Французский шелк Браун Сандра
Какая ирония судьбы — Джексон Уайлд все-таки добился своей цели.
Морально Клэр была готова к трудностям. Она сделала то, что сочла необходимым, зная о последствиях своего выбора и добровольно принимая их.
Здание прокуратуры все еще было осаждено сторонниками Уайлда. «Вперед, солдаты Христа», — распевали демонстранты, размахивая лозунгами, приговаривающими Клэр Лоран к вечным мукам ада и проклятию. В здание она вошла в сопровождении вооруженной охраны.
— Я думала, вы доставите меня прямо к шерифу, — заметила Клэр, заходя в кабину лифта. — Разве не там будет оформлено мое задержание?
— Мистер Кассиди приказал доставить вас в прокуратуру, — ответил полицейский, сопровождавший ее.
— Не знаете почему?
— Нет, мисс.
Клэр проводили в кабинет Тони Краудера. Следов недавнего хаоса уже не осталось. В приемной шел обычный рабочий день. Личный секретарь Краудера встала из-за стола при их появлении. Она распахнула перед Клэр дверь кабинета и тут же ее закрыла, оставляя Клэр наедине с прокурором.
Он сидел за рабочим столом. Выражение его лица было мрачным. В глазах заметно раздражение.
— Доброе утро, мисс Лоран, — резким тоном приветствовал он ее.
— Доброе утро.
— Хотите кофе?
— Нет, спасибо.
— Садитесь.
Как только она села на указанный им стул, Краудер сказал:
— Я прошу прощения за то, что произошло в этом кабинете вчера днем.
— В этом частично и моя вина, мистер Краудер.
— Но ваша безопасность была под угрозой. И с нашей стороны это непростительно. Сегодня утром мы постарались обеспечить надлежащую охрану.
— Я заметила. Я бы также хотела поблагодарить вас за полицейские посты у здания «Французского шелка». Хотя у моего предприятия и нет будущего, мне было бы горько, если бы его разрушили эти вандалы.
— Это была идея Кассиди.
— Понятно, — тихо произнесла она. — Не забыть бы поблагодарить его.
— Он должен появиться здесь с минуты на минуту.
— Вы не знаете зачем?
— Не имею ни малейшего представления. Он позвонил мне сегодня рано утром, буквально вытащил меня из постели и попросил устроить эту встречу. — Краудер сцепил руки, положил их на стол и подался вперед. — Мисс Лоран, вы убили Джексона Уайлда?
— Да.
— Из револьвера вашей подруги?
— Да.
— И как давно об этом известно Кассиди?
Дверь за спиной Клэр шумно распахнулась, и в комнату ворвался мощный поток воздуха и энергии. Она резко обернулась. Кассиди стремительным шагом уже шел по кабинету. Волосы его были вымыты и аккуратно уложены, лицо свежевыбрито. Темный костюм сидел на нем отменно.
— Доброе утро, Тони.
Клэр была совершенно сбита с толку. Такого Кассиди она не знала. Это был не тот Кассиди, который любил ее нежно и яростно, шептал на ухо о своей страсти; это был не тот Кассиди, который задел в ней глубинные струны, ранее никогда не звучавшие.
Этот Кассиди был чужим.
— Доброе утро, Клэр.
Но голос тот же. Красивое лицо — дорогое и любимое. Виной всему был, вероятно, хорошо сшитый костюм. Эта бюрократическая униформа сразу же превратила его в противника.
— Доброе утро, мистер Кассиди, — хрипловатым голосом ответила она.
— Может, я принесу вам обоим кофе, прежде чем мы начнем?
— Оставь ты этот кофе, — сердито произнес Краудер. — Объясни лучше, что происходит. И, кстати, разве Гленн не должен здесь тоже присутствовать?
— Он сейчас занят другим. Объясню позже. — Кассиди, не теряя времени, перешел сразу к сути:
— Признание Клэр было ложным. Она не убивала Джексона Уайлда.
— О, ради всего святого! — взорвался Краудер. — Только что, сидя здесь, она призналась мне, что убила.
— Она лжет. — Кассиди посмотрел на Клэр, и тень улыбки пробежала по его лицу. — У нее есть такая плохая привычка.
— Она же в своем уме и сознает, что делает. Зачем же ей признаваться в преступлении, которого она не совершала? — требовал ответа Краудер.
— Чтобы защитить от преследования кого-то другого.
— Это не правда! — воскликнула Клэр.
— Она говорит, что это не правда, — эхом отозвался Краудер.
— Выслушай меня, Тони, наберись терпения, — сказал Кассиди. — Дай мне пять минут.
— Я засек время.
— Прошлой ночью я попросил Клэр восстановить картину преступления.
— В отсутствие адвоката? О господи. — Краудер закрыл лицо руками.
— Заткнись и слушай, — нетерпеливо оборвал его Кассиди. — Клэр отказалась от своего права на адвоката, но дело не в этом. Она не убивала Уайлда. Ее там не было.
— Ты имеешь в виду, на месте преступления?
— Именно это я и имею в виду. — Кассиди выудил что-то из нагрудного кармана и протянул Клэр. — Прочитайте подчеркнутое.
— Что это? — спросил Краудер.
— Это наш пресс-релиз, который мы передали в газеты утром после убийства.
Клэр уставилась на подчеркнутые строчки. Это было описание места преступления.
— Не понимаю.
— Здесь умышленно даны ложные сведения, — объяснил ей Кассиди. — Я запустил эту фальшивку, чтобы сразу отсеять поток шизиков, страдающих манией сознаваться в чужих грехах, который неминуемо сопровождает любое сенсационное убийство.
У Клэр бешено забилось сердце. Она вновь и вновь перечитывала газетные строчки, отчаянно пытаясь отыскать деталь, которая и служила ловушкой для лжецов.
Кассиди склонился над ней и, понизив голос, произнес:
— Восстанавливая сцену убийства, вы процитировали эту фразу почти дословно, Клэр. Ваши факты — из газеты, но не из реальных обстоятельств.
— Я была там. Я убила его.
— Если это так, тогда покажите мне, где здесь несоответствие, — не сдавался он.
— Я…
— Не можете, так ведь?
— Нет. Да. — Она пыталась вслепую найти выход. — Я не могу помнить каждую мелочь.
— А ночью вы помнили.
— Вы меня смущаете.
— Да и меня тоже, Кассиди, — вмешался Краудер. — Если она говорит, что убила, значит, так оно и есть.
— Ты просто хочешь поскорей закрыть это дело, — взорвался Кассиди.
— А ты хочешь и дальше спать с мисс Лоран.
— Черт возьми, Тони!
— Тогда скажи, что это не так!
— Не могу. Да и не хочу. Но, независимо от того, сплю я с ней или нет, неужели ты хочешь приговорить женщину к пожизненному заключению за преступление, которого она не совершала?
Этот вопрос моментально отрезвил Краудера, он примолк, хотя и было видно, что гнев его еще не прошел. Кассиди встал перед Клэр на колени и накрыл ладонями ее руки.
— Клэр, прошлой ночью ты сказала, что, стоя у постели Уайлда, заметила часы «Ролекс», лежавшие на томике Библии на ночном столике. Ты еще сказала, что от этого тебе даже стало нехорошо.
— Постойте! Это был не «Ролекс». Просто дорогие наручные часы, необязательно «Ролекс». Я никогда не придаю значения фирменным этикеткам, так что, когда я сказала «Ролекс», это прозвучало как бы вообще. После статей в газетах мне, возможно, и запало в голову, что это были именно часы «Ролекс».
— Значит, теперь ты говоришь, что часы, лежавшие поверх Библии, были вовсе не «Ролекс»?
— Мне могло показаться, что это «Ролекс». Улыбка медленно расползлась по лицу Кассиди.
— Это действительно был «Ролекс». Но Библии не было. Еле слышный вздох вырвался у Клэр. Краудер что-то проворчал себе под нос. Кассиди наклонялся все ближе к ней:
— Клэр, ты ведь не убивала Джексона Уайлда? До вчерашнего дня у тебя были десятки возможностей признаться.
— Но я никогда и не отрицала этого, так ведь? Вспомните. Вы постоянно обвиняли меня в убийстве, но я ни разу этого не опровергла.
— В общем, да. Это на тебя похоже. Так же, как и взять на себя чужую вину.
— Нет, — упрямо качала она головой. — Я убила его.
— Ты должна доверять мне. Черт возьми, хоть раз доверься мне и скажи наконец правду!
Она пыталась поверить в его искренность, но не могла — система, которую он представлял, душила ее порывы. Она напоминала ей о тех бездушных чиновниках, которые решали участь маленькой Клэр Луиз. Они тоже просили ее довериться им — даже тогда, когда насильно тащили из дома тети Лорель, а мать кричала им вслед, обливаясь слезами.
— Клэр, ты любишь меня?
Слезы текли по ее щекам, но она отказывалась ответить ему, потому что признание могло опять обернуться ловушкой.
— Значит, не любишь, раз не доверяешь мне. Прошлой ночью ты была права. Я бы никогда не смог быть с тобой, если бы был убежден, что ты убийца. Но я уверен: ты не убивала. Клянусь тебе, все будет хорошо, только скажи сейчас правду.
Слова, которых он так ждал, готовы были сорваться с ее уст. Но она боялась. Сказать правду — означало вверить ему свою жизнь. И, что еще важнее, жизнь любимого человека. Судьбы тех, кого Клэр любила, были ей дороже правды. Она не могла предать близких ей людей.
— Клэр. — Он до боли сжал ей пальцы. — Доверься мне, — настойчиво шептал он. — Доверься. Ты убила Джексона Уайлда?
Клэр стояла на краю пропасти, и Кассиди подталкивал ее сделать шаг вперед. Если она любит его, она должна поверить его обещаниям, тому, что этот полет будет безопасным, а приземление мягким.
И, всматриваясь в дорогое ей лицо, Клэр уже знала, что дольше не сможет никого обманывать: она любила его.
— Нет, Кассиди, — произнесла она, и голос ее дрогнул. — Я не убивала.
Словно неимоверная тяжесть свалилась с его плеч. Он в изнеможении опустился на колени и уткнулся Клэр в подол. Воцарилось молчание. Наконец Краудер спросил:
— Зачем же вы сознались в убийстве, которого не совершали, мисс Лоран?
Кассиди поднял голову.
— Она защищала свою мать.
— Нет! — Безумным взглядом широко раскрытых глаз Клэр смотрела на Кассиди. — Вы сказали…
— Все будет в порядке, Клэр, — успокоил он, коснувшись ее щеки. — Но я должен рассказать Тони все, о чем ты рассказала мне прошлой ночью.
Клэр заколебалась на какое-то мгновение, потом согласно кивнула головой. Кассиди повернулся к Краудеру и произнес:
— Джексон Уайлд был отцом Клэр.
Ошеломленный и притихший, Краудер выслушал историю о том, как жестоко обошелся с Мэри Кэтрин уличный проповедник Джек Коллинз.
— По мере того как продвигалось расследование, Клэр начала догадываться, что в какой-то момент прояснения сознания Мэри Кэтрин узнала Уайлда и решила убить его. Подозрения Клэр подтвердились, когда мы установили, что орудием убийства был револьвер Ясмин тридцать восьмого калибра. У Мэри Кэтрин была возможность взять его — она иногда «берет на время» чужие вещи, потом возвращая их на место. — Кассиди поведал Краудеру историю исчезновения его авторучки в Роузшэрон.
— Вчера Клэр, испугавшись, что я вспомню и сопоставлю все эти факты так же, как и она когда-то это сделала, решила побыстрее сознаться в убийстве и сбить меня со следа.
Краудер глубоко вздохнул и откинулся в кресле. Угрожающе нахмурившись, он в упор посмотрел на Клэр.
— Так Кассиди прав в своих утверждениях?
— Да, мистер Краудер, — тихо признала она. — Вскоре после убийства Ясмин как-то в разговоре со мной упомянула, что у нее пропал револьвер, а потом вдруг нашелся при весьма загадочных обстоятельствах. Тогда-то у меня впервые и мелькнула мысль о том, что мама вполне могла им воспользоваться, а потом положить обратно. Тем более что она была в ту ночь в отеле «Фэрмон», и ее интерес ко всему, что писали о Джексоне Уайлде и убийстве, мне показался далеко не случайным.
— Но вы ничего не сказали об этом Кассиди.
— Нет, не сказала. Но каждый раз, когда Ариэль Уайлд упоминала имя моей матери, я была в панике. Я боялась, что кто-нибудь, особенно мистер Кассиди, сможет догадаться, что Джексон Уайлд был тем самым исчезнувшим возлюбленным мамы, и таким образом обнаружится, что у нее был мотив для убийства. Я хотела подать в суд на миссис Уайлд, чтобы заставить ее замолчать, но мой адвокат посоветовал не делать этого, поскольку судебное разбирательство вызовет еще больший интерес у публики и лишь подогреет страсти. А этого я как раз и хотела избежать любой ценой.
— Но вас могли обвинить в том, что вы покрываете убийцу.
— Я была готова защищать свою мать даже ценой своей жизни, мистер Краудер. Она ведь не представляет никакой угрозы для общества, а за отмщение Джеку Коллинзу я не вправе ее осуждать.
— Вы рассчитывали, что пройдет какое-то время, Кассиди махнет рукой, оставит свои поиски и дело прикроют.
— Я надеялась на это.
— А что, если бы мы обвинили кого-то другого?
— Это исключено. У вас же не было доказательств.
— Я вижу, вы все продумали, — сказал Краудер, глядя на нее с оттенком восхищения.
— Все, кроме одного. Я не могла предположить, что револьвер Ясмин вновь когда-нибудь выстрелит. — Она опустила глаза и тронула браслет на своем запястье. — Когда Кассиди сказал мне, что из этого оружия был убит Уайлд, я решила признаться, чтобы отвести подозрения от мамы.
Она умоляюще посмотрела на Краудера.
— Ее нельзя считать виновной. Она ведь даже не осознает, что совершила что-то недозволенное. Это все равно, как если бы ребенок убил скорпиона, который укусил его, причинив страшную боль. Она, возможно, даже и не помнит сейчас, что…
— Клэр, тебе не стоит переживать за Мэри Кэтрин, — перебил ее Кассиди. — Она не убивала Уайлда.
Уверенное заявление Кассиди явилось полнейшей неожиданностью.
— Откуда ты знаешь? — спросил Краудер.
— Потому что его убил конгрессмен Алистер Петри.
Глава 33
— Это уже становится смешным.
Белль Петри, стелившая себе на ночь постель, вопросительно взглянула на мужа.
— Что тебе смешно, дорогой?
Петри испытывал непреодолимое желание испортить ковер, обрушить на пол хрусталь «Баккара» или же схватить жену за горло и просто-напросто придушить. Ему хотелось сотворить нечто разрушительное — лишь бы не видеть этого холодного презрения, с которым относилась к нему Белль в последнее время.
— Мне надоело спать в комнате для гостей, Белль, — раздраженно сказал он. — Надолго еще приговорен я к этой пытке? Я ведь признал свою вину, так когда же мне будет дозволено спать в своей собственной постели, черт побери?
— Не надо так кричать. Дети услышат. Он бросился к ней, вырвал из ее рук подушку, грубо схватил за плечи.
— Я принес тысячу извинений. Чего еще ты хочешь?
— Хочу, чтобы ты убрал руки. — Слова ее прозвучали отрывисто и резко, рассыпавшись, словно кусочки льда, и, слившись с ее холодным взглядом, тут же остудили пыл Алистера. Он выпустил ее и отступил назад.
— Извини, Белль. Этот последний месяц был сущим кошмаром.
— Да уж. Думаю, что сцена самоубийства твоей любовницы на глазах твоей дочери должна была оставить хотя бы морщинку на твоем холеном лице.
— Господи! Ты когда-нибудь оставишь меня в покое? Алистер все это время бесконечно просил прошения за измену и столь отвратительную развязку своего романа. Но до сих пор ему так и не удалось пробить броню презрения, которой оградила себя Белль. Супружеская гармония, которая восстановилась было, когда он объявил о своем разрыве с Ясмин, после сенсационного самоубийства тут же рухнула. Когда же, в довершение ко всему, револьвер Ясмин приобщили к делу об убийстве Уайлда, Алистер запаниковал и сдался на милость Белль, умоляя о помощи.
— Я выполнил все, о чем ты просила, Белль, — взывал он к ней. — Я признался в своей связи Тони Краудеру и этому типу, Кассиди. — Взгляд его потемнел. — Если только это от меня будет зависеть, ему не видать места окружного прокурора". Гнусный сукин сын! Ты бы послушала, как он со мной разговаривал. Он даже бросился на меня с кулаками!
Белль, однако, не выказала ни малейшего сочувствия.
— Что ж, я влип в историю. Нужно было во что бы то ни стало остановить расследование, которое вел Кассиди, прежде чем мои отношения с Ясмин станут предметом всеобщего обсуждения. Мне пришлось обратиться за помощью к Краудеру. Не очень-то приятно было стоять перед ними обоими со спущенными штанами, но я переступил через это, потому что так посоветовала ты, и я признаю, что совет твой был хорош. Краудер приказал Кассиди изменить направление своих поисков, срочно. Через день-два никто и не вспомнит о самоубийстве Ясмин, поскольку всеобщее внимание будет привлечено к признанию этой сучки Лоран. Так что теперь мы, может, наконец забудем обо всей этой истории? Можно мне сегодня лечь в свою постель?
— Ты никогда не говорил мне, что она черная.
— Что?
— Твоя любовница была черномазой. — Белль стояла перед ним, сжав кулаки, ноздри ее раздувались от негодования и отвращения — И без того унизительно для нас обоих, что ты пошел искать развлечений на стороне. Но представить, что отец моих детей спал с… Ты целовал ее в губы? О боже! — Она брезгливо отерла рот рукой. — От одной этой мысли меня тошнит. Тошнит от тебя Вот почему я не желаю видеть тебя в своей постели.
Алистеру вовсе не по душе было выслушивать, словно мальчишке, порицания за свои шалости. Он и так вчера хлебнул достаточно унижений у окружного прокурора. Так что, на этот раз не сдержавшись, он выпалил:
— Если бы ты владела хотя бы половиной сексуальных трюков Ясмин, я бы не стал бегать полюбовницам. Черным, белым, разноцветным…
Белль впилась в него взглядом. Она не повысила голоса, но ее мягкий тон прозвучал более угрожающе, нежели крик:
— Будь осторожен, Алистер. Ты допустил слишком много непростительных промахов. Хорошо еще, что додумался обратиться за советом ко мне, а то бы увяз еще больше. — Она отвернулась и взяла что-то со столика. — Любопытно было бы узнать о твоих злодеяниях, которые пока еще не всплыли, — сказала она, подбрасывая в воздух, словно монетку, какой-то маленький предмет. — Видишь ли, я знаю, что в день смерти преподобного Уайлда у вас с ним произошла ссора. Несмотря на соблюденные внешние приличия, вы оба явно не стеснялись в выражениях, когда разговаривали в тот вечер, после проповеди. — Она поймала подброшенный в очередной раз предмет и, задумчиво его рассматривая, продолжала:
— Если я вычислила твою любовницу, преподобный, наверное, тоже знал о ней. Ты же оказался не настолько умен, чтобы нанять кого-то для грязной работы. Наверняка решил действовать сам, попытался решить свою проблему в одиночку, без моего совета.
Алистер наблюдал, как она убирает в ящичек комода коробок спичек, на котором стояла эмблема отеля «Фэрмон».
— Надеюсь, что я ошибаюсь, но подозреваю, что ты так охотно ухватился за мою идею признаться прокурору в своей связи с любовницей только для того, чтобы скрыть более серьезный проступок. Если это так, тогда учти мое предупреждение. Мне надоело покрывать тебя, Алистер. Так вот: если этот Кассиди явится ко мне с расспросами о той ночи, я буду вынуждена рассказать ему, что неоднократно звонила в твой номер в «Даблтри», но к телефону так никто и не подошел. Чтобы защитить себя и своих детей, я буду вынуждена показать ему эти спички.
От ее интонаций повеяло холодом.
— Я честно предупреждаю тебя: если ты опять оступишься, я разведусь с тобой, опозорю и лишу средств. И когда моя семья вышвырнет тебя, боюсь, лучшим применением твоих способностей станет очистка выгребных ям. Даю тебе испытательный срок, дорогой, — со сладким сарказмом произнесла она — На публике продолжай являть пример честного, достойного гражданина, воплощение американской мечты. Будешь играть роль преданного мужа и заботливого отца — улыбающийся, сияющий, символ добродетели и чистоты. Со временем, может, тебе и удастся вернуть себе место в моей постели. Но пока я не сочту, что ты заслужил это право, даже не заикайся об этом. Мне противна даже мысль о прикосновении твоих рук. Ты все понял, что я сказала?
— Где уж не понять, — дерзко ответил он — Все предельно ясно.
Он вышел из спальни, хлопнув дверью. Кому нужна ее стерильная постель, со злостью спрашивал он себя по дороге в свою комнату. Зануда, пресная и холодная, приятнее трахнуться с козой, чем с ней.
Он упивался своей злостью. Это помогало ему отвлечься от страха, который затаился в глубинах подсознания, словно крыса, готовая в любой момент выпрыгнуть и схватить его.
Ни на секунду не усомнился он в том, что Белль осуществит свои угрозы, если он посмеет ослушаться ее. Не вызывала сомнений и ее способность погубить его, стоит ей только захотеть. У нее для этого были все возможности — не столько темперамент и жажда отмщения, так свойственная обманутым женщинам, сколько деньги и их власть — лучшие козыри в сведении счетов.
Белль нравилась роль супруги конгрессмена. Это было престижно, достойно. Но, право же, с таким состоянием она могла купить себе при желании судью, губернатора и даже сенатора. Другими словами, Алистера Петри можно было легко заменить. А что, если Кассиди не купился на его признания? Что, если он и в самом деле беседовал с Белль?
Одна лишь мысль об этом вызвала у него слабость в коленях, живот свело судорогой. Он присел на краешек своей неразобранной постели, обхватив руками пульсирующие виски. Белль ловко зацепила его и держала на крючке, прекрасно сознавая свое превосходство. Сука.
Что ему оставалось в подобной ситуации?
Ничего, только ждать. Положение его сейчас крайне рискованное. Белль, правда, пока на его стороне, но надолго ли? Только до тех пор, пока ее положению в обществе ничего не угрожает. Дай бог, чтобы так оно и было.
А ему оставалось лишь молить господа и надеяться, чтобы ложное признание Клэр Лоран возымело действие.
От заявления Кассиди опешивший Краудер вскочил из-за стола.
— Ты что, рехнулся? Прошу прощения, мисс Лоран. Клэр даже не обратила внимания на грубоватое восклицание Краудера. Она была в шоке, в то же время испытывая невероятное облегчение. Ее мать вне подозрений! Но Алистер Петри?
— Я понимаю, что это звучит нелепо, — сказал Кассиди, — но, когда я выложу все факты, тебе станет ясно так же, как стало ясно и мне, что именно Петри виновен в убийстве Джексона Уайлда.
— Ты просто зол на него, — сказал Краудер. — Выслушай мой совет, Кассиди, — не связывайся с ним. Это та еще отрава.
— Разреши изложить мои доводы. Тони.
— У Петри достаточно денег, чтобы удержаться на плаву.
— У его жены есть деньги, это верно. И Петри пользовался ими, чтобы откупиться от Уайлда.
Краудер вновь плюхнулся в кресло.
— Откупиться от Уайлда? Ты хочешь сказать, что Уайлд шантажировал его?
— Взгляни сюда. — Кассиди протянул список вкладчиков в министерство Уайлда. — Гленн передал мне это еще вчера, как раз перед тем, как началась вся эта заваруха. Когда Клэр сделала свое признание, я начисто забыл об этом списке и вернулся к нему только сегодня рано утром. Но к этому времени список уже служил лишь подтверждением моих догадок.
— Это ни черта не доказывает, — проворчал Краудер, ткнув пальцем в разложенные перед ним листки бумаги.
— Послушай меня, Тони. Несколько человек и ряд компаний переводили так называемые «пожертвования» на счет уайлдовского министерства. Гленн выявил нескольких лиц, которые согласны свидетельствовать, что эти деньги представляли собой плату за молчание.
— Джошуа в разговоре со мной признался, что его отец брал деньги за отпущение грехов, — сказала Клэр.
— Мне он тоже говорил об этом, — подтвердил Кассиди. — Взгляни: вот эта компания — «Блок Бэг энд Бокс» — принадлежит семейству супруги Петри. Сразу же после их женитьбы его назначают президентом корпорации, но эта должность чисто представительская, приносящая, однако, самому Петри солидный ежемесячный доход в виде жалованья. Она также обеспечивала ему доступ к финансовым операциям компании и право подписания чеков.
Кассиди ткнул пальцем в компьютерные выкладки, разложенные на столе Краудера.
— Какого черта понадобилось вдруг «Блок Бэг энд Бокс компани» жертвовать свыше ста тысяч долларов на какого-то телеевангелиста, Тони? Началось с чека на пять тысяч долларов, датированного еще прошлым годом. С тех пор поступления шли регулярно, причем постоянно увеличиваясь в размерах.
— Да, но эти операции могли легко всплыть при проверке.
— Если и возникали вопросы, Петри вполне мог обосновать эти переводы как налоговые выплаты. А кто бы стал оспаривать действия зятя владельца компании?
Краудер нервно покусывал нижнюю губу.
— С чего вдруг Уайлду шантажировать его? Они ведь лобызали друг другу задницы.
— На публике — да. Поскольку это было в интересах обоих. Я так думаю, что Уайлд знал об отношениях Петри с Ясмин и угрожал ему разоблачением.
— Ясмин говорила мне не раз, что Петри втайне ненавидел Джексона Уайлда, — сказала Клэр. — Он был нужен ему лишь для того, чтобы привлечь дополнительные голоса избирателей.
— У Петри был доступ к револьверу Ясмин, Тони. Он вполне мог взять его, воспользоваться той ночью, а потом во время очередного свидания незаметно положить обратно в сумку. Уверен, что у него достало хитрости надеть перчатки или стереть отпечатки пальцев.
— А как он мог проникнуть в номер Уайлда?
— Может быть, Уайлд ждал его с очередным «подношением», — язвительно заметил Кассили — И появление Петри в его номере в столь поздний час не вызвало у него никаких подозрений.
— Да, но он ведь был раздет? — спросила Клэр.
— В газетах писали, что в тот день они оба тренировались в местном оздоровительном клубе. Так что Уайлд вряд ли стеснялся своей наготы. — Кассили повернулся к Краудеру. — Вчера я подошел к этому окну в твоем кабинете, — сказал он, — и наблюдал, как Петри выходил из здания. Охрана сопровождала его в автомобиль. Белый, с голубым салоном. Это был «Крайслер», Тони.
Клэр сообразила куда быстрее, чем Краудер.
— Коврик в этом автомобиле такой же, как в моем, — взволнованно произнесла она.
— Вероятнее всего, Петри пользовался именно этим автомобилем в ночь, когда был убит Уайлд. Он-то и занес волокна с автомобильного коврика в спальню Уайлда. Если мы сумеем взять на экспертизу несколько таких волокон, готов спорить: они окажутся идентичны тем, что мы нашли на месте преступления.
Краудер задумчиво постукивал по столу пальцами.
— Все это интересно, но улик недостаточно. Что еще у тебя есть?
— Петри очень хитер. Он предусмотрительно нанес такие раны, чтобы подозрение пало на женщину.
— И сработало. Ты с самого первого дня и искал женщину.
— Да уж, — мрачно признал Кассиди — Петри, вероятно, думал, что нашим главным подозреваемым станет Ариэль. Он достаточно долго был знаком с семейством Уайлд и знал, что их брак далеко не идеален. Вполне возможно, он даже догадывался о ее связи с Джошем.
— Зачем же он вчера приходил к нам?
— Прикрыть свою задницу. Наше расследование по поводу причастности Ясмин к убийству, естественно, рано или поздно высветило бы и их отношения, но больше всего Петри боялся изобличения в убийстве. И он предпочел признаться в одном грехе, чтобы скрыть гораздо более тяжкий.
— Но у него есть алиби, что он был той ночью в «Даблтри», — напомнил Краудер.
— Он действительно был там. Зарегистрировался и сделал так, что все его там видели. Но большую часть ночи он провел в «Фэрмоне».
Краудер упрямо покачал головой.
— Все равно это лишь догадки и случайные совпадения, Кассиди. Любой адвокат — а Петри может позволить себе нанять лучшего — даст тебе на суде такого пинка под задницу, если только ты не сумеешь доказать, что Петри был в ту ночь в «Фэрмоне».
Читать бесплатно другие книги:
