Смертельные тайны Райх Кэти

11

В три часа дня улицы уже были забиты. Мигая огнями и ревя сиреной, Галиано лавировал среди уступающих дорогу водителей; ногу с педали газа не снимал, на перекрестках почти не притормаживал.

Радио тараторило по-испански. Я не могла разобрать ни слова, но это не имело значения. Думала о Клаудии де ла Альде в черной юбке и пастельного тона блузке, тщетно пытаясь вспомнить выражение ее лица на фотографиях.

Но из прошлого всплывали и другие картины. Неглубокие могилы. Завернутые в ковры разлагающиеся тела. Прикрытые опавшей листвой скелеты. Истлевшая одежда, которую растащили звери.

Заполненный густой жижей череп.

Желудок судорожно сжался.

Лица охваченных горем родителей. Их ребенок мертв, и я должна им об этом сообщить. Они ошеломлены и потрясены, не хотят верить, злятся. Жуткая работа – приносить такие известия.

Черт побери! Похоже, опять то же самое.

Сердце отчаянно колотилось в груди.

Черт! Черт! Черт!

Примерно в то время, когда я ехала узнать побольше о кошачьих волосах, сеньоре де ла Альде позвонил мужчина. Сообщил, что Клаудия мертва и где искать тело. В истерике женщина позвонила Эрнандесу, а тот – Хикаю. Поисковая группа нашла кости в овраге на западной окраине города.

– Что еще говорил Эрнандес? – спросила я.

– Звонили из телефонной будки.

– Откуда?

– С автобусной станции Кобан в Первой зоне.

– Что сказал звонивший?

– Дал координаты тела в Седьмой зоне, после чего повесил трубку.

– Возле археологических раскопок?

– Чуть дальше.

Седьмая зона напоминает щупальце, огибающее руины Каминальхую, центра цивилизации майя, где в лучшие времена насчитывалось триста курганов, тринадцать стадионов и пятьдесят тысяч жителей. В отличие от майя из низин, строители Каминальхую предпочитали камню необожженный кирпич – не слишком разумный выбор в тропическом климате. Эрозия и расширение города взяли свое, и сегодня древний метрополис представляет собой не более чем ряд покрытых землей холмиков – зеленые просторы для влюбленных и игроков во фрисби.

– Клаудия работала в музее Иксчель. Думаете, тут есть связь?

– Это я обязательно выясню.

Салон машины наполнился вонью – мы промчались мимо свалки.

– Сеньора де ла Альда узнала голос звонившего?

– Нет.

Строения, мимо которых мы проезжали, становились все более ветхими и убогими. Наконец Галиано свернул на узкую улочку с забегаловками и магазинчиками на всех углах. Мы пронеслись мимо полуразвалившихся каркасных домов с бельем на веревках и покосившимися ступенями. Через четыре квартала улица закончилась Т-образным перекрестком, а тот – тупиками с обеих сторон.

Свернув налево, мы увидели до уныния знакомую сцену. По одну сторону выстроились патрульные машины: огни мигают, рации бормочут. На противоположной обочине ждал фургон из морга. Позади него, за металлическим ограждением, начинался крутой спуск в овраг.

В двадцати ярдах впереди мостовая заканчивалась сетчатой оградой. Вдоль нее, уходя в расселину, тянулась желтая полицейская лента. По огороженной территории перемещались копы в форме. Несколько человек наблюдали снаружи – одни держали фотоаппараты, другие делали записи. Позади нас машины и телевизионный фургон. Из авто выглядывали представители прессы – кто-то курил, кто-то разговаривал, кто-то дремал.

Мы с Галиано хлопнули дверцами – и объективы нацелились в нашу сторону. Журналисты сбились в кучу.

– Seor, esta…

– Детектив Галиано…

– Una pregunta, por favor…[41]

Не обращая внимания на атаку, мы нырнули пд ленту и направились к краю оврага. За спинами защелкали затворы, послышались вопросы.

В пяти ярдах ниже по склону стоял Эрнандес. Галиано начал спускаться к нему. Я двинулась следом.

Покрытый травой и кустарником склон оказался довольно крутым. Я спускалась боком, пригнувшись и хватаясь за растительность. Не хотелось вывихнуть лодыжку или споткнуться и покатиться вниз.

Ветки трещали в руках. Камни с грохотом скатывались вниз по склону, пугая птиц, которые с криками кружили над головой.

Я почувствовала прилив адреналина.

«Может, это вовсе не она», – убеждала я себя.

С каждым шагом сладковатая вонь становилась все сильнее.

Пятнадцатью футами ниже земля выравнивалась, прежде чем снова устремиться вниз.

«Возможно, звонил сумасшедший», – подумала я, ступая на небольшое плато. В конце концов, об исчезновении де ла Альды писали в газетах.

Марио Колон водил металлоискателем над землей. Хуан-Карлос Хикай фотографировал что-то у ног Эрнандеса. Как и в «Параисо», оба были в комбинезонах и кепи.

Мы с Галиано подошли к Эрнандесу.

Тело лежало в прорытой дождевой водой канаве там, где плато переходило в склон. Покрытое грязью и листьями, оно покоилось на разорванном черном пластике. Труп превратился в скелет, но остатки мышц и связок удерживали кости вместе.

От одного взгляда у меня перехватило дыхание.

Кости рук торчали подобно сухим палкам из рукавов бледно-голубой блузки. Кости ног высовывались из-под истлевшей черной юбки и исчезали в заляпанных грязью носках и туфлях.

Черт! Черт! Черт!

– Череп дальше в овраге, – сказал Эрнандес.

Лоб его блестел от пота, лицо покраснело, рубашка прилипла к груди, словно тога на римской скульптуре.

Я присела на корточки. Вверх с жужжанием взмыли мухи, сверкая зелеными тельцами в лучах солнца. Остатки истлевшей кожи были испещрены маленькими круглыми дырочками. На костях виднелось множество мелких желобков. Одна кисть руки отсутствовала.

– Ее обезглавили? – спросил Эрнандес.

– Животные, – ответила я.

– Что за животные?

– Мелкие падальщики. Может, еноты.

Галиано присел рядом со мной. Не обращая внимания на запах гниющей плоти, достал из кармана ручку и выпутал из шейных позвонков цепочку. Поднес ручку к глазам – и солнце блеснуло на серебряном кресте.

Вернув цепочку на место, детектив встал и огляделся.

– Вряд ли мы многое здесь найдем, – сказал он, играя желваками.

– После того как она десять месяцев провела в земле, уж точно, – согласился Эрнандес.

– Прочешите окрестности. И обо всем сообщайте мне.

– Хорошо.

– А что соседи?

– Ходим по домам, но вряд ли многое узнаем. Вероятно, ее сбросили туда ночью. – Он показал на старика, стоявшего за лентой на холме. – Этот дедушка живет в квартале отсюда. Он что-то заметил, потому что это тупик и обычно здесь мало кто ездит. По его словам, водитель возвращался дважды или трижды, всегда ночью, всегда один. Старик решил: может, извращенец ищет место, чтобы подрочить, и предпочел держаться подальше.

– Ему можно доверять?

Эрнандес пожал плечами:

– Может, он сам такой же извращенец. С чего бы иначе он так подумал? В любом случае он помнит, что машина была старая. Может, «тойота» или «хонда» – точно не знает. Дед стоял у себя на крыльце, так что не смог толком разглядеть машину или номер.

– Личные вещи нашли?

Эрнандес покачал головой:

– То же самое, что и с девушкой в отстойнике. На жертве нет ничего, кроме одежды. Преступник, вероятно, тащил тело с дороги, значит что-то могло свалиться в овраг. Когда закончим, Хикай с Колоном спустятся туда.

Взгляд Галиано упал на небольшую толпу наверху.

– Прессе ни слова – я сказал, ни слова, – пока не поговорю с семьей.

Он повернулся ко мне:

– Что собираетесь делать?

Чего я точно делать не собиралась, так это повторять свою ошибку в «Параисо».

– Потребуется мешок для трупов и несколько часов.

– Можете не торопиться.

– Постараюсь быстрее, – попыталась оправдаться я.

– У вас есть столько времени, сколько понадобится.

По его тону я почувствовала, что Диас на сей раз беспокоить меня не будет.

Достав из рюкзака хирургические перчатки, я подошла к краю плато, опустилась на четвереньки и поползла вдоль канавы, просеивая пальцами листья и землю. Как и в «Параисо», за мной следовал Хикай со своим «никоном».

Череп лежал в шести футах от шеи трупа, – видимо, падальщики таскали, пока не утратили интерес. Рядом виднелась копна волос. В двух футах за волосами валялись разбросанные фаланги пальцев и кости кисти.

Хикай сделал фотографии. Я записала точное местоположение костей, а после вернула их туда, где лежал сам труп, закончила осмотр канавы и прочесала плато сперва в одном, потом в другом направлении.

Ничего.

Вернувшись к скелету, достала фонарик и провела лучом по костям. Эрнандес был прав. Я сомневалась, что десять месяцев спустя смогу найти следы улик, но надеялась, что пластик, возможно, хоть как-то защитил тело, пока его не порвали звери.

Но ничего не нашла.

Поиски казались безнадежными, но я как можно тщательнее осмотрела пластик. Если там остались какие-то фрагменты, волосы или волокна, мы могли обнаружить их в лаборатории.

Отложив фонарик, я перевернула скелет на спину. Запах усилился. Во все стороны разбежались жуки и многоножки. Надо мной щелкнул затвор фотоаппарата Хикая.

В таком климате, как в горах Гватемалы, тело может превратиться в скелет за месяцы или даже недели – в зависимости от доступа к нему насекомых и падальщиков. Если труп плотно завернут, разложение может существенно замедлиться. Мышцы и соединительная ткань могут даже мумифицироваться. Так и произошло здесь – кости достаточно надежно держались вместе.

Я рассматривала иссохший труп, вспоминая фотографии восемнадцатилетней Клаудии де ла Альды, и скрежетала зубами.

Не в этот раз, Диас. Не в этот раз.

Начав с того, что когда-то было головой, я стала перемещаться в сторону ног, полностью сосредоточившись на своей задаче. Шло время. Кто-то приходил, кто-то уходил. Болели спина и колени. Глаза и кожу жгло от пыли и летающих насекомых.

В какой-то момент я заметила, что Галиано ушел. Хикай и Колон отправились на поиски дальше в овраг. Я продолжала трудиться в одиночестве, то и дело слыша приглушенные разговоры, пение птиц и громкие вопросы сверху.

Два часа спустя останки, пластиковая «обертка», волосы и одежда лежали в мешке для трупов, а распятие запечатали в полиэтиленовый пакетик. Судя по составленному мной списку, не хватало лишь пяти фаланг и двух зубов.

На этот раз я не просто идентифицировала все кости, но и пристально осмотрела каждый фрагмент скелета.

Останки принадлежали женщине в возрасте около двадцати лет, судя по черепно-лицевым чертам – монголоидного происхождения. На правой лучевой кости – следы хорошо зажившего перелома, а на четырех коренных зубах – пломбы.

Я не могла понять лишь одного: что с ней случилось? Предварительный осмотр не показал ни огнестрельных ран, ни свежих переломов, ни травм от тупого или острого орудия.

– Де ла Альда?

Вернулся Галиано.

– Под описание подходит.

– Что с ней случилось?

– Нет следов ни от ударов, ни от порезов, ни от пуль – ничего. Так что я знаю не больше вас.

– Подъязычная кость?

Галиано имел в виду подковообразную кость, плавающую в мягких тканях в передней части горла. У немолодых жертв эта кость может сломаться при удушении.

– Не повреждена. Но для столь молодого тела это ничего не значит.

Столь молодого… Как и та девушка в отстойнике. Что-то промелькнуло в глазах полицейского, и я поняла: он думает о том же.

Попыталась встать. Колени взбунтовались, и я едва не упала, но Галиано успел меня подхватить. На мгновение мы оба замерли, и я почувствовала, как пылает прижавшаяся к груди мужчины щека.

Застигнутая врасплох, я отступила на шаг и сосредоточилась на процессе снятия перчаток, чувствуя на лице взгляд его коровьих глаз.

– Эрнандес что-нибудь еще выяснил? – спросила я.

– Никто ничего не видел и не слышал.

– У вас есть стоматологические данные де ла Альды?

– Да.

– Возможно, по ним удастся ее опознать.

Я посмотрела на Галиано, потом снова на перчатки. Длились ли наши объятия чуть дольше необходимого, когда я уже надежно стояла на ногах, или мне просто показалось?

– Вы закончили? – спросил он.

– Осталось лишь провести раскопки и отсортировать находки.

Детектив посмотрел на часы. Словно повинуясь безусловному рефлексу, я взглянула на свои. Десять минут шестого.

– Хотите начать прямо сейчас? – спросил он.

– Хочу прямо сейчас закончить. Если какой-нибудь больной на голову урод охотится на молодых девушек, он может уже выбирать очередную жертву.

– Да.

– И чем больше народу тут топчется, тем больше шансов лишиться ценных улик.

Имени Диаса можно было не упоминать.

– К тому же вы видели ту толпу наверху. Похоже, эта история будет подобна грому среди ясного неба. – Я сунула перчатки в мешок для трупов. – Тело можно забирать. Только пусть привяжут его хорошенько ремнями.

– Да, мэм.

Этот нахал улыбался или мне показалось?

Следующий час мы с Колоном и Хикаем раскапывали и просеивали шестидюймовый слой почвы в той части оврага, где были найдены останки. В итоге удалось найти оба отсутствовавших зуба, три фаланги, несколько ногтей с рук и ног да золотую серьгу.

Когда вернулся Галиано, я показала серьгу ему.

– Что это?

– То, что мы называем уликой. – Я выразилась почти как Фреди Минос.

– Ее? Де ла Альды?

– Это вопрос к ее семье.

– Ни на одной фотографии у девушки не было украшений.

– Верно.

Полисмен бросил пакетик в карман.

Уже наступала ночь, когда мы поднялись по склону на дорогу. Фургоны прессы уехали, засняв обязательную сцену с мешком для трупов. Несколько репортеров задержались, надеясь на интервью.

– Сколько, Галиано?

– Кто это?

– Женщина? Ее изнасиловали?

– Без комментариев.

Когда я садилась в полицейскую машину Галиано, какая-то женщина щелкнула меня одной из трех висевших у нее на шее камер.

Вдавив кнопку замка, я откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Детектив сел с другой стороны и завел двигатель. В мое окно постучали, но я сделала вид, будто не услышала.

Полицейский переключил передачу, затем закинул руку на сиденье, повернул голову и, резко сдав назад, развернул машину. Его пальцы коснулись моей шеи.

Почувствовав покалывание на коже, я широко раскрыла глаза.

Господи, Бреннан. Умерла молодая женщина. Ее семья будет вне себя от горя. Ты расследуешь это дело. Ты не на свидании.

Я бросила взгляд на Галиано. По лицу мужчины скользили отблески фар, странным образом искажая черты.

Я вспомнила анютины глазки на резиновой ленте. Почему я вздрогнула, когда моя щека прижалась к груди Галиано? В самом ли деле он держал меня в объятиях дольше, чем требовалось?

Я вспомнила букет размером с «фольксваген» в моем номере.

Господи.

– Чертовы акулы, – вывел меня из оцепенения голос детектива. – Нет, даже хуже акул. Они словно гиены, кружащие вокруг трупа.

Он приоткрыл окно со своей стороны. Не из-за того ли, что от меня воняло землей и гниющей плотью?

– Выяснили, что хотели?

– Провела предварительный осмотр, но требуется подтверждение.