Ягодка Вуд Алекс
— Если вы намерены делать исключение ради хорошеньких глазок, — сварливо сказала она, — то хотя бы ставьте меня в известность заранее.
— Дельфина, дорогая, ты же знаешь, что я неравнодушен к хорошеньким глазкам, — рассмеялся Грэм. — Поэтому ты у меня и работаешь.
Дельфина улыбнулась и вышла. Грэм наконец отпил виски. Повезло ему с помощницей. Молодая, хорошенькая, к тому же сообразительная, хваткая, умная как дьявол. Марго бы брать с нее пример. К тридцати годам у Дельфины степень магистра по государственному управлению и степень магистра философии, она свободно говорит по-испански, состоит в ньюайлендском клубе ораторов и выглядит при этом ничуть не хуже любой из подружек Марго.
А его драгоценная дочка, хоть и красивей всех, до сих пор не может решить, в какой колледж подавать документы. То юриспруденцией ее тянет заниматься, то английской литературой. И это в двадцать три года! Вряд ли в ближайшие семь лет что-то изменится. Правой рукой высокопоставленного государственного служащего к тридцати Марго точно не стать, несмотря на очаровательную улыбку и белокурые волосы. А Дельфина, если у него сложится все, как планируется, со временем будет помощницей сенатора.
А то и президента.
Грэм взял со стола фотографию дочери в серебряной рамке. Каждому свое. Кому-то делать карьеру, а кому-то радовать мир своей красотой и жизнерадостностью.
А кому-то, как этой пышноволосой девочке, которая вытребовала сегодня у него лицензию, пробивать дорогу в жизнь собственным трудом и упорством.
Грэм поставил фотографию дочери обратно. Он без сомнения обожал свою малышку. Но было бы чудесно, если бы его голубоглазая дочурка обладала хотя бы половиной упорства и трудолюбия Дельфины или этой… Ягодки.
Через час Ягодка вышла из мэрии, сжимая заветную лицензию. От собственной смелости голова шла кругом. Если бы она так не разозлилась, то ни за что бы не осмелилась вломиться к Грэму Джефферсону. А он был так любезен. Принял ее, выслушал, согласился, что «Джеффро» не притон, где спиртное льется рекой, но и не детское кафе-мороженое. Тут же отдал распоряжение, и служащий лично принес ей лицензию. Недаром говорят, что мэр Джефферсон очень внимательный человек. Даже упомянул, что смотрел передачу Спайка, и пообещал заглянуть как-нибудь на днях. Если пойдет слух, что в «Джеффро» заглядывает сам мэр… У Ягодки перехватило дыхание. В счастливый час Спайк решил сделать программу о ней и ее ресторане!
Она вытащила сотовый и набрала Трэвиса.
— Трэв, все в порядке. Лицензия у меня в сумочке. Ты не поверишь, когда узнаешь, что я ради нее сделала.
Трэвис О'Нил нажал на «отбой» и улыбнулся. Ягодка как всегда оказалась на высоте. Одно удовольствие работать на такую женщину. Трэвис был влюблен в свою начальницу. Недостаточно сильно, чтобы предпринимать что-то или вмешиваться в ее личную жизнь, но достаточно, чтобы наслаждаться работой и считать ее самой красивой женщиной в мире, а «Джеффро» — самым лучшим рестораном. Правда, родители Трэвиса были с ним в корне не согласны и с завидным упорством начинали разговоры о том, что пора ему найти себе работу подостойней и девушку побелее. Они мечтали о внуках, таких же длинноногих и рыжеволосых, как Трэвис, и сватали ему дочку то одних ирландских знакомых, то других. Но Трэвис сопротивлялся, и мистер и миссис О'Нил морально готовились к дню, когда обожаемый сын приведет к ним в качестве невесты свою темнокожую начальницу.
Трэвису лучше, чем кому бы то ни было известно, что этот день никогда не наступит. И он довольствовался тем, что мог видеть Ягодку каждый день и трудиться ради процветания ее дела.
Несколько раз в день Трэвис обходил ресторан и смотрел, все ли в порядке. Ничто не ускользало от его внимания: плохо заточенный нож на кухне, оторванная пуговица на ливрее швейцара, поникший цветок на столе в главном зале. Трэвис знал ресторан не хуже Ягодки, знал, что ему на пользу, а что во вред. Компания, которая расположилась сегодня за центральным столиком, к пользе явно не имела никакого отношения. Пятеро наглых юнцов — так сразу охарактеризовал их Трэвис, хотя вряд ли хоть один был младше его. Однако ему в отличие от них в голову не приходило напяливать на себя яркие тряпки и кожаные штаны и гоготать в приличном месте, словно стадо гусей!
Трэвис подошел к большому, во всю стену, окну и посмотрел на стоянку возле ресторана. Неприятное предчувствие усилилось. Два автомобиля, каждый стоимостью больше годового жалованья Трэвиса, были припаркованы кое-как, перегораживая выезд другим машинам. Уточнять, кому они принадлежат, не было необходимости. Полное пренебрежение правилами и высокомерное отношение к людям были видны с первого взгляда, будь то привычка парковать машину или манера разговаривать с официантом.
Принимать у них заказ не повезло Дюку, человеку мягкому и доброму. Он почтительно склонился над столиком с блокнотом, но Трэвис видел, что бедняге не по себе. Юнцы вели себя развязно и вызывающе.
Особенно усердствовал один, с дурацкой смоляной прядкой, закрывавшей глаз. Он сидел, развалившись на стуле так, как никто до него не сидел в «Джеффро», еле цедил слова, заставляя бедного Дюка переспрашивать снова и снова, постоянно отпускал шуточки. Трэвис стоял далеко и суть шуточек не улавливал, но, судя по хохоту, которым каждый раз разражались его друзья, и по лицу Дюка, становившемуся все бледнее и бледнее, шутки были не из ряда милых.
На компанию в центре уже начали оглядываться другие посетители, и Трэвис с тоской подумал, что, возможно, придется привлекать охрану. Такого не случалось ни разу за все время работы «Джеффро» и уж тем более не должно было случиться сейчас, когда за ресторан отвечает он.
Трэвис еще раз боязливо взглянул на дорогие машины за окном. Сам с собой он был честен. Как бы ни возмущало его поведение этих людей, идти им наперекор ему совершенно не хотелось. Оставалось надеяться, что они пошумят немного, съедят свою еду и уберутся восвояси.
Надежды не оправдались.
— Придурок, кем ты себя считаешь?!
Трэвис в панике обернулся. Парень с черной прядкой стоял перед бедным Дюком. Ни тени расслабленности в нем больше не было — наоборот, он напоминал хищное животное перед прыжком.
Дюк бросил на Трэвиса умоляющий взгляд, а Трэвис, к своему стыду, почувствовал, что не может сделать ни шагу. Одно дело распекать ленивого повара или выставлять претензию нерадивому поставщику и совсем другое — связываться с людьми, которые могут позволить себе такие машины.
— Я тебя спрашиваю. — Парень наступал на Дюка. — Ты хоть понимаешь, что ты сейчас сказал?
Больше медлить было нельзя. На ватных ногах Трэвис шагнул вперед и тут же отступил обратно к окну. Мимо, громко хлопнув входной дверью, вихрем пронеслась Ягодка.
Удивительно, как быстро радужное настроение может смениться паникой. Только ты радовалась, что сумела обойти идиотское распоряжение мэра, как вдруг назревающий скандал пугает тебя до полусмерти. Ягодка сразу поняла, что происходит, и ни секунды не колебалась. Ни один наглец не имеет права оскорблять ее официантов. Она не сомневалась, что Дюк не заслужил такого обращения. Ее работники были образцом хороших манер и внимательности, что, к сожалению, нельзя было сказать о некоторых клиентах.
— Добрый день. — Ягодка улыбнулась как можно лучезарнее, скрывая злость. — Я могу вам чем-нибудь помочь?
Дюк вздохнул с облегчением. Парень резко обернулся.
Ягодка похолодела. Это лицо было ей знакомо. Небрежно рассыпанные черные волосы, презрительная усмешка, высоко вздернутая бровь. Его фотографии то и дело мелькали в газетах. Желтую прессу Ягодка не читала, но и серьезные газеты не раз проходились по выходкам этого парня. Его имени Ягодка не помнила. Кажется, что-то итальянское. Зато слишком хорошо помнила, что его называли хулиганом, дебоширом и позором многоуважаемой семьи. Вот он добрался и до ее ресторана.
— Я Элисон Эпплберри, владелица «Джеффро», — сказала Ягодка. — Что я могу для вас сделать?
— О, да ты настоящая ягодка, — усмехнулся парень.
Его дружки захохотали. Дюк шагнул вперед, сжимая кулаки. Ягодка остановила его движением руки.
— Иди на кухню. Я сама приму заказ. — Она иронично улыбалась, борясь с желанием дать парню пощечину. — К таким важным клиентам нужен особый подход. — Она смотрела парню прямо в глаза. И подумала, что глупо относиться к нему как к несмышленому юнцу — вряд ли он моложе ее. Взрослый человек, явно не дурак — Ягодка многое умела разглядеть с первого взгляда. Но зачем он так себя ведет?
— Отлично. — Парень плюхнулся обратно на стул. — Ребята, мы наконец поедим в этой забегаловке.
Теперь Ягодка сжала кулаки, больно впиваясь ногтями в ладони, чтобы сохранить безупречную улыбку.
Это были самые ужасные полчаса в жизни Ягодки. Наглый парень, которого, как она очень быстро выяснила, звали Питером, пробежался по всему меню, отпуская двусмысленные шуточки. Его друзья не отставали с той лишь разницей, что в их шутках не было ни ума, ни остроумия. После каждого нового взрыва хохота улыбка Ягодки становилась все шире. Никто не сможет пожаловаться на качество обслуживания в ее ресторане. Но она позаботится о том, чтобы подобные клиенты не переступали больше порог «Джеффро»!
Ягодка отнесла заказ на кухню и присела на маленький стульчик в углу. Она была совершенно вымотана. Слишком много приключений для одного дня. Кажется, целую вечность назад Спайк держал ее в объятиях…
Спайк!
Ягодка вышла в служебный коридор и набрала номер Спайка. Если кто и знает, что за банда терроризирует «Джеффро», так это он.
Спайк ответил не сразу. Чего только Ягодка не передумала за это время — от «как я смею отвлекать такого занятого человека от работы» до «он уже забыл, как меня зовут»! Когда Спайк наконец ответил, сердце Ягодки забилось вдвое быстрее.
— Прости, солнышко, не слышал звонка. Развлекал важного осла с телеканала.
Голос Спайка бы необыкновенно нежен, и Ягодка вздохнула с облегчением. Он не только не забыл ее, но и назвал солнышком, значит, прошлая ночь ей не привиделась.
Она быстро рассказала о своей проблеме. Спайк не задумался ни на секунду.
— Черные волосы, среднего роста, все время поднимает одну бровь? Это Питер Сорелли. Неприятный тип. Постоянно где-то скандалит. Дает работу половине газетчиков в этом городе. Хочешь, я приеду?
Ягодка на миг закрыла глаза. Как славно чувствовать, что кто-то готов тебя защитить. Но она не должна злоупотреблять его добротой.
— Не надо. Я справлюсь.
— Тогда я позвоню, как освобожусь, хорошо? Сходим куда-нибудь.
Ягодка убрала телефон. Скорей бы вечер. Здорово будет посмеяться вместе со Спайком над тем, как она сегодня изображала из себя официантку.
— Мисс Элисон… — в коридорчик заглянул Дюк, — они требуют счет. Я подумал, вы захотите…
— Спасибо, Дюк, — кивнула Ягодка. — Я разберусь.
Она шла к центральному столу, медленно считая про себя. Еще чуть-чуть — и эти наглецы уберутся из ее ресторана. Она позаботится о том, чтобы никто из них больше не переступил порог «Джеффро». Ей плевать, кто такой Питер Сорелли. Если будет нужно, она возьмет его за шкирку и выкинет вон как шкодливого котенка.
— Прошу вас, счет.
Ягодка положила кожаную папку перед Питером. Он выразительно оглядел ее снизу вверх. Его взгляд взбесил бы и статую, но Ягодка только вздохнула поглубже и продолжила неторопливый счет про себя.
— Надеюсь, нас не обсчитали, — небрежно бросил Питер.
— Пересчитайте, — сухо сказала Ягодка. — Если умеете. — Она тут же прикусила язык, но было поздно.
За столом повисла тишина.
— Она нам хамит! — проревел гориллоподобный парень, сидевший напротив Питера. — Эта черномазая нам хамит!
Питер резко вскинул руку, и гориллоподобный замолчал на полуслове. Ягодка ждала продолжения. Надеюсь, у трусишки Трэвиса в случае чего хватит соображения вызвать полицию, хмуро подумала она.
Питер встал и повернулся к Ягодке. Он был выше ее на полголовы, и она нарочно сосредоточилась на его подбородке, чтобы не смотреть ему в глаза.
— Спайк Дентон уверял, что в вашем ресторане отличное обслуживание, — холодно сказал Питер. — Но я вижу, что он соврал.
У Ягодки все поплыло перед глазами. С какой стати она прыгает на задних лапах перед этим наглецом?! Раз он предпочитает вести себя как глупый мальчишка, пусть не удивляется, когда ему начнут драть уши.
Ягодка достала из папки счет и демонстративно порвала его на мелкие кусочки. Бровь Питера удивленно взлетела вверх.
— Можете считать это компенсацией за недостаточно хорошее обслуживание, — отчеканила Ягодка. — А стоимость вашего обеда я вычту из жалованья швейцара, который пустил вас на порог. Можете не сомневаться, больше он такой ошибки не сделает, мистер Сорелли.
В черных глазах Питера промелькнуло вдруг что-то человеческое. Он на секунду стал почти милым…
Но только на секунду.
В следующий миг Питер сунул руку в карман и вытащил горсть купюр.
— Держите. — Он кинул деньги на стол не глядя. — Не лишайте беднягу жалованья, мисс… Ягодка.
Кровь прилила к щекам Ягодки. Она всегда считала себя человеком уравновешенным и благоразумным и не думала, что способна так быстро и яростно возненавидеть кого-то. До сих пор Питер Сорелли был для нее досадной мелочью. Но одного взгляда хватило, чтобы превратить его во врага, которого ненавидишь всеми фибрами души. С каким удовольствием она бы вцепилась ему в волосы или отвесила затрещину! Она бы с радостью расколола весь свой дрезденский фарфор о его голову. Все что угодно, лишь бы стереть с его губ ухмылку, прогнать издевку из его глаз!
Похоже, Питер что-то почувствовал, потому что он кивнул своим дружкам и, не говоря ни слова, вышел из ресторана. Они с улюлюканьем и хохотом последовали за ним. Только когда входная дверь закрылась за последним, напряжение оставило Ягодку. Она в изнеможении опустилась на ближайший стул и тут же вскочила, вспомнив, что на нем сидел Питер.
— У тебя все в порядке? — раздался за спиной робкий голос Трэвиса. — Я скажу Дюку, пусть убирает?
— Уж пожалуйста, — улыбнулась Ягодка. — Рада, что на тебя хоть в чем-то можно положиться.
Трэвис потупился.
— Прости. Я растерялся. Никак не мог сообразить, что делать.
Ягодка погладила его по плечу.
— Давай сделаем так, чтобы они больше здесь не появлялись.
Лицо Трэвиса оживилось.
— Конечно, я распоряжусь. Не волнуйся. Только… — он закусил губу, — было бы лучше, чтобы они сами больше не пришли. Не хочется связываться с Питером Сорелли.
— Ты его знаешь? — Дабы занять руки и спрятать нервозность, Ягодка принялась собирать тарелки.
— Кто не знает Питера Сорелли! — хмыкнул Трэвис и понизил голос. — Он из мафии.
— Поэтому ты и удрал? — усмехнулась она. — Ладно, Трэв, не хочу больше об этом говорить. — Она взяла стопку тарелок. — Но могу сказать точно, Трэв. Если Питер Сорелли будет мне досаждать, его никакая мафия не спасет. — И она понесла тарелки на кухню, провожаемая восхищенным взглядом Трэвиса.
Спайк позвонил уже под вечер, чтобы сказать, что выбраться не сможет.
— Еду делать срочный сюжет. Извини, солнышко.
Ягодка огорченно вздохнула. После тяжелого дня ей бы не помешало расслабиться в объятиях Спайка.
— Но завтра с утра я у тебя, — пообещал он.
— Если не подвернется новый сюжет, — сказала Ягодка вслух, убирая телефон. Ничего страшного. Еще один вечер, заполненный работой. Ей не на что жаловаться. Она к такому привыкла.
Ягодка последней уходила из ресторана. Погасила везде свет, проверила сигнализацию. Через шесть часов «Джеффро» открывается вновь, но сейчас… сейчас они оба должны отдохнуть.
— Спокойной ночи, мой дорогой, — прошептала Ягодка и провела рукой по тяжелой медной ручке входной двери.
— Я пока не собираюсь спать, — раздался вальяжный мужской голос у нее за спиной.
Ягодка от неожиданности выронила сумочку и обернулась. Из тени на освещенный пятачок перед входом в ресторан вышел Питер Сорелли.
4
В первую очередь Ягодка подумала о газовом баллончике, который был надежно заперт в ящике стола в ее кабинете. Но потом устыдилась. Чтобы справиться с этим негодяем, ей не нужны никакие спецсредства.
Но «негодяй» был настроен мирно.
— Прости, Элисон, — сказал он. — Не хотел тебя напугать.
— Неужели? — Ягодка сунула ключи в карман и быстро пошла к стоянке.
Питер обогнал ее и зашагал лицом к ней, спиной вперед.
— Я хотел извиниться за то, что произошло сегодня.
Ягодка остановилась. Он издевается?
— Я вел себя как полный идиот. — Лицо Питера было серьезно, и, сколько бы Ягодка ни искала в нем скрытую насмешку, она ничего не находила. — Это была дурацкая выходка, и мне ужасно стыдно.
В сердце Ягодки неприязнь боролась со справедливостью. Если он действительно понял, что был идиотом, и пришел попросить прощения, он не совсем безнадежен.
— Хорошо, — сдержанно сказала Ягодка. — Извинение принято.
Питер улыбнулся, и Ягодка нехотя отметила, что его улыбка может быть не только противной, но и обаятельной.
— Спасибо. — Питер развернулся и пошел рядом с Ягодкой. — Тогда как насчет того, чтобы посидеть где-нибудь? Выпьем, поболтаем. Ты была в «Гангстере»?
— Ты приглашаешь меня на свидание? — рассмеялась Ягодка. — Серьезно?
Она увидела черный спортивный автомобиль Питера рядом со своим скромным «бьюиком». Совпадение?
Ягодка посмотрела на Питера.
— Простите, мистер Сорелли, — сказала она ядовито, — но ваше приглашение неуместно.
Она открыла дверцу «бьюика», но Питер встал между ней и машиной.
— Я же извинился.
Ягодка пожала плечами.
— Я бы отказалась, даже если бы ты сегодня вел себя прилично.
— У тебя кто-то есть? — Питер по-прежнему не пускал Ягодку к машине, и она разозлилась.
— К нашему разговору это не имеет никакого отношения. Я бы никуда не пошла с тобой, даже если бы ты был единственным мужчиной на свете. Доброй ночи, мистер Сорелли.
Она убрала руку Питера с дверцы «бьюика» и хотела уже сесть в машину, но он крепко схватил ее за локоть и прижал к себе.
— От моих приглашений просто так не отказываются.
— И что ты сделаешь? — фыркнула Ягодка. — Расстреляешь или задушишь? Уж не знаю, что там принято у вас в мафии…
Питер разжал руки с такой поспешностью, словно Ягодка вдруг превратилась в уголек. Она не стала мешкать — быстро запрыгнула в «бьюик» и захлопнула дверцу.
— Ягодка! — Питер стукнул кулаком в стекло.
Но она дрожащими руками вставила ключ зажигания и нажала на газ.
Только когда она проехала полгорода, ее перестала бить дрожь. Она давно проехала свою улицу, но домой, несмотря на усталость, ей не хотелось. За рулем, в постоянном движении, ей было легче. Она обещала себе, что завтра же достанет баллончик с газом. Питер Сорелли неуправляем. Кто знает, что ему взбредет в голову в следующий раз. С баллончиком будет куда надежнее.
Ягодка бесцельно мчалась по ночным улицам. Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой и беззащитной. Если бы Спайк был рядом, Питер ни за что бы не осмелился так себя вести.
Если бы Спайк сидел сейчас рядом, она бы ехала домой, а не куда глаза глядят.
Рука Ягодки потянулась к сотовому. Раз нельзя быть рядом с ним, то хотя бы услышать его голос… Она уже набрала номер Спайка, но нажала на сброс. Она не будет навязываться. Спайк сказал, что до завтра, значит, она подождет до завтра.
Спайк Дентон на самом деле был очень занят. Один из информаторов, которых у Спайка было не меньше, чем у хорошего полицейского детектива, принес ему потрясающее известие. Оказывается, при проведении тендера на строительство новой дороги между Ньюайлендом и Кэмптауном мэр Джефферсон сжульничал и выбрал компанию «Роуд констракт» еще до того, как были подведены официальные итоги.
Здесь могло быть все что угодно — от преступного сговора до подкупа, — и Спайк предвкушал сенсационное расследование. Дифирамбы, которые ньюайлендцы пели мэру при каждом удобном случае, порядком раздражали Спайка. Можно быть честным политиком, но только не святым. А Грэм Джефферсон претендовал именно на нимб вокруг головы. Спайк любил разрушать репутации, и чем безупречнее, тем лучше.
Для начала Спайк наведался в офис «Роуд констракта» и попросил информацию о строящейся дороге. В маленьком душном офисе кривозубая секретарша сунула Спайку несколько плохо пропечатанных буклетов и сказала, что больше ничем помочь не может. В буклетах не было ничего, кроме общих слов о респектабельности «Роуд констракта» и надежности построенных ею дорог, а также восхвалений в адрес директора компании Артура Сорелли.
Наткнувшись на это имя, Спайк ощутил радостный холодок предвкушения. Артур, сын известного мафиози Адриана Сорелли. Солидный бизнесмен на первый взгляд. Но Спайк не сомневался, что, если копнуть глубже, обязательно вылезут следы мафии. Итак, Грэм Джефферсон в обход конкурса отдает выгодный контракт человеку, связанному с мафией. Превосходное начало.
Затем Спайк отправился в мэрию и через пять минут сидел перед самой Дельфиной Фокс, первой помощницей Джефферсона. Спайк разбирался в женщинах и сразу понял, что с Дельфиной нужно действовать осторожно. Эта кареглазая блондинка, вопреки распространенному мнению об обладательницах белокурых волос, была умна и, главное, очень предана Грэму Джефферсону. Такую не возьмешь обаятельной улыбкой и парочкой комплиментов, здесь и звездный статус не поможет. Дельфина была любезна, но холодна, и Спайк не сомневался, что если начнет задавать неприятные вопросы, то получит жесткий отпор.
По поводу «Роуд констракта» Дельфина ответила без запинки — компания предложила самые выгодные условия и поэтому была выбрана. Работы ведутся строго по смете, точно в срок, информация есть в открытом доступе на сайте города. Лишь однажды в глазах Дельфины мелькнула тень замешательства. Когда он спросил, что связывает мэра Джефферсона и семью Сорелли.
— Артур Сорелли — глава «Роуд констракта» — ответила Дельфина с вежливой улыбкой. — Он несколько раз встречался с мэром по поводу строительства, и этим, насколько я знаю, их рабочие отношения исчерпываются.
Ничего более конкретного в офисе Джефферсона Спайку разузнать не удалось. Мэрия была неприступной крепостью, вход в которую сторожил огненный дракон в лице Дельфины Фокс. Но Спайк Дентон не стал бы тем, кем стал, если бы не знал, что в любой крепости есть потайной ход…
Вечеринка на яхте Пэм Уотерс была в самом разгаре, когда там появился неожиданный гость. Пэм, тоненькая рыжеволосая девушка с глазами подозрительно яркого зеленого цвета, только всплеснула руками, когда увидела, что по трапу карабкается Спайк Дентон. Спайк не был приглашен, но он и не нуждался в официальных приглашениях.
— Пэм, ты восхитительна, как всегда. — Спайк чмокнул девушку в щеку и обвел рассеянным взглядом веселящуюся нарядную толпу. — Марго Джефферсон здесь?
Пэм закусила губу.
— Очень любезно с твоей стороны на моей вечеринке сразу спрашивать о Марго.
— Не злись, тебе не идет. — Спайк привлек Пэм к себе и прошептал: — Это по работе.
В глазах Пэм вспыхнул интерес. Она любила скандалы.
— Марго внизу, — хихикнула Пэм. — Напивается с барменом.
Спайк спустился по крутой лестнице, обогнул целующуюся парочку и нырнул в узкий коридор, который привел его к бару. Здесь было совсем мало людей — большинство предпочитало бар на свежем воздухе, рядом с дискотекой. Марго Джефферсон, прекрасная как богиня в своем изумительном зеленом платье, сидела на высоком стуле у дальнего конца барной стойки и пила очередную «Маргариту». Спайк насчитал пять пустых бокалов перед ней и обрадовался. Марго была явно чем-то расстроена. Тем лучше.
Спайк подозвал бармена.
— Еще одну «Маргариту» для мисс Джефферсон. И «Мохито» для меня. Безалкогольный.
Случаи, когда Марго Джефферсон напивалась, можно было пересчитать по пальцам.
На собственное двадцатилетие, когда отец подарил ей раритетный «кадиллак», а не «бентли», как хотела Марго.
Перед свадьбой лучшей подруги Лесли Эбнезер, которая выходила за парня, в которого Марго была немного влюблена.
В день, когда Спайк Дентон сказал, что ее чувства для него ничто по сравнению с его работой.
Сегодня у Марго не было повода печалиться и, соответственно, пить. Она произвела фурор на вечеринке, выслушала три признания в любви, перехватила множество завистливых женских взглядов, натанцевалась от души. И все же Марго сидела одна в баре и накачивалась коктейлями.
Сегодняшняя вечеринка должна была стать началом новых отношений. Но Питер Сорелли, которому Марго уже почти отдала свое сердце, имел наглость не явиться. Марго терялась в догадках. Питер не мог не сознавать, к чему все идет. Еще вчера, когда она договорилась с ним об этой Ягодке, он был полон энтузиазма и готов горы ради нее свернуть. Она ясно дала понять — устроит ей это небольшое одолжение, может рассчитывать на вознаграждение.
Не то чтобы с Питером действовали такие грубые прямолинейные методы, конечно нет. Но когда двое нравятся друг другу, они понимают все без слов. А они с Питером вчера определенно нравились друг другу.
Марго икнула и взяла со стойки новую «Маргариту». Даже если у Питера что-то случилось, она ему этого не простит. Вечеринка у Пэм Уотерс просто обалденная. Здесь все и всегда находят себе пару. Как чудесно было бы закрутить с Питером на вечеринке у Пэм. А теперь из-за этого болвана Питера кто угодно наслаждается звездами, свежим воздухом и поцелуями, но только не Марго Джефферсон!
Спайк Дентон всплыл перед затуманенным взором Марго как бы из ниоткуда. Он был еще красивее, чем помнила Марго или чем казалось по телевизору. Истинный герой-любовник: черноволосый, черноглазый, с лицом итальянского киноактера и улыбкой голливудской звезды. Все в нем было безупречно — от томных с поволокой глаз до сшитого на заказ пиджака. Совсем не то что Питер Сорелли с его вечно кривой ухмылкой и дурацкими кожаными штанами. Ни грамма элегантности или мужского обаяния. Зато Спайк воплощение всех мыслимых и немыслимых достоинств. А каков он в постели…
Марго залпом осушила бокал. Если она продолжит в таком духе, то скоро бросится Спайку на шею.
— Привет, — сказал он, садясь рядом, и махнул бармену на бокал Марго. — Повторите.
— Н-не надо, — пробормотала она. — Мне хватит.
— Да ты что?! — изумился Спайк. — Такая веселая вечеринка, а ты говоришь «хватит». — Он обернулся на пустой бар. — Куча людей, веселые танцы. — Спайк поднял бокал. — Я едва пробрался к такой красивой девушке.
— Издеваешься? — Марго схватила очередной коктейль, появившийся перед ней как по волшебству, и припала к нему.
— Недоумеваю, — пожал плечами Спайк. — Марго Джефферсон одна, в пустом баре, а не в центре внимания. Что-то случилось?
Во взгляде Спайка сочувствие мешалось с любопытством, и это немного отрезвило Марго. Еще не хватало признаться ему, что ею, неотразимой Марго Джефферсон, пренебрегли.
— Надоело мне все! — с вызовом бросила Марго. — Поклонники, танцы. Голова от музыки болит.
— Главное, чтоб от коктейлей не разболелась.
Марго, которая уже поднесла бокал к губам, быстро поставила его обратно.
— Ты пришел поехидничать?
— Я пришел поболтать, — улыбнулся Спайк. — Знаешь, мне тебя не хватает.
— Неужели? — Марго чувствовала, что теперь ее очередь ёрничать. — Твоя индианочка тебя не веселит?
По лицу Спайка пробежала тень.
— Ты думал, я ничего не пойму? — расхохоталась Марго. — Да я после первых пяти минут твоих «Будней» поняла, что ты к ней неровно дышишь.
— Какая проницательность. — Спайк потер подборок.
— Я читаю тебя как раскрытую книгу, Дентон! — фыркнула Марго. — Скажи, ты с ней уже переспал или мисс Кухарка держит тебя на голодном пайке?
— Не думаю, что нам стоит говорить об этом.
— Значит, держит, — с удовлетворением произнесла Марго. — Знаю я этих тихонь. У нас с тобой все было иначе, помнишь, Спайк? Чудесные были денечки.
— Я тоже о них вспоминаю. — Спайк накрыл ладонью руку Марго. — Ты прелесть, Марго.
— Я знаю.
Она слишком долго размышляла, убрать ли руку или нет, что упустила момент. Спайк взял ее за руку и потянул к себе.
— Эй, Дентон, ты что делаешь?
— Сейчас разберемся, — пробормотал Спайк, обнимая Марго.
Поцелуй вышел восхитительным и долгим. Спайк как всегда был на высоте. Марго была почти счастлива и сознавала, что, если бы их сейчас увидел Питер Сорелли, счастье было бы полным.
Впрочем, если бы Марго сама сейчас видела Питера Сорелли, от ее счастья не осталось бы и следа.
Питер был один. Он сидел в своем «мазератти» у подъезда высотного дома на Хайвей-стрит и, задрав голову, смотрел на единственное окно, в котором горел свет. У него не было никаких оснований думать, что это окно Ягодки. Там вполне могла проживать пожилая дама, страдающая от бессонницы, или любитель потанцевать в ночном клубе.
Но Питеру все равно казалось, что за этим окном живет она. Что она делает сейчас? Он усмехнулся. Скорее всего, работает. Составляет новое меня, придумывает рецепты. Или подыскивает надежную охранную фирму, чтобы больше хулиганы не беспокоили ее ресторан.
Питер с грохотом открыл дверцу машины. Бедняжка и не подозревает, что от него ее не защитит ни одна охранная фирма города.
На самом деле Ягодка и не думала составлять меню, изобретать рецепты или искать охранников. Она просто сидела у окна, забравшись с ногами на свой диванчик и укрывшись мягким пледом, и наслаждалась покоем. На столике у дивана лежала книга и стояла большая кружка ароматного чая с медом. Высокий торшер за диваном был включен.
Ягодка сделала первый глоток и взяла книгу. Но едва она открыла ее, как в дверь позвонили. Первым порывом Ягодки было не отвечать. Ночной гость, должно быть, сошел с ума, раз решил побеспокоить ее в такое время. Но звонок не унимался, и Ягодка со вздохом откинула плед.
Если это Спайк, она его поколотит.
Если непоседливая тетушка Кумнара из Бомбея, отправит в гостиницу. Все равно ее квартирка не годится для приема гостей.
Ягодка все еще жила в небольшой студии, куда она переехала задолго до открытия «Джеффро». Сейчас она могла позволить себе жилье получше, в более приличном районе, но единственное, на что у нее хватило сил и желания, так это купить кое-какую новую мебель. Переезжать Ягодке не хотелось. Слишком много воспоминаний было связано с этой квартиркой, приятных и не очень, да и до «Джеффро» было рукой подать. К чему ей квартира побольше? Разве что тетушку Кумнару провоцировать на более частые визиты.
Неведомый посетитель все трезвонил.
— Иду! — недовольно крикнула Ягодка и сняла цепочку с двери.
Но это был не Спайк и даже не тетушка Кумнара. Ягодка приоткрыла дверь и тут же захлопнула ее обратно.
Потому что на площадке стоял Питер Сорелли.
— Что ты тут делаешь? — прошипела она.
Сердце билось как сумасшедшее. Противно признавать, но Питеру удалось напугать ее.
— Хочу поговорить, — раздался его голос.
Первый испуг Ягодки сменился яростью.
— Поговорить? — Она открыла дверь. — О чем нам разговаривать? Как ты прошел мимо консьержа или почему меня преследуешь? Я тебя слушаю.
Питер привалился к дверному косяку и с улыбкой смотрел на Ягодку. А она жалела о том, что бейсбольная бита, с которой она когда-то играла в школьной команде, спрятана где-то в чулане. Сейчас она бы очень пригодилась.
— С консьержем все получилось просто. — Питер потер большой палец об указательный. — В таком районе, как Хайвей, подкупить можно кого угодно.
Ягодка вспыхнула, но сдержалась. Сорелли именно этого и добивается — вывести ее из себя.
— А что ты, собственно говоря, делаешь ночью в таком районе, как Хайвей? — усмехнулась Ягодка.
— Хочу сказать, что мне действительно очень стыдно за то, что произошло сегодня.
Ягодка закатила глаза.
— Если тебя терзают муки совести, иди в церковь и исповедуйся.
— Я готов исповедаться. Только тебе.
Читать бесплатно другие книги:
