Отчаянные Стивенс С.

Глава 9

Последние штрихи

На следующее утро мы с Келланом отвезли Анну в аэропорт. Гриффин поехал с нами, – видно, ему влетело за то, что он не встретил мою сестру. Меня не покидало ощущение, что я сама опаздываю на рейс. Хотя, пока Анна с родителями были на Востоке, я несколько месяцев прожила в Сиэтле одна, я привыкла к тому, что она всегда где-то рядом. Провожать ее было тяжело.

Но со мной оставался Келлан, и это значительно облегчало дело.

Едва Анна скрылась из виду, Гриффин повернулся к нему:

– Слыхал, старина? У нее будет пацан… Мой пацан!

Он вздернул подбородок, лучась гордостью.

Келлан улыбнулся и крепче обнял меня за талию:

– Да, кажется, что-то такое я слышал.

Я изо всех сил сдерживала улыбку. Анна распиналась о поле младенца на каждом углу, чаще – с недовольной гримасой. Ее не особенно радовал Максимус, однако я знала: стоит ему явиться на свет – все будет в порядке.

Келлан хлопнул Гриффина по плечу, и мы пошли к машине. С парнями всегда так: из-за чего бы ни ссорились, в итоге помирятся. Покидая аэропорт, Келлан и Гриффин шутили как ни в чем не бывало. Я тоже постепенно справлялась с чувством неловкости и уже могла смотреть басисту в глаза.

Тот же упоенно расписывал прелести Анны и Сиенны, которыми те сверкали в бассейне, и я возблагодарила небо за то, что Сиенна тоже улетает сегодня. До сих пор она не делала ничего плохого и нравилась мне, но меня чуть тревожил ее интерес к Келлану. Разумеется, он мог быть сугубо профессиональным, но я не была так наивна. Она сочла его не только талантливым, но и симпатичным. Ей было известно, что место занято, но остановится ли она? Мне совершенно не хотелось это выяснять. Расстояние – великое благо.

Из аэропорта мы поехали прямо в студию звукозаписи. Келлан с ребятами заканчивали свой альбом и собирались заняться новой песней с Сиенной. Мне не терпелось посмотреть, как проходит запись. Келлан тысячу раз рассказывал мне об этом, но я хотела увидеть все собственными глазами. Вдобавок мне давным-давно не выпадала возможность посмотреть, как поет Келлан, и я затосковала.

Показав охране пропуск, Келлан уверенно проводил меня в рабочую зону. Верный себе, он нес на плече свою любимую гитару, хотя в студии было полно прекрасных инструментов.

Звуконепроницаемая комната представляла собой изолированное помещение, призванное обеспечить наилучшую акустику, – во всяком случае, так объяснил мне Келлан. В глубине виднелась каморка – комната в комнате – с ударной установкой. В соседнем помещении стоял один микрофон. Комната была разделена на отсеки подвижными панелями, удерживавшими звук. К усилителям и микрофонам были подключены две гитары, третья кабинка была пуста и предназначалась для инструмента Келлана.

Меня взволновало одно лишь присутствие в этом месте. Мне захотелось схватить гитару и ударить по струнам. Увы, я играла на редкость скверно. Когда в комнату вошли остальные ребята, Келлан махнул в сторону каких-то людей, наблюдавших за нами сквозь большое застекленное окно. Положив футляр, он отвел меня в мастерскую сведения, где творилось волшебство. Там меня представили пятерым людям, которые являлись мозгом проекта.

Звукорежиссер Илай был фигурой в высшей степени уважаемой с длинным послужным списком. Он работал над отмеченными наградами альбомами Джастина и Сиенны, а это лишь два имени из его звездной коллекции. Он показался мне слишком юным для такого успеха, однако Илай прекрасно ориентировался в дикой мешанине рычагов, переключателей и шкал.

Темнокожий мужчина крепко пожал Келлану руку. Приветственно махнув мне, он повернулся к Келлану с вопросом:

– Ходят слухи, что ты согласился на дуэт с Сиенной?

– Да, – кивнул Келлан и взъерошил волосы. – Обещает быть любопытным.

– Любопытным? – толкнул его в грудь Илай. – Да будет круто! Ты еще не слышал, что она успела записать.

Я села на стул у двери и уставилась перед собой, чувствуя себя немного не в своей тарелке. Келлан ободряюще улыбался, но теперь он работал, и все его внимание было сосредоточено на музыке. Сообразив, что и мне надо бы потрудиться, я спросила у какого-то работника, не мешаюсь ли, сидя в своем углу. Он заверил меня, что я не создаю никаких неудобств, и я извлекла блокнот с набросками к роману. Я понемногу писала каждый день, и повествование уже перевалило за половину. Келлану я текст пока не показывала. Он относился к этому с уважением, но ему, разумеется, было интересно.

Постукивая ручкой по губе, я попыталась отключиться от окружающего и вспомнить свои чувства, когда Келлан молил меня бросить Денни и остаться с ним, когда он выдвинул ультиматум, который рассек мою душу надвое. Одного воспоминания было достаточно, чтобы на глаза навернулись слезы.

Едва я приготовилась писать, ход моих мыслей нарушили.

– Привет, Кира! Как дела?

Я подняла взгляд и с опозданием смекнула: передо мной стоял Джастин Веттел, солист «Уходя от расплаты». Мы пару раз виделись, а потому шок от встречи с ним быстро прошел. Я кивнула ему с задушевной улыбкой:

– Отлично, а ты здесь какими судьбами?

Он указал на Келлана, еще беседовавшего с Илаем:

– Хотел посмотреть, как подвигается дело с альбомом.

Джастин, несомненно, был мил: светло-голубые глаза и белокурые волосы, уложенные так, что справиться с ними могла только рок-звезда. Воротник рубашки расстегнут, в проеме – татуировка между ключиц. Красивая, хотя я до сих пор не понимала, что она означает. Он улыбнулся, заметив мои попытки не глазеть на него.

– Мы согласовываем новые гастроли, и я хочу, чтобы Келлан присоединился.

– Он обрадуется, ему нравится ездить с вашей группой.

Джастин с улыбкой ответил:

– Да, чертовски весело кататься с теми, с кем ладишь. – Помедлив, он добавил: – Как по-твоему, Кейт согласится поехать на пару недель, если я попрошу? – Чуть сбившись, он поспешно продолжил: – Или это будет слишком? У нас с ней, в общем-то, ничего и нет.

Он чуть порозовел, и я умилилась: звезда, способная заполучить кого угодно, переживала из-за моей подруги. Знаменитый ли, нет, Джастин оставался обычным мальчишкой.

– Джастин, мне кажется, она будет рада. На самом деле она просила меня передать тебе привет. Ну вот… привет!

Сказав это, я закатила глаза: хорошенькая передача послания! Джастин разулыбался еще шире и закусил губу. Вспомнив слова, однажды оброненные Келланом, я спросила:

– Мне казалось, что подруг не пускают в автобус – только жен. Это так?

Джастин сдвинул брови:

– Студии все равно, кто едет в автобусе, покуда там находимся мы. – На его лице возникла коварная ухмылка. – Кто тебе это сказал?

Поджав губы, я взглянула на Келлана. Тот как раз случайно обернулся, и я, стоило нашим глазам встретиться, качнула головой. Он разыграл меня насчет жен. Келлан вопросительно вскинул брови, и я прыснула.

– Муж, – ответила я.

– Ах да, мои поздравления! – со смехом потрепал меня по плечу Джастин.

Он пошел здороваться с Келланом, а я вернулась к роману. Через считаные секунды я уже погрузилась в текст и забыла обо всем на свете. Только я принялась за дело, как на колено легла рука: Келлан сидел рядом на корточках и весело улыбался.

– Мы начинаем. Ты освоилась?

Я помахала стопкой листов и кивнула. Келлан глянул на мою сумку, набитую записями, и нахмурился:

– Тебе нужен ноутбук, чтобы не таскаться с бумагой. Пойдем и купим, когда закончу.

Улыбнувшись такой серьезности, я поцеловала его:

– Я-то думала, ты оценишь мою старомодную манеру.

Его губы были теплыми и чувственными.

– Ценю, Кира, но на дворе двадцать первый век.

Я чуть не хрюкнула:

– В твоих устах звучит забавно!

– Ммм, – промычал он, не отлипая от моего рта. – А что не забавно – знаешь?

Келлан отстранился, и я слегка надулась. Ты больше не прикасаешься ко мне губами? Он весело посмотрел на меня, потом слегка нахмурился и постучал по моим бумагам:

– То, что у меня так и нет доступа к твоему бестселлеру.

– Получишь… – вздохнула я и прикрыла верхний листок. – Когда допишу. Когда доведу до ума.

Он покачал головой. Его космы нынче безнадежно топорщились. Пряди разной длины завивались вокруг ушей.

– Мне наплевать на совершенство, – тронул он пальцем мой лоб. – Мне важно, о чем там сказано. И о чем ты думаешь. – Отведя глаза, Келлан добавил уже тише: – Важно, что ты думаешь… о нашей истории.

У меня защемило сердце, как только он вновь посмотрел мне в глаза. Он иногда буквально сочился страданием. Не находя слов, я кивнула. Пусть будет больно мне, больно ему, но я выполню наш договор о честности и разрешу Келлану заглянуть в сокровеннейшие, темнейшие уголки моей души. Обычная справедливость – ведь он постоянно показывал мне свои.

Келлан улыбнулся, поцеловал меня в последний раз и пошел записывать свой шедевр. Наушники были надеты, инструменты – подключены. Вспыхнуло освещение. Эван укрылся в своей барабанной конурке, а Келлан отправился в вокальное помещение. Захватывающее зрелище, но, как оказалось, несколько муторное. Запись требовала многих репетиций. Песня исполнялась несколько раз, чтобы в дальнейшем можно было выбрать лучший вариант. На пятом или шестом прогоне я перестала слушать и занялась своей книгой. Когда Келлан с ребятами закончили на сегодня, я трудилась над болезненным фрагментом.

– Готова? – спросил Келлан, сверкая глазами.

Я кивнула, встала и потянулась. Совершенно отсидела себе задницу! Наверное, в этом заключался мой профессиональный риск. Келлан простился со всеми – ребята напряженно вслушивались в песню, которую только что свели. Она звучала потрясающе, в миллион раз ярче и четче, чем в живом исполнении. От чистоты голоса Келлана я покрылась мурашками. Он обязательно воспарит!

Илай пожал Келлану руку со словами:

– Потренируйтесь пару дней – и займемся новой. Лады?

Келлан кивнул, и у меня чуть зашлось сердце. Если они собирались так быстро освоить новую песню, то Келлана мне не видать. Да не беда, никто из нас никуда не денется… Разве что пройдется по магазинам.

Следующие две недели пролетели в мирной расслабленности – во всяком случае, для меня. Я звонила родителям при каждом удобном случае. Мама расплакалась, когда я скинула ей фотографию нового кольца. Папа, успокоившийся лишь каплю, твердил свое: «Не смей никуда ходить без Келлана, слышишь?» Я лыбнулась: теперь он видел в Келлане защитника.

Тот же был очень занят. Группа разучила новую песню быстрее, чем я могла вообразить. Конечно, ребята лишь выучили ее, а не создали. Сочинение свежей мелодии требовало времени. Однажды я стала свидетельницей, как они три часа кряду пререкались из-за тридцатисекундной композиции. Всякий раз, когда я приближалась к их столу в баре «У Пита», они обсуждали ее. Ну, то есть Мэтт, Эван и Келлан. Гриффин же пытался убедить каждого, кто был готов его слушать, в непристойности логотипа «Старбакс»[7].

Разучив новую песню, группа приступила к ее записи. Я изо дня в день приходила на студию с Келланом, имея при себе новенький ноутбук, и исправно трудилась над книгой, пока Келлан занимался альбомом. Я была в восторге от столь удачного сочетания наших профессий. Работа Келлана способствовала моей. Мое сознание раскрывалось под действием его голоса и музыки, слова так и лились. Бывало, он уже заканчивал, а я хотела продолжать. Но Келлан знал, как убедить меня оставить компьютер и ехать домой. Он всегда умел соблазнять, в том числе и с помощью музыки.

В конце июля Келлан с ребятами выполнили свою задачу, остальное препоручалось студийщикам. Теперь предстояло лишь сняться на обложку альбома.

– Ума не приложу, зачем нам быть на обложке! – бухтел Келлан по пути в студию. – Неужели нельзя взять что-нибудь типовое… Ну, хотя бы утку?

– Утку? Ты серьезно? – Я заправила за ухо прядь, которая постоянно лезла мне в рот, – черт бы побрал эту тачку без верха.

– А что? Утки заводные… Разве нет? – Келлан похабно улыбнулся. Я закатила глаза, и он хохотнул. – У них такие длинные плоские клювы, тугие животики, широкие перепончатые лапы… – Он уставился на дорогу, не переставая ухмыляться. – Круче некуда!

«Ты круче», – хотелось мне возразить при взгляде на темные очки в половину лица, которые усиливали его притягательность. Улыбнувшись нелепому предложению, я расхохоталась:

– Так можно о чем угодно сказать!

Он повернул ко мне свое безупречное лицо:

– С этим нам придется не согласиться.

Я собралась сказать, что в этом вопросе он останется в одиночестве, но тут проснулся мой мобильник. Поспешно выудив его из сумки, я глянула на экран, прежде чем ответить.

– Привет, Денни! Как дела?

Келлан приглушил радио и уставился прямо перед собой. Я поигрывала гитаркой на цепочке в ожидании реакции Денни. Пауза затянулась.

– У меня все отлично. А у тебя?

Сквозь его акцент отчетливо пробивалась тревога, и это смущало.

– Все отлично. Почему ты так странно говоришь?

Келлан свернул на боковую улочку и послал мне короткий вопросительный взгляд. Я пожала плечами, зная не больше, чем он.

– Точно? – участливо осведомился Денни. – У тебя правда все хорошо?

– Конечно. – Меня начал охватывать ужас. – А что? Что-то случилось? – Я немедленно подумала о сестре и нерожденном племяннике. – Что-нибудь с Анной? Или с малышом?

Живот свело от страха, который я пыталась унять. Само собой, Анна, Кейт или Дженни позвонили бы мне, случись с ребенком какая беда.

– Нет-нет, – засуетился Денни. – С ними порядок! Дело в том… Ты видела последние таблоиды? На светских сайтах бывала?

Меня моментально отпустило. Я помотала головой в ответ на немой вопрос Келлана, дав знать, что с Анной все в порядке.

– Ты меня до смерти напугал, – сообщила я Денни, имея в виду первую часть его ответа. Потом нахмурилась, озадаченная вопросом. Таблоиды? – Нет, я была слишком занята. А какое мне дело до таблоидов и светских сайтов?

– Хрень собачья, – вздохнул Денни. – Я бы тебе раньше позвонил, но только сегодня заметил. Здесь пока тихо, и я не думаю, что кто-то уже сложил два и два, но тебе, по-моему, лучше все знать как есть, чтобы подготовиться.

– К чему подготовиться? – осторожно спросила я, недоумевая пуще прежнего.

Денни опять помедлил, и моя тревога возросла с новой силой.

– Ты сказала, что ребята сотрудничают с Сиенной Секстон.

Он говорил с нотками благоговения и удивления, и я его вполне понимала – мне тоже сносило крышу. Но почему он сменил тему?

– Да, но при чем тут таблоиды? – заполошно осведомилась я.

Келлан рулил в потоке машин и чуть кривил губы, прислушиваясь.

– А Келлан… проводит с ней время? – спросил Денни.

– Нет, – нахмурилась я сильнее. – Она даже не здесь. Улетела в Лондон после записи своей партии. – Отведя взгляд от Келлана, я тупо спросила своего бывшего: – В чем дело, Денни?

– По Интернету гуляет фотография Сиенны и Келлана, – вздохнул он. – Она же и во всех журналах. Никто, похоже, еще не знает, кто такой Келлан. На фото он в основном со спины, но треп о новом загадочном… парне Сиенны идет вовсю.

Я так разинула рот, что еще немного – и челюсть пришлось бы вправлять.

– О парне? Погоди, какое еще фото?

– Не знаю, – сочувственно выдохнул Денни. – Они как будто входят в ресторан. Она держит его под руку. Он улыбается и глядит на нее. Все это весьма… убедительно. Эй, ты в норме?

Я была ошарашена, но припомнила фотографов у ресторана, где мы ужинали с Сиенной. Они снимали нас троих. На входе Сиенна чуть вторглась в личное пространство Келлана, но на снимке была и я – Келлан все время держал меня за руку. Однако этого, конечно, не показали. Я была никем, Сиенна же – знаменитостью. И вот Келлан сделался ее новым таинственным кавалером. Из них уже сотворили пару, а про сингл никто еще и не знал. Что же будет, когда проведают? Душа у меня ушла в пятки, а машина тем временем остановилась.

– Все не так! Я была там, меня просто не видно, – прошептала я Денни.

Горло вдруг будто сковали железным ошейником. Разве я не хотела стать невидимкой и не светить отраженным светом Келлана? Будь осторожна с желаниями.

– Денни, мне пора. Пока, – буркнула я в трубку.

– Кира, постой! С тобой все в порядке?

Не ответив ему, я отключилась. Нет, не в порядке. Келлан заглушил двигатель, а я все сидела в ошеломленном молчании и таращилась на телефон. Что же это стряслось? В глазах общественности у Келлана и Сиенны возник роман? Меняло ли это что-нибудь для меня? Вообще-то, нет. Не важно, что принимает за чистую монету публика, – я-то знала, в чем дело. Однако осадок остался пренеприятнейший.

– Кира, с тобой все в порядке?

Келлан в точности повторил слова Денни. Я посмотрела на него, испытывая легкое головокружение, и прошептала:

– Нормально.

– Нет, честно? – нахмурился он.

Я мысленно взвыла, на миг возненавидев наш пакт о взаимной честности.

– Не понимаю, кто я такая.

– Что ж, – кивнул Келлан. – Может, тогда объяснишь? Разберемся на пару.

Закусив губу, я подняла палец, показывая, что отвечу, как только смогу. Келлан держал меня за руку и терпеливо ждал. Когда он погладил пальцем мое обручальное кольцо, шок, вызванный откровением Денни, миновал и я действительно почувствовала себя хорошо. Не блестяще, но сносно.

Я повернулась к Келлану. Он нахмурился, снял очки, и тревога в его полуночных глазах была почти осязаемой.

– Расскажи, – шепнул он.

Чувствуя себя немного глупо, благо мне было известно, что его сердце занято, я улыбнулась и покачала головой:

– Денни переживал за меня, потому что Интернет забит вашими с Сиенной фотографиями. Весь мир считает, что ты ее новый «неизвестный» парень. Очевидно, снимок убедительный. Денни не сказал прямо, но он, по-моему, решил, что ты от меня сбегаешь.

Я начала смеяться, но осеклась при мысли, что Келлан, быть может, и впрямь изменяет мне с ней. Пришлось трижды сглотнуть, дабы восстановить дар речи.

Взгляд Келлана расфокусировался.

– Фотографии? – Он немедленно вновь уставился на меня. – Но ты же знаешь, что это не так? Она мне неинтересна – вообще. Ты же это понимаешь?

Кивнув, я погладила его по нагретой солнцем щеке.

– Понимаю, – прошептала я и спросила, стряхивая с себя мрачное настроение: – Может, лучше покончим с фотосессией? – Я заставила себя улыбнуться и говорить с юмором. – И утку потребуем на задний план?

Келлан продолжал хмуриться, я же тем временем выбралась наружу.

– Кира…

– Все хорошо. – Я вскинула руку, заранее останавливая его. – Честно. Давай мы просто… не будем больше об этом. Это неправда, которая ровным счетом ничего не значит.

Келлан помялся, затем кивнул и тоже вышел.

Мы встретились с группой в большом студийном здании. Всю дальнюю стену от пола до потолка занимал огромный белый задник. Повсюду сновали люди: они налаживали освещение, устанавливали отражающие панели, расправляли тот же задник, расставляли косметику для лица и волос, запасы которой могли составить конкуренцию сестринским.

Наша пятерка наблюдала за этим хаосом в ошеломленном молчании. Тут на нас обратил внимание человечек в облегающих джинсах и свитере:

– А вот и таланты!

По его тону было не понять, похвала это или ирония.

Непринужденно держа в одной руке камеру, он щелкнул пальцами другой, и рядом с ним немедленно нарисовалась пышная блондинка. Взирая на нашу компанию сквозь узкие прямоугольные очки, он снова пустил в ход пальцы – теперь он поиграл ими и скомандовал:

– Займись ими.

Блондинка глянула на женщин, заведовавших макияжем. Те, словно получив безмолвный приказ от своей королевы, мигом оставили косметику в покое и устремились к нам. Келлан нахмурился, а Гриффин ухмыльнулся.

– Да нам ни к чему… – пролепетал Келлан, едва эффектная блондинка рванулась к нему.

Она подняла ладонь, предлагая помалкивать.

– Зови меня Бриджет. Сегодня ты мой клиент. – Она схватила его за руку и потащила к туалетному столику.

– Я серьезно, нам не нужно… – попытался он вновь, но не успел договорить.

Толкнув его на сиденье, Бриджет запустила пальцы ему в шевелюру. Не очень приятно, когда такая красавица играет мужниными локонами, но я не могла не улыбнуться при виде его сварливого выражения. Пришел фотограф, и Бриджет принялась обсуждать с ним, как бы сделать Келлана краше.

– С этим не сильно усердствуй, – заявил фотограф, поглаживая эспаньолку. – Он и так хорош. – Серые глаза оценивающе скользнули по Келлану. – Впрочем, пусть сначала переоденется.

Сказав это, он переключился на остальных. Келлан вздохнул.

Когда Бриджет и ее веселые помощницы закончили трудиться над «Чудилами», я была вынуждена признать, что выглядели они неплохо. Блистали все, даже Гриффин. Но Келлан был убийственно красив. Он встал перед задником, и я разинула рот. Он явился на студию в затертых мешковатых джинсах и белой футболке. Его переодели в облегающие джинсы, вытертые во всех положенных местах, а поверх футболки надели темно-коричневую кожаную куртку. Та плотно охватывала тело и потому больше смахивала на рубашку, была расстегнута до середины груди и заканчивалась чуть выше пояса, так что были видны ремень в заклепках и полоска кожи. Невероятно! Прическа, как обычно, напоминала воронье гнездо, но Бриджет придала ей безукоризненный стиль, так что каждый локон занял наиболее выгодную позицию. Одна прядь падала на глаз, и это меня едва не убило.

Отчасти Келлан выглядел именно той разгульной рок-звездой, по поводу которой постоянно переживал мой отец, но вид у него был мрачный.

– Ты выглядишь отпадно! Чем недоволен?

– На мне косметика. Я чувствую себя идиотом.

Я присмотрелась, но ничего не увидела – разве только глаза были слегка подведены. Синие радужки заставили мое сердце забиться чуть чаще.

– Вообще не заметно! Ты в полном порядке.

Он дернулся было взъерошить волосы, но опомнился. Я волей-неволей заметила, что кольцо исчезло.

– Мне накрасили глаза… И губы, по-моему, тоже!

Не улыбнуться было невозможно.

– Да ты потрясающий… Так бы и съела!

Келлан склонил голову набок и обнял меня за талию:

– Правда? Хочешь кусочек? – К моим щекам прихлынул жар, а Келлан огляделся и подался к моему уху, дурманя запахом кожаной куртки, который смешивался с его собственным. – Мы можем ненадолго отлучиться.

Я оттолкнула его, и он ухмыльнулся совершенно неуместно.

– Бриджет мне голову оторвет, если я порушу ее труды.

Но Келлан все-таки разрушил колдовство, сотворенное над его ртом: он всосал губу, пожирая меня взглядом.

– Да, но только представь… Всякий раз, когда посмотришь на обложку, ты будешь точно знать: моя улыбка – твоя работа.

Он чуть сдавил мне ягодицы, я же, зажмурясь, наспех представила уединение с ним в какой-нибудь пустой комнате, но тут фотограф щелкнул пальцами, и я очнулась.

– За дело, ребята! – позвал он.

Келлан негромко рассмеялся и отстранился от меня. Отходя, он чиркнул ладонью по моей руке, и я поймала его пальцы, потянулась и запечатлела поцелуй на свежеобработанной щеке.

– А где твое кольцо? – спросила я, не нащупав его.

Келлан помрачнел и похлопал по карману.

– Фирма не хочет рекламировать наш брак. – Он закатил глаза. – Очевидно, продажи упадут на двадцать процентов, если мы сойдем с торгов. Во всяком случае, так говорит Фрэнк.

Он указал на фотографа, ковырявшегося в своей камере.

Помедлив, Келлан огляделся, хитро улыбнулся мне, сунул руку в карман и вынул кольцо. Озираясь, будто преступник, он быстро надел его на палец.

– Какое мне дело до того, что подумают люди? – Его лицо просветлело. – Впрочем, до фотографий с Сиенной мне дело есть. Я разберусь, Кира.

Я замотала головой, намереваясь возразить, что это полная ерунда, но Келлана вдруг оттащил один из помощников Фрэнка. Как только Келлан занял свое место, Фрэнк начал снимать. Я улыбнулась: при каждой вспышке кольцо чуть посверкивало. Это был маленький бунт против системы.

После трех десятков снимков сессия завершилась. Хорошо, что мне не придется выбирать окончательный вариант, – все они были головокружительно хороши. Довольный тем, что делу конец, Келлан поцеловал меня в щеку и пробормотал:

– Пойду переоденусь и смою это дерьмо.

Я прыснула, и тут в наш кружок вторгся Гриффин. Поглаживая свою кожаную куртку, он обратился к Келлану:

– Слышь, а нельзя будет оставить шмотки себе? – Он улыбнулся мне, и я покрылась мурашками. – Ох и натрахаюсь вечером!

Мое раздражение вмиг сменилось открытым негодованием. Сузив глаза так, что зрачки были готовы пронзить его каменное сердце, я выпалила:

– Меня от тебя тошнит!

Гриффин моргнул с недоумением и досадой:

– А в чем дело-то?

Я сжала кулаки, подавляя желание съездить ему по роже:

– Моя сестра вынашивает твоего ребенка, а ты продолжаешь пихать своего… Халка… во все, что шевелится! Это мерзко!

– Я рок-звезда! – Гриффин шагнул ко мне, уперев руки в боки. – Я трахну все, что захочу! Мы такие.

Качая головой, я поочередно взглянула на всех: Мэтта, Эвана, Келлана. Никто из них не вел себя в духе Гриффина.

– Нет, это не так.

Гриффин оглянулся на Келлана и закатил глаза:

– Я тебя умоляю! Если ты взяла на поводок его, то со мной не выйдет! – Он вернулся взглядом ко мне. – Анна тоже трахается со всеми подряд. Я что, психую?

Я знала: он прав – и понимала, что это не мое дело, но он был настолько… Тьфу!

– Она перестала. У нее никого не было, с тех пор как она забеременела! Теперь она только о тебе и твердит.

Гриффина это странным образом удивило.

– Серьезно? – Он обдумал мои слова и оглянулся – все смотрели на нас. Тогда он взмахнул руками. – Это же просто секс! Из-за чего шум?

Мне оставалось лишь покачать головой.

– Гриффин, вы будете родителями. Это поворотное событие, и Анна до смерти боится. А ты все гуляешь, окучиваешь телочек направо и налево! Ты хоть раз подумал, каково ей приходится? Тебе нравится заниматься с ней сексом, но в остальном, похоже, на нее наплевать.

Гриффин тупо, безо всякого выражения таращился на меня.

– Я просто пошутил, – саркастически фыркнул он после очередной паузы. – Успокойся ты, Кира, чтоб тебя! – С этими словами он поспешил в раздевалку.

Мэтт, Эван и Келлан проводили его взглядом, а затем Мэтт повернулся ко мне с расширенными глазами:

– Наверняка не скажу, но ты, похоже, дала ему пищу для размышлений. – Он протянул мне руку, и я со смешком пожала ее. – Хорошая работа, миссис Кайл.

Мэтт подмигнул мне и хлопнул по спине Эвана. Посмеиваясь, оба они отправились вслед за Гриффином.

Когда все ушли, Келлан одной рукой приобнял меня: