Убийство в проходном дворе Кристи Агата

Глава 10

Пуаро отступил на два шага и, слегка наклонив голову набок, оглядел комнату. Кресло вот тут, другое там. Да, все как следует. И звонок в дверь. Несомненно, Джепп.

Старший инспектор вошел быстрым шагом.

– Вы были совершенно правы, старина. Вчера, по свидетельству очевидцев, молодая женщина бросила что-то в уэнтвортское озеро. По описанию она очень похожа на Джейн Плендерли. Брошенный туда предмет мы выловили без особого труда – там полно камышей…

– И это был?

– Тот самый чемоданчик. Но, во имя всего святого, почему его понадобилось выбрасывать! Хоть убейте, не пойму. Внутри – ничего. Даже журналов не было. Так зачем предположительно психически нормальная женщина вдруг бросает в воду дорогой чемоданчик? Знаете, я всю ночь не спал, все ломал над этим голову.

– Mon pauvre[20] Джепп! Но успокойтесь. В дверь звонят, значит, ответ явился.

Джордж, безупречный слуга Пуаро, открыл дверь гостиной и доложил:

– Мисс Плендерли!

Девушка вошла в комнату с обычным своим уверенным видом и поздоровалась.

– Я попросил вас… – начал объяснять Пуаро. – Садитесь, пожалуйста, вот сюда, а вы вот сюда, Джепп. Я пригласил вас, потому что должен вам кое-что сообщить.

Джейн Плендерли села, посмотрела на Пуаро, потом на Джеппа, нетерпеливо сняла шляпу и положила ее на столик.

– Итак, – сказала она, – майора Юстеса арестовали.

– Полагаю, вы прочли это в утренней газете?

– Да.

– Ему предъявлено обвинение в довольно мелком преступлении, – продолжал Пуаро. – А пока мы собираем улики, касающиеся убийства.

– Так это все-таки убийство?

Пуаро кивнул.

– Да, – сказал он. – Убийство. Сознательное лишение жизни одного человека другим.

– Не надо! – Джейн Плендерли вздрогнула. – Ваши слова придают всему этому какую-то особую ужасность.

– Но всякое убийство всегда ужасно. – Он помолчал. – А теперь, мисс Плендерли, я собираюсь рассказать вам, как я выяснил, что же там произошло.

Она посмотрела на Джеппа. Он улыбнулся.

– У него свои методы, мисс Плендерли, – сказал он. – И я не мешаю ему действовать на его манер. Давайте послушаем, что он скажет.

– Как вам известно, мадемуазель, – начал Пуаро, – я осматривал место трагедии вместе с моим другом утром шестого ноября. Мы вошли в комнату, где был обнаружен труп миссис Аллен, и мое внимание сразу же привлекло несколько многозначительных обстоятельств. Видите ли, кое-что в этой комнате производило странное впечатление.

– Так говорите же! – нетерпеливо сказала она.

– Во-первых, запах табачного дыма…

– Не преувеличивайте, Пуаро! – перебил Джепп. – Я, например, никакого запаха не почувствовал.

– Вот именно! – Пуаро молниеносно обернулся к нему. – Никакого запаха вы не почувствовали. Как и я! Вот это-то и было странно, потому что в пепельнице лежало десять окурков. И крайне странно, что в комнате не ощущалось ни малейшего запаха.

– Так вот куда вы клонили! – вздохнул Джепп. – И обязательно вам надо выбирать самый извилистый путь!

– Ваш Шерлок Холмс поступал точно так же. Помните, как он указал на странность поведения собаки ночью? И выяснилось, что странность заключалась именно в том, что собака никак себя не вела. Она спала. Но продолжим. Затем я обратил внимание, что часы обычно носят на левой руке.

– Ну и что?

– Да ничего. Только у покойной они были на правой. – Джепп пожал плечами, но Пуаро, не дав ему открыть рот, торопливо продолжал: – Как вы и намеревались сказать, это еще ничего не означает: одни люди носят их так, другие эдак. Но теперь, друг мой, я перехожу к чему-то по-настоящему интересному. Я перехожу к бюро.

– Я так и думал, – отозвался Джепп.

– Вот там оказалось много крайне странного и примечательного. Во-первых, там кое-чего не хватало.

– Чего же? – спросила Джейн Плендерли.

– Листа промокательной бумаги, мадемуазель! – обернулся к ней Пуаро. – Верхний листок в бюваре был совершенно чистым.

– Ну, знаете, мосье Пуаро! У людей есть обыкновение выбрасывать использованные листки.

– Да. Но куда? Бросают в мусорную корзинку, не так ли? Однако в мусорной корзинке его не было. Я проверил.

– Ну, значит, его выбросили накануне, – с досадой заметила Джейн Плендерли. – Лист был чистым, потому что Барбара ничего в этот день не писала!

– Маловероятно, мадемуазель. По словам свидетелей, миссис Аллен под вечер выходила бросить письмо в ящик. Следовательно, она что-то писала! И внизу писать она не могла – там нет письменных принадлежностей. Ну и, конечно, в вашу спальню она для этого не пошла бы. Так что же произошло с листком промокательной бумаги, которым миссис Аллен промокнула свои письма? Разумеется, люди иногда бросают смятую бумагу в огонь, а не в корзинку, но камин в ее спальне был газовый. А камин внизу не топился – вы же сами сказали, что утром уголь и растопка уже лежали в нем.

Он помолчал.

– Любопытная маленькая загадка. Я искал повсюду: в мусорных корзинках, в мусорном баке – и не нашел. И это, на мой взгляд, было очень-очень важно. Получалось, что кто-то специально уничтожил этот листок. Но почему? А потому, что отпечатавшиеся на нем строчки легко прочесть в зеркале. Но была и еще одна странность. Джепп, вы примерно помните, как были расположены предметы на бюро? Бювар и чернильница в центре, подносик с ручкой слева, календарик и гусиное перо справа. Еще не сообразили? Гусиное перо, как я убедился – помните? – было чисто декоративным, им никогда не пользовались. И сейчас не сообразили? Я повторю: бювар в центре, подносик с ручкой слева – слева, Джепп, хотя обычно ручку для удобства держат справа, под правую руку.

Пуаро опять помолчал.

– А! Теперь вы поняли, не так ли? Ручка слева, часы на правой руке, лист промокательной бумаги уничтожен, и в комнату принесена пепельница с окурками! Воздух в комнате был свежий, Джепп, без запаха табачного дыма, потому что всю ночь окно было открыто, а не закрыто… И я нарисовал в воображении картину…

Он стремительно повернулся к Джейн.

– Я вообразил, мадемуазель, как утром вы подъезжаете в такси, расплачиваетесь с шофером, взбегаете по лестнице, может быть, уже зовя «Барбара!», открываете дверь и видите, что ваша подруга лежит мертвая с пистолетом в руке – естественно, в левой руке, ведь она была левша! – и потому стреляла в левый висок. На бюро вы видите записку, адресованную вам, узнаете, что заставило ее лишить себя жизни. Думаю, это было очень трогательное письмо… Молоденькая, милая несчастная женщина, которую шантаж принудил покончить с собой…

Вероятно, вами тут же овладела одна мысль: в случившемся повинен вот этот человек. Так пусть же он и понесет кару – тяжкую, но заслуженную кару! Вы берете пистолет, тщательно вытираете его и вкладываете в правую руку. Вы берете адресованное вам письмо и лист промокательной бумаги, на котором отпечатались чернильные строчки. Спускаетесь в гостиную, растапливаете камин и предаете оба листа огню. Затем уносите наверх полную пепельницу, чтобы создать впечатление, будто там сидели и разговаривали двое. Туда же вы уносите отвалившуюся от запонки эмаль, которую подобрали с пола. Такая удачная находка! Ведь, по-вашему, она рассеет последние сомнения. Затем вы запираете окно, запираете дверь снаружи. Ни в коем случае не должно возникнуть подозрений, что вы уже побывали в спальне, а потому вы тут же звоните в полицию, не ища помощи соседей. Ну и так далее. Вы играете взятую на себя роль умно и расчетливо. Вначале отказываетесь что-либо добавить к очевидным фактам, но очень ловко вызываете сомнение в том, что это было самоубийство. Позже вы уже готовы прямо навести нас на след майора Юстеса… Да, мадемуазель, это было очень хитро задуманное убийство – именно убийство! – майора Юстеса.

Джейн Плендерли вскочила с кресла.

– Не убийство, а справедливое возмездие! Мерзавец своими гнусностями довел бедняжку Барбару до самоубийства! Она была такой милой, такой беспомощной! Понимаете, несчастная девочка, едва приехала в Индию, влюбилась. Ей только исполнилось семнадцать лет, а он был женат и гораздо старше. У нее родился ребенок. Его можно было бы отдать в приют, но она и слышать об этом не хотела. Отправилась в какую-то дикую глушь и вернулась, называя себя миссис Аллен. Но потом ребенок умер. Она уехала в Англию и влюбилась в Чарлза, надутого болвана! Она его обожала, а он принимал ее поклонение как должное. Будь он другим человеком, я посоветовала бы ей все ему рассказать. А так мне пришлось уговаривать ее скрыть все. В конце-то концов в ее тайну была посвящена только я. И тут появился этот дьявол Юстес! Остальное вам известно. Он начал систематически ее грабить, но она только в тот, последний, вечер поняла, что из-за нее Чарлз может оказаться жертвой скандала. Если она выйдет за Чарлза, то станет именно тем, чем хотел бы видеть ее Юстес, – женой богатого человека, который больше всего на свете боится скандала. Когда Юстес забрал приготовленные для него деньги и ушел, она еще долго сидела в гостиной и думала. Потом поднялась наверх и написала мне. Написала, что любит Чарлза и не может без него жить, но ради него не смеет стать его женой. И выбирает наилучший выход, написала она.

Джейн вскинула голову.

– И вы удивляетесь тому, что я сделала? И вы смеете называть это убийством?

– Потому что убийство остается убийством, – сурово произнес Пуаро. – Иногда оно выглядит оправданным, но это все равно убийство! Вы искренни и умны, так взгляните же правде в глаза, мадемуазель. Ваша подруга избрала смерть как последний выход, потому что у нее недостало мужества жить. Мы можем сочувствовать ей, можем жалеть ее, но факт остается фактом: стреляла в себя она сама, а не кто-то другой…

Он помолчал.

– А вы? Этот человек в тюрьме, и ему предстоит отбывать долгий срок за другие преступления. И вы действительно хотите лишить жизни – не чего-нибудь, но жизни! – человека, каким бы он ни был?

Джейн Плендерли долго смотрела на него. Ее глаза потемнели. Внезапно она пробормотала:

– Нет! Вы правы. Не хочу!

Повернувшись, она стремительно вышла. Хлопнула наружная дверь…

Джепп присвистнул. Свист получился громким и протяжным.

– Разрази меня гром! – сказал старший инспектор.

Пуаро откинулся на спинку кресла и дружески ему улыбнулся. Но прошло больше минуты, прежде чем Джепп снова прервал молчание:

– Не убийство, замаскированное под самоубийство, а самоубийство, замаскированное под убийство!

– Да. И с большой находчивостью. Ненавязчиво.

– Но чемоданчик! – воскликнул Джепп. – При чем тут он?

– Дорогой друг, но я ведь уже говорил вам: ни при чем.

– Тогда зачем же?..

– Клюшки для гольфа! Клюшки для гольфа, Джепп. Они были сделаны для левши. Джейн Плендерли свои клюшки оставляла в клубе. А клюшки в чуланчике принадлежали Барбаре Аллен. Неудивительно, что мадемуазель насторожилась, когда мы открыли дверцу. Весь ее план мог пойти насмарку. Но она сообразительна, она понимает, что на секунду выдала себя, что мы заметили ее растерянность. И тут же находит способ запутать нас: она пытается отвлечь наше внимание, переключить его на чемоданчик. «Он мой. Я (на «я» она запинается) брала его с собой, и, значит, в нем ничего быть не может». И вы, как она и надеялась, пошли по ложному следу. Для той же цели она, когда отправляется на следующий день избавиться от клюшек, вновь использует чемоданчик.

– Так, по-вашему, на самом деле она…

– Подумайте, друг мой, где легче и удобнее всего избавиться от набора клюшек для гольфа? Их не сожжешь и не выкинешь в мусорный бак. Если просто оставить где-нибудь, их вам могут вернуть. Мисс Плендерли отвезла их в гольф-клуб. Оставила на несколько минут в вестибюле, сходила в павильон взять две свои клюшки и отправилась играть, отказавшись от услуг мальчика. Без всяких сомнений, в удобный момент в подходящем месте она ломает клюшки и обломки забрасывает в кусты, а под конец бросает и пустую сумку. Если кто-то и наткнется на обломки, он не обратит на них внимания. Известны случаи, когда азартные игроки, взбешенные неудачей, ломали все свои клюшки. Такая уж это игра. Но она понимает, что ее действия могут вас заинтересовать, а потому, выбрав момент так, чтобы нашлись свидетели, кидает столь полезный чемоданчик в озеро. Вот, друг мой, и вся разгадка «тайны чемоданчика»!

Джепп минуту-другую молча смотрел на своего приятеля, потом встал, хлопнул его по плечу и расхохотался.

– Неплохо, неплохо, старина! Пара пива за мной. Кстати, не пойти ли нам перекусить?

– С удовольствием, друг мой, но только без пива! Обойдемся Omelette aux Champignons, Blanquette de veau, petits pois a la franaise и на десерт Baba au Rhum[21].

– Ведите меня к ним! – скомандовал Джепп.