Самооценка у детей и подростков. Книга для родителей Эйестад Гюру

В отношениях с подростком запросто можно переусердствовать с опекой или, наоборот, недоглядеть за ним. Излишняя опека провоцируется страхом того, что наше дитя не убережется от всевозможных опасностей, подстерегающих его в жизни. Недоглядеть мы способны, если будем чрезмерно поддерживать самостоятельность своего ребенка – и сделаем это раньше, чем следует. Важная родительская задача – передача ответственности в полном соответствии со способностью и желанием подростка взять ее на себя.

В этой главе мы научимся быть авторитетными взрослыми, находить баланс между теплотой и необходимой требовательностью. Мы научимся тому, как «выполнять мониторинг», выражаясь научно. То есть отслеживать происходящее в жизни подростка, иметь возможность вмешаться и направить, если это необходимо.

«Видеть» подростка

О потребности ребенка быть увиденным на протяжении всего периода взросления и роста говорится очень много. И едва ли можно переоценить значение этой потребности. Видеть подростка – это совсем не то, что видеть младенца. Для этого требуется родительская подготовка иного рода. «Видеть» ребенка – значит учитывать в отношении к нему два главных аспекта (теплоту и требовательность), находить баланс между ними и смещать акцент по мере взросления ребенка:

1. Установить контакт, использовать аффективную настройку и слышать по-настоящему = теплота.

2. Осуществлять надзор, приглядывать и оберегать = требовательность.

Для маленького ребенка безопасность (2) имеет такое же значение, что и контакт (1). Способность родителей защитить и успокоить малыша в первые годы его жизни создает ощущение надежности и безопасности, учит ребенка регулировать стресс. Для подростка эти потребности неравнозначны. Ему требуется меньше надзора (2) и больше доверия, веры в то, что он со всем справится сам. Однако потребность в близости и контакте (1), желание быть увиденным все еще сохраняются. Поэтому надо несколько ослабить контроль, но вот отпускать совсем – опасно (в том числе и для самооценки подростка). Отпустить подростка прежде, чем он станет достаточно зрелым для самостоятельности, – значит его бросить. В этом случае у него могут возникнуть проблемы с установлением границ и саморегулированием. На первый взгляд крутой – возможно, но на самом деле – неуверенный в себе. Мы поговорим о том, что происходит, когда нарушается баланс контроля, то есть о чрезмерном и недостаточном контроле.

Чрезмерный контроль

Нам не нужно углубляться во все детали того, как шестнадцатилетний юноша провел время на вечеринке или о чем четырнадцатилетние болтают на Facebook. Подросткам необходимо иметь зону, свободную от наблюдения, где они могли бы почувствовать самостоятельность и разобраться в том, кто они и какими хотят стать в жизни за пределами семьи. Не надо за ними шпионить.

У тринадцатилетнего Конрада есть собственный компьютер, но папа установил программу, позволяющую ему следить за тем, как сын его использует. Папа в любой момент может наблюдать, что именно Конрад видит на своем мониторе, и таким образом целиком и полностью контролирует все, что сын делает за компьютером. Обнаружив это, Конрад принимает крутое решение: никаких игр и интернет-общения дома. Он начинает больше времени проводить у друзей, где получает больше свободы.

Папа в этом примере зашел слишком далеко. Это экстремальный вариант мониторинга. В результате отец теряет контроль, который изначально хотел обеспечить. Конрад выходит из поля зрения, таким образом отвергая надзор со стороны отца. Этот пример показывает последствия авторитарного контроля над подростком – требовательности, лишенной теплоты. Отец Конрада не вживается во внутренний мир сына, не принимает в расчет его потребность иметь частную жизнь. Он чрезмерно, авторитарно управляет жизнью сына.

Младшим подросткам должно быть позволено иметь зоны, свободные от родительского контроля. Они должны это чувствовать, поскольку это важная составляющая проекта становления. Однако папа может поговорить с тринадцатилетним сыном о правилах поведения в Интернете, это обязан сделать каждый родитель. Еще папа может и должен поговорить с сыном о том, в какие игры можно играть, а в какие нет, почему чего-то не следует делать и почему он хотел бы установить некоторые границы.

Чрезмерный надзор и контроль со стороны родителей в этот период оттолкнут подростка, потому что потребность обеспечить себе собственное исследовательское пространство в этом возрасте обострена. Если подросток лишается подобной свободы (к примеру, не получает разрешения пойти на вечеринку или его отпускают с условием вернуться домой слишком рано; или его заставляют играть на фортепьяно, в то время как ему больше интересен хоккей), тогда он вынужден сам освобождать для себя это пространство. А каким образом взрослеющий ребенок может это сделать? Начинает лгать родителям или избегает контакта с ними. В этом случае родители теряют возможность не только осуществлять тот контроль, который они так хотят обеспечить, но и видеть своего ребенка, то есть сохранять с ним контакт и обсуждать повседневную жизнь. «Теплое» пространство теряется, когда авторитарная строгость родителей вынуждает подростка осуществлять проект становления вне дома. Чрезмерный контроль препятствует созданию естественного свободного пространства, так ему необходимого. Родители полностью теряют контроль, слишком его усиливая. А подросток недополучает родительское тепло и поддержку, в чем он по-настоящему нуждается. В такой ситуации проигрывают обе стороны.

Недостаточный контроль

Подросшим детям, как и ребятам помладше, необходимо видеть: «Взрослые приглядывают за мной». Недостаточный надзор способен ударить по самооценке.

Шестнадцатилетний Турбьерн с двумя своими приятелями в первый раз поехал на дачу без взрослых. Предполагалось, что он вернется домой в воскресенье, часам к восьми вечера. Но автобус не следовал расписанию, и, когда Турбьерн доехал до своей остановки, расположенной в десяти минутах ходьбы от дома, было уже почти двенадцать ночи. Мобильный разрядился, приятели остались на даче еще на день, поэтому подросток не смог предупредить родителей о своей задержке. Он боялся, что дома все очень волнуются, и едва ли не бежал, так что сумка билась о спину. Турбьерн хотел избавить родителей от томительного ожидания и напрасного волнения. Он радовался возвращению домой и предстоящей встрече с мамой и папой. «Наверное, они приготовили что-нибудь вкусненькое», – думал он на бегу.

В полночь Турбьерн стоял в коридоре, ожидая, что сейчас к нему устремятся родители, начнут его обнимать и спрашивать, все ли с ним в порядке. Но в гостиной было темно, и во всем доме не было слышно ни звука. Турбьерн потрясенно осознал, что родители и младший брат уже легли спать. Никто его не ждал, никто не волновался. Турбьерн пошел спать с ощущением растерянности и одиночества.

На следующий день, за завтраком, родители спросили его, во сколько он вернулся домой и понравилась ли ему поездка. О беспокойстве по поводу его позднего возвращения не было сказано ни слова. Турбьерн тоже ничего не сказал о том, какой стресс он пережил. Ему было стыдно за свои ожидания, за то, что он предполагал, что родители будут за него волноваться, встретят его ужином и окружат заботой.

Родители же, разумеется, радовались тому, что сын благополучно вернулся домой. Они испытывали некоторую гордость оттого, что легли спать, не дожидаясь его. Тем самым они продемонстрировали, насколько ему доверяют. Родители Турбьерна давно считали, что их сын уже достаточно взрослый, чтобы самому за себя отвечать.

Что происходит в этой семье? Родители озабочены проектом становления больше, чем сам подросток. Они недостаточно чутко отзываются на его потребность в безопасности и обращаются с ним как со взрослым, который несет за себя полную ответственность. Турбьерну остается устыдиться собственных ожиданий того, что он будет встречен как нашедшийся ребенок. Это плохо скажется на его самооценке.

Бывает трудно сладить с обеспокоенными и нервничающими родителями, но полное отсутствие беспокойства – это еще хуже: и теплота, и требовательность в некоторой степени размываются. Из-за произошедшего Турбьерн думает, что его родителям все равно. Он, конечно же, знает, что они его любят, но сосущее чувство стыда говорит ему, что теперь он занимает в жизни мамы и папы не такое место, как раньше. Быть может, они с радостью ждут, когда он уедет из дома? Эта мысль никогда раньше не приходила ему в голову.

Если бы родители Турбьерна узнали о том, что их сын думает и чувствует по поводу своего возвращения домой, то выразили бы свое несогласие. Они любят сына и желают ему добра. Но их ошибка заключается в том, что они ожидают самостоятельности, когда Турбьерн к ней еще не готов. Они слишком рано прекращают мониторинг, в меньшей степени проявляют заботу о мальчике, как будто выставляя его за пределы круга безопасности.

Оптимальный контроль

Что значит держать в меру крепко? Это вы должны определить сами, исходя из знания собственного ребенка и условий среды, в которой вы живете. В большинстве же случаев родители подростков стараются уберечь своих детей от курения, употребления алкоголя, наркотиков, раннего сексуального дебюта и нарушения закона. Однако подростку может понадобиться теплая защита, связанная с другими, не столь из ряда вон выходящими сторонами жизни, которые, тем не менее, весьма значимы. Отношения с друзьями, например. В жизни подростка происходит многое, что бывает не так просто увидеть. Мы и не должны знать всего. Но подростку лучше с чуткими родителями, которые внимательны к нему и его жизни.

Возможно, будет нелишним воспользоваться советом одного весьма неглупого отца троих детей: «Я не хочу создавать для моих мальчишек тепличных условий, но стараюсь быть эдакой подушкой безопасности – если что-то случается, я тут как тут». Он держит своих ребят не слишком сильно, но всегда присутствует рядом, готовый вмешаться, если это потребуется. Быть может, он замечает, что по лицу его четырнадцатилетнего сына пробегает тень, когда тот узнает, что его приятель этим летом не пойдет в поход с ночевкой. Функция подушки безопасности будет реализована, если папа заметит эту тень и спросит: «Ты расстроен, Эрленд? Ты хотел, чтобы Аким тоже пошел в поход?» Так Эрленд не остается наедине со своими переживаниями и получает возможность поговорить с отцом о том, чем заняты его мысли, – к примеру, о том, почему этим летом Аким не пойдет в поход.

Мне кажется, что это – дельный совет. Мне нравится считать себя эдакой подушкой безопасности для моих повзрослевших детей. Они ведь во мне нуждаются. Не удерживать слишком сильно, но и не отпускать. И еще один совет – не стоит быть слишком строгими по отношению к самим себе: еще не один раз по лицам детей будет проскальзывать тень недовольства или печали, которую мы не заметим или же не сумеем на это должным образом отреагировать. Но стараться быть рядом, когда что-то происходит, – это мы можем.

Не просто контролировать, но включаться и помогать

Одно дело – контролировать, другое – помогать. Порой без помощи можно обойтись, однако приятно, если ее все же оказывают. Если подросток видит, что родители протягивают ему руку помощи, делают это по собственной инициативе, это укрепляет его самооценку. Рассмотрим следующий пример.

Семнадцатилетняя Нора учится на втором курсе колледжа. Помимо учебы у нее еще масса дел и забот: тренировки по гандболу два раза в неделю, пробежки с подругой, работа в продуктовом магазине по субботам и бурная социальная жизнь в общении с друзьями. Другими словами, совершенно обычная насыщенная подростковая жизнь. Еще она прошла прослушивание на участие в капустнике в колледже. Это ежегодное событие – в Осло каждый колледж делает новогоднюю постановку. И Нора должна играть в постановке своего учебного заведения. График репетиций весьма напряженный, ведь капустник в колледже – это вам не шутки: приглашаются профессиональные консультанты, с этим событием связаны серьезные амбиции. В ноябре репетиции проводились два раза в неделю, в декабре каждый день и затягивались до позднего вечера. Все предновогодние дни, в том числе праздничные, были посвящены репетициям.

По-настоящему напряженный график, который может обеспокоить многих родителей: а что, если все это скажется на учебе и оценках? Или того хуже: что, если ребенок будет недоедать и недосыпать и вымотается вконец? Родители Норы не сомневались в том, что участие в капустнике пойдет дочери на пользу, и поддерживали ее интерес.

Однажды вечером, когда репетиции только-только начинали набирать обороты, мама сказала Норе: «Ты знаешь, все это будет весьма непросто, хотя, безусловно, очень интересно. Я тут подумала, чем бы я могла тебе помочь, чтобы ты не так уставала». Нора заинтересованно слушала, глядя на мать. «Хочу предложить тебе вот что: я могу забирать тебя из колледжа после репетиций. Наверное, не всякий раз, но так часто, как у меня будет получаться. Особенно в декабре, когда вы начнете репетировать ежедневно. Еще я позабочусь о том, чтобы холодильник был полон еды, чтобы ты могла брать ее с собой и нормально питаться каждый день. Что ты по этому поводу думаешь?» – «Ой, мама, спасибо! Здорово! Я думаю, это поможет».

Мама много раз заезжала за Норой темными ноябрьскими и декабрьскими вечерами. В машине по дороге домой они вовсю обсуждали радости и трудности жизни новоявленной труппы. Спустя несколько недель после окончания этого насыщенного периода, когда Нора вернулась к обычному ритму жизни (учебе, урокам, гандболу, пробежкам и друзьям), она сказала маме как-то вечером: «Знаешь, мам, так хорошо, что ты забирала меня с репетиций и все такое, это мне очень помогло. И вообще было приятно. Особенно потому, что ты сама это предложила. Я хоть поблагодарила тебя как следует?»

Без сомнения, все это пошло Норе на пользу, а также укрепило ее отношения с матерью. Способствовало ли это укреплению самооценки Норы? Я считаю, что да. Я думаю, Нора чувствовала, что ее видят и заботятся о ней, причем неожиданным для нее образом. Поэтому, вероятно, правильнее будет сказать, что мама старалась найти и отыскала Нору, в том смысле, что увидела ее потребность прежде, чем сама Нора ее ощутила. История о Норе и ее маме повествует и о ценностях. Мама научила дочь одной важной вещи: мы помогаем друг другу. Нора наверняка запомнит этот опыт и воспользуется им в жизни. И, как говорилось выше, осознанное отношение к ценностям, то, на что человек ориентируется в жизни, является составляющей самоощущения и самооценки.

Мама Норы демонстрирует нам, что значит теплота в отношении к подростку. Она заинтересована, она поддерживает, она готова помочь. Именно это дает ей возможность быть также и требовательной. Мама включена в жизнь дочери. Она в курсе событий, и поездки на машине сыграли в этом не последнюю роль – мама имела возможность узнать, что беспокоит семнадцатилетнюю девушку. Мама с дочкой установили контакт, который Нора хорошо принимает, поэтому она послушается, когда однажды маме понадобится проявить требовательность или установить ограничения: «Знаешь, Нора, важно, чтобы ты начала серьезнее относиться к деньгам. Мне кажется, тебе стоит научиться обходиться тем, что есть в твоем распоряжении. Так что теперь я не буду давать тебе деньги сверх определенной реалистичной суммы, о которой мы с тобой договоримся. Что ты на это скажешь?» Мама Норы осуществляет родительские полномочия, основываясь на теплоте, она сохраняет уважительное отношение к дочери и тогда, когда предъявляет ей требования. Именно в этом и заключается авторитетное родительство.

Родители многих подростков ежедневно подвергаются испытаниям на прочность в осуществлении своих полномочий – они теряют контроль, стоят и бранят строптивых юношу или девушку, которые не хотят ничего слушать. Каким образом мы можем проявлять уважение к проекту становления подростков и в то же время осуществлять родительские полномочия? Как добиться оптимального контроля, выполнять действительно эффективный мониторинг?

Мы знаем, что подросток отдалится от нас, если мы будем относиться к нему без должного уважения. Поэтому первая заповедь родителей подростков такова: демонстрируйте понимание и уважение к чувствам юношей и девушек, к их потребности в самостоятельности и независимости. «Ну это само собой разумеется», – возможно, скажете вы. Однако многие взрослые, сами того не замечая, упускают этот момент из виду. Вероятно, это происходит потому, что обеспокоенность родителей берет верх и заставляет их устанавливать ограничения, чтобы удержать своих взрослеющих детей подальше от таких опасностей, как дурные привычки и плохие компании, употребление наркотиков и алкоголя. В результате подростки порой скрывают то, к чему родители относятся с неодобрением. Таким образом, родители лишаются возможности быть в курсе происходящего и осуществлять контроль. А подросток, вероятно, в отсутствие поддержки со стороны собственных родителей лишается уверенности в себе.

Открыться или вновь запереться

Результаты исследований, проводившихся в последнее десятилетие, говорят о том, что установление ограничений в отношении подростков – это вопрос прежде всего коммуникации, а не контроля. Возможность выполнять мониторинг жизни подростка появляется у родителей тогда, когда их взрослеющий ребенок сам делает выбор в пользу открытого диалога с матерью и отцом, когда он сам решает рассказывать им о своей жизни. Это так важно, что следует остановиться на этом подробнее.

Многие родители считают, что надзор и контроль реализуются посредством расспросов и указаний: «С кем ты был сегодня вечером?», «Ты не поедешь на дачу, об этом не может быть и речи!». Однако возможность быть включенным и влиять на жизнь подростка заложена прежде всего в благоприятной семейной атмосфере, располагающей к тому, чтобы ребенок рассказывал о своих буднях, о радостях и горестях, делился сомнениями и опасениями. Подростки больше открываются, когда встречают теплоту и понимание, но закрываются, сталкиваясь с критикой и вспышками гнева. Таким образом, ключом к сохранению известного влияния на подростка являются не расспросы и контролирование, а напротив – наша способность выслушать и понять. Мы вступаем в общение со своими детьми, когда заинтересованно их слушаем, мы прерываем это общение, критикуя и указывая. В следующей главе мы увидим, что значит устанавливать ограничения посредством доверительного общения.

Только когда мы будем достаточно подготовлены к роли родителей подростка, научимся повседневному уважительному взаимодействию, можно задуматься об эффективном установлении ограничений для ребенка, вовсю осуществляющего проект своего становления. Установление границ важно по тем же трем основным причинам, что и для детей помладше:

• потребность в безопасности и присмотре;

• потребность в обучении;

• личные границы родителей.

Возраст ребенка имеет большое значение, ведь тринадцатилетнему требуется гораздо большее участие и руководство со стороны родителей, чем восемнадцатилетнему. Постепенно, по мере развития самостоятельности подростка, установление ограничений будет перемещаться в направлении от установления границ к их обсуждению. Поэтому установление ограничений для подростков можно в большей степени рассматривать как обучение, а не как контроль. Обсуждение того, как лучше поступить, проговаривание возможных последствий образуют в мозге подростка соответствующие связи, учат задумываться о последствиях своих действий и способствуют формированию ответственного отношения к себе и окружающим. Поэтому очень важно, чтобы у родителей и подростков сохранялся диалог, дающий маме и папе возможность проявить себя в качестве наставников. Границы, в установлении которых подросток принимает участие, входят в репертуар его саморегуляции. Авторитарные команды или вызовут сопротивление (правила будут нарушены, как только подросток скроется за ближайшим углом), или же пресекут развитие самостоятельности и тем самым ударят по самооценке.

Установление границ для защиты подростка

Младшие подростки – это детский разум во взрослом теле. Они нуждаются в требовательных взрослых, которые будут их направлять, устанавливать для них четкие границы. Границы, защищающие от элементов взрослой жизни, к которым дети на данном этапе еще не готовы. В то же время эти границы не должны лишать подростков некоторой независимости, права на осуществление проекта становления. Соблюсти такой баланс весьма непросто.

В той или иной ситуации разумно прибегнуть к оценке рисков: существует ли реальная опасность? Есть ли угроза жизни либо здоровью? Не слишком ли сын мал для этого? Готова ли дочь к этому? Какова степень риска? Изменится ли ваше мнение, когда все будет позади, по прошествии времени? Или же это ваши собственные страхи прорываются наружу и заставляют вас устанавливать для ребенка такие ограничения? Возможно, поведение подростка отзывается в вас зловещей музыкой из фильма «Челюсти» – то есть вас самих что-то гложет, и именно это усиливает вашу тревогу за ребенка? Может ли ваш запрет стать серьезной помехой в развитии самостоятельности? Если в результате оценки рисков вы понимаете: «Это действительно опасно» или «Это не пойдет дочери на пользу» – и осознаете, что и по прошествии времени не измените свою позицию, то, по всей видимости, границы необходимы.

Четырнадцатилетняя Майя и ее подруга-ровесница Кристин светились от радости, рассказывая маме Майи о том, что они выиграли билеты на датский лайнер из Осло в Хиртсхальс[6]. «Конечно, мы не можем поехать одни. Нужно, чтобы с нами был кто-то совершеннолетний, но мы с этим разобрались – двоюродной сестре Кристин через две недели исполнится восемнадцать, и она сразу согласилась поехать!» – с большим воодушевлением говорили девочки.

Мама Майи моментально произвела оценку рисков. Дело ясное, никаких бесплатных поездок в Хиртсхальс для Майи и Кристин. Девочкам она сказала: «Понимаю, что это очень заманчиво. Однако вы еще слишком юны, чтобы отправиться в такую поездку вдвоем, а сестра Кристин еще недостаточно взрослая, чтобы за вами присматривать, хотя она скоро и станет совершеннолетней». – «Не вредничай, мы сами сможем о себе позаботиться, ведь ночевка всего одна. К тому же это бесплатно! Ты не должна запрещать нам ехать!» – ответствовала Майя, а Кристин одобрительно кивала. «Вероятно, вы думаете, что познакомитесь там с молодыми людьми, будете танцевать и веселиться, но ведь пассажиры лайнера, идущего в Хиртсхальс, как правило, – люди среднего возраста. Ну а множество подвыпивших стареющих мужчин уж точно с удовольствием потанцуют с вами, – сказала мама спокойным тоном. И продолжила: – Мне кажется, вам будет крайне неприятно оказаться там без сопровождения взрослых». Девочки переглянулись и несколько сконфуженно промолвили: «Ой, об этом мы не подумали…» Довольно быстро они сошлись на том, что такого рода поездку лучше отложить на несколько лет.

Мама была уверена в своей правоте и установила не допускающее возражений ограничение. Оценить риски в данной ситуации, на ее взгляд, было нетрудно. Что касается примера из начала главы 11 (Ханна сердилась на нас с отцом за то, что мы запрещали ей отправиться в поездку с друзьями), все было не столь однозначно, как в случае с Майей и ее подругой. Оценку рисков мы произвели вместе с Ханной. Мы довольно долго обсуждали, что может пойти не так; объясняли дочке, почему мы сомневаемся в том, что стоит ее отпускать; взвешивали пользу, которую она могла бы извлечь из этой поездки. Я помню, как это было трудно, поскольку все были сильно вовлечены эмоционально. Ханна хотела поехать, мы были обеспокоены тем, что могло случиться.

Зачастую произвести грамотную оценку рисков действительно сложно. Каждого родителя время от времени терзают сомнения, и все ошибаются: бывают чересчур строги или, напротив, слишком уступчивы. Зачастую непросто быть родителем подростка. Будем помнить об этом, продолжая разговор об установлении ограничений, не будем слишком строги по отношению к самим себе, ведь мы имеем право медлить, заблуждаться, раздумывать и советоваться с другими родителями, чтобы разобраться в ситуации. К слову, история с Ханной закончилась тем, что она все-таки получила разрешение отправиться в поездку. Мы вооружили ее несколькими основополагающими установками, и она вернулась домой целой и невредимой.

Проявляйте озабоченность

Здравый смысл и научные данные говорят о том, что пренебрежение потребностью в безопасности не идет на пользу нашим взрослеющим детям. Безопасность включает в себя множество аспектов, но сейчас мы поговорим о том, который часто становится причиной споров между родителями и их детьми, – времени возвращения домой. До которого часу подросток может гулять? Это зависит от правил, действующих в месте вашего проживания, от существующих условий. Быть может, вам стоит скооперироваться с другими родителями и установить для детей единое время возвращения домой. Куда легче отправиться домой, когда и другие это делают. Нам следует озаботиться тем, чтобы дети вовремя приходили домой. Порой родителям нет дела до того, где гуляют их дети, как поздно они возвращаются. Разрешение свободно болтаться с ребятами постарше и взрослыми в субботу вечером не полезно для самооценки, не говоря уже о том, что это может быть небезопасно.

Не проявлять беспокойства – это все равно что выставить своего ребенка за пределы круга безопасности, в мир, где он пока еще не способен сам о себе позаботиться. Таким образом, время возвращения домой – это вопрос, требующий установления ограничений, которые мы постепенно будем снимать – по мере взросления и развития наших детей. Так, скажем, девятнадцатилетние разбираются с этим сами. В то же время разумно говорить об ограничениях, чтобы подросток понимал, что речь идет о защите. Но что делать, если подросток нарушает установленные родителями границы?

Вмешайтесь, но не наказывайте

Важно понимать, что наказание – не разумный выход. Поставьте себя на место четырнадцатилетнего мальчишки, который несколько раз поздно возвращался домой и в наказание получил трехнедельный домашний арест. После уроков надо идти прямиком домой, нельзя приглашать к себе друзей, нельзя встречаться с ними вне дома. Что вы почувствуете? По всей видимости, вы сочтете, что родители вас не понимают, мешают вам вместо того, чтобы поддерживать. Контакт между вами и родителями не улучшится. У вас не возникнет большего желания посвящать их в свою жизнь – скорее наоборот.

Наказание, такое как домашний арест и лишение привычных благ, отталкивает подростка или заставляет его отдалиться, запереться в себе. Таким образом родители не расширяют, а ограничивают возможности воздействия на своих взрослеющих детей. Как правило, подросток воспринимает наказание как непонимание («Они даже не пытаются понять, каково мне после этого!»). Мы можем обратиться к собственному опыту: часто, столкнувшись с непониманием, мы испытываем сильные негативные эмоции, которые делают нас агрессивными или заставляют отдалиться. То же происходит и с подростками, особенно если их не понимают родители, в поддержке которых они нуждаются больше всего.

Но мы можем серьезно поговорить со своим взрослеющим ребенком. Выслушать его мнение: например, ограничения по времени возвращения домой установлены слишком строго или же имеются причины, затрудняющие своевременное возвращение домой. Вы можете рассказать о своей обеспокоенности, о том, как вы волнуетесь, если не знаете, где находится ваша дочь, если вам не удается связаться с вашим сыном. Вы можете подчеркнуть, что границы установлены так, как установлены. Одним словом, стоит серьезно поговорить, и чтобы обе стороны имели возможность высказаться. Поговорить серьезно – да, но не обвиняющим, ироничным, раздраженным или гневным тоном. Только так мы можем защитить своих детей – защитить, не ограничивая их самостоятельность и не мешая реализации проекта становления.

Последствия – это совсем не то, что наказание

Порой поступки имеют совершенно естественные последствия, например уменьшение суммы денег на карманные расходы, если подросток потратил деньги совсем не на то, на что планировалось. Или же отказ мамы одолжить дочери новый дорогой зонт, если та за прошедший месяц потеряла уже три. Легкомысленность и невнимательность в этих случаях имеет последствия, из которых можно извлечь урок, но это вовсе не то же самое, что наказание. Бывает непросто увидеть разницу между наказанием и последствиями. В этом случае можно задать самому себе вопрос такого рода: уменьшение еженедельной суммы на карманные расходы – это естественное следствие поступка, из которого можно извлечь урок, или же чистой воды возмездие? Наказание, как правило, имеет уничижительный, а не воспитательный эффект. Однако мне кажется, мы должны быть мягче и начинать не с последствий, а все-таки с обсуждения и попытки достигнуть новых договоренностей.

Тем не менее, бывают ситуации, когда необходимо решительное вмешательство родителей. Например, сопровождение подростков: мы можем отвозить и забирать их, можем предъявлять жесткие требования или влиять на них другим способом. Когда требуется вмешательство и как его осуществить? Я не могу ответить на этот вопрос, поскольку все зависит от обстоятельств и отношений между родителями и детьми. Однако мы можем прибегнуть к оценке последствий: если подросток в опасности, то естественным следствием из этого должно быть наше вмешательство. Это не должно быть наказанием, а лишь следствием сложившейся ситуации и проявлением родительской ответственности.

Если вы как родитель чувствуете, что не можете повлиять на ситуацию, и серьезно беспокоитесь за своего ребенка, то самым ответственным шагом с вашей стороны в этом случае будет обращение за помощью. Поговорите с родными и друзьями, с людьми, которым вы доверяете, кто хорошо вас знает и расположен к вам. Если же это не помогает, значит, необходимо обратиться за профессиональной помощью. Поверьте, в глубине души подросток хочет, чтобы вы о нем беспокоились.

Пока подросток находится внутри круга безопасности, нам, по большому счету, не стоит волноваться. Пока он пускает родителей в свою жизнь, пока нам известно, чем он живет, что с ним происходит, пока мы обходимся без чрезмерного контроля – развитие должно идти нормально, своим чередом.

Разумеется, вы вправе рассердиться

Бывают ситуации, когда мы искренне сердимся, и эта реакция совершенно естественна. Например, в ситуации, подобной этой: четырнадцатилетний Йенс решил покататься на машине и съехал в кювет. Мальчик не пострадал, но машину сильно помял. В данном случае искреннее проявление гнева действует двояко. Мать и отец выплескивают страх за сына, огорчение, вызванное его беспечностью, и расстройство, связанное с предстоящим ремонтом автомобиля. Йенсу их гнев показывает серьезность произошедшего и дает понять, почему четырнадцатилетним строго-настрого запрещается водить машину. Кроме того, в такой ситуации родителям следует беспристрастно и серьезно поговорить с сыном о вождении – так, чтобы и Йенс имел возможность высказаться.

Естественный искренний гнев в случаях, когда имеет место угроза безопасности или когда речь идет об оскорблении или нарушении границ, – часть жизни семьи. Обоснованная реакция гнева должна быть выражена. Однако многим из нас, взрослых, не помешает задумываться о том, действительно ли обоснован наш гнев, и совершать осознанную оценку рисков. Не абсурдно ли впадать в ярость просто потому, что школьный рюкзак валяется на полу в коридоре? Неужели надо так кипятиться из-за того, что дочь так долго занимает ванную? Заслуживает ли сын такого раздражения с моей стороны потому, что не сделал уроки?

Будьте тем, кому можно открыться

Подростки вполне способны выдержать искренние реакции родителей (и более того – они в них нуждаются). Но наши взрослеющие дети не должны постоянно испытывать страх спровоцировать вспышку гнева. Мы можем быть твердыми, не утрачивая контакта с подростком, быть требовательными, не теряя теплоты в отношении к нему. Авторитетные взрослые могут рассердиться, но при этом должны регулировать проявление собственного гнева так, чтобы подросток мог его принять. Необоснованный гнев и ругань действуют на подростка губительно, вызывают стресс и тревожность. Непрекращающийся страх спровоцировать вспышку гнева разрушает самооценку, развивает боязливость и скованность.

В случае с Йенсом главное, чтобы гнев родителей не был необузданным, чтобы мальчик не решил впредь все от них скрывать, в страхе вызвать очередную вспышку. Цель родителей состоит в том, чтобы Йенс сделал определенные выводы: ему нельзя водить машину до тех пор, пока он не станет достаточно взрослым и не получит водительские права. Мальчик вовсе не должен быть просто обруган и остаться после этого в расстройстве, одиночестве и страхе. Нецивилизованное проявление гнева со стороны взрослых не учит подростка, а лишь приводит к возникновению тревожности и чувства одиночества.

Нам известно, что подростки могут отвернуться от нас, если мы не будем относиться к ним с должным уважением. Если мы станем теми, кому можно открыться даже в том случае, когда подросток совершил ошибку, сделал глупость или обманул наши ожидания, он будет чувствовать уверенность в том, что всегда сможет к нам обратиться, прийти к нам. Только при таком условии у нас появится возможность помочь своему взрослеющему ребенку и чему-то его научить.

Но как стать тем, кому можно открыться? Вспомните себя. В чем вы нуждались, когда были юны, находились в процессе интенсивного роста и развития? Что творилось у вас на душе? Что-то, о чем непросто спросить или рассказать. Вам хотелось, чтобы мама и папа пытались вас понять, пытались встать на ваше место и увидеть ситуацию вашими глазами. Чтобы они приняли вас и показали, что, как бы там ни было, они любят вас, что они хотят вас услышать вне зависимости от того, что вы собираетесь им сказать. Таким образом, быть тем, кому можно открыться, – значит быть понимающим и слушать вне зависимости от того, что рассказывает подросток: о том ли, что он помял машину; или о том, что она боится, что забеременела; или о том, что его поймали на воровстве; или о том, что она больше не будет заниматься музыкой; или о том, что он страдает от неразделенной любви.

В таких ситуациях не просто сохранить баланс. С одной стороны, мы должны быть искренними и реагировать соответственно, с другой – мы в любом случае должны уметь слушать. На практике это означает, что порой мы обязаны брать себя в руки, сдерживать свои эмоции и чувства и слушать, даже если мы шокированы или разочарованы. Возможно, будет нелишним спросить себя: что важнее – всегда выражать свои чувства или чтобы мой ребенок знал, что мне можно открыться, даже если он сделал глупость? Чтобы он и впредь приходил ко мне со своими проблемами?

Право быть ранимым и небезупречным – самое важное условие укрепления самооценки подростка. Необходимо, чтобы подросток чувствовал, что его принимают – вместе со всей его неуверенностью, ошибками и недостатками. Что мы расположены к нему, мы готовы выслушать, мы обеспокоены, даже когда он сделал глупость или обязан был знать лучше. Поэтому эффективна позиция полного принятия: способность слушать и принимать подростка должна быть всеобъемлющей и радикальной.

Подросток может ошибаться – примите это

Убеждение в том, что в любой момент следует быть безупречным и всегда со всем справляться, угрожает нашей самооценке. Здоровое самоощущение и устойчивая самооценка вмещают в себя убеждение, что ошибаться – нормально («Мне не надо волноваться из-за того, что я не идеален. Я верю в то, что другие – особенно мои родители – принимают меня и тогда, когда у меня что-то не получается»). Подростки должны иметь возможность учиться на своих ошибках, не будучи обязанными при этом испытывать чувство стыда. Мы все в этом нуждаемся, вне зависимости от возраста. Полное принятие дает такую возможность.

Совершенство не заложено в человеческой природе. Взросление в условиях постоянного ожидания безупречности порождает стыд («Со мной что-то не так, если я не оправдываю их ожиданий»). Подросткам необходим многократный опыт принятия, в том числе их ошибок и неумения с чем-то справиться.

Пятнадцатилетний Тур провалил экзамен по естествознанию. Папа не сказал ему: «Ну, что я говорил?! Надо было больше заниматься! Видишь, к чему привела твоя лень?» Нет, папа сказал так: «Эх, Тур, что ты сам об этом думаешь?» Тур считает, что это паршиво. Папа продолжает: «Да, досадно, что тебе придется пересдавать экзамен, но мы поможем тебе с этим справиться».

Большинство родителей замечают в подростках черты, которые их удручают, которые они считают негативными или которые попросту им не нравятся. Возможно, сын не проявляет усердия в обучении (какое, на ваш взгляд, ему стоило бы проявить). Возможно, вы реагируете на стиль одежды или манеру говорить своей дочери (или на то, что она всюду оставляет свои вещи). А если вы вдруг понимаете, что вам не нравится собственный ребенок… Это может вызвать страх, смятение или острое желание «исправить ошибку». Беспокойство за подростка заставляет родителей поучать и выговаривать. И мы должны быть требовательными по отношению к подросткам, мы должны помогать им развиваться и все лучше и лучше ориентироваться во взрослой жизни.

Однако еще важнее уметь мириться с тем, что они ведут себя не так, как нам нравится, не отрекаясь от своей основополагающей родительской ответственности – видеть потребности ребенка. Мы должны смотреть выше, заглянуть за «нравится» или «не нравится». Если мы зацикливаемся на мысли «Сейчас он мне не нравится», то рискуем упустить потребности подростка из виду.

Загляните глубже, чем «нравится» или «не нравится»

Способность понимать и принимать потребности других людей связана с ощущением того, что мы к ним расположены. Когда вы не расположены к подростку, то не слишком-то способны вникнуть в его потребности, понять, что ему нужно. Это происходит потому, что вас ослепляют собственные негативные чувства. Родители и их взрослеющий ребенок втягиваются в порочный круг, стоит маме или папе потерять зрячесть из-за того, что им не нравятся действия своего ребенка.

Заглянуть глубже, увидеть дальше, чем «нравится» или «не нравится», – значит обратиться к основополагающей любви, которую вы испытываете к своему ребенку. Почувствовать, что вы его любите, даже если он делает то, что вам не нравится. Осознать свое родительство и вспомнить о том, что подросток остается вашим ребенком, которому необходимо ваше признание и помощь. Именно тогда, когда вы ощущаете, что вам не нравятся какие-то черты вашего ребенка, постарайтесь напомнить себе, что нельзя быть перфекционистом ни по отношению к себе, ни по отношению к ребенку (в особенности – по отношению к нему!). И именно тогда, когда взрослеющие дети делают глупости или же у них не получается то, что, на ваш взгляд, должно бы получиться, вы имеете возможность принять: они, как и всякий человек, несовершенны.

Полное принятие включает попытку принять и то, что принять не просто. Следует целиком и полностью, всеми силами попытаться принять все особенности своих детей, а не только те качества, которые нам по душе. Мы можем перенести их гнев и недовольство, их проступки; мы в состоянии вникнуть в сложности, которые кажутся нам надуманными.

Семнадцатилетняя Сюннива рыдает. Истерику спровоцировало пятно от кофе на платье, которое она собиралась надеть на сегодняшнюю вечеринку. Мама садится рядом с ней и говорит: «Девонька моя, я вижу, что тебе тяжело, просто поплачь…» Плач усиливается, мама обнимает дочку, которая, рыдая, склоняется к матери. Когда плач стихает, Сюннива рассказывает маме о том, как она устала от давления, оказываемого школой, друзьями, СМИ, миром вокруг. Она измотана, и кофейное пятно стало последней каплей, переполнившей чашу.

Многие сочтут, что здесь мы имеем дело с избалованной или истеричной девушкой, которую необходимо поставить на место. И первым порывом матери было проявить строгость и призвать дочь взять себя в руки: «Ну в самом деле, Сюннива! В твоем гардеробе достаточно одежды. Зачем поднимать переполох из-за какого-то пятна?» Маме совершенно не понравилась истерическая реакция Сюннивы. Однако она видит дальше и дает дочери возможность получить опыт, который свидетельствует о том, что быть маленькой, неспособной с чем-то справиться – это нормально. Хорошо, когда тебя принимают и дают возможность выразить словами испытываемое давление и стресс.

Полное принятие, которое демонстрирует мама, в дальнейшем будет способствовать тому, что Сюннива станет проще относиться к своей уязвимости. Получение такого опыта вместе с родителями помогает молодым людям признавать собственное несовершенство и в другого рода отношениях, например в любви. Тогда уязвимость будет ощущаться не столь пугающе, и уже не так сложно станет ощущать себя просто человеком.

Важно понимать, что принятие – это совсем не то же самое, что уступчивость. Принимать – значит пропускать все через себя, признавать чувства подростка: «Да, у моего ребенка не все получается, он не справляется, и ему нужна помощь». Принимать – это значит быть неравнодушным к ребенку, как мама Сюннивы неравнодушна к ее истеричному плачу. Быть уступчивым скорее означает смиряться или же иметь наплевательское отношение, как если бы мама просто закрыла дверь в гостиную, оставив Сюнниву плакать в одиночестве.

Заглянуть за проявления поведения, которое нам не по душе, бывает нелегко. И вы, и я можем допустить промах и наброситься на подростка или же проигнорировать его в момент, когда он по-настоящему нуждается в принятии и признании. Однако если у нас получается принять своего ребенка, если мы не поддаемся негативной реакции и проявляем внимание, если мы отвечаем на поведение, которое не понимаем или же которое нам не по душе, теплотой – вот тогда мы делаем важный и значительный вклад в развитие самоощущения и самооценки ребенка. Когда мы становимся теми, кому все можно рассказать, вне зависимости от происходящего, мы позволяем сверкать бриллианту самоощущения – опыту быть принятым со всеми своими проступками и недостатками. Мы предоставляем несовершенству его законное место в самоощущении и отношениях.

Подросток может быть неуверенным в себе – примите это

Подростковый период связан с естественным появлением неуверенности в себе. Проект становления – это экзистенциальный проект: кто я? Чему я посвящу свою жизнь? Что обо мне думают другие? Что я сам чувствую по отношению к себе? Что меня в действительности интересует? Какие у меня способности? А что, если я ни на что не годен? Вопросы серьезные, поэтому и неуверенность может быть весьма сильной.

Подростки хотят быть похожими друг на друга – и это нормально. Когда делаешь все то же самое, что и остальные, появляется ощущение надежности, особенно если тебе тринадцать – пятнадцать лет и ты только вступаешь на путь самостоятельности. Создается впечатление, что подростки обретают коллективную самостоятельность прежде, чем постепенно распробуют вкус индивидуализации и заметят: «Мои интересы не совпадают с интересами друзей». Подросткам помогает присутствие взрослых, которые понимают их потребность быть такими же, как другие, и которые поддерживают их право на то, чтобы не быть обязанными делать индивидуальный выбор. Им нужно общение со взрослыми, которые принимают их неуверенность в себе. Таким образом мы оказываем им эффективную поддержку в продолжительной погоне за тем, «что подходит именно мне».

Кроме того, в подростковый период коренным образом меняется физиология. Внезапно молодые люди становятся обладателями половозрелого тела. Подростки начинают выглядеть взрослыми, и лишь много позже у них появляется внутреннее ощущение того, что они действительно повзрослели. Естественным следствием этого являются самонадеянность и озабоченность собственным телом и внешностью, а также беспокойство и неуверенность: «Такой ли я, как надо? Достаточно ли я хорош?» Многим подросткам становится неуютно в собственном теле, которое внезапно созревает, их беспокоит, какое впечатление они производят на окружающих. Пубертатный период – это период испытания самооценки.

В большинстве случаев неуверенность проходит сама по себе. Подросток привыкает к своему изменившемуся телу и обретает более гармоничное самоощущение. И мы, взрослые, можем стимулировать это – прежде всего принимая и поддерживая своих взрослеющих детей. Мы также можем периодически делать им комплименты, касающиеся внешности («Когда ты шел мне навстречу, мне вдруг бросилось в глаза, до чего же ты красивый!»). Говорите что-нибудь приятное всей ватаге сразу: «Черт возьми, да у нас тут целая компания красивых молодых людей!» Положа руку на сердце, я считаю, что все подростки очаровательны просто потому, что они юны. Это почти как с младенцами – все они сладкие, просто потому, что они младенцы. Самооценка сильно повышается, когда получаешь данное от всей души подтверждение того, что выглядишь на все сто, ведь именно с внешностью чаще всего связана неуверенность в себе.

Еще более важно, чтобы мы стали противовесом пропагандируемого в СМИ культа красоты тела. Мы можем говорить с подростком о том, что есть масса способов выразить свою красоту, что красота – понятие субъективное, что внешность на самом деле не имеет особого значения, что гораздо важнее то, кто ты есть, как тебе живется, как ты заботишься о самом себе и своих друзьях. Кроме того, молодым людям полезно видеть, что мы принимаем собственное тело и не фиксируемся на нем, – так мы покажем правильную модель поведения. И последнее (но, вероятно, самое главное): никогда не критикуйте внешность подростка. В этом возрасте все дети чрезвычайно ранимы во всем, что касается физической привлекательности. Если мы и комментируем внешность подростка, то должны делать это в позитивном ключе. Единственное негативное замечание способно глубоко ранить подростка, что повлияет на его самооценку.

Тело и внешность – больная тема почти для всех подростков. Но неуверенность может быть связана и с другими аспектами жизни. Многим тяжело выдерживать школьную нагрузку, или же учеба кажется невыносимо скучной. Некоторые до смерти боятся получить плохую оценку, а другим страшно, что одноклассники невзлюбят их за высокие оценки.

Кроме того, у многих подростков есть проблемы с друзьями. Некоторым в принципе нелегко заводить друзей, другие же так общительны, что это их изматывает. В любом случае запрос, адресованный нам, взрослым, заключается в полном принятии. Мы не критикуем своих взрослеющих детей за то, что они испытывают трудности в учебе, или за то, что у них мало друзей. Мы стараемся выслушать и поддержать их.

Некоторые подростки прочно застревают в порочном кругу самобичевания. Родителям некоторых порой приходится очень и очень тяжело: мальчик не смеет никому показаться на глаза из-за своей застенчивости и неуверенности в себе; девочка безудержно стремится похудеть, изматывая себя почти до смерти, чтобы быть достаточно стройной; а кто-то сам приковывает себя к дивану из-за излишнего веса… И вновь повторю: обращайтесь за помощью, если подросток страдает сильнее, чем это обычно бывает в норме. Вам и вашим детям должна быть оказана помощь в решении серьезных затяжных проблем.

Нам известно, что мозг пластичен и что мы можем учиться новому на протяжении всей жизни. Нам также известно, что подростковый период наиболее благоприятен для обучения, поскольку в головном мозге образуется масса новых клеток, готовых к установлению связей и соединений. То, чему подросток посвящает свое время, мозг и тело, оказывает значительное влияние на всю его дальнейшую жизнь, согласно принципу «сейчас или никогда»: клетки головного мозга, которые часто используются, образуют устойчивые нейронные соединения. Нейронные связи, которые не используются или мало используются, ослабляются. «Делать» в этот период жизни равнозначно «учиться».

Атмосфера, которую мы создаем для подростка дома, влияет на то, какого рода способности усиливаются и развиваются в его головном мозге. Границы, которые мы устанавливаем, и способ, который мы для этого используем, в любом случае ведут к научению, поэтому очень важно осознавать, какого рода урок мы хотим преподать своим взрослеющим детям.

Если мы постоянно воюем с подростком, то тем самым приводим к появлению в его головном мозге зоны, ответственной за ведение военных действий. Авторитарное установление границ и жесткие правила провоцируют нападение или оборону – молодые люди борются за право на самостоятельное развитие. В итоге мы получаем подростковый протест, а в головном мозге подростка развиваются стратегии борьбы. Они могут быть разными – откровенный конфликт с родителями или же замкнутость. В этом заложена опасная тенденция для развития самоощущения и самооценки, ведь подросток получает такой опыт: «Я должен драться, чтобы выстоять».

Если в семье царит атмосфера открытости и свободного общения, то в головном мозге подростка будет созревать способность к сотрудничеству. Говоря со своим ребенком о границах, взвешивая все за и против, обсуждая последствия, мы тем самым стимулируем в нем развитие здравого смысла и ответственности. Мы предлагаем подростку опыт, который развивает его способность к пониманию самого себя и других. С точки зрения формирования самоощущения и самооценки это важное приобретение: мы выслушиваем суждения подростка о повседневности, о том, как она воспринимается им самим; он создает собственный язык, при помощи которого выражает свою личность; развивается способность к самовыражению. И, что не менее важно, мы стимулируем в наших взрослеющих детях способность слушать и понимать других.

Помогите подростку избегать однообразия

Если говорить о самоощущении и самооценке, то подростку важно «варьироваться», то есть познавать разные стороны собственного «Я». Мы уже говорили о структуре самооценки, системе элементов, ее укрепляющих, и установили, что все события и ситуации, при которых ребенок получает возможность познать новые грани собственного «Я», имеют потенциал для развития самоощущения и самооценки. Дело в том, что самоощущение и самооценка опираются на способность воспринимать себя как «разного», но, тем не менее, чувствовать свою целостность.

Многие подростки занимают свой мозг однообразной деятельностью, например, сидят за компьютером бльшую часть времени. Родители беспокоятся из-за того, что молодые люди проводят все свободное время, играя в компьютерные игры (в особенности если речь идет об играх, в которых присутствует насилие). Результаты исследований, касающихся влияния на детей и подростков подобных игр, неоднозначны. Нельзя сказать, что подростки, которые часто играют в игры, содержащие насилие, становятся более агрессивными или жестокими в реальной жизни. Здесь имеет значение множество факторов, такие как отношения в семье и влияние сверстников. Однако жизнь в замкнутом мире, коим является реальность компьютерной игры, не идет на пользу развитию подростка. Возможно, потому, что виртуальный мир влияет лишь с одной стороны, а мы хотим привить подросткам не только те ценности, что предлагают игры-боевики.

Взгляд, упертый в монитор, в любом случае уже стал естественной составляющей жизни представителей нового поколения. Технологии вообще (и компьютерные игры в частности), бесспорно, дают массу важных знаний, кроме того они – площадка для установления социальных связей. Однако мы пока не знаем, как бесконечное сидение перед компьютером в период, когда головной мозг окончательно сформировывается, влияет на это формирование. Согласно результатам исследований, просиживание за компьютером влияет на структурирование головного мозга, и способность к эмпатии может недоразвиться. Именно при непосредственном общении лицом к лицу мы учимся выстраивать отношения с другими людьми, замечать малейшие нюансы в изменении мимики и интонации, что является составляющей социального взаимодействия. Регулирование времени, которое подростки проводят за компьютером, необходимо для того, чтобы дать им возможность получить «настоящее» обучение социальным навыкам – в непосредственном общении с членами семьи и друзьями.

В отношении маленьких детей мы можем установить четкие рамки: «Час игры за компьютером, а затем ты должен заняться чем-то другим». Что касается подростков, все не так просто. Они способны закрыться, если мы установим тесные для них рамки. Однако мы можем серьезно с ними поговорить, поделиться своей обеспокоенностью в уважительной форме. И если все происходит в атмосфере открытого общения, то есть шанс, что наши взрослеющие дети к нам прислушаются. Если же они этого не сделают, мы, тем не менее, можем воспользоваться своими родительскими полномочиями и предъявить требования, благодаря которым подростки будут варьировать свою деятельность, активируя различные участки головного мозга и таким образом влияя на его развитие.

Есть, конечно, риск, что подросток воспримет разговор о том, на что он тратит свое время, как морализаторство. Будьте готовы к тому, что подросток отреагирует раздражением на вмешательство в свою жизнь, но помните, что в глубине души он все же ценит, что вы о нем беспокоитесь (во всяком случае, если вы не донимаете его и не ограничиваете самостоятельность чрезмерно).

Признание разносторонних потребностей подростка не означает, что подросток должен принимать все решения самостоятельно. Мы вполне можем признавать потребности наших сыновей и дочерей и при этом говорить им твердое «нет». Помните, что принятие – это не то же самое, что попустительство или уступчивость:

Пятнадцатилетняя Вильде постоянно приводила в дом подруг и вместе с четырьмя-пятью девчонками оккупировала гостиную. Мама ей сказала: «Очень здорово, что к тебе приходят друзья. Однако нам с папой хочется вечером спокойно посидеть в гостиной, поэтому приглашай подруг в свою комнату, если мы заранее не договорились о чем-то другом».

Семнадцатилетний Андерс имел привычку постоянно общаться с друзьями посредством смартфона. Зачастую он переписывался с ними прямо во время ужина. Папа ему сказал: «Я прекрасно понимаю твое желание сразу же ответить на сообщение, но мы договорились на время ужина откладывать гаджеты в сторону. Немного времени, когда никто не мешает нам говорить друг с другом, – это важно».

Восемнадцатилетний Стиан накричал на мать и грубо обозвал ее. Мать на минуту вышла из комнаты, чтобы прийти в себя. После этого она вернулась к сыну, села и серьезно произнесла: «Я не хочу, чтобы ты употреблял такого рода слова – ни по отношению ко мне, ни по отношению к кому бы то ни было. Разумеется, ты вправе рассердиться, но тебе надо следить за своим языком. Сейчас ты можешь по-другому выразить то, что только что пытался мне сообщить».

Возможности родителей устанавливать границы, учитывая собственные потребности, расширяются по мере взросления ребенка. Когда мы несем ответственность за младенца, то наши личные потребности отходят на второй план (например, потребность в непрерывном ночном сне). Но совсем другое дело – ответственность за подростка. И подростки, и взрослые выигрывают оттого, что учитываются интересы обеих сторон. Подростки должны научиться принимать во внимание не только собственные потребности, но и потребности других людей.

Родители тоже порой чувствуют неуверенность или усталость, они огорчаются, им необходимо время, которое можно посвятитьсамим себе. Родители тоже бывают недовольны. И как мы не должны быть перфекционистами по отношению к своим детям, так и не стоит относиться подобным образом к самим себе. У нас должно быть право сказать: «Этого я не вынесу!» или «Этого я не потерплю!». Речь идет о том, чтобы быть искренним человеком. Наше самоощущение и самооценка (как и самоощущение и самооценка подростков) выиграют, если все смогут быть людьми, имеющими потребности и границы, если нам не придется жить в погоне за недостижимыми идеалами, не свойственными человеческой природе. Никто, кроме нас самих (со всеми нашими недостатками и несовершенством), не исполнит родительскую роль для наших детей. В семье потребности всех членов – включая родителей – должны удовлетворяться в равной степени.

Предъявляйте требования

Родители, которые не требуют от своих подрастающих детей большей ответственности, оказывают им медвежью услугу. Взрослость подразумевает ответственную самостоятельность, а это не то же самое, что потакать своим желаниям и делать все, что захочется. Когда человек замечает, что с каждым годом может брать все большую ответственность за самого себя, вносить свой вклад в решение практических вопросов и в вопросы, связанные с межличностными отношениями, – его самоощущение и самооценка обогащаются.

Желание взять ответственность в свои руки возникает рано, это составляющая врожденной потребности ребенка в познании и исследовании. Маленькие дети хотят все делать сами, и это надо ценить. Когда малыш с годами превращается в подростка, появляется леность, на фоне которой несколько блекнет радужность перспективы сделать что-то самому (во всяком случае, если задача связана с работой по дому или еще чем-то малопривлекательным). Тринадцатилетний мальчишка не видит много чести в том, чтобы быть достойным доверия порезать морковь к обеду, хотя в три года он бы воспринял эту задачу с энтузиазмом. Однако существует причина, по которой необходимо требовать от подростка вносить свою лепту в ведение домашнего хозяйства: молодые люди лучше готовы к самостоятельной жизни, если получили определенные навыки, еще живя с родителями.

В тот день, когда съезжаешь от родителей, полезно знать (как с практической точки зрения, так и с точки зрения развития самооценки), что ты в состоянии справиться с повседневными проблемами. Девушка почувствует себя маленькой и беспомощной, если, оказавшись в съемной квартире, не будет иметь понятия, как обращаться с пододеяльником. Юноша почувствует себя маленьким и глупым, если в общежитии все вокруг ему будут объяснять, как что устроено. Чувствовать, что ты ориентируешься в повседневной жизни, – это часть развитого самоощущения и самооценки.

Это верно и в том случае, когда подросток живет с родителями, – личный вклад в общее дело способствует развитию самоощущения. Это не значит, что подрастающее поколение надо перегружать делами, однако им необходимо поручать выполнение определенных задач, приносящих реальный результат, с которыми они в состоянии справиться и чему-то при этом научиться.

У нас дома было заведено так: уборка своих комнат становилась ответственностью девочек начиная с восьми лет, а я помогала лишь пылесосить и стирать. С пятнадцати лет они сами отвечали и за стирку. Это привело к тому, что в их комнатах неделями был бардак и скапливалась пыль, но это выбор, который они сделали сами. Периодически я замечала: «Может, стоит прибраться в комнате? Мне кажется, там скоро будет вредно спать». Но я никогда не пилила своих дочерей и не ругала их, потому что уборка – не моя ответственность.

В другой семье заведено так: сыновья (шестнадцати и девятнадцати лет) ответственны за приготовление ужина по разу в неделю каждый. Младшему и помогают, и учат. Старший уже превратился в довольно хорошего повара. Цель такого подхода заключается не в том, чтобы все становились хорошими поварами или домработницами. Смысл в том, чтобы давать детям задания, которые должны быть выполнены. Это разгружает родителей, а подросткам дает необходимые для взрослой жизни знания, умения и навыки. И, само собой, полезно обсудить с детьми, какого рода задания им подходят, чтобы они делали что-то, к чему более-менее расположены, с чем они справятся (возможно, с небольшой помощью на начальном этапе). Это обучение не просто практическим навыкам, но и важным ценностям: «Мы помогаем друг другу, и каждый вносит свой вклад по мере сил, в соответствии со своими возрастными возможностями».

Когда дети становятся подростками, уборка очень часто становится камнем преткновения. Кажется, что подростки имеют особый дар устраивать беспорядок, бросать где попало свою одежду и другие вещи. Они за минуту способны оставить следы своего пребывания везде, где только можно. Вам это знакомо? У одного из моих друзей есть такая теория: он считает, что в пубертатный период происходит столько изменений, что подростки уже не в состоянии следить за своими вещами, но это со временем приходит само собой. Возможно, эта теория имеет право на существование. Как бы то ни было, она способна помочь нам примириться с определенным беспорядком, связанным с присутствием в доме подростка. Но, разумеется, к порядку надо приучать. И здесь необходимо терпение, ведь всему сразу не научишься.

Ранее мы развенчали миф о том, что подросток обязательно должен пережить период протеста, выражая недовольство и конфликтуя с мамой и папой. Так действительно происходит со многими: взрослеющие дети подчеркивают свою зарождающуюся самостоятельность, отрицая то, за что ратуют их родители. Однако самостоятельность не обязательно требует выбора оппозиции, коль скоро к проекту становления относятся с пониманием и оказывают поддержку в его реализации.

Многие подростки измучены родителями, которые ежедневно ругают и пилят их. Постоянное недовольство взрослых, в поддержке и понимании которых они по-настоящему нуждаются, может нанести душевную травму ранимым юношам и девушкам. Большинство защищают свое достоинство, покидая родителей – как в прямом, так и в переносном значении слова. Молодые люди скрываются в своей комнате, уходят из дома, пытаются искать поддержки на стороне. Они могут перестать разговаривать с вами, делиться своими проблемами или даже начать лгать.

Когда мы ругаем подростка, то, как правило, хотим, чтобы он нас послушал и сделал так, как мы говорим. Однако мы получаем противоположный результат: нас не слушают и не делают того, о чем мы просим. Плохая стратегия для нас, взрослых, особенно если мы знаем, что налаженный контакт – это предпосылка, дающая возможность направлять подростка. Если мы находим другие способы быть услышанными, то выигрывают от этого обе стороны.

Очень многие родители часто ругают и донимают своих взрослеющих детей, так что если вы – один из них, знайте, что в этом вы совсем не одиноки. Многие взрослые на удивление нецивилизованно обходятся с собственными детьми. Но я, тем не менее, призываю вас подумать о том, какие отношения вы хотели бы выстроить со своим взрослеющим ребенком. О ругани и ее последствиях много говорилось в главе 8, и я рекомендую об этом прочитать, если тема установления границ и ругани для вас актуальна. Здесь мы вновь обозначим основные причины, по которым ругань не является целесообразным и эффективным методом воздействия. Мы также разберемся в том, почему некоторые родители больше ругают детей-подростков, чем детей помладше, и как мы можем это изменить.

Почему родители ругают подростка?

Мы, взрослые, склонны сердиться и прибегать к ругани, когда чувствуем свое бессилие. Когда ребенок не делает того, что мы хотим, когда мы утрачиваем контроль, возникает ощущение бессилия, что в определенной степени лишает нас способности мыслить трезво. А когда мы имеем дело с подростком, ощущение бессилия становится еще острее, поскольку в этом возрасте ребенок уже и сам готов взять контроль в свои руки. Проект становления по определению – это вызов нашей родительской власти, малыш вырастает и вступает на собственный путь. А что при этом происходит с матерью и отцом? Возможно, они боятся, что с ребенком что-то пойдет нет так, возможно, их раздражает его выбор. Или же они чувствуют бессилие просто потому, что уже не имеют прежней власти над своим чадом.

На мой взгляд, подростки зачастую недовольны потому, что недовольны их родители. Обратите внимание на причину и следствие. Мы привыкли считать, что родители чувствуют усталость и недовольство потому, что подростки вечно всем недовольны. Однако я утверждаю, что все совсем наоборот. Недовольство подростка часто возникает из-за плохого обращения со стороны родителей. Взрослеющий ребенок недоволен, потому что мама и папа его донимают и ругают. Все это является формой проявления недовольства родителей. Ругань всегда содержит в себе элемент критики или обвинения – это выдает интонация, прямо или косвенно выражается в словах. Мы не хотим обидеть или унизить подростка, но последствия ругани именно таковы – подросток обижается и чувствует себя униженным. И что тогда происходит? Подросток огорчается, выражает недовольство и закрывается. Не потому, что он изначально всегда и всем недоволен, и не потому, что он должен возражать, а потому, что мама и папа не интересуются его миром, не слушают и не пытаются его понять. Они ругают и донимают его, тем самым провоцируя появление дистанции, которая позволяет подростку отгородиться от унижения и таким образом в определенной степени сохранить достоинство. Однако в самооценке возникает брешь, поскольку подросток, который оказывается в одиночестве и не имеет близких и теплых отношений со взрослыми, особенно раним и уязвим. Одиночество в принципе пагубно для самоощущения. Адекватная самооценка подразумевает уверенность в том, что «есть кто-то, кто заботится обо мне», кто-то, на кого можно положиться. Никто не в состоянии справляться со всем в одиночку, и меньше всего на это способен взрослеющий ребенок. Без активной поддержки мамы и папы подростки вынуждены искать опору в ком-то еще. И, таким образом, выходя в жизнь, они более подвержены разного рода случайностям и деструктивным отношениям.

Родители со своей стороны больше всего хотят быть услышанными своим ребенком. И когда подросток закрывается, родители чувствуют, что утрачивают контроль, и тогда их потребность читать нотации становится еще сильнее. Все это довольно естественно. Порочный круг замыкается, и это не круг безопасности, а круг форсированного развития самостоятельности. Подросток расчищает себе пространство, чтобы отринуть родителей. А те получают результат, противоположный желаемому (достучаться до своего чада и добиться от него изменения поведения). Кроме того, и атмосфера в доме, и взаимоотношения в семье ухудшаются. Выражая недовольство, донимая и ругая, никогда не станешь компетентным родителем.

Вы можете возразить, что мы должны предъявлять подростку определенные требования. Пятнадцатилетнему нельзя позволить захламить весь дом, шестнадцатилетнему – играть в компьютерные игры сутки напролет, а восемнадцатилетний должен что-то делать по дому. И я полностью с этим согласна. Как мы уже отмечали, предъявлять определенные требования подростку необходимо и разумно. Однако прибегать к ругани не разумно, и сейчас мы поговорим об ощущении собственного бессилия, которое, тем не менее, заставляет нас это делать. А также о том, что мы можем сделать вместо того, чтобы ругать своих подрастающих детей.

Мы ругаем от бессилия

В словаре синонимов «бессилие» приравнивается к слову «слабость». Мы чувствуем собственную слабость в ситуации, в которой хотели бы быть сильными. Мы утрачиваем контроль в момент, когда хотим им обладать. Если мы несем ответственность за ребенка (вне зависимости от его возраста), то зачастую испытываем бессилие, поскольку дети порой ведут себя непредсказуемо и далеко не всегда делают то, чего мы хотим. Кроме того, дети могут разбередить скрытые раны, нанесенные нашей самооценке, и тогда мы теряем голову, сами не до конца понимая почему. Именно этот феномен описывается тревожной музыкой: поведение детей и подростков заставляет нас реагировать автоматически, бездумно, и мы теряем потребности ребенка из виду.

Неприятно ощущать бессилие, особенно если оно возникает в ситуациях, когда нам есть что терять. Например, когда мы призываем семнадцатилетнюю девочку пораньше вернуться домой, а она отвечает нам насмешливым взглядом и выскакивает за дверь. Гнев – это обычная эмоциональная реакция на собственное бессилие. Мы легко гневаемся, если чувствуем свою слабость в момент, когда хотим обладать властью и силой. Фрустрация и гнев из-за бессилия заставляют нас предпринять что-то для того, чтобы вернуть себе власть, и вот тут-то и возникает ругань. Мы ругаем ребенка или подростка, опираясь на довольно примитивное заблуждение, заключающееся в том, что ругань поможет нам вновь обрести власть. Однако это не так.

Ругань, возможно, способствует тому, что маленькие дети делают так, как мы скажем, но в ущерб их самооценке и нашим с ними отношениям. Ребенок чувствует себя униженным, а атмосфера становится негативной. Подростки, о которых сейчас идет речь, тоже будут чувствовать себя униженными, но они уже в состоянии покинуть нас, если мы попытаемся захватить власть при помощи ругани. Таким образом, прибегая к ругани, мы не только еще больше утрачиваем контроль, но и нарушаем контакт с подростком. А подросток выпадает далеко за пределы безопасного укрытия. Скажем прямо – сомнительное достижение для обеих сторон.

Здесь мы имеем в виду постоянную, повседневную ругань и попреки. Искренняя, естественная реакция гнева в ответ на нарушение границ или в случае, когда значимые ценности находятся под угрозой, – это совсем другое. Гнев, как нам известно, – это одна из тех эмоций, которым должно быть место. Умение осознанно относиться к собственному гневу и гневным реакциям других людей – это составляющая процесса развития самоощущения.

Но постоянная ругань – это неверный путь для выхода гнева. Когда гнев взрослого ежедневно вырывается наружу в виде ругани, нормальное развитие самоощущения и самооценки ребенка ставится под угрозу. И дети помладше, и подростки нервничают и боятся вечно раздраженных взрослых, особенно если это их собственные родители.

Когда родители манипулируют

Бессилие может заставить родителей по-настоящему плохо обращаться с подростками, манипулировать ими и пытаться оказывать на них психологическое давление. Вот некоторые примеры такого обращения:

• апелляция к чувству вины и стыда («И это благодарность за все, что я для тебя сделал», «Если бы ты действительно любил свою мать, то не вел бы себя так!»);

• холодность (взрослый, к примеру, демонстративно холоден в обращении с подростком, если тот ему не подчиняется);

• выражение разочарования унижающим достоинство способом («А я-то полагал, что ты уже вышел из возраста плаксы!»);

• эгоистичные требования (мать-одиночка своему восемнадцатилетнему чаду: «А как же я? Мне что, придется провести Новый год в одиночестве, пока ты будешь праздновать и веселиться?»).

Такие формы манипулятивного воздействия со стороны родителей наносят ущерб подростковой самостоятельности, самоощущению и самооценке: взрослеющий ребенок лишается возможности естественного самовыражения, его унижают вместо того, чтобы поддерживать.

Если вы узнаете в описанном себя, то, возможно, ребенком вы подвергались похожей манипуляции или психологическому давлению и повторяете то, что пережили сами. В таком случае нелишней будет попытка вспомнить, каково это было. Как вы воспринимали подобное обращение? Что чувствовали? Чего ожидали – что вам действительно было нужно?