Будь чудом. 50 уроков, которые помогут тебе сделать невозможное Бретт Регина

Урок 16

Если не можешь быть скалой, будь волной

Маджок Тиик Мадут бежал от гражданской войны в Судане, спасся от пуль восставших солдат, переходил вброд ревущие реки, полные крокодилов, не попал в зубы львам и гиенам, страдал от палящего солнца и раскаленного песка, пройдя много миль по пустыне, чтобы обрести безопасность в Америке – и погиб на автобусной остановке в Кливленде, штат Огайо.

Он и остальные «потерянные сыновья Судана» совершили почти библейское бегство из родной страны. Осиротевшие, бездомные, не имеющие ничего и никого, кроме таких же, как они. Вместе они пережили несколько лет в лагерях для беженцев в Кении, без родных и места, которое они бы могли назвать домом.

«Потерянные сыновья» потеряли счет виденным смертям. Они потеряли след своих родных, поскольку все бежали в панике и хаосе. Они сами не понимали, почему и как им удалось выжить, в то время как многим другим это не удалось.

Около тридцати этих потерянных мальчиков прибыли в Кливленд, чтобы осуществить «американскую мечту». Им помогла приехать сюда программа переселения госдепартамента в 2001 году. Выйдя из самолета, они увидели, что все кругом покрыто чем-то белым. Какая странная мука, подумал один из «потерянных сыновей», а потом зачерпнул ее ладонью, и они растаяла у него в руке. Они никогда раньше не видели снега.

Сотрудник благотворительной организации нашел «потерянным сыновьям» дешевое жилье и непритязательные рабочие места, а потом предоставил их самим себе. У «потерянных сыновей» не было никого, кто мог бы помочь им понять их новый мир. Они путали холодильник со шкафом. Один решил было, что лифт – это его комната. Они учились английскому языку, слушая людей и повторяя их слова. Они целиком зависели от доброты горстки незнакомцев. Некоторые нашли добровольцев, которые подвозили их на работу, учили пользоваться компьютером, помогли окончить школу. Но по большей части эти мальчики так и оставались потерянными – пока не потеряли одного из своих навсегда.

За две недели до Рождества 2006 года Маджок Мадут был застрелен, когда стоял на остановке, ожидая автобуса. Ему было 26 лет, но с виду он казался совсем мальчишкой. В день рождения он просил подарить ему пачку печенья.

В день похорон «потерянные сыновья» шли рядом с серебристым гробом, шаркая взятыми напрокат черными лакированными ботинками, на которые складками ниспадали мешковатые траурные костюмы. Они помогли священнику накрыть гроб белой тканью, а потом медленно и бережно расправляли ее, словно это была простынь, которая поможет упокоиться их другу. Эти высокие, худощавые мужчины сдерживали слезы, не давая им литься по впалым щекам.

Преподобный Боб Бегин просил у них прощения за то, что не сумело сделать общество.

–Мы не смогли построить для вас спокойный город, – говорил он «потерянным сыновьям». – Мы просим вас не уезжать от нас. Умоляем, останьтесь!

Братья Маджока отпели его, отпели тихими и глубокими голосами, вздымавшимися и опадавшими единой волной, словно пение святых монахов. Потом конгрегация спела песню «Не бойся». В тот день слова ее казались еще более значимыми: «Ты пересечешь голую пустыню, но не умрешь от жажды. В далеком странствии будешь ты в безопасности, хоть и не знаешь дороги…»

На кладбище Калвари они опустили Маджока в американскую землю, положив его на покой в стране, которая еще не стала по-настоящему их родиной. На языке динка пели они: «Откуда ты пришел, туда и возвращаешься». Они молились о том, чтобы Господь забрал туда Маджока.

У «потерянных сыновей» не было никого, кто мог бы помочь им понять их новый мир. Они путали холодильник со шкафом. Один решил было, что лифт – это его комната.

После похорон они собрались на поминки в церковном зале, и лица их были мокры от слез. Другие скорбящие принялись думать, что делать дальше. Как им помочь остальным «потерянным сыновьям»?

«Потерянные сыновья» говорили мне, что им нужна более сложная работа, с такой зарплатой, которая будет покрывать арендную плату и обучение в колледже.

–Мы усердно трудимся, – говорил Акол Мадут. – У меня нет матери. У меня нет отца. Работа – вот мой отец. Вот моя мать.

Амиол Ароп был испуган.

–Если бы кто-нибудь возглавил нас, мы бы справились, – говорил Амиол. – Мы многое можем. Мы еле сводим концы с концами. Даже не знаю, как мы сможем выжить.

Алеу Атуаи говорил мне:

–Мы растеряны. Мы не знаем, что делать.

У католической монахини, которая старалась как-то помогать юношам, вскоре после гибели Маджока возникло странное чувство, что его смерть обернется неким не вполне ясным благом. Сестра Мэри Фрэнсис Харрингтон из монастыря святого Иосифа сказала им, что Маджок принесет им замечательный дар. Ей каким-то образом удавалось видеть духовное в ужасном.

И монахиня держалась за эту искру надежды. Со временем сотни волонтеров раздули ее в настоящее пламя. Для «потерянных сыновей» все изменилось, когда учитель истории из средней школы объединил свои усилия с монахиней и решил стать для них надежной скалой.

Тим Эванс, учитель истории из школы святого Игнатия, спустя месяц после гибели Маджока пригласил всех, кто хотел бы помочь молодым суданцам, на общественную встречу. Пришли больше 150 человек. Мужчины в костюмах. Подростки в толстовках. Матери с младенцами на руках. Маленькие девочки с хвостиками, похожими на пальмочки. Престарелые монахини с неземными улыбками. Река человечности текла в библиотеку, где Тим координирует программы социальной справедливости, где на практике воплощается девиз иезуитов «К вящей славе Божией», где учеников учат быть «людьми для других».

Тим не приглашал «потерянных сыновей» на эту встречу. Он боялся, что они вновь лишатся надежды, если люди придут, а потом снова ничего не сделают.

–Это наш миг. Это их миг, – сказал Тим собравшейся толпе. – Давайте потрудимся на благо этих парней.

Монахиня держалась за эту искру надежды. Со временем сотни волонтеров раздули ее в настоящее пламя.

Здоровенный офицер кливлендской полиции пожал руку крохотной монахине. Он хотел учить «потерянных сыновей» нормам поведения на улицах и пониманию американских законов. Женщина-риелтор выразила желание перестроить многоквартирный дом и поселить их в нем. Судебный поверенный предложил помочь с юридическими вопросами.

Одни люди решали быть скалой, другие – волной. Одни совершали большие поступки, другие – маленькие. Вокруг молодых суданцев сформировалось сообщество. Сотни людей приходили на ужины вскладчину, игровые вечера и деловые встречи.

Целая армия волонтеров вызвалась писать резюме и сопроводительные письма, возить их на рабочие собеседования. Добровольные наставники учили их водить машину, пользоваться компьютером, говорить по-английски. Они находили для ребят рабочие места и квартиры, а также собрали 93 тысячи долларов, чтобы помочь им оплачивать обучение в колледже, оформление гражданства и основные потребности.

Возник волновой эффект. Компания Dimple Dough Inc. запустила для них вебсайт. Компания Whole Foods приняла 12 «потерянных сыновей» на работу. Школа святого Игнатия предлагала наставников и волонтеров. Все молодые мужчины стали гражданами США. Они поступали в колледжи и начинали свои карьеры. Они нашли себе жен и обзавелись семьями.

Церковь собрала деньги, чтобы привезти в Америку мать одного из «потерянных сыновей». Когда правительство ее страны отказало в визе на выезд, церковь помогла ей выехать из Судана в Кению, чтобы поговорить по телефону с сыном Дэвидом. Прошло 20 лет с тех пор, как он в последний раз слышал ее голос.

Амиол Ароп пошел учиться в местный общественный колледж, чтобы стать учителем математики.

–Я остаюсь здесь, – сказал он. – Я чувствую себя здесь как дома. Это хороший город.

Малонг Мабиор сдал экзамен за курс средней школы и пошел в местны колледж, чтобы изучать бух-учет. Он основал проект под названием «Колодцы Исаака», чтобы людям Судана не приходилось проходить много миль, чтобы добыть питьевую воду.

Питер Дек стал летчиком и поступил на работу в службу помощи беженцам при ООН, чтобы помогать спасать других беженцев.

Акол Мадут опубликовал книгу о своей жизни под заглавием «Спящий с солнцем в глазах. Как потерянный сын нашел свой дом в этом мире».

Со временем эти люди стали скалой для других, рассылая во все стороны волны надежды.

Надгробная плита над могилой Маджока подводит итог истории его короткой жизни. Надпись должна была заканчиваться словами «потерянный сын Судана», но его братья поняли, что Маджок больше не был потерянным – как и они сами. По их настоянию была добавлена еще одна строчка. Теперь надпись на надгробном камне выглядит так:

Возлюбленный сын и брат

Маджок Тиик Мадут

Потерянный сын Судана

Найденный Богом

Урок 17

Дари не жалея

У каждого есть какая-нибудь история о дарении, окончившаяся конфузом.

Однажды зимой в нашу дверь позвонил паренек, который предложил за пять долларов почистить дорожку от снега. Я никогда не видела этого парнишку прежде и спросила, живет ли он по соседству с нами. Нет, не живет, ответил он, но хочет заработать немного денег. Я велела ему приниматься за работу. Потом заметила, что он был без перчаток, а на улице стоял 20-градусный мороз.

Когда парнишка начал убирать снег, я крикнула мужу, который в это время был на втором этаже:

–У мальчика, который хочет почистить нашу дорожку, нет перчаток. Можно я отдам ему пару, которую ты не носишь?

–Конечно, только не мои любимые кожаные, – крикнул в ответ муж.

–Как насчет этих, черных с красным? – крикнула я, держа в руке пару толстых лыжных перчаток.

–Пойдет, – крикнул он в ответ – как потом выяснилось, не расслышав мои слова.

Я отдала парнишке перчатки. Через некоторое время муж спросил, какие перчатки я ему подарила. Когда я их описала, он поморщился:

–Ты имеешь в виду мои любимые кожаные?

Ой…

Я переживала целый час, пока мы не вышли из дома и не увидели, что парень по-прежнему чистит дорожки, но теперь уже с согретыми руками.

Бывают моменты, когда непонятно, стоит ли делать подарок. Почти к каждому из моих знакомых когда-нибудь обращался мужчина, который просил пять долларов, утверждая, что у него сломалась машина. Никакой машины поблизости не было, и, получив деньги, он продолжал выпрашивать у других все те же пять долларов.

Так как же понять, когда и как нужно помочь людям? И как лучше всего оформить эту помощь?

Однажды я написала заметку о женщине, которую должны были выселить из дома по суду. Читатели прислали тысячи долларов – более чем достаточно, чтобы заплатить за ее квартиру. Но мне пришлось сказать следующим десяти просителям, которые позвонили мне, ища помощи, что я не смогу рассказать в газете их печальные истории. Их было просто слишком много. Всех нас со всех сторон бомбардируют просьбами о помощи. Что делать? Жертвовать беднякам в Южной Африке – или в своем квартале? Помогать нуждающимся родственникам – или совершенно незнакомым людям?

Когда я отдала тому пареньку перчатки, муж прочел мне лекцию о Маймониде. Этот великий средневековый еврейский философ перечислил 8 уровней даяния, ведущих к высшей форме милосердия.

Давать, но неохотно. Давать с улыбкой, но меньше, чем следовало бы. Давать адекватное количество, но только после того, как тебя попросили. Давать до того, как тебя попросили. Давать тогда, когда ты незнаком с принимающим дар. Давать анонимно, чтобы принимающий дар не знал, от кого он. Давать, когда дающий и принимающий не знают друг друга. Дарить время, образование или деньги, чтобы принимающий дар стал самодостаточным. Следовать старой пословице: «Научи человека рыбачить – и он будет обеспечен пищей на всю жизнь».

Так что, может быть, отдать те перчатки было не такой уж плохой идеей. Вот если бы еще это были мои перчатки…

Моя подруга Сьюзен развивала у своего племянника талант даяния, вручив ему на Рождество 100 долларов. Половина денег была предназначена для него самого; вторую половину он должен был кому-то отдать. Некоторые церкви раздают стодолларовые купюры своим прихожанам и просят их найти творческие способы их применения.

Всех нас со всех сторон бомбардируют просьбами о помощи. Что делать? Жертвовать беднякам в Южной Африке – или в своем квартале? Помогать нуждающимся родственникам – или совершенно незнакомым людям?

В один воскресный день отец Чарли Дидрик из католического храма святого Варнавы в Нортфилде, штат Огайо, раздал так 10 000 долларов. Это были не церковные деньги: их внес один прихожанин, который прочел «Задание Царствия Небесного», книгу, написанную супругами из Калифорнии, которые раздали ста разным людям стодолларовые банкноты. Супруги говорили каждому, что это Божьи деньги, и просили людей сделать свою инвестицию в Царствие Небесное.

Отец Чарли не знал наверняка, что произойдет, если он попытается подрядить свою конгрегацию на святую миссию. Примет ли вообще кто-нибудь эти деньги? Однажды в воскресенье он засунул в карман сверток стодолларовых банкнот и решил это выяснить.

–Обычно, когда люди видят, что священник приближается к кафедре, они думают, что сейчас он снова будет разговаривать с ними о деньгах, – сказал он прихожанам. – Так вот, сегодня мы поступим немного по-другому.

Он помахал денежной пачкой в воздухе и попросил прихожан пойти и сделать ради Господа что-нибудь творческое. Дети тянули отцов за куртки и подбивали их принять этот вызов. Усталые матери импульсивно вскакивали с мест. Столько людей вызвалось добровольцами, что деньги у отца Чарли кончились. Когда одно семейство выразило сожаления из-за того, что им не досталось задания, человек, сидевший позади них, вытащил из собственного кармана 100 долларов и отдал им. Один мужчина из Джорджии, который приехал креститься, выписал чек на 100 долларов.

В конечном итоге в тот день отец Чарли раздал 12 000 долларов. Он приумножил начальную сумму еще до того, как она вышла за пределы храма. Чем больше он пытался раздать, тем больше ему приходилось раздавать. Несколько недель спустя прихожане снова встретились, чтобы отчитаться о проделанной работе.

Одно семейство закупило шерстяные спальные мешки, пальто, одеяла, шапки и перчатки. Они приготовили сэндвичи с колбасой и поехали в бедный район Кливленда, чтобы раздать все это в качестве подарков пятерым бездомным.

Другая семья устроила у себя дома благотворительный ужин на восемь персон, в ходе которого они собрали более 2000 долларов для соседского мальчика, выздоравливающего после автомобильной аварии.

Одна женщина таким же образом собрала 1700 долларов на сиротский приют. Другая превратила свои 100 долларов в сумму, достаточную для того, чтобы оплатить шесть операций для детей с волчьей пастью.

Группа девочек-скаутов собрала 4000 долларов для мальчика, который ухаживал за своим больным отцом, и для бабушки, воспитывавшей пятерых внуков.

Одержав победу, подросток отдал призовые деньги – все 4180 долларов – жертвам взрыва, несмотря на то, что не был знаком ни с одним из них.

Еще одна девочка пожертвовала свои деньги для покупки ужина в День благодарения для 55 бездомных. Другая собрала 1400 долларов для учреждения фонда «Загадай желание».

Женщина послала свои деньги заключенному, который разделил их с пятью своими товарищами, не имевшими родственников, чтобы те могли сделать личные покупки.

Другая женщина купила свечи с ярлычками «на-дежда», «мир» и «любовь» и анонимно раздавала их вместе с молитвенными карточками. Женщина, у которой через четыре дня после того, как она взяла эти деньги, диагностировали рак груди, сказала, что это задание помогло ей сосредоточиться на невзгодах других людей. Она собрала 350 долларов в подарочных сертификатах для матери-одиночки с 9-летним сыном. Одо семейство под завязку забило свой мини-вэн подгузниками, детским питанием и одеждой, и все это они отвезли в детский приют.

Несмотря на то что люди использовали эти деньги по-разному, все они сошлись в одном: они получили больше, чем отдали.

Несмотря на то что люди использовали эти деньги по-разному, все они сошлись в одном: они получили больше, чем отдали.

–Помните блеск, который появляется в глазах ваших детей в Рождество? – спросил один человек. – Так вот, мы видели его в глазах всех детей, которым дарили подарки.

При всей щедрости этих людей, когда я думаю о дарении и даянии, я в первую очередь вспоминаю паренька по имени Шанс Райли. Его мать назвала своего последнего, пятого, ребенка Шансом, потому что это был ее последний шанс родить дочку.

Шанс, который учился тогда в выпускном классе средней школы, стриг овец на сельской ярмарке в городе Медина, штат Огайо, когда услышал взрыв. Древняя паровая машина, стоявшая всего в 180 метрах от него, взорвалась, убив пять человек на месте и ранив десятки других. Шанс присоединился к бригаде спасателей и стал наполнять водой 20-литровые ведра, чтобы поливать раненых.

Шанс приехал на ярмарку, чтобы выиграть большой приз за лучшую свинью. Спустя два дня после взрыва он демонстрировал свою призовую свинью, которую растил весь год, в которую вложил 350 долларов личных денег, которую кормил утром и вечером и выгуливал по четыре раза в день. Одержав победу, подросток отдал призовые деньги – все 4180 долларов – жертвам взрыва, несмотря на то, что не был знаком ни с одной из них.

Он мог бы купить себе машину, мотоцикл или компьютер. Он мог бы приобрести себе все компакт-диски, о которых мечтал. Он мог бы пойти в магазин Gap и одеться с ног до головы. Он мог бы потратить эти деньги на то, чтобы покрыть часть расходов на обучение в колледже.

Шанс ни разу не пожалел о своем решении. Ему и в голову не пришло отдать только часть денег.

–Мне было очевидно, что так надо сделать, – сказал он мне. – Ведь все мы – семья.

И он прав.

Урок 18

Учи и учись. Каждый человек – и твой ученик, и твой учитель

Этот юноша стоял на углу улицы – молодой человек лет двадцати, – разговаривая с самим собой, с проезжающими машинами, лихорадочно вращая над головой какой-то предмет.

Когда я впервые увидела его во время ежедневной прогулки, то едва не свернула на боковую улочку, только чтобы не столкнуться с ним. Он что, сумасшедший? А потом подошла поближе и увидела, что это мальчишка, застрявший в мужском теле. В руках он держал летающий грузовик, к которому вместо крыльев были прикреплены две половинки голубой картонной тарелки.

Вначале меня охватили смешанные чувства жалости и сочувствия к нему и его родителям, потому что он никогда не будет водить машину, никогда не будет учиться в колледже, никогда не женится. А потом я обнаружила, что хожу по улочке, где он жил, только для того, чтобы мельком увидеть его – ради той чистой радости, которую излучал этот мальчик, способный заставить летать грузовики. Я не знала ни его имени, ни возраста, никогда не видела его родителей. Его дом был отмечен целым конвоем видавших виды игрушечных грузовиков, припаркованных на пороге, – игрушек, из которых он должен был однажды вырасти, но никогда не вырастет.

Я задалась вопросом, в результате чего был поврежден его мозг. А был ли он поврежден? Он смеялся громче, улыбался шире и играл с большим удовольствием, чем любой из окружающих.

Как-то раз он пронесся мимо меня на велосипеде и выкрикнул под отдаленный аккомпанемент грома: «Лучше иди домой. Сейчас будет дождь, и надолго». В другой раз он играл сам с собой в футбол во дворе и сообщил мне, что если играть в мяч без шлема и сильно удариться, то можно повредить себе мозги. Я задалась вопросом, в результате чего был поврежден его мозг.

А был ли он поврежден? Он смеялся громче, улыбался шире и играл с большим удовольствием, чем любой из окружающих.

Я задумалась обо всех людях, подобных ему, с которыми приходилось встречаться. О людях, которые, как мне казалось, нуждались в нас. Наверное, мы нуждаемся в них еще сильнее.

У Дороти и Эла Пецкеров семеро детей. Двое из них – инвалиды с психическим заболеванием. Я писала о Терезе, когда она участвовала как фигуристка в Специальной Олимпиаде. Эти спортсмены учили меня безусловной любви, чистоте сердца.

–Они такие скромные, – говорила Дороти. – У них нет никакой дискриминации. Все для них равны. Есть некоторые вещи, которые Тереза не может делать. Зато она может делать многое другое. Есть и кое-что такое, что она может делать лучше, чем вы или я. Все мы в каких-то областях отсталые.

У Дэвида Спарлока синдром Дауна. Он буквально преобразил целый отряд скаутов. Во время своей первой встречи с отрядом 321 в Хадсоне, штат Огайо, этот шумный 12-летний мальчишка с коротким периодом внимания носился вокруг, раздавая тумаки и ставя подножки другим мальчикам. Они не понимали, что он говорит, и боялись его. Но в конечном счете Дэвид научил скаутов отряда 321 столь же многому, как и они его.

Они учили его вязать квадратный узел, буксировочный узел, беседочный узел. Он учил их слушать, а не только слышать. Они учили его ставить палатку, делать искусственное дыхание и массаж сердца и произносить «клятву верности». Он учил их смирению, терпению и решимости. Они учили его находить дорогу в лесу без компаса. Он учил их искать свой путь в жизни, не давая ограничениям стать препятствием.

Для нее не существовало такого понятия, как «незнакомец». Сара выучила язык знаков по книжке «Улица Сезам», чтобы разговаривать с глухим ребенком. Никто не знал, сколько ей лет на самом деле. Она так никогда и не переросла четырехлетнего ребенка.

Всякий раз, когда Дэвид поднимался на новый уровень, это было праздничным событием для всей команды. Когда Дэвиду исполнилось 18, он стал скаутом-«орлом» – это высший ранг, которого может достичь бойскаут. Только 2 процента американских бойскаутов получают ранг «орла».

Стив Лоуренс, командир скаутского отряда Дэвида, сказал: «Даже не знаю, кто больше выиграл от этого опыта – сам Дэвид или мальчики, с которыми он был рядом. Все мы стали богаче оттого, что Дэвид был в нашем отряде».

То же самое чувствовали и студенты кампуса, которые встречались с шестилетней Сарой. Сара, можно сказать, жила в кофейне «Брейди» рядом с Кентским государственным университетом. Девочка-инвалид помогла каждому студенту колледжа в большей степени почувствовать себя своим в этом мире.

Кофейня принадлежала матери Сары, Бонни Грэм, но девочка была душой заведения. Она буквально выросла в «Брейди». Сара висела в слинге на материнском животе, когда ей было всего две недели от роду. Она сидела на руке у матери, пока та второй рукой разливала кофе.

Гора игрушек в углу ресторана принадлежала Саре. Как и разбросанные повсюду цветные карандаши. Она каталась на своей игрушечной тележке по всему дощатому полу, врезаясь в столы и стулья. Она была ученицей фиолетового динозавра Барни. Она взбиралась на сцену, хватала микрофон и пела: «Я люблю тебя, ты любишь меня, мы – счастливая семья!» – на радость студентам. Если они не аплодировали, она хлопала сама. Студенты учили ее расставлять фигурки на шахматной доске. Они красили ей ногти черным лаком. Один скинхед по имени Ланс набриолинил ей волосы так, что они стояли на голове торчком.

Для нее не существовало такого понятия, как «незнакомец». Сара выучила язык знаков по книжке «Улица Сезам», чтобы разговаривать с глухим ребенком, который часто ждал в «Брейди» автобуса. Она подсаживалась за столик к ворчливым старикам и спрашивала их: «Как тебя зовут?» – даже если знала их по именам.

Она подметала пол, мыла посуду и взбиралась в кухне на ящики от молочных бутылок, чтобы дотянуться до кофейных кружек для постоянных посетителей. Никто не знал, сколько ей лет на самом деле. Она так никогда и не переросла четырехлетнего ребенка. Сара отставала в развити, у нее были проблемы с сердцем, и она ходила в специальную школу.

Однажды, когда девочка собиралась в школу, ее сердечко отказало. Она умерла на руках у матери.

На следующий день в кофейне было не протолкнуться – так много людей пришли проводить ее в последний путь. Люди говорили о том, как будут скучать по голосу маленькой девочки, которая пела: «Скажи-ка, ты особенный? Все особенные, каждый на свой лад».

Ее мать принесла анонимную записку, которую кто-то написал для Сары незадолго до ее смерти:

Я не знаю о тебе ничего – ни сколько тебе лет, ни как пишется твое имя… вообще ничего, если не считать этого: почти каждый раз, когда я сюда прихожу, ты уже успела оставить свою метку. Если это не стол с разбросанными карандашами, раскрасками и разрезанными газетами, то зеленый трактор, праздно стоящий в проходе между столиками в ожидании, когда ты прыгнешь на него и покатишь прочь. Всякий раз как я сажусь к столику, чтобы позаниматься, я слышу твой милый голосок и твой смех. Я тысячи раз слышал, как мама зовет тебя по имени, и видел, как тебе выговаривают посетители, которым хочется покоя. Но только не я! Всякий раз, как ты подходишь ко мне, я спрашиваю, как тебя зовут, а ты спрашиваешь, как зовут меня. Я читал тебе сказки доктора Сьюза и никогда не забуду, как ты хохотала – с первой страницы, на которой напечатана сказка «Кот в шляпе», и до последней. Меня изумляло то, как твои маленькие ножки, одна из которых короче другой, сотни раз носили тебя по длинной лестнице в «Брейди», и ты ни разу не упала. Надеюсь, у тебя будет счастливая жизнь. Ведь ты заставляешь улыбаться стольких людей.

Бонни собиралась припрятать это письмо и отдать дочери, когда ей исполнится 18 лет. Вместо этого она сделала копии и раздала их всем скорбящим – ученикам Сары.

Урок 19

Молись, веря в каждое слово

Через несколько дней после того, как обнаружила в груди опухоль, я пошла к врачу в надежде, что ошиблась. Она пощупала это место пальцами и сказала: «Да, у вас действительно опухоль». И назначила на следующий день маммографическое исследование. Но голос у нее был не особенно встревоженный. Я и сама не тревожилась – до тех пор, пока медсестра в холле, прощаясь со мной, не добавила: «Я буду за вас молиться».

Молиться за меня?

Вот черт! Тогда-то до меня действительно дошло, что у меня на самом деле может быть рак. Я села в машину и расплакалась. Нет, не может быть, что это опухоль! Это не настоящая опухоль. Не того рода, о которых читаешь в газетах. Я вообразила себе самое худшее: как теряю волосы, лишаюсь груди и даже самой жизни. Как покидаю свою дочь, сыновей, мужа. Я посмотрелась в зеркало заднего вида и убрала волосы с лица. Нет, не может быть, чтобы у меня был рак! Я буду выглядеть ужасно. Сидя там, в машине с заглушенным мотором, за пять минут я проделала весь путь от жизни до смерти. На протяжении следующих двух недель мое сердце билось как сумасшедшее, ступни нервно постукивали по полу, руки тряслись так сильно, что я роняла вещи. Я ухватилась за веру своего католического детства, твердя молитвы и напевая псалмы. Каждая молитва хорошо помогала примерно в течение суток, затем действие ее ослабевало, и я слышала только гулкое биение собственного сердца.

Я хотела найти правильную молитву, которая прогонит рак. Следует ли мне мыслить позитивно, думая, что это не рак? Или полностью довериться Богу, каков бы ни был результат?

Как люди молятся в такие минуты? Я хотела найти правильную молитву, которая прогонит рак. Следует ли мне мыслить позитивно, думая, что это не рак? Или полностью довериться Богу, каков бы ни был результат? Я так боялась молиться неправильно! Я не сомневалась, что Бог обладает силой исцелить меня, но вот воспользуется ли он ею? Наконец я остановилась на словах «Твоя воля да будет». В Гефсиманском саду накануне своей смерти Иисус препоручил себя воле Отца с этими словами: «Отче! О, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! Впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет». Я особенно выделяла голосом те слова, что про чашу, чтобы Бог гарантированно, на 100 процентов, знал, что я не хочу рака. Молясь так, я ощущала глубокий внутренний покой – даже после того как узнала, что это действительно рак.

Накануне первого сеанса химиотерапии я решила принять весь опыт, связанный с раком, как духовное испытание. Я желала, чтобы чаша сия миновала меня, но она не миновала.

Я и сама не тревожилась – до тех пор, пока медсестра в холле, прощаясь со мной, не добавила: «Я буду за вас молиться».

Девизом онкологического отделения должны быть слова: «Чтобы вылечить, мы проведем вас через все круги ада». Все мое тело болело, как избитое. Откуда ни возьмись посыпались таинственные побочные эффекты. Едва я ухитрялась взять под контроль один из них, как проявлялся второй. Кровотечение из носа. Сыпь. Странные болевые ощущения. Неделями я питалась только картофельным пюре, омлетом, макаронами и сыром – единственными продуктами, достаточно нейтральными, чтобы их можно было проглотить. Тосты было слишком больно жевать. Вкус шоколада отдавал металлом. Хроническая усталость сделала меня совершенно ни на что не годной. Я пыталась заниматься физическими упражнениями, но пришлось их бросить, потому что перед глазами постоянно мелькали звездочки. Собственное тело казалось мне слишком тяжелым, чтобы тащить его вверх по лестнице. После душа необходимо было вздремнуть, чтобы восстановиться. Мои жизненные цели свелись к тому, чтобы поесть трижды в день и проспать целую ночь. Мой список обязательных дел сократился до базовых потребностей выживания: есть, спать, мыться, менять белье.

Казалось, все остальные по уши заняты жизнью. Я то и дело сравнивала жизнь окружающих со своей и в результате чувствовала себя обманутой. Все говорят, что сила в молитве, но я начинала в этом сомневаться. После многих дней, в течение которых я изнывала от жалости к себе, я спросила мужа: «Если все эти люди, которые, как они говорят, молятся за меня, действительно молятся, почему я так больна?» Муж, сам себя называющий агностиком, ответил: «Может быть, если бы они не молились, тебе было бы куда хуже». Хорошо сказано!

Одна открытка с пожеланием выздоровления снова завела мою веру «с толкача». На ней было написано: «Благодарность – мать всех молитв». Пора перестать сосредоточивать свое внимание на каждом болезненном ощущении и побочном эффекте. Все могло быть гораздо хуже. Я подумала о женщине, которая, прочитав газетные статьи о моем опыте борьбы с раком, прислала фотографию своего облысевшего шестилетнего ребенка, проходившего химиотерапию. Другая женщина написала, что у ее мужа нашли неоперабельный рак мозга, а у них двое маленьких детей. Третья в марте лишилась единственной дочери, и ей впервые предстояло встретить День матери в одиночестве.

Мои жизненные цели свелись к тому, чтобы поесть трижды в день и проспать целую ночь. Мой список обязательных дел сократился до базовых потребностей выживания: есть, спать, мыться, менять белье.

Дочь уговорила меня вести дневник благодарности. Чем больше я вносила в него записей, тем больше убеждалась, что люди действительно молятся обо мне. В те ночи, когда не могла заснуть, я читала розарий за всех них. Каждая прочитанная мною «Аве Мария» была об исцелении кого-то другого. Никаких больше молитв с бесконечным «я, мне, меня»! В этом розарии была своя магия. Едва начав молиться за других, я начала чувствовать себя лучше. Я попробовала сделать то же самое следующей ночью, и следующей, и следующей… Вместо того чтобы просто вести дневник благодарности, я начала новый дневник – молитвенный. Не такой, в котором пишешь Богу письма о своих желаниях, но такой, куда вписываешь имена всех людей, которым нужна помощь. Вместо того чтобы мысленно проигрывать домашнее кино о своих печалях, я перечисляла их имена и молилась за них. Каждый день я вписывала туда новое имя – имя человека, которому молитва была нужнее, чем мне. Я возносила за них «Аве Мария» и просто просила: «Да будет бремя их легко», а потом погружалась в мирный сон, благодарная не за то, что имела, но за то, от чего была избавлена.

Годы спустя после своего ракового путешествия я нашла еще один способ молиться, который ныне применяю каждый день.

Однажды я зашла в книжный магазин и, бродя среди полок с вдохновляющей литературой, нашла четыре небольшие книжицы писателя, которого звали Эрнест Холмс. Я никогда о нем не слышала. Он навсегда изменил мой способ молитвы. Слишком многие из нас, включая меня, постоянно просят помощи, но никогда не ждут достаточно долго, чтобы на самом деле получить ее. Я всегда молилась не переставая – но без настоящей веры.

Вот представь: я звоню своей подруге Бет, прошу ее пообедать со мной в четверг, и она соглашается. А потом я перезваниваю ей каждые 15 минут, снова и снова проверяя, действительно ли она хочет пообедать со мной в четверг. Подруга начинает теряться в догадках: «Почему Регина мне не доверяет? Неужели она не верит, что я приду?» Вот так я веду себя с Богом. Я – просительница и Фома неверующий.

Будь у меня больше веры, я доверилась бы молитве сразу, как только ее прочла, вместо того чтобы снова и снова твердить ее.

Истинная вера – это не беспрестанная молитва. Это уверенность в том, что Бог слышит тебя с первого раза.

Холмс предложил новый способ молиться. Прежде всего, окружи себя Богом, который тебя любит. Я сказала бы – создай «Бога объемного звучания». Затем проси о том, что тебе нужно. Излагай свои заботы конкретно. Не оставляй места для сомнений. В Библии сказано: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам». И еще там сказано: «И все, чего ни попросите в молитве с верою, получите».

Я четко проговариваю, что именно мне нужно. Я не всегда знаю, что для меня лучше всего, но верю, что это знает Бог, и прибавляю слова: «это или нечто лучшее».

Потом – и именно в этой части для меня все изменилось – я делаю паузу и подтверждаю, что полностью полагаюсь на Бога, который любит меня. Я сознательно принимаю от него то, о чем попросила. И даю себе время по-настоящему принять то, о чем я просила. Так я никогда прежде не делала.

Последняя часть молитвы – пауза для выражения благодарности. Веди себя так, будто Бог тебя слышит. Веди себя так, будто веришь в силу молитвы. Веди себя так, словно можешь поймать Бога на слове.

Единственная часть молитвы, которая повторяется, – заключительная. Благодарственная. Когда возникают сомнения, ты не начинаешь всю молитву заново, умоляя Бога позаботиться о твоих нуждах. А просто веришь, что Бог тебя уже услышал, и говоришь: «Благодарю тебя за…» В иные дни я ловлю себя на том, что борюсь со страхом, непрерывно повторяя слова благодарности.

Едва начав молиться за других, я начала чувствовать себя лучше. Я попробовала сделать то же самое следующей ночью, и следующей, и следующей…

С тех пор я молюсь, веря в свои слова. Я перестала непрерывно щелкать по кнопке «отправить» на своем внутреннем компьютере. Это изменило мою жизнь. Это освободило меня от страха и открыло несчетные пути передо мной как писательницей, радиоведущей, матерью, женой и другом. Это укрепило все отношения, в которых я состою, начиная с самых важных – с Богом.

Истинная вера – это не беспрестанная молитва. Это уверенность в том, что Бог слышит тебя с первого раза.

Урок 20

Приходи вовремя

Это настолько простая мысль, что большинству из нас она просто не приходит в голову.

Подумай, как изменился бы мир, если бы каждый заранее приходил на работу, в школу, приезжал в – аэропорт, на свидание, на свадьбу, в гости к детям, на семейные сборища.

Когда-то я опаздывала всюду: на уроки, концерты, в церковь, в кино, на встречи с консультантом, на работу, обед, ужин, на кофе с друзьями. Не имело значения, хотела я присутствовать на этом событии или нет, – я всегда опаздывала. Если нужно было быть на месте в девять утра, я выходила из дома в девять, а то и позже. Я никогда не рассчитывала время на дорогу. Никогда не думала о людях, которые ждали меня, гадая, куда я подевалась. Или о людях на шоссе, когда прибавляла скорость, чтобы поскорее попасть в нужное место.

При этом я сама терпеть не могу кого-нибудь ждать. А кто любит? Начинаешь раздражаться и гадать, придет ли человек на встречу. У меня есть «30-минутное правило». Если человек не появляется в течение получаса после назначенного времени, наши планы отменяются. Когда я рассказала о своем правиле Брюсу, который впоследствии стал моим мужем, он позвонил мне с дороги, когда ехал на наше первое свидание. Беря трубку, я недовольно нахмурилась, поскольку решила, что он звонит с сообщением о том, что опаздывает.

–Ты рассказывала мне, что случится, если я опоздаю на полчаса, – проговорил он. – А что будет, если я приеду на полчаса раньше?

Это произвело впечатление. Мужчина, который хотел приехать заранее, дал понять, что он меня ценит. Уважает. Одобряет. И это заставило меня осознать, что я-то сама не вызываю у людей подобных чувств.

У меня есть «30-минутное правило». Если человек не появляется в течение получаса после назначенного времени, наши планы отменяются.

Один случай в аэропорту убедил меня в том, что приезжать заранее – хорошая услуга другим людям. Этот мужчина прибыл в международный аэропорт Хопкинса в Кливленде, собираясь сесть на промежуточный рейс и лететь домой. Был холодный день, а он явно возвращался откуда-то из теплых краев. На нем были шорты, сандалии и белая футболка, демонстрировавшая отпускной загар. Он пронесся по зданию – аэропорта, на шесть метров опережая жену и сына. И добрался до нужного терминала как раз в тот момент, когда самолет тронулся с места.

Его сияющая бронзовым загаром кожа приобрела багровый оттенок. Он пришел в ярость. Как так – он пропустил свой рейс! Он принялся орать на всех окружающих. Любой человек в форме становился мишенью его гнева. Жена в страхе вжала голову в плечи. Сыну явно было стыдно. Отца невозможно было остановить. «Вы ужасные люди! Просто невероятно!» – гремел он.

Потом он принялся винить сотрудников службы безопасности в том, что это они его задержали. И служащего, который не выпустил его на летное поле. И стюардессу, которая прошла мимо. Были виноваты все, кроме него самого.

Опоздав на самолет, мужчина сделал все возможное, чтобы испортить день всем остальным. Я стояла рядом, ожидая своего рейса вместе с тремя незнакомыми людьми. Все мы качали головами, глядя, как этот человек портит жизнь работникам аэропорта. «Приезжай заранее», – сказали мы в унисон.

Подумай, как это могло бы изменить наш мир. Больше никаких приступов ярости на дорогах. У всех достаточно времени, чтобы добраться куда надо вовремя. Меньше штрафов за превышение скорости. Каждому хватает времени, чтобы учесть возможные задержки и препятствия.

Я хронически опаздывала вплоть до того момента, когда мой психолог-консультант указала на необходимость заняться временной проблемой.

–Вы не ладите со временем, – сказала она. – Вы ведете себя так, будто его не существует. Словно вы живете во вневременной зоне.

Она была права. Во мне жил внутренний подросток, который бунтовал, не желая приезжать никуда вовремя. Я отказывалась носить наручные часы и не хотела, чтобы меня загоняли в угол минуты и секунды. Очень долго я не уважала время – ни свое, ни чье-либо еще. Мама всегда повторяла: «Ты опоздаешь даже на собственные похороны». Кстати, против этого я ничего не имею. Если уж опаздывать, то как раз в таких случаях.

Чем плохи опоздания? Ты расстраиваешь людей. Они считают тебя невежей, который никого не уважает, – и они правы. Они считают тебя невнимательным, некомпетентным и эгоцентричным – и они правы. Ты приобретаешь скверную репутацию. Люди полагают, что не могут на тебя рассчитывать. А если они не могут рассчитывать на твое появление вовремя, как они смогут поверить, что ты будешь выполнять свои обязательства? Они не вспринимают тебя всерьез. Твое слово ничего не стоит.

Чем плохи опоздания? Ты расстраиваешь людей. Они считают тебя невежей, который никого не уважает, – и они правы. Ты приобретаешь скверную репутацию. Люди полагают, что не могут на тебя рассчитывать.

Именно так, ты приносишь извинения и даешь обе-щания, которые не собираешься выполнять. В конечном счете ты лжешь или говоришь полуправду о причинах опоздания, чтобы выглядеть лучше. Ты в ярких красках расписываешь, какая ужасная была пробка, или сколько кварталов тебе пришлось глотать пыль позади школьного автобуса, или какая тупая старуха тащилась в своей колымаге перед тобой… А в действительности ты опоздала потому, что проспала, попыталась еще что-то сделать перед выходом из дома, не оставила достаточного временного промежутка между назначенными встречами или не дала себе труда выяснить, сколько времени потребуется, чтобы добраться до места назначения. Опоздания вызывают стресс у тебя и у всех остальных. Они создают эмоциональные «американские горки», полные драмы и адреналина. Я упивалась этим дешевым наркотиком, пока до меня не дошло, что у другого человека от него лишь горькое похмелье.

Опоздания вредят отношениям. Представь, как ужасно чувствуют себя твои дети, когда ты опаздываешь к ним в школу и на спортивные соревнования. Это ужасно – когда они волнуются, не зная, придешь ли ты смотреть, как они играют в футбол, баскетбол или хоккей. Придешь ли ты на спектакль или репетицию школьного театра, чтобы не пропустить момент, когда они исполняют свое соло.

А есть еще разведенные родители, которые опаздывают к своим детям на еженедельные свидания. Ребенок стоит у окна и со слезами смотрит на каждую проезжающую машину, понимая, что это снова не мама или не папа. Зачем заставлять его тревожиться, думать, что ты про него забыл? Приезжай до того, как он займет свой пост у окна. Облегчи его душу и приезжай заранее, чтобы он понимал: ты ценишь ваше совместное время. Пусть ему даже на миг не придет в голову, что тебе все равно, что ты не приедешь.

Твои опоздания – дурной пример для детей. Не учи их заставлять людей мучиться ожиданием, не давай им понять, что это нормально – устроить помпезный театральный выход и задешево побаловать свое эго за счет другого человека, опаздывая на встречу.

Мне случалось видеть людей, которые опаздывали на похороны и свадьбы. Это притягивает всеобщее внимание к ним, а не к тому человеку, в честь которого собрались все остальные. Так почему же некоторые из нас хронически опаздывают?

Большинству людей и в голову не пришло бы опоздать на собеседование по поводу работы. Человек хочет произвести прекрасное первое впечатление и переступает порог на 5 минут раньше назначенного времени. Но стоит ему получить работу, как он изо дня в день опаздывает на 5 минут и не придает этому значения.

«Я – прокрастинатор»[4], – говорит такой человек. Но что это такое на самом-то деле? Мне приходилось слышать, что прокрастинация – это просто страх с университетским образованием. Это пышное слово, которым мы оправдываемся, откладывая какие-то дела на потом или отказываясь что-то сделать. Мы избегаем приезжать вовремя из страха перед людьми, с которыми собираемся встретиться. Или боимся, что, если приедем слишком рано, нам придется какое-то время коротать в одиночестве.

Для одних это просто властные игры, способ контролировать других, заставляя их ждать. Все должны примериваться к скорости вращения их мира. Для других это дешевый способ прослыть за бунтаря и создать некий драматизм.

Некоторые хронически опаздывают потому, что не умеют говорить «нет» и не оставляют достаточно места и времени для вещей, на которые уже дали согласие. Но можно ли сказать, что ты действительно на что-то согласился, если все равно опоздаешь и ничего не сделаешь?

У военных есть девиз: «Если ты не пришел на пять минут раньше, ты опоздал». А есть еще одна старая хохма: «Если ты пришел на пять минут раньше, ты пришел вовремя. Если ты пришел вовремя, ты опоздал. А если ты опоздал, ты уволен!»

Большинству людей и в голову не пришло бы опоздать на собеседование по поводу работы. Человек хочет произвести прекрасное первое впечатление и переступает порог на 5 минут раньше назначенного времени. Но стоит ему получить работу, как он изо дня в день опаздывает на 5 минут и не придает этому значения.

Я вовремя успела совершить кардинальный поворот. Получается не идеально, но чаще всего я стараюсь оставить 15-минутную буферную зону между событиями. Я планирую в расписании пространство, чтобы успеть передохнуть. Это время найти нормальное парковочное место, припарковаться, сделать необходимые звонки, забежать в уборную, расслабиться, помолиться, сделать паузу, подготовиться и просто выдохнуть. От времени назначенной встречи я вычитаю 15 минут, время на дорогу и только потом рассчитываю, когда мне нужно выйти из дома.

Путешествуя самолетом, я приезжаю за два часа до рейса. В былые дни я могла сломя голову промчаться через аэропорт и подняться на борт, когда самолет собирался выруливать на взлетную полосу. Теперь это исключено. Я оставляю себе дополнительное время на случай усиленной проверки на дорогах, пробок, спущенной шины, отсутствия места на парковке или длинных очередей на регистрацию. Это так приятно – зарегистрироваться, а потом почитать книгу, проверить электронную почту, поесть, сбросить стресс и подготовиться к тому, что ждет тебя на другой стороне.

Вместо того чтобы постоянно и предсказуемо опаздывать, ты можешь быть человеком, который с большой вероятностью приезжает вовремя. Человеком, на которого можно рассчитывать.

Я также опробовала в деле и другие советы, предложенные друзьями. Заводи будильник на пять минут раньше. Посмотри прогноз погоды, чтобы сапоги или зонтик уже стояли утром возле двери. Подготовь одежду накануне, упакуй обед, заполни бензобак горючим, а бумажник – наличными, если придется где-то обедать или парковаться. Я каждый день кладу ключи на одно и то же место, в корзинку у задней двери, поэтому никогда не трачу времени на их поиск. Этому научил меня муж. Когда мы только поженились, я каждую неделю тратила не один час на поиски ключей. Он даже купил мне брелок, отзывавшийся на хлопок в ладоши, чтобы мне было легче искать. Брелок я потеряла.

Самая главная перемена – это обдумывать, что я собираюсь вписать в календарь, до того как чернила коснутся бумаги. Я делаю паузу, прежде чем сказать «да», и спрашиваю каждого человека, сколько приблизительно времени потребует наша с ним договоренность. Потом я делаю еще одну паузу и спрашиваю себя, от чего мне придется отказаться, чтобы согласиться на это. Все на свете – предмет мены. Всякий раз, как говоришь чему-то «да», ты говоришь «нет» чему-то или кому-то другому, очень может быть, даже самому себе. Я начинаю чаще говорить «нет», чем «да».

Когда дело доходит до выполнения задач, я отвожу на каждую из них определенное количество времени. Сколько времени на нее действительно потребуется? Таким образом каждый день календаря не оказывается забит обязательными делами, которые просто невозможно втиснуть в 24 часа.

Вместо того чтобы постоянно и предсказуемо опаздывать, ты можешь быть человеком, который с большой вероятностью приезжает вовремя. Человеком, на которого можно рассчитывать.

Да, жизнь непредсказуема, но мы не обязаны ей в этом подражать.