет совсем худо, можно сигануть через забор, наверняка к гостеприимным хозяевам. Лишь бы миновать дворовых псов, а то еще неизвестно, что хуже: пьяная троица или разозлившаяся собачья свора.

Пока я размышляла, «сегодняшние неприятности» резко повернули в мою сторону. Были бы это засидевшиеся в корчме мужики, вполне возможно, ничего серьезного мне бы не грозило – люди слишком ленивы даже для того, чтобы гоняться за добычей, чего не скажешь о троллях-наемниках.

– Изик, не спать, – шепнула я и сложила зонт, перехватив наподобие трости. Очень удобное оружие для слабой, необученной премудростям боя женщины. С виду совершенно безобидный красивый дамский зонт, а на деле, с одной стороны, зубастый и ядовитый артефакт, а с другой – остро заточенный нож. Яд у Изика в клыках не смертельный, но парализует надолго. Если тяпнет за руку, конечность начнет функционировать не раньше, чем через сутки и потом еще болеть будет с неделю! Это я на себе испробовала, ну когда только познакомилась с Изиком: мне тогда заказали достать зонт из сокровищницы одного сирланского шейха. Много крови это задание попортило, столько, что я посчитала с трудом добытый артефакт более достойной наградой, чем жалкие пятьсот золотых.

Пьяная троица подошла почти вплотную, вдохновленная тем, что потенциальная жертва настолько глупа и лишена чувства самосохранения, что прогуливается по улицам Влекрианта, как по дворцовым садам Арм-Дамаша, не торопясь и лениво размахивая зонтиком.

– Девушка, а вам одной гулять не страшно? – Ну ясно, все начинают одинаково. Это своеобразная игра. Называется «Попробуем договориться по-хорошему?». «Поиграть или сразу засветить Изиком в лобешник?» – лениво размышляла я, разглядывая своих случайных знакомых. Тролли как тролли – большие, в каждом не меньше двух метров роста, и пьяные. Такие по всему Влекрианту сейчас бегают – в конце лета традиционный праздник «Прощения и примирения». В это время считается дурным тоном обращаться в преступные кланы и организации. Особенно сильный грех – заказное убийство или разбой. Вот наемников всех и распустили до осени. А они маются от безделья и напиваются в многочисленных корчмах.

Тролли-наемники, заметив, что девица попалась какая-то уж совсем блаженная, решили счастья своего не упускать и перейти к активным действиям.

– А давайте мы вас проводим? – радостно оскалился один.

– Только вы в неправильную сторону идете. Если повернуть направо, гостиница будет вполне приличная, без клопов. Пойдемте, мы вам покажем!

– И зонтик поможем донести! – Третий без предупреждения рванул из моих рук приготовленную для удара трость. Впрочем, я особо и не сопротивлялась. Отбирать Изика – себе дороже. Жесткая ручка зонта в руках тролля вдруг обмякла, превращаясь в змеиное тело. Чешуйчатая голова сверкнула рубиновыми глазами и, извернувшись, тяпнула обидчика за ногу чуть повыше колена. Наемник взвыл, отшвыривая от себя зонт, и рухнул на мостовую. Правильно, боль зверская, особенно в первые несколько минут, пока конечность еще не онемела. Живой артефакт, стукнувшись о брусчатку, окончательно превратился в юркую змейку и сиганул ко мне, но с земли, у ног я подхватила уже тяжелую металлическую трость. Такая форма для Изикарила привычнее.

Два оставшихся дееспособными наемника замерли в нерешительности. С одной стороны, хмель из головы повыветрился и связываться с опасной бабой совсем не хотелось, а с другой – отступать стыдно, сильно уж на проявление трусости смахивает. Узнай кто из своих – засмеют. А узнают точно. Что известно троим наемникам – известно всему городу.

Мою попытку примитивно сбежать тут же пресекли, сильно рванув сзади за волосы. Шпильки, царапнув кожу, вылетели, и белокурый парик послушно скользнул в руки наемнику, словно скальп. Тролль заорал, откидывая от себя светлые налаченные локоны, а я непроизвольно хихикнула. Да уж, спать сегодня эти трое если и будут, то с кошмарами. Что уж греха таить, мои собственные огненно-рыжие волосы, небрежно сколотые невидимками, чтобы не высовывались из-под парика, издалека вполне могут сойти за окровавленный череп. А уж в тусклом свете фонарей… Сразу и не поймешь, что эта затылочная часть головы непомерно большая. Надеюсь, что пьяницы не останутся до конца жизни заиками.

Воспользовавшись секундным замешательством, я со всех ног драпанула вниз по переулку. Вдалеке уже виднелись огни центральной улицы. Вопреки ожиданиям, погоня за мной не последовала.

Тролли-наемники не могут прожить ни дня без очередной порции адреналина. Именно поэтому постоянно ввязываются в драки и нападают на загулявшихся в темноте барышень. Им дарит наслаждение страх жертвы, ярость схватки или азарт погони. В общем, новые и свежие впечатления, которых сегодня они, похоже, получили с избытком.

Практически у самого перекрестка я затормозила и выдернула из волос заколки. Темно-рыжая волнистая грива рассыпалась по плечам непослушными тугими локонами. Я попыталась пригладить их руками, но, как всегда, безуспешно. Раньше, на Земле, я носила преимущественно короткие стрижки, волосы доходили максимум до плеч, а здесь, на Арм-Дамаше, почему-то захотелось длинные. Несколько раз была почти готова с ними распрощаться, но становилось очень жалко, и я растила дальше.

Дождь закончился, и мокрая мостовая в желто-оранжевом свете фонарей сияла, словно начищенная. Воздух был густым и пряным, домой не хотелось. Сейчас бы посидеть в саду, а не трястись еще несколько часов в неудобной коляске. Сад, конечно, есть в поместье, но до него еще нужно добраться. Все же пора задуматься о квартире во Влекрианте. Накладно, конечно, но я себе это вполне могу позволить. Все лучше, чем тащиться далеко за город. Времени на Арм-Дамаше я все равно провожу немало, а поместье моим можно считать условно. Я живу там на гхырховых правах. Оно принадлежит моей лучшей подруге, а точнее, ее молодому человеку. Меня пока оттуда не просят, да и нужна я там, так как сами Анет и Дерри приезжают нечасто, а хозяйство в поместье огромное. Одна гхырхячья ферма чего стоит! Сто пятьдесят голов. За всем нужно следить. Но квартира все равно требуется, вот в отпуске об этом и поразмыслю.

Все же день сегодня выдался на редкость удачный. Задание выполнила без проблем, с троллями обошлось без жертв и коляску пустую поймала сразу же. По дороге можно и вздремнуть. Добираться на лошадях часа три, не меньше, и то это летом, зимой намного дольше получается. Только вот спать совсем не хотелось. Пришлось всю дорогу рассматривать пыльные занавески на окнах и отгонять от себя грусть. Одна сегодняшняя встреча не давала мне покоя, я хоть и старалась не думать, все равно мысли возвращались к циничным стальным глазам. Что, интересно, герцог Нарайский забыл в богами забытом Влекрианте? И с каких это пор стал дружен с местным губернатором? Не выйдет ли мне это боком и вообще, что это за дама по-хозяйски вцепилась ему в рукав там, на приеме?

Яркой вспышке боли в голове я в кои-то веки была рада. Она отвлекла от ненужных мыслей. Со мной на связь соизволил выйти любимый начальник.

– Ольга, ты где ночами шляешься, а? – Недовольный голос стучал в висках маленькими молоточками. Я аж от злости поперхнулась. Он что, совсем там обнаглел? Сам же отправил меня на задание. Впрочем, начальство злить – себе дороже, особенно если очень нужно смотаться в отпуск. Поэтому я была мила и учтива.

– Уже почти дома, папка с документами у меня, можешь завтра с утречка ее забрать. – Тут я, конечно, погорячилась: с утречка я поспать люблю. Но расстроиться из-за неосмотрительно брошенной фразы Адольф мне не дал, заявив, что папка ему нужна сегодня и вообще он меня ждет уже больше часа и выпил весь кофе.

Я скрипнула зубами. Чувствую, не стоит надеяться и на то, что вопрос о выплате вознаграждения и об отпуске решится скоро. Мало того что опять придется не спать до утра, так еще этот пупырчатый поганец прикончил остатки кофе! А я его с Земли привожу. На Арм-Дамаше есть свой аналог, и местных он устраивает, но я к нему так и не привыкла.

Глава 2

Августовские ночи еще теплые, но уже пахнут осенью и сыростью. После дождя свежо и часто ветрено. А под утро по земле стелется промозглый туман. Светало, а Дир еще не ложился спать, хорошо хоть удалось около часа назад перекусить и украдкой выпить перелитую во фляжку дневную дозу крови. Сейчас можно завернуть на постоялый двор и поспать, но магу не хотелось терять время. До поместья во Влекрианте осталось всего несколько часов езды, поэтому задерживаться в городе бессмысленно. Да и не очень разумно. Сегодня днем Дир опять заметил, что за ним следят. Далеко не в первый раз за две недели. За это время маг убедился в том, что воскресили его не просто так. У кого-то были серьезные планы на это тело с новой душой. Зачем нужно создавать из юного вампирчика марионетку, Дирон пока так и не понял. Впрочем, сильно и не старался. Главной задачей было сбежать и добраться до своих записей. Если смешаться с толпой, есть шанс, что во Влекрианте он затеряется окончательно и преследователи отстанут, хотя бы на время, которого хватит, чтобы разобраться в сложившейся ситуации и изучить дневники Келла.

Все неприятности начались на следующий день после того, как Дирон очнулся в вампирском теле на краю пентаграммы. Когда пожаловали трое вампиров, он едва успел смотаться, прихватив записи мага. Его спасло только то, что в момент прибытия нежданных гостей он был в потайном кабинете, о котором, похоже, не знал никто, кроме усопшего владельца. Дирон подслушал разговор и понял, что троица заглянула не просто так. Вампирам было хорошо известно о готовящемся сложном ритуале. Более того, маг не должен был начинать действовать самостоятельно, не дождавшись ассистентов. Похоже, неудачливый колдун был всего лишь исполнителем, который переоценил свои силы, решив отхватить слишком большой кусок пирога. Стало ясно, что планировали создать не просто раба. Все было значительно сложнее. Задумывалась какая-то игра, а паренька, вероятнее всего, хотели вывести в качестве джокера. Темная лошадка, способная изменить ход партии. Знать бы еще, кто, с кем и во что задумал играть.

Потайным ходом в кабинете мага пользовались, видимо, очень редко или не пользовались вообще. Дверь открылась с ужасающим скрипом, и Дира все же засекли. Тогда от погони удалось оторваться, но после этого его настигали несколько раз. Иногда просто следили, и получалось раствориться в толпе, а иногда нападали, и приходилось убивать. К счастью, магический дар никуда не делся, а новое тело не утратило навыков рукопашного боя. Действуя на одних инстинктах, он справлялся с сильными противниками и выходил из передряг с минимальными потерями. В этом помогала боевая трансформация. В первый раз маг не на шутку испугался, почувствовав, как во рту удлиняются клыки, а на руках отрастают когти, но очень скоро оценил их преимущества в бою.

В одной из таких потасовок Дирон заработал неприятный шрам вдоль ребер. Достаточно глубокая царапина ныла и саднила до сих пор. А в другой драке удалось разжиться парными вампирскими кинжалами из темной стали. Поговаривали, что другим оружием вампира убить практически невозможно. Дирону повезло, что охотились за ним только люди или тролли. Со своими новыми сородичами справиться так легко не удалось бы. Это удивляло. Дирон не понимал: если он интересен кровососам, то почему же его ловят обычные наемники? И ловят как-то вяло. Значительно проще было бы напустить вампиров-профессионалов. Против них он бы не выстоял, даже если бы умело соединил боевые навыки нового тела и собственную магию. И вообще, Диру ужасно надоело убегать и скрываться.

Он уже думал, что от погони удалось оторваться, так как последние несколько суток поймать его никто не пытался, но сегодняшний день доказал обратное.

Преследующие его тролли-наемники долго тащились сзади, и никакие петляния по городу не помогли от них избавиться. Трое хмурых головорезов не пытались скрыть свое присутствие. То ли не боялись, то ли просто не принимали объект слежки всерьез. Дир приметил их сразу и безуспешно пытался скрыться в течение всего дня. Это обстоятельство напрягало и задерживало, в поместье во Влекрианте ехать было нельзя. Не хватало только привести хвост в собственный дом. В первый раз маг пожалел, что у него была в целом благополучная жизнь. Его обучили азам рукопашного боя, он неплохо овладел оружием и отлично – магией, но вот скрываться в городских лабиринтах улиц еще не приходилось. Впрочем, преследователей все же удалось обмануть. Напасть наемники решились только под утро и то, поддавшись на провокацию мага. Он намеренно долго сидел с кружкой пива в одном из трактиров, а потом, пошатываясь, побрел по пустынной улице.

План оказался верным. Нетрезвая походка, хрупкое телосложение и пустой взгляд служили лучшей приманкой. Маг привалился к стене спиной и опустил голову, пытаясь разглядеть приближающиеся фигуры. Издалека могло показаться, что он не рассчитал сил, перебрал и теперь дремлет, так и не добравшись до конечной точки своего пути. В темноте переулка наемники могли заметить только смутный силуэт у стены дома, а Дир видел их очень хорошо. У нового тела были неоспоримые плюсы, и один из них – ночное зрение. Сейчас маг мог различить мельчайшие детали – кошку, дремлющую за мусорными баками, выбоины в брусчатой мостовой и даже внешность своих преследователей.

Осторожно вынув из ножен парные кинжалы, Дирон напрягся, готовясь к атаке. За эти две недели он убил больше народу, чем за всю предыдущую жизнь, и это пугало. Хотелось думать, что виной тому обстоятельства, но в душу постоянно закрадывалась коварная мысль, а может быть, не обстоятельства, а новая сущность? «Ты же теперь не эльф, Дир, а вампир, – мерзко нашептывал внутренний голос. – Порождение тьмы…»

Один из наемников резко кинулся вперед. Двигался он профессионально, бесшумно. Дир ни за что бы не заметил приближения, если бы и в самом деле пьяный дремал у стены. А так ухищрения противника оказались напрасны. Маг лишь выкинул вперед руку с кинжалом, молодой тролль сам напоролся на оружие, Дир лишь повернул клинообразное лезвие в оседающем теле так, что оно вошло в сердце. Раздался чавкающий противный звук, и по рукаву потекла теплая, липкая кровь. Несколько тяжелых капель упали на ботинки.

Второй противник выругался, услышав хриплый стон напарника, и кинулся вперед, уже не таясь. Дирон едва не проворонил удар булавы, направленный в голову, пригнулся, пропуская оружие над собой, и плавно переместился за спину противнику. Тролль яростно крутанулся на месте, и Дир успел заметить его помутневший взгляд. Медлить нельзя. Маг удобнее перехватил кинжал за скользкую от крови рукоять и вогнал лезвие в глаз врага, разрушая заклинание маяка, и сразу же черкнул вторым лезвием по горлу. Фонтаном брызнула кровь, попав на лицо и губы мага. Он судорожно сглотнул теплые капли и отшатнулся к стене, стараясь не смотреть в сторону бойни и не вдыхать запах крови, пропитавший воздух. Сдерживаться не было сил, но Дир буквально кинулся в ближайший проулок, борясь с желанием слизать свежую кровь прямо с мостовой, ему хотелось лакать прямо из раны. Остановился, только когда начало светать. В боку кололо, а кровь на руках давно засохла. На душе стало противно и грустно. Новая сущность доставляла много проблем. Убивать получалось легко. Его словно захватывал какой-то нездоровый охотничий азарт, а вот потом начинались мучения. Самым сложным было не дать себе напиться крови. Свежая, из только что нанесенной раны она пахла одуряющее. Желудок скручивался в узел, настолько сильна была жажда, но Дир не сдавался, он боялся сойти с ума. Считал, что до тех пор, пока пьет кровь животных, как лекарство из фляжки, он еще может считать себя эльфом. Но как только сдастся и подчинится своим инстинктам, сразу превратится в тварь. Это мешало. Слишком часто приходилось в последнее время делать нелегкий выбор. Вот, например, сегодня опять – зверски убить противника или дать ему вызвать подмогу? Дирон был хорошим магом и поэтому очень быстро определил, что на наемника кто-то ставит маяк. Об этом говорили потускневшие глаза и замедлившиеся движения. Связь удалось разорвать вовремя. Чужой маг мог почувствовать только вспышку боли и угасающее сознание своего «замаяченного». Дир надеялся, что все сделал правильно и найти его не смогут, по крайней мере, какое-то время. Может быть, все же удастся затаиться. Иначе жертва будет напрасной.

Хорошо бы расспросить трупы о том, какой приказ они выполняли. Но тут было несколько «но». Во-первых, о ритуалах некромантии Дирон только слышал, сам он никогда не проводил ничего подобного (не позволяло эльфийское происхождение) и сейчас не был уверен, что у него получится. А во– вторых, сразу он этого не сделал, так как убегал от жажды, а сейчас возвращаться в подворотню неумно. Тела уже давно обнаружила городская стража.

Тихий перезвон колокольчика на двери говорил о том, что с утра пораньше притащились незваные гости. Я на первую трель не прореагировала, но звук повторялся снова и снова, а значит, игнорировать его и дальше было бессмысленно. Видимо, кому-то я очень нужна.

Какая сволочь смеет меня будить! Ни за что не открою глаза, даже если пожар или из клеток вырвались все полторы сотни вечно голодных гхырхов!

– Госпожа, ну пожалуйста, проснитесь! К вам гости, молодой человек пожаловал и ждет уже больше часа!

Я испуганно открыла один глаз. Первой мыслью в сонном сознании было, что по мою душу притащился его светлость герцог Нарайский. Именно его образ преследовал меня ночью, точнее утром, в неприличных снах. До самого рассвета я выбивала из Адольфа отпуск и деньги.

Сердце лихорадочно запрыгало в горле, я нервно сглотнула, закашлялась, подавившись слюной, и резко села на кровати, окончательно просыпаясь. Только после этого до меня дошло, что сейчас мало кому в голову придет мысль назвать Стикура молодым человеком – изуродованная шрамами левая щека, рассеченная бровь и жесткое выражение лица делали его старше. А потом мы, можно сказать, не виделись семь с лишним лет (мимолетные встречи, такие, как вчера, не в счет), с чего бы ему сейчас объявиться?

Невеселые мысли прогнали сон, и я выползла из кровати, лениво поинтересовавшись у горничной:

– Вирра, а что там за молодой человек? И что ему от меня нужно?

– Не знаю. – Девчонка была совсем молоденькая, симпатичная и ветреная, но старательная. Мы с ней ладили, хотя служила она у меня всего несколько месяцев. – Сказал, что ваш давний друг.

– Ранион, что ли? – Расческа ни в какую не желала раздирать мою взлохмаченную после сна гриву. Точно обрежу все эти космы к каркалам! Надоело с ними мучиться. Заплетать в косу на ночь я их постоянно забываю, а расчесывать с утра не хватает никакого терпения.

– Госпожа, это не Ранион, я в первый раз его вижу. Он почти мальчишка.

– Почти мальчишка, говоришь? – задумалась я, перебирая в голове своих знакомых. – Ну ладно, к чему гадать, скажи ему, что я сейчас спущусь, только оденусь.

Торопиться я, конечно, никуда не собиралась, и мне было совершенно не стыдно перед незваным гостем. О визитах нужно предупреждать заранее, это позволит избежать многих неудобств и сократит утомительное ожидание. А так, почему это я должна неизвестно из-за кого портить себе утро?

Ласковое августовское солнце лизнуло плечи, когда я в одной ночной сорочке вышла на балкон и потянулась. По правую руку от главного дома стоял небольшой двухэтажный административный корпус, выстроенный уже при мне, лет пять назад, а вдалеке, на краю изрядно вытоптанного поля, раскинулись ряды отстроенных гхырхятников. Вообще, идея сделать гхырхячью ферму пришла в голову не мне (мой мозг на такой маразм не способен), а моей подружке Анет. Она попала на Арм-Дамаш восемь лет назад и меня с собой чуть позже притащила. Анет едва ли не в первый день своего пребывания здесь нашла на свою голову ручного гхырха. Это удивительно бесполезные создания. Вырастают величиной с крупную кавказскую овчарку, несъедобны, мех жесткий, молоко кислое, характер паршивый. Но если по собственной глупости покормить представителя гхырхячьего племени, он будет за тобой таскаться всю жизнь.

Анет повезло. Со своим гхырхом Зюзюкой она научилась мысленно говорить, и он стал хорошим охранником. Проблемы начались тогда, когда Зюзюка, облюбовавший влекриантское поместье, притащил сюда свою подружку и выводок детенышей. Вот тогда-то Анет и пришла в голову мысль разводить и специально обучать гхырхов. В конце концов, кошки тоже особой пользы не приносят, и тем не менее их держат повсеместно. Моя подружка посчитала, что можно ввести моду и на гхырхов, особенно если привить этим животным некоторые качества сторожевых собак.

Быстро нашлись люди, способные, как и она, понимать гхырхов. Или, по крайней мере, лучше других улавливать их мысли и настроение. С клиентами проблем тоже особых не возникло. Зюзюкиных детенышей просто раздарили, а остальных начали продавать вместо сторожевых собак. Гхырхи обладают зачатками разума и могут предупредить об опасности, они сильные и выносливые. Их можно использовать в бою. В общем, за семь лет гхырхячья ферма разрослась до ста пятидесяти голов и приносила неплохой доход.

Сейчас – самый сезон. Еще недели две – и можно в поместье не появляться. Здесь будет не протолкнуться от желающих заполучить экзотическую зверюшку. Все хотят найти для себя единственного, неповторимого гхырха. Того, с которым можно будет поддержать разговор. Бывает, и получается. Клиент иногда долго ходит рядом с клетками, надеясь, что кто-то из детенышей с ним заговорит. А для кого-то важна расцветка. Мирр, управляющий фермой, в этом году делал ставки на лилово-розовый выводок и сильно обижался, когда я называла детенышей гламурненькими. Этого слова пожилой эльф не знал, но почему-то считал обидным.

Еще раз потянувшись и вдохнув пряного утреннего воздуха с отчетливым навозным душком, я все же решила одеться и выйти к своему таинственному гостю.

Долго медитировала на шкаф, не в силах решить, как мне одеться: удобно, как я привыкла – в спортивные штаны, привезенные с Земли; прилично – в платье, или неофициально, то есть накинуть поверх прозрачной ночнушки пеньюар.

В результате остановилась на компромиссном варианте: традиционной, полюбившейся мне сирланской одежде – полупрозрачных шароварах и тунике из плотного небеленого дина[1].

Молодой человек и в самом деле был удивительно юным и совсем незнакомым. Я замерла на верхней площадке лестницы, где, спрятавшись за колонну, могла изучить гостя, не опасаясь, что меня заметят.

Каркалы! Мне же никогда не нравились шестнадцатилетние мальчики, даже когда самой было пятнадцать. Так почему сейчас так хочется растечься киселеобразной лужицей прямо здесь, на мраморном полу?

Паренек сидел в кресле, развалившись, и листал какую-то книгу. Черные жесткие волосы до плеч торчали в разные стороны, словно иголки дикобраза. Прямой тонкий нос, резкий изгиб губ и острый подбородок. Несмотря на юный возраст, он был до дрожи в коленях красив и, похоже, знал об этом. Иначе как объяснить вызывающе обтягивающую безрукавку с распущенной на груди шнуровкой и эту непривычную для Арм-Дамаша прическу. На Земле молодых людей с таким экстравагантным беспорядком на голове можно встретить, а здесь мужчины либо носят короткие стрижки либо убирают волосы в косу или хвост.

– Оля, хватит прятаться, я тебя вижу. Выходи уже!

Я подпрыгнула на месте от этого мягкого баритона и уставившихся на меня огромных медовых глаз.

– Мы знакомы? – осторожно поинтересовалась я, выглянув на лестницу.

– Да, – хмыкнул парень, и я заметила длинные клычки. Стало быть, вампир, причем не из простых. Раз камушка в клыке нет. Высшая знать. Нет, таких знакомых у меня не было, я, по крайней мере, не помнила, о чем тут же поспешила уведомить своего гостя. – А мы не виделись давно, целых семь лет. Даже семь с половиной. Почти. – В лукавых глазах плескалось расплавленное золото. «Каркал, зачем ты улыбаешься мне! Я и так скоро начну глупо хихикать и строить глазки».

– Я тебя что, нянчила, что ли? – За этой явной грубостью я попыталась скрыть свои истинные чувства. К вампирчику меня тянуло, словно магнитом.

– Нет, – он никак не прореагировал на колкость, – это я тебя… Нет, не нянчил, скорее штопал, когда ты загибалась после укуса ледяной ящерицы.

После этих слов я едва не сверзилась с лестницы. По рукам пробежали волны чешуек, а зрачки сузились в вертикальную щель, напоминая мне об одном неприятном событии. Хочу я или нет, но с некоторых пор я немного ледяная ящерица. До конца я так и не перекинулась, но сейчас это и не важно. Важно, что возвращали меня к жизни после укуса два мага, и оба они мертвы. Келл ушел сам за своей любимой, которую искал почти тысячу лет. А Дира убили через несколько месяцев здесь, в этом доме.

– Не узнаешь меня? – Вампирчик уже не смеялся, но на его юном лице я не могла найти ни одной черты Каллариона или Дирона. Нет, никто из них не может быть жив. Я видела их тела. Да и что общего между эльфами и вампирами?

– Бред. – В это слово я вложила все свое удивление и недоверие.

– Сам до конца не верю, но я Дир. Спрашивай, отвечу на любой вопрос. Хочешь, расскажу, как ты очутилась на Арм-Дамаше? Или нет… Лучше я тебе поведаю о том, как однажды зимой ты едва не сожрала одно разумное существо по имени Адольф, приняв его за большую лягушку. Причем о его разумности ты прекрасно знала и все же упорно пыталась сожрать. Брата моего двоюродного, Стикура, покусала, пока он в чувство тебя приводил.

– Стоп-стоп! – Я, не в силах поверить в реальность происходящего, слетела с лестницы и плюхнулась на свободное кресло. – Но как? И почему ты здесь? Нет, я, конечно, рада тебя видеть, но вряд ли я самый близкий тебе человек… В общем, ты меня понял?

– Понял. Не хочу тебя расстраивать, но я не совсем к тебе, я, скорее, к своим вещам. Если ты помнишь, перед смертью, – на последнем слове вампирчик споткнулся, – я жил здесь. Мне нужен мой кабинет. Надеюсь, я могу им воспользоваться? Он еще цел?

– Э-э-э… – Я попыталась найти нужные слова. Кабинет-то, конечно, был цел, но вот во что он превратился за семь лет – это отдельная история. Вряд ли Диру понравится, что я устроила там кладовку. Ни Стикур, ни Дерри не озаботились тем, чтобы куда-то вывезти вещи мага. Сначала было слишком сложно и тяжело, а потом, видимо, просто забыли. В небольшой комнатке на третьем этаже под толстым слоем пыли на ковре все еще были следы засохшей крови. Именно там пытали, а потом убили Дира. Нужно срочно распорядиться, чтобы безобразие убрали. Вряд ли магу приятно будет это видеть.

– Оль, ты где? – напомнил о себе Дирон. – Может быть, все же ответишь мне на вопрос?

– А… извини, просто я, если честно, в шоке. – Я смотрела на сидящего передо мной молодого смазливого мальчика и не могла поверить, что это Дирон. Мага я, если быть откровенной, помнила не очень хорошо, мы с ним тогда не успели стать друзьями. Да я и не стремилась. Мое сердце в то время завоевал яркий и стремительный Стикур, а Дир… Он был увлечен магией, и я его совсем не знала.

– Как получилось, что ты жив? – Слова застряли в горле. От обилия полученных сведений и бессонной ночи разболелась голова, и я, подозвав служанку, велела принести кофе. У меня на кухне еще осталась целая банка божественного напитка. После того как служанка упорхнула, перед этим буквально раздев Дира взглядом, я вернулась к допросу.

– Почему ты в таком виде? И если тебе перепала такая удача, то почему ты торопишься вернуться к магическим экспериментам, а не празднуешь свое возвращение с друзьями и родней. Я что-то не догоняю.

– Н-да. – Лицо юного вампирчика стало необычайно серьезным. На гладком фарфоровом лбу пролегла глубокая морщина. – Я бы вообще предпочел, чтобы о моем так называемом воскрешении никто не знал. Но раз ты все равно в курсе, то нет смысла что-то скрывать. Семь лет назад одному ушлому магу удалось захватить мою душу. Это долгая история, и сейчас она не важна.

– Нет уж! – уперлась я. – Начал рассказывать, продолжай!

– Хорошо. Семь лет назад Анет попала в беду, она помогала Дерри достать один артефакт и вместе с ксари оказалась в плену у адептов ордена Золотого дракона. Не очень приятные ребята, помешанные на идее воскрешения прародителя всех драконов. Они считали, что это даст им власть над миром и знаниями магов. Я рад, что их удалось остановить.

– Да-да, я знаю! – перебила я, не терпелось узнать подробности. – Анет и Дерри тогда едва не погибли. Спасло их только то, что Анет смогла вызвать на помощь своего предка – лунного дракона и вас с Келлом.

– Вот тогда все и случилось! Иногда души магов могут приходить на помощь живым, но это очень опасно. Пленить настоящего дракона невозможно, а вот душу помощника запросто. Главное знать, как это сделать, тот маг знал. Он очень быстро сориентировался и заключил меня на долгие семь лет.

– Ничего не понимаю! То есть маги после смерти служат драконам?

– Не совсем так, – задумался Дирон. – Некоторые достаточно сильные маги не уходят совсем, часть их души и магии может возвращаться в мир живых. Ненадолго. А к драконам нас просто тянет: это недостижимый идеал. Если бы душа была чиста, а сил было бы больше, я бы тоже мог стать после смерти драконом, но не сложилось. Вместо этого я и после смерти покой не обрел, а попался в загребущие руки мага, который решил завести себе замечательного раба. Если бы все пошло по плану, я бы очнулся в пентаграмме и магу осталось только прочитать заклятие повиновения. Мертвое тело слушалось бы беспрекословно, как и любой зомби, а заключенная в нем душа позволила бы давать рабу сложные задания и пользоваться всеми его знаниями. Согласись, очень удобно. Только вот маг просчитался. Ему не хватило сил, чтобы закончить ритуал. Тут вообще история очень сложная, похоже, марионетка была нужна не самому колдуну. Он выполнял чей-то заказ, но решил перехитрить своих клиентов и провести ритуал без подстраховки.

– И…

– И он умер, а я получил относительную свободу.

– То есть воскрес, и я опять же не понимаю, что тебя тревожит. Живи и наслаждайся жизнью. В чем проблема-то?

– А проблема, Оля, в том, что зомби с душой не становится полноценным живым существом. От того, что в теле появилась новая душа, оно полностью не ожило. Рано или поздно этот маленький вампирчик начнет разлагаться, и я не хотел бы тогда оказаться запертым в его теле. Я не знаю, сколько буду существовать так. На ритуал были потрачены колоссальные силы, смерть этого паренька наступила непосредственно перед колдовством – эти сведения мне удалось почерпнуть из записей мага. А значит, в течение ближайшего года мне можно не волноваться – я стопроцентно живой. Чувствую боль и голод, но сбой может произойти в любую минуту, если только я не найду возможность избежать этого. Теперь понимаешь, почему я не в восторге от случившегося и не спешу радовать своих друзей. Нечему радоваться по большому счету. Пока нечему.

– И что ты планируешь делать? – спросила я, с замиранием сердца вспоминая, что из вещей мага успела загнать. По всему выходило, что ничего. Ну кроме одной незначительной штучки, про которую, если повезет, Дир и не вспомнит.

– Для начала мне бы хотелось попасть в свой кабинет, – напомнил Дир. – А там будет видно.

– Да-да, конечно, я сейчас пошлю горничных привести его в порядок. Там… – я замялась, – пыльно.

– Ничего страшного, не стоит беспокоиться, я разберусь сам. Тем более меня интересуют только записи. Дневник Келла. Он описывал там один занимательный ритуал, с помощью которого можно связать воедино душу и мертвое тело. Главное условие – согласие души. Его-то и сложнее всего добиться, к бестелесному существованию привыкаешь очень быстро. Как понимаешь, в моем случае это условие соблюдено, останется лишь формальность.

– Это тот, с помощью которого он планировал оживить Ларану?

– Да. Мне интересно, как он после воссоединения тела и призрака собирался удерживать их вместе и дальше. Тогда он до последнего молчал, что собирается использовать для воскрешения Лараны чье-то тело, и поэтому я не в курсе подробностей ритуала.

– Он не говорил, потому что сосудом для души должно было стать тело Анет? – Я закусила губу, вспоминая давние события. Это как раз была моя первая зима на Арм-Дамаше.

– Он не говорил, так как знал, что я не пойду на убийство, и неважно, Анет или любой другой ни в чем не повинной девушки. Даже ради того, чтобы вернуть к жизни Ларану. Неправильно жертвовать одной жизнью для того, чтобы вытащить из-за порога смерти другую. Именно поэтому я после смерти Каллариона не изучал детально этот обряд.

– Но сейчас хочешь?

– Сейчас у меня нет выбора, точнее есть, но какой-то уж очень нерадостный. Либо искать возможность окончательно соединиться с этим телом, либо ждать, когда оно начнет разлагаться.

– А просто умереть ты не можешь? – тихо спросила я и, только когда слова вылетели, поняла, что звучат они как-то не очень тактично, но Дир, похоже, не обиделся. Он хмыкнул и, обнажив в улыбке клыки, сказал:

– Наверное, можно, но, понимаешь, проверять я это не хочу. У меня появился шанс прожить еще одну жизнь. Согласись, в прошлой я пожил слишком мало. Этот шанс нельзя не использовать, и кончать жизнь самоубийством я пока не намерен. Но надеюсь, что это возможно. Когда я говорю, что могу оказаться запертым в разлагающемся теле, я не имею в виду навечно, но эта смерть, мне думается, не из приятных. А умирать очень больно. Так что прости, но я пошел разбираться в записях Келла.

– А… Тогда, может быть, тебя проводить?

– Я сам найду дорогу. – Парень резко встал и с кошачьей грацией скользнул к лестнице. Ну нет, на зомби это совершенное существо было совсем не похоже.

Глава 3

Пустой и холодный коридор влекриантского поместья раздражал. Он казался слишком длинным. До поворота невероятно далеко. Яркое утреннее солнце таращится в высокие узкие окна. Золотистые лучи образуют квадраты на коврах, делая пол похожим на шахматную доску. Раньше Дир любил солнце, а сейчас оно нервирует. Слишком яркое и горячее. Парень старался ступать на темные клетки, но от усталости постоянно заносило. На руку и щеку то и дело попадали солнечные зайчики. Не больно, просто не очень приятно. Терпеть можно, но в тени комфортнее. Дирон прислонился к стене, обитой темной тканью с орнаментом – вьющиеся стебли роз и нежные цветочные головки, – и прикрыл глаза. «Говорят, шипы губительны для вампиров. Интересно – это правда или одна из баек? Такая же, как сказка про солнечный свет?»

Осталось сделать всего лишь несколько десятков шагов, преодолеть два лестничных пролета, поворот, и там окажется долгожданная дверь кабинета. Еще чуть-чуть, но сдерживаться больше нет сил: пить кровь в чьем-либо присутствии Дирон не хотел. Правда, здесь, в коридоре, пока никого, тихо и пусто: ни шныряющих слуг, ни Ольги. Можно успеть.

Дирон рассчитал: чтобы не загнуться, ему нужно выпивать минимум сто пятьдесят граммов крови – почти стакан гадкой жидкости, без которой очень быстро наступает ад. Наркотик. Ему досталось тело наркомана. Причем от зависимости избавиться, похоже, невозможно. Организм мечтает о крови, лучше всего человеческой, но этого эльфийская душа позволить не может, и приходится пить свиную. А она гадость, впрочем, маг предполагал, что человеческая не вкуснее. Уж лучше бы его вселили в тело неразумного прожорливого гхырха, в этом случае хоть совесть была бы чиста. А так постоянно приходится мучиться, выбирая: выпить «лекарство» сейчас или еще чуть-чуть потерпеть?

Руки дрожали, и отвернуть пробку фляги удалось не сразу. Несколько драгоценных капель попали на ладонь, и парень лихорадочно их слизнул, буквально захлебываясь слюной. Клыки непроизвольно удлинились, а перед глазами поплыла багровая пелена.

Теплый вязкий комок прокатился по горлу, вызывая приступ тошноты и возвращая ослабевшему организму силы и возможность связно мыслить и передвигаться. Теперь расстояние до лестницы не казалось таким невероятно длинным. Контролировать новое тело с каждым днем было сложнее и сложнее, оно настойчиво требовало крови. Любой оказавшийся рядом человек виделся просто клубком ароматно пахнущих артерий. Лишь подавив инстинкт, маг мог рассмотреть черты лица. Именно так Дир сегодня почувствовал Ольгу. Он просто унюхал ее кровь и желание. А потом почти час сдерживал рвущиеся наружу инстинкты, старался не смотреть на бархатную кожу и бьющуюся возле ключицы вену. Было бы чуть проще, если бы он додумался насытиться перед встречей, а так желудок сводило от боли и голода, а девушка сидела совсем близко и дразнила своим гибким телом и текущей по венам кровью.

В такие минуты Дир был противен сам себе, но поделать с инстинктами ничего не мог. После выпитой крови обострились зрение и слух, маг отчетливо слышал, как скребется в углу толстая крыса – пульсирующий кровью сгусток. Остановиться он не успел: сиганул в сторону звука, припал на четвереньки и прямо зубами вцепился в теплое тельце. Охота поглотила настолько, что остальной мир перестал существовать. Шаги сзади маг услышал слишком поздно, резко обернулся и отшатнулся в угол, увидев испуганное личико молодой служанки. Девушка ошалело вытаращила глаза и прикрыла рот рукой. Затем последовал истеричный вопль. Шутка ли, увидеть симпатичного хозяйского гостя с перемазанной кровью физиономией и с крысой в зубах? Дирон икнул, выплюнул обескровленный крысиный труп и затравленно посмотрел в спину удаляющейся служанке. Нужно срочно сматываться в безопасное, тихое место. А то на вопль обязательно примчится еще кто-нибудь, и позор тогда будет не локальный, а глобальный. И так инцидент станет известен всем слугам, но есть шанс, что слова молодой служанки примут за бред и скоро забудут. Но если попасться на глаза еще кому-нибудь, то все – из своего кабинета можно больше не выходить. Или упрашивать Ольгу срочно менять весь персонал. Но она на это не пойдет, а его присутствие только стеснит ее. Не в той он ситуации, чтобы качать права и позорить себя и хозяйку поместья.

Дир так и не добрался до третьего этажа. Он вытер ладонью перепачканное лицо и присел на верхней ступени лестницы. Мимо пропорхнула еще одна симпатичная служаночка, одарив соблазняющей улыбкой – видимо, инцидент в коридоре еще не стал достоянием гласности. А в полумраке разводы крови на лице были не заметны. Магу снова пришлось сжать зубы. Он с ужасом понимал, что не может справиться с доставшимся телом. Оно живет собственной жизнью – постоянно хочет жрать, много бегать и ему нравятся женщины, в то время как сам Дир к физическим нагрузкам всегда относился прохладно, тренируясь не из любви к искусству, а по необходимости, да и к прекрасному полу был равнодушен. Дирона сжигала одна лишь страсть – магия. Сейчас многое изменилось, появились несвойственные и чуждые желания. Маг боялся, что не справится.

«Ничего страшного, – успокаивал он себя. – Нужно только добраться до записей Келла, уточнить детали. Забрать из тайника изумруд Эллана и провести ритуал. После этого станет проще. Душа сольется с телом в одно целое и освободится в тот же миг, как прекратит существование телесная оболочка. А для того, чтобы побороть животные инстинкты, будет целая жизнь. Еще одна. Мало кому выпадает подобная удача».

Перед дверью в свой бывший кабинет молодой человек замер. Неожиданно стало очень страшно, словно нужно сделать шаг в прошлое. Маленькое помещение было доверху набито всяческим хламом. Теперь Дир понял, что означал затравленный взгляд Ольги и ее настойчивые попытки заслать в кабинет горничных. Дирон брезгливо пнул ворох непонятного пыльного тряпья на полу, обнаружив, что это, оказывается, шторы, принадлежавшие, скорее всего, еще барону Маколскому – бывшему хозяину поместья. Маг отшвырнул с прохода стул без ножки и замер перед преграждающим путь фортепьяно. Похоже, без помощи слуг здесь не обойтись. Добраться до письменного стола, в одном из потайных ящиков которого лежали дневники, было невозможно. Лезть по музыкальному инструменту или под ним не хотелось. В одиночку его сдвинуть вряд ли получится, да и некуда. «Интересно, как его вообще сюда затащили? Нужно будет поинтересоваться у Ольги. И вообще, что, она не могла найти другого места под кладовку?» Дира невероятно раздражало такое безответственное отношение к его вещам. Нет, понятно, что живым его никто увидеть и не мечтал, но со стороны друзей подло отнестись столь наплевательски к годам трудов и изысканий. Хотя… все эти исследования… кому они нужны, кроме самого Дира? Да и его не спасли. Он не успел воспользоваться собственными знаниями. Для создания боевого заклинания требуется время. В драке нож всегда вернее. Грустно все это, печально. Дир неожиданно понял, что если вдруг он разберется в записях Каллариона и правильно проведет ритуал, то потом вряд ли продолжит занятия магией. В жизни слишком много прошло мимо него. Все это нужно узнать и попробовать, чтобы, когда он уйдет окончательно, осталось чуть больше, чем заваленный всяческой рухлядью кабинет и покрытые пылью склянки с давно испарившимися зельями. Дир еще не знал, что хочет оставить после себя. Хотя внутренний голос упорно нашептывал в ухо, что после каждого живого существа обязательно должно остаться лишь одно – потомство. Дети. Только вот живым-то сейчас Дир был очень условно. Какие уж тут дети? Или все же… но ответа на этот вопрос не будет, пока не удастся добраться до записей Келла!

Парень замер в нерешительности, задумчиво рассматривая пыльный пол, на котором отпечатались следы от ботинок. Внимание Дирона привлекли неясные темные пятна на старом ковре под фортепьяно, почти в центре небольшой комнатки. Маг вздрогнул и отступил назад. Вот чего он не ожидал увидеть! Никак не думал, что встретит здесь такое неоспоримое свидетельство собственной смерти – впитавшуюся в посеревший от времени ворс кровь. Он не понимал, зачем оставили здесь этот ковер? Зачем? Неужели было трудно убрать хотя бы его?

Воспоминания навалились неожиданно. Дир не ждал их. Страшно переживать вновь кровавую пытку и понимать, что это конец. Возвращаться в прошлое не было желания, но мысли и чувства не всегда поддаются контролю. Вот и сейчас маг стоял в своем кабинете, а перед глазами проплывали последние минуты жизни. Он надеялся, что минувшее не будет беспокоить его слишком часто. Не хотелось бы стать параноиком.

Они ворвались, когда смеркалось. Зыбкое время суток между днем и ночью. Дирон, как всегда, был погружен в свои опыты. Он только что закончил работать с дневником Каллариона и убрал его в потайной ящик стола. В трех высоких колбах с шипением кипело зелье, и маг старался не упустить тот момент, когда нужно добавлять следующий ингредиент. Поэтому, наверное, он тогда ничего и не слышал. Только резкий хлопок открывающейся двери и тяжелый запах крови, поплывший по помещению. Девушка была красива, а вот сопровождавшие ее охранники – нет. Дир осторожно отступил к стене, понимая, что не успевает сплести даже самое элементарное заклинание. Осторожно пошарил рукой по столешнице, стараясь нащупать массивный нож, но тоже не успел. Дальше была только боль и мешающий раствориться в ней вопрос: «За что?» На него, впрочем, магу ответ дали. За друга, за Дерри. Чтобы доставить боль ему, чтобы он знал: от синдиката не спрячешься. А если и удастся скрыться, значит, расплачиваться будут близкие.

Дерри Лайтнинг – красивый и бесшабашный ксари[2] в юности связался с преступным синдикатом. Не по своей воле. Так сложились обстоятельства. Это была единственная возможность выжить для подростка благородных кровей, в один миг лишившегося дома и титулов.

Дир не знал, почему вдруг бывшая возлюбленная Лайтнинга вознамерилась ему мстить. Была виной тому обычная женская ревность или указ, данный свыше, но так получилось, что на пути Лины к Дерри первым попался Дир.

Маг понимал, что Лайтнинг не хотел его смерти, но все же непередаваемо обидно умереть за чьи-то грехи. Ладно бы еще своих было много, а он всю жизнь прожил, словно лабораторная крыса – тихо, незаметно и бесконфликтно и в итоге умер в мучениях и пытках. Несправедливо, впрочем, судьба дала ему еще один шанс – и это уже много.

Душно. Тонкая льняная туника кажется меховой, а полупрозрачные шаровары липнут к ногам. Когда же подоспеет помощь и можно будет смотаться к себе в комнаты? Там окна выходят в тень парка и, наверное, не так жарко. Тем более можно скинуть надоевшие шмотки и откопать в шкафу топик и любимые шорты. Я у себя дома – что хочу, то и буду носить, а если у кого-то слишком впечатлительного случится на этой почве инфаркт – не мои проблемы. Слуги, которые работают здесь давно, уже привыкли к моей манере одеваться, а новые пускай вырабатывают иммунитет или уходят. Слабонервные мне не нужны.

Ну почему я такая нехозяйственная?

Вообще-то эта мысль редко приходила мне в голову. А что? У меня есть слуги и нет мужа, зачем мне хозяйственность? Вспоминала я об этом своем досадном недостатке, только когда приезжали гости. Ну или сейчас, когда понадобились конкретные апартаменты. В гостиной и моих покоях все блестит, как и положено, но вот весь остальной дом… Это история отдельная, и виновата в ней одна я. Слуг нужно строить – правило, известное всем, зря я его не придерживаюсь. Нужно хотя бы раз в месяц проходить по трем этажам с инспекцией. А то распустились, понимаешь ли! Привыкли, что хозяйка дальше своих комнат и балкона нигде не бывает! А потом случается спешка, нервы и казусы перед нежданными гостями.

Комната, ранее принадлежавшая Дирону, выглядела немногим лучше, чем его кабинет. Слой пыли на мебели, паутина по углам и нестираные семь лет занавески.

– Белинда, почему у нас такая кошмарнейшая грязища, а? – вопрошала я, потрясая зажатыми в охапке чистыми шторами и нервно косясь в сторону небрежно брошенных на стул портков мага. Семь лет назад Дир, видимо, намеревался отнести их в стирку. Сейчас штаны можно только выкинуть. Впрочем, размерчик у мага сменился, так что нечего его лишний раз расстраивать. Главное, чтобы впопыхах Белинда не забыла их убрать.

– Дык не приказано было крыло это мыть, вот и не мыли.

Логика прислуги была убийственна, и даже возразить на эти слова нечего. Все же хозяйка поместья из меня фиговая во всех отношениях. Слуги меня дурят, управляющий, скорее всего, тоже. Я исправно проверяю все отчеты, но наверняка половину нужного не замечаю. А денежки они счет любят, хорошо хоть ко мне часто наведывается Адольф, вот уж кто на всевозможных фактурах собаку съел. Мимо него ни серебрушки не проскользнет. Только присутствие болотного тролля позволяет мне не волноваться о финансовых делах поместья. Хотя мой начальничек вполне мог сговориться с управляющим, и тогда они обворовывают меня на пару. Впрочем, почему меня? Дерри и Анет – я с доходов поместья получаю чисто символическую десятую часть.

Белинда не торопилась. Лениво мелькала метелочка для уборки пыли, грязные шторы уныло висели всего на нескольких уцелевших крючках. От зажатых в охапке новых наутюженных занавесок мне было жарко, а положить светлый тюль на стулья или диван – страшно: запачкаются еще ненароком. Тонкая дорогая ткань у меня в руках уже успела изрядно измяться – не быть мне все же образцовой хозяйкой и замуж меня никто не возьмет. Ну и каркал с ними. Авантюристкам мужья ни к чему. Разве что фиктивные для выполнения какого-нибудь задания. А так я кошка, которая гуляет сама по себе, а точнее сказать, ящерица.

– Ну тогда сейчас убирайся быстрее! – нервничала я, постоянно оглядываясь на дверь. Дирон вряд ли будет рад увидеть запустение и здесь. Чем вызвана такая трогательная забота о почившем семь лет назад маге, я не знала и думать об этом не хотела. Наверное, все же запоздало проснулась совесть. Нехорошо все же принимать гостей в сарае. Ни к чему всем знать о моей нерадивости. Это все каркалова работа виновата, не стала бы я семь лет назад авантюристкой, может быть, и суп научилась варить, и дом был бы в чистоте. Только в этом случае не было бы ни Арм-Дамаша, ни приключений, ни приличных гонораров.

На пол рядом со мной упал посеревший от времени тюль с окна и поднял облако пыли. Я закашлялась. Смахнула с носа паутину и укоризненно посмотрела на служанку. Белинда пожала плечами и протянула руку за свежими занавесками.

Хлопнула дверь.

– Ну наконец-то хоть еще кто-то пожаловал! – Я с облегчением сунула осточертевшие занавески еще одной подоспевшей горничной и вылетела в коридор. Как же меня все достали! Похоже, нужно применять карательные меры: прислуга у меня расслабилась окончательно, хорошо хоть кухарка золотая – кормит отменно и в срок. А вот все остальные! Одна ленивей другой. Ладно, я неряха, мне простительно, а они? У них же работа такая, смотреть, чтобы я не заросла грязью!

От поднявшейся в покоях мага пыли пересохло в горле и засвербело в носу. А еще невероятно хотелось спать. Ночью вздремнуть не было времени. С утра поднял неожиданно воскресший маг. Пришлось общаться с ним, а потом вместе со слугами приводить в порядок принадлежащие ему комнаты. В результате глаза закрывались сами собой и начинала болеть голова.

Плюнув на все запланированные на день дела, я решила немного отдохнуть и направилась к себе. В любом случае, в дурном настроении и невыспавшаяся я буду зла и только разругаюсь с кем-нибудь, никаких проблем при этом не решив. На свежую голову стану страдать от угрызений совести и думать, как искупить свое недостойное поведение. Уставшая, я иногда становлюсь ужасной хамкой, что не идет на пользу ни мне, ни моим делам. Сколько раз я так нарывалась, а испорченное один раз впечатление потом бывает невероятно сложно исправить.

На Дира я наткнулась практически у собственной двери, тогда, когда мыслями была уже в мягкой постельке с прохладными шелковыми простынями. Маг стоял, прислонившись лбом к стене.

– Тебе плохо?

Он, придерживаясь за косяк, поднял воспаленные глаза и отстраненно пробормотал:

– Не знаю…

Черт! Только еще больных полудохлых магов на мою голову не хватало! Неужели так и не удастся сегодня вздремнуть? Я подхватила парня под локоть и, приложив усилие, втолкнула его в приоткрытую дверь своей комнаты. Несмотря на кажущуюся тонкокостность и изящность, маг был тяжелым и висел на мне, словно мешок с крупой. Я, конечно, девушка не хрупкая, но все же к тасканию тяжестей непривыкшая. Можно позвать кого-нибудь на помощь, но Дир вряд ли дождется, рухнет на пол прямо в коридоре и я – рядом с ним, потому что в данный момент он завалился на меня всем телом. А служанки страсть какие любопытные, потом слухов и сплетен не оберешься. Пусть уж в комнате придет в себя. Если повезет, то я смогу его сгрузить на кровать.

Дирон все же не удержал равновесия и упал. Хорошо хоть палас у меня сирланский, мягкий. Падая, маг судорожно вцепился мне в руку, я взвыла от боли: «Ничего себе хватка!» – и упала на него сверху. Жесткие, словно окоченевшие пальцы не отпускали плечо. Я испуганно дернулась, ловя взгляд парня. Мутные глаза цвета слабо заваренного чая смотрели бессмысленно. Но это был взгляд живого существа, и я облегченно выдохнула. На секунду мне показалось, что неожиданно воскресший Дирон снова умер и я валяюсь на полу с мертвецом. Тело подо мной было прохладным и жестким. Хвала богам, что я ошиблась. Только мне тут еще трупов не хватало, да и Дира, пожалуй, жалко. А уж тело, которое ему досталось, и тем более.

– Отпусти руку, – хрипло выдохнула я, безуспешно пытаясь одернуть свободной рукой задравшуюся тунику.

– Зачем? – Голос был низкий и отстраненный. По спине пробежали мурашки, и я снова испуганно поймала взгляд мага. Янтарная радужка прояснилась, а белки налились кровью. Сделав одно неуловимое движение, Дир опрокинул меня на спину и навис сверху, прижимая к полу.

– Ч-что… – В горле пересохло то ли от чертовой пыли, то ли от страха, и говорить не получалось. – Что происходит?

Янтарные глаза с темными и жесткими, словно колючки, ресницами были прямо передо мной, и я могла рассмотреть их в деталях – хорошо виден расширившийся, словно у наркомана, зрачок и золотые всполохи вокруг него. Дыхание мага было тяжелым и неровным, клыки под верхней губой немного удлинились, придавая аристократичному, красивому лицу хищное выражение. Вот тогда мне стало страшно по-настоящему. К полу меня прижимал не маг Дир из давнего прошлого, а голодный вампир. От леденящего душу взгляда хотелось провалиться вниз, на первый этаж, а изогнутые в ухмылке губы, вопреки голосу разума, притягивали. Я с нарастающим ужасом поняла, что сейчас на себе испытываю вампирское обаяние.

– Пусти… что ты делаешь? – Собственный голос показался жалким, в горле застрял комок.

– Действительно, что? – Легкий поцелуй в шею и едва ощутимый укус.

Тут меня проняло, я взвизгнула и дернулась из его рук. Вокруг меня все словно замерло, вампир двигался очень медленно – это от испуга выглянула моя вторая ипостась. Дирон оказался не готов к такому развитию событий и немного ослабил хватку, позволяя мне уйти. Впрочем, ненадолго. Он кинулся сзади, так быстро, что я не успела пикнуть. Похоже, в скорости он не уступал мне. Резко развернувшись, я попыталась ударить, но промахнулась. Как жаль, что Изикарил в соседней комнате. В шкафу. Не позовешь. Сейчас мне его сильно не хватает. Удлинившиеся вампирьи клыки щелкнули у самой шеи, а я оказалась прижата спиной к стене рядом с окном. В бок больно врезался угол подоконника.

– Что ты творишь! – Я пнула его в живот, но он этого, казалось, не заметил, сразу же притянув меня ближе к себе, словно куклу. Голова неприятно дернулась, и громко от неожиданности клацнули зубы. Ситуация вырисовывалась, надо признать, преотвратнейшая. Я даже стилет не взяла, хотя практически с ним не расстаюсь. Думала, что уж у себя дома мне точно ничего не грозит. Дура! Правда, против Дира я бы не стала его использовать в любом случае, разве что не осталось бы иного выхода. Сейчас же в голове созрел план весьма сомнительный, но все же лучше, чем ничего. Я немного расслабилась, впуская в себя ледяную ящерицу, по коже пробежала рябь чешуек – теперь ее так просто не прокусишь. Вампир, заметив, что жертва практически перестала сопротивляться, немного ослабил хватку, предоставив мне свободу действия. Перед глазами снова все замедлилось. Я отчетливо видела, как Дирон начинает опускать голову. В его глазах не осталось ничего человеческого, мелькнули лишь голод и ярость. Вампир отвлекся и думал только о крови, а я всего лишь воспользовалась случаем. Подгадав момент, со всего размаха врезала ему лбом в переносицу, и пока он не успел прийти в себя, добавила цветочным горшком с подоконника по затылку. Перед глазами засверкали разноцветные искры, и я осела на пол рядом с валяющимся без сознания Диром. Мага стоило понадежнее связать, а лучше утащить вниз в подвал, там была парочка симпатичных камер. Пусть посидит, так сказать, до выяснения обстоятельств. Еще бы найти в себе силы встать и отдать соответствующие распоряжения. Несмотря на серьезность ситуации, я невольно хихикнула, представив, на что будет похоже лицо Белинды, когда я заставлю ее связывать беспомощного красивого мальчика или, того хуже, заковывать его в кандалы. Уволится и еще, ко всем прочему, опозорит меня на весь Влекриант, выставив знатной извращенкой. Нет уж, похоже, придется все делать самой. Разве что управляющего позвать или кого-нибудь из гхырхятни на помощь.

Глава 4

Да уж, день сегодня не задался с самого утра! Даже работников путных найти непросто. Все либо пьяные, либо немощные – Дира до камеры не дотащат. Хорошо хоть я выцепила Кира и Лорума – моих гхырховодов. И то уже на самом выезде из поместья. Они собрались во Влекриант за кормом для своих питомцев. Пришлось разворачивать назад.

Пока ходила за подмогой, Дирон очнулся и едва не порвал путы. Я в очередной раз мысленно сказала спасибо синдикату. Зачарованные веревки, которые стягиваются сильнее, если пленник сопротивляется, оказались очень кстати. Правда, хватило их только на руки. Ноги пришлось связать обычными, но крепко. Вампир шипел, скалился и катался по полу, но вырваться не мог. Я некстати вспомнила, что давным-давно Дир мог снимать такие путы заклинанием, но, к счастью, рычащий на полу вампир об этом обстоятельстве, похоже, забыл. Мои помощники скакали вокруг него кругами и не знали, как подойти ближе. Озлобленный вампирий оскал пугал здоровых деревенских парней.

– Кир, Лорум! – вопила я от входной двери, с тоской наблюдая за разворачивающейся баталией. – Ну что вы медлите, он же в два раза меньше, чем любой из вас, к тому же связан! Не позорьтесь!

– А вдруг он того… покусает? – с сомнением отозвался Лорум, отступая от мага на шаг.

– Не суйся под клыки, тогда не покусает! – По всей видимости, мои работнички предпочитали прослыть трусами, лишь бы шкуру свою ненароком не попортить. – Хватит уже, достали! Я сказала тащить, значит, тащите! Ничего он вам не сделает. Он связан, только держите крепче и не уроните невзначай!

Пытаясь освободиться, Дирон опрокинул на себя стойку с цветами и две дорогие вазы. Керамический осколок рассек вампиру щеку, и теперь вся его физиономия была в крови. Мои помощнички этого зрелища испугались еще сильнее и теперь топтались у подоконника, то и дело бросая на меня жалостливые взгляды. Я нахмурила брови и кивком головы указала на Дирона. Парни помялись и осторожно подступили к извивающемуся на полу телу.

Мне хотелось взвыть! Я не понимала, почему все неприятности начались именно сегодня, в первый день отпуска! Я так долго ждала, что смогу спокойно отдохнуть, так радовалась, что мечта наконец-то осуществится – и тут такой облом! Почему все это не произошло завтра? Меня бы здесь не было, и пусть бы Дирон являлся сколько угодно. Ну и ладно, что его бы никто не пустил на территорию поместья. Главное – эти проблемы прошли бы мимо. Сейчас же я оказалась втянута в очередную сомнительную авантюру. Интуиция подводила меня редко, и в данный момент совершенно очевидно, что сумасшествие Дира – это еще цветочки. Ягодки будут позже. Хороший отпуск так отвратно не начинается, а значит, жди еще неприятностей.

Понятно, что Дир – сам жертва обстоятельств, но от этого не легче. Он все равно клацал зубами и упорно пытался вырваться из рук моих помощников. Маг умудрялся оказывать сопротивление даже связанный.

– Да осторожнее вы! – психовала я, забегая вперед гхырховодов, волочащих по коридору сопротивляющегося Дира. – Кир, что ты творишь! Ты только что долбанул его головой об угол, сказано же, тащите аккуратнее! Не куль гхырховой еды все же, а живое существо!

– Госпожа, – пропыхтел высокий, широкоплечий парень с намечающимся пивным животиком, – мы стараемся, но эта тварь совсем обезумела и вырывается! Может быть, и в самом деле проще вызвать стражу из Влекрианта, пусть они решают, что делать со съехавшим с катушек кровососом. Зачем он вам нужен? Лишние проблемы!

– Тебя не спрашивают! – недовольно огрызнулась я, мысленно признавая правоту гхырховода. И в самом деле, проще было вызвать стражу. Но настырный внутренний голос твердил: «Это же Дир, как ты можешь его бросить?» Дир вообще-то был мне никем и пытался полчаса назад покусать, но не отдавать же его на растерзание страже. Необходимо выяснить, что произошло и почему это он так резко обезумел. Странно все это и неожиданно. Совсем недавно Дирон был вполне адекватным, что случилось за то короткое время, которое он провел в кабинете, я не знала. И выяснять это буду сама, без вездесущей городской стражи.

Уже в подземелье у самой двери камеры маг на секунду пришел в себя и слабым голосом пробормотал:

– Что случилось? Куда вы меня тащите? Оля, зачем ты отдала меня им?

– Кому им? – Я подбежала неосмотрительно близко, склоняясь к лицу парня, и едва успела отскочить от щелкнувших у шеи клыков. Вампир дернулся с такой силой, что едва не порвал связывающие его веревки.

– Тащите в камеру! – гаркнула я, раздражаясь. Похоже, мечта об отдыхе накрылась медным тазом. Что-то подсказывало мне: проблему Дира придется решать долго, самое главное – неясно, с чего начать. Если этот придурок так и не очухается, будет туго. – Вирра, почему кровать стоит у одной стены, а кандалы висят на другой? – Тупость прислуги бесила неимоверно, хотелось метать молнии. Все же невыспавшаяся и в дурном настроении я социально опасна.

– А… я… – Девчонка испуганно тряслась в углу темной камеры.

– Что ты? Как мы его должны приковывать? Или ты предлагаешь бросить его на холодный пол, а койку поставить перед мордой, так сказать, чтобы завидовал!

– Не-эт. – На служанке лица не было, она не знала, что делать.

– Давай зови скорее кого-нибудь на помощь, и срочно передвигайте кровать, а то долго его не удержишь!

После того как сопротивляющегося Дирона наконец-то удалось приковать к стене, я немного расслабилась. На человека маг сейчас не походил совсем, глаза стали полностью красными, а аккуратные маленькие клычки удлинились. Пытаясь вырваться из кандалов, он разбил о каменную кладку висок и изодрал в кровь запястья. Любые попытки поговорить он игнорировал, мне показалось, что Дир просто не понимает моих слов. Он смотрел на меня с ненавистью и животным азартом. Стало страшно, и я выскочила в коридор, старательно задвинув засов на двери. Что делать дальше, неизвестно. Первой мыслью было связаться со Стиком, но я вспомнила, что Дирон не хотел ни о чем говорить брату. Да и общаться с герцогом невероятно тяжело. Кто знает, как он воспримет эту историю? Не исключен вариант, что просто не поверит и пошлет меня к чертям собачьим. И будет, кстати, полностью прав. Я бы точно послала, если бы он неожиданно нашел меня и начал нести такую ахинею. Можно связаться с Анет и Дерри, но не факт, что они знают больше моего, да и не хочется отвлекать их от подготовки к свадьбе. Этого события все ждали так долго, что если что-то сорвется, меня побьют. А сорваться может. Анет и Дерри – словно плюс и минус. Противоположности, которым, однако, хорошо вместе, они уравновешивают и дополняют друг друга. Только вдвоем они счастливы, но в то же время постоянно спорят, ругаются и не могут прийти к компромиссу. Эта дата свадьбы была пятой. Сначала передумала Анет и долго избегала Дерри. Потом струсил ксари. В следующий раз Дерри помогал Адольфу и свадьбу случайно пропустил. Потом они поругались, и поэтому сейчас их лучше не трогать. Пусть уж не отвлекаются. Я настроилась в конце августа хорошенько гульнуть. Сначала на Земле, а потом здесь.

Из тех, кто может хоть чем-то помочь, остался только мой любимый начальничек – глава преступного синдиката болотный тролль Адольф фон Дьюринг или его помощник оборотень Ранион. Эти двое, безусловно, докопаются до истины, причем быстро и оперативно, но проблема в том, что ничего просто так они не делают. Если согласятся оказать содействие бесплатно – ищи подвоха, да и за деньги, пожалуй, тоже. Что-то подсказывало мне, что, чем меньше людей знают об этой истории, тем лучше. А если информация попадет в загребущие лапки Адольфа, он точно найдет того, кому эти сведения можно продать. Очень не хотелось закладывать Дирона, да еще в такой сложной ситуации. Тем более новоиспеченный вампирчик оговорился, что ритуал маг провел не для себя, а по чьему-то заказу. Кто даст гарантию, что заказчиком выступает не синдикат? Нет, Адольфа в это дело втягивать не стоит.

Мысль о том, к кому можно обратиться за советом, пришла неожиданно. Странно, что это имя не всплыло у меня первым. Как я могла забыть о своей хорошей подруге Льриссе, просто непостижимо.

Льрисса, как и Дир, была вампиршей, причем принадлежащей к высшей знати, приближенной к престолу. Она, как никто, разбиралась в своих сородичах и их заскоках. Она однозначно могла определить причину безумия. Главное теперь, чтобы подруга была свободна и вышла на связь.

Мы познакомились достаточно давно и неожиданно сошлись характерами. Однажды она мне очень помогла, когда я пыталась склеить разбитое сердце, и теперь мы часто общаемся. У Льриссы свое детективное агентство на Земле, в моем родном городе. «Перекресток миров» работает в основном с выходцами с Арм-Дамаша и помогает адаптироваться им к жизни на моей родине. А также решает различные правовые или личные вопросы, те, в которых коллеги с Земли оказываются беспомощны. Только бы она оказалась на месте!

Кристалл связи у меня был в кабинете. Я не очень любила всевозможные магические штучки, они рядом со мной работали плохо, и расставлять переговорные устройства по всему дому я не считала нужным. Поэтому связаться со мной было практически невозможно. Я просто не замечала, что кто-то хотел со мной поговорить. К сожалению, в кристалле «пропущенные звонки» не отображаются. Адольфу первому надоело такое положение вещей, и он нашпиговал меня какими-то заклинаниями, чтобы можно было поддерживать связь без кристалла. У болотного тролля получалось каким-то хитрым способом залезать ко мне в мозги и там вещать. Как же после этого болела голова!

– Льрисс! – шепнула я в мутную поверхность, чувствуя себя полной дурой. Несмотря на то что основную часть времени я проводила на Арм-Дамше, телефон для меня все же был привычнее.

– Что? – Вампирша отозвалась не сразу, ее голос звучал откуда-то издалека, а силуэт был нечетким, размазанным. Я только заметила темные волосы и обнаженное плечо, причем мужское. Похоже, я не вовремя.