Все могут королевы Жукова-Гладкова Мария

Глава 9

Мы засняли работу «Скорой», взяли несколько интервью у пострадавших, но все говорили примерно одно и то же. Землетрясение, панический страх, желание мгновенно скрыться с места действия, бежать, бежать и бежать.

Подъехали еще несколько телевизионных бригад и кое-кто из пишущей братии, и я поняла, что нам пора в холдинг. Виктория Семеновна встретила нас бутербродами и сообщила, что позвонила Татьяне. Моя подруга обещала накормить нас с Пашкой нормальным ужином. В холдинге пришлось провести еще пару часов, а потом мы с оператором наконец смогли в очередной раз покинуть его стены. Теперь я даже не сомневалась, что Пашку нужно везти ко мне домой. Раз по городу пошли такие «землетрясения», мы должны быть готовы к выезду на объект в любую минуту. Заезжать за Пашкой – это терять драгоценное время. Да и сил делать крюк у меня просто не осталось.

Татьяна нас накормила, по ходу дела слушая рассказ о случившемся в супермаркете. Мы сидели в моей квартире, куда соседка принесла котлеты с картошкой, посмотрели программу новостей на нашем канале, Татьяна сказала, что к ней до нашего приезда успели зайти несколько соседей (как к моей лучшей подруге) и поинтересоваться версиями «землетрясения» в нашем доме. Татьяна всем намекала, что дело в американце. Главное, что этой версии придерживалась наша общественница Серафима Федоровна и доносила свое мнение до всех желавших и не желавших ее слушать (как обычно), поэтому ни у кого ко мне претензий не было. И все соглашались, что днем меня дома не бывает, а пристегнутый к кровати ремнями американец – это очень подозрительно.

– Но в супермаркете-то я была, – посмотрела я на Татьяну.

– Ты в него когда собралась?

– Уже выезжая из холдинга, – немного подумав, ответила я. – И никому об этом не сказала. Пашке в машине сказала, что заедем и затоваримся, раз он со мной и поможет донести пакеты до машины и квартиры.

Пашка кивнул, отрываясь от очередной банки пива.

– То есть никто не мог заранее знать, что я поеду именно в этот супермаркет, – продолжала я размышлять вслух. – Я сама не знала! Значит, совпадение.

– Больше нигде в городе «землетрясений» не было? – уточнила Татьяна.

Я покачала головой. Ребята из Управления сообщили бы. И еще кто-нибудь. Значит, пока не было.

– Так, а где вечером находился наш американский друг? – вдруг ударила мне в голову мысль. – Он где продукты закупает?

Татьяна этого не знала. Я предложила позвонить Серафиме Федоровне и поинтересоваться у нее. С самим американцем общаться не хотелось. И не могла наша общественница с товарками не следить за иностранным гостем! У нас есть один супермаркет экономкласса совсем рядом с домом, но там плохой выбор замороженных овощей, нет своей пекарни. Поэтому я периодически заезжаю в тот, где была сегодня. Он раза в три больше, можно купить подарки, многочисленные промтовары.

Серафима Федоровна сообщила, что рассказывала американцу про супермаркет, в котором сегодня случилось «землетрясение». Оказывается, в него из нашего района ходит бесплатный автобус, только от нас до него нужно пешочком пройти две остановки. Мы-то с Татьяной на машинах, и бесплатный автобус нас не интересует, а безлошадного, но экономного американца заинтересовал. К сожалению, Серафима Федоровна не могла нам сообщить, выходил сегодня американец вечером из дома или не выходил. Мы позвонили на мобильный Стасу, но тот развлекал очередную даму бальзаковского возраста и про второе землетрясение даже не слышал. Когда он уходил из дома, американец сидел за ноутбуком, но тогда до вечерних происшествий оставалось еще много времени.

Я позвонила Андрюше из Управления (который еще находился на работе) и поделилась собранной нами информацией.

– Грабителей американец не мог организовать. Он слишком правильный, – отрезал приятель.

– А если эти ребятки просто быстро сориентировались? Чуть отпустило – выскочили за ломиками, как я за камерой, и принялись за дело. Может, это их основная специальность? Они были без масок! Вообще никак не прятали лица. Я поняла, что могу сделать потрясающий репортаж, а они…

– Согласен. Версия имеет право на существование. Или дело связано с американцем, а ребята решили немного подзаработать в процессе. Съемку твою нам переслали. Но ребяток пока не опознали.

– Кстати, камеры видеонаблюдения в супермаркете работали? Что-нибудь интересное засняли?

– Все отключились. То есть отключились на время самого интересного, потом включились. Как я понимаю, когда отпустило. То есть это «землетрясение» или прибор, создающий «землетрясение», подействовал и на работу камер слежения. Но народ, сбегающий с неоплаченным товаром, записан. Хватали охапками! И твоя работа записана.

– Как ты думаешь, ко мне будут претензии?

Андрюша хохотнул.

– Сразу нам звони в Управление. Мы поговорим с кем надо. Проведем разъяснительную работу. И ты же ведь ничего не взяла. Они тебе вообще должны премию пельменями выписать! Ведь ты же первая вызвала все службы, пока их охранники приходили в себя. Думаю, что они заставят своих сотрудников, сбежавших с рабочих мест, оплатить убытки.

Но у меня к Андрею был еще один вполне конкретный вопрос. Должен ли американец каждый день находиться в Управлении?

– Ничего он не должен. Да мы сами все время в разъездах. Ты же знаешь.

– Про вас я знаю. Меня американец интересует. У них-то принято на работу ходить от и до.

– Юль, если честно, я не знаю, чем он тут занимается. В смысле в России. И как мы тебе уже говорили, мы бы хотели его поменьше видеть. А то только собрались чаю попить – появляется с наставлениями. День рождения справляем на рабочем месте – здравствуйте! Он приходит и уходит, как хочет или как считает нужным. Он тоже с какими-то людьми все время встречается. Может, отчеты об этих встречах посылает своему начальству. Ты же сама знаешь, что он на Васильевском с психами встречался несколько раз – в смысле, с теми, которые у вытяжной трубы чем-то подзаряжаются. Вы же их с Пашкой снимали, и Ричард там был. Нам поступила разнарядка: оказывать всяческую помощь. Мы и оказываем. Попросил с тобой познакомить – познакомили. Попросил на квартире поселить – поселили. Он тебя про алмазы расспрашивал?

– И меня, и Викторию Семеновну, и Пашку пытался, – сообщила я. – Кучу вопросов задал. Теперь мне кажется, что я его раздражаю. По крайней мере, сегодня раздражала. И ему очень не понравилось, что мы с Татьяной и Пашкой увидели его пристегнутым к кровати.

– Ну ты же нормальный человек! – захохотал Андрюша. – А значит, по мнению американца, все делаешь не так. Давать наставления тебе, Татьяне, Стасу, вашей бабке-общественнице у него не получается. Вы в лучшем случае от него отмахиваетесь. А Серафима Федоровна небось сама ему кучу наставлений дала. Она, кстати, его еще женить не пыталась?

Я рассмеялась в ответ.

– В общем, постарайтесь его всем вашим подъездом поскорее отправить в Америку. Не нравится ему у вас – и отлично! Надо, чтобы еще больше не нравилось. Завтра еще должен участковый подойти. Для беседы с американцем на предмет лунатизма.

– А что, в обязанности участкового входят беседы на темы лунатизма?

– Мы решили, что он должен проявить заботу об иностранном гражданине, – хохотнул Андрюша. – А тут повод есть. Он так постарается позаботиться, чтобы американец бежал от этой заботы, как черт от ладана.

Я сообщила про ладан. Андрюша на мгновение замолчал.

– Ах вот чем от него пахло…

Я сказала, что не жду ничего хорошего от человека, пахнущего ладаном вне стен церкви.

– Это ж надо такое придумать… – задумчиво произнес Андрюша. – Ну точно придурок. Кстати, он молится?

Стас об этом ничего не говорил, спросить мне в голову пока не приходило.

В это мгновение мне в дверь позвонили. Принесло Серафиму Федоровну. Я распрощалась с Андрюшей и пошла послушать бабку-общественницу.

– Ребята, идите психов снимать, – сказала нам с Пашкой Серафима Федоровна.

– Каких психов?!

– Юля, у тебя все три окна на улицу выходят, и Таня сейчас у тебя сидит и не видит. А у меня-то, наоборот, окна во двор! Смотрю – целая группа прибыла, и американец к ним вышел.

– Паша! – рявкнула я.

Оператор мгновенно схватился за камеру (одной рукой), из другой, правда, пиво не выпустил. Я мгновенно переоделась в джинсы, накинула джинсовую курточку – и мы всей толпой рванули вниз.

Напротив нашего подъезда стояла группа примерно из десяти человек странного вида. Я сразу же узнала типа, похожего на борца сумо (фигурой), дисквалифицированного за пьянку (об этом говорила испитая морда). Он был одним из основных заряжающихся магической энергией у вытяжной трубы на Васильевском острове. Рядом с ним стоял «физик и гений» и высокая и очень худая дама в шляпе лимонного цвета. Шляпа бросалась в глаза первой. Одежда, правда, тоже впечатляла – малиновые брюки, расклешенные от бедра, и канареечная блуза навыпуск. Довершали наряд босоножки салатового цвета на огромной платформе. Вскоре выяснилось, что дама – известная художница и даже прибыла с поклонником, купившим ее последний шедевр. Шедевр был на скатанном в рулон ватмане, и поклонник держал его под мышкой. Сам вполне мог поместиться под мышкой у дамы.

При виде нас американец спросил, делаю ли я репортажи о талантливых людях России. Я на всякий случай ответила отрицательно.

– Зря, – сказал американец.

«Физик и гений» в очередной раз объявил, кто он есть.

Поклонник таланта художницы развернул лист ватмана и продемонстрировал нам рисунок, сообщив, что это шедевр и через несколько лет он будет стоить миллионы долларов на самых известных мировых аукционах. Я попыталась разобрать, что изображено разноцветными красками, но не смогла идентифицировать ни одного предмета. Серафима Федоровна заявила, что некий предмет обтекаемой формы в углу листа напоминает ей больничное судно.

– Тебе нравятся работы Сальвадора Дали, Юлия? – спросил у меня американец.

– Нет, – ответила я и честно призналась, что их не понимаю.

– Вот поэтому ты не понимаешь и работы Ксении, – наставительно заметил американец.

Я моргнула. Даже мне, полному профану в живописи, было не найти ничего общего между больничным судном Ксении и картинами Сальвадора Дали. Оказалось, что они выполнены в одном эмоциональном стиле. Ксении нужно выплескивать эмоции на холст (правда, тут был ватман). Сегодня Ксения услышала о землетрясении в родном городе, вся испереживалась и выплеснула на холст (то есть ватман) свои тяжелые мысли. Почему-то мысли были в основном выплеснуты в красно-желтых тонах. Может, другой краски не было.

– У основной массы людей примитивное восприятие мира, – подключился «физик и гений». – Это красиво, это некрасиво, это хорошо, а это плохо. У истинного творца, художника в широком смысле слова все гораздо сложнее. Нас, гениев, обычно не ценят при жизни! Вот я столько лет проработал в НИИ…

– Так, давайте об этом в следующий раз, – перебила Татьяна. – Что вы здесь делаете?

– Да, что это за сборище подозрительных типов в нашем дворе? – подключилась Серафима Федоровна, вслед за которой из дома уже вышли ее верные соратницы. – Я сейчас милицию вызову. Ходят тут всякие – потом дом трясет.

– Мы как раз и собрались, потому что его трясло, – очень вежливо сказал пожилой мужчина с козлиной бородкой. – Значит, в этом месте наблюдается крупный разлом земной коры в результате сдвига тектонических плит в месте их стыка. В зонах активных разломов и происходят землетрясения, как результат выброса энергии. Мы хотим подзарядиться этой энергией нашей планеты Земля, идущей к нам из недр. Иначе эта энергия может уйти в космос и не принести пользы никому. Все, кто находился в этом месте во время землетрясения и сразу же после него, получили свою дозу энергии, а мы – нет! Неужели вам жалко энергии для других людей? Ведь она вам не принадлежит! Она принадлежит людям, проживающим на планете Земля, независимо от национальности и вероисповедания. И каждый должен иметь возможность подзарядиться ею, улучшить свое физическое, психическое и эмоциональное состояние…

Больше я не слушала, правда, Пашка все снимал, потягивая пиво. Но прихваченное во двор пиво заканчивалось, и я подозревала, что без пива оператор это снимать не сможет. Я же размышляла, что мне делать. Можно, конечно, вызвать милицию, хотя тут больше подойдет психиатрическая «Скорая». Но если эти психи теперь с Васильевского острова переместятся в наш двор?! Будут здесь подзаряжаться? Знакомые в органах помогут от них избавиться или на них нет никакой управы? Наш-то двор даже воротами не закроешь. На Васильевском, насколько я слышала, народ уже занимается приватизацией двора, чтобы отгородиться от подзаряжающихся. Но у нас-то это технически невозможно! У нас дома совсем другие и двор совсем другой! Ладно, проконсультируюсь завтра с юристами в холдинге и с ребятами в Управлении. Кто-нибудь что-нибудь да придумает.

– А можно подзаряжаться у всех мест землетрясений? – спросила Татьяна с самым невозмутимым видом.

– Да, – кивнул дядька с козлиной бородкой. – И чем меньше времени прошло после землетрясения, тем лучше. Энергия продолжает выходить на поверхность…

– Так вам к супермаркету нужно! – воскликнула я и назвала адрес и время последнего землетрясения. – В «Новостях» же передавали.

Члены странной группы переглянулись. Я не стала говорить, что успела там побывать, а ну как начнут черпать энергию из меня? Я даже представить не могла, во что это выльется. Серафима Федоровна тем временем описывала увиденное и услышанное по телевизору. К ней подключились ее верные соратницы.

– По машинам! – внезапно воскликнул «борец сумо» и первым рванул из двора. – Еще успеем!

Остальные, включая американца, бросились за ним.

– Вот ведь психи, – покачала головой Серафима Федоровна.

«Значит, американец про супермаркет не знал?» – подумала я.

Глава 10

Следующий день, пятница, прошел без землетрясений. Мы с Пашкой выезжали на ДТП, на утопленника, на драку на рынке между представителями бывших братских республик Советского Союза, которые отказались давать какие-либо комментарии.

Пашка сказал, что, как и обычно в пятницу, договорился о встрече с патологоанатомом Василием (с целью совместного распития спиртных напитков).

– Юль, нам у тебя распивать? – посмотрел на меня любимый оператор. – Или ты заедешь за мной в случае необходимости? Тогда мы у меня будем.

Я подумала и сказала, что все-таки лучше поехать ко мне – мало ли какие события произойдут вечером в пятницу, в ночь с пятницы на субботу и в субботу. Также я предложила сделать еще одну попытку затовариться в супермаркете, подвергшемся «землетрясению». Мы подхватили Василия у метро и поехали в нужный супермаркет. Пашке я предложила оставаться в машине до нашего с Василием возвращения. Мало ли, его узнают, как распивавшего халявное пиво. А одного Василия мне в помощники хватит.

Зал уже привели в порядок, ничего из вчерашних завалов не осталось. Банки и коробки ровненько стояли на полках. Народу было больше обычного, люди очень внимательно осматривались. Вероятно, искали следы землетрясения. Как и следовало ожидать, кто-то узнал меня. Тут я поняла, что лучше бы я в эту пятницу в супермаркет не ездила… Пришлось ответить на кучу вопросов.

Узнал меня и персонал. К нам с Василием подошел охранник и попросил пройти к руководству, которое страстно желало со мной пообщаться. Вот влипла!..

Но пришлось идти.

К моему удивлению, руководство встретило меня радостно, как давно потерянную и вновь обретенную родственницу. Вскоре причина такой радости стала понятна.

– Вы ведь сами вели съемку, Юлия Владиславовна? – вкрадчиво спросил холеный и плутоватый на вид мужик лет сорока.

Я кивнула.

– А вы видели, что творилось у касс?

– Копию «сырой» съемки хотите? До монтажа?

– Конечно, хочу. Вам удалось заснять грабителей?

– Да, но ребята из Управления просили пока не давать их в эфир. И пока они не опознаны.

– Как вы понимаете, я не собираюсь давать их в эфир или продавать вашу съемку другому каналу. Вы же все понимаете, не правда ли? Кстати, если вы каким-то образом узнаете, кто они, откуда, будьте так любезны со мной связаться.

Он протянул мне визитку. Я при нем позвонила в холдинг и попросила прямо сейчас переслать мою «сырую» съемку по указанному адресу. Материал пришел, пока я сидела в кабинете.

– Вы смелая женщина, Юлия Владиславовна, – заметил директор магазина.

– Это моя работа, – улыбнулась я.

– Весь выбранный вами товар ждет вас в машине вместе с вашим… другом.

– Он его оплатил? – я сомневалась, что у Василия с собой достаточно денег для оплаты всех моих покупок.

– Это вам наш маленький подарок, Юлия Владиславовна. Никаких денег не нужно. Просто позвоните, если что-то узнаете.

Мы расстались довольные друг другом.

В машине Пашка с Василием уже дегустировали блок пива. Я порулила к дому и в большом удивлении увидела на своем законном месте (то есть месте, куда я обычно ставлю свою машину)… «Майбах», которого у нас во дворе отродясь не бывало. В машине, также именуемой у нас в стране «олигархомобилем», никто не сидел. На место парковки машина заезжала задом. Капот смотрел как раз на мой подъезд.

– Это к вашему американцу, что ли, гости приехали? – спросил Василий.

– Номера питерские, – заметил Пашка.

– Разве к американцу не могли приехать с питерскими номерами? – посмотрела я на своих друзей, паркуясь рядом с «Майбахом».

Не выходя из машины, я номера записала, чтобы уже из дома позвонить знакомым в органах и выяснить, кому принадлежит эта машина. Возможно, будет лучше позвонить Ивану Захаровичу. Но это мы успеем решить с Татьяной. Однозначно можно было сказать, что это не Жириновский, который вроде бы имеет такую модель, – номера-то питерские. Хотя мэр одного из наших областных городков с населением в тринадцать тысяч человек тоже на такой рассекал… Ее, правда, у него угнали, потом нашли, и он стал утверждать, что его машина стоит не двадцать один, как выяснили журналисты, а четыре миллиона рублей, и выезжал он на ней всего пару раз на концерты (а то в городе не развернуться!) и вообще планирует продать. Я в том городке ни разу не бывала. В область мы с Пашкой иногда выезжаем, но для этого должно случиться какое-то на самом деле громкое преступление. И областные номера другие, хотя у мэра мог быть и питерский. Кто их знает, этих мэров на «Майбахах»? И вообще он мог уже продать свой автомобиль.

Как только я вышла из машины, ко мне подбежал мальчик лет восьми из нашего дома и сказал:

– Тетя Юля, там психи наш дом замеряют. Хотите посмотреть?

Мы переглянулись с Пашкой и Василием, нагруженными мешками из супермаркета.

– Паша, давай мне камеру. Отнесете продукты наверх и возвращайтесь.

– Юль, давай лучше я снимать пойду, а то мы с Василием что-нибудь не туда положим.

В результате мы с Василием отправились наверх, а Пашка с мальчиком влево, где вчерашние психи во главе с «физиком и гением» и «борцом сумо», но без американца делали какие-то замеры. На Васильевском острове они считали кирпичи, но у меня дом блочный. Может, определяют, где именно произошел тектонический разлом? Или где проходят стыки тектонических плит? Направляясь в свой подъезд, я увидела только собравшуюся толпу, которая наблюдала за проведением замеров. Но Пашку жильцы моего дома и окрестных знают в лицо и пропустят вперед. А там и я подойду.

У мальчика я также спросила, не видел ли он, кто приехал в «Майбахе». Мальчик сказал, что в нем сидел какой-то дядя и смотрел на наш подъезд, потом вышла баба Сима и пустила дядю внутрь. К себе увела или не к себе, мальчик не знал.

Войдя в дом, я услышала доносившееся сверху пение. Так, начался давно запланированный конкурс песни претендентов на руку алкоголички Галины. Значит, американец дома?

Лифт и мусоропровод у нас находятся между этажами. То есть к площадке с квартирами нужно или подниматься на один лестничный пролет, или спускаться. Если спускаться, то первой получается дверь Стаса, потом моя, потом Галькина, потом Татьянина. Если подниматься, то первой идет Татьянина. Я, конечно, предпочитаю спускаться, но тут пришлось задуматься, как попасть к своей двери.

Все ступени были заняты юными дивами, которых я никак не ожидала увидеть здесь. Дивы представляли совершенно разные типажи. Тут были и блондинки, и брюнетки, одна жгучая шатенка и одна рыженькая. Стройные и полненькие, высокие и маленькие… Откуда они все взялись?

Правда, если бы я решила подниматься на свою площадку, то была бы вынуждена пробираться среди претендентов на руку Гальки. Один из них в эти минуты пел какую-то походную песню (кажется, такие обычно поют у костра) и аккомпанировал себе на гитаре. Я увидела у претендентов еще две гитары, балалайку, два баяна и дудку. Меня ждал веселый вечер. Девушки сидели молча.

Мы с Василием замерли на площадке, правда, все головы повернулись в нашу сторону. Певец закончил куплет и поклонился. Я поздоровалась. Мужчины ответили почти хором, но лишь только некоторые девушки удостоили меня приветствием.

– Пройти можно? – спросила я у девушек.

– Приходите в следующий раз, – бросила мне одна из девиц через плечо. – На сегодня все места заняты.

– Что?! – ошарашенно спросила я. – Какие места? Вы вообще здесь что делаете?

– Хотят замуж, – поведал мне певец. – Юля, вы спуститесь на этаж. Ребята вас пропустят.

«Ребята», которым было не менее пятидесяти, тут же начали подниматься, мы с Василием спустились на лифте на один этаж, потом поднялись по ступенькам. Я вежливо поблагодарила мужчин, просачиваясь между ними, сказала, что очень люблю живое пение, и предложила продолжать конкурс. Потом остановилась перед девушками и опять спросила, что они делают на моей лестничной площадке.

Девушки захлопали глазами.

– Вы тут живете? – наконец робко спросила одна из них.

– Да, – ответила я, одной рукой открывая дверь своей квартиры.

– А мы на конкурс, – наконец родила еще одна девушка.

– На какой конкурс?! К Гале?

Я ошарашенно посмотрела на мужчин.

– Нет, Юля, это мы – к Гале, а они – к американцу, – пояснил певец с гитарой. – Они в Америку замуж хотят.

– Американец объявил конкурс на роль жены?

Девушки закивали.

– И в чем его суть?

– Мы пока не знаем. Он в объявлении назначил место и время. Мы уже второй час сидим и ждем.

– А типаж указал?

Девушки покачали головами. Может, ему все равно, раз приехал со своей надувной женщиной? Просто захотелось настоящей женской плоти? За мной он даже не пытался ухаживать.

– Сейчас разберемся, – сказала я. – Мне нужно пельмени в холодильник положить, а то растают, а потом я ему тут устрою конкурс. Он у меня ислам примет и сразу же на четверых женится.

– А можно? – радостно спросили две девушки почти хором.

«Боже, как все запущено!» – подумала я, заходя в квартиру.

Под ноги бросился родной кот, которого, видимо, достали все непонятные звуки на лестнице. Я взяла животное на руки, почесала за ушком, шейку, просто погладила головку, потом принялась раскладывать покупки по холодильникам. У меня их два, с большими морозилками и небольшими холодильными камерами, так как закупаю продукты я редко, но в больших количествах, и все это надо где-то хранить. Василий сказал, что сварит на нас троих пельмени (это у него очень хорошо получается, как и у Пашки), а у меня работы много.

Мне и в самом деле нужно было сходить за Пашкой, а потом разбираться с народом на лестнице. Я прихватила только мобильные телефоны и квартиру покинула.

– Вы уходите? – печально спросили певцы. – А мы надеялись, что вы поможете Гале сделать выбор.

Я сказала, что в самое ближайшее время вернусь и с удовольствием послушаю пение. Но на улице мне пришлось послушать стихи. Среди подзаряжающихся были и поэты. Может, мне с экрана порекомендовать творческим людям посещать места тектонических разломов? Может, мне самой стоит в них регулярно бывать, и не только для того, чтобы снимать результаты землетрясений?

Один поэт читал переложенную им самим на стихи «Войну и мир», о чем мне пояснили собравшиеся граждане.

– Он что, всю «Войну и мир» переложил? – уточнила я.

Мне сказали, что пока только часть, но читает уже минут двадцать. До него другой поэт выступал с одой пожарным. В эти минуты воспевший труд пожарных стихоплет с сильно испитым лицом и горящими глазами ладонью мерил расстояние от места стыка нашего дома с соседним до первого подъезда. Кто-то из компании подзаряжающихся сумел забраться на козырек над подъездом и измерял козырек. Я вначале не поняла чем. Оказалось – собственным волосом, вырванным из немытой, но длинной шевелюры. «Физик и гений» рассказывал народу про какие-то невидимые волны, распространяющиеся в пространстве.

– Паша, ты тут все заснял? – тихо спросила я оператора.

Пашка кивнул, но заметил, что не представляет, в какую программу все это можно дать. Уж точно не в нашу «Криминальную хронику». Я напомнила, что Виктория Семеновна давно хочет сделать на нашем канале программу «В мире сумасшедших». Правда, Виктория Семеновна хочет выносить на обсуждение некоторые из принимаемых и в особенности предлагаемых нашими депутатами законов и инициатив чиновников, но можно начать с малого. Странно, что на места подзарядки еще не выезжал никто из чиновников и депутатов. Или до выборов пока далеко?

Мы с Пашкой отправились к моему подъезду, и я предупредила, что ему сейчас снова предстоит работать.

– А брачное объявление-то кто подал? – посмотрел на меня Пашка. – Не сам же американец.

Я считала, что ребята из Управления, и на всякий случай позвонила Андрюше. Приятель захохотал, услышав мое сообщение о конкурсантках на моей лестнице, но подачу брачного объявления своими коллегами отрицал, правда, признал, что певцов собирали при помощи участковых нашего района, а одного доставили прямо из вытрезвителя, объяснив, что улицу теперь мести не надо, надо просто поучаствовать в конкурсе исполнителей.

Я уже знала, что из лифта нужно выходить этажом ниже, вышла и с большим удивлением застала на лестничной площадке пополнение. Там стояли Татьяна, Серафима Федоровна и… банкир, с которым я познакомилась в супермаркете, правда, так и не знала, как его зовут. Значит, вот чей «Майбах» припаркован на моем законном месте.

Дамы вышли разнимать дерущихся девчонок, которые вполне могли снести лестничные ограждения и рухнуть в подвал. А смертей и тяжких телесных повреждений нам на лестнице совсем не нужно. Если бы их еще можно было свалить на американца… Мужчины-певцы убеждали дам более старшего возраста оставить девчонок в покое. Хотят драться из-за мужика – пусть дерутся, и вообще интересно посмотреть на дерущихся баб.

– Где было объявление? – спросила я у одной из девушек, теперь жавшейся к стене на следующей площадке и явно не собиравшейся участвовать в драке.

– На доске у нашего института. У нас там общеинститутские объявления вывешивают, а потом стали объявления о знакомстве появляться. Ректорат ругается, их срывают, но народ все равно вешает. Сегодня появилось объявление от американца.

– С этим адресом?

– Ну конечно! Как бы мы сюда приехали?

«Интересно, где американец?»

– Вы в дверь звонили?

– Да, никто не открывает, только какие-то странные звуки доносятся.

«Понятно, с пингвинами по жизни не общались».

– Юль, может, их всех в квартиру запустить? Ключ-то у меня есть.

– Квартира – Стаса, – напомнила я.

– Мы ему позвоним, а он потом с американца компенсацию за моральный ущерб потребует. А если девочки пообещают сидеть только в комнате американца…

– Будем сидеть только в комнате американца, – нестройным хором ответили девушки. Дерущиеся прекратили драться.

Мы с Татьяной переглянулись. Я достала мобильный и запустила набор номера Стаса, которому быстро объяснила ситуацию. Стас захохотал, сообщил, что у него на двери в проходную комнату давно установлен замок (на случай приезда Дашки), на который я просто не обращала внимания, так как во время моих появлений дверь открыта. После переезда к нему американца Стас запирается.

– Думаешь, что-нибудь сопрет?

– Нет, просто не хочу, чтобы мои вещи разглядывал, а потом с комментариями выступал. Ну а с девками работу проведи. Сама знаешь какую. И если пожрать сготовят, то вообще хорошо. Может, я себе потом какую-нибудь оставлю.

– Они все молодые.

– Ну я же для души, а не для работы.

В общем, девок мы запустили в незапертую комнату американца, но предупредили насчет порчи чужого имущества. Пингвин произвел неизгладимое впечатление на всех, включая банкира (с лица которого вообще не сходило выражение удивления) и певцов, временно прекративших концерт. Так они что, зря стараются, раз американца нет?

Мне пришлось объяснить мужчинам задачу и попросить их задержаться – не зря же их участковые по кустам и вытрезвителям собирали. Певцы попросили чего-нибудь для смачивания горла. Я вынесла всем пиво, доставшееся на халяву. Удивилась, не застав в кухне Василия. Народ стал пить пиво, мы с Татьяной, Пашкой, Серафимой Федоровной и ошалевшим от новых впечатлений банкиром отправились к Татьяне. Подруга заявила, что ей много нужно мне рассказать. Я напомнила про Василия у меня в квартире, который почему-то исчез с кухни, где должен был бы находиться.

– Поищи Василия и сразу же приходи, – многозначительно сказала Татьяна и показала глазами на банкира.

Василий уже мирно посапывал у меня на ковре в большой комнате, где они обычно устраиваются с Пашкой. Почему-то до дивана не добрел. Положил диванную подушку под щеку, ничем не прикрылся – и уже сладко спал. Рядом стояли две банки пива – пустая и полная. Сваренные пельмени стояли на столе в кастрюле, закрытые «бабой на чайник». Правда, моя «баба» выглядит как поросенок. Мне ее (его) подарили в холдинге. Я решила, что сваренные пельмени не пропадут, – Пашка с Василием завтра их поджарят на завтрак, написала другу записку, положила рядом с банками пива и отправилась к Татьяне.

Вся компания уже сидела в креслах, где Татьяна принимает клиентов, приезжающих за змеями. По двум стенам в той комнате у Татьяны идут террариумы, и банкир с опаской на них косился. Татьяна, Серафима Федоровна и банкир пили чай, Пашка сидел с бутылкой пива, выданной Татьяной, при виде меня сказал, что пойдет приляжет, а мы его, если потребуется, разбудим. Банкир дернулся, пытаясь что-то сказать, Татьяна рявкнула «Сиди!» и спросила у меня, что я хочу – щи из свежей капусты или голубцы. Я ответила, что и то, и другое. Татьяна отправилась разогревать.

Я вопросительно посмотрела на банкира.

– Сидел в машине перед нашим подъездом и тебя ждал, – сообщила Серафима Федоровна. Гость опять не успел открыть рот. – Я его сюда привела.

– Правильно, – кивнула я.

– Я ему сказала, что рано приехал – будто не знает, во сколько «Криминальная хроника» заканчивается. А он не знал, потому что никогда ее не смотрел. Представляешь?

– Сегодня посмотрел. Здесь, – наконец вставил гость.

– В таком случае я не понимаю, что ему от тебя нужно, Юля, – Серафима Федоровна будто забыла о том, что герой сидит с нами. – Когда я его машину увидела, то сразу поняла: к тебе или, скорее, к американцу. Потом размышлять стала. К тебе все-таки не на таких машинах приезжают. Такой я ни разу еще не видела. И я решила, что к американцу. Надо идти разбираться. Тем более этот все сидит и сидит. Ну ты понимаешь, что еще одного землетрясения нам не надо. Я ему в стекло постучала и сказала, чтобы или вылезал, или уезжал. Номер, конечно, записала и у себя на кухонном столе оставила для участкового. Ну ты меня знаешь.

Банкир как-то странно хрюкнул. Небось живет в каком-нибудь элитном доме с подземной парковкой или вообще в элитном поселке в собственном особняке и отвык от жизни простых людей. Забыл, что существуют такие бабки-общественницы, у которых не забалуешь.

– Заявил, что приехал с тобой посоветоваться, – продолжала Серафима Федоровна. – Я машину всю осмотрела, никаких странных приборов не нашла.

– Да у меня ГАИ никогда так машину не осматривало! – взвился банкир, у которого за последние дни было явно много новых впечатлений. – У меня никто никогда так машину не осматривал!

– «Майбахи» не осматривают? – невозмутимо уточнила Татьяна. – Может, мне себе купить?

– Эта машина стоила почти двадцать два миллиона рублей, – заметил банкир. – Вы можете позволить себе такую машину?

– Главное – поставить перед собой цель, – с той же невозмутимостью заявила Татьяна. Но ни она, ни я никогда не станем тратить такие деньги на кусок железа (пусть и престижный), даже если лишние миллионы когда-нибудь будут лежать у нас в сервантах (под кухонными столами, в тумбочке или еще где-нибудь).

«А банкир что, хвастун?» – задумалась я.

– Ты представляешь, Юля, он подумал, что я денег хочу, – сообщила бабка-общественница, оскорбленная в лучших чувствах.

– А что я мог еще подумать?

– Что сознательная гражданка проявляет бдительность, – как само собой разумеющееся ответила я. – Не хочет, чтобы наш дом взорвали.

– Я что, на террориста похож? Да никому никогда в голову не приходило принимать меня за террориста!

– А террористы разные бывают. Славянским девчонкам головы дурят, а потом используют в своих злодействах! – заявила Серафима Федоровна.

– Я никому не дурю головы! Ни славянским девчонкам, ни каким-либо другим! У меня просто нет времени, чтобы девчонкам дурить головы!

– Так ты что, тоже с надувной женщиной? – пораженно спросила Серафима Федоровна.

Банкир замер с открытом ртом. По-моему, он просто не нашел, что ответить. Он был возмущен, оскорблен, ошарашен.

«А мужик-то очень симпатичный, – подумала я. – В особенности в гневе. Его нужно почаще выводить из себя. Тогда на него смотреть приятно».