Нет дыма без огня Браун Сандра

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

— Так вот почему ты не хочешь уезжать отсюда? Тебе жаль расставаться с этим домом?

Рэндалл прошел по комнатам и кабинетам и теперь находился в офисе Лары, где она упаковывала книги и медицинский архив. Он прилетел из Вашингтона в Даллас, взял напрокат автомобиль и через два часа был в Иден-Пасс.

Уже задолго до его прибытия машины журналистов патрулировали улицы возле дома Лары. Когда же Рэндалл появился, его окружила внушительная толпа репортеров и операторов.

Тяжелое испытание, которому он подвергся в Монтесангре, заслонило скандал, связанный с его женой и сенатором Такеттом. Словно провинившийся ребенок, он перенес наказание и открыл новую страницу своей жизни, и его тепло приняли президент и госдепартамент. Рэндалл Портер изнутри познакомился с жизнью в Монтесангре и стал главным экспертом по этому вопросу на Капитолийском холме. Он был лакомой добычей для репортеров.

Лара не показывалась, пока Рэндалл проводил свою импровизированную пресс-конференцию. Он несколько минут отвечал на вопросы, а потом попросил извинения.

— Мы с женой почти не оставались наедине после нашего возвращения. Уверен, что вы меня поймете.

После добродушных шуток репортеры погрузили оборудование в машины и уехали. Многие гудели и махали рукой, словно прощаясь с приятелем.

Сгущались сумерки, но Лара не зажигала света. Полутьма больше соответствовала ее настроению. Она также скрывала черные круги у нее под глазами.

Накануне, после ухода взбешенного Кея, она доплакалась до того, что погрузилась в оцепенение; она знала, что больше никогда его не увидит. Он ушел, ненавидя ее. Глубокое болезненное ощущение потери было схоже с тем, что она испытала в Майами, когда к ней вернулось сознание и она поняла, что страшный сон оказался действительностью.

Наконец, около двух часов утра, Лара собралась с силами и пошла в спальню, где и пролежала без сна до рассвета. Весь день она упаковывала вещи, то охваченная лихорадочной активностью, то погруженная в сковывающую депрессию, когда она неподвижно сидела на месте и смотрела в пространство сухими, но все еще красными от слез глазами.

В сумерках комната выглядела уютнее, теплее; это было надежное убежище, где она могла спрятать свое горе. Она давно полюбила покрытые деревянными панелями стены кабинета доктора Паттона и его строгую мебель. Когда-то Лара надеялась провести здесь долгие годы.

— Весьма провинциально, — заметил Рзндалл, садясь в кожаное кресло.

— Все оборудование современное.

— Я говорю об общем впечатлении. Ты тут кажешься лишней.

Он не имел никакого представления о ней.

— Люди болеют не только в городах, Рэндалл. Я могла бы иметь здесь хорошую практику. — Она закрыла картонную коробку и заклеила ее клейкой лентой. — Если бы у меня для этого были условия.

— Здесь территория Такеттов.

— Это никто не подвергает сомнению.

— Меня интересует одна небольшая деталь. — Он положил ногу на ногу с небрежной элегантностью Фреда Астера. — Скажи пожалуйста, почему ты выбрала Иден-Пасс, когда перед тобой — целый континент? Да еще в Техасе, — добавил он с явным неодобрением. — Почему ты предпочла город, где тебя презирают? У тебя склонность к мазохизму?

Лара не собиралась рассказывать Рэндаллу о трех последних годах своей жизни. Как не собиралась оставлять его ночевать в доме. Но, прежде чем они расстанутся, она должна была открыть ему одну вещь.

— Мне было трудно начинать заново после перерыва, — произнесла она. — Хотя я сильно пострадала от кровавой революции, была ранена, потеряла ребенка и мужа, люди никак не могли забыть мою вину. Для них я оставалась преступной любовницей Кларка Такетта. В поисках места я обращалась во многие больницы по всей стране. Некоторые даже принимали меня на работу по моим документам, пока не узнавали, что доктор Маллори — это миссис Рэндалл Портер. После чего негодующе требовали подать заявление об уходе. Это случилось по меньшей мере раз десять.

— Поэтому ты в конце концов решила заняться частной практикой. Наверное, ты использовала для финансирования начинания мою страховку. Как бы там ни было, это не объясняет, почему ты решила практиковать именно здесь.

— Я не покупала практику, Рэндалл. Я получила ее в наследство от Кларка в полном соответствии с законом. От Кларка. — Она остановилась, чтобы он прочувствовал значение ее слов. — Последнее, что он сделал перед смертью.

Прошло несколько секунд, прежде чем смысл ее слов дошел до Рэндалла. Когда он все понял, он не мог удержаться от возгласа удивления.

— Кто бы мог подумать! Он себе купил искупление грехов. Как трогательно.

— Я могу только предполагать, чем он руководствовался, но, думаю, ты прав. Он считал себя обязанным сделать это для меня.

— Теперь, наверное, ты и мне предъявишь счет. Сколько я тебе должен за то, что ты поехала со мной в Монтесангре?

— Ты должен дать мне развод.

— В просьбе отказано.

— Ты не можешь мне отказать, — объявила она рассерженно. — Мы с Кеем вызволили тебя из заключения в этой ужасной стране! Или ты уже забыл? Или твоя неожиданная слава лишила тебя памяти?

Внезапно лицо Рэндалла расплылось в улыбке такой же высокомерной, как и тон его голоса.

— Ах, Лара, Лара. Какая ты наивная. Сколько ты перенесла, и все равно видишь только внешнюю сторону событий. Жизнь тебя ничему не научила. Вспомни пословицу «Нет дыма без огня». — Он очертил рукой круг в воздухе. — Неужели ты не видишь, что скрывается за фасадом, каково истинное положение?

— Что ты имеешь в виду?

— Неужели ты искренне веришь, что ты и этот сумасшедший летчик действительно способствовали моему освобождению?

Его голос звучал зло и надменно. Ларе показалось, что у нее зашевелились волосы на голове. Ее охватило страшное предчувствие.

— Что ты хочешь сказать?

— Напряги мозги, Лара. У тебя блестящие способности. Ты легко найдешь разгадку.

— В Монтесангре…

— Продолжай, продолжай, — поощрил он.

— Эмилио…

— Прекрасно. Что далее? Думай. Все было как в тумане, но стоило из него выйти, как все прояснилось.

— Ты вовсе не был пленником.

Он рассмеялся.

— Молодчина! Возможно, я покажусь невежливым, но не ставь себе в заслугу, что ты спасла мне жизнь. Я все равно бы осуществил свой пятилетний план, как я его называю. Ваше комическое приключение пришлось весьма кстати, и мы с Эмилио использовали его в своих целях. Это сделало развязку еще более убедительной.

Лара смотрела на человека, все еще остававшегося ее мужем, и знала, что перед нею безумец. Абсолютно спокоен, удивительно красноречив и необычайно коварен. Устрашающее олицетворение негодяя.

— Это был обман?

Рэндалл поднялся с кресла и приблизился к ней.

— После того события в Виргинии меня в Вашингтоне все презирали. А у Кларка были влиятельные друзья, включая президента. Несомненно, поведение Кларка поставило президента в неудобное положение, но он не бросил в беде своего протеже. Во всяком случае, не оставил совсем.

По просьбе Кларка он назначил меня послом и пустил в ход все свое влияние в сенате, чтобы мое назначение побыстрее одобрили. Внешне я все принял с благодарностью, как если бы мне сделали огромное благодеяние. На самом деле мне, как и тебе, все было ненавистно, я понимал, что это неофициальная форма изгнания. Как только я приехал в Монтесангре, я немедленно начал разрабатывать план возвращения в Вашингтон. Но возвращения победителем. Эмилио — умный юноша, у него имелись свои замыслы, и он смог их осуществить после смерти Переса.

— Убийства Переса.

— Называй это как хочешь. Вместе мы разработали план, чтобы каждый получил свое. Мое «освобождение» было хорошо продумано и приурочено к определенному времени. После возвращения в Соединенные Штаты я должен был не разоблачать своих тюремщиков, а, напротив, настаивать на своем вторичном назначении в Монтесангре, открытии посольства и восстановлении дипломатических отношений с новым режимом.

— С режимом Эмилио. — Лара незаметно подвинулась ближе к телефону.

— Совершенно верно. Следуя моему совету, наша администрация скоро признает правительство Эмилио. С поддержкой Соединенных Штатов Эмилио будет полностью контролировать республику. А я получу благодарность за восстановление мира во враждебном государстве, которое имеет стратегическое значение в борьбе с контрабандой наркотиков. По прошествии определенного времени мои труды будут обязательно вознаграждены назначением на хорошее место или за границей, или в Вашингтоне. Это не то что слыть рогоносцем, а?

— Ты сумасшедший.

— Но не дурак. Уверяю тебя, я все хорошо продумал. После всех этих лет осуществление плана проходит лучше, чем ожидалось. Для того чтобы быть воплощением образцового дипломата, мне не хватает только любящей жены. Поэтому, дорогая, ты останешься моей супругой, будешь улыбаться прессе, махать толпе, одним словом, делать все, что я тебе скажу. И не вздумай путать мне карты.

Лара расхохоталась.

— Ты предатель, Рэндалл, страдающий манией величия. Неужели ты серьезно считаешь, что я приму участие в твоем предательском «пятилетнем плане»?

— Думаю, что примешь, — невозмутимо ответил он. — У тебя нет выбора.

— Я тебя разоблачу. Я расскажу о жестокости Эмилио.

Я обращусь…

— Кто тебе поверит? — Он печально покачал головой, сожалея о ее заблуждении. — Кто поверит женщине, повинной в адюльтере с сенатором Такеттом? Теперь тебе верят не больше, чем тогда. — Он показал на телефон, к которому она продвигалась. — Вижу, тебе не терпится позвать на помощь. Давай, зови. Ты только сделаешь из себя посмешище. Кто поверит, что посол США начал революцию, противоречащую интересам страны, которой он служит?

— Начал революцию? Ты что хочешь сказать? Революция началась, когда… когда на нашу машину… Нет, постой. — Она подняла руку, как бы отгоняя прочь путаницу мыслей. Их было столько, что она не могла навести в них порядок.

— Ты плохо соображаешь, дорогая, — произнес он вкрадчиво. — У тебя, должно быть, что-то не в порядке с головой. Подумай хорошенько. Я сказал «пятилетний план». Я его начал разрабатывать сразу после нашего приезда в Монтесангре, а не когда меня похитили.

Ее сердце забилось с ужасающей быстротой; она схватилась рукой за внезапно пересохшее горло. Что-то ускользало от нее. Что-то она не могла вспомнить. Что-то…

Догадка пронзила мозг, словно пуля. Туман рассеялся окончательно, и перед нею возникли, как в замедленно кино, забытые кадры, предшествовавшие нападению.

Она играла с Эшли в ладушки на заднем сиденье. Машина приближалась к перекрестку. Когда она притормозила, группа вооруженных людей окружила машину. Шофер был убит и упал грудью на руль.

Она вскрикнула. Рэндалл повернулся, чтобы на нее взглянуть. «До свидания, Лара», — сказал он. Он улыбался без малейшего страха. Лара задохнулась.

— Ты знал? — закричала она. — Ты вместе с Эмилио организовал нападение на нашу машину! Из-за тебя убили нашу дочь!

— Замолчи! Ты хочешь, чтобы тебя услышали соседи?

— Я хочу, чтобы меня услышал весь свет.

Он ударил ее по лицу. Быстро, но тихо проговорил:

— Дура! Я не думал, что убьют ребенка. Пули предназначались не для нее.

Лара не задумалась над тем, что подразумевалось под этими словами. Она бросилась к сумке с камерой, засунула руку внутрь. Ее пальцы сжали рукоятку револьвера. Она выхватила его из сумки, повернулась и прицелилась прямо в грудь Рэндаллу.

— Ты еще можешь изменить свое решение.

Джейнэллен улыбнулась Бови.

— Я его не изменю. Я совершенно точно, определенно, на сто процентов уверена в своем решении. Это ты трусил и дрожал, ты упрямился. А я все-таки настояла на своем и не отступлю, и тебе не позволю. — Она взяла его под руку и положила голову ему на плечо. — Поезжайте, мистер Кейто. Я прямо-таки жажду оказаться там.

— Если кто увидит, что я веду твою машину…

— Сейчас темно. Никто нас не увидит. А если кто и увидит, то подумает, что Кей опять тебя попросил защитить меня от репортеров.

— Сегодня их было полно в городе.

— Они хотели хотя бы краешком глаза посмотреть на мистера Портера. — Мысль об этом заставила Джейнэллен забыть о собственном счастье; она нахмурилась. — Мама видела его по телевидению в новостях. И очень огорчилась.

— С чего бы это?

— Потому что он ей напомнил о скандале, о Кларке, ну, и обо всем остальном. Она не стала ужинать и ушла к себе и комнату.

— Ты подождала, пока придет Мэйдейл? Они с Бови заранее договорились, что встретятся в конторе.

— Да. Она останется на всю ночь. Я ей сказала, что еду в Лонгвью на семинар по самоусовершенствованию.

— А что Кей?

— Брат редко ночует дома, утверждает, что до рассвета играет в покер с Балки в ангаре на аэродроме. Он говорит, что потом поздно ехать домой. Во всяком случае, Кей не узнает, что меня нет дома.

Бови беспокойно поглядывал на каждый проезжающий автомобиль.

— Нехорошо, что мы прячемся. Вот увидишь, случится какая-нибудь беда.

— Ради Бога, Бови. — Она вздохнула с наигранным отчаянием. — Ты самый большой пессимист и фаталист, какого я встречала. Всего несколько месяцев назад ты вышел из тюрьмы, а я в ней сидела всю жизнь. Теперь и твоя, и моя судьбы переменились.

— Твоя переменится, если ты будешь и дальше за меня держаться, — мрачно заметил он. — Ты лишишься своих денег.

— Я тебе сто раз говорила, что мне все равно. У нашей семьи полно денег, а разве мы счастливы? Родители не любили друг друга. И мы с братьями чувствовали эту неприязнь даже в детстве. Именно поэтому Кларк все поставил на свою карьеру и не прощал себе даже малейшего промаха. Кей ему полная противоположность, он живет так, будто ему на все наплевать, хотя я считаю, что это у него самозащита. Он не хочет, чтобы кто-то догадался, как глубоко его ранила смерть отца и то, что мама от него отвернулась. А я выросла застенчивой и скрытной, серой мышкой, боящейся поднять голос и высказать свое мнение. Поверь мне, Бови, счастье и любовь не купить за деньги. Я променяю все богатства на земле на твою любовь.

— Потому, что ты никогда не жила в бедности.

Они столько раз обсуждали эту тему, что знали наизусть каждый ответ. Джейнэллен не могла позволить, чтобы спор омрачил самую счастливую ночь в ее жизни.

— Я отвечаю за каждый свой поступок, Бови. Я совершеннолетняя. Я тебя люблю до умопомрачения и думаю, что ты меня тоже так любишь.

Он посмотрел на нее и ответил с полной серьезностью:

— Ты знаешь, как я тебя люблю.

— А это значит, что мы можем противостоять всему на свете. Что с нами такое произойдет, с чем мы не справимся?

— Господи, Джейнэллен, — простонал он. — Ты бросаешь вызов судьбе.

— Бови, — ответила она, смеясь и целуя его в щеку, — ты неисправим.

Дарси увидела Кея, как только вошла в бар «Под пальмой». Он сидел в одиночестве в конце стойки над стаканом с виски, как злая собака над костью.

Дарси пребывала в прекрасном настроении. Фергус уехал на заседание школьного совета, которое обычно затягивалось на долгие часы. Дарси любила заседания школьного совета. Благодаря им она могла провести вечер, как ей заблагорассудится.

Хэвер дежурила в мотеле. Все шло к тому, что в эту пятницу ее изберут королевой матча в честь встречи бывших учеников.

Дарси потратила больше семисот долларов, чтобы соответствующим образом нарядить Хэвер. С Фергусом случился бы удар, узнай он о тратах, но Дарси считала их хорошим вложением. Если Хэвер получит титул, это повысит ее шансы попасть в элитные круги, когда она поступит в колледж. Фергус плохо разбирался в подобных тонкостях, но Дарси знала все ходы.

Хотя она каждые два года меняла машину, состояла в клубе, покупала дорогую одежду и жила в самом большом доме в Иден-Пасс, она все еще не была допущена в высшие круги общества.

Дарси была полна решимости с помощью Хэвер изменить такое положение. Дочь послужит ей ключиком для проникновения в верхи общества, даже если ей придется воспользоваться черным ходом.

Весь вид Кея говорил о том, что к нему не стоит приближаться, но Дарси рискнула. Что из того, что при последней встрече она ему плюнула в лицо, а он пригрозил ее убить? В последнее время дела у него шли неважно. Теперь, когда жизнь его прижала, он, возможно, станет более сговорчивым.

Она села на табурет рядом с ним.

— Привет, Хэл. Мне белого вина, пожалуйста. Добавьте немного льда.

Хэл Холлистер отвернулся, чтобы наполнить стакан.

Дарси посмотрела на Кея.

— Все еще злишься на меня?

— Нет.

— Вот как? Ты научился прощать и забывать?

— Нет. Просто мне наплевать. Так чего же злиться.

Дарси подавила вспыхнувшее раздражение, улыбнулась Хэпу, подавшему ей вино, и отпила глоток.

— Я не удивляюсь, что ты в таком мрачном настроении. — Она повернулась к нему и при этом коснулась коленом его колена. — Это настоящий удар — обнаружить, что умерший супруг оказался живым.

— Я не хочу об этом говорить.

— Еще бы. Это щекотливая тема. Ты-то, по крайней мере, успел с ней переспать до того, как ей подкинули в ванну посла Портера? — Она почувствовала, как он напрягся; Дарси поняла: успел. Она вступила в опасную зону, но Дарси могла стерпеть от мужчины что угодно, только не равнодушие. Лучше ругательства и побои, чем безразличие. Кроме того, она сгорала от любопытства. — И как она, оправдала твои ожидания? Нет? А может, превысила?

«Превысила», — догадалась она, когда Кей опрокинул стакан и знаком показал Хэлу, чтобы тот снова его наполнил. В городе говорили, что только идиот может сейчас перечить Кею Такетту. Он стал свирепым. Вспыльчивым. Он лез в драку.

Так, например, вчера днем, в самом центре города на Техас-стрит, он пригрозил журналисту засунуть ему в зад его же фотоаппарат, если тот не уберет его из-под носа Кея. Позже он сцепился у ресторана Бобби с каким-то приезжим фермером, по мнению Кея, поставившим свой пикап слишком близко от его «линкольна». Очевидцы рассказывали, что деревенщина еще не скоро решится вновь показаться в Иден-Пасс.

Ходили слухи, что он все время, и днем и ночью, сильно пьян и что он проводит часы на аэродроме в компании не блещущего умом Балки Виллиса. Кто-то даже болтал о том, что видел его на стадионе в четыре утра, где он практиковался в стрельбе по фонарям, но этот слух остался неподтвержденным.

Если бы Лара Маллори разочаровала его в постели, ему было бы все равно, что ее муж явился из ниоткуда живой и здоровый. Наоборот, если она ему понравилась, то он должен кипеть от злости.

Сплетни, а теперь и собственные наблюдения подтвердили Дарси, что Кей совершенно подавлен.

Ревность заставила ее позабыть об осторожности. Она осмелилась задеть его самое больное место.

— Теперь ты, конечно, знаешь, почему твой брат рисковал из-за нее.

У него на щеках появились желваки.

— Интересно, какие она сделала выводы и кто из вас заработал больше очков? Надеюсь, вы обсудили достоинства каждого?

— Закрой пасть, Дарси.

Она рассмеялась.

— Значит, обсуждали. Прекрасно. Наверное, троим в одной кровати тесновато.

Кей повернул голову и уставился на Дарси воспаленными красными глазами.

— Насколько мне известно, ты не раз участвовала в трио.

Дарси вспыхнула, но сдержалась. Она нагнулась к нему поближе, прижимаясь бюстом.

— Ты не ошибся. И, знаешь, мне очень понравилось. Советую как-нибудь попробовать. А может, ты уже пробовал?

— Только не на этом континенте.