Линия горизонта Миронов Сергей
Иногда это делается в отвратительной, карикатурной форме.
Чего стоит, к примеру, скандальная история, усердно муссировавшаяся многими СМИ, о том, как на выставке недвижимости в Каннах один из боссов крупной корпорации, распивая шампанское, эпатировал публичными оскорбительными выкриками в адрес тех, «у кого нет миллиарда».
Почему обществу навязывается культ агрессивного потребления? Почему в стране, где еще очень многие живут весьма бедно, телевидение и другие СМИ так увлечены ядовитой аурой гламура и роскоши? Свою роль тут играет, разумеется, позиция самих СМИ. Но глубинные корни болезни лежат в колоссальном социальном расслоении, сложившемся в нашем обществе.
Кто платит, тот и заказывает музыку. А платят зачастую именно те, кому мало иметь громадное состояние, надо еще и выказывать собственную исключительность, презирая и унижая людей, не имеющих больших достатков.
В Послании Президента России Д. А. Медведева Федеральному собранию РФ прозвучала весьма важная фраза, касающаяся данной проблемы. Говоря о значении Конституции, он особо отметил, что ею в России установлен четкий запрет на пропаганду социального превосходства. «Эта моральная норма, – подчеркнул Дмитрий Анатольевич, – является у нас и нормой закона». Крайне своевременное напоминание! Ведь кое-кто уже просто потерял всякое чувство меры. Читаю недавно интервью одного из депутатов-единороссов и вижу в нем разглагольствования: если в Думе заседает миллиардер, – это, мол, хорошо, а вот пролетарию делать там нечего. Данный господин, похоже, и не задумывается, что попирает основной закон. Или вот, к примеру, модный режиссер заявляет в прессе: «Меня массовый зритель не интересует, я ставлю спектакль для богатых людей, поэтому билеты будут очень дорогими». Надо ли говорить, насколько аморальна позиция такого вот деятеля культуры? Но она вдобавок и антиконституционна.
К сожалению, извращенные гиперпотребности так называемой элиты порождают и столь же гипертрофированную обслугу. Число разного рода элитных магазинов, ресторанов, салонов, школ у нас явно чрезмерно. Культивирование псевдоэлитарности зашкаливает за всякие разумные пределы. Доходит до абсурда, когда на богато изданных детских книжках можно встретить надпись «Для элитных читателей от 3 до 5 лет». Кто, интересно, вырастет в итоге из таких «элитных читателей»?
Понятно, что, если в обществе есть спрос на дорогие товары и услуги, этот спрос должен удовлетворяться. Но это должно иметь рамки и определенным образом регулироваться. Где-то построили элитный дом и кто-то в нем поселился? Да ради бога! Но вот если строить роскошные люксовые апартаменты становится неизмеримо выгоднее, чем заниматься жильем эконом-класса, необходимого массовому потребителю, это противоестественно и говорит о несовершенстве наших законов. Никто не против элитных магазинов и бутиков. Но если под эти «заповедники гламура и роскоши» отводятся целые улицы, на которых простому горожанину не найти даже булочной, за это надо по всей строгости спрашивать с соответствующих руководителей и чиновников.
Пора остановиться. Нельзя расслоение общества и степень социального неравенства доводить до унижения народа и взрывоопасной точки.
Сегодня после реализации государством программ антикризисных мер, мы должны задуматься над этим. Решая самые неотложные, самые «горящие» задачи, нельзя ограничиваться только технократическими или сугубо финансовыми подходами. Непременно нужны и меры социально-политического характера. Государство должно ясно показывать большинству населения, что видит многие несправедливости нынешнего экономического и общественного устройства, имеет твердую волю к устранению общественных раздражителей и поводов д ля протестных настроений.
Начать, полагаю, государству следует с себя. Определенное сокращение госрасходов уже идет. Принципиально важно не просто ужать расходы, но и вообще очиститься от одиозных излишеств и привилегий, в частности, ликвидировать необоснованные привилегии членов Совета Федерации и депутатов Госдумы, в том числе особый порядок медицинского, санаторно-курортного, бытового и пенсионного обеспечения.
Недавно мне в руки попал экономический прогноз о ситуации на мировом рынке предметов роскоши. Международные эксперты, оказывается, считают, что в России хоть и будут у торговцев товарами класса luxury некоторые проблемы, но гораздо меньшие, чем в иных странах. А вообще на ближайшую перспективу им видятся в мире лишь два благоприятных места для торговли предметами роскоши: Арабские Эмираты и… Россия.
Что-то совсем не охватывает гордость по поводу такого лидерства. Получается, что наши богатые страдают, как метко выразился в одной из своих пьес драматург Евгений Шварц, «сытостью в острой форме». А наше государство – полной неспособностью излечить этот недуг. Дело принципа доказать, что это не так. К тому же введение налога на роскошь в нынешних условиях даст дополнительные средства, которые можно пустить на программы занятости, переобучения, помощь малоимущим. Бюджет и резервные фонды – не безразмерны, и подспорье им необходимо. Кроме того, данная мера, несомненно, способна добавить и власти, и предпринимательским структурам доверия со стороны населения. А это тоже крайне важно.
Ну и, наконец, налог на роскошь стал бы важным, знаковым сигналом для самих богатых людей. Им также следует извлекать уроки. Ведь выясняется, что в трудную пору даже крупному бизнесу и банкирам не обойтись без понимания поддержки со стороны государства и общества. Государство пошло им навстречу, выделив немалые средства на решение проблем, вызванных кризисом. Да и граждане в большинстве своем отнеслись к этому лояльно и солидарно, понимая, что речь не о субсидиях конкретным лицам, а об обеспечении устойчивости финансовой и экономической системы страны в целом. Ну и как на это должны ответить предпринимательские круги? Пошлыми «Millionaire Fair»? Или все-таки усилением роли бизнеса в социальном партнерстве, способностью ограничивать личное потребление, ответственностью за построение социального государства, которое только и может быть основой общественного консенсуса и гражданского мира.
Есть о чем задуматься и представителям наших СМИ, особенно телевидения. Здесь тоже нужны корректировки. Пока создается впечатление, что некоторые телевизионщики почему-то решили, будто главная их задача во время кризиса – беспрестанно развлекать и веселить народ, выпускать, так сказать, пар. Но давайте войдем в положение человека, потерявшего работу, озабоченного, как и чем прокормить семью. Каково ему видеть на телеэкранах бесконечные пляски и ужимки расфуфыренных звезд шоу-бизнеса и сериалы о «шикарной жизни» состоятельных господ и криминалитета? Такое ТВ становится мощным генератором общественного недовольства.
Финансово-экономический кризис, который мы переживаем, – серьезнейшее испытание для России. Но я согласен с теми, кто считает, что при грамотной работе из этого испытания страна может выйти даже с новыми перспективами и возможностями. Важно только не забывать: все мы плывем на одном корабле под названием «Россия». Поэтому невозможно мириться с тем, чтобы на верхней палубе нашего корабля кто-то бездумно пиршествовал и веселился, а внизу лишь увеличивалось количество течей и пробоин. Чем больше будет солидарности в нашем обществе, чем больше понимания общей судьбы и ответственности у всех россиян, независимо от их социального положения и величины достатка, тем успешнее мы преодолеем любые бури и штормы.
Заявления типа «Все хорошо, прекрасная маркиза» явно неуместны. Нынешний кризис – серьезнейшее испытание для всех. И нас не должно успокаивать то, что «шквалистые порывы» кризиса пока основательно треплют верхушки деревьев, а ветки, что пониже, может, и не колышатся. У России есть достаточный запас прочности, чтобы минимизировать последствия финансовых катаклизмов для основной массы населения. Главное – быстро и четко реагировать на возникающие вызовы и проблемы, не допускать ошибок.
Что касается корректировок курса, то мы ведь уже давно не в 1992 году, когда господствовали либерально-демократические представления: «Меньше государства и больше рынка». А что сегодня? Регулирующая роль государства усиливается, а кризис подталкивает предпринимать очередные усилия в этом направлении. Необходимость участия государства в экономике, в том числе через крупные госкорпорации и через госинвестиции тоже уже принимается как норма.
Со стратегического курса на демократию и рыночную экономику сворачивать нельзя. Но подправлять кое-что по ходу придется. Серьезные уроки из нынешнего кризиса надо извлечь многим представителям нашей бизнес-элиты и бюрократии. В частности, им пора понять, что мириться дальше с таким колоссальным социальным расслоением, когда одни жируют на сверхприбылях, а другие прозябают в беспросветной бедности, – это все равно, что жить у подножия вулкана.
Мир левеет, и глобальный кризис только усиливает эту тенденцию. Даже в таком «заповеднике либерализма», как США, Президент Б. Обама активнейшим образом разыгрывает тему борьбы с социальным неравенством.
В самых различных странах сегодня принимаются разнообразные антикризисные меры. Большинство их выдержано отнюдь не в либеральной, а в социал-демократической логике. Президиум Социнтерна принял заявление о глобальном финансовом кризисе, где происходящее характеризуется, как «крах неолиберальной политики», и ставится вопрос о необходимости «прогрессивного политического плана, в котором люди должны выступать на первом месте». Вот главное отличие: у либералов на первом плане деньги, у социал-демократов – человек. Первый путь привел к кризису второй спасет от него.
Люди – не винтики!
Мы должны понять, что живем в стремительно меняющейся стране. Кое-кто, похоже, стал подзабывать, что еще недавно весьма реальной была угроза распада России. А теперь и уверенное развитие экономики, и бум инвестиций, и крупные финансовые резервы, и возрастание международного веса страны уже воспринимаются как нечто само собой разумеющееся.
Но мы подошли к определенной черте, к началу качественно нового этапа. И отнюдь не случайно сегодня так много говорится о человеческом потенциале, о необходимости «инновационного поведения граждан», развитии самоорганизации общества. То, что сделано в последние годы, большей частью достигалось за счет мощных волевых импульсов сверху. За счет них восстановлена управляемость, обретена стабильность. Но далее мы входим в такие слои реформ, где любым властным усилиям требуется мощная подпитка снизу Без активной позиции общества ни инновационного развития, ни «экономики знаний» не получится. Творить, выдумывать, изобретать никого насильно не заставишь. Невозможно принудить к организации нового бизнеса, приказать сделать научное открытие или обязать больше рожать детей. А именно на этих «фронтах» и будет в ближайшие годы решаться судьба России.
Какую проблему ни возьми, – все, так или иначе, замыкается на обществе и общественных структурах. К примеру: мы хотим поднимать производительность труда. Но реально ли это при нынешнем уровне зарплат, когда даже работающие попадают за черту бедности? Чтобы люди в разы эффективнее работали, надо в разы больше платить за труд. Именно за это бьются независимые профсоюзы, но ни власть, ни бизнес к их голосу прислушиваться не привыкли. А придется. И слушать, и поддерживать, и отлаживать взаимодействие в треугольнике: власть-бизнес-профсоюзы.
То же самое и в других сферах. Хотим, чтобы бизнес не изнывал от административного гнета?
Надо давать «зеленую улицу» саморегулируемым организациям, которые бы забрали у чиновников многие контрольные функции. Хотим иметь современные силовые структуры и судебные органы? Надо создать возможности для контроля за их деятельностью со стороны гражданского общества. Хотим порядка в сфере потребления и торговле? Надо повышать влияние обществ защиты прав потребителей. Законопроект о создании общественных советов на телевидении из того же ряда. Для того, чтобы с телеэкранов не лился поток безнравственности, чтобы ТВ становилось более качественным, необходим механизм общественного влияния на него.
Но я согласен с А. И. Солженицыным: в ряду других общественных институтов есть особый. Который не просто важен как таковой, но способен определять облик будущей России. Это местное самоуправление. Почему у нас так затянулся процесс его становления? Потому что существовал упрощенный подход: мы, мол, прописали права местного самоуправления в Конституции, а дальше оно само пробьет дорогу. Долгое время не решались ключевые проблемы с объемом полномочий, разграничением собственности, созданием финансовой базы. Только с начала 2006 года, с вступлением в силу нового Федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления» началась огромная, кропотливая работа по развязыванию этих узлов. О гигантских масштабах ее говорит такая цифра: в развитие федерального законодательства в субъектах федерации пришлось принимать более 5 тысяч(!) своих региональных законодательных актов.
В разных регионах дела идут совершенно по-разному. Есть лидеры. Например, Ставрополье, Новосибирская область живут по новому закону. Но есть и те, кто серьезно отстает. Учитывая сложности, мы дали возможность субъектам федерации работать с местным самоуправлением «в режиме ручной настройки», определяя объем его полномочий по своему усмотрению. Но кое-кто воспринял послабление, как знак того, что реформа может быть вообще свернута, и все вернется на круги своя.
Не вернется. Мы должны начать жить по-новому. Это вопрос политический. Я сторонник финансового поощрения тех регионов, которые успешнее продвигаются вперед в муниципальной реформе, и установления для них дополнительных преференций и трансфертов из федерального бюджета. Кроме того, на мой взгляд, оценку работы губернаторов и мэров необходимо поставить в прямую зависимость от уровня развития местного самоуправления. Добился руководитель успехов в этом – значит, он понимает суть момента, отвечает требованиям времени. Нет – пусть уступит место другому.
Раскрепощение общественной инициативы, творческой энергии народа должно начинаться снизу, со структур низовой демократии. Это аксиома! Иначе все здание российской демократии получается странным и эфемерным: есть крыша, верхние этажи, а фундамента и первых этажей нет. Это совершенно ненормальная ситуация, когда граждане могут свободно избирать главу государства и депутатов Госдумы, но при этом лишены возможности самостоятельно решать, как обустроить жизнь в своем дворе, квартале, поселке, селе. Ненормально, когда на низовом уровне, в той сфере, где, как считают социологи, решается до 4/5 всех жизненных проблем россиян, они вынуждены общаться не с избранными и облеченными их доверием людьми, а с каким-нибудь булгаковским Швондером или управдомшей из известной кинокомедии Гайдая с ее незабываемым девизом «Кому не нравится, – отключим газ».
Государству это тоже в ущерб. Без полноценного местного самоуправления оно лишается канала обратной связи, отчуждается от народа. Вместо сильной власти возникает всевластие бюрократии. Властная вертикаль превращается, образно говоря, в осиновый кол, торчащий из бесплодной земли. А ведь хотелось бы иного – плодоносного дерева, растущего на благодатной почве.
Все сказанное в полной мере относится и к такому системному демократическому механизму, как многопартийность. Если она сведется к межпартийным баталиям на федеральном и региональном уровне – это будет декорация и только. Многопартийность реальна только тогда, когда прорастает корнями в массы.
Именно партии должны взять на себя значительную долю ответственности за повышение гражданской и политической культуры народа. Некоторые «представители элиты» взяли за правило рассуждать о «ментальном» недемократизме наших граждан. Это чушь. Конечно, не прошли бесследно десятилетия, когда людям внушали, что они – всего лишь колесики и винтики системы. Да и рыночным беспределом 90-х годов врезали по народной инициативе, словно электрошокером. Но вечевое, общинное начало живет в нашем национальном характере. И главная беда не в «природной инертности» россиян, а в том, что во многих местах чрезвычайно плохо ведется информационная и разъяснительная работа с населением. Люди из-за непрофессионализма чиновников, а иногда и из-за «фиги в кармане» скрытых противников самоуправления плохо знают свои права, не понимают смысла участия в различных формах низовой демократии, в муниципальных выборах. В законодательстве заложена, к примеру, такая форма как территориальное общественное самоуправление (ТОС). В принципе потенциал у ТОСов очень хороший. Если взлелеять их с душой, глядишь и вырастет что-то вроде новых земств XXI века. В ряде регионов эти самодеятельные структуры созданы и работают вполне успешно. Но большинству россиян эта аббревиатура – ТОС – увы, ни о чем пока не говорит.
А возьмем ТСЖ – товарищества собственников жилья. Не очень-то охотно люди идут на их создание. Почему? Потому что гражданин пока видит здесь рисков для себя больше, чем выгод. Сложна процедура создания ТСЖ, да еще и налоги надо платить. А ведь интересы дела взывают совсем к иному подходу. Заинтересованное государство должно сказать: «Вот вам, граждане, бесплатное межевание, кадастровый план, вот пакет необходимой документации. И никаких налогов. Только организуйтесь, объединяйтесь…».
Говорить нужно не только о совершенствовании конкретных законов и управленческих решений. Это само собой. Главное, чтобы мы и в стратегическом плане вели дело к качественным изменениям в цепочках «государство и гражданин», «государство и общество». Если уж говорить о будущем, то очень хочется, чтобы постепенно преодолевалось привычное восприятие государства, как сугубо бюрократической машины. Чтобы последовательно утверждался имидж «государства-партнера», готового поддерживать самые различные и индивидуальные и общественные проекты. Тут, разумеется, есть фундаментальное условие: общество по-настоящему откликнется на призывы к участию в решении общенациональных задач только тогда, когда убедится, что государство работает не на некую узкую прослойку богатых, а на большинство населения. Что оно на деле утверждает принципы социальной справедливости. Трудно рассчитывать на народный энтузиазм и общественную инициативу пока усугубляется социальное расслоение, сохраняется неприемлемо высокий уровень бедности, и само понятие «социальное государство» остается лишь лозунгом. Нужны зримые, существенные подвижки, и это сразу же даст эффект.
Когда мы говорим об инновационном развитии, ни в коем случае нельзя сужать это понятие, ограничиваться научно-технической и производственной стороной. Инновации нужны и в образовании, и в культуре. Они могут быть и социальной сфере, и в политике. Не все согласятся с тем, что многое из программных документов «Справедливой России», из тех идей, которые мы сегодня разрабатываем в рамках концепции «третьего социализма», социализма XXI века, – это тоже инновации, которые могут послужить и обязательно послужат России.
Недавно мне из Финляндии прислали любопытный информационно-аналитический материал. Группа экспертов разработала его в интересах парламента Финляндии. Речь там тоже идет о сценариях будущего России. Северные соседи пытаются понять, что же у нас будет происходить, с кем им придется иметь дело в перспективе. Анализируют, конечно, со своих позиций. Но многое совпадает с тем, что мы и сами о себе думаем. Есть у них сценарий, когда все в России продолжает зиждиться, как сейчас, на нефти и газе. Есть сценарий с «завинчиванием гаек» и отказом от демократических свобод. Но есть и вариант развития, который они назвали весьма своеобразно: «Россия-мозаика». Что это значит? Если упрощенно, логика финских экспертов примерно такая: «Русские, – размышляют они, – по природе своей чрезвычайно креативны. А что, если возьмут, да включат свой творческий потенциал на полную мощь? Да насоздают всевозможных исследовательских и внедренческих центров, да запустят на всю катушку малый и средний бизнес, да в каждом регионе, в каждом городском и сельском поселении разглядят возможности для конкурентоспособного развития, разработают умные, инновационные программы и начнут их реализовывать? Вот и получится многоцветная, гармоничная, уникальная в своем роде “мозаика”».
Прямо скажу: такой сценарий меня лично вполне устраивает Более того, полагаю: так и должно быть. Такой и должна стать Россия.
Испытание на прочность
Испытание на прочность ныне проходит не только экономика, но и политическая система. Пока она демонстрирует достаточную устойчивость. В то же время следует признать, что многие демократические институты, в том числе партийная составляющая, увы, не адекватны вызовам времени. Сложившаяся в последние годы в России система, основанная на доминировании одной крупной силы, которая именует себя «партией власти», все более и более пробуксовывает.
Апологеты концепции «доминирующей партии» любят ссылаться на опыт Швеции и Японии. Дескать, там правящие партии пребывали у власти по 40–50 лет, и страны очень успешно развивались. Это так. Но только мы – не шведы и не японцы. У нас другая жизнь, другие проблемы, другой менталитет. И самое главное – у нас иная история. Когда в 1917 году большевики пришли к власти, они тоже не были полными монополистами, декларировали готовность делить власть с другими политическими силами. А чем все обернулось? ГУЛАГом, репрессиями, потом глухим застоем и развалом страны. Политический монополизм в любом виде категорически противопоказан России. Да и не может он быть воспринят народом, в памяти которого слишком свежи воспоминания о том, что такое партократический режим.
Нынешняя «партия власти» – «Единая Россия» – позиционирует себя в качестве силы, основывающейся на консервативных ценностях. Зададимся вопросом: можно ли только на базе консервативных подходов (пусть даже обильно сдобренных либеральными и социальными приправами) ответить на все те вызовы, которые поставил сегодня мировой финансово-экономический кризис? Конечно, нет. А можно ли одним партийным зонтом накрыть такую огромную страну, как Россия, с ее социальным, национальным, географическим разнообразием, сложнейшим переплетением различных интересов? В рамках демократических методов это абсолютно нереально. Есть только одна одиозная возможность – вновь выстроить что-то наподобие КПСС.
Вот потому-то так живуча эта самая ностальгия по КПСС среди той части нашей политической и деловой элиты, которая мечтает на десятилетия сохранить статус-кво, обеспечивающий ей контроль над властью и собственностью. Отзвуки этой ностальгии проявляются в демонстративно высокомерном отношении парламентского большинства к законодательным инициативам оппонентов, в нежелании вести дискуссии по актуальным вопросам, в нетерпимости к чужой точке зрения.
Нынешний кризис, словно холодный душ, многих все-таки протрезвит. Легко было «доминировать» в благополучные годы, когда экономика росла. Сладостно было приписывать себе в заслугу экономические успехи, когда в страну шел мощный поток нефтедолларов: «Прошла весна, настало лето, спасибо партии за это». Но ныне впору припомнить другой политический афоризм: «Партия, объявляющая своей заслугой хорошую погоду не должна удивляться, что с нее спрашивают за грозу и засуху».
Многопартийность, политическое многообразие – не чья-то прихоть, это конституционный принцип, гарантированный статьей 13 Конституции РФ. Пока понимания этого нет даже у некоторых представителей власти, которые вообще-то призваны проводить этот принцип в жизнь. А что мы наблюдаем в ходе избирательных кампаний? Вся мощь административного ресурса зачастую направляется на одну цель – достижение высокого процента голосования за «партию власти». Тошно видеть, как солидные начальники во имя этого готовы заниматься дурно пахнущими делами, вплоть до выкручивания рук руководителям бюджетных организаций и организации банальных подтасовок результатов голосования.
Один из соцопросов ВЦИОМа показал недавно тревожную тенденцию. Растет число граждан, которые считают, что России вообще не нужны никакие партии. Таких почти треть. А вот число твердых сторонников многопартийности за последние 4 года упало на 10 процентов (было 48 процентов, стало 38). Вот чем мы расплачиваемся за политический монополизм! Демократическими ценностями, дискредитацией институтов парламентаризма, избирательной системы. Ничего хорошего это не сулит никому – ни власти, ни партиям, ни обществу.
Наша политическая практика срочно нуждается в антикризисном переформатировании. Административный ресурс должен быть приведен в рамки конституционной законности и перенацелен на поддержку не одной «доминирующей» партии, а всей политической системы в целом. С исполнительной власти на всех уровнях надо спрашивать не за процент поддерживающих «Единую Россию», а за степень развития многопартийности в регионе или муниципалитете, за работу по укреплению демократических начал, за поддержание культуры политического соперничества и т. д.
Пора начинать игру по честным и справедливым правилам. Если публичные дискуссии станут обычной нормой, политическая конкуренция выйдет на совершенно иной уровень.
И только тогда мы сможем провести по-настоящему содержательную, глубокую дискуссию, о прошлом, настоящем и будущем России. И главным вопросом этой дискуссии будет вопрос о социализме.
Социализм как путь развития цивилизации
Какой же должна быть российская социалистическая идея в XXI веке, чтобы соответствовать стоящим перед страной задачам? Очевидно, она должна продвинуться дальше и государственного социализма советского образца, и европейской социал-демократии.
Колоссальная привлекательность советского социализма долгие годы обеспечивалась тем, что он сумел за относительно короткий исторический период вывести слабо– и среднеразвитые страны на новый уровень индустриального развития. Социал-демократы, особенно в европейских странах, смогли найти механизмы сочетания экономического развития, социального благосостояния и политической демократии. Во многом благодаря им идея социального государства стала общепризнанной.
Нужно переосмыслить и другой опыт В частности, строительство самоуправленческого социализма в бывшей Югославии, «народных демократий» в странах Восточной Европы.
Сегодня Китай демонстрирует успешный пример сочетания принципов социализма с рыночными отношениями и с национальными традициями. Показательно, что экономика КНР даже в условиях кризиса не откатилась назад, а лишь замедлила свой рост.
Немало интересного происходит в ряде стран Латинской Америки. Это попытка синтезировать идеи национального освобождения, элементы индейского общежития, социализма, христианства. Можно присмотреться к опыту Венесуэлы по ограничению бюрократии через поддержу коммунальных советов – формы самоуправления на местах. Пока что в рамках отечественной реформы местного самоуправления мы упускаем немалые возможности для развития социального и демократического фундамента общества.
Одним словом, социалистическая мысль выработала настоящее богатство идей. И было бы жаль терять это богатство, которое так продвинуло человечество по пути прогресса.
Новый социализм – вырастает на базе прошлого и не отрицает накопленного положительного опыта. Широкое движение социальной справедливости должно объединить самые различные направления. От Социалистического Интернационала и левых правительств у власти – до Всемирного социального форума, христианских и экологических социалистов.
Социализм нередко называют антирыночной моделью общества. Да, это касается именно общества, но не экономики. Новый социализм не ликвидирует рынок, а устраняет вопиющие деформации рыночных отношений, ограничивает притязания рынка на тотальную власть. Вторжение рыночных отношений в социальную сферу, в культуру, в отношения между гражданами и государством дезорганизует общество, разрушает мораль, ведёт к злоупотреблениям и коррупции. Сами отношения социализма с рынком требуют дополнительного исследования. Есть много свидетельств того, что не все рынки обязательно являются капиталистическими.
Новый социализм подразумевает развитие гибкой и эффективной системы общественных институтов, структур коллективного взаимодействия, направленных на решение проблем каждого человека.
Важнейший вопрос для нового социализма – это культура. В тех странах, где экономические и социальные проблемы решены на высоком уровне, этот вопрос становится одним из ключевых. Массовая развлекательная культура не может решить задач дальнейшего развития человека.
В современном мире формируется новый, уже шестой по счёту технологический уклад. В его основе – био– и нанотехнологии, системы искусственного интеллекта, альтернативная энергетика. Ключевым ресурсом, наравне с технологическим «хай-теком», становится и так называемый «хай-хьюм» – передовые социогуманитарные технологии, направленные на развитие человеческого потенциала. Очевидно, что воплощение в жизнь прорывных идей и технологий невозможно без качественно новых социальных отношений, институтов и ценностей.
Не секрет, что имеется множество катастрофических и тоталитарных сценариев будущего, но практически нет – гуманистических. Особенно это заметно в литературе и кино. Место утопий заняли антиутопии. А ведь тот образ, который человек видит каждый день, в частности, по телевизору, программирует и формирует нашу реальность. Нам надо понять преимущества «человека будущего». Александру Зиновьеву принадлежат слова о том, что «ослабление и исчезновение устремлённости в будущее является признаком стагнации социального субъекта».
Сегодня мы должны мыслить перспективно, находить и реализовывать новые идеи. Одним словом, не пытаться кого-то догонять, копировать, встраиваться в чужие проекты, а формировать наше собственное будущее таким, каким мы хотим его видеть.
Жаркое лето 2010 года пробудило к действиям гражданское общество в России и уже есть первые победы: солидарная работа по тушению пожаров и оказанию помощи населению, приостановка вырубки Химкинского леса. Власть не может более игнорировать голос граждан России. Спать и творить зло чиновникам гражданское общество больше не даст. Мы на пороге больших перемен. Какими они будут? Это зависит от Вас, дорогой читатель.
Читать бесплатно другие книги:
