Самооценка у детей и подростков. Книга для родителей Эйестад Гюру
Малыши всегда ищут физической близости, когда пугаются или волнуются. Им нужно прижаться к маме или папе, чтобы почувствовать надежность взрослой защиты. Очень часто нежного объятия достаточно для испуганного или расстроенного ребенка. Он успокаивается, а кроме того – привязывается к тому, кто нежно прижимает его к себе. Мы можем наблюдать это и у детей постарше. Представьте себе четырехлетнего ребенка, который, находясь у папы на работе, приклеивается к его ноге, здороваясь с массой незнакомых людей. Надежная привязанность и физическая близость – две стороны одной медали. Детей следует держать на руках, возиться с ними – это способствует формированию здоровой самооценки.
Примите детскую зависимость
Попытка развить в ребенке самостоятельность (к примеру, постоянно оставляя его с новой няней, чтобы приучить его быть в обществе других людей) приведет к противоположному эффекту – к меньшей самостоятельности. Ребенок будет плакать, сильнее и чаще хвататься за нас (преувеличивая свои потребности) или, напротив, отстраняться (минимизируя их). Последнее порой кажется проявлением самостоятельности, однако, как нам известно, тому, кто не уверен в себе и беспокоен, необходимо компенсировать недостаток заботы, и это плохо сказывается на самооценке.
На страх ребенка быть оставленным мы должны реагировать нежностью, мягкостью, терпением и принятием. Принимая зависимость ребенка, вы тем самым закладываете в нем ощущение надежности и уверенности на самом глубинном уровне. Почувствуйте по-настоящему, насколько ребенок нуждается в вашей защите, внимании и заботе на протяжении всего периода роста и взросления. Проникнитесь сознанием того, что уверенность и самостоятельность вашего ребенка зиждутся на праве быть зависимым. Дети сразу же бьют тревогу, если безопасное укрытие таковым не ощущается, если им показалось, что оно вовсе исчезло. Всепоглощающий страх может очень быстро завладеть ребенком, как случилось с моей дочкой, когда ей было около пяти лет.
Мы с Тувой были в магазине одежды и выбирали ей брючки. Мы ходили туда-сюда, смотрели и разошлись в разные стороны. Я все время знала, где находится моя дочь, но на какой-то момент Тува потеряла меня из виду и решила, что потеряла меня совсем – или я ее потеряла. И ужас, отразившийся на ее лице в этот краткий миг, был всепоглощающим («Я совсем одна!»). Так же быстро Тува успокоилась, когда я подошла и взяла ее на руки.
Возможно, многие скажут, что в этом нет ничего особенного – всем известно, что маленькие дети зависимы. Но по-настоящему принять детскую зависимость – это куда больше, чем просто констатировать факт: «Да, разумеется, все дети зависят от своих родителей». Это значит сказать всеобъемлющее «да», соглашаясь быть для ребенка надежной базой и безопасным укрытием. Принимать ребенка, когда он встревожен, напуган или расстроен, когда он хочет поделиться своей радостью. Быть внимательным к его настроению, его внутреннему состоянию, оказывать помощь, когда его что-то тревожит. В последнем случае речь может идти о том, чтобы:
• спокойно и нежно прижать к себе кричащего ребенка;
• подбежать к годовалому малышу, когда он упал и ушибся, взять его на руки и с любовью его утешить;
• пойти на день рождения вместе с четырехлетним ребенком, если ему страшно идти одному;
• следить за тем, как у ребенка идут дела в школе, в том числе и в отношениях с другими детьми и взрослыми;
• поддержать восьмилетнего ребенка, у которого возникли проблемы в отношениях с друзьями, – например, поговорив с родителями друга или подруги о том, как вы, взрослые, можете помочь своим детям.
Речь, разумеется, идет и о многом, многом другом. Сказать всеобъемлющее «да», соглашаясь быть надежной базой и безопасным укрытием для ребенка, очень важно. Мы должны быть рядом и принимать ребенка на каждом этапе его развития, не выказывая при этом раздражения или недовольства. Только сказав всеобъемлющее «да», принимая на себя ответственность за детскую зависимость от нас, мы можем действовать в соответствии с потребностями ребенка, а кроме того заботиться о самих себе – так, чтобы ребенок не воспринял это как отвержение и проявление недружелюбия. Если мы по-настоящему не согласимся и не примем детскую зависимость, то будем склонны раздражаться или выражать недовольство, относиться с презрением к некоторым потребностям своего малыша. То есть, по сути, станем отвергать потребности, с которыми ребенок приходит к родителям, в результате чего он останется наедине с чувством стыда и вины за то, что ему что-то нужно.
Душа в душу
Ребенок должен слушать вас, но в большей степени вы должны его слушать. Вместе с чутким взрослым, который способен его услышать, дети познают свой внутренний мир. И тогда им не придется выбирать между подчинением и сопротивлением чужому мнению – тому, что, по мнению других, они должны чувствовать. Трудно переоценить важность способности родителя вслушиваться в настроение ребенка, его эмоции, чувства и переживания. Каркас, на котором держится самооценка, – это опыт того, что твои переживания, как хорошие, так и плохие, видят и принимают.
Это достигается настройкой, слушанием в широком смысле слова, заботой о том, что происходит в душе ребенка. Мы должны сопровождать детей, а не управлять ими. Так должно быть и в радости, и в горе, но прежде всего в ситуациях, когда страх и тревога детей связаны с чем-то еще. Когда мы успокаиваем ребенка, мы закладываем основу его способности разделять радость. С самого начала мы должны делать все от нас зависящее, чтобы уловить беспокойство ребенка, вслушаться в него, чтобы иметь возможность ему помочь.
В гости к маме Иды, которой всего шесть недель от роду, приходят друзья. Все они хотят подержать Иду на руках, посмотреть на нее. Сначала малышке нравится быть в объятиях то одного, то другого взрослого, но вот она начинает немного беспокоиться, затем сильнее, а вскоре разражается громким плачем. Мама берет Иду на руки, крепко прижимает к себе и говорит ей тихим спокойным голосом: «Для тебя это чересчур, дружочек мой? Мама все понимает, моя маленькая». Ида тут же успокаивается.
У шестимесячного Трулса режутся зубки, поэтому он плачет больше обычного. Папа это понимает и держит Трулса на руках, когда тот неспокоен.
Двухлетняя Хелена ужасно пугается, когда включают пылесос. Папа об этом знает и берет дочку на руки и обнимает ее, ведь мама должна пропылесосить пол, чтобы там не осталось осколков от упавшей чашки.
Мы должны быть чуткими и постараться понять, что пугает ребенка, что вызывает его беспокойство, – дети могут тревожиться по разным причинам, порой совершенно неожиданным. Я знаю маленького мальчика, которого ужасают пуговицы на одежде, и девочку, которая страшно боится муравьев. Подобные необычные страхи не должны нами отвергаться, нам следует их принять, а уже после этого помогать детям их преодолеть. На практике это означает настройку вместо отрицания. Когда мы отмахиваемся от детского страха («Что за ерунда!»), ребенок, оставшись с ним наедине, имеет меньше шансов его преодолеть, чем если мы пытаемся вслушаться в чувства ребенка и разделить их.
Когда ребенок нуждается в вас, чтобы удовлетворить свои большие или маленькие потребности («У меня плохое настроение» или «Мне нужна помощь»), но встречает лишь раздражение или отвержение, он может начать стыдиться своих потребностей. А стыд и хорошее самоощущение находятся на разных полюсах: чувство стыда мешает узнать самого себя, а кроме того способствует формированию убеждения в том, что, если сталкиваешься с какими-то трудностями, за помощью обращаться не стоит. Стыд – одинокое чувство, оно заставляет ребенка уйти в себя.
Мы подошли к сущности самоощущения и формирующейся на его основе здоровой самооценки: убеждение в том, что можно быть маленьким и уязвимым, иметь право с чем-то не справляться, просить помощи, делать ошибки – и не стыдиться этого, – вот ее сущность, ее жемчужина. Все именно так, поскольку зависимость и беспомощность в высшей степени присущи человеческой натуре, это составляющие нашего бытия. Экзистенциальные дилеммы – мы зависимые и в то же время самостоятельные, беспомощные и в то же время побеждающие – не проблемы, требующие решения. Они просто есть, и мы должны это осознавать и учиться с ними жить. Когда ребенка ценят не только за его достижения, но и за его беспомощность и небезупречность, тогда он не побоится раскрыться и расцвести. И фундамент самооценки будет крепок.
Теперь мы подробнее остановимся на двух техниках слушания, о которых уже шла речь в главе 4, – активном слушании и отражении. Они помогут нам объять сознание ребенка собственным сознанием.
Активное слушание
Активное слушание – это попытка вникнуть в эмоциональное сообщение ребенка и показать ему, что вы стараетесь его понять. В ответ вы не посылаете ему собственное сообщение и ничего не интерпретируете, вы просто озвучиваете свое восприятие того, что выражает ребенок. Вот небольшой пример.
Магнус (шесть лет): «Все разъехались отдыхать, мне нечего делать!»
Мама: «Тебе не с кем играть?»
Магнус: «Не с кем!»
Мама: «Ты хочешь придумать себе интересное занятие?»
Магнус: «Да, хотелось бы что-нибудь придумать. (Ненадолго задумывается.) Я хочу рисовать».
Зачастую мы слишком озабочены тем, чтобы дети слушали нас, и мало беспокоимся о том, чтобы самим слушать ребенка. В результате мы заканчиваем морализаторством – в ситуациях, когда ребенку нужна поддержка. Вероятно, Магнус не нашел бы решение так быстро, если бы мама ему сказала: «Тебе не повредит немного поскучать, сынок». Он бы, конечно, спокойно это перенес, но почувствовал бы себя немного одиноко, если бы мама не разделила его чувства. Но в нашем случае он понял, что легкое разочарование можно разделить с мамой, и благодаря этому нашел решение: «Я хочу рисовать». Когда ребенок видит, что разочарование можно с кем-то разделить, он немного расслабляется, и поэтому ему легче переключиться. Когда дети понимают, что родители не придают особого значения их чувствам и эмоциональным переживаниям, они чувствуют себя одиноко. Наедине со своими переживаниями ребенок теряется и становится неуверенным, что, опять же, не способствует поиску решений.
Чтобы проиллюстрировать вышесказанное, приведу пример из собственной жизни. Однажды я сама попалась в ловушку морализаторства в ситуации, когда моя дочь нуждалась в активно слушающей маме.
Мы с Тувой (девяти лет) ужинаем.
Тува: «Сегодня на большой перемене девочки не захотели со мной играть».
Мама: «А что ты сделала перед этим?»
Тува (спустя мгновение, бросив на меня быстрый взгляд): «Ты, мама, ничего не понимаешь!»
Так мной была упущена отличная возможность настроиться на чувства Тувы. Она была совершенно права – я ничего не понимала. Я помню, что подумала тогда о том, чтобы помочь ей увидеть возможную связь между ее собственным поведением и реакцией окружающих, то есть поучить ее. Моя ошибка заключалась в том, что я не поддержала Туву, разделив чувства, которые она в тот момент испытывала. Своим вопросом я как бы намекала на то, что, возможно, она сама спровоцировала реакцию отвержения со стороны подруг. Довольно грубое поведение по отношению к ребенку, который готов довериться и рассказать о том, что его беспокоит! Отказ Тувы отвечать на мой вопрос был здоровой и адекватной реакцией на маму, которая в данной ситуации была не большой и доброй, а большой и не очень-то доброй.
Мне надо было вслушаться в переживания Тувы, активно ее слушать: «Похоже, тебе обидно. Расскажи, что произошло». Так я показала бы Туве, что я рядом, что я с ней и разделяю переживания, которые она испытала на большой перемене, какова бы ни была объективная ситуация. Именно с этого следовало начать разговор и лишь затем обсуждать произошедшее.
Отражение
Отражение – это вторая техника слушания, которую полезно освоить. Здесь речь идет о том, чтобы более или менее точно повторять слова ребенка. Чтобы воспроизвести содержание высказывания ребенка, мы вынуждены действительно его слушать, и таким образом мы приглашаем его рассказывать дальше. Давайте представим, как сложился бы мой разговор с расстроенной Тувой, если бы я воспользовалась техникой отражения.
Тува: «Сегодня на большой перемене девочки не захотели со мной играть».
Мама: «О? Не захотели с тобой играть на большой перемене?»
Тува: «Да, они просто отходили от меня, как будто не хотели со мной играть».
Мама: «Вот как! Просто отходили? Как будто не хотели с тобой играть?»
Тува: «Да они просто дурынды!» (Начинает плакать.)
Мама: «Дружочек мой, теперь понятно, почему ты расстроилась!»
Мы видим, что отражение работает как приглашение рассказывать дальше. Почти сразу находят выход эмоции – Тува начинает плакать, – поэтому естественно продолжить слушать еще активнее, показать, что ее чувства понятны: «Теперь понятно, почему ты расстроилась!»
С этого момента разговор может развиваться по-разному, главное, что отражение помогает ребенку выразить свои чувства, не оставаться один на один с негативными переживаниями. Облечь в слова произошедшее, немного поплакать – само по себе утешительно. И полезно для развития самоощущения и самооценки.
Я хотела бы повернуть время вспять и еще раз побеседовать с Тувой. Возможно, вам тоже вспоминаются какие-то ваши высказывания, которые хотелось бы изменить. Хорошо, что дети очень терпимы по отношению к своим родителям и у нас всегда есть возможность поступить иначе в следующий раз. Дети справляются с нашими промахами и быстро откликаются, если мы слушаем их по-настоящему. Вот пример того, как это делал один папа.
Сюнне (десять лет): «Это несправедливо! Почему именно я должна была стоять на воротах?»
Папа: «Ты считаешь, что это несправедливо?»
Сюнне: «Да, мне это не нравится! Никому не нравится».
Паппа: «Ты не любишь быть вратарем – так же, как и другие».
Сюнне: «Но ведь в следующий раз, наверное, поставят кого-нибудь другого».
Папа: «Да, в следующий раз тебе, скорее всего, не придется стоять на воротах. Хотя, кто знает, может быть, тебе как-нибудь и самой захочется?»
Сюнне (взвешивая эту мысль): «Может быть, и захочется».
Отражение может произвести прямо-таки чудодейственный эффект: ребенок моментально успокаивается, потому что физиологическая реакция на стресс уменьшается. Ребенок сам находит новые решения или же открывается навстречу новым идеям извне – скажем, как Сюнне («Может быть, и захочется»). Если бы папа начал с того, что сказал бы: «Со временем тебе это понравится», возможно, он не нашел бы поддержку у своей дочки. Если тебе не позволят чувствовать то, что ты чувствуешь, ты не так охотно будешь рассматривать новые возможности. Не исключено, что вы не привыкли таким образом говорить с ребенком и считаете, что это неестественная манера общения, какое-то подражание. А я отвечу, что сначала отражение действительно может ощущаться как нечто искусственное, но не потому, что оно ошибочно, а потому, что непривычно. Все непривычное кажется нам необычным и странным. И я думаю, вам все-таки стоит попробовать, чтобы помочь формированию у ваших детей развитого самоощущения и здоровой самооценки. Дети обязательно почувствуют внимание и поддержку, отношения между вами могут стать куда ближе, чем они есть, дети научатся быстрее успокаиваться, испытывая разного рода стресс, им проще будет справляться с трудностями и находить решение проблем.
Техника отражения может использоваться по-разному, например:
• Положить начало: зачастую достаточно использовать отражение только в начале беседы, чтобы ребенок разговорился. Возможно, хватит и пары фраз, после чего вы продолжите разговор в обычной манере.
• Свои слова: вы можете повторить сказанное ребенком своими словами. Папа Сюнне то почти дословно повторяет ее слова, то формулирует ее высказывания по-своему. Многие считают, что более естественно говорить своими словами.
• Резюмирование: отражение может заключаться в обобщении и резюмировании сообщения ребенка, это покажет ему, что вы услышали и поняли, о чем он говорит.
Если вам все-таки кажется, что отражение выглядит совершенно неуместно и искусственно, вы, разумеется, можете им не пользоваться. Но возьмите на вооружение знание о нем: не исключено, что весьма полезно будет производить мысленное, а не реальное отражение. Установка на отражение, как и практическое применение этой техники, поможет понять, что происходит в душе вашего ребенка. Вот пример того, как мать эффективно вслушивается в ребенка, не прибегая к отражению:
По пути из школы домой семилетняя Марте проходит мимо компании мальчишек чуть постарше. Они отпускают в ее адрес насмешливые комментарии. Марте не ощущает прямой угрозы, но не уверена, что понимает их правильно. Девочка не знает, надо ли им ответить, или же стоит просто продолжать идти. Она нерешительно идет дальше, мальчишки начинают смеяться и отворачиваются. Перед домом Марте ускоряет шаг. Она надеется, что мама уже вернулась. Она дома! Глаза Марте увлажняются, она забирается к маме на колени и рассказывает о произошедшем. Мама слушает и успокаивает дочку: «Все хорошо, моя девочка». Они говорят о том, что делать Марте, если подобное случится вновь, и вскоре счастливая Марте уже сидит за обеденным столом и вовсю рисует, пока мама готовит. «Ущерб» устранен, Марте опять обрела ощущение безопасности и чувствует себя уверенно.
Когда уместно активное слушание и отражение?
Бывает, что активное слушание неуместно, а отражение кажется неестественным. Когда же нужно использовать эти техники, а когда – не следует? Основное правило для активного слушания звучит так: если вы чувствуете, что ребенка что-то гложет, он недоволен, рассержен или огорчен, или же если его переполняет радость, распирает гордость, то есть если сердце его встревожено негативными или позитивными переживаниями, – используйте активное слушание. В этих ситуациях применение активного слушания обоснованно потому, что оно помогает ребенку развивать осознанное восприятие своих переживаний, эмоций, чувств и умение с ними обращаться. Именно это и нужно для знакомства со всем разнообразием и богатством своего внутреннего мира, это укрепляет самооценку.
Отражение, то есть повторение высказываний собеседника, – очень полезная техника в ситуациях, когда ребенка что-то тревожит. Отражение помогает, когда ребенок в чем-то нуждается, причем вне зависимости от того, во многом или малом. Очень важно и полезно знать, что мама и папа рядом с тобой, когда ты чем-то обеспокоен, чувствуешь, что с тобой обошлись несправедливо, или, может быть, ты просто очень устал. На практике мы можем использовать отражение, когда ребенок:
• чем-то встревожен, рассержен, напуган, устал, находится в состоянии стресса, фрустрации;
• хочет поговорить о чем-то деликатном.
Отражение работает как спокойное приглашение поделиться тем, что непросто высказать. Отражение заставляет нас быть рядом с ребенком там, где он находится (настройка), в момент, когда ему нелегко. Присутствие рядом с ребенком в такие моменты создает самые крепкие узы и самое уверенное самоощущение и устойчивую самооценку. «Мне может быть нелегко, я имею на это право, мне помогут!»
Отражение способствует успешному диалогу с ребенком, когда ему тяжело, но может быть также использовано в ситуации, когда он чему-то радуется. Однако одно лишь отражение выглядит довольно примитивно и невзрачно в разговоре с ребенком, которого переполняют такие чувства, как гордость, энтузиазм и радость. Когда мы делимся своей радостью, то хотим встретить в собеседнике более активное подтверждение и воодушевление. В таких случаях родители могут использовать активное слушание, но минимизировать отражение в чистом виде.
Фрида (почти десять лет): «Я так рада, что у меня скоро день рождения!»
Папа: «Я тебя отлично понимаю, день рождения – это замечательно: гости, подарки, поздравления и все такое. Чего ты ждешь больше всего?»
Фрида: «Того, что вы утром зайдете и принесете мне подарки и печенье и еще что-нибудь».
Папа: «О да, я согласен, это действительно чудесно».
Разделенная радость больше и ярче, она лучше закрепляется. Она больше и ярче потому, что разделенная радость – это двойная радость. Она лучше закрепляется потому, что в имплицитную память ребенка закладываются «механизмы переживания радости» – «Я тот, кто радуется; когда я чувствую радость, я выражаю ее». Хорошо, когда, вслушиваясь в радость ребенка («День рождения – это замечательно. Чего ты ждешь больше всего?»), мы можем привнести и собственную радость («Я согласен, это действительно чудесно»). На Фриду благотворно повлияет знание того, что папа радуется вместе с ней. В следующей главе мы подробнее остановимся на том, как поддержать в ребенке радость, его пыл и стремление познавать мир.
Резюме
Убеждение в том, что можно быть маленьким и беззащитным, – это сущность самоощущения.
Глава 7
Поддержка жажды познания: что тебе надо делать, когда я чувствую, что все в порядке
Впервые… И тому, что мало, Смысл придает его начало![2]
Хенрик Вергеланн. Первый раз
Разделишь со мной радость жизни? Позволишь мне узнать новое? Признаешь мое право пробовать себя, быть не таким, как ты? Будешь ли и дальше мне помогать? Сможешь ли меня отпустить?
Умные и добрые родители радуются и поддерживают естественное стремление ребенка к постижению мира и самостоятельности. В этой главе мы поговорим о том, что можно сделать для того, чтобы обеспечить удовлетворение детских потребностей, расположенных в верхней части круга безопасности – там, где мы видим спокойного и уверенного ребенка, который хочет больше узнать о мире.
На начальном этапе жизни объятия матери и отца необходимы. Однако объятия взрослых – это временное укрытие, ведь так или иначе придется выйти навстречу жизни. Наличие надежной базы, как мы увидели выше, позволяет ребенку начать исследование и освоение окружающего мира и строить отношения с другими людьми. Вы не должны удерживать ребенка, когда он стремится к чему-то вовне. Неотпускающая база, удерживающая малыша, когда он следует естественному стремлению к познанию (равно как и пропадающая база), – ненадежна. Круг безопасности предлагает как безопасность и утешение, так и познание и освоение («Да, и того и другого, пожалуйста!»).
Большинство родителей понимают это интуитивно: они поддерживают в ребенке стремление к познанию и радуются вместе с ним, когда он завоевывает новые рубежи. Однако не всегда все складывается гладко. Поэтому мы поговорим о том, что делать, когда дети чувствуют себя готовыми покорять и осваивать. Ведь они все еще нуждаются в том, чтобы мы были на их стороне.
Дай мне возможность тебя порадовать
Однажды на праздничном вечере мне повезло сидеть рядом со Сверре – мудрым человеком восьмидесяти девяти лет. Я спросила его, что такое самооценка и как она формируется. Подумав, он заговорил о собственной самооценке: за его плечами была внушительная научная карьера, и он никогда не сомневался в том, что достигнет многого. «Однако меня все время мучило ощущение, что я недостаточно хорош, – сказал он. – Моя мама прекрасно заботилась обо мне во всех отношениях. Но мне никогда не удавалось ее порадовать! Никогда не удавалось. Мне ни разу не удалось ее порадовать».
Сверре был необычайно серьезен, когда говорил об этом. Было заметно, что для него это важно. Я думаю, Сверре прав – для формирования здоровой самооценки детям необходимо знать, что они способны порадовать своих родителей. Когда мы вслушиваемся в позитивные чувства ребенка, такие как гордость или радость, мы не просто должны сообщить ему: «Я вижу, что ты рад», но и показать: «Я тоже рад». Как мы видели в примере в конце предыдущей главы, Фрида поняла, что папа сам радуется предстоящему празднику, и это наполнило ее еще большей радостью. Она испытала то, чего так не хватало Сверре, – чувство, что она может порадовать своих родителей.
Это значит быть активным субъектом взаимодействия, способным влиять. Все мы стараемся наполнить свою жизнь радостью и стать счастливее, поэтому так важно и приятно знать, что ты можешь принести радость другим. Таким образом повышается значимость человека как субъекта взаимодействия. Когда это повторяется из раза в раз, то есть превращается в своего рода традицию, то в действительности очень укрепляет и обогащает самоощущение и самооценку: я тот, кто может приносить другим радость.
Очень важно, чтобы родители с самого рождения малыша показывали, что они рады общению с ним. Если вы, преодолев неуверенность и растерянность первых недель родительства, с удовольствием прижимаете малыша к себе, «разговариваете» с ним и с радостью встречаете все изменения, которые происходят в нем в процессе развития, если вы чувствуете, что души не чаете в своем ребенке, то многое другое откроется вам само собой. Тогда через воодушевляющее, чуткое взаимодействие с ребенком вы сформируете у него надежную привязанность. Кроме того, вы сможете не задумываясь сформировать социальные навыки ребенка, которые развиваются как раз в процессе позитивного взаимодействия.
Поиграй со мной
Что делает спокойный и ничем не встревоженный ребенок, уверенный в том, что взрослые рядом и придут к нему на помощь при первой необходимости? Он играет. Дети любят играть. Все, что они делают, становится игрой – во всяком случае, пока они маленькие. Дети играют самостоятельно, с другими детьми и с большим удовольствием – со взрослыми. Взрослые могут играть с детьми по-разному. Здесь мы рассмотрим игры, где «выигрывают» оба – и ребенок, и взрослый.
Прятки
Трехлетний ребенок снова и снова радостно прячется в одном и том же месте, потому что он еще не постиг, что весь фокус в том, чтобы прятаться по-настоящему. Но дело не только в этом: ему важно не просто спрятаться, но и быть найденным. Игра в прятки с маленькими детьми – это проработка экзистенциального процесса: я один, я слышу, что они меня ищут («Нет, в шкафу его нет, и под кроватью тоже!» – говорим мы вслух и продолжаем поиски), это так увлекательно (в своем укрытии ребенок втихомолку смеется), они так радуются, когда находят меня («Вот ты где, маленький!»), и мне тоже очень радостно!
Не просто быть увиденным, но фактически быть тем, кого ищут и находят снова и снова, – вот что так радует ребенка, когда мы играем с ним в прятки. Понятно, что самооценка от этого только выигрывает: ведь ребенка принимают каждый раз, когда находят, и громко подтверждают его значимость.
Сейчас поймаю!
Даже выйдя из младшего школьного возраста, дети все еще заливаются смехом, визжат со смесью страха и восторга, когда мы пугаем их понарошку, гоняемся за ними, хватаем и начинаем щекотать. Когда мои дети были маленькие, мы играли в игру, которую назвали «волк-щекотун»: папа играл роль страшного волка-щекотуна, угрожающе рычал и гонялся за детьми, а я пыталась их «спасти». Иногда мы менялись ролями: я была страшным волком-щекотуном, а папа становился на сторону детей. Но куда веселее было с волком-папой – он и рычал громче, и пугал сильнее. Радостный испуг зажигался в глазах детей, когда они убегали от монстра. Это всегда кончалось тем, что он нас настигал и хорошенько щекотал, и это тоже было весело. Монстр был не таким уж и страшным, кроме того, на стороне детей был взрослый.
Когда мы играем с ребенком в игру типа «сейчас я тебя поймаю», то развиваем его самоощущение, вызывая и усиливая яркие эмоции, но, поскольку это происходит в надежных и безопасных рамках игры, ребенок научается обращению с эмоциями, их использованию. Он ведь знает, что опасность ненастоящая. Здоровая самооценка предполагает умение использовать сильные эмоции и регулировать их, и участие в играх такого типа дает подобный опыт.
Лично я считаю, что играть интереснее, когда знаешь, что это развивает ребенка. Тогда мне легче преодолеть скуку, появляющуюся от бесконечного повторения одного и того же. Мне проще делать это, если я осознаю: это имеет значение для развития самооценки ребенка. «Смотри!» – восклицают обычно дети, приглашая нас разделить с ними что-то и получить в ответ жизненно важное для них принятие и подтверждение собственной ценности.
Не менее важны игры детей друг с другом. В играх со сверстниками ребенку открывается сфера общения. Если детям весело играть вместе, они учатся принимать на себя различные роли, обретают новые навыки, развивают фантазию и творческое мышление, учатся проявлять себя, самоутверждаться и давать другим возможность для самоутверждения. Одним словом, они учатся взаимодействию. Игры с другими детьми настолько важны для формирования социальных навыков и развития, что следует принимать активные меры, если у ребенка возникают сложности, мешающие ему вступить в игру со сверстниками. В детском саду, например, можно организовать небольшие игровые группы, где взрослый наблюдает взаимодействие детей и оказывает необходимую помощь и поддержку малышам, испытывающим трудности.
Используйте чувство юмора
Жить становится легче, когда мы шутим. Чувство юмора можно расценивать как форму игривой гибкости в отношениях с другими людьми. Юмор – способность замечать смешное в различных аспектах и сторонах жизни, предлагать неожиданный взгляд на вещи и удивлять друг друга. Речь идет о том, чтобы в принципе легко относиться к жизни. Развивать чувство юмора с раннего детства полезно для укрепления самооценки.
Девятимесячная Хелене считает, что ее мама самая веселая и смешная на свете. Их общение проникнуто юмором. Мама шутит и смеется, и Хелене вторит ей – смеется и шутит вместе с мамой. Малышка слегка наклоняет голову и смотрит на маму взглядом, полным ожидания: «Мы с тобой посмеемся, мама?» Или же она просто начинает смеяться, явно убежденная в том, что мама последует ее примеру. Ей нравится, что мама издает странные звуки, и она подстраивается. Хелене всецело предается смеху. Каждый день эти двое заражают смехом друг друга – случается, они прямо-таки хохочут до упаду.
Хелене повезло: она рано узнала, что юмор – отличный способ общения. Она сама уже испытала многое из того, что, собственно, известно всем нам, – юмор способствует установлению контакта, близости и улучшает самочувствие. Юмор – это составляющая хорошего самоощущения и самооценки и, как следствие, нашей способности взаимодействовать с другими людьми. Чувство юмора у взрослых связано с развитием социальных навыков, инициативностью, способностью к сотрудничеству и принятию решений. Юмор делает нас более гибкими и терпимыми. И, как уже известно Хелене, при помощи юмора можно доставить радость другим людям.
Смешите ребенка и шутите так, чтобы ему было понятно
Удачная шутка находит отклик у человека потому, что она настроена на него с психологической точки зрения. Об этом особенно важно помнить, общаясь с детьми, которые, разумеется, не в состоянии вникнуть во все тонкости взрослого юмора. Условие, при котором мы, взрослые, можем использовать юмор так, чтобы поддержать самооценку ребенка, – это грамотное применение настройки. Хорошее настроение и чувство единства возникают только в том случае, если шутка соответствует детскому восприятию. У маленьких детей ирония вызывает беспокойство и порождает чувство стыда, поэтому ироничный юмор не подходит для общения с малышами (разве что вы совершенно уверены в том, что ребенок понимает вашу игру).
Мама Хелене интуитивно вслушивается в дочку и в соответствии с возможностями, которые доступны ей на данном этапе развития малышки, смешит и забавляет ее. В частности, Хелене очень нравятся игры типа «вижу – не вижу» («здесь – нет», «видно – не видно», «привет – пока», «я здесь – меня нет»), поскольку именно в этом возрасте она начинает понимать, что вещи могут существовать, даже если их не видно. Совсем маленьких детей легко рассмешить, если немного отклониться от того, к чему они привыкли. Это отклонение не должно быть большим (иначе оно покажется пугающим), но должно быть достаточным для того, чтобы дети поняли: это что-то необычное. Тогда они понимают фокус и самозабвенно смеются.
По мере роста и развития ребенка мы можем использовать юмор и по-другому. Не случайно, что трех-четырехлетние дети, речь которых активно развивается, считают невероятно смешным неправильно произносить слова или находить забавные рифмы. Интересно шутить с вещами, которые ты как раз начинаешь осваивать. Когда мы вместе смеемся, понимая, что правила нарушены (мы знаем, как следует произносить слова, поэтому понимаем, как их произносить не следует), мы как будто становимся членами некоего тайного общества. Таким образом, юмор – это признак гибкости ума, он помогает нам достигнуть общности.
Как известно, смеяться полезно. Мы рождены с этой способностью, которая проявляется и развивается в процессе общения. Чем больше родители смеются вместе с ребенком в первый год его жизни, тем больше малыш будет смеяться в возрасте двух лет. Однако исследования показывают, что юмор полезен для здоровья прежде всего тем, что вызывает определенное эмоциональное состояние, а не смех как таковой. Именно веселое или приподнятое расположение духа открывает шлюзы и запускает в организме поток биохимических изменений, создающих ощущение, похожее на наслаждение. Но добрый смех усиливает эффект, поскольку дает нам приятное чувство освобождения: мы демонстрируем свою веселость и делим ее с другими людьми.
Мы с уверенностью можем сказать, что юмор – один из лучших друзей здоровой самооценки. Юмор помогает регулировать отрицательные эмоции, кроме того, он и сам по себе приносит положительные эмоции. С юмором мы многое можем выдержать, пусть даже что-то у нас не ладится. Юмор и объединяет, и воодушевляет.
Дай мне возможность научиться
У восьмимесячной Хенни сейчас одно на уме – стоять. Она только-только научилась подниматься, опираясь на что-нибудь и крепко держась за какой-нибудь предмет. Вершина счастья для нее сейчас заниматься именно этим – стоять.
Полуторагодовалый Адриан никогда не устает исследовать свойства и экспериментировать с различными предметами, в особенности с техникой. Он без всяких проблем может заняться пультом, когда семья собирается посмотреть фильм, и делает это с большим удовольствием.
Шестилетняя Хильде любит играть сама по себе в своей комнате, где она инсценирует придуманные ею истории с несколькими героями, а все роли исполняет сама. Здесь разыгрываются самые невероятные и фантастические сюжеты. Она играет так подолгу, с полной отдачей и концентрацией.
У десятилетнего Терье едва хватает времени, чтобы пообедать, – ему скорее надо вернуться к остальным ребятам. На площадке появился старший мальчик, который учит их всяким футбольным приемам, и Терье не хочет пропустить ни секунды.
В этих примерах мы видим очевидное проявление потребности в исследовании. Дети чувствуют себя хорошо, радуются новым достижениям и стремятся научиться большему. И наша задача – дать им для этого возможность и поддержку, ведь опыт достижения – это шаг, который необходимо сделать на пути к крепкой самооценке и здоровой самостоятельности.
Быть в потоке
Потоком называется состояние увлеченного устремления, в котором человек испытывает эмоциональный подъем и прилив энергии. Потоковое состояние возникает, когда деятельность достаточно мотивирована и в меру сложна (не слишком трудна, но и не настолько проста, чтобы быстро наскучить). Понятие «поток» обращается к ощущению естественной непринужденности, когда концентрация полная и действия выполняются практически сами собой.
Беззаботные и довольные дети входят в состояние потока, что бы они ни делали. Можно исследовать что угодно, играть с чем угодно – интерес вызывает все: льющаяся из крана вода, камушки на обочине, мамины ключи и другие дети. Все, что угодно, может стать объектом всепоглощающего интереса. Годовалый ребенок трясет предметы, чтобы понять, что именно издает звук. Двухлетний – сосредоточенно переливает воду из одной емкости в другую, а затем обратно. Шестилетний идет по бордюру и полностью концентрируется на том, чтобы сохранять баланс.
Одна из причин, по которой дети легко входят в потоковое состояние, такова: у них не особенно развита способность смотреть на самих себя со стороны. Мы, взрослые, мешаем вхождению в поток рефлексией типа: «Достаточно ли хорошо я справляюсь? Понравится ли другим то, что я делаю?» У маленьких детей не возникает подобных мыслей, они полностью погружаются в любое занятие. Как дети из описанных выше примеров, которые поглощены игрой или другой деятельностью.
Поток и самооценка
Поток – это всегда благо для самооценки, ведь это состояние предполагает беззаботное погружение в определенную деятельность. Поток и самооценка усиливают друг друга, самоощущение и самооценка питаются на пяти различных уровнях:
1. Переживание потока дает ребенку любого возраста возможность найти себя, забывшись, словно малыш, который, естественно, не в состоянии взглянуть на себя со стороны. Все внимание сосредоточено на деятельности, ребенок избавлен от беспокойной самокритики. Разумеется, развитие способности к рефлексии должно приветствоваться, она нам необходима. Но когда нет возможности от нее освободиться, рефлексия и взгляд на себя со стороны сковывают нас. Поток избавляет нас от рефлексии и питает самооценку возможностью обратиться к самому себе через деятельность.
2. Поток невозможен без эмоциональной составляющей. Переживание потока подразумевает, что ребенок радуется от выполняемой деятельности или интересуется ею. Самооценка укрепляется, поскольку ребенок получает возможность «использовать» и познать в себе чувство радости и воодушевления. Совершенствование для детей – естественный процесс. Они пробуют еще и еще, пока не достигнут желаемого. Занимаясь интересным делом, они развивают умения, раз за разом повторяя действия. Ощущение, что ты можешь, умеешь, входит в структуру самооценки: «Я умею плавать», «Я хорошо пою», «Я много чего умею». Детям нужно в чем-то себя проявлять, им необходимо испытывать радость и гордость от того, что они делают что-то хорошо.
3. Концентрация и выдержка, характерные для состояния потока, способствуют тому, что ребенок развивает врожденную веру в эффективность своих действий – веру в самоэффективность. Состояние потока стимулирует выдержку и самодисциплину: ребенок привыкает прилагать еще немного усилий, пробовать еще раз – так, как он совершенно естественно делает в первые годы жизни. Ребенок учится концентрации, учится быть тем, кто прикладывает усилия, не боится трудностей. Тем, кто не просто знает, что он может, но и чувствует себя тем, кто может научиться, и поэтому не бежит от трудностей и будучи взрослым.
4. Последнее преимущество переживания потокового состояния включает в себя четыре предыдущие: дети, которые в процессе взросления часто испытывают потоковое состояние, развивают креативность. Поток высвобождает творческую силу ребенка, когда он чувствует себя способным, собранным и сосредоточенным.
Детство, насыщенное потоковыми состояниями, не гарантирует формирования у ребенка здоровой самооценки, однако очень этому способствует. На что направлен пыл и энтузиазм, что вызывает поток, имеет не такое уж большое значение. Важно, чтобы, испытывая потоковое состояние, ребенок раз за разом чувствовал себя «единым целым» с собственной увлеченностью и своими способностями. Таким образом ребенок овладевает своими способностями и начинает верить в то, что достижение цели не просто возможно, а совершенно естественно. Выбор занятий, секций, кружков, а потом и профессии происходит обычно проще у детей, которые привыкли следовать своим интересам и чувствуют себя готовыми к действию, верят в свою эффективность. Поток вплетает веру в собственные силы и возможности в структуру самооценки.
Уважайте интересы ребенка
Вы можете создать благоприятные для возникновения потока условия, уважая интересы ребенка, признавая его увлеченность, даже если она не соответствует вашим предпочтениям. Тогда подумайте о том, как удивительно и здорово, что ваше собственное дитя так сильно от вас отличается. Помните, детская радость достижения как таковая важна не меньше, чем то, чего они пытаются достичь.
Трехлетний Аксель сказал как-то вечером: «О, мне так нравятся большие машины, папа!» Акселю нужно остановиться и посмотреть на подъемный кран и экскаватор, когда они с отцом проходят мимо стройки по дороге в детский сад. Мальчику нужно поиграть в песочнице с подъемным краном и, возможно, даже прокатиться на тракторе со своим дядей-фермером.
Семилетний Альфред – страстный художник. Хорошо, если у него есть разные карандаши, кисточки, краски, бумага и все прочее, что поможет ему экспериментировать и развивать свои навыки.
Мария обожает игры с мячом и будет совершенствоваться, занимаясь футболом, если это именно то, чего она хочет.
Будьте открыты и поддерживайте интерес ребенка настолько, насколько это выполнимо. Не у всех семей есть возможность поддерживать всякое увлечение ребенка, и это, разумеется, нормально. Детям нужно помочь понять собственные интересы и увлечения, однако это не значит, что бюджет и распорядок жизни семьи должны быть им подчинены. Это значит, что мы, родители, должны воодушевлять детей и делать для них все от нас зависящее в рамках имеющихся в семье возможностей – как практических, так и финансовых.
С другой стороны, многих детей полезно поощрять к тому, чтобы они пробовали себя в чем-то новом, расширяли свои возможности. Мы можем подбодрять и предлагать, но не должны принуждать. Поток плохо сочетается с принуждением. Девочку, влюбленную в чтение, возможно, полезно доброжелательно побудить заняться гандболом вместе с подружками. Или наоборот – заядлой гандболистке можно рекомендовать книги, которые откроют ей радость чтения. Одни и те же потоковые переживания – например, если ребенок все свободное время проводит перед монитором компьютера – могут иметь некоторые негативные последствия, несмотря на то что компьютерные технологии помогают научиться и овладеть многими полезными знаниями и навыками. Самоотверженных телезрителей тоже не помешает призвать к расширению своего репертуара. Хотя дети зачастую очень долго сидят перед телевизором, с головой уйдя в происходящее на экране, потока в прямом смысле слова не возникает. Истинный поток подразумевает собственный вклад, деятельность должна требовать усилий, чтобы навыки и умения пришли в соответствие с поставленными задачами. Именно это создает ощущение потока. Телевизор, как средство времяпрепровождения, не ставит перед нами никаких задач. Когда дети смотрят телевизор, чтобы скоротать время, расслабиться или отдохнуть, это, как правило, никому не вредит. Негативные последствия возникают, если просмотр телепрограмм съедает все время. В этом случае ребенок становится пассивным и лишается возможности познать и почувствовать собственную эффективность.
Не мешайте
Когда ребенок играет и находится в потоковом состоянии, ему лучше не мешать. Шестилетняя Хильде, разыгрывающая в своей комнате полные драматизма сюжеты, в этот момент не нуждается во вмешательстве родителей. Коль скоро ей и так хорошо, лучше ее не беспокоить. Прерывать поток своей заботой – значит препятствовать получению приятного и полезного опыта. Разумеется, иногда мы должны останавливать игру, потому что пора обедать, спать или еще по какой-то уважительной причине. Но пока это возможно, мы должны стараться не мешать ребенку, который полностью погружен в игру или иную деятельность. То есть мы должны находиться в режиме пассивной готовности, а при первой необходимости помочь ребенку.
Смотри за мной и помогай мне
Когда дети ничем не обеспокоены, довольны и готовы к исследованию, мы должны за ними присматривать. Насколько пристальным должен быть присмотр, зависит, разумеется, от возраста. За годовалым малышом мы ходим буквально по пятам, а шестилетний ребенок может самостоятельно перемещаться, если находится в спокойном и безопасном районе. Хороший присмотр подразумевает безопасность, а не гиперопеку, доступность помощи, а не вторжение. Это также значит оказывать помощь, но не брать все на себя. Соблюдать такой баланс очень важно, но не всегда просто. Давайте рассмотрим некоторые примеры.
Полуторагодовалая Нина топает по траве по направлению к большому одуванчику. На полпути она останавливается и оглядывается, словно спрашивая: «Это не опасно?» Мама улыбается и ободряюще говорит: «Ты хочешь сорвать цветочек? Да, большой красивый цветок! Ты хочешь сорвать его и подарить маме?» Успокоенная и ободренная, Нина продолжает движение к цели. Она отрывает головку цветка и, дойдя до мамы, падает в ее объятия, протягивая свой трофей. Мама громко благодарит дочку и обнимает ее.
Шестилетняя Силье хочет залезть на дерево, стоящее около детской площадки, но готова сдаться, поскольку ей трудно вскарабкаться на нижнюю ветку. Подходит папа и говорит: «Я помогу тебе залезть сюда, а дальше ты уже и сама справишься. Хорошо?» Силье в нерешительности. Папа продолжает: «Давай попробуем! Я уверен, что у тебя получится. Я здесь, внизу, буду на тебя смотреть». Две минуты спустя гордая Силье сидит тремя метрами выше папы и поет.
Десятилетний Юнас хочет поиграть в футбол с сыновьями новых соседей по даче, но немного побаивается, ведь старший уже совсем взрослый! Папа все понимает и предлагает Юнасу пойти вместе. Но Юнас считает, что это немного стыдно. Он хотел бы сам с этим разобраться. Папа отвечает, что он и так собирался навестить новых соседей, поговорить с ними, познакомиться поближе, и если Юнас хочет, то может пойти вместе с ним. Юнас соглашается. Они не спеша проходят двести метров. На поле выясняется, что мальчишки одни, – родители поехали за покупками. Папа Юнаса предлагает себя в качестве вратаря, чтобы мальчики могли потренировать удар. Это предложение горячо поддерживается, и Юнас, разумеется, тоже включается в игру. Позднее, когда папа собирается домой, Юнас не хочет идти с ним – ему интересно с новыми приятелями.
Присматривать и поддерживать, как мы видим из примеров, – значит быть внимательным и оказывать помощь, когда она необходима ребенку для дальнейшего движения вперед. Мы должны поддерживать освоение мира, а не останавливать его. Это одна из важнейших составляющих поведения большого, умного и доброго взрослого, находящегося рядом с ребенком. Надо быть своего рода провожатым, который добродушно подбадривает ребенка и способствует восстановлению его внутренней уверенности и спокойствия в процессе освоения и исследования мира.
Важно руководствоваться потребностями ребенка и не путать их с собственными потребностями и страхами. Пусть мама и хочет взять Нину на руки и поиграть с ней, но ей стоит поддержать желание дочки прогуляться по траве. Пусть папа и боится лазить по деревьям, он все-таки должен попытаться поддержать Силье в ее желании, ведь это не ей страшно, к тому же пробовать залезть на дерево – это совершенно нормально для шестилетнего ребенка. Предположим, что у папы Юнаса не было времени на то, чтобы сразу же пойти с сыном к соседям. Тогда ему следовало помнить о том, что Юнас нуждается в небольшой поддержке, и помочь ему при первой же возможности, если бы контакт между мальчиками не наладился сам собой.
Удерживать при себе ребенка потому, что мы сами боимся или нуждаемся в близком контакте, – ловушка, в которой оказываются многие родители. Но зачастую это не так страшно. Как в ситуации, произошедшей со мной, когда Туве было десять лет. Мы были на вершине Эйфелевой башни, когда я сказала Туве: «Не подходи к перилам, держись ближе к стене!» Единственная причина, заставившая меня это сказать, заключалась в моей собственной боязни высоты. Я понимала, что в действительности стоять у перил не опаснее, чем у стены, пусть мне и кажется, что это не так. Тува, уперев руки в боки, решительно поставила меня на место: «Мама, это ты боишься высоты, а не я!» Затем она, не колеблясь, подошла к перилам и с удовольствием стала наслаждаться панорамой Парижа.
Однако нельзя забывать о том, что тенденция путать свои потребности с потребностями ребенка может иметь очень серьезные последствия, например если мать так сильно привязывает к себе сына, что он никогда не покидает дома детства, а навсегда остается в нижней части круга, в материнских объятиях. Или если родители так озабочены чистотой и порядком, что ребенку никогда не позволяют пойти на улицу порезвиться и поиграть с другими детьми.
Однако детей необходимо ограничивать. В следующей главе речь пойдет именно об установлении границ.
Резюме
Радуйтесь вместе с ребенком! Смотрите за ним, приходите на помощь, когда ему это требуется, но не мешайте естественному исследовательскому процессу.
Глава 8
Безопасное познание: как устанавливать границы?
Восприятие ребенком своего «Я» во многом зависит от того, насколько он включен в «Мы».
Дэниел Сигел и Мэри Хартцелл
Я не всегда знаю, что лучше для меня самого. Мне надо многому научиться. Помоги мне отделить важное от несущественного, научи заботиться о себе и думать о других. Установи для меня разумные границы.
С какой целью вы устанавливаете границы?
Об установлении границ говорится и пишется повсюду – в журналах и специальной литературе, на родительских собраниях и в блогах, да и вообще везде, где встречаются родители. Мы слышим и читаем о том, что дети нуждаются в установлении четких границ. Да, установление границ – важная штука, в том числе и для формирования здоровой самооценки. Но вовсе не потому, что у детей есть особая потребность в ограничениях как таковых.
Напротив, нам известно, что детям необходим баланс между зависимостью и самостоятельностью, между привязанностью и познанием. Нам известно, что дети обладают пылом любознательности, стремлением исследовать и осваивать окружающий мир, а для этого им требуется не только надежная база, но и родительский контроль, сопровождение в процессе постижения мира, за пределами материнских и отцовских объятий. И именно тогда возникает вопрос об установлении границ. Дети нуждаются в ограничениях потому, что им надо знать: за ними присматривают. Ограничения для ребенка означают прежде всего уверенность и безопасность: «Я могу спокойно идти вперед, они рядом, они за мной присмотрят».
Итак, детям необходимо знать, что за ними присматривают. Однако есть еще две причины, по которым так важно устанавливать границы. Во-первых, детям нужно прививать нравственные ценности. Во-вторых, у родителей тоже есть потребности, и дети должны научиться принимать это в расчет и согласовывать собственные потребности с нуждами других людей, в соответствии со своим возрастом и развитием. Родителям иногда стоит устанавливать границы не от лица ребенка, а от себя лично: «У меня разболелась голова, я сейчас не могу продолжать читать тебе вслух». Таким образом, ограничения устанавливаются по следующим причинам (каждую из которых мы рассмотрим по порядку):
• потребность ребенка в безопасности;
• прививание нравственных ценностей;
• потребности родителей.
Потребность ребенка в безопасности
Маленькие дети должны находиться рядом со взрослыми, чтобы чувствовать себя в безопасности. После рождения малыш успокаивается у нас на руках, затем расстояние между ребенком и родителями постепенно увеличивается, пока ребенок не повзрослеет и не покинет отчий дом. Но этот путь долог, и в процессе его преодоления мы должны оставаться для ребенка надежной базой и безопасным укрытием. Это предполагает наличие определенных границ. Некоторые вещи опасны: покидая надежную базу, ребенок попадает туда, где еще не в состоянии о себе позаботиться. Запрет одному выходить со двора или покидать пределы детской площадки – это пример ограничения, основанного на безопасности; не брать сладости у незнакомых людей – еще один пример.
Совсем маленькие дети автоматически воспринимают маму и папу в качестве «пограничников»: когда незнакомец заговаривает с десятимесячным Сивертом, тот вопрошающе смотрит на мать («Это не опасно?»), и если видит на лице матери спокойствие и поощрение, то продолжает общение и улыбается незнакомцу. Если лицо матери выражает недоверие или страх, то Сиверт воспринимает это как ограничение и делает как мама – выражает недоверие. А когда он в возрасте одного года топает по дороге, то поглядывает через плечо на маму, проверяя, можно ли ему идти дальше. Когда малыш подрастает и становится подвижнее (но все еще слишком маленьким, чтобы понять опасность тех или иных вещей), родители должны очень внимательно отслеживать его субъективное восприятие, чтобы, так сказать, оценить степень риска. И, несмотря на то что трехлетний Сиверт горячо протестует, когда на озере ему не разрешают одному выйти на веслах в маленькой резиновой лодке, ему приятно видеть ответственность мамы и папы. Для самооценки полезно знать: «Они оберегают меня».
Когда мы устанавливаем границы, чтобы позаботиться о физической и психологической безопасности ребенка, разумно оценить степень риска: существует ли реальная опасность? Есть ли угроза безопасности и благополучию ребенка? Не слишком ли он мал? Готов ли он к этому? Какие опасности могут возникнуть? Будете ли вы таким же образом оценивать аналогичную ситуацию по прошествии времени, когда она перестанет быть актуальной? Или ваши собственные страхи устанавливают ограничения для ребенка? Как это произошло со мной, когда я пыталась удержать Туву подальше от перил на Эйфелевой башне, руководствуясь собственной боязнью высоты. Если, оценив степень риска, вы подумаете: «Да, это опасно» или «Это не пойдет ей на пользу» – и будете уверены в том, что не измените своего мнения и после, по прошествии некоторого времени, то, вполне вероятно, ограничения необходимы: «Иди сюда, малыш, там слишком глубоко!»
Мы постоянно оцениваем степень риска – как для себя, так и для ребенка. Поэтому иногда нам следует остановиться и подумать, чтобы не устанавливать ограничений ради самих ограничений и не допустить, чтобы наши собственные страхи мешали естественным устремлениям и развитию ребенка.
В конечном счете здесь мы опять возвращаемся к настройке на ребенка: это необходимо, чтобы не упустить из виду потребности малыша и не дать своим внутренним барьерам и проблемам себя ослепить. Мы должны найти баланс и вмешиваться, когда это необходимо, уважая ответственность ребенка, зарождающуюся и крепнущую по мере взросления. В части III книги мы к этому вернемся и поговорим о значении поддержки развития способности отвечать за самого себя.
Прививание нравственных ценностей
Мама и папа должны решать, что можно, а что нельзя, каких норм и ценностей надо придерживаться дома (и отчасти за его пределами). Как мы уже отмечали, голос ребенка должен быть услышан, но жизнь семьи в целом – это ответственность взрослых. А голос ребенка сплошь да рядом озвучивает желания, идущие вразрез с его истинными потребностями. Например, желание ежедневно смотреть телевизор и есть сладости с утра до вечера. Принятые в семье правила часто затрагивают важные социальные нормы и ценности, способствующие укреплению здоровья и развитию детей и взрослых.
Вот пример установления границ, основанных на нравственном выборе. Ребенок решает, кого пригласить на день рождения, и родители должны высказать свое мнение по такого рода вопросам.
Сара (почти восемь лет): «Я приглашу на день рождения всех девочек из класса, но только не Катрине!»
Мама: «Ой, но почему же ты не хочешь пригласить Катрине?» (Своего рода отражение в форме вопроса.)
Сара: «Никто с ней не играет, она чуть что – обижается».
Мама: «Хорошо. То есть ты не хочешь приглашать Катрине, потому что она обидчивая?» (Вновь отражение – мама хочет, чтобы дочь почувствовала: ее слышат.)
Сара: «Да, с Катрине будет скучно…»
Мама: «Каково, по-твоему, будет Катрине, если она станет единственной, кого не пригласят?»
Сара (немного помедлив с ответом): «Ну-у, я не знаю, но она всегда все портит».
Мама: «Мм… ты считаешь, что она всегда все портит. (Вновь отражение.) Мне кажется, что в любом случае Катрине очень расстроится, если будет единственной, кого не пригласят. Это все равно что изгнание. Я не хочу, чтобы мы так с ней поступали. Поэтому на твой день рождения придут или все девочки из класса, или никто из них. И знаешь что? Я помогу вам придумать такие игры, в которые интересно играть всем вместе, тогда в любом случае весело будет всем».
Так и получилось. Катрине пришла на день рождения, а мама приняла на себя роль организатора игр. Все девочки, включая Сару и Катрине, остались довольны праздником. Сара узнала нечто важное об объединении, включенности каждой личности в социум, о том, что значит быть внимательным к другим людям, в том числе к тем, с кем играешь не так часто. Она поняла это таким образом: сначала мама выслушала ее при помощи отражения, а затем благожелательно, но совершенно определенно установила отчетливые границы.
Имеет ли все это отношение к самооценке? Я считаю, что да, поскольку самоощущение и самооценка вмещают в себя нормы и ценности, на которые мы ориентируемся в жизни. Ценности воплощают в себе то, что действительно имеет для нас значение, то, что мы считаем поистине важным. Здесь речь идет об основополагающих установках, помогающих нам делать выбор в соответствии с моральными и этическими нормами, которые порой идут вразрез с сиюминутными желаниями. Вполне понятно, что Сара не хочет приглашать девочку, с которой ей утомительно играть. Она слишком мала, чтобы самостоятельно проанализировать этическую сторону вопроса. Мама прививает Саре принцип объединения, внимательного отношения к другим людям. Важный урок, усвоенный Сарой.
Выше мы уже говорили о времени, которое дети проводят за просмотром телевизора. Поскольку этот вопрос волнует многих, давайте к этому вернемся. Я тоже была озабочена тем, сколько времени из жизни нашей семьи уходит на просмотр телевизора, и решила установить определенные ограничения, несмотря на протест со стороны детей. Так поступили и родители в нижеследующем примере.
Родители не видели ничего плохого в том, что Ева (десять лет) и Карстен (четырнадцать) после школы отдыхали перед телевизором. Но постепенно просмотр стал затягиваться до вечера, и дети только по настоянию родителей выключали телевизор и шли ужинать. Сами они весь вечер могли оставлять телевизор включенным. Мама и папа не были согласны с таким положением дел по ряду причин: а) проводя массу времени за просмотром телевизора, дети станут пассивными, у них не останется времени для деятельности, способной привести их в потоковое состояние; б) постоянно включенный телевизор мешает общению; и в) взрослые обалдевают от непрекращающегося мерцания и исторгающихся из телевизора звуков, все время сопровождающих их дома.
На основании всего этого родители Евы и Карстена приняли общее решение: «В четыре-полпятого телевизор выключается. А если кто-то хочет посмотреть что-то вечером, то мы будем договариваться об этом заранее».
Ева и Карстен сочли, что это жестоко. Родители множество раз были вынуждены блюсти новое правило, собственноручно нажимая кнопку выключения, потому что дети этого не делали. Однако по прошествии нескольких недель все привыкли и даже были довольны таким распорядком. Разумеется, время от времени дети смотрели телевизор, но с тем же удовольствием они разговаривали или читали.
В доме этой семьи только один телевизор – в гостиной, в комнатах детей телевизоров нет. Многие, возможно, скажут, что такие правила чересчур суровы – и это нормально, ведь у каждой семьи свои привычки. Следует понимать, как мы хотим жить, и в соответствии с этим устанавливать правила – и, разумеется, следить за их соблюдением.
Не менее, а то и более актуальная проблема многих семей – использование компьютера и других устройств. Сколько времени детям можно играть в компьютерные игры (и в какого рода игры)? Как долго дети могут находиться в режиме многозадачности, то есть смотреть телевизор, общаться в Интернете и делать уроки одновременно? Важно, чтобы мы, взрослые, задумывались: какой мы хотим видеть жизнь семьи, чему мы придаем значение, каковы наши принципы и ценности? Также важно руководствоваться собственными принципами и ценностями, решая вопрос о том, как следует и как не следует использовать цифровые технологии, да и в других решениях, которые мы принимаем от лица своих детей и от себя лично.
Разумно начать с самих себя, ведь мы – пример для детей. Насколько мы должны позволять внешнему миру отвлекать нас, когда мы с детьми, – должны ли мы проверять электронную почту, читать СМС-сообщения, одновременно играя с пятилетним ребенком? Надо ли брать трубку, когда мы беседуем с одиннадцатилетним? Нам хорошо известно, что дети нуждаются в нашем внимании, активной настройке и слушании. Возможно, поэтому нам следует отложить мобильный или iPad, когда мы играем или говорим с ребенком. Расти с родителями, взгляд которых вечно прикован к экрану, чье внимание занимает что-то другое, которые как будто находятся где-то в другом месте, а не рядом, не очень-то полезно для самооценки ребенка. А если мы хотим, чтобы ребенок был внимательным в разговоре с нами, то для начала нам самим следует быть внимательными.
Личные границы родителей
Родители устанавливают ограничения, руководствуясь важными принципами и ценностями, и зачастую это связано с их личными потребностями. Строгие правила, введенные в семье Евы и Карстена, связаны с потребностью их родителей в тишине и домашнем покое, а также с их желанием проводить время не за совместным просмотром телепередачи или фильма, а иначе – например, в общении и разговорах.
Появление детей означает вхождение взрослого в новую роль, требующую способности отставить свои потребности в сторону и направить все свое внимание на потребности ребенка. Но в то же время дети нуждаются в людях, которые честны сами с собой, живут в согласии со своими ценностями, собственным самоощущением и ответственностью. Дети должны видеть маму и папу такими, какие они есть на самом деле, а не просто двоих людей, играющих свои роли. Мы не можем играть роль родителя, не вложив в нее самих себя, ведь родительство коренным образом преобразует нашу жизнь. Оно показывает наши сильные и слабые стороны, немало от нас требует и вмещает в себя столь многое, что мы можем быть родителями, лишь будучи самими собой.
Что это значит? Это значит, что нам необходимо осознавать свою родительскую роль – как раз потому, что дети пробуждают в нас столько «неизведанного». Мы ответственны перед этими малышами, обязаны развиваться вместе с ними, осознавая: «Это для меня важно, с этим мне тяжело справиться, в этом проявляется мое собственное воспитание» и т. д. Это также означает, что родители стоят у руля, что жизнь семьи строится в соответствии с их принципами и ценностными ориентирами. И еще это значит, что потребности и желания родителей тоже должны приниматься во внимание. Дома должно быть хорошо не только детям, но и взрослым. Поэтому по мере взросления и развития ребенка потребности взрослых должны учитываться все больше и больше. Кроме того, дети должны видеть, что у мамы и папы есть потребности и собственные границы, и бывает, они хотят одного, а не другого и т. п. Взросление с искренними взрослыми поддерживает развитие искренности самого ребенка, его самоощущения и самооценки.
Быть искренним не значит все время угождать собственным желаниям. Порой самым честным поступком станет отказ от удовлетворения сиюминутной потребности в пользу действия, которое способствует укреплению общности или позволяет проявить заботу о том, кто нам дорог или за кого мы несем ответственность. Еще раз мы возвращаемся к значению понимания принципов и ценностей, которыми мы руководствуемся в жизни. На практике понимание ценности «осознанное родительство» может заставить нас согласиться почитать ребенку книгу, даже если мы устали и хотели бы лечь спать. Мы переступаем через усталость, руководствуясь основополагающей ценностью.
Быть искренним порой значит сказать «нет», исходя из потребности, существующей здесь и сейчас: «К сожалению, прямо сейчас я не могу тебе почитать, очень голова болит. Но я почитаю тебе вечером». Если между сиюминутными потребностями и основополагающими ценностями есть противоречие, то каждый из нас сам волен решать, что возьмет верх.
Неосознанное установление границ
Важно с пониманием и осознанностью подходить к установлению ограничений для детей. Границы, в основе которых не лежит одна из трех перечисленных причин (обеспечение безопасности ребенка, прививание нравственных ценностей или удовлетворение потребностей родителей), легко превращаются в злоупотребление родительской властью, унижают ребенка и снижают его самооценку. Не забывайте, что дети находятся в нашей власти. Они не выбирают нас и не могут это изменить, пока не повзрослеют.
Власть – это прежде всего ответственность, а основная ответственность родителей перед детьми заключается в понимании и удовлетворении их потребностей, в том числе при установлении границ. Поэтому важно понимать, чего мы хотим добиться, когда тем или иным образом ограничиваем ребенка или чего-то от него требуем. В противном случае мы, как правило, действуем автоматически, что пагубно влияет на самооценку ребенка и наши с ним отношения. Вот пример благополучного разрешения ситуации, где папа действовал автоматически.
Туре собирается проверить естествознание у двенадцатилетнего Юнаса. Сперва он просит сына внимательно прочитать оба заданных параграфа и как следует запомнить материал. Полчаса спустя Юнас объявляет, что подготовился, а Туре думает, что мальчик, разумеется, читал недостаточно. Он задает пару не очень простых вопросов, чтобы убедиться в том, что сын действительно все усвоил. Юнас не может ответить, а папа продолжает задавать ему все более сложные вопросы. Мальчик теряется все больше и больше. Задав пять-шесть вопросов, Туре раздраженно произносит: «Ты сказал, что подготовился, но что-то этого не видно! Я не буду тратить свое время на такую халтуру!» Юнас расстраивается.
Грете (мама) все это время сидит на диване и все слышит. Она откладывает журнал и обращается к мужу: «Туре, сейчас ты говоришь совсем как твой отец!»
Это замечание поражает Туре. Он помнит, как в детстве сам перестал просить о помощи отца потому, что в ответ почти всегда получал язвительные и обидные комментарии. Туре искренне не хочет делать то же самое с сыном. Он просит у Юнаса прощения и предлагает ему позаниматься еще немного, а потом ответить. Когда Юнас отвечает второй раз, Туре ведет себя намного мягче. Он больше не сбивает сына с толку, а вместо этого пытается ему помочь и поддержать как педагог. Теперь, когда Юнасу не надо отстаивать собственное достоинство, ему проще принимать помощь папы. Обоим приятнее заниматься, обоим это приносит большую пользу.
Мы видим, как мама корректирует папин метод установления границ для сына. Она сознательно делает это в присутствии Юнаса, поскольку хочет быть на его стороне. Она делает это еще и потому, что знает – муж правильно воспримет ее замечание.
Мы как родители поступаем мудро, позволяя себя корректировать. Мама может увидеть в папе то, чего он сам не замечает, – и наоборот. Уверенные в том, что действуем из лучших побуждений, мы порой и не подозреваем, что на самом деле нами движут призраки прошлого, отголоски нашего собственного детства. Однако совсем не лишним будет извлечь их на свет божий: под нашим взглядом они растворяются, а мы, освободившись, можем действовать иначе. Таким образом родители помогают друг другу стать осознаннее.
Не злитесь!
Можно ли сердиться на ребенка? И да и нет. Давайте сперва остановимся на «да»: гнев – это часть жизни семьи. Детям полезно и необходимо видеть искренние и адекватные реакции гнева со стороны взрослых. Сердиться, когда нарушаются твои границы или ставятся под угрозу ценности, – значит быть искренним взрослым – человеком, который демонстрирует свои чувства и эмоции. Гнев – это часть нашего естественного эмоционального репертуара. В то же время необходимо учитывать возраст ребенка, а также степень его уязвимости в каждой конкретной ситуации.
Двухлетняя Сюзанна начала кусаться. Она кусает не всех подряд – например, она никогда не кусает других детей и воспитателей в яслях. Она редко кусает папу, а вот маму – очень часто. Трудно сказать, почему Сюзанна это делает. Иной раз кажется, что она кусается без причины – в момент, когда им обеим так хорошо вместе. В остальном она ласковый и веселый ребенок, который обожает маму и очень любит с ней играть. Тем не менее мама не хочет терпеть эти укусы, это причиняет ей боль. Она по-настоящему сердится, когда Сюзанна кусается, однако дочку это не останавливает. Но мама чувствует, что выражать свой гнев в таких ситуациях – правильно, он возникает спонтанно, ведь ей обидно, больно, и она считает, что постепенно Сюзанна это поймет. Несмотря на то что реакция мамы спонтанна, она сердится и выражает гнев, однако при этом она заботится о том, чтобы не напугать дочку. Она до некоторой степени сдерживает себя, но честно и откровенно показывает, что кусаться плохо, это неприятно и причиняет боль, кусаться нельзя. В то же время мама продолжает быть большой, умной и доброй. Сердитой и доброй одновременно. Мама надеется, что Сюзанна перестанет кусаться, если раз за разом будет видеть такую реакцию, и Сюзанна перестает это делать.
Читать бесплатно другие книги:
