Отчаянные Стивенс С.
Я прикусила щеку и мысленно приказала себе воздерживаться от подобных речей в присутствии басиста.
Мэтт и Эван отправились готовить сцену, а Келлан зашел сзади и обнял меня за талию.
– Куда пойдем? – Он уткнулся мне в шею.
Я оглядела помещение, уже заполненное фанатами и рок-звездами. Укрыться было негде, даже двери туалетов постоянно распахивались и закрывались. Я обернулась к Келлану:
– Ты что, серьезно поспорил?
Келлан развернул меня лицом к себе. Пара фанаток остановилась и уставилась на него, откровенно дожидаясь очереди обняться с любвеобильным дружком Сиенны.
– Насчет секса? С ним у меня всегда серьезно. – Склонившись, он прошептал: – И мне обязательно нужно вернуть должок.
По спине у меня пробежал электрический ток. Меня снова бросило в жар, но теперь это чувство не имело ничего общего со стыдом.
Келлан потащил меня сквозь толчею, но я не понимала, куда он идет. Может, в кладовку? Люди, мимо которых мы шли, высказывались о редкой любезности Келлана с поклонниками, однако произносилось это взволнованно. Я подслушала, как одна девица сказала даже:
– Говорят, что Сиенне плевать на его интрижки, – может, и нам достанется!
Людская тупость не укладывалась в голове, но вряд ли они были виноваты, так как не знали ни Келлана, ни меня. Им оставалось верить только журналам, алчным до денег. Я искренне гадала, какие истории из жизни звезд, которым я верила, являлись от начала и до конца бредовым вымыслом.
Келлан спешил в коридор кратчайшим путем. Ему приходилось останавливаться через каждые пять шагов и на чем-то расписываться, но он неизменно держал курс.
– Эй, рок-звезда! – хихикнула я, видя его решимость. – А ты не должен помогать готовить сцену?
У нас было мало техников, и все ребята участвовали в установке и разборке оборудования. Сбегая со мной, Келлан превращался в тунеядца.
– Когда смогу сосредоточиться, я… – усмехнулся он через плечо.
Тут на него налетел Джастин и не дал договорить. Приклеившись взглядом к мобильнику, он двигался наперерез и не заметил Келлана. Джастин вскинул глаза, и Келлан криво улыбнулся.
– Ох, извини, виноват, не видел, куда бегу!
Он помахал нам телефоном, и я усмотрела в уголке аватарку Кейт. Неудивительно, ибо в нашем последнем разговоре она сообщила, что Джастин писал ей каждые два дня. Она всегда хихикала, называя его по имени. Я радовалась их частому общению: он был хорошим парнем, а она – лапочкой.
Я улыбнулась ему, а Келлан отозвался:
– Ерунда, мы просто… спешили по делу.
Джастин наморщил лоб, словно пытался сообразить, какое же у нас могло найтись дело за сценой. У меня вдруг возникло настойчивое желание ущипнуть Келлана. Обычно он сочинял намного удачнее.
Келлан хлопнул Джастина по плечу и стал обходить его. Тот посторонился, а затем окликнул его:
– Эй! Хотел сказать, чтобы ты знал: никаких обид, я все понимаю. Мы друзья, чувак.
– О чем ты? – оглянулся Келлан, резко затормозив.
Джастин шагнул к нам:
– Но ты же покидаешь нас. Я и говорю: понятное дело! Вы, ребята, заслуживаете большего, даже я признаю.
– Я… покидаю… как это? – У Келлана отвисла челюсть. – О чем ты, черт побери?
На лице Джастина отразилось причудливое сочетание ужаса, шока и недоумения.
– Ты не знаешь? Я решил, что ты в курсе. Мать твою перемать – извини, старина!
– О чем я должен знать? – Келлан стал мрачнее тучи. – Что, блин, изменилось с утра?
Джастин вздохнул и взъерошил непокорную шевелюру:
– Да чушь собачья! Все стряслось, когда вы были на радио. Явился какой-то воротила со студии и стал гавкать на людей. Этот хрен заявил, что после концерта пришлет бригаду собрать ваши вещи, и если к ним кто-нибудь притронется, то будет офигеть какой штраф.
Келлан стиснул мне руку, и я украдкой погладила его по предплечью.
– И куда же они их пошлют? Куда, твою мать, мы направимся?
Джастин помялся, явно чувствуя себя неуютно в роли вестника:
– Обратно в Лос-Анджелес. Завтра выступаете в «Стэйплс-центре»[11]… с Сиенной Секстон. Студия приписывает вас к ее турне.
На долю секунды, пока Джастин говорил, я решила, что Келлан в чем-то отчаянно напортачил и его сняли с тура в наказание. Может быть, и вообще отправят домой. Я не знала. Но стоило Джастину назвать ее имя, как все обрело смысл. Сиенна хотела блеснуть поярче, и, естественно, легко могла достичь желаемого с помощью Келлана.
– Вот стерва! – воскликнула я.
Джастин посмотрел на меня, потом на Келлана:
– Вряд ли это ее идея. Вы, ребята, гремите вовсю. Я имею в виду, что вам по силам собирать залы в десять раз больше тех, куда мы направляемся. Студия это знает. Там поступают разумно, и они правы. Вам действительно нет никакого резона кататься с нами. Я понял это сразу, как только Сиенна приехала петь дуэтом. – Он взял Келлана за плечо. – Ты вырос, старик, а мы тянем тебя назад.
Келлан покачал головой, явно не соглашаясь с ним. Он хотел что-то сказать, но не находил слов. Джастин понимающе улыбнулся и поздравил приятеля парой хлопков по спине, после чего удалился. Келлан повернулся ко мне:
– Что это за хрень?
– Сиенна и Ник, – объяснила я, вздохнув. – Вот что это за хрень.
Келлан полез за телефоном:
– Не думаю. – Он пролистал контакты, нашел номер Ника и нажал кнопку вызова. – Это фигня, так не пойдет, – пробормотал он, пока шли гудки. – Его взгляд стал жестким: Ник ответил. – Что это ты затеял? – Дымясь от гнева, Келлан послушал, затем изумился: – Где-где ты находишься? – Он оглянулся на коридор, в который мы недавно спешили. – Отлично, я буду через минуту.
Итак, мы пойдем, куда и хотели, но уже по другой причине.
Келлан сунул мобильник в карман и ринулся вперед. Он продолжал держать меня за руку, и мне ничего не оставалось, как припустить следом. Но я и не хотела уклоняться. Ник не имел права так поступать. Он не был хозяином Келлану. Он не мог указывать, куда и с кем ему ехать. Я считала, что это не лезло ни в какие ворота и уж точно выходило за рамки контракта.
В коридоре тянулись двери, и люди сновали туда-сюда, однако у одной из комнат высился мужчина со скрещенными на груди руками. Келлан устремился прямо к нему. Мужчина глянул на него и стукнул в дверь, не поворачиваясь.
– Он здесь.
Должно быть, Ник ответил, так как амбал освободил проход в тот самый миг, когда мы приблизились. Келлан, даже не взглянув на охранника, ворвался в комнату, оказавшуюся местным офисом. Ник терпеливо ждал его за столом, заваленным бумагами.
– Какого дьявола ты снял нас с тура?
Ник улыбнулся с безупречным спокойствием и собранностью. Меня это взбесило. Он указал на пару стульев слева от нас со словами:
– Почему бы вам не присесть?
Я было пошла к стулу, но Келлан удержал меня за руку и рыкнул:
– Не собираюсь ни сидеть, ни покидать турне Джастина!
– Похоже, ты вообразил, что можешь выбирать, – вздохнул Ник и положил ладони на колени. – Это не так. Кто, где и с кем выступает, решаю я. – Он развел руками. – Но я обычно весьма сговорчив и даю своим артистам максимум свободы. – Я хрюкнула, и Ник послал мне строгий взгляд. – Однако в некоторых случаях, – продолжил он, – когда вижу, что талант представлен недостаточно, я чувствую потребность – нет, долг! – вмешаться и направить события в правильное русло. – Он встал, сунул руки в карманы и приблизился к нам, держась расслабленно, но в то же время в его позе чувствовалась угроза. – Факт заключается в том, что ты слишком крут. Твое место на стадионах. Площадки поменьше – пустая трата наших денег и твоего таланта. А я не из тех, кто попусту тратит что бы то ни было. – Усевшись на край стола, он пожал плечами. – Турне Сиенны – вот твое место. После вашего последнего дуэта мне это стало очевидно. Когда вы выступаете в паре, начинается волшебство, и мы собираемся на нем заработать.
– Нет, – заявил Келлан, сделав глубокий вдох. – Я остаюсь.
Ник продолжил как ни в чем не бывало:
– Сиенну оповестили, и она любезно предоставила тебе место. Ваш багаж переправят вечером, о чем, я думаю, ты уже знаешь. Сразу после выступления машина заберет тебя и доставит в аэропорт. В Лос-Анджелесе вас будет ждать лимузин – это еще один добрый жест со стороны мисс Секстон.
Келлан выпустил мою руку и скрестил на груди свои:
– Сказано же: я остаюсь.
Ник медленно встал. Он был ниже Келлана, но это не имело значения.
– А я сказал, что не тебе решать. Если бы ты перечитал контракт, как якобы и сделал, то увидел бы, что последнее слово в отношении графика остается за компанией. Если нам захочется снять тебя с одного тура и приписать к другому, мы так и поступим. Захотим отправить тебя на Аляску, чтобы ты исполнил свой сингл полсотни раз, – отправим. И ты полетишь, потому что, похоже, так пока и не понял, что… – Приблизившись к Келлану вплотную, он доверительно сообщил: – Ты принадлежишь нам. – Отстранившись, Ник потрепал Келлана по плечу. – К тому же – и я надеюсь, что процитирую дословно, – ты заявил мне: «Я всеми силами помогу тебе рекламировать альбом… в пределах разумного». – Он шмыгнул носом и одернул пиджак. – По-моему, вполне разумно просить тебя поучаствовать в турне, круче которого нет… – Он вскинул бровь. – Согласен?
Ответить Келлану было нечем. Ник победил и знал это. Он знал всегда. Именно поэтому и не возникло переполоха, когда Келлан взбунтовался. Ник неизменно сохранял над ним власть.
Когда Ник вышел, Келлана трясло. На шее вздулись вены, он кипел от ярости. Я молчала, давая ему успокоиться. Но это не помогло. Взревев от досады, Келлан схватил стул и запустил им в стену, оставив пару округлых вмятин в гипсокартоне.
Я вздрогнула и осторожно тронула его за плечо:
– Келлан, все образуется.
– Мне казалось, что с манипулированием покончено, но стоит дернуться – и ниточки натягиваются!
Кивнув, я погладила его по щеке. Кожа была теплой, глаза пылали. И будь я проклята, если он не выглядел чертовски прекрасным.
– Я понимаю, что это паршиво. Понимаю, поверь. Но… Ник, возможно, прав.
Келлан свел брови, однако гнев его немного улегся.
– О чем ты говоришь?
Довольная тем, что он начал остывать, я обняла его за шею:
– Я очень люблю Джастина и ребят, но ты круче. Смотри, ты уже заканчиваешь концерты, а не разогреваешь. Тебе и впрямь пора на стадион. – Я с улыбкой потрепала ему волосы. – А «Стэйплс-центр», Келлан… это неимоверная круть.
Келлан угрюмо зыркнул на меня.
– Мне нравятся места поменьше, – чарующе улыбнулся он. – Я люблю интим.
– Понятно-понятно, – шепнула я, потянувшись поцеловать его волшебные губы. – Но вдруг тебе и это понравится? Никогда не знаешь, пока не попробуешь. – Я пожала плечами. – Может, будет очень даже неплохо.
– По-моему, ты снова наивна, – покачал головой Келлан.
В мыслях у меня пронесся миллион жутких сценариев, в том числе вполне вероятных, где Сиенна оказывалась постоянной занозой в заднице, а также фантастических, где фирма пичкала Келлана каким-нибудь наркотиком, чтобы Сиенна соблазнила его и затащила в постель. В итоге Сиенна забеременела бы и стала вынашивать самое долгожданное в мире дитя. Ник бы назвал его Платиной.
От этих мыслей я помрачнела.
– Я стараюсь увидеть плюсы.
– Пожалуй, пора сообщить ребятам «хорошие» новости, – протяжно вздохнул Келлан.
Едва «Чудилы» отыграли, нас моментально увели с площадки. Толпа, как обычно, требовала исполнить «С печалью», но ребятам не оставили времени. Ни на это, ни на что-либо другое. Их умыкнули так быстро, что Келлан не успел прихватить свою драгоценную гитару. Весь перелет он переживал по поводу инструмента. Я наскоро прикинула, не перепихнуться ли с ним в туалете, дабы просто отвлечь его, но в итоге заверила мужа, что его сокровище в надежных руках.
Лимузин, ожидавший нас в Лос-Анджелесе, впечатлял: вместо обычной машины приехал удлиненный «хаммер», и у Гриффина чуть не случился удар. Он хищно нырнул в салон, и мы услышали:
– Боже ты мой, Келлан, да здесь есть бар! И шест для стриптиза поместится! Сбылась моя мечта!
Келлан закатил глаза и помог мне погрузиться в гаргантюанский символ достатка – целое состояние на колесах. Ребята обалдели, когда мы поделились новостями. Им нравились «Уходя от расплаты» и все, с кем мы путешествовали, однако турне с Сиенной было крупным событием и сулило еще большие возможности. Резонанс обещал превзойти все ожидания.
К моему удивлению, в автомобиле была и Сиенна. Она держала откупоренную бутылку шампанского и наполняла бокалы, которые подставлял Гриффин.
– Добро пожаловать, милые мои! – воскликнула она, когда мы заняли места.
Мэтт и Эван сердечно приветствовали ее, тогда как Келлан лишь коротко улыбнулся. Сиенна знаком велела Гриффину передавать бокалы и грустно вздохнула:
– Простите, ради бога, что так резко выдернула вас из турне. Да, Ник поступил правильно, но все равно неудобно перед другими группами. Ему не следовало этого делать. – Закончив разливать напиток, она покачала головой, якобы вовсе не понимая менеджера. – Я говорила ему, что так нельзя, пусть оставит вашу команду в покое, но… Ника, бывает, изрядно заносит.
Она выдала очаровательную сочувственную улыбку, но у меня остались сомнения. Излагала-то она хорошо, но ситуация была выгодна ей так же, как и Нику, и я не могла поверить, что Сиенна не приложила к этому руку. Когда бокалы оказались у всех, она подняла свой:
– Начало, может, и не идеальное, но мы достигнем высот! – Она потянулась бокалом в центр салона. – За грандиознейшее в мире турне!
Келлан вздохнул, но чокнулся, как и все. Коль скоро он поддержал тост, его слегка отпустило. Подобно мне, он вряд ли поверил Сиенне, но согласился с ее настроем. Бросить Джастина было нехорошо, однако сделанного не вернешь, и нам предстояло жить дальше.
– Ребята, а автобус-то будет какой! – по-детски взвизгнула Сиенна, отхлебнув шампанского. – Скорее бы вам его увидеть! Вам понравится. Он в тысячу раз лучше прежнего!
Келлан огляделся по сторонам, оценивая роскошь, в которую уже окунулся. Он был не особенно впечатлен. Знай его Сиенна по-настоящему, то поняла бы, что это известие мало что значило для Келлана. Вещи как таковые не радовали его.
Невзирая на поздний – или, напротив, ранний – час, Сиенна настояла на осмотре автобусов. Огни были погашены, но певица объяснила, что караван подтянулся вечером и мальчики спали в ближайшей гостинице. Я воодушевилась. Значит, мы и в отелях будем ночевать? Это была роскошь, которой не могли позволить себе Джастин и компания.
Чуть не светясь от победного ликования, Сиенна устроила нам экскурсию по нашему новому дому. Шествуя по центральному проходу, она проводила рукой по дорогим сиденьям, расставленным вокруг прочно закрепленных столов. Значительную часть «гостиной» занимал скругленный диван, а перед ним к стене крепился плоский телевизор, соседний же отсек был набит видеоиграми. Сиенна не обманула: автобус был намного лучше предыдущего. Живописуя все удобства подряд с чарующим акцентом, благодаря которому даже забавнейшие словечки звучали изысканно, Сиенна проводила нас в спальную зону. В этом автобусе имелись такие же отсеки, как в прежнем, но их было значительно меньше, а потому каждый оказался просторным. Два человека помещались отлично, если лежать в обнимку.
Поскольку Сиенна впихнула нас в уже начавшееся турне, я не могла сообразить, где будем спать мы с Келланом. Пока я прикидывала, какая полка лучше, верхняя или нижняя, Сиенна поймала Келлана за руку и увлекла его за отведенную шторку в хвостовую часть автобуса. Я последовала за ними, недовольная исчезновением Келлана. За спальными закутками открылась ванная – с душем и всем необходимым, – за которой виднелась закрытая дверь в хвостовую, насколько я поняла, спальню.
Сиенна остановилась – вылитая Ванна Уайт[12]. Искрометно улыбнувшись, она повернула ручку и распахнула дверь.
– Для счастливой четы, – проворковала она, задержавшись взглядом на спине Келлана, когда тот шагнул внутрь.
Келлан протянул мне руку, и я присоединилась. Первым, что я заметила помимо того факта, что здесь было в сто раз лучше, чем в облагороженном отсеке автобуса Джастина, стали окна во всех трех стенках, забранные огромными затемненными стеклянными панелями. Я понадеялась, что они прозрачны только с одной стороны. Мне было видно все, что творилось на парковке. Как только я оценила открытость помещения, моим вниманием завладела огромная кровать в центре. Кровать… Мы будем спать на настоящей кровати с удобнейшим матрацем! У двери был шкаф для одежды, а на стене – даже телевизор. Чуть ли не личные студийные апартаменты! Я была готова обнять Сиенну за то, что она устроила нам такие хоромы.
Потрясенная удобствами и представляя, как хорошо нам будет с Келланом, я обернулась к нашей благодетельнице:
– Спасибо, Сиенна!
– Всем, чем могу, – отмахнулась она и, поджав губы, добавила: – Пусть это послужит… для общего дела.
Она излучала искренность, и мне отчаянно хотелось поверить ей. Дело было лишь в том, что я не могла.
Глава 16
Представление
В ожидании выхода ребят на сцену я превратилась в сгусток энергии. «Стэйплс-центр»! Они играли в «Стэйплс-центре»! Это была площадка не из числа «от небольших до умеренных». Арена! Причем забитая под завязку, насколько я могла судить по беглому взгляду из-за кулис. Я не знала, сколько там мест, однако не сомневалась, что людей собралось больше десяти тысяч. Голова у меня шла кругом.
Келлан же совершенно раскованно развалился рядышком на стуле, потягивая пиво, как будто ему предстояло очередное выступление в баре «У Пита». Я играла цепочкой, упрямо раскачивая гитарку и тем, конечно, ослабляя крепеж, а Келлан лениво разговаривал с Диконом, солистом «Крутого поворота» – еще одной группы, игравшей с Сиенной. Их песню тоже крутили по радио, но далеко не так успешно, как сингл Келлана и Сиенны. Дикона, похоже, не сильно огорчило то, что к туру в последнюю минуту присоединили «Чудил», тем самым урезав его собственное время на сцене. Казалось, он вообще только рад потусоваться с новыми людьми. Это было здорово, так как в ближайшие месяцы группам предстояло делить один автобус.
Я наблюдала за беседой Келлана и Дикона о музыке. Они отличались друг от друга как день и ночь. Келлан был светлым шатеном с всклокоченной шевелюрой. Дикон – брюнетом: локоны у него были длиннее моих и доставали чуть не до пояса. Глаза у Келлана были цвета вечернего неба, а у Дикона – светло-голубые. Келлан брился, Дикон носил ухоженную бородку. Однако их взгляды на музыку полностью совпадали.
Мне повезло: места, где побродить, хватало с избытком. В этом турне я сразу заметила, что охрана вела себя намного строже. В предыдущем за кулисами собиралась огромная компания: были женщины, выпивка и рок-н-ролл. Здесь все ходили по струнке. Группа фанатов встретилась с ребятами раньше, после проверки звука. Тори, гений дрессуры, раздавала поклонникам указания, как можно и как нельзя обращаться с рок-звездами. Покуда мальчики были заняты на сцене, Тори облаяла компанию победителей радиоконкурсов не хуже сержанта-инструктора по строевой подготовке, и те стали как шелковые. Ее наезды шокировали меня, а «правила», говоря откровенно, лишали всю затею смысла и ставили Келлана и фанатов в неловкое положение. На мой взгляд, Тори следовало дать им всем пообщаться вволю, естественно и непринужденно, как бывало в прошлом турне, – это пошло бы на пользу обеим сторонам. Она как будто не понимала, что поклонники нужны ребятам не меньше, чем сами они – поклонникам.
За сценой теперь остались только пресса, обслуживающий персонал, техники и музыканты. В костюмерной нас было только трое. Отсутствие людей почему-то заставляло меня еще сильнее переживать за Келлана.
– Она всегда такая нервная? – показал на меня Дикон своим длинным пальцем.
Келлан улыбнулся поверх пивной бутылки, которую не отнимал ото рта.
– Частенько, – ответил он, сделав глоток.
Открылась дверь, в комнату сунулся мужчина в наушниках и обратился к Дикону:
– Концерт начинается, сэр. Ваш выход.
Дикон кивнул, встал и потянулся:
– Увидимся на обороте пластинки.
Келлан кивнул и, коль скоро тот ушел, переключился на меня:
– Ты не могла бы сесть? Пожалуйста.
– Неужели ты сам не волнуешься? – Я схватилась за живот, изнемогая от томления. – Хоть капельку?
Келлан отхлебнул еще пива.
– Только глядя на тебя. – Поставив бутылку на столик, он похлопал по колену. – Иди сюда и помоги мне расслабиться.
Я подошла, ухмыляясь. У него вообще не было переживаний – по крайней мере, по нынешнему случаю. Келлан мог запросто щеголять голым перед миллионной аудиторией. По-моему, что-то с ним было не так.
Оседлав его, я запустила пальцы ему в волосы. Может быть, на таком расстоянии его спокойствие передастся и мне. Я легонько поцеловала его в губы, и Келлан негромко хмыкнул:
– Надо же, мне уже лучше!
Довольная тем, что кругом были люди, а мы все-таки оставались совершенно одни, я приблизила к нему губы, и поцелуй превратился из легкого в глубокий. Келлан тихо застонал и погладил меня по спине, сунув руку под блузку. Я прижалась к нему грудью, вдыхая мускусный мужской аромат, наслаждаясь его вкусом – с горчинкой после пива, ощущая жар, крепость и в то же время нежность его стояка. Растворившись в неге и избавившись от забот, я позволила окружающему миру померкнуть.
Келлан поглаживал мою спину подушечками пальцев и чуть водил языком по моему. Затем его проказливые пальцы расстегнули мне лифчик. Отпрянув, я укоризненно взглянула: одни-то одни, да не совсем.
– Ой! – нагло ухмыльнулся он.
Я потянулась, чтобы застегнуться, и в эту секунду дверь отворилась вновь. Соскочив с Келлана, я быстро повернулась спиной к стене: не так застегнула крючок, придется заново. У меня запылали щеки, а в комнату неспешно вошла Сиенна.
– Не помешала? – осведомилась она, глядя в пространство между нами.
– Не парься, – отозвался Келлан, послав мне улыбку. – Мы уже привыкли.
Сиенна рассмеялась и села в роскошное кресло.
– Интересно было бы послушать!
Наконец я справилась с лифчиком и села рядом с Келланом. Нервы опять расшалились, и я покачалась на каблуках, чтобы сбросить излишек энергии. «Крутой поворот» начал выступление, и музыка потекла из колонок. Играли они неплохо. Не так хорошо, как «Чудилы», но прилично.
– Готов? – спросила Сиенна.
Келлан взял свое пиво, показал ей, отхлебнул.
– Все в ажуре.
Сиенна усмехнулась и покачала головой, развеселившись, – я терпеть не могла, когда ей бывало весело за его счет.
Они пустились оживленно рассуждать о музыке. Келлану не нравились интриги Сиенны, однако как личность она его, по-моему, не раздражала. Когда она заговорила о своих родителях, Келлан притих.
– Сейчас они разорались бы мне в лицо, – внушала ему Сиенна, – не будь им запрещено появляться на моих концертах. В тихом ужасе – вот в каком виде им нравилось отсылать меня на сцену!
Лицо Келлана стало задумчивым.
– Сочувствую, у тебя была нелегкая жизнь.
– Спасибо. – Сиенна положила руку ему на ногу, и я вдруг перестала волноваться насчет концерта, так как возникла иная причина: она флиртовала с ним. – А как обращались с тобой? Кудахтали? – улыбнулась она.
Келлан вежливо, но твердо переложил ее руку на ее колено. Сиенна надулась, но ничего не сказала. Келлан откинулся в кресле и хлебнул пива.
– Нет, ничего подобного, – поставив бутылку, пожал он плечами. – Впрочем, мне больше незачем заморачиваться по этому поводу.
Я положила руку ему на грудь, и Келлан улыбнулся с высоты своего роста. Я знала, что в этой небрежно брошенной реплике страдания было больше, чем могла представить Сиенна. «Пусть он любезничает с тобой – его сердце принадлежит мне». Келлан легонько поцеловал меня, а Сиенна продолжила:
– Семья! Не так она хороша, как говорят…
– У меня отличная семья! – парировала я, подумав о своей ветреной сестре, хранителе-папе и одержимой свадьбой маме.
Печальная улыбка Сиенны стала веселой.
– Не сомневаюсь. – Ее темные глаза перебегали с Келлана на меня. – Значит, вы создадите свою? Детей нарожаете?
Ее взгляд уперся в мой живот.
Подобрав ноги, я съежилась, как могла.
– Когда-нибудь – обязательно.
Келлан толкнул меня плечом:
– Может, сразу после официальной свадьбы. – Помявшись, он посмотрел на Сиенну. – Которая, чтобы ты знала, состоится двадцать седьмого декабря, когда в турне будет перерыв на рождественские каникулы.
К счастью, гастроли Сиенны и Джастина прерывались одновременно. Если бы мне пришлось изменить дату после того, как мама уже разослала приглашения, та живьем содрала бы с меня кожу.
Губы Сиенны дрогнули, но она отозвалась исключительно ровно:
– Что ж, тогда вас нужно, очевидно, поздравить!
Ей вроде хотелось обнять по этому случаю Келлана, но мы с ним сидели так тесно друг к другу, что не было никакой возможности сделать это.
Тут за Келланом явился тот же мужчина, который увел Дикона. Сиенна тоже встала. Выставив локоток, она скромно мурлыкнула:
– Проторить тебе дорожку?
Может, виной было мое воображение, но в вопросе скрывался подтекст.
Келлан лишь учтиво кивнул. Я тоже пошла, свободно сцепившись с ним пальцами. Сиенну мгновенно узнали в компании людей с беджиками, на которых красовалось название местной радиостанции. Конечно, ее было трудно прозевать. Она щеголяла сценическим облачением – комбинезоном образца семидесятых годов с искусственными бриллиантами, сверкавшими в свете огней. Он завязывался на шее, так что спина оставалась совершенно голой до самых ямочек возле копчика. Да и глубокий острый вырез был столь откровенен, что я с великим трудом игнорировала его в ходе беседы. Все вместе, я полагала, удерживалось плотной шнуровкой с боков.
– Сиенна! Можно нам быстренько взять интервью? А пару снимков?
Телохранители, ходившие при Сиенне повсюду, не пропускали никого, пока она не произнесла:
– Разумеется!
– С Келланом? – осведомилась блондинка в теснейших джинсах. Она многозначительно улыбалась – вопиющий непрофессионализм.
Келлан указал большим пальцем на сцену:
– Извините, мне некогда.
Блондинка надулась и вскинула камеру:
– Быстренько! Фото счастливой пары!
Келлан закатил глаза и оглянулся на меня. Я стояла чуть позади, и блондинке не было видно, что мы держались за руки. Взглянув ей в ясные очи, он указал на Сиенну и твердо заявил:
– Мы не пара.
Блондинка понимающе улыбнулась. Я легко угадала ее мысли: «Ясненько, не хочешь пока обсуждать свои отношения с Сиенной – будь спокоен, твоя тайна умрет со мной». Келлан приготовился осадить ее, но я потянула его за руку. Для успеха затеи он должен был сообщить ей, кем была я, а мне не хотелось участвовать в этом спектакле. К тому же нам неистово махал мужчина в наушниках, требуя поспешить.
Когда мы отвернулись от прессы, Сиенна послала Келлану воздушный поцелуй. Прежде чем мы покинули зону слышимости, я различила слова работника радио:
– А это кто такая?
Он указывал на меня.
С улыбкой по-прежнему чарующей и светлой, Сиенна мгновенно ответила:
– Просто старая приятельница Келлана.
Чуть усмехнувшись, она все внимание обратила на интервьюеров.
Келлан не расслышал, но я метнула ей в спину молнии, не до конца понимая, сердиться или нет. Она же все-таки назвала меня старой приятельницей, хотя могла ответить «никто». Но мне было никак не определиться с моим отношением к Сиенне. Сейчас она была не так и плоха, через минуту – такая же манипуляторша, как Ник. Я не могла понять, какая она в действительности.
Копание в чувствах и рассуждения о старых приятелях навели меня на мысли о Денни. Универсальный пропуск, болтавшийся у меня на шее, позволял мне ходить за кулисами где угодно, а потому я достала мобильник и сделала несколько снимков, чтобы послать ему. Пробираясь туда, откуда я могла наблюдать за выступлением ребят, я сфотографировала огромную прыгавшую толпу. Вслед за фото я написала: «Представляешь, какое столпотворение?» Кто-то из фанаток воздел огромный плакат: «Келл-Секс навсегда!» Проклятье, я искренне ненавидела это прозвище.
Пока я озиралась в полумраке, отыскивая другие лозунги, Денни отписал мне: «Черт, я бы помер на его месте. Но он-то, небось, как раз не психует?» Я рассмеялась и написала, что Келлан чувствует себя превосходно и даже флегматичен.
На сцене было темно, лучи прожекторов плясали в толпе, выделывая причудливые пируэты. Фанаты восторженно ревели и вскидывали руки. Затем все огни вдруг метнулись к сцене, и собравшиеся завопили. Келлан с ребятами успели появиться незаметно. Когда до людей дошло, что они уже здесь, началось безумие: нетрудно было понять, что поклонники сходили с ума по поводу присоединения «Чудил» к турне. От шума у меня подрагивала грудная клетка. Смеясь, я заткнула уши. С моей выигрышной позиции мне было видно, как Келлан чуть качал головой, до глубины души потрясенный колыхавшейся массой тел. Я наблюдала, как он шел к микрофону, и очень волновалась, пусть даже видела это тысячу раз.
– Добрый вечер, Лос-Анджелес!
От ответного воя у меня загудело в голове. Поправив гитару, Келлан послал толпе гипнотическую улыбку. Какая-то девица в первом ряду повалилась на своих подружек, – наверно, у нее подкосились ноги.
Когда остальные ребята заняли места, Келлан поднял руку и орда притихла – в некотором смысле.
– Мы, «Чудилы», удостоились чести сегодня играть перед вами! – Тишина разорвалась пронзительным ором. Келлан воздел руки, призывая к молчанию. – Но мы сыграем при условии, что вы будете вести себя хорошо. – Сняв микрофон со стойки, он подошел к краю сцены и взглянул на толпу, волновавшуюся внизу. – Итак… вы хорошо будете себя вести? – осведомился он, и голос его буквально сочился чувственностью.
Отклик был до того оглушительным, что я почти не расслышала вступительный проигрыш Эвана. Келлан же с ребятами уловили его, конечно, лишь благодаря гарнитурам. Явив аудитории свой великолепный зад, Келлан неспешно направился обратно к микрофонной стойке. Он поставил микрофон на место и ударил по струнам – звук разнесся по всей арене.
Началась песня, хорошо знакомая мне, но неизвестная большинству местных фанатов. Толпа пожирала ее. Голос Келлана был мощен и безупречен, по спине у меня бежали мурашки. Келлан был прекрасен в родной стихии, воодушевляя всем своим видом. Слова и строчки западали в душу, и я, хотя мне отчаянно не хотелось отворачиваться, решила не терять драгоценной искры вдохновения. На всех парусах я устремилась искать бумагу. К моменту, когда я вернулась, «Чудилы» уже исполняли другую композицию. Гитара Келлана покоилась возле пустой микрофонной стойки, а сам он раскачивался на краю сцены, изводя собравшихся своей доступностью.
Его голос проходил мимо моих ушей, а слова вертелись в мозгу. Выкинув происходящее из головы, я записала все, что видела. Передо мной развернулась совсем другая история, нежели трагедия прошлого, над которой я трудилась. Новизна изложения побудила меня улыбнуться во весь рот. До чего же здорово писать! А заниматься этим под живой концерт Келлана – вообще блаженство.
Завершив выступление, Келлан разыскал меня, и я буквально рухнула в его объятия. Я страсть как гордилась им. Он возбужденно закружил меня. Зрители, как обычно, бесновались и вызывали «Чудил» на сцену. Опустив меня на пол, Келлан высунулся взглянуть на толпу.
Эван и Мэтт были потрясены. Гриффин держался так, будто меньшего и не ждал. Он хлопнул Келлана по плечу со словами:
– Надо идти на «бис»!
– У нас нет времени еще на одну песню, – помотал головой Келлан, оглянувшись на басиста. – Это шоу Сиенны, и она здесь главная.
Гриффин поджал губы и схватил его за руку:
– Какое мне, на хрен, дело до Сиенны? – Он толкнул Келлана вперед и ухмыльнулся. – Нам время сиять, малыш!
Мэтт и Эван присоединились и тоже толкнули Келлана, после чего Мэтт предложил:
Читать бесплатно другие книги:
