В объятиях Водолея Роуз Макс

– Аня, я… что со мной случилось? Я будто распадался на части.

– Первый раз так всегда бывает, с непривычки.

Сконцентрировавшись, я вновь ощутил ту страсть и то манящее тепло, исходившее от Анны, поэтому, не теряя ни мгновения, решил двинуться к ней на встречу. Однако, не успел я сделать и шага, как ощутил непреодолимый барьер.

– Погоди! Тебе еще рано передвигаться здесь. Сначала привыкни к обстановке, а потом сможешь делать поистине удивительные вещи.

– Но ведь это сон… – отчаянно сказал я, – очень странный и необычный сон.

– Ты прав, но только отчасти. Ты видишь сновидение, но наша встреча внутри него абсолютна реальна. Это другой уровень нашего мира, уровень эмоций, эфирный мир. Физически ты спишь. Я уже много времени думаю о тебе, но никак не могу войти в твои сны. Они… они, мягко говоря, шокируют. Я никак не могла в них пробиться. Но сегодня ты увидел этот прекрасный сад, и я не могла не прийти сюда…

Я с трудом верил в реальность происходящего. Она говорила о практически невозможных вещах, о так называемом астральном плане существования, о путешествиях вне тела. И, выходит, сейчас я сделал это, сделал, совершенно не задумываясь и не желая.

Человечество, скандирующее лозунги во славу эры Водолея, считало способность покидать физическую оболочку даром, которым обладали лишь единицы, это было сокровище, которого пытались достичь тысячи так называемых «пророков» в новой эре. Основная идеология была во всеобщем слиянии, в соединении всех астральных тел в одно единое. И кажется нелепым и странным, что, этот дар достался мне – убийце, который когда-то в детстве верил в существование Бога и души, а сейчас стал ярым рационалистом. В детстве все смеялись надо мной, когда я говорил об этом; сейчас же все грезят путешествиями вне тела! Как они могут желать то, чего даже не понимают и не могут ощутить?.. этот невероятный, захватывающий новый мир, он такой новый…

– Что? – протянул я, – хочешь сказать, что я смог выйти в… астральный план?

– Правильнее сказать, ты в преддверье этого плана; сновидение можно назвать дверью между двумя мирами.

– Как же я смог это сделать? Это нелепая случайность!

Аня мягко улыбнулась.

– Ты же знаешь, что нет ничего случайного. Тебя позвала я. Это было предопределено, разве ты не помнишь? Десять лет назад ты сказал мне, что ничего не происходит случайно, что события, которые происходят в нашей жизни – это цепь, звенья которой мы куем сами. Когда-то наши звенья переплелись, образовав красивую, но не прочную цепь.

– … и тогда я сказал тебе, что спустя десять лет мы снова встретимся и попробуем восстановить эту цепь, сделать ее еще более прекрасной и прочной, – закончил я.

Она улыбнулась и кивнула.

– Несмотря ни на что…

– Да.

Ее тепло снова окутало меня и в этот момент мне показалось, что я коснулся ее своими чувствами. Это было непередаваемое ощущение, несравнимое ни с чем земным. Как же глупы люди, когда говорят, что понимают чувства другого; как они далеки от истины!..

– Ты же помнишь, как я хотела летать? Тогда, давно, когда ты предлагал мне бросить все и начать путешествовать вместе… я отказалась. Но потом, на переломе эпох я поняла, что мое призвание не в физическом мире, а в эфирном.

– Аня, – медленно и напевно протянул я, – как же я хочу дотронуться до тебя… Пожалуйста.

Снова попытка двинуться вперед – и снова неудача, непреодолимая стена энергии, которая так и не исчезла.

– Подожди немного, Натан. Прошу тебя. Мы обязательно обнимемся, когда ты будешь готов. Мы обязательно увидимся здесь снова. Я искала тебя очень долго, и этот мир оказался наилучшим местом для нашей встречи.

– Я не уверен, что это продлиться долго. Как мне найти тебя, в смысле в материальном мире?

– Сомневаюсь, что это возможно… – печально ответила она.

– Я не могу понять. Ты только что говорила о том, что мы снова можем переплести наши жизни, слить их в одну. Так почему же ты отказываешься?

– Думаю, ты и сам знаешь почему. Потому же, почему и раньше. Причина всегда одна. Когда-то я была замужем, теперь ты женат.

– Откуда ты… – начал было я свой вопрос, но потом решил, что смысла спрашивать нет, в этом мире все иначе, – неважно. Это ничего не меняет. Я развожусь.

Анна не ответила, она пару секунд помолчала и начала потихоньку отходить от меня.

– Ты научил меня очень многому, Натан. Спасибо тебя за это, и за ту любовь, которую ты мне дал. Десять лет прошло, мы нашли друг друга, и мы снова расстаемся. Думаю, этот мир – единственное, что нам дано.

Я выпрямился, приложил все свои усилия и снова попытался сделать шаг вперед. Мир давил на меня всей своей мощью, той силой, которую я еще не понял, однако которой изо всех сил сопротивлялся. Под моими усилиями защита, которую выставила Анна, начала слабеть.

– Нет! я не отпущу тебя, только не после того, что ты сказала. Аня, ты нашла меня, помогла мне покинуть физическую оболочку, и теперь, после всего сказанного, ты отказываешься от меня?

Она вздохнула и отошла еще дальше.

– Я люблю тебя, Натан, – тихо сказала она, – люблю, как никого другого…

Внезапно ее образ потускнел и начал искажаться. Она будто растворялась в окружающем мире, и я понял, что она уходит обратно в материальный мир.

– Аня! Стой! не оставляй меня!

Я сделал последний решающий рывок, защита поддалась, и меня резко бросило вперед. Я понял, что вишу в воздухе, в нескольких сантиметрах от земли.

– Прости, Натан… – сказала Аня.

Она уже почти исчезла, когда я рванулся вперед и попытался схватить ее тусклый силуэт. В этот момент что-то сильно оттолкнуло меня, и я снова упал на землю. Тогда она окончательно исчезла. Вслед за ее уходом начал исчезать весь мир. Небо потеряло краски и стало серым, цвет теряла вся окружающая среда. Потом начали искажаться контуры и очертания, и тогда какая-то сила закрутила меня и начала уносить в неведомую пустоту. Тогда я, испытав тот дикий страх, который переживает человек, падая с огромной высоты, проснулся.

***

Первый раз посетил адвокатскую контору «Паркер-энд-Макнамара», когда твердо решился на развод. После Кризиса почти все юристы остались не у дел: теперь люди, твердо уверовавшие в безграничные перспективы, которые открывала новая эра, предпочли решать свои дела самостоятельно, не обращаясь к помощи третьих лиц. Адвокаты были теми людьми, для которых новое время было в тягость, ибо они не захотели менять свои убеждения, как впрочем, и я. Марта, погруженная в новую жизненную философию, конечно, предложила решить все самим, но я был против и настоял на том, чтобы обратиться в Магистрат.

Возможно, поэтому мы с Бенджамином Паркером так быстро нашли общий язык, и, можно сказать, стали лучшими друзьями прямо в день знакомства.

– Мне необходим хороший адвокат, – прямо сказал я, – действительно хороший, а не тот, которого мне предоставляет Магистрат. Насколько я знаю, в вашей конторе работают лучшие юристы.

Паркер мягко улыбнулся и пододвинул стул ближе ко мне.

– Вы абсолютно правы. Скажу больше – еще ни один из наших клиентов не остался недоволен. Но прежде чем мы продолжим, ответьте мне – зачем вам нужен адвокат? Неужели вы не можете решить все сами?

– Если бы хотел все решить сам, то не пришел бы к вам. Это дело будет достаточно сложным, так как развестись хочу только я, а моя жена не хочет.

– Значит вот оно что, – заключил после недолгого молчания Паркер, – и самостоятельного решения, как я понял, хочет она?

Я кивнул.

– А вы, значит, не желаете мириться с последствиями Кризиса?

– Вижу, и вы тоже?

Паркер хитро усмехнулся.

– Верно. Мы – юристы – люди рационального склада мышления, да и жизни. А какова ваша профессия, Натан?

– Я доктор философии, преподаю этику в Академии.

– Я всегда считал, что философам интересен факт смены мировоззрений. Чем вас не устраивает современное?

– Не приемлю неосмысленную жизнь, окрашенную слоем гедонизма, – резко ответил я, – и презираю людей, готовых отказаться от прежней жизни в пользу глупой неизвестности.

Паркер исподлобья посмотрел на меня и нахмурился, потом откинулся на спинку своего огромного кресла и широко улыбнулся. Я почувствовал себя в высшей степени неуютно, ибо решил, что у него в моем отношении есть какие-то тайные далекоидущие планы, однако старался вести себя спокойно и расслабленно. Паркер медленно поднялся и подошел к книжному шкафу. Только сейчас я оценил его истинный рост – невысокий, даже маленький, сгорбленный и на первый взгляд комичный, но за этим глупым внешним видом явно скрывалось что-то большее.

– Вы любите читать, Натан? – спросил он, погладив корешок одной из книг.

– Да, очень.

– Как видите, у меня достаточно обширная библиотека.

– Впечатляет, – равнодушно ответил я, – однако тут нет интересующей меня литературы.

Паркер повернулся и внимательно посмотрел на меня.

– Вы так быстро смогли оценить мои книги?

Я усмехнулся и откинулся на спинку кресла.

– Я вообще быстро оцениваю обстановку. Ваша библиотека – сплошной неоренессанс, попытка совмещения старого и нового взгляда на вещи. Неоригинальная философия, честно говоря. Единственная книга, которая производит впечатление, так это «Государь» Макиавелли.

Паркер нахмурился, вздохнул и облокотился на стеллаж.

– Конец восемнадцатого века. Знаете, мне ее подарил мэр. Еще лет пятьдесят назад она бы стоила целое состояние, но теперь расценивается лишь как очень красивый подарок. Настало странное время. Я думаю, что будь я в Париже, то без проблем скупил бы половину Лувра!

– Сейчас всем наплевать на искусство.

– Именно. И это чрезвычайно грустно. Спасибо вам за прямолинейность, Натан, и за вашу наблюдательность. Немногим это свойственно. У меня другой вопрос – как вы, в таком случае, относитесь к выпивке?

– Равнодушно.

– Ну вы же не откажетесь от стаканчика, так?

Я пожал плечами.

– Не откажусь.

Паркер повернулся к стеллажу, взял том Макиавелли и потянул за корешок. Книжный шкаф затрещал, пришел в движение и начал медленно отодвигаться в сторону. Через несколько секунд книги исчезли за стеной, а на их месте появился огромный бар с десятками разноцветных бутылок разной формы. Паркер снова повернулся ко мне, потом выпрямился и, явно гордый своим баром, улыбнулся.

– Что желаете?

Я не слишком хорошо разбирался в алкоголе, поэтому растерялся и оставил выбор за ним.

– Очень хорошо, – радостно произнес он, взял вытянутую бутылку с переливающейся розовой жидкостью внутри и два бокала.

– Что это? – удивленно спросил я.

– Это, друг мой, напиток богов, – сказал Паркер, наливая искрящуюся розовую жидкость в бокал, – у нас его называют амброзией.

Он протянул мне бокал, однако я только отшатнулся.

– Легальный наркотик?

– Бросьте, Натан, – спокойно сказал он, протягивая бокал, – вы же знаете, что все, о чем говорят в новостях – ложь. Амброзия просто помогает видеть мир… ну, немного по-другому, чем нам его преподносят, поэтому об этом напитке столько разговоров. Пейте! смелее!

Я неуверенно взял бокал и сделал глоток. Напиток будто затрещал и зашипел у меня во рту, однако через мгновение я ощутил приятную сладость, сравнимую со вкусом клубники. Самое удивительное было то, что я не ощутил в нем ни грамма алкоголя.

– Ну как? – весело спросил Паркер.

– Не дурно, – ответил я, – на наркотик нисколько не похоже.

– А я вам что говорил! В таком случае тост – за дальнейшее сотрудничество и возможную дружбу, на которую я искренне надеюсь.

Раздался звон бокалов, мы выпили до дна.

С того дня я начал увязать в компании все глубже и глубже. Мы ежедневно связывались друг с другом, и Паркер уверял меня, что работает над моим делом, однако процесс шел медленно. За все время он общался с Мартой всего один раз, однако заверил меня, что этого вполне достаточно для того, чтобы выиграть дело. Она же встретилась с ним неохотно, однако при встрече, как он сказал, сияла и неподдельно радовалась жизни.

– Складывается такое впечатление, что она не хочет разводиться, – сказал мне тогда Паркер, – а еще, что она до сих пор любит вас.

– Рад за нее, – буркнул я.

После этого мы никогда не возвращались к этому разговору. Паркер занялся судебной стороной дела, а мне оставалось только ждать.

Тем временем у меня катастрофически не хватало денег, и Паркер об этом догадывался. Сначала я оплачивал счета вовремя, а потом все чаще и чаще начал просить отсрочки. В один из дней, когда он снова выставил мне счет, мы вместе ужинали в ресторане. Он сделал это так легко и ненавязчиво, что я растерялся. Официант как раз принес второе блюдо, когда Паркер протянул мне исписанный бланк.

– О, кстати! Держи, это квитанция.

Я неуверенно положил вилку и автоматически принял бумагу. Паркер нахально улыбнулся и, сложив руки вместе, замолчал. Я же, держа в руке счет, не знал, что делать дальше – сумма была в два раза больше предыдущей.

– Простите, Бенджамин, но…

Паркер только отмахнулся.

– Не переживай, Натан. Я все понимаю, у тебя тяжелое время. Однако, у меня есть идея.

– Какая же?

– Ты уже нашел работу?

Я глубоко вздохнул.

– Нет еще. Думаю, для меня работы не будет еще очень долго.

– А чем ты планируешь заняться? Неужели снова преподавать? Не собираешься же ты снова наступать на одни и те же грабли – нести истину туда, где она никому не нужна?

– К сожалению, больше я ничего не умею.

– Чепуха! Ты способен здраво оценивать ситуацию и замечать любые мелочи. Знаешь, будь ты агентом Стражи, из тебя бы вышел отличный шпион. Короче, я хочу предложить тебе работу, у нас как раз появилась… хм, вакантная должность.

Я почувствовал себя несколько неуверенно и порядочно растерялся от такого предложения. Конечно, мы были знакомы уже полгода, и я просто страстно желал перенестись в тот день, когда он предложит мне хоть какую-нибудь работу, но предложение было сделано уж слишком неожиданно. Сам я никогда не просил его об этом, уж слишком много честолюбия было во мне.

– И на какую же должность вы меня возьмете?

– О, все достаточно просто, – он прищурился и хищно посмотрел на меня, – нужно будет устранять конкурентов.

Я отпил немного воды и внимательно посмотрел на Паркера.

– Что вы имеете ввиду под «устранением»?

Видимо, он уловил мой серьезный тон, поэтому в следующую секунду выпрямился и рассмеялся.

– Ну уж не то, о чем ты подумал, Натан! Все мирно и… с наилучшими намерениями, так сказать.

– Что-то не убеждает, – недоверчиво сказал я, – а как по деньгам?

– Могу сказать одно: если будешь выполнять работу хорошо и качественно, то одной трети твоего месячного заработка хватит на то, чтобы перекрыть все накопившиеся долги.

Тогда перспективы искренне обрадовали меня: работа была достаточно легкая, хотя приходилось много ходить по разным фирмам и проводить бесконечные переговоры, однако потраченные усилия с лихвой окупались в материальном эквиваленте – через три месяца я уже смог позволить себе приличную квартиру в центре, правда, заняв четверть суммы у компании. Судебное дело по моему разводу почти подходило к концу – документы были готовы, осталось лишь пара подписей у главного судьи из Верховного Магистрата и подпись Марты. Однако развод стал волновать меня гораздо меньше чем раньше.

Дел было достаточно много, а на выходных, если такие и были, мы с Паркером и ближайшим окружением выбирались на совместный отдых; особенно в фирме ценилась охота. Именно тогда я научился стрелять и настолько хорошо преуспел в этом деле, что это стало моим хобби. Я обзавелся «Мстителем» и стрелял постоянно, как только выдавалась свободная минутка. Сам процесс захватывал меня, а пистолет стал для меня вершиной инженерной мысли, в которой каждая деталь идеально дополняла другую.

Вот так, в общем-то, и началась моя новая жизнь, в которой я, заменив круг людей на круг вещей, стал тем, кем стал – человеком, прерывающим чужие жизни, тем, кто, стоя на границе двух эр, не принадлежал ни к одной из них. Я никогда не задавал вопросов, просто убивал и не чувствовал ни раскаяния, ни угрызений совести. Этих понятий больше не существовало в моем мире.

Итак, вот что вкратце можно рассказать о конторе «Паркер-энд-Макнамара» : она была одной из самых известных компаний Города N, предоставлявшей частные адвокатские услуги, и авторитет и уважение были заработаны вполне заслужено – Паркер не врал, ни один из клиентов, которых обслуживали тамошние юристы, не оставался разочарован. Возможно, так было потому, что только 15% клиентов действительно обслуживались как подобает – судебные прения, разбирательства, иски, вердикты и прочая юридическая чушь. Их обслуживали как надо и денег требовали соответствующе, но они в последствие оставались довольны. Остальные 85% оставались довольны потому, что были мертвы…

Подпольная деятельность компании была связана напрямую с Кризисом Идеалов. Когда человеческие ценности начали кардинально меняться, адвокатский бизнес практически угас, так как большинству не было никакого дела до каких-то там судебных разбирательств. Люди, воодушевленные приходом новой эры, вдруг начали решать все проблемы сами, сначала неумело и по-детски, но потом научились находить выход практически из любой ситуации, не прибегая к помощи третьих лиц. Рациональность и холодный расчет, которым славились юристы, отошли на второй план, уступив место дикой иррациональности и инфантильному позитивному настрою. Проблемы не решались как таковые, люди просто находили из них самый простой выход. В основном это был просто уход от реальности и подмена сущности проблемы чем-то другим. Проще говоря, они, наплевав на решения как таковое, занимались чем-то сторонним – находили утешение в наслаждениях, детской радости и так называемой «подготовкой себя к объятиям Водолея».