Концерн Калбазов Константин

За то, что их обнаружат, Антон особо не переживал. Как только Гаврилову стало известно о предприятии, то первое, что он сделал, – это настоял на покупке нового гардероба для более удобного шастанья по тайге: извалял его в грязи, чтобы был менее заметен; лица они вообще смазали маслом, смешанным с сажей. Так что маскировка была достаточной, вот только улыбаться не рекомендовалось: контраст белых зубов с черным лицом был таким, что казалось – включали подсветку.

К тому же с подворья слышались приглушенные расстоянием голоса и другие звуки деятельности человека – видать, еще не укладывались. Что именно происходило за высоким забором, видно не было, зато была и высока вероятность того, что выставленный часовой среди этого шума не сумеет расслышать ничего другого.

– Это-то понятно. Но что нам известно? Заимка. Два больших сарая, конюшня, сеновал да дом в три комнаты. Где посты? Сколько их? Как меняются часовые? Нам ничего не известно. Мы даже не знаем точного количества банды. Около десятка – это понятие такое: может, и семь, а может, и двенадцать. Нужно хорошенько все разведать, проработать операцию от и до, да и то не факт, что все по плану пойдет. Обычно все летит к чертям, как только первый шаг делаешь.

– Нет у нас времени. Если конкуренты узнают, то попрут напролом, и чем бы это ни закончилось, для нас всюду будет одна большая задница, потому как если хунхузы отобьются, то сразу сменят место, не смогут – деньги тю-тю.

– А может, это подстава? С чего нам Варламу верить? Вот пойдем сейчас всех по-тихому резать, а там окажутся вполне себе нормальные люди. И что тогда? В общем, так, командир. Давай здесь буду командовать я. – А что тут возразишь? Варламу безоговорочно верить конечно же нельзя. Это он погорячился, когда узнал об относительно честной возможности заработать. Почему относительно? А убийство? Ведь заказчику трупы подавай. И потом, Гаврилов прав: это не море и под ногами не палуба корабля. К тому же голоса-то слышны, а вот на каком там говорят, непонятно – может, на русском, а может, и на китайском, да и заимка вполне могла принадлежать тем же китайцам: мало их переселилось из Поднебесной? Так что Антон только согласно кивнул. – Сначала разведка, а потом будем действовать. Риск есть, но будем надеяться, что конкуренты еще один день пробудут в неведении. Сейчас возвращайся к Варламу и вяжи его, а я пока тут полазаю вокруг, понюхаю. До рассвета не жди и не переживай. Собачек они вроде как и впрямь повывели, иначе уже давно брех подняли бы, – хоть с этим проблем не будет. Все, я пошел.

Семен белозубо улыбнулся и скользнул к ограде. Не сказать, что он проделал это абсолютно тихо: если у него и были навыки охотника, то он изрядно их подрастерял. Но если охрана не будет сильно вслушиваться, то вполне терпимо. Во всяком случае, Антону очень хотелось в это верить.

Обратный путь прошел без приключений, если не считать того, что в ночном лесу он немного заплутал. Темнота не была полной: половинчатая луна давала немного света, – так что худо-бедно Антон все же сумел сориентироваться и выйти на проселок, петляющий между деревьями. Проселок – это так… Слишком громко сказано. Слегка наезженная хозяином лесного хуторка колея, которая скорее определяла направление движения на заимку. Сама заимка была примерно в пятнадцати километрах от Владивостока. Как видно, хозяин не больно-то любил общение и хотел держаться подальше от небольшого, но шумного города. Но по всему выходило, это его стремление сыграло с ним злую шутку: жив ли он или нет, Варлам не знал.

Как бы то ни было, но для того чтобы сориентироваться, этой стежки было вполне достаточно, так что вскоре Песчанин увидел поваленный у дороги кедр и уверенно принял к северу, а еще через минуту, как ему казалось, тихо подкрался к Варламу, но ему это только казалось.

– Не шевелись – или пальну, – послышался угрожающий голос.

– Варлам, ты бы поаккуратней, не то дырку сделаешь, потом не запломбируешь.

– Это вы? – Вот так вот. До Антона Сергеевича вроде как не дорос, но и на «ты» не обращается, – получается что-то среднее, ну да не беда.

Честно признаться, направляясь сюда после слов Семена, Песчанин подумывал о том, что Варлама здесь не будет. И впрямь как-то уж слишком он ему доверился, ну и Гризли на автомате пошел за командиром. Осталось только выяснить – один он или к нему подельники присоединились.

Как выяснилось, один. Ну, один или нет, выхода-то особого не было, – конечно, как бы после драки получается, а с другой стороны – Семен тоже прав.

Приблизившись к вору, Антон сноровисто заломил ему руку за спину, и практически сразу его правая рука легла на горло Варлама, безжалостно сдавливая трахею, но не так чтобы фатально, а без фанатизма – чтобы предупредить крик. Сделано это было вовремя, и вместо крика и проклятий Варлам только сипло захрипел.

– Спокойно, Варлам. Наш договор остается в силе – если ты нас не обманул, то все будет тип-топ. Сейчас я отпущу твое горло, если хотя бы попытаешься крикнуть – я тебя убью. Все понял?

Тот в ответ изобразил кивок, так как кивнуть нормально у него не вышло бы при всем желании.

– Кхы-гм-м. Ох, и суматошные вы, – прохрипел вор. Надо отдать должное, даже при том, что кричать сейчас он все равно не смог бы, говорить он пытался тихо, отчего его слова были едва различимы. – С недоверия нужно начинать. Будь у меня умысел – так вас сейчас здесь встретили бы и в перья взяли, так что вы и пикнуть не успели бы. Ладно, что там у вас дальше? Вязать будете, что ли?

– Извини, но придется. – Слова Варлама были верными, а оттого еще больше обидными, так как глупость ситуации Антон прекрасно осознавал и без подсказок.

– Ладно, чего уж там. Вяжите. За пять косых можно ночку потерпеть.

– Что же ты сразу по малой? – все же выпустив Варлама, поинтересовался Антон.

– Да делаете все больно бестолково, – разминая горло, продолжил давить на мозоль Варлам. – Где уж вам девку выручить. Вязать-то будете?

– Обойдемся. Если так, то и хунхузов нам не порешить, а тогда и малая доля плакала.

– Э не-эт. Хунхузов вы порешите, в этом я уверен. Ладно, раз уж вязать не будете, тогда я спать лягу, – расстилая на телеге пиджак, заявил вор. – Все одно мне веры нет, так что вы спать не ляжете, а чего двоим-то бессонницей страдать.

Утро было сырым и промозглым, по спине раз за разом пробегал озноб. Ночь уже уступала свои права, видимость значительно улучшилась, но солнце еще не взошло, чтобы напоить землю живительным теплом. Песчанин с завистью посмотрел на телегу, которую предприимчивый Варлам у кого-то арендовал. Путь неблизкий – так чего ноги бить, если можно за пару верст свернуть с дороги в лес. Как видно, вора тоже достала прохлада, но он быстро разобрался с неудобством, зарывшись в сено, что было набросано на подводу, так что сейчас Варлам блаженствовал, вкушая самый сладкий, предрассветный сон.

Утро все больше вступало в свои права. Взошло солнце, и первые его лучи стали пробиваться сквозь листву, ласково поигрывая на лице, даря живительное тепло. Конечно, скоро станет жарко, но сейчас солнышко радовало, прогоняя зябкий озноб.

Справа сухо треснула ветка, Антон тут же вскинулся и направил в сторону звука оба револьвера, что у него были. Варлам раздобыл обещанное оружие: два револьвера сильно напоминали те, что Песчанин видел в фильмах о ковбоях, – может, кольты, а может, и смит-вессоны, в стрелковом оружии он не разбирался. Другие два напоминали те, что он видел в фильмах об англичанах в колониальной Индии: с плоскими с боков стволами, и заряжались они переломом ствола с барабаном. Эти-то и были сейчас у него в руках.

Между деревьями мелькнул силуэт здорового мужика – Гризли было сложно с кем-либо спутать. Тихо чертыхаясь, Гаврилов вскоре приблизился к Антону, дыша совсем не так, как должно тренированному человеку. Антон и сам заметил, что стал сильно сдавать: все же за последнюю пару лет он основательно забросил физподготовку.

– Фигня все это. Надо начинать спортом заниматься, не то прокурю последние легкие. А ты чего это, командир, обоими стволами разом? Никак решил стрельбу по-македонски показать? Или фильмов про ковбоев насмотрелся?

– Да вот как-то…

– Ты ерундой прекращай заниматься, стрельба из пистолета – это тебе не из орудия шмалять, а ты сразу с двух рук… Глупость это. Главное, что у тебя есть еще один снаряженный револьвер, вот и вся надобность во втором стволе.

– Как там? – смущенно отведя взгляд в сторону от наставительного тона Семена, поинтересовался Антон. А что тут скажешь, в этом он был дилетантом.

– Нормально. По ходу не соврал Варлам, – легко сменил тему Гаврилов.

Сено на телеге зашевелилось, и из-под него на свет божий появился предмет разговора, сладко потягиваясь и блаженно щурясь. Увидев мичмана, он озорно ему подмигнул и еще раз картинно потянулся.

– А, Семен вернулся, – зевнув, проговорил вор. Вот Семена он по имени величал, не стеснялся. – Ну как, все вызнал?

– Не понял, – растерянно глянул Гаврилов на Антона.

– Да ну его, – махнул рукой Антон.

– Ага. После драки, стало быть.

– Ну, что-то такое.

– И то верно. Наука на будущее будет. Ладно, хорошо все то, что хорошо кончается. Правда, у нас еще ничего не начиналось. Короче. Двенадцать хунхузов. А я о чем? – перехватив взгляд Антона, пожал плечами Гаврилов. – Хозяев они держат в сарае, на ночь связывают, но днем выпускают, дают управиться по хозяйству, но за забор не выпускают. В общем, не лютуют особо, да им-то до хозяина большого дела и нет: если все так, как рассказал Варлам, после такого куша они, скорее всего, подадутся отсюда. Может, в Китай вернутся, но не суть важно.

– А пленница?

– Ту тоже, видать, морить не собираются, а хотят произвести честный обмен. Выпускают по двору гулять, но за всеми постоянно присматривают. Держат там же, в сарае. Служба организована так себе. На подступах к заимке – никаких секретов. Один часовой у сарая, второй на крыше сидит. Когда к смене подходит, тот, что на крыше, идет в дом и будит смену, после того как смена приходит, второй уходит спать. Собак нет – как видно, все же повывели, псы-то, видать, ни в какую не хотели признавать новых постояльцев, но это нам на руку.

– Думаешь, потянем?

– Потянем. Вот только подготовимся – за два дня управимся, а послезавтра ночью и нагрянем. Как, Варлам, когда там обмен назначен?

– До срока, что купцу дали, еще почти неделя. Деньги-то у него основные не здесь, а в Маньчжурии.

– Значит, время есть.

– А если Сенька Кривой нагрянет?

– А ты не спи. Направь его куда в другую сторону. Придумай что-нибудь.

– А чего сегодня же не нагрянуть?

– Запрягай. Поехали уж.

Варлам быстро подтянул упряжь – лошадь так и не распрягали, немного дав послабление сбруе, – после чего они выехали на дорогу и отправились в обратный путь.

– Сегодня никак, – продолжил Семен, трясясь в телеге и удобно развалившись на сене: за ночь ему пришлось немало поползать, пребывая в постоянном напряжении. – Мы ведь тебе не рэмбы какие.

– Кто?

– Ты правь, правь. Так вот. Их там двенадцать, да все при берданках, да у половины револьверы есть, и обращаться они с ними вроде как умеют, во всяком случае, как палку не носят. А нас двое. Худо-бедно двоих, что на часах, при смене мы снимем. Остальных постараемся в ножи взять, да только не факт, что они все мирно почивать будут, когда мы их резать станем. И что тогда делать?

– Моих хотите в дело взять?

– От твоих толк, только если в глухом переулке горожан потрошить, – махнул рукой Семен, чем успокоил встрепенувшегося Варлама: как видно, делиться в его планы не входило. – Подготовиться надо. Я тут кое-что прикинул, так что если все сделаем, то и сами управимся.

– Я вот о чем думаю, – вмешался Антон. – А хозяева заимки потом в полицию не побегут? Ведь сколько человек покрошим. – Отчего-то в том, что у них все получится, Антон не сомневался: уж больно уверенно держался Семен.

– Не должен. Лютовать-то они не лютуют, но морды обоим начистили – будь здоров. Видать, еще в первый день, но те до сих пор опухшие. Опять же удовольствие малое несколько ночей связанным валяться. Варлам, ты вот что. Пороха побольше достать сможешь? А если пироксилин, так и вовсе песня.

– Так порох или пироксилин?

– А что можешь?

– Хоть то, хоть другое. Но цена разная будет.

– Дорого?

– Не дороже денег.

– Ну, тогда нужно четыре маленьких шашки и шесть запальных капсюлей.

– Сделаем. Буровые подойдут – они вот такие? – показал он размер шашек разведенными указательным и большим пальцами и, получив согласный кивок, продолжил: – Но тут уж денежки с вас. Я поистратился на пистолеты.

– Деньги будут, – уверенно заявил Антон, решив пустить в расход последнюю заначку, где оставалось около ста пятидесяти рублей: должно было хватить.

В город они прибыли уже к обеду, предварительно отмывшись у одного из ручьев. На самой окраине друзья соскочили с подводы и повернули к дому. Варлам направил лошадку в другую сторону, пообещав заглянуть за деньгами ближе к вечеру, как только договорится насчет товара.

Войдя в дом, они обнаружили Сергея и Анну мирно о чем-то беседующими в столовой, расположившись на стоящих рядом стульях, при этом у обоих вид был слегка смущенный. Словно пионеры на первом свидании, отчего-то подумалось Антону.

– Анечка, а вот и мы. – При звуках жизнерадостного голоса Антона оба встрепенулись и, засмущавшись еще больше, дружно залились румянцем. Кажется, они с Гавриловым немного не вовремя. – Хм. Мы это… Пообедать бы, Анечка.

– Конечно-конечно, – засуетилась девушка. – Вот и Сергей Владимирович без вас не садится. Давно уже ждем. Умывайтесь – и за стол.

– Ага. Это мы мигом, – так же смущенно прогудел Гризли. Значит, Антону не показалось и они и впрямь немного не вовремя.

– Хм. Пойду Романа Викторовича позову. Он в лаборатории остался вас дожидаться.

Зимов, чтобы не ходить через весь город, так как жил на другом конце, в последнее время оставался обедать с ними. Работы было много, так что они решили не терять времени бездарно на хождения туда-сюда.

Когда после обеда они оказались в лаборатории, Семен, вооружившись карандашом, быстро накарябал – ну уж чертежом его каракули никак не назовешь – то, что ему нужно.

– Корпус можно и из жести. Внутрь помещаем пироксилиновую шашку. Здесь сверху устанавливаем замедлитель, ну запальную трубку с капсюлем-детонатором, секунды на четыре, воспламеняется он от капсюля, подойдет любой, лишь бы воспламенил замедлитель, а над ним пружинка, чтобы боек не болтался, обратная сторона бойка торчит наружу – можно и гвоздь приспособить. Все это в медной трубке. Берешь в правую руку, левой бьешь по бойку – он накалывает капсюль, тот – воспламенитель – и бросаешь. Просто так и со вкусом.

– Это что же, бомба получается? – удивился Зимов.

– Она, родимая.

– Странно. Никогда такой конструкции не встречал, только с простыми фитилями. А где вы это видели?

– Да нигде я это не видел. Вот пришло на ум, а раз уж мы все что-то изобретаем, вот и подумал, что можно будет предложить нашему Генеральному штабу. Ну, если все выгорит.

– Конструкция простая донельзя. Я уверен, что сработает.

– Вы вот что, Роман Викторович. Вместе с Семеном Митрофановичем к завтрашнему обеду изготовьте четыре таких изделия, – вмешался Антон, полагая, что больше им вряд ли понадобится.

– Так, а откуда вы взрывчатку возьмете? А потом, зачем четыре? По-моему, и одной хватит.

– Одна – это не опыт, а так, баловство. Из одной статистики не выведешь, – лихорадочно соображая, пытался разрулить Антон. Вот Семен удружил так удружил. Хоть бы предупредил. Да и он хорош – мог бы и поинтересоваться, что тот задумал. – Взрывчатку мы где-нибудь раздобудем, на крайний случай для опыта и порох подойдет, а его-то достать не проблема.

– Хорошо. Сложностей особых я не вижу. Думаю, что к завтрашнему обеду все заготовки будут выполнены, останется только зарядить. Вот только пироксилин нужен еще до начала работ или хотя бы размеры шашки – они разные.

– Хорошо. К вечеру они будут у вас. Ну как, господин инженер, справитесь?

– Да, собственно, ничего сложного нет. Постараемся управиться. Только непонятно – отчего такая срочность? Работы у нас и без того много.

– Ну знаете, как говорится, куй железо, пока горячо: ваших дел за пару часов не решить, а вот с нашим куда быстрее можно управиться. А чтобы до вечера время не терять, вы пока запалами займитесь, я имею в виду механику, а как все остальное появится – так и дальше продолжите. Не будете укладываться – не стесняйтесь, привлекайте нас.

Вопросов у Зимова было еще много, и главный из них – это непонятная спешка. Вот так, ни с того ни с сего, бросай все и принимайся за осуществление затеи, вдруг возникшей в голове работодателей. Непонятно все это. Все сомнения Зимова легко читались на его лице, но было также понятно и то, что он примется за новое поручение с присущей ему скрупулезностью и напором, причем лишних вопросов не задавая. Это вполне устраивало Антона.

Раздав указания, они с Семеном направились в дом, отсыпаться. Все же бессонная ночь, полная нервного напряжения, их изрядно вымотала, отдых нужен был и нервной системе, и, что немаловажно, телу.

До обеда управиться все же не сумели, но к вечеру следующего дня Антон уже вертел в руках изделие умельца Семена Митрофановича и инженера Романа Викторовича. Граната «системы Гаврилова» выглядела совсем невпечатляюще. Небольшой цилиндр из гнутой жести, причем жесть пошла от консервных банок, не иначе, осколки будут один смех, но в закрытом помещении эффект должен был быть серьезным от самого взрыва. Сверху торчала медная трубка взрывателя, которая была просто плотно вставлена в отверстие верхней крышки цилиндра. Из конца трубки высовывалась шляпка обычного гвоздя с деревянным чурбачком в качестве набалдашника, чтобы не поранить ладонь при ударе, в гвозде и трубке было проделано общее отверстие, и в него была вдета проволочка. О предохранительной чеке не было сказано и слова, но Зимов сам догадался, что во избежание случайного накола капсюля боек лучше зафиксировать. А что, молодец.

Одобрение было написано и на лице Гаврилова. Лица же самих мастеров, представивших изделия, в отличие Антона и Семена, радости не излучали. Как видно, неказистость конструкции им резала глаз и не вызывала чувства удовлетворенности выполненной работой.

– И чего радуетесь, – недовольно пробурчал слесарь. – То ж не работа, а смех один. Вот если бы времени побольше, да подумать подольше, да сработать без спешки, куда более ладно можно было бы сделать. Тогда и радоваться можно было бы. А так…

– Ничего, Семен Митрофанович. Это же опытные образцы. Вот если сработает и в таком виде, тогда можно будет и доработать, – жизнерадостно заявил Антон.

– На лишних капсюлях я проверил работу запала – работает нормально, осечек не было, замедление получилось четыре-пять секунд, как вы и просили. Вот только не мало ли?

– А зачем больше? Пока замахнешься, пока она летит, секунды три пройдет, а там и супостат разбежаться не успеет. На этот счет не переживайте, все нормально, – уверенно заявил Гаврилов.

– Так-то так, но это же опытный образец, можно было бы и подольше, – с сомнением заявил Зимов.

– Не волнуйтесь. Все нормально, – поддержал Гаврилова Антон.

– Когда будем испытывать? – задал слесарь всех интересующий вопрос.

– Так завтра в первой половине дня и испытаем. Не идти же за город на ночь глядя. До завтра, Роман Викторович, Семен Митрофанович.

А что им было делать, коли с ними так категорично распрощались? Тоже попрощались и пошли каждый к себе домой, пребывая в растерянности. Для чего понадобились эти бомбы, отчего такая спешка? Каждый из них боролся с желанием посетить полицейское управление, однако, к счастью для провалившихся во времени, решили повременить до завтра и поглядеть, что будет дальше. Вот только назавтра был выходной, о чем они все благополучно позабыли.

Когда они наконец остались одни, Сергей все же задал столь интересующий его со вчерашнего дня вопрос. Раньше все как-то не выходило – то эти двое ухарей спали, то рядом крутились посторонние, то они уходили, так что возможность появилась только теперь.

– Ну и что это было?

– Ты о чем, Сережа?

– Антон, зачем вам понадобились гранаты?

– Эти поделки ты называешь гранатами? Ты меня поражаешь.

– Нет, блин, это шутихи.

– Во-во, прямо в точку, шутихи и есть. Ты что, решил, что мы собираемся организовать теракт и завалить какого-нибудь местного представителя власти? Ей-богу, я думал, у тебя с фантазией куда лучше.

– Антон.

– Господи, Сережа. Да что это может значить, как не то, о чем мы и говорили. Конечно, можно было бы представить уже готовую схему нормального запала, но на нас и так косятся из-за избытка идей, вот и подали сырую и неказистую схему. Постепенно мы ее доработаем – и вуаля, станем производить гранаты. Как говорится, все для фронта, все для победы.

– Какого фронта? Какой победы?

– А что, войн больше не предвидится? Глупостей не городи. Ты лучше скажи, что у тебя с Анечкой, – резко перевел разговор в другое русло Песчанин.

– А что у меня с Анной Васильевной? – сразу же растерялся Сергей.

– Сережа, ты же не еврей вопросом на вопрос отвечать. Учти, девушка она правильная, так что если ты не в состоянии удержать в штанах свои подробности, лучше сразу скажи, вопрос решим, а честную девушку обижать я не позволю.

При этих словах Звонарев покраснел как мак и, смутившись, тут же уставился на носки своих туфель, переминаясь с ноги на ногу. Сергей всегда тяжело сходился с девушками, так как при общении с ними он либо настолько смущался, что не мог сказать и «му», поддерживая разговор только односложными «да», «нет», «не знаю», либо его заносило на такие темы, которые ну никак не могли быть интересны девушке, настроенной на романтический или игривый лад, если только она не была повернута на точных науках. Помнится, в училище Антон пытался взять над ним шефство в плане организации досуга с целью сброса накопившихся гормонов, но Звонарев всегда умудрялся открещиваться от подобной опеки. Вот, похоже, теперь все возвращается на круги своя.

– С чего ты взял, что я хочу ее обидеть?

– Ну, не знаю. Мы с Семеном хотя и не регулярно, но этот вопрос решаем, а ты все время чем-то занят, только не своим здоровьем, а это ведь не в последнюю очередь еще и здоровье.

– Антон, как ты мог о ней такое подумать! – возмутился Звонарев, метнув в него злой взгляд.

– Если ты помнишь, как раз такого о ней я и не подумал, а сказал, что она честная девушка. Так что не закипай. Слушай, а может, женишься?

– Чего-о?

– А что? Нормальный вариант.

Вопрос Антона застал Звонарева врасплох и настолько задел, что он как-то не обратил особого внимания на то, что оба его товарища подались на выход и заодно уволокли все четыре опытных образца.

– Командир, а зачем ты ему про Аню ввернул? – поинтересовался Семен, когда они пылили по улице к окраине города, где их уже должен был поджидать Варлам.

– Чтобы от гранат отвлечь. Я Сережу хорошо знаю. Если бы он узнал, что ради заработка мы решили рисковать жизнью, то нипочем не остался бы дома и увязался бы за нами, а оно нам надо?

– Не-э, Владимирыч пусть лучше лоб морщит, а головы под пули лучше нам подставлять.

– Вот и я о том.

– Ну и правильно. Слушай, а ведь насчет Ани ты в точку попал.

– Заметил?

– А то. Хорошая получится пара, если только после женитьбы она в стерву не превратится.

– Вроде не должна. Вон Варлам. Заждался уже.

Без каких-либо приключений они добрались до того места, где два дня назад оставляли подводу и Варлама. По дороге Семен подробно инструктировал Антона, как именно они будут действовать и где должен находиться Песчанин. Как и предполагал Антон, основную роль Семен отвел себе, справедливо полагая, что у него это всяко лучше получится. В ситуации, когда противников будет в разы больше, каждое мгновение сомнений может им стоить жизни, так что своему командиру бывалый диверсант оставил роль прикрытия. Можно было бы попробовать и возразить, но смысла в этом Антон не видел. Он вполне трезво оценивал свои возможности. Здесь ведь речь не шла о том, чтобы вырубить противника: его нужно будет убивать, причем в предложенном варианте – резать спящих, а это далеко не то же, что резать бодрствующего и готового защищаться противника. Мерзкая работенка, на такое способны не все бывалые бойцы.

До заимки добрались без особых приключений. На опушке леса они замерли, переглянулись, и Семен, вероятно заметив напряжение Антона, предложил:

– Может, я сам?

– Я в порядке. Не переживай, если и начну блевать, то после. Пошли.

– Пошли, – согласно кивнул Семен.

Быстро и по возможности тихо они перебежали к забору, после чего двинулись вдоль него, при этом Семен самым внимательным образом ощупывал грубые доски, разыскивая обнаруженный вчера лаз. Как видно, его сделал сын охотника – чтобы иметь возможность убегать из-под родительской опеки, другого объяснения не было. Ну да и слава богу, им это пришлось как нельзя кстати. Пару раз Антон слышал, как под его ногами приглушенно хрустели маленькие веточки. Он помянул добрым словом Гризли, так как по его настоянию ноги они укутали в старое тряпье, которое теперь не только приглушало их шаги, но и гасило звуки ломаемых под подошвой веток.

Через лаз они проникли на подворье сразу за сараем – как видно, там был сеновал, так как никакая животина не была ими потревожена и не выказала своего недовольства. Обогнув сарай, они вышли к боковой стене дома. Семен показал Антону на угол дома, где стояла приставленная лестница. Потом показал, чтобы он оставался на месте, а сам скользнул под лестницу, где прикинулся ветошью.

В ожидании прошел примерно час. От неподвижного стояния на одном месте у Песчанина уже начали затекать конечности и слегка ломить спину, когда послышались тихие шаркающие шаги по кровле, а затем кто-то поставил ногу на перекладину. Антон поднял пистолет с уже взведенным курком, готовый в случае необходимости прикрыть Семена, в левой руке он сжимал гранату, вторая была в кармашке жилетки, а второй револьвер заткнут за пояс.

Едва ноги спустившегося охранника коснулись земли, как вывернувшийся из-под лестницы Семен вогнал ему нож точно в шею. Раздался мерзкий хрип, перемежаемый бульканьем. Антон, конечно, был настроен решительно и утверждал, что его не вывернет, но, похоже, он переоценил свои силы, так как желудок резко скакнул вверх. Хорошо хоть по совету Гаврилова он с обеда ничего не ел, уже часа четыре испытывая страстное желание что-нибудь проглотить, так что выплеснуть ему ничего не удалось. Чертыхнувшись про себя, он унял рвотный позыв и показал Семену, что все в порядке.

Со вторым Семен разделался быстро, хотя и не так бесшумно, как с первым. Нож, брошенный с расстояния шагов в десять, вошел точно между лопатками хунхуза и с такой силой, что его бросило на ворота, створки отдались глухим стуком, потом брякнула выроненная винтовка, в довершение раздался приглушенный стон.

Гаврилов, подобно огромному коту, молнией метнулся к часовому и тут же, навалившись на него, схватил за горло, чтобы предотвратить возможный стон или крик, если тот еще жив. Но эта предосторожность оказалась излишней: хунхуз умер практически сразу.

Одновременно с Семеном из укрытия выскользнул и Антон, но только он не стал подбегать к сраженному часовому, а взял под прицел дверь дома – все, как и инструктировал Гаврилов. Из-за бурлившего в крови адреналина рука с револьвером непроизвольно тряслась, так что, появись кто сейчас в дверном проеме, Песчанин не смог бы утверждать, что попал бы в него, хотя дверь была в каких-то пяти шагах. Но руку, в которой сжимал гранату, он все же не забыл держать слегка на отлете, так как чеки уже не было, и легко можно было случайно наколоть капсюль, а тут уж какая скрытность – поди их выкури из дома.

Подойдя к Антону, Семен показал два пальца – мол, минус два. Ну, это-то Песчанин и так понял. Следом за мичманом поднялся по крыльцу, благо ни одна доска не скрипнула, Антон следовал за ним в двух шагах, нервно облизывая губы. Пока прогноз Семена о летящих в тартарары любых планах не сбывался, все шло как надо. Черт! Накаркал.

В сенях Гризли остановился, и оттуда послышалась приглушенная возня. Антон метнулся вперед, едва не задев косяк двери. Но в его помощи необходимость не возникла. Вот и первая неожиданность. Был-таки и третий часовой – сидел в сенях. В дом если и можно проникнуть, то только через дверь: оконца совсем небольшие, хотя и не закрыты ставнями, потому и выставили хунхузы третий пост в сенях. Вот только часовой беззастенчиво дрых, за что и поплатился. Расслабься Гаврилов хоть немного – и мог проморгать устроившегося в уголке на табурете бандита, а так все прошло нормально.

Показав три пальца, бывший боевой пловец потянул дверь на себя. Хозяин все же в доме был справный: петли смазаны, дверь отворилась без ожидаемого скрипа. Прошли в комнату.

Света было совсем немного, несмотря на то что окна были открыты и было их здесь целых два, так что темнота стояла весьма плотная. Но здесь на помощь и на свою погибель пришли сами хунхузы, так как спать, тихо сопя в две дырочки, у них не получалось. Судя по храпу и сопению в комнате, которую можно было бы назвать как столовой так и залом, это уж как кому нравится, находилось трое. Двое справа и один слева. Напротив угадывался темный провал – как видно, дверь в спальню, и, судя по всему, она проходная, через нее можно попасть в последнюю комнату.

Семен сначала двинулся влево, и Антон расслышал едва различимый болезненный всхлип: Семен рассказывал, как нужно бить спящих, чтобы все прошло тихо, – нужно бить на выдохе, тогда шуму не будет. Так он и поступил. Общий порядок не нарушился – хунхузы продолжали мирно спать. Столь же быстро он разделался и с оставшимися двумя.

Когда он направился к дверному проему, а это был только проем, без двери, завешенный занавеской, темнота сыграла с ним злую шутку, так как он не рассмотрел стоящего на его пути табурета.

Падение табурета для Антона прозвучало как выстрел. На этот звук в соседней комнате кто-то зашевелился, потом что-то скрипнуло, и раздался недовольный голос. Китайского Антон не знал, но догадаться, что проснувшийся кого-то костерит, было несложно. Отвечать они не собирались. Такой вариант оговаривался Семеном заранее, так что согласно плану они просто замерли. Человек, только что проснувшийся, если не впадает в возбуждение, довольно быстро засыпает, вот они и собирались переждать пару минут, давая ему вновь уснуть. Но, как видно, тому не понравилось, что кто-то из их команды может позволить игнорировать его слова, даже не повинившись в содеянном. Вновь раздался голос проснувшегося, на этот раз громче и требовательнее, послышался скрип, и вроде с другой стороны. Все, теперь точно спать не ляжет.

Как ни странно, но, едва осознав это, а также и то, что скрытному этапу операции пришел амбец, Песчанин вдруг успокоился, и его перестало трясти.

– Граната!

Одновременно с этим криком он с силой ударил набалдашником запала по бедру, и помещение огласил резкий хлопок сработавшего капсюля, а граната тут же ушла по направлению к соседней комнате. В темноте было едва заметно, как колыхнулась занавеска, пропуская через себя смертоносный снаряд. Звуки опрокидываемой мебели, тревожный крик, поспешное шлепанье по полу босых ног, стук, как видно, приклада хватаемой винтовки. Антон зажмурился и отвернулся, отрыв рот и заткнув уши. Взрыв.

В закрытом помещении взрыв небольшой буровой шашки показался ничуть не слабее выстрела главного калибра крейсера, так что, не прибегни он к мерам предосторожности, вполне возможно получить контузию, а так… В ушах, конечно, шумело, и неслабо, но терпимо. Как сквозь вату он услышал крик Гаврилова:

– Граната!

Антон повторил прежние манипуляции, и когда отзвучал взрыв, ринулся в соседнюю комнату, но как ни быстр он был, Гризли его все же опередил. Он еще только проходил через дверной проем, а там уже послышался первый резкий хлопок револьверного выстрела. Несмотря на удушье от скопившихся газов и витающий дымок, в комнате теперь можно было кое-что рассмотреть, так как что-то загорелось – видно, какая-то ткань. В ее неровном свете он увидел перевернутый стол, табуреты, валяющиеся у стены два тела, третий слабо шевелился в углу, и тут же раздался новый выстрел – тот затих. Четвертый лежал слева – как видно, его-то и добил первым выстрелом Семен. Так, эти двое не проконтролированы, но это забота Семена.

Антон извлек третью гранату, держа под прицелом вход в последнюю комнату, который теперь не прикрывала и занавеска, сорванная и висящая только на одном гвозде. Отчего-то в голову не ко времени пришла мысль о том, что если в доме нет ни одной двери, то как хозяин с хозяйкой умудряются развлекаться, отгородившись только занавеской? Но пока эта мысль бродила в голове, он вырвал зубами чеку и, вновь ударив себя по бедру, метнул смертоносный заряд в комнату, откуда доносились непонятные звуки.

– Граната!

– Якорная цепь!

Гризли едва успел эмоционально высказаться по поводу действий Антона, как из соседней комнаты раздался хлопок, который они едва сумели расслышать: все же в ушах еще было полно «ваты». Граната не сработала. Два торопливых выстрела. Один – Семена, в одного из лежащих, второй – чужой. Кто-то попытался высунуться из комнаты, сверкнула вспышка, раздался выстрел, пуля, вжикнув у самого уха, с глухим стуком вошла в бревенчатую стену. Антон торопливо нажал на спуск, пытаясь попасть в стрелявшего, но пуля только оторвала щепку от косяка. Еще один выстрел: Семен проконтролировал последнего. Антон быстро взвел курок и вновь послал пулю в последнюю комнату, и опять безрезультатно.

– Граната!

Семен запустил последний смертоносный снаряд, и тот не подвел. Громыхнуло, на этот раз взрыв показался даже сильнее, чем раньше, – Антон даже затряс головой, приходя в себя. Семен уже ввалился в последнюю комнату, Антон поспешил за ним. Вбежав, он увидел, что кто-то пытается вылезти в окно, но Гаврилов пристрелил его. Тело хунхуза дернулось и замерло, перевесившись в окне, словно пришпиленная булавкой бабочка на планшете натуралиста. Ага, это им не воспользоваться окнами, а коротышки могли проделать данную процедуру без особых проблем.

Кто-то зашевелился справа от него, в неровном скачущем свете Антон сумел рассмотреть бандита, пытающегося унять кровотечение из оторванной по локоть руки. Он вскинул пистолет и нажал на спуск. На этот раз пуля ударила точно в середину груди, да и немудрено с двух шагов-то.

– Все, командир. Двенадцать. Бабушка приехала. Якорная цепь… – словно издалека донесся до него звук голоса мичмана.

В нос отчетливо ударила удушающая вонь сгоревшей взрывчатки и тошнотворный запах крови и развороченных внутренностей. Во рту появился противный привкус меди.

Песчанин быстро выбежал из дома, громыхая по ходу попадающейся под ноги мебелью и еще черт знает чем. Выскочив на крыльцо, он повис на перилах, выворачивая внутренности наизнанку. Несмотря на то что желудок был пуст, рвотные позывы и не думали униматься, словно задались целью исторгнуть сам желудок. Через минуту ему все же удалось прийти в себя.

– Ты как, командир?

– Н-нормально. Командир. Скажешь тоже, – вымученно попытался он иронизировать.

– Ты это брось. Нормальная реакция. Главное, что после боя, а не во время. Меня тоже мутило в первый раз. Да и сейчас не совсем. Отвык все же – сколько лет прошло.

– Что-то по тебе этого не заметно.

– Это только кажется. Ты вот что, командир. Давай к Варламу, заодно и продышишься. Пусть двигает за своим купцом, а я тут пока мужиков освобожу.

Купец появился только ближе к полудню. К тому моменту друзья при помощи хозяина и его сына перетащили трупы к опушке леса, подальше от заимки, где и начали копать могилу. Не бросать же их на растерзание зверям.

Хозяин оказался изрядно в годах, так что обращаться к нему просто по имени было неудобно, но от отчества он наотрез отказался, заявив, что если его хотят называть с вежеством, то пусть так и величают – дядька Антип. Сына его звали Петр. Поразила разница в годах: по всему выходило, что сын у дядьки Антипа появился, когда ему было уже за сорок. Но объяснение было проще некуда.

Была у старика когда-то другая семья, и жил он на Урале, но так уж сложилось, что прошлась по тем местам эпидемия, вот из всей семьи один он только и выжил. Потом долго скитался, и где только его не носило – от Волги и до Владивостока. К тому моменту когда он оказался в этих краях, боль подутихла, и горе стало отступать. Решил осесть.

Раньше он был охотником, так что те навыки пригодились и на новом месте. Женился на китаянке, которую, можно сказать, из неволи выкупил, куда она угодила за долги своего отца. Родился сын. Паренек оказался весь в отца: кровь того оказалась посильнее, – так что в лице Петра хотя и угадывалось что-то азиатское, по виду он был просто рязанским парнем, да и статью выдался – куда низкорослым китайцам. Но и тут беда не обошла старика. Несколько лет назад на жену, собиравшую неподалеку от заимки лесную малину, напал тигр. Полосатого хозяина тайги они с сыном нашли и извели, да вот только жены этим не вернешь.

Купец оказался довольно молодым, ему еще не было и тридцати, однако весь его вид говорил о том, что дела его идут весьма успешно. При виде него Антон даже улыбнулся: традиционные китайские одеяния, что ни говори, производили двойственное впечатление, а шапочка смотрелась просто уморительно, – однако он предпочел сдержаться.

Едва увидев свою жену, купец бросился к ней и заключил маленькую, хрупкую девушку в свои объятия. Он тоже не был великаном, как и большинство китайцев, но она даже на его фоне была миниатюрной. Если бы Антон не видел ее лица, то решил бы, что перед ним педофил, но лицо говорило, что она хотя и молода, но и не девочка, а вполне взрослая девушка. Сцена встречи супружеской пары была настолько умилительной, что Песчанин даже засмущался. Она расплакалась навзрыд, он уронил скупую слезу. Как видно, в этой семье все же царили любовь, мир и согласие. Оставалось только удивляться тому, что Ли Си Цинн – ну да, Антон подумал о том же, вспомнив бородатый анекдот, – был готов заплатить за то, чтобы извели банду, а не выкупить свою жену. Как видно, хунхузы знали о слабости купца и били наверняка. Не повезло. Китаец оказался загадочной душой, как и многое в Азии.

Но как купец ни был рад встрече с женой, ей он уделил не больше минуты, подтолкнув к возку, где ее приняла в свои заботливые руки служанка. Покончив с этим, он направился к ее спасителям, скромно стоящим в сторонке, со все так же перемазанными сажей лицами, отчего кожа уже изрядно зудела, да к тому же с полуприкрытыми, на манер ковбоев, физиономиями. Ли Си Цинн был всего лишь деловым партнером, причем партнером разовым, а потому близкое с ним знакомство в их планы не входило. Все же двенадцать загубленных жизней, убийство с, так сказать, отягчающими. Береженого и Бог бережет.

– Здравствуйте, уважаемые. – Китаец говорил чисто, только с легким характерным акцентом. – Я благодарен за то, что вы сделали.

– Помимо благодарности, хотелось бы получить еще кое-что.

– Разумеется. Но только вначале я хотел бы убедиться.

– Справедливо. Ну что же, пойдемте.

Вид истерзанных трупов китайца ничуть не смутил, а некоторые из них выглядели весьма неприглядно, – на его лице читалось только мрачное удовлетворение. Долго рассматривать их он не стал – только удостоверившись в наличии трупов, а значит, выполнении заказа, повернул обратно.

Разумеется, денег с собой он не взял – не таким уж он был и глупым: дураки такими деньгами не владеют, – но обещал передать их немедленно по возвращении во Владивосток, так как означенная сумма уже была собрана и даже переведена в русские ассигнации. Было решено, что за платой они придут к купцу, когда стемнеет, чтобы не привлекать лишнего внимания. Купец понял, что они хотят остаться неузнанными. Ну что же, это их дело, обманывать он никого не собирался.