Древняя Греция Миронов Владимир

«АРХАИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ»

Эпоха VIII—VI вв. до н. э. – это время наиболее интенсивного развития древнегреческой цивилизации. В течение этого периода перемены во всех областях жизни античной Греции – от экономики до культуры – были настолько масштабными и радикальными, что их совокупность часто называют архаической революцией[8]. Меняется весь облик греческого общества. Если к началу эпохи архаики это был традиционный, почти не прогрессирующий, немобильный, довольно простой по своей структуре социум, то к концу этой эпохи можно уже с полным правом говорить об обществе в высшей степени подвижном, сложном, в краткие по историческим меркам сроки догнавшем, а в ряде отношений даже обогнавшем в своем развитии страны Древнего Востока. На греческой земле снова складываются основы государственности. Но новые государственные образования принимают форму не дворцовых царств, как в микенскую эпоху, а полисов (государств античного типа в форме гражданской общины[9]), что в дальнейшем обусловило специфику всей древнегреческой цивилизации.

В результате ряда причин (далеко не все из них до конца ясны ученым) в Греции уже в первые века архаической эпохи резко возросла численность населения (это фиксируется археологическими данными, в частности количественным анализом погребений). Случился настоящий демографический взрыв: за какой-нибудь век население Эллады увеличилось в несколько раз. Нет сомнения, что значительный прирост населения был следствием процессов, начавшихся в предыдущую, предполисную эпоху. Благодаря отсутствию в этот период внешней угрозы, постепенному, но неуклонному росту благосостояния в результате внедрения во все сферы жизни изделий из железа, греческому миру было даровано несколько столетий стабильной жизни.

Следует отметить, что рост населения отмечался в регионе, бедном природными ресурсами, в том числе плодородными почвами. В результате в некоторых областях Греции возникло такое явление, как стенохория (т. е. «аграрное» перенаселение, приводившее к «земельному голоду»). Наиболее остро стенохория проявилась на Истме (перешеек, соединяющий Пелопоннес со Средней Грецией) и в прилегающих к нему районах, а также на некоторых островах Эгейского моря (в особенности на Эвбее), в малоазийской Ионии. В этих густонаселенных районах размер хоры (т. е. сельскохозяйственных земель) был ничтожно мал. В меньшей степени стенохория ощущалась в Аттике. В Беотии, Фессалии, на юге Пелопоннеса благодаря большим площадям обрабатываемой земли и высокому (по греческим меркам) плодородию почв демографический взрыв не привел к негативным последствиям. Характерно, что в этих областях и темпы экономических и политических преобразований были, как правило, более низкими: нужда является мощным двигателем прогресса.

Чрезвычайно важным процессом, во многом определившим развитие архаической Греции, была урбанизация – градостроительство, становление городского образа жизни. Отныне и вплоть до конца существования античной цивилизации одной из наиболее специфических ее черт стал именно ее городской характер. Это в какой-то мере осознавали уже и сами греки, для которых слово «полис» (в значении «город») стало одной из ключевых характеристик всего их бытия, а сформировавшиеся в Греции в эту эпоху небольшие государства с городом в качестве центра получили название полисов.

Если к началу архаической эпохи в греческом мире почти не было очагов городской жизни, то к ее концу Греция превратилась воистину в «страну городов», многие из которых (Афины, Коринф, Фивы, Аргос, Милет, Эфес и др.) стали крупнейшими экономическими, политическими, культурными центрами. Города могли образовываться различными способами. Одним из наиболее распространенных был так называемый синойкизм (буквально – «сселение») – слияние в одну политическую единицу нескольких небольших поселений сельского типа, расположенных поблизости друг от друга, на территории одной области. Этот процесс мог сопровождаться реальным переселением жителей нескольких деревень в один город. Так, синойкизм в Аттике, который традиция приписывает легендарному афинскому царю Тесею (хотя этот процесс имел место в первой половине І тысячелетия до н. э. и продолжался в течение нескольких веков), отнюдь не привел к переселению всего сельского населения в единый центр. Еще в классическую эпоху более половины афинских граждан проживало на хоре, в самих Афинах находились лишь общие органы государственного управления.

Греческий город периода архаики играл роль административного центра для окружающей его территории, а говоря точнее – административно-религиозного центра, поскольку религия в античности была теснейшим образом связана с государственной жизнью. Но одновременно город являлся и важнейшим экономическим центром, средоточием ремесленного производства и торговли. Таким образом, необходимо отметить определенную двойственность функций древнегреческого города (впрочем, это характерно для города любой исторической эпохи). Она выражалась в наличии практически в каждом городе двух центров. Одним из них был акрополь (от akros – верхний + polis – город), представлявший собой крепость. Он располагался обычно на холме либо на более или менее неприступной скале и обладал комплексом оборонительных сооружений. Акрополь был сердцем города и всего государства; на нем располагались главные храмы, отправлялись основные религиозные культы. На акрополе же первоначально находились и здания органов управления полисом. Кроме того, в случае нападения врагов акрополь служил цитаделью, последним оплотом обороняющихся.

Вторым «центром» города являлась возникавшая чаще всего у подножия акрополя агора – главная городская площадь, где находился рынок и где народ собирался на сход. Агора, как и акрополь, считалась сакральным пространством. Вокруг агоры теснились собственно городские кварталы, в которых обитали ремесленники, торговцы (составлявшие, впрочем, меньшинство населения), а также крестьяне, ежедневно отправлявшиеся на работу на свои земельные участки, расположенные недалеко от города.

Однажды возникнув, город претерпевал на протяжении архаической эпохи определенную эволюцию. Прежде всего необходимо упомянуть о постепенном возрастании значимости агоры, о переносе на нее основных административных функций с акрополя, который в конечном счете становится почти исключительно местом проведения религиозных ритуалов. В различных греческих городах этот процесс шел с разной степенью интенсивности, соотносясь в основном с темпами политического развития того или иного полиса.

Бронзовые шлемы (VI в. до н. э.)

Акрополь терял и свою оборонительную функцию, что было следствием другого характерного для того времени процесса – возрастания защищенности городов в целом. Быстрое развитие военного искусства настоятельно требовало создания в городах системы укреплений, которые охватывали бы не только цитадель акрополя, но и всю территорию города. К концу архаической эпохи многие города, во всяком случае наиболее крупные и процветающие, по всему периметру были окружены оборонительными стенами.

Впрочем, не во всех регионах греческого мира урбанизация достигла высокого развития. В таких областях, как Элида, Этолия, Акарнания, Ахайя, жизнь в городах еще долго находилась на довольно примитивном уровне. Особый случай представлял собой крупнейший центр Южного Пелопоннеса– Спарта, которую античные авторы называли несинойкизированным полисом. Не только в архаическую эпоху, но и в дальнейшем (вплоть до эллинистического периода) этот полис вовсе не имел оборонительных стен. Да и в целом облик Спарты был далек от городского, поскольку это была, по сути дела, совокупность нескольких сельских поселений.

Чрезвычайно важные изменения произошли в военном деле. В VIII—VI вв. до н. э. отошли в прошлое описанные в поэмах Гомера единоборства героев-аристократов. Отныне главным в искусстве войны стало коллективное начало, а важнейшую роль на полях сражений начали играть отряды гоплитов – тяжеловооруженных пехотинцев. Доспехи гоплита состояли из бронзового шлема, панциря (либо целиком изготовленного из бронзы, либо кожаного, обшитого бронзовыми пластинами), бронзовых поножей, защищавших голени воина, и круглого щита из нескольких слоев бычьей кожи на деревянной раме, обычно обитого бронзовыми пластинами. Гоплит был вооружен коротким (длиной около 60 сантиметров) железным мечом и более длинным деревянным копьем с железным наконечником. Как доспехи, так и оружие гоплит должен был приобретать за собственный счет, поэтому для того, чтобы служить в этом роде войск, нужно было быть зажиточным человеком, гражданином-землевладельцем (изначально полное гоплитское вооружение – паноплия – вообще было доступно только аристократам).

Паноплия (доспехи гоплита из Аргоса) (VIII в. до н. э.)

В бою гоплиты выступали особым сомкнутым строем – фалангой. Воины становились плечом к плечу в несколько шеренг в сильно вытянутый по фронту прямоугольник. Длина греческой фаланги колебалась в зависимости от общей численности отряда и могла достигать одного километра, глубина обычно составляла 7—8 рядов. Построившись и приготовившись к битве, гоплиты прикрывались щитами, выставляли вперед копья и двигались на врага, стремясь нанести как можно более мощный удар. Подобная живой стене, сметавшая все на своем пути, фаланга в течение веков оставалась самым совершенным способом построения войск. Наиболее сильной стороной фаланги был, пожалуй, именно ее неудержимый натиск; кроме того, тяжелые доспехи хорошо защищали гоплита, что делало количество жертв среди воюющих минимальным. У этого строя были и недостатки: слабая маневренность, уязвимость с флангов, неприспособленность к боевым действиям на пересеченной местности. Как гоплитское вооружение, так и фаланга появились на рубеже VIII—VII вв. до н. э., скорее всего в Аргосе – одном из крупнейших центров Пелопоннеса. Во всяком случае, именно в Арголиде в одной из могил археологи нашли самый древний вариант паноплии. Естественно, из Аргоса новый способ ведения боевых действий очень быстро распространился по всему Пелопоннесу, а затем почти по всему греческому миру.

Триера. Рисунок

Беднейшие граждане, неспособные приобрести гоплитские доспехи и оружие, во время войны составляли вспомогательные части легковооруженных воинов – гимнетов. Среди них были лучники, пращники, дубинщики, метатели дротиков (коротких копий). Гимнеты, как правило, начинали сражение, а потом отбегали в стороны, освобождая место для столкновения основных сил – гоплитских фаланг. Гимнетов считали наименее ценной частью войска, и иногда полисы даже заключали друг с другом соглашения, запрещавшие пользоваться во время военных столкновений луками, пращами и т. п.

Конница, комплектовавшаяся исключительно из представителей аристократии, играла в битвах небольшую роль: кавалеристы в основном должны были защищать фалангу слева и справа во избежание ее окружения. Более активным действиям конницы препятствовало, в частности, то обстоятельство, что еще не было изобретено седло со стременами, и потому положение всадника на коне было весьма неустойчивым. Лишь в некоторых греческих областях (особенно в Фессалии) кавалерийские отряды занимали по-настоящему значительное место в структуре войска.

Наряду с военным искусством развивалось морское дело. В эпоху архаики у греков появились военные корабли комбинированного парусно-гребного типа. Самой ранней разновидностью таких кораблей была пентеконтера, представлявшая собой очень большую лодку с парусом и примерно полусотней весел, каждое из которых приводилось в движение гребцом. В VI в. до н. э. на смену пентеконтере пришла триера – корабль с тремя рядами весел (всего до 170 весел) с каждой стороны. По сообщениям античных авторов, триеры впервые начали строить мастера из Коринфа. Парусный такелаж на триере был предельно прост и применялся редко, в основном же корабль двигался на веслах, особенно во время морского боя. При этом возможность развивать скорость до 10 узлов в сочетании с высокой маневренностью делали триеру очень эффективным оружием. На протяжении архаической и большей части классической эпохи она оставалась самым распространенным типом военного судна.

Коринфская керамика (ок. 600 г. до н. э.)

Греков считали величайшими в тогдашнем мире мореходами;уже в архаическую эпоху с полной ясностью определилась ярко выраженная «морская» ориентация их цивилизации. Наряду с кораблями, предназначенными для ведения войны, у греков были торговые, транспортные суда. Торговые корабли были более короткими и широкими, чем пентеконтеры и триеры, имевшие вытянутую форму. Движение такого судна осуществлялось прежде всего с помощью парусов. Впрочем, парусное оснащение древнегреческих кораблей было еще весьма простым. Поэтому чрезмерное удаление от берега грозило такому судну почти неминуемой гибелью, как и плавание зимой, в сезон бурь. Тем не менее прогресс в освоении морских пространств был налицо.

Безусловно, все новшества в области градостроительства, в военном и морском деле были бы невозможны, если бы им не сопутствовало быстрое развитие экономики. Правда, в сельском хозяйстве, являвшемся основой экономической жизни античной Греции, эти изменения ощущались слабее. Сельскохозяйственное производство по-прежнему базировалось на возделывании культур так называемой «средиземноморской триады» (зерновые, виноград, оливки), а также на скотоводстве, игравшем в основном вспомогательную роль.

Значительные изменения происходили в VIII—VI вв. до н. э. в ремесленном производстве, уже отделившемся от сельского хозяйства.

Коринфская керамика (ок. 600 г. до н. э.)

Технический прогресс коснулся многих производственных отраслей, например судостроения, добычи и обработки металла. Греки начали строить шахты, открыли сварку и пайку железа, разработали новые технологии бронзового литья и т. д. Все это способствовало развитию оружейного дела. В сфере керамического производства следует отметить расширение ассортимента сосудов. Изящное и стильное декорирование с помощью росписи превращало эти предметы утилитарного назначения в настоящие произведения искусства. В наиболее развитых греческих полисах появляются монументальные каменные постройки культового и общественного назначения: храмы, жертвенники, здания для работы органов власти, портовые сооружения, водопровод и др.

Экономические достижения были бы невозможны без преодоления характерной для гомеровского периода замкнутости греческих общин. Торговля, в том числе внешняя, способствовала восстановлению связей с древними цивилизациями Востока. Например, в Аль-Мине (на сирийском побережье) находилась греческая купеческая фактория. Иными словами, Греция окончательно вышла из изоляции. Впрочем, уровень развития торговли в архаическую эпоху не следует преувеличивать. Товарность греческой экономики, т. е. ориентированность на рынок, была невысокой. Внешнеторговый обмен имел целью прежде всего не сбыт продукции древнегреческих полисов, а, напротив, получение из других мест того, что отсутствовало на собственной территории: сырья, ремесленных товаров и продуктов питания, особенно хлеба, в котором греки всегда нуждались. Отсутствие в Греции достаточного количества природных ресурсов приводило к тому, что главной составляющей внешней торговли являлся импорт.

Родосская керамика (VII в. до н. э.)

Торговые, экономические контакты влекли за собой взаимодействие в культурной сфере. Усилившееся в архаическую эпоху восточное влияние на греческий мир дает повод некоторым ученым даже говорить об ориентальном (т. е. ориентированном на Восток) периоде развития цивилизации в Древней Греции. Действительно, из Финикии пришел в греческие полисы алфавит, из Египта – технология изготовления монументальных статуй, из Малой Азии – монета. Эллины охотно воспринимали у более опытных восточных соседей все полезные новшества. Однако они шли по совершенно новому, неведомому восточным цивилизациям пути развития.

Весьма важным фактором экономической жизни греческого мира стало появление денег. В начале архаической эпохи в некоторых областях Эллады (особенно в Пелопоннесе) роль денег играли железные и медные бруски в форме стержней – оболы. Шесть оболов составляли драхму (т. е. горсть – такое их количество можно было захватить одной рукой). В VII в. до н. э. появилась чеканная монета. Она была изобретена в Лидии, небольшом богатом царстве на западе Малой Азии. Греки очень быстро переняли новшество. Вначале по образцу лидийцев начали чеканить монету крупнейшие малоазийские греческие полисы, а затем монеты вошли в оборот в Балканской Греции (прежде всего на Эгине). Как лидийские, так и первые греческие монеты чеканились из электра – природного сплава золота и серебра, а потому их номиналы были довольно высокими, и вряд ли эти монеты могли использоваться в торговле. Скорее всего, они служили для осуществления крупных расчетов государства (например, для оплаты услуг воинов-наемников). Однако со временем появились мелкие номиналы монеты и она вошла в активный торговый оборот.

Афинская серебряная тетрадрахма (V в. до н. а.)

К концу архаической эпохи основным материалом для чеканки монет стало серебро. Лишь в классическую эпоху мелкую разменную монету стали делать из меди. Монеты из золота чеканились в крайне редких случаях. Характерно, что новые деньги сохранили старые названия. Основной денежной единицей в большинстве полисов была драхма (6 оболов). Вес афинской серебряной драхмы равнялся приблизительно 4,36 грамма. Чеканили также монеты промежуточного достоинства – между драхмой и оболом. Существовали и монеты более весомые, чем драхма: дидрахма (2 драхмы), очень широко распространенная тетрадрахма (4 драхмы) и крайне редко выпускавшаяся декадрахма (10 драхм). Наиболее крупными мерами стоимости являлись мина (100 драхм) и талант (60 мин, т. е. около 26 килограммов серебра); монет такого достоинства, естественно, не было.

В некоторых древнегреческих городах существовала своя монетная система, основанная на денежной единице статер (примерно 2 драхмы). Каждый полис, являясь независимым государством, выпускал собственную монету. Власти удостоверяли ее государственный статус, помещая на монете особое изображение, являвшееся символом, или эмблемой, полиса. Так, на монетах Афин были изображены голова Афины и сова, считающаяся священной птицей богини, на монетах Эгины – черепаха, на монетах Беотии – щит и т. д.

Источники

Об истории Древней Греции в архаическую эпоху свидетельствуют разнообразные источники, ценность которых, однако, неодинакова. Центральное место занимают письменные данные, содержащиеся в произведениях античных авторов. При этом наибольшую ценность представляют памятники, которые были созданы в течение самой эпохи архаики, ибо это свидетельства современников, а порой даже очевидцев описываемых событий.

Важную информацию дают исторические сочинения: ведь античные историки как раз и ставили перед собой цель рассказать о событиях не только современной им эпохи, но и более раннего времени. Как известно, историческая литература впервые появилась в Греции именно в архаическую эпоху, во второй половине VI в. до н. э. Однако труды первых логографов – писателей, работавших в историческом жанре (Гекатея Милетского, Харона Лампсакского, Акусилая Аргосского и др.) – к огромному сожалению, сохранились лишь в виде немногочисленных и разрозненных фрагментов, цитируемых «позднейшими» авторами. Конечно, кое-какие ценные сведения можно получить и из этих фрагментов, но в целом сведения в них довольно скудны и, во всяком случае, не позволяют воссоздать целостную картину развития Греции в эпоху архаики.

Для сколько-нибудь полноценной реконструкции истории этого времени приходится активно использовать письменные памятники самых различных жанров, например, произведения поэтов, которых в Элладе VIII —VI вв. до н. э. было много. Очень важный материал мы находим у Гесиода – крупнейшего представителя дидактического (поучительного) эпоса. В его поэме «Труды и дни» содержится описание всего трудового быта крестьянина со своеобразным стихотворным кодексом хозяйственных наставлений, культовых предписаний и нравственных правил жизни небогатого грека эпохи ранней архаики. Мир «сельской Греции» встает со страниц поэмы во всей своей полноте и красочности, и, следует сказать, этот мир резко контрастирует с миром Гомера – с его воинственными героями и почти постоянными битвами.

Источником информации являются нумизматические свидетельства. Самые первые монеты греческих полисов дают возможность судить о характере денежного обращения, о путях межгосударственной торговли, о системах мер и весов и др.

ВЕЛИКАЯ ГРЕЧЕСКАЯ КОЛОНИЗАЦИЯ

Архаическую эпоху ознаменовало столь важное событие в истории Эллады, как Великая греческая колонизация, когда греки основали множество городов и поселений на побережьях Средиземного и Черного морей. Таким образом, греческая цивилизация распространилась на значительные территории юга Европы.

Развитие колонизационного процесса определяли предпосылки экономического и политического характера. К экономическим предпосылкам следует отнести прежде всего возникший в результате роста населения острый «земельный голод», когда небольшие размеры хоры и невысокие урожаи не могли обеспечить нормальное существование всем гражданам государства. В результате часть населения была вынуждена искать средства существования на чужбине. Важным стимулом колонизации греческими полисами ближних территорий было стремление получить доступ к источникам сырья, отсутствовавшего на родине, и закрепить за Грецией важнейшие торговые пути. Именно поэтому греки основывали не только апойкии – полноценные колонии, сразу становившиеся независимыми полисами, но также и торговые фактории, являвшиеся лишь местами пребывания купцов со своим товаром. Что же касается политических причин колонизации, то важную роль сыграла ожесточенная борьба за власть в полисах архаической эпохи. Зачастую группировке, потерпевшей в этой борьбе поражение, оставалось только одно – покинуть родной город и переселиться на новое место.

Отнюдь не случайно центрами выведения колоний (метрополиями) стали развитые в экономическом и политическом отношении полисы, имевшие многочисленное население, но малую хору. Среди таких полисов – Коринф, Мегары, Халкида, Эретрия и др. Например, Милет, по сообщениям некоторых источников, основал более 70 колоний. Казалось бы, исключением из общего правила была область Ахайя, отсталый аграрный регион на севере Пелопоннеса. Однако следует принять во внимание, что в Ахайе с ее каменистыми почвами «земельный голод» ощущался особенно остро.

Несравненно меньшую роль в Великой греческой колонизации сыграли те полисы, хора которых была более обширной, а темпы экономического и политического развития – более замедленными (или искусственно сдерживаемыми). Так, практически не основывали колоний в течение эпохи архаики Афины, Спарта, государства Беотии и Фессалии.

Колонизация шла в двух основных направлениях – западном и северо-восточном, куда первые колонии были выведены еще в VIII в. до н. э. На западе греков особенно манили к себе плодородные земли Апеннинского полуострова и острова Сицилия. Уже в первой половине VIII в. до н. э. выходцами из Халкиды было основано небольшое поселение на островке Питекуссы у западных берегов Италии; вскоре колонисты перебрались на материк, и там возник греческий полис Кумы. Прошел какой-нибудь век – и южное побережье италийского «сапожка» и все побережье Сицилии оказались буквально усеяны новыми эллинскими городами. В колонизации региона приняли активное участие выходцы с Эвбеи, из Коринфа, Мегар, Ахайи и других греческих полисов. Порой несколько полисов осуществляли совместную колонизационную экспедицию. Но бывали случаи и совсем иных отношений – вражды, борьбы за территории, приводившие к войнам и оттеснению слабейших на менее удобные земли.

В конечном счете Южная Италия и Сицилия оказались настолько интенсивно освоены греками, что уже в античной историографии вся эта область получила наименование Великая Греция. Самым крупным и значительным полисом региона являлись Сиракузы, основанные ок. 734 г. до н. э. коринфянами. Сиракузы были настолько процветающим экономическим и политическим центром, что могут считаться самой знаменитой греческой колонией. Из других городов Великой Греции следует упомянуть: на Сицилии – Гелу (колония города Линд на Родосе), на южном побережье Италии – Сибарис, Кротон (основаны выходцами из Ахайи), Тарент (едва ли не единственная колония Спарты, выведенная в результате внутриполитической борьбы в этом полисе), Регий (колония Халкиды).

Особую роль в колонизации греками крайнего запада Средиземноморья сыграла Фокея – полис в малоазийской Ионии, родина многих отличных мореходов. Около 600 г. до н. э. фокейцы основали на южном побережье нынешней Франции колонию Массилия (совр. Марсель), ставшую богатым и процветающим городом. Фокейцы создали ряд своих поселений и на средиземноморском побережье Испании.

Северо-восточное направление греческой колонизации привлекало жителей полисов Балканской Греции наличием полезных ископаемых (месторождения золота и серебра в Северной Эгеиде), плодородием земель (прежде всего причерноморских), возможностью установления выгодных торговых связей. На этом направлении греки освоили фракийское побережье Эгейского моря, включая полуостров Халкидика (на этом полуострове сеть греческих поселений была особенно густой), а затем – зону черноморских проливов, где большую активность проявили Мегары. В VI в. до н. э. мегаряне основали на противоположных берегах пролива Боспор Фракийский (чрезвычайно важный в стратегическом отношении район) колонии Халкедон и Византий (будущий Константинополь, совр. Стамбул).

Логическим завершением движения греков на северо-восток стало освоение побережья Черного моря, которое они называли Понт Эвксинский (т. е. Гостеприимное море). Первые попытки колонизации черноморского побережья относятся к VIII в. до н. э. Но лишь с VII в. до н.э., когда грекам удалось прочно закрепиться в черноморских проливах, а также освоиться с навигационной спецификой бассейна Черного моря (практическое отсутствие островов, большие расстояния и глубины, иные климатические условия), это море стало для них воистину «гостеприимным». Особенно деятельное участие в колонизации понтийских берегов принял Милет, основавший большинство своих колоний именно в этом регионе.

Из колоний Южного Причерноморья самыми значительными были Синопа и Гераклея Понтийская, Восточного – Диоскуриада и Фасис, Западного – Истрия и Одесс. Пожалуй, наибольшее количество поселений у эллинских колонистов было в Северном Причерноморье. В конце VII в. до н. э. милетяне обосновались на небольшом острове Березань близ устья Днепра. Затем они совершили «прыжок на материк», основав город Ольвия. В ЛТв. до н. э. множество поселений греков (в подавляющем большинстве – милетские колонии) заняло берега Боспора Киммерийского (древнее название Керченского пролива). Крупнейшим центром античной цивилизации в этом регионе стал Пантикапей (находился на месте совр. Керчи). Неподалеку возникли меньшие по размеру и значению города: Нимфей, Мирмекий, Феодосия, Фанагория, Гермонасса и др. Со временем эти города создали объединение (религиозного, а возможно, и военно-политического характера), во главе которого встал Пантикапей. В классическую эпоху из этого союза полисов образовалось крупнейшее в Северном Причерноморье государство – Боспорское царство.

Великая греческая колонизация по вполне понятным причинам почти не распространялась на восток и юг. В Восточном Средиземноморье издавна существовали развитые государства (финикийские города, Египет), которые отнюдь не были заинтересованы в появлении на своих землях поселений «чужаков». Дальше образования греческих торговых факторий на территории этих царств дело не шло. В частности, в Египте, в дельте Нила, в VII в. до н. э. возникла колония Навкратис, но это не традиционный для греков город. Навкратис был основан несколькими полисами и населен в основном купцами, при этом подчинен власти фараона. Иными словами, он представлял собой скорее крупную факторию, чем колонию в собственном смысле слова. Лишь в одной области на африканском побережье, получившей впоследствии название Киренаика (территория совр. Ливии[10]), с VII в. до н. э. начали появляться колонии, самой крупной из которых была Кирена, быстро ставшая процветающим городом.

Сицилия. Храм Согласия в Акраганте (V в. до н. э.). Фотография

К выведению колоний все греческие полисы относились весьма ответственно. Перед отправлением колонистов стремились разведать место предполагаемого поселения, узнать о наличии плодородной земли, позаботиться об удобных гаванях, по возможности определить степень дружелюбия местных жителей. Очень часто городские власти обращались за советом к оракулу Аполлона в Дельфах, жрецы которого стали настоящими экспертами в такого рода вопросах. Затем составлялись списки желающих отправиться в колонию, назначался глава экспедиции – ойкист (по прибытии на место он обычно становился во главе нового города). Наконец, взяв с собой священный огонь с родных алтарей, будущие колонисты на кораблях пускались в путь.

Прибыв на место, переселенцы первым делом приступали к обустройству основанного ими греческого полиса: возводили оборонительные стены, храмы богов и постройки общественного назначения, делили между собой окрестную территорию на клеры (земельные участки). С момента своего основания каждая колония была совершенно независимым полисом. Как правило, все колонии поддерживали тесные связи с метрополией – экономические, религиозные, а порой и политические (так, Коринф посылал в основанные им колонии своих уполномоченных).

Одной из важнейших проблем, которая всегда вставала перед колонистами, была система взаимоотношений с местным племенным миром. Ведь практически каждый из вновь основанных греческих городов оказывался окруженным поселениями ранее жившего на этой территории народа, находившегося, как правило, на более низком уровне развития (на Сицилии это были сикулы, в Северном Причерноморье – скифы и т. п.). Отношения с аборигенами могли складываться по-разному. Ничем не омрачаемые дружественные контакты, основанные на взаимовыгодном экономическом сотрудничестве, устанавливались сравнительно редко. Чаще окружающие племена проявляли враждебность, что приводило либо к частым войнам, истощавшим обе стороны, либо к состоянию вооруженного нейтралитета, что заставляло колонистов жить в постоянной настороженности. Случалось, что одной из сторон удавалось одержать верх в борьбе. В случае победы колонистов местные жители попадали в политическую и экономическую зависимость от греков. Основавшие в середине VI в. до н. э. Гераклею Понтийскую греки из Мегар сразу же вступили в упорную борьбу за землю с местным населением – мариащщнами. Победу одержали более сплоченные и лучше вооруженные греческие колонисты. Земля мариандинов была превращена в собственность гераклейского полиса, а сами местные жители были порабощены, хотя и получили некоторые гарантии: основатели Гераклеи взяли на себя обязательство не продавать их за границу. Такова же была судьба племен киллириев в Сиракузах.

Руины Херсонеса Таврического. Фотография

Но могла попасть в зависимость от местного правителя и греческая колония. Так, в V в. до н. э. Ольвия находилась под протекторатом скифских царей.

Трудно переоценить последствия Великой греческой колонизации, начавшейся в архаическую эпоху и продолжавшейся, хотя и не в прежних масштабах, в классическую эпоху. В ходе колонизации греками были заселены и освоены огромные территории. К выбору места для колонии греки подходили очень рационально, учитывали все возможные позитивные и негативные факторы, поэтому в большинстве случаев новые поселения быстро становились процветающими городами. Поддерживая активные связи со «старыми» греческими землями, колонии сами стали оказывать влияние на развитие своих метрополий.

Колонии были типичными полисами, а потому жизнь в них подпадала под те же законы общественного развития, что и полисов Балканской Греции. В частности, перед ними вставали те же экономические, социальные и политические проблемы: «земельный голод», борьба различных группировок за власть и т. д. Неудивительно, что многие из колоний со временем сами становятся метрополиями, основывая собственные колонии. Так, Гела на Сицилии основала Акрагант – город, который вскоре уже не уступал ей по размерам и значению. Несколько колоний было выведено Гераклеей Понтийской, из которых наиболее известен возникший во второй половине VI в. до н. э. Херсонес Таврический (на территории совр. Севастополя).

АРИСТОКРАТИЯ И ДЕМОС В АРХАИЧЕСКИХ ПОЛИСАХ

В начале архаической эпохи ведущую роль в греческом обществе играли аристократы – потомки басилеев гомеровского периода и члены других знатных родов. Им принадлежали все рычаги власти. Из представителей знати комплектовались органы управления полисом – советы, реально распоряжавшиеся всеми государственными делами. Народные собрания, в которых участвовали рядовые граждане, созывались редко и по большей части лишь утверждали решения, принятые советами, являясь, таким образом, послушным орудием в руках аристократов.

Безусловно, знать занимала ведущие экономические позиции, что было обусловлено находившимися в ее руках крупными земельными владениями, а также попадавшими в ее распоряжение богатствами, добытыми в результате военных походов. Впрочем, затрагивая вопрос об экономическом превосходстве аристократов, проще говоря, о богатстве, выделявшем их из среды сограждан, необходимо иметь в виду одно немаловажное обстоятельство. Архаическая Греция в целом была бедным обществом, и богатство кого-либо было весьма относительным. Сказочно богатых магнатов, как на Востоке, в греческом мире никогда не существовало. Даже самые крупные по тем временам состояния, по нашим меркам, были довольно скромными, что, безусловно, соответствовало малым размерам эллинских государств. По своему образу жизни аристократия не сильно отличалась от остальных жителей полиса. В то же время богатство было еще неотъемлемо от знатности.

Кроме экономических, представители знатных родов имели и другие рычаги для осуществления своей власти. Одним из таких рычагов являлся традиционный авторитет аристократа, который у народа, особенно в деревнях, был непререкаемым. Именно аристократы руководили религиозной жизнью полиса, занимая должности жрецов. В условиях отсутствия письменных законов они же были и судьями, толкуя по своему произволу нормы устного права.

Преобладающей была роль аристократии и в войске. Наконец, необязательность для знати повседневного физического труда, а потому наличие свободного времени для получения образования превращали аристократию в интеллектуальную элиту общества.

Положение остальной части населения – демоса (греч. demos – народ) было довольно незавидным. Демос в основном находился в различной степени политической и экономической зависимости от аристократов. В некоторых случаях эта зависимость перерастала в настоящее закабаление. Так, разорившийся крестьянин, оказавшийся в неоплатном долгу у богача-аристократа, вынужден был отдавать ему в заклад свой земельный участок, в закабаление – членов своей семьи, а в конечном счете и сам мог быть обращен в долговое рабство. Однако даже кабальный должник, фактически утратив (пусть и временно) статус свободного человека, продолжал оставаться гражданином полиса. Такие парадоксальные устои жизни подрывали стабильность в государстве и настоятельно требовали реформ.

Во второй половине архаической эпохи, особенно в \Тв. до н. э., ситуация меняется: аристократы начинают утрачивать свои ведущие позиции. С появлением фаланги падает их роль в войске: гоплиты, набиравшиеся в основном из зажиточных земледельцев, сделали аристократическую конницу практически ненужной. С развитием ремесел и торговли, появлением денег из среды демоса выделяется торгово-ремесленная верхушка, которая начинает все более успешно конкурировать со знатью (на это возвышение «незнатных богачей» сетуют некоторые греческие авторы того времени, выражающие интересы аристократии, например поэт Феогнид из Мегар).

К концу архаического периода основные массы народа, правда, пока еще робко и нерешительно, начинают поднимать голос за свое равноправие. Борьба рядовых граждан в большинстве развитых полисов была обречена на успех. Этому способствовали два важнейших фактора. Во-первых, численное превосходство демоса над аристократией. Во-вторых, отсутствие единства в рядах самих представителей знатных родов. Напротив, между группировками аристократов существовало постоянное соперничество за власть и влияние. Каждый из членов правящей элиты стремился возобладать над остальными, а демос, долгое время остававшийся пассивным свидетелем этой межаристократической вражды, в конечном счете лишь выигрывал от нее.

Борьба за улучшение положения рядовых граждан, за возрастание их политической роли была долгой и нелегкой, к тому же она шла далеко не одинаковыми темпами в разных полисах. На протяжении всей архаической эпохи знать продолжала занимать весьма значимое место в общественной жизни греческого мира. Однако уже в конце VII – начале VI в. до н. э. во многих полисах демосу удалось добиться запрещения обращать граждан в долговую кабалу. Отныне понятие «гражданин» было противопоставлено понятию «раб», что явилось чрезвычайно важным достижением древнегреческой цивилизации.

ЗАКОНОДАТЕЛИ И ТИРАНЫ

Политическая жизнь в греческих полисах архаической эпохи была чрезвычайно интенсивной, с острыми внутренними конфликтами самого различного характера, порой выливавшимися в гражданские войны. Соперничали между собой группировки аристократов. В свою очередь, богатые купцы и владельцы ремесленных мастерских, вышедшие из простонародья, добивались политического равенства со «старой» знатью. Наконец, все громче начинал звучать и голос рядовых греков – демоса, требовавшего для себя участия в управлении обществом, улучшения своего имущественного положения, отмены долгов и передела земли на началах полного равенства. Все это создавало крайне сложную ситуацию почти постоянной внутриполитической борьбы.

Для прекращения смут многие города были вынуждены выбирать из своей среды или приглашать со стороны посредников. Такие «примирители» на определенный срок облекались чрезвычайными полномочиями и проводили реформы, стремясь привести все слои гражданского населения к относительному согласию, восстановить мир и стабильность внутри полиса.

Важнейшим итогом деятельности «посредников-примирителей» стало появление в ряде полисов первых сводов письменных законов, заменивших действовавшее до того традиционное устное право, основанное на обычае. О первых греческих законодателях известно мало. Среди них были Залевк (VII в. до н. э.) и Харонд (VI в. до н. э.), действовавшие в полисах Великой Греции, Питтак, получивший в конце VII в. до н. э. верховную власть в Митилене (на острове Лесбос), Драконт, издавший в 621 г. до н. э. первые законы в Афинах, и др. Они ничего не придумывали «от себя», а просто письменно фиксировали уже сложившиеся правовые нормы, порой уходящие своими корнями в обычай чуть ли не первобытной эпохи. Естественно, эти законы были еще очень несовершенными. Так, законы Драконта предписывали судить за убийство не только людей, но и «совершивших» его животных и неодушевленные предметы (например, если на человека упал камень и убил его, камень подвергался суду). Первые законы отличались жестокостью: законодатели еще не научились различать степени тяжести преступлений, и, скажем, могли назначить смертную казнь как за убийство, так и за кражу овощей с огорода.

Тем не менее раннее греческое законодательство сыграло очень большую роль в становлении цивилизации. Только с момента появления письменных законов можно говорить об окончательном складывании государства. Кроме того, теперь родовая аристократия была лишена возможности толковать право по своему произволу, что уменьшало ее значение в жизни полиса и приводило к росту роли демоса. При этом, однако, некорректно было бы рассматривать первых законодателей как выразителей воли «широких масс», а сами законы – как результат борьбы народа за свои права. В то время, когда принимались первые законы, демос еще не играл сколько-нибудь активной роли в политической жизни общества. Кроме того, граждане из низших слоев были в большинстве своем неграмотными, т. е. вряд ли могли получить какую-то непосредственную пользу от письменной фиксации правовых норм. Историческим контекстом появления сводов законов архаической эпохи с большим основанием следует считать стремление установить в борьбе за власть между греческими аристократами определенные «правила игры», чтобы сделать эту борьбу менее жестокой и бескомпромиссной. Тем не менее нельзя отрицать, что в целом введение письменных законов было полезно для всех групп гражданского коллектива, в том числе и для демоса.

Во многих городах-государствах Эллады даже примирительная деятельность законодателей не смогла прекратить внутренние конфликты. Противоречия были настолько острыми, что гражданские войны продолжались десятилетиями и нередко приводили к установлению режимов личной власти. В ряде наиболее развитых греческих полисов – на Истме, в Ионии, в Великой Греции и др. – устанавливается диктатура «сильных личностей» (почти исключительно аристократического происхождения), которые насильственно захватывают власть и правят, не считаясь с законами и органами управления – народным собранием и советом. Такие правители назывались тиранами. Слово «тиран», пришедшее в Грецию из Малой Азии, первоначально не носило негативной окраски. Оно противопоставлялось термину «басилей» (т. е. царь) и обозначало любого правителя (и его потомков), захватившего власть, а не получившего ее по наследству.

Тиранические режимы архаической эпохи в науке называют Старшей тиранией. Начиная с VII в. до н. э. тирания стала одним из характернейших явлений эпохи. Самые первые тираны появились на севере Пелопоннеса: в Аргосе, Коринфе, Сикионе, Мег арах. А в следующем столетии почти не было таких греческих областей, которые в той или иной мере не были бы затронуты тиранией.

Придя к власти, тиран чаще всего начинал с расправы с политическими противниками, прежде всего с другими знатными родами. Аристократы были вынуждены целыми семьями бежать на чужбину, иначе их казнили бы без суда и следствия. Такими действиями тирания сильно подрывала значение аристократии в жизни общества, что объективно было в интересах демоса. Однако тираны ни в коей мере не были «борцами за народ». По словам греческого историка Фукидида, они «обращали свои заботы исключительно на свои интересы, на безопасность своей личности и на возвеличение своего дома». Как по своему социальному положению, так и по идеологии своей власти тираны оставались аристократами, которым удалось одержать верх над всеми конкурентами. В сущности, любой влиятельный аристократ видел себя в роли тирана.

Правда, первоначально демос нередко оказывал тиранам поддержку в момент захвата власти, ожидая от них улучшения своего положения. Но, став во главе государства, новый властитель обычно отдалялся от своего прежнего союзника и, поселившись в цитадели акрополя, жил в вечном страхе мятежей и заговоров, надеясь лишь на наемных телохранителей. Страх этот не был напрасным: тираны, потерявшие поддержку населения, как правило, свергались народом и в лучшем случае изгонялись из городов, а то и гибли в ходе переворотов. Редко какому тирану удавалось передать власть наследнику и основать династию; еще реже такая династия насчитывала более двух поколений.

В ликвидации тиранических режимов определенную роль сыграл и внешний фактор: в VI в. до н. э. Спарта провела ряд экспедиций против полисов, в которых правили тираны (Сикион, Наксос, Афины), и во многих случаях добилась свержения правителей. К началу классической эпохи почти нигде в греческом мире, кроме некоторых периферийных областей (Великая Греция, Иония), тиранов уже не осталось.

Однако не следует оценивать деятельность представителей Старшей тирании всецело отрицательно. Тираны оставили весьма заметный след в истории Греции. Многие полисы при их власти разбогатели, стали процветающими городами. Например, тиран Поликрат, правивший на острове С амос в 538—523/522 гг. до н. э., славился могуществом и богатством. Он подчинил своему владычеству многие острова Эгейского моря, построил мощный флот, успешно боролся с пиратством в Эгеиде, поддерживал активные политические связи с Египтом и Персией, построил в своем полисе водопровод (для этого в горе пришлось пробить километровый тоннель), фундаментальные портовые сооружения, один из крупнейших в греческом мире храм (посвященный богине Гере – покровительнице острова). Тираны из сиракузской династии Дейноменидов (Гелон и Гиерон І, правившие в 485—467 гг. до н. э.) считались едва ли не самыми могущественными из греческих правителей того времени. Стремясь придать больше блеска своему правлению и увековечить собственное имя, многие тираны приглашали в свои государства выдающихся музыкантов, поэтов, художников, что оказывало благоприятное влияние на развитие культуры.

В целом тирания архаической эпохи была, безусловно, закономерным этапом в формировании греческого полиса. Но в той же мере закономерным был и переход к более демократичным формам государственного устройства. Из-под власти тирана полис, как правило, выходил более стабильным в политическом отношении, чем он был до установления тирании.

Источники

В высшей степени ценным источником по истории архаической Греции является лирическая поэзия, возникшая в VII в. до н. э. В Элладе появилась целая плеяда выдающихся лириков, творчество которых было весьма разнообразно по тематике. Поэтому из их стихов мы узнаем практически обо всех аспектах жизни греческого мира. Так, Архилох (VII в. до н. э.) ярко и образно рассказывает в своих элегиях о полной приключений и авантюр жизни воина-наемника, о колонизационных экспедициях. В его стихах запечатлен духовный мир человека той эпохи, который живет в условиях постоянной нужды, трудностей, неуверенности в завтрашнем дне, а потому вырабатывает в себе спокойное, мужественное отношение ко всем перипетиям бытия:

(Пер. В. Вересаева)

Важным историческим источником являются произведения поэтов с острова Лесбос. Аристократ Алкей (конец VII в. до н. э.) был активным участником гражданских войн в родном полисе. В его стихах отражена борьба аристократических группировок (один из его стихотворных сборников назывался «Песни гражданской смуты»). Поэт гневно и порой несправедливо бичует своих противников:

(Пер. Вяч. Иванова)

Из произведений поэтессы Сапфо (VII в. до н. э.) историки черпают материал о жизни греческих женщин, известной нам довольно плохо. Многие стихи Сапфо посвящены женским религиозным союзам, которые одновременно были своего рода воспитательными заведениями для девушек из знатных семей.

Расцвет творчества Пиндара (ок. 518—442/438 до н. э.) приходится на эпоху классики, но в своих произведениях фиванский поэт отразил традиционную, аристократическую систему ценностей, характерную для уже ушедшей эпохи. Пиндар развил жанр оды – торжественного песнопения, исполнявшегося хором. В одах поэт прославлял доблесть и благородное происхождение победителей на общегреческих спортивных играх (разумеется, в большинстве случаев это были представители аристократических родов). Пиндар одним из первых подробно сообщает о различных аспектах аристократического образа жизни, в частности о греческой атлетике.

Итак, очень многим из того, что мы знаем об архаической Элладе, мы обязаны именно поэтам-лирикам. Не случайно некоторые ученые называют архаическую эпоху «лирическим веком Греции». Однако следует отметить ограниченность лирики как исторического источника. Суждения и оценки, данные в художественных произведениях, исключительно субъективны, тенденциозны, и потому к греческой лирике следует подходить критически, отделяя описание объективных фактов от выражения страстей и эмоций автора.

Историография

Проблемам Великой греческой колонизации в мировом антиковедении посвящено много исследований [Т. Данбэбин (T. Dunbabin), Дж. Бордман (J. Boardman), В. В.Лапин, Ю. Г. Виноградов и др.].

В науке идут споры о том, что играло главную роль в греческой колонизации – «земельный голод», развитие торговли, стремление получить доступ к источникам сырья или что-либо иное.

Архаическая эпоха греческой истории достаточно подробно, во многих аспектах, отражена уже в историографии античности. Возникло немало и различных оценок характера этого исторического периода и процессов, происходивших в Греции на протяжении VIII—VI вв. до н. э.

В течение долгого времени была влиятельной (а в отечественной литературе и по сей день сохраняет весомые позиции) сформировавшаяся еще в XIX в. точка зрения, согласно которой характерной чертой архаической эпохи была борьба демоса с аристократией за равноправие и участие в управлении полисом. Причем особо подчеркивалась роль торгово-ремесленной части демоса, богачей незнатного происхождения, которых считали своеобразным прототипом буржуазии Нового времени, сломившей власть аристократических кругов.

Историографический метод, некритически проводящий параллели между античными феноменами и внешне схожими явлениями буржуазного общества, в науке называют модернизацией. Такой подход сыграл свою роль в изучении античности, но к настоящему времени его можно считать исчерпанным. Еще в антиковедении рубежа XIX—XX вв. многие известные ученые [Эд. Мейер (Ed. Meyer), Р. Пёльман и др.] говорили об «античной буржуазии», «античном пролетариате» и борьбе между группировками демократов и олигархов, о социалистических учениях в Древней Греции. В ХХ в. подобные формулировки были скорректированы, тем не менее многие антиковеды [В. Эренберг (V. Ehrenberg), Г. Мичелл (H. Michell), Дж. де Сент-Круа (G. de Ste Croix), Э. Френч (A. French), Э. Вудхауз (W. Woodhouse) и др.] в той или иной степени, с оговорками, но продолжали разделять традиционные взгляды. В российской науке с ними солидарен Э. Д. Фролов. Хотя его работы характеризуются взвешенным подходом и стремлением избежать крайностей модернизации, все же в них акцентируется внимание на социальной борьбе в архаических полисах. Большой заслугой этого исследователя является подчеркивание революционного характера перемен, происходивших в архаической Греции.

Во второй половине XX в. в науке наметился и иной подход к древнегреческой истории. Англо-американский историк М. Финли (M. Finley) говорит об ошибочности применения социально-экономических категорий современного общества к описанию процессов, происходивших в античную эпоху. Он считает, что некорректно говорить о «буржуазии» и «пролетариате» применительно к Древней Греции, экономика которой в этот период еще не стала базисом всего общественного развития, да и в целом еще не отделилась от остальных сфер жизни. Она была частью социокультурного единства, включавшего в себя и политические институты, и религиозные культы, и ментальные представления.

В работах многих историков [Ч. Старр (Ch. Starr), Э. Снодграс (A. Snodgrass), У. Форрест (W. Forrest), В. П. Яйленко], развивавших идеи Финли, воссоздана отличная от традиционной картина архаической эпохи. Ранняя Греция, по их мнению, была еще обществом без глубокого социального расслоения и резко выраженного неравенства, а соответственно – без острой борьбы между различными слоями. Развитие такого общества носило в основном мирный, эволюционный характер; «революционные» вспышки были скорее исключением, чем правилом.

Данный подход к античной истории отнюдь не чужд существенных недостатков. Неприятие вызывает выборочный подход последователей теории Финли к источникам и их скептическое отношение к тем данным античной традиции, которые не укладываются в рамки их построений. Весьма спорной является и реконструкция истории архаической Греции как безмятежной идиллии. Источники показывают, что эта эпоха была периодом острой политической борьбы, смут, смены тиранических режимов, что мало соответствует тезису об «эволюционном» развитии греческого общества.

В последнее время возникло еще одно направление историографии, в рамках которого осуществляется синтез положительных сторон «революционной» и «эволюционной» точек зрения. Оно уделяет особенное внимание роли личности (преимущественно из аристократов) в архаической истории греческого мира, взаимодействию и соотношению личностного начала с формирующимися полисными структурами, роли борьбы между аристократическими группировками в общественной жизни ранних городов-государств Эллады. Первым выразил эту точку зрения еще в первой половине ХХ в. крупный немецкий антиковед Г. Берве (H. Berve), и впоследствии сходные позиции в науке заняли очень многие ученые [Г. Бенгтсон (H. Bengtson), Р. Сили (R. Sealey), Дж. Дейвис (J. Davies), О. Меррей (O. Murray), М. Шталь (M. Stahl), К. К. Зельин].

Литература по теме

Берве Г. Тираны Греции. Ростов-на-Дону, 1997.

Виноградов Ю. Г. Политическая история Ольвийского полиса VII—I вв. до н. э.: Историко-эпиграфическое исследование. М., 1989.

Грант М. Греческий мир в доклассическую эпоху. М., 1998.

Зельин К. К. Борьба политических группировок в Аттике в VI в. до н. э. М., 1964.

КобылинаМ. М. Милет. М., 1965.