Мегаполис Ленд Вилков Алексей
– Закрыл, чтобы другой архаровец наружу не вылез.
– Это не поможет. Я, когда вылетал, головой ее открыл, даже шишка образовалась, смотри! – пожаловался Райс и показал бугорок на лбу .
– Просто шел, запнулся и плюхнулся вниз головой, а теперь рассказываешь всякие небылицы о своем чудесном появлении.
Пришельцу надоело доказывать очевидное, и он заметно напрягся:
– Станислав, ты живешь в мире, где каждый норовит облапошить другого, и не привык верить на слово. Я тебя отлично понимаю и искренне сочувствую тебе, но помочь ничем не могу.
– Нет, ты считаешь, я похож на идиота? – воскликнул Стас.– Естественно, раз выслушиваю в четыре часа утра бред сивой кобылы от полоумного наркомана!
– Ты сам ответил на свой вопрос, – резюмировал Андреас. – Но не кипятись, расскажи лучше, что у вас в городе есть примечательного, куда можно сходить, какая культурная программа?
Не выдержав душевных нагрузок, свалившихся на него за последние сутки, Стас сел на пол, облокотившись на кухонный стол. Андреас последовал его примеру и принял аналогичную позу. Повисло томительное молчание, лишь монотонное гудение старого холодильника заполняло образовавшийся вакуум.
Стас старался не замечать расположившегося рядом пришельца. Андреас снова достал блокнот и принялся изучать записи, тихо шурша бумагой. Минут десять мужчины играли в молчанку, пока у Стаса не затекли ноги. Он поднялся и подошел к раковине, чтобы освежиться.
– Тебе лучше? Привыкай, я мало от тебя отличаюсь, – устало произнес Райс. – Вижу, я успел тебе надоесть. Долго утомлять тебя своим присутствием я не стану. Понимаешь, пребывание здесь, в твоем мире, лимитировано многими факторами. Чтобы путешествовать по измерениям, нужно иметь специальное разрешение.
– Что-то типа временной визы?
– Вроде того. Это один из многочисленных моментов, – грустно произнес Андреас. – Но некоторые хотят остаться подольше, кому-то это даже удается. Они обживаются, заводят семьи с местными жителями и живут себе припеваючи.
– А другие как?
– Большинству не везет. Кое-кто даже забирает с собой любимых людей. Основная часть, скажу тебе по секрету, путешествует незаконно. Их отлавливают специальные люди и жестоко наказывают.
– Штраф платят или срок сидят? – уточнял Стас.
– Охотники за нелегалами не отличаются гуманизмом. Кого-то забирают навсегда, а основную массу ликвидируют на месте по приговору суда – так дешевле обходится. Деньги считают везде, это вечная аксиома. Тебя поймают, осудят и выпустят тебе мозги.
Пастарьев поежился и, нервно улыбнувшись, задал резонный вопрос:
– А ты легально здесь оказался?
– В том-то и фишка, что нет. Я гастролер вне закона, в каком-то смысле закоренелый рецидивист. Мне грозит виселица, поэтому, если поймают, труба! – проникновенно сказал Райс.
– Ты сказочник, ей-богу! А я-то, получается, свидетель и укрываю преступника. Со мной как поступят?
Андреас закрыл глаза и медленно произнес:
– Со свидетелями не церемонятся. Ты представляешь, что будет, если узнают о существовании трансизмерительных порталов в параллельные миры?
– Не представляю и не хочу. Неужели и мне угрожает опасность? Чушь! Зачем этим судьям тебя искать? Исчез – и черт с тобой! Ты говоришь, многие ошиваются здесь и счастливо живут? А судьи-то кто? – не унимался Стас.
– Ты имеешь в виду инквизицию?
– Тоже мне Средние века!
– Да, судьи жестокие, часто хладнокровные палачи, не имеющие сострадания и лишенные малейших коррупционных наклонностей. Кстати, с точки зрения нашего правосудия я опасный рецидивист, мне светит вышка от накопленных приключений и нарушений закона. Чего я только не позволял себе, ты не представляешь!
Андреас полез в карман трико и вытащил маленький металлический предмет, напоминающий мобильник. Он раскрыл его, и на цифровом табло замелькали разноцветные цифры и непонятные иероглифы.
Стас невозмутимо спросил:
– Что за хрень? В «Детском мире» купил?
Андреас сложил прибор и аккуратно спрятал на место:
– Я украл у них навигатор. С помощью него я могу очутиться, где душа пожелает совершенно бесплатно и безнаказанно.
– Я так и думал, что ты мелкий воришка, – усмехнулся Стас. – Украл что-то вроде годового абонемента на экстремальные развлечения?
– За эту шалость мне необходимо быть начеку, требуется конспирация.
Но Стас засыпал на ходу и уже не слушал его, поэтому предложил гостю отложить разговор до утра. Райс согласился. Стас направился к любимой кровати, а пришельцу предложил разместиться на кухонном диване. Протирая заспанные глаза, Райс почтительно согласился и мгновенно рухнул бревном, устало вытянув ноги
От боли в одеревеневшем запястье Стас очнулся. Сонная дрема медленно сходила с лица. Он почувствовал, как из окна беспощадно давит полуденный жар, разогревая и без того горячее тело. Мысли кружились ураганным вихрем, не давая возможности зацепить одну из них. Обливаясь потом, Стас лежал на спине и мучительно думал, что же произошло вчера, а что сегодня ночью и как отделить сновидческие фантазии от реальности.
Многое перемешалось в его сознании: неудачное свидание, посиделки с Максом, удивительный разговор с Викторией, взбесившийся лифт, чудаковатый сосед и – апофеоз марафона – очумелый паренек в постели. Все это давило водоворотом эмоций на похмельный мозг, заставляя его путать сон и явь. Робкие попытки не приносили ни малейшего результата. Стас пришел к выводу, что пережитые события случилось во сне либо не с ним, а с кем-то другим, и то это полная чушь и неправда. Виновато крепкое пиво и длинный зык Заважилова, навешавший лапши так, что ушей не видно.
В общем, Стас готов был благополучно забыть ночные похождения и, как ни в чем не бывало, жить дальше, однако топот босых ног и аппетитный запах из кухни заставили его переосмыслить принятое решение. В доме по-прежнему хозяйничал посторонний, и сейчас он определенно не спал.
Головная боль, позывы в туалет и раздирающая горло жажда подняли Стаса с постели. Держась за спину и хромая, он поплелся навстречу запахам. Осторожно пройдя мимо ванной, он двинулся на влекущий его аромат и заглянул на кухню, мгновенно вспомнив события удивительной ночи.
– Доброе утро, точнее, день! – поприветствовал его человек, стоящий за плитой и готовящий нечто вкусное. Он обернулся и в дневном свете предстал перед Стасом во всей красе.
– Это по-прежнему я, ваш покорный слуга и по совместительству шеф-повар Андреас Райс! Помнишь такого? – сказал гость, хитро улыбаясь и помахивая ложкой перед растерянной физиономией хозяина квартиры.
– Припоминаю. Духовка, измерения… – поморщившись, напряг извилины Стас.
– Правильно рассуждаешь! Пока ты храпел, я успел сходить в магазин, купил нам продуктов, которые вчера так бестактно уничтожил, и, как видишь, готовлю поздний завтрак или ранний обед, кому как угодно, – торжественно сообщил Андреас и снова повернулся колдовать к плите.
Сладко потянувшись, Стас спросил:
– У тебя есть что-нибудь попить? Во рту пересохло.
Андреас протянул Стасу запотевшую бутылку нарзана.
– Жизнь налаживается! Который час? – спросил Стас, присосавшись к стеклянному горлышку.
– Половина третьего. Ты куда-то торопишься?
– У меня намечается романтическое свидание с одной дамой, она недурна собой. Правда, есть девочки получше, – вздохнул он, прокрутив в памяти вчерашний разговор с Викой.
– Вижу, твое сердце страдает по другой, – словно прочитав его мысли, изрек Райс.
– Ты откуда знаешь? Ясновидящий?
– У тебя на лице написано, достаточно лишь внимательно посмотреть.
– На лице? Ну да, синяки под глазами, лохматые волосы, хронический конъюнктивит, корочки на губах, безусловно, говорят о многом! – Стас взглянул на себя в зеркало и с отвращением отвернулся.
– Дело не в этом, мой друг. Я вижу в твоих глазах грусть и слабые оттенки отчаяния.
– Может, ты насквозь меня видишь?
– Не исключено. Кстати, завтрак готов, прошу к столу.
Станислав по достоинству оценил салат из свежих овощей и яичницу с ветчиной. Кроме того, на столе был йогурт, хлеб, апельсиновый сок и зеленый чай. Пастарьев гадал, что ему сперва сделать: принять душ и привести себя в порядок или приступить к трапезе? Раздумья привели его к решению: он развернулся и отправился принимать божеский вид.
Открыв кран, он несколько раз сполоснул заспанное лицо, взял с полки зубную щетку и принялся тщательно чистить зубы. Закончив гигиенические процедуры, Стас с довольным видом и поднявшимся настроением вытерся свежим полотенцем и отправился уминать завтрак, пока прожорливый Райс не слопал все до последней крошки. Как на олимпийских соревнованиях, Стас стал в максимальном темпе наверстывать упущенное. Через какие-то десять минут он догнал конкурента и сравнял результаты поглощения калорий.
Андреас первым закончил трапезу и, поглаживая живот, стал расспрашивать Стаса о предстоящем свидании и прекрасной даме его унылого сердца.
– С кем сегодня будешь встречаться? – спросил он, пристально глядя ему в глаза.
Стас прожевал и равнодушно ответил:
– Сегодня? Да одна стерва по имени Василиса, студентка из Щукинского. Будущая звезда телеэкрана, заметная личность, но не может понять, кто ей нужен: я или ее старый любовник, мелкий бизнесмен по продаже мороженого. Нет, за прилавком он не стоит – держит молочный заводик. В их отношениях наметился кризис, и, похоже, они скоро расстанутся. С ней занятно поговорить, ее не стыдно вывести в свет, она сексуальна, мила, по-актерски раскована, но немного странновата.
– Странность – это главное ее достоинство? – уточнил заинтригованный Райс.
– Возможно, ты прав. Что нас привлекает в женщине? Лично меня в первую очередь некая пресловутая тайна, манящая неизвестность, какой-то запутанный ребус, который очень хочется разгадать.
– А когда загадка разгадана, что-то меняется в твоем восприятии?
– Лучше бы не разгадывать ее никогда, так стимулируется влечение, – Стас замер, как будто припоминая, кого он успел разгадать, а кто так и остался недосягаемой тайной.
Андреас возобновил допрос:
– Когда ребус открыт, что дальше?
– А дальше мы отправляемся на поиски новых головоломок, и так без конца. Обнадеживает одно: чаще в женщинах подводных камней и в помине нет, сплошная tabula rasa, так что любой запал тухнет, не успев разгореться.
Незваный гость лукаво улыбнулся и заключил:
– Видимо, Василисину тайну ты не успел познать.
– Знаешь, процентов на семьдесят познал, а самые потаенные тридцать постоянно ускользают из поля зрения. Как сделать так, чтобы они открылись?
– Попробуй для начала ценить то, что имеешь.
– Думаешь, в этом вся загвоздка? Так мы далеко уйдем в тернистые философские дебри. А хочется как-то проще, чтобы не зацикливаться на краеугольных камнях, не докапываться, не искать подводные течения. Но не получается! В сознании всегда всплывает нечто важное и сугубо личное.
– Что-то важное – это чувства?
– Возможно, чувства, а возможно, и нет. К чему этот разговор? Хочешь поиграть в психоаналитика?
– Отчасти. Я лишь хочу донести до тебя простую мысль: чаще думай о своей жизни, а то жизнь будет думать за тебя, и ты можешь потерять штурвал.
– Не надо нотаций! – заявил Стас с видом непослушного ребенка. – Я большой мальчик, сам в состоянии разобраться в своих желаниях и поступках. Я анализирую, делаю выводы.
– И успешно ты разбираешься в своих желаниях? Тебя все устраивает?
– В том-то и дело, что нет! – заерзал на табурете Пастарьев и вцепился в стакан. Хотелось пить, но стакан абсолютно пуст. Андреас удачно заметил:
– Сосуд опустошен до дна – то же самое может произойти и с твоей жизнью. Посмотришь вперед, а там пустота. Обернешься назад, а там только прошлое, но и его уже нет, – таинственно произнес загадочный гость.
Стас похлопал себя по разгоряченным щекам:
– Хорошо, очень оригинальный пассаж, я оценил. А Василиса, что мне с ней делать?
– Она всего лишь маленькое звено в цепочке неслучайных событий.
– То есть ты предлагаешь мне от нее избавиться? Мне пока хорошо с ней, но я ревную ее к продавцу мороженого.
– Она обещает с ним расстаться? – Райс поставил вопрос ребром.
– Ну да, неужели я до конца дней своих буду его терпеть? – раздраженно ответил Стас. – Если честно, мне не к спеху, она же не одна на белом свете. Я не привязываюсь, есть и другие подружки. В наше время важно иметь парочку запасных вариантов на случай непредвиденных обстоятельств.
– Таким образом, ты создаешь приятную иллюзию, что ты не один, и кто-то всегда есть рядом. Это великий самообман. Придет день, и твой фантом лопнет, как мыльный пузырь, забрызгав тебя пеной накопившейся лжи.
Стас встал из-за стола и отошел в угол, скрестив на груди руки:
– Зачем ты свалился на мою голову?! Без тебя гораздо спокойнее было. Ладно, благодарю, что накормил, и за заботу отдельное спасибо. Но лучше дозированно советы давать, к методам мозгового штурма я не готов, психика слабая, могу сломаться. В философских спорах участвовать люблю, но ближе к вечеру и под хорошую закуску. Ты мне ночью мозг вскрыл своим мистическим появлением, а теперь хочешь и до подкорки добраться. Умоляю, не сегодня, я к Василисе пойду закодированный!
После духовных баталий Стас уговорил себя повторно уединиться в ванной. Теплый водопад полился сверху, смывая накопившиеся волнения и воспоминания. Стас прислонился к стене и полностью отдался бегущему потоку, заменявшему усталость и томительную лень на свежесть и бодрость, которые как никогда необходимы ему в данный момент. Он взял мыло и мочалку, подаренную далекой родственницей на Рождество, и тщательно вымылся. Быстро сполоснувшись, он снял с крючка чистое полотенце и с удвоенной энергией принялся вытираться, поглядывая на часы.
– Андреас, не хочешь принять душ? Так здорово себя чувствуешь, как заново родился! – крикнул Стас, хлопнув себя по животу.
Пришелец не спешил отвечать.
– Ты спишь? Вставай! – засмеялся Стас, находясь в приподнятом настроении.
Никакого ответа. Войдя в гостиную, он с удивлением обнаружил, что ночного гостя и след простыл. Тот исчез так же неожиданно, как появился.
– Стоило отлучиться, как потусторонний наглец смылся! – крикнул он в надежде, что Андреас где-то рядом и услышит его.
Увы, он не выпрыгнул по сложившейся традиции из духовки – гость действительно куда-то запропастился.
– Подлец! Привыкнешь к человеку, а он тебя кинет, – обратился Стас к черной дыре плиты, как будто ожидая, что оттуда, как по мановению волшебной палочки, материализуется странный очкарик.
Все усилия привлечь невидимку оказались напрасны. Лысый посланник параллельного мира отправился погулять и не удосужился сообщить, когда вернется. Стас поскитался по комнатам в поисках подсказок или объяснительной записки, а затем упал на постель и провалился в сон. В межпортальной квартире вновь воцарилось молчание.
Инквизиторы
Наступило обжигающее лучами утро. На севере Москвы в престижной новостройке на тринадцатом этаже нежилась под шелковой простыней Вика Мефилова. Она лежала на спине и вспоминала вчерашнее свидание с лондонским ухажером, неожиданное появление Стаса и свой отказ на предложение провести вечер в «Национале». Разглядывая заспанными глазами свое отражение в зеркальном потолке, Вика о чем-то напряженно размышляла.
Она никак не определится: стоит ли дальше принимать ухаживания лондонского приятеля и в скорой перспективе отправиться на Туманный Альбион, покинув родные пенаты, либо отказать настырному кавалеру, сославшись на заранее предвиденную ностальгию по родине. Он должен понять ее состояние, если она даже еще не купила билет в один конец, а тоска уже закралась к ней в душу. Девичье сердце ныло и стонало, но к окончательному решению не приходило. Натыкаясь на мыслительные препятствия, сделать важный выбор не получалось.
Многое в своей жизни она осуществляла с чужого разрешения или молчаливого согласия. Заинтересованными лицами чаще становились ее родители, до поры до времени Вика наделяла их безграничными полномочиями в поворотных моментах ее жизненного пути. Когда же мама и папа ушли с предоставленного им пьедестала, почетное место заняли другие не менее значимые персоны. Лучшие друзья, единственные подруги, несостоявшиеся женихи и бывшие бойфренды во многих ситуациях делали выбор за нее, причем часто не в ее пользу. Вика поняла это не сразу, а лишь спустя время, но в момент осознания прошлых ошибок менять их уже было слишком поздно.
Девушка с легкостью перекладывала ответственность на других. Значимые люди появлялись и исчезали из ее жизни, забирая с собой плоды совместного существования, а Вика оставалась одна без заветных презентов, но с тяжелым грузом накопившихся обид и разочарований. Когда-нибудь она должна была измениться и вступить в новую эру развития, научиться принимать решения, делать осознанный выбор и нести за него ответственность, предугадывая риск возможных неудачных последствий.
Замечательным летним утром перед ней стояла мучительная дилемма: Вика должна была сказать себе «да» или «нет». Однако соблазн красивой британской сказки и титула великосветской дамы был весьма велик. Взвесив все за и против, она до сих пор не могла озвучить окончательные слова, как бы ни желала этого. Павел обещал позвонить и узнать окончательное решение, а она все надеялась на какой-то толчок. Вика понимала одно: она основательно запуталась в неопределенности, и распутать этот клубок противоречий у нее не получится.
В детстве ее приучили быть кумиром семьи. Любящие родители потакали любым прихотям, обдумывали за нее каждый шаг и вели по ровной дороге, обходя все препятствия. Вика росла, словно в инкубаторе, в настоящих тепличных условиях без проблем, страхов и невзгод. Она с отличием окончила музыкальную школу, но играть на фортепьяно ей не пришлось. Параллельно увлекаясь конным спортом, она неудачно упала с лошади и сломала два пальцы. После лечения косточки срослись неудачно, и ей рекомендовали реже напрягать пальчики, поэтому от занятий музыкой пришлось отказаться. Но Вика не расстраивалась: она знала, что в мире существует много других увлекательных занятий.
В тот период она увлеклась чтением. Любовные романы заполнили ее свободное время, бесконечный сериал о похождениях Анжелики был зачитан до дыр, а затем пришла настоящая классика. Вика пленилась Мопассаном, Буниным и Толстым, искала в букинистических магазинах коллекционные издания Стендаля, Агаты Кристи и Маргарет Митчелл. Она росла воздушной и романтичной, слегка ветреной и слегка легкомысленной – как, впрочем, многие девушки ее скромных лет. Имея склонность к гуманитарным наукам, Вика мечтала учиться на филолога. Но мама сочла, что эта профессия не несет в себе перспективы, и направила дочку в более респектабельное русло, зачислив на факультет журналистики.
В студенческую пору Вика часто влюблялась, но легко отходила, а потом уверяла себя, что это была не любовь и даже не симпатия, а секундное увлечение, жалкий самообман, ведь влюблялась она не в реального человека, а в свои фантазии и грезы. Она понимала это слишком поздно, успев вдоволь поплакать в подушку. Девушка не собиралась замуж и даже не показывала намека на серьезные отношения, пока не появился Ломз. Он был другом семьи, их познакомила мама, но идея принадлежала отцу, желавшему обустроить семейное счастье дочери, уладив и свои бизнес-интересы. И вроде бы сводничество развивалось по плану, гладко и стремительно. Ломз был старше ее, а Вика как раз предпочитала состоявшихся ухажеров, ведь и ее мама младше отца на двенадцать лет. И как бы она этому ни противилась, но целиком пошла в маму. Будучи довольно сообразительной, Вика подозревала, что отношения их подстроены, корыстны и развиваются с молчаливого согласия и одобрения заинтересованных сторон. В них не хватало искренности, всплеска, какой-то бури и природного естества. Она мечтала о другом: чтобы все было как в сказке, по волшебству, а не как в срежиссированном фильме с заранее известным финалом. И это пугало ее. Будет ли очередной дубль?..
Вика взглянула на настенные часы и поморщилась. Стрелки демонстративно показывали, что пора вставать. Потянувшись, девушка опустила загорелые ноги на пол, обула пушистые тапочки и, обреченно зевая, отправилась приводить себя в порядок. Не дойдя до ванной, она услышала, как в сумочке вибрирует телефон.
С утра пораньше позвонил Ломз.
– Доброе утро, кисуля! Не удержался, – манерным тоном начал Павел. – Я всю ночь не сомкнул глаз, думал о тебе. Не разбудил? Ты знаешь, очень обидно, что ты отказалась ехать ко мне.
– Не в настроении была, плохо себя чувствовала. У женщин бывают особые дни, когда…
– Не продолжай, понимаю! – прошептал он.
– Ты выдержал? Молодец. Не так прекрасно удовольствие, как его томительное ожидание.
– Ты сводишь меня с ума!
– И не только тебя одного, – гордо уточнила Вика.
На другом конце возникла пауза.
– Алло, тебя не слышно!
– Ты подумала над моим предложением? – возобновил разговор манерный голос.
– Ты обещал спросить в обед. Я пока не определилась.
– На что мне надеяться?
– Надеяться нужно на лучшее. Позвони позже, как договаривались. Я не в духе, не выспалась, – дерзко заявила она и бросила трубку. – Иди ты в баню!
Приняв освежающий душ, Вика оделась и отправилась в зал сушить длинные волосы. Разместившись на диване, она включила фен. Столбик термометра зашкаливал за плюс двадцать пять, поэтому много времени это не заняло. По телевизору шел прогноз погоды, диктор оптимистично обещал сохранение жары как минимум на две недели. Дождей синоптики не ждали – ослепляющее солнце и безоблачное небо будут единственными спутниками горожан на добрую половину месяца.
Высушив волосы, Вика взяла с письменного стола глянцевый журнал и принялась листать его, задерживаясь на рекламных страницах. Изучив сводки светской хроники и советы на все случаи личной жизни, она остановилась на омолаживающих процедурах, чудодейственном ботоксе и киноафише. Ей захотелось посмотреть мелодраму и расслабиться.
С самого утра раскалывалась голова, поэтому настроение оставляло желать лучшего. Вика сидела неподвижно в неудобной позе и листала журнал за журналом, одним глазом следя за событиями выпуска новостей, в котором сообщали о мировой террористической угрозе и глобальном разгуле мафиозных структур. В частности в Англии участились угрозы террора, бомбы находили в метро и торговых центрах. Все службы находятся в режиме повышенной готовности, ужесточился визовый режим, въезд и выезд из страны ограничены. В лондонских аэропортах приняты беспрецедентные меры безопасности, страна находится в тревожном ожидании возможных терактов.
Вика обнаружила дополнительный повод отложить переезд в Лондон. С помощью средств массмедиа тревога легко передалась ей, вызвав массу неприятных ощущений. Но тревога была связана не только со страхом полета – неожиданно для себя девушка ощутила смутное недоверие к чужбине. Стало страшно терять привычный мир и привычное окружение. Размышления о судьбоносном выборе обострились до предела.
Не справившись с напряжением, Вика схватила пульт и стала перебирать каналы, но везде только удручающие новости, бесконечные сериалы и бессмысленные ток-шоу. Она остановилась на пятой кнопке и стала отрешенно смотреть, как герои популярной программы обсуждают здоровое питание. Вдруг на экране появились помехи. Изображение стало пропадать, сменяясь нечеткой картинкой с полосами. Возник шум, заставивший Вику щелкнуть пультом в поисках нормально настроенного канала. Это не помогло: помехи усилились, и изображение окончательно пропало.
За стенкой послышался грохот. Звук из колонок возрос до максимума, заставив Вику закрыть уши, и вслед за этим телевизор отключился, чуть не взорвавшись. Шум за стенкой не стихал. Девушка испуганно вскочила и побежала узнать, в чем дело. Зайдя на кухню, она вскрикнула, увидев двух мужчин в пыльных черных костюмах, сидящих на полу. Один – небритый и атлетически сложенный, постарше – сидел на корточках и поправлял короткую прическу. Внешне он напоминал Микки Рурка, и, заговори мужчина по-английски, Вика наверняка попросила бы автограф. Второй – высоченный тип с выпученными глазами и грудой мускулов под узким пиджаком, как увеличенный вдвое Вин Дизель. Вика не питала слабости к подобным героям. Верзила качал лысой головой, потирая блестящий лоб.
Вика застыла в оцепенении. Суровые мужчины, словно сделанные из стали и напоминающие героев криминальных новелл, заметили ошарашенную хозяйку. Лысый амбал принял вертикальное положение и с вожделением уставился на нее, раздумывая, что предпринять.
Первый громила покосился на застывшую девушку, насупил брови и, протяжно зевнув, устало сказал:
– Мы на месте, Флип. Разберись со свидетелем.
Вика только успела промолвить:
– Вы кто? Воры? Забирайте все, только не убивайте меня! Не убивайте!
Верзила по имени Флип подошел к ней вплотную и, покачав бритым черепом, засмеялся:
– Нет, крошка, мы по другому вопросу.
Не дав ей опомниться, он ударил беззащитную девушку огромным кулаком в переносицу, отчего Вика мгновенно потеряла сознание и рухнула на кафель.
– Хороший удар, Флип. Вижу, ты стараешься.
– Спасибо, комиссар Мурский! Мне не зря платят мои кровные.
– Учти, если мы удачно выполним миссию и добьемся успеха, тебя ждет премия и повышение по службе.
– Рад стараться, Михаил Николаевич!
– Не обольщайся, трудности впереди, – заметил Мурский и окинул беглым взглядом комнату. – Нам снова досталась приличная квартирка, и, как всегда, плиту разнесли. Ты не ушибся, Флиппер?
– Есть немного. Шишка будет, пятак бы приложить, авось пройдет, – пожаловался гигант, демонстрируя ушиб.
– Она уже есть, так что поздно искать пятаки. А мне повезло, вылетел и угодил в твое мягкое пузо. Только слегка прическу помял, а в целом без последствий.
– Вечно вам удается удачно приземлиться!
– Это, прежде всего, многолетний опыт, мальчик мой, – похвастался Мурский. – Когда ты достигнешь моего уровня, то научишься обходиться без шишек и синяков. Но до этого тебе далеко, пока учись, сынок. Теперь осмотри территорию. Нет, сначала прибери дамочку, некрасиво она распласталась. Эх, очень некрасиво! А девица ничего себе, не всякий раз так нарвешься, – оценил Мурский, жадно разглядывая лежащую в причудливой позе Вику.
Флиппер взглянул на беззащитное женское тело и, звучно шмыгнув носом, согласился с начальством:
– Хороша баба, у нас таких днем с огнем не сыщешь. А я ей с правой в лоб и в нокаут!
– Проверь, ты убил ее?
Амбал наклонился к беззащитному телу и проверил пульс. Убрав руку с тонкой девичьей шеи, он повернулся к Мурскому и, оскалив пасть, отмахнулся:
– Жива пока, спит… Слабо вдарил, скоро очнется. Контрольный сделать?
Мурский присел на корточки, повернул к себе неподвижное личико и нежно погладил ее по волосам:
– Не стоит, обойдемся без лишней крови.
– А если она очухается и поднимет визг?
– Прикончить ее ты всегда успеешь.
– Это раз плюнуть! И все же хочется сейчас выпустить ее душонку, – не унимался Флиппер.
– Уймись! Не хочешь же ты проблем с местными властями? Нам предстоит ликвидировать лишь нескольких незаконных гастролеров, проверить лицензии ряда гастарбайтеров и незаметно убраться восвояси. Здесь, понимаешь, не Средние века, чтобы шашкой махать направо и налево. Мы с тобой приземлились тайно, и, прямо скажем, сами не в полной безопасности.
– Это почему? – недоумевал Флиппер. – Мы – инквизиция, закон. Нас боятся как огня! Разве не так?
– Так-то оно так, но мало кто хочет быть повешенным в родных краях или ликвидированным на месте, – пояснил Мурский. – Есть отдельные экземпляры, которые с легкостью замочат тебя первым, лишь бы продлить время незаконной свободы. Когда человек доведен до предела, он готов на все.
– Так и на нас идет охота?
– Вполне вероятно. Об этом иногда докладывают. Не зря некоторые экспедиции инквизиторов не возвращаются назад.
– Может, они просто дезертировали?
– Если бы. Ты будто только с учебной скамьи! – усмехнулся Мурский. – Их находят мертвыми твои же коллеги. Тебя могут отправить на тот свет в любой момент. Здесь каждый за себя, а охотник и жертва часто меняются местами.
– Понятно, шеф. Буду начеку! – Флиппер сплюнул и достал из-за пазухи пистолет, проверяя боеготовность.
– Осмотри другие комнаты, – приказал Мурский. – Подними девчонку и отнеси ее на кровать. Она проснется и подумает, что это был дурацкий сон. А если не подумает, то хотя бы поспит не у раковины.
– Откуда такая забота к свидетелям? – удивился Флип, приступая к выполнению приказа.
– Нужно быть добрее, особенно к слабому полу. Я уже жалею, что ты ударил эту милашку. Познакомились бы, пообщались, а ты взял и испортил лицо нашей очаровашке.
Флиппер отнес Вику на кровать и, изучив место приложения чугунного кулака, весело сказал:
– Синяка нет, ссадины нет, никаких следов насилия. Я же ей слабо втащил, как ребенку!
– Это хорошо, ты не прогадал, – обрадовался Мурский и отправился осматривать достопримечательности Викиного жилья.
Парочка обошла каждый угол, порылась в столах и ящиках, оценила женский гардероб, покоящийся в шкафах и комодах.
– Поищи бабки! – приказал босс.
Флиппер охотно стал проверять содержимое полок в надежде наткнуться на спрятанные сбережения. Но Мурский направил энергию подчиненного в более полезное русло:
– Где ты ищешь, болван? Посмотри в столе, в сумочке. На стенах картины висят, есть шанс найти тайник или сейф. Поторопись, времени в обрез!
Напарник принялся рыться в ящиках. Выкинув гору бумаг, он достал из нижнего ящика кожаный кошелек, расстегнул молнию и вытащил толстую пачку хрустящих банкнот. Мурский выхватил у Флиппера деньги и на вес прикинул количество:
– Если подсчитать, неплохой куш!
Компания присела в кресла и стала обдумывать план действий. Мурский никак не мог определиться, с чего им начать:
– Так, кто у нас на очереди?
Из кармана черного пиджака Флиппер вытащил сложенный в несколько раз список разыскиваемых лиц. Разложив его, он стал изучать многочисленные фамилии беглецов и незаконных гастролеров, подчеркивая красным фломастером отдельные имена.
– Что ты копаешься, есть кто-нибудь?
Флиппер оторвал взгляд от списка:
– Да, шеф, здесь много разыскиваемых мерзавцев, но они так разбросаны, что непонятно, кто находится к нам поближе.
– А ты в курсе, где мы находимся?
– По-моему, это Москва, здесь скапливается большинство криминальных элементов трансизмерительных путешествий.
– Верно. А ты здесь впервые? Знаешь город?
– Никогда тут не был, а что? – растерянно уставился в список Флиппер.
Мурский развел руками и торжественно сообщил:
– Здесь около пятнадцати миллионов душ, сынок! Это один из самых густонаселенных муравейников, где мне доводилось появляться.
– Поэтому сюда и стекается разная дрянь! Легче лечь на дно, это и ежу понятно, —сострил верзила.
– Да, беглецов завались, а ликвидировать их сложно.
– И как вы тогда действовали?
– В каждом измерении у нас есть свои представители, завербованные инквизицией. Это бывшие нелегалы, заключившие с нами договор о сотрудничестве. Ты деревня! Где проходил стажировку?
– В Северной Африке, мэтр, а что? – покраснел громила.
– Тебя, видимо, зря повысили до европейского континента. Любой агент интеризмерительной инквизиции знает: договор с бывшими гастролерами состоит в том, что они за покровительство закона в нашем лице и символическую плату следят за материализацией разыскиваемых путешественников и доносят нам об их местоположении. Это в школе, между прочим, проходят. Понятно?
– А-а-а, вспомнил! В Египте нам объясняли, просто я не въехал сначала, – Флиппер виновато пожал плечами.
– В Египте вы кого вербовали, верблюдов? Там один гастролер на тысячу квадратных километров.
– Кто-то из хранителей пирамид, короче говоря, древние старцы. Толку от них мало – они целыми днями сидят на солнце и курят гашиш, но зато для проформы служат внештатными сотрудниками, начальство не придерется.
– И долго ты там службу нес?
– По земному времени два с половиной года, не считая отпуска в родном измерении, – с ностальгией произнес Флиппер.
– А какого черта тебя сюда перевели? Там экзотика, романтика, халява, в конце концов.
– Я умудрился перевыполнить план по ликвидации! – гордо заявил лысый напарник.
– Похоже, ты чаще занимался практикой, чем теорией, – резюмировал Мурский.
Читать бесплатно другие книги:
