Большая книга магии-5 Степанова Наталья

Вдовий платок

Из письма: «Когда мне было 15 лет, я как с цепи сорвалась. То ли переходный возраст был виноват, то ли избаловали меня мои родители, только я была тогда хуже блатного парня. Стала курить, выпивать и задираться на всех подряд чуть ли не с кулаками. Ничего и никого я не боялась. Если мать денег не даст по-хорошему, так я или украду их, или скандалом возьму. Однажды позвала меня подружка в одно место на похороны. Она была точь-в-точь такая же, как я. Ни учиться, ни работать, только бы накраситься, выпить и покурить! Вот Лена мне и говорит: «Хочешь выпить?» Я сказала: «Так денег же нет, я у матери вчера последнюю трешку забрала». А Лена говорит: «А мы на халяву, тут у соседей мужик умер. Пойдем, ты же знаешь, что на похороны кто хочет, тот и идет. А потом и на помины заявимся». Как решили, так и сделали. Народу было полно, и пахло покойником. Цветов и венков было очень много, и мы с Ленкой перемигивались: мол, все нормально, тут никто не поймет, кто свой, а кто знакомый. Может, мы с их производства пришли. Стоим, ждем, когда же тело будут выносить, – все какое-то развлечение. Потом будут помины – выпьем и поедим. И тут я приметила у одной женщины на голове платок. Красивый, весь из кружевных звездочек, правда черный, но очень красивый, прямо глаз не оторвать.

Мне представилось, как я буду шикарно выглядеть, если накину его на плечи. Да и на голове он бы тоже смотрелся. Уж если на пожилой бабе так смотрится, то на мне будет и подавно загляденье, думала я. Стою и не спускаю глаз с этого платка. Вот бы дождаться удобного момента и стырить его! Тут подъехала ритуальная машина, и мы схватились за венки, чтобы ни у кого не было сомнения насчет нас.

После кладбища все поехали в кафе, там должны были кормить поминами. Мы хорошо поели и выпили водки. Стало весело и хотелось побалдеть. И тут я пошла покурить в туалет. Ленка со мной. В этот момент в туалет зашла та женщина, на которой был красивый платок. Она была заплаканной и, не оглядываясь на нас, стала умываться и сморкаться. Лицо у нее было зареванное, но я не чувствовала к ней жалости, я думала только о ее красивом платке. Женщина нагнулась над раковиной, а я схватила с ее головы платок и выскочила. Ленка – за мной, и мы убежали.

«Ты сдурела, что ли? – спросила меня Ленка. – Вдруг она нас запомнила?» «Не должна, – сказала я, – ей не до того, она себя и то не помнит. На фига ей такой платок, а на мне смотри как шикарно», – сказала я и надела свой трофей.

Через три дня умер мой отец. Мама моя овдовела, а мы остались без отца. Он был добрый. И хоть я ему всегда мотала нервы, все равно любил меня и всегда звал дочуркой. Потом овдовели две мои сестры, и все в один год. У тетки моей умер муж, и она овдовела. Сама я вышла замуж в 18 лет, а через полгода мой муж умер. Второй мой муж повесился по неизвестной причине. Я к тому времени уже перебесилась и родила доченьку. С ее появлением я сильно изменилась. Во мне появилась жалость к своему ребенку, а также ко всем окружающим меня людям. Я уже не могла поверить, что когда-то я была такой дрянной. От песен и фильмов у меня стали бежать слезы, сердце мое стало мягким и жалостливым. Возможно, потому, что я видела вокруг себя много горя близких людей и сама схоронила двух мужей, которые полюбили меня такой, какой я была.

Шло время. Я попыталась еще раз устроить свое счастье. И опять у меня умер муж. А потом и моя дочь овдовела, буквально через две недели после свадьбы. Зять мой попал в аварию и разбился. Пошла я как-то погадать к одной женщине. А она мне говорит: «На тебе вдовий крест. Все, кто с тобой будут рядом, станут вдовами. Ты сама несешь этот крест, и тень его всегда будет падать на тех, кто рядом с тобой». «Почему?» – спросила я ее. Она сказала, что не знает. Когда я от нее ехала домой, то вдруг вспомнила лицо той вдовы, когда я содрала с нее вдовий платок и потом, через несколько минут, гордо натянула его на свою бестолковую голову.

Я поняла, что я и только я повинна в смерти своего отца. Конечно, это я виновата перед сестрами и своей дочерью. Виновата перед теми тремя мужчинами, которые совершили трагическую ошибку, взяв меня замуж. Как жалко, что мы не можем исправить ошибки, которые допускаем по своей глупости. И так мне хочется закричать на весь белый свет: «Господи, прости ты меня, горькую вдову, за мое зло и дай мне хотя бы один шанс все исправить».

Вот почему, Наталья Ивановна, я решила прилюдно покаяться в Вашей замечательной книге. Непросто рассказывать о себе такое, стыдно и горько. Но иначе нельзя – я больше не могу нести этот тяжкий вдовий крест!»

Чтобы снять с себя то, о чем рассказала в своей исповеди Людмила, нужно в первую среду месяца пойти на кладбище и найти 12 могил с таким же именем, как у вас. Обходя 12 могил, оставляйте на них кутью, блины и конфеты. Низко кланяйтесь каждой могиле и говорите шепотом:

Я (имя) пришла к тебе,

К Божией рабе (имя),

Чтобы сказать: «Тебе в могиле лежать,

А мне, Божией рабе (имя),

Тебе свою беду оставлять.

Кланяюсь я тебе,

Раба Божия (имя), до земли,

А ты (имя) с меня вдовий платок сними».

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Ныне и присно и во веки веков.

Аминь.

На последней, двенадцатой могиле оставьте то, что было украдено у вдовы.

Фотография из могилы

Из письма: «Уважаемая Наталья Ивановна! Очень Вас прошу извинить меня за то, что я своим письмом отниму Ваше время. Но мне не к кому больше обратиться за советом. Я попытаюсь описать все как можно короче и очень надеюсь, что это письмо не затеряется и Вы его прочтете.

Около семи лет назад ушла из жизни моя мама. Каждый год, накануне родительского дня, я прибираю ее могилу, крашу оградку и подсаживаю рассаду цветов. (Моя мама очень любила цветы.) В этом году все должно было быть как обычно. Я купила на рынке замечательной расцветки анютины глазки и стала разрывать на могиле ямку, чтобы в нее посадить цветы. И вот в этой ямке я и нащупала какой-то пакет. Достав его, я обнаружила в нем много фотографий, цветных и черно-белых. На всех снимках были одни и те же люди: двое детей, мужчина и женщина. У мужчины на снимке были выколоты глаза. Все фотографии пострадали от влажной земли, но лица были различимы. Я не знала этих людей и прочла на обратной стороне их имена, отчества и фамилию – Колевниковы.

Эта фамилия тоже ничего мне не говорила. Неожиданно мне стало страшно. Страх буквально парализовал все мое существо. Я не знала, как мне поступить с этими снимками. Я сунула их назад в землю. Вернувшись домой с кладбища, я не переставала думать о находке. На другой день я пошла в церковь и рассказала батюшке о том, что со мной произошло на кладбище. Но батюшка сказал, что нельзя быть такой суеверной и что это предрассудки, что ничего не может случиться ни со мной, ни с людьми, чьи фотографии я обнаружила в маминой могиле.

Вначале его слова меня успокоили, но ночью мне приснился ужасно неприятный сон, будто я иду по кладбищу и вижу четыре могилы, на памятниках которых выбиты имена и фамилия – Колевниковы. Одна из этих могил была пуста. И я будто заглядываю в эту могилу, чтобы определить, достаточно ли глубока яма. В этот момент я слышу женский крик: «Спаси мою дочь!» Тут я оглядываюсь и вижу женщину с фотографии, которая была зарыта в могиле. От страха я проснулась и потом долго не могла заснуть. Сама я себя успокаивала тем, что поскольку я сильно переволновалась на кладбище, то в моей памяти запечатлелось лицо с этой фотографии. Но как бы я себе это ни внушала, логически я понимала, что фотографии в могиле оказались неспроста. В конце концов я решила узнать по горсправке, где проживает эта семья, ведь мне была известна фамилия.

В справочном у меня спросили даты рождения этих людей, но я этого не знала. Тогда работник справочного бюро при мне дала заявку на все имена, сказав, что если эти люди прописаны по одному адресу, то это будет нужный мне адрес. Все так и получилось. У меня в руках появилась квитанция с адресом, по которому были прописаны все эти люди. Я смотрела на этот адрес и думала, что мне теперь это даст и что я им скажу. В конечном итоге я решила, что расскажу им о своей находке и пусть они, если захотят, заберут свои фотографии из маминой могилы. Наверняка их должно заинтересовать, кто и зачем закопал их снимки в могилу.

Когда я приехала по данному адресу, то их соседка, увидев, что я звоню в дверь, сказала, что вся семья, за исключением дочери, умерла. Да и сама девочка больна так, что вряд ли уже сможет выкарабкаться.

По моему обалдевшему виду женщина решила, что я являюсь родственницей умершим, потому что она сочувственно предложила зайти к ней выпить воды. Я поблагодарила ее за участие и зашла к ней в квартиру. А когда зашла, то рассказала о том, что нашла в маминой могиле пакет с фотографиями, на которых были написаны не просто имена, а было написано: «раба Божия Люба», «раб Божий Владимир» и т. д. И что я по этим именам и фамилии узнала в горсправке этот адрес, желая, чтобы они забрали свои фотографии.

Рассказала я и о своем неприятном сне, и когда я закончила говорить, Таисия Степановна сказала, что этого следовало ожидать. От нее я узнала следующее.

Семья Колевниковых состояла из двух детей: сына Игоря девяти лет, дочери Ирины шести лет – и их родителей Любы и Володи. Пока глава семьи был рядовым инженером, их семья жила скромно, но на редкость дружно. По выходным они никогда не сидели дома, ездили в лес, на речку или в парк. Но потом Владимир попытался заняться бизнесом, и у него все получилось. Семья стала зажиточной. Это было видно по дорогим вещам, машинам и тому, что они неоднократно ездили отдыхать за границу.

Но тут, видимо, Любиного мужа бес попутал, он связался с молодой дамой, а та возьми да роди ему ребенка. Бабенка оказалась настырной и наглой, не раз заявлялась к ним домой, чтобы поскандалить с Любашей. По характеру Володя был не по-мужски мягок. И когда между двумя женщинами начинались разборки, он всегда убегал из дому от греха подальше. Соседка сама не один раз слышала, как женщины оскорбляли друг друга, а однажды даже подрались. Приоткрыв дверь, она наблюдала все, что происходило на их площадке.

Как-то раз она подслушала, как Владимир сказал своей любовнице, что если она еще хоть раз посмеет появиться в их доме, то он спустит ее с лестницы. Тогда любовница захохотала и сказала: «Это вас самих скоро опустят в могилу, всех до одного, а я еще попляшу на вашей могиле!»

После этой ссоры на Володину семью посыпались беды. Одна за одной. Сперва у них упал и разбился сын. Затем умерла Любаша. Просто легла спать и не проснулась. А потом и сам Владимир попал в автокатастрофу. Умер он сразу. Удар был такой силы, что у него лопнул глаз, а девочка жива. Отец принял весь удар на себя, хотя вряд ли Ирочка выживет, ведь она уже почти три недели в коме.

Соседка Колевниковых хотела ее навестить в больнице, но ее туда не пускают.

Наталья Ивановна! Пишу Вам потому, что, возможно, девочке еще можно как-нибудь помочь. Но дело в том, что я боюсь вытаскивать фотографии из могилы, а время идет. И не будет ли мне самой из-за этого плохо, ведь я брала эти снимки в руки. Очень рассчитываю на Ваш ответ.

С большим уважением, Мирошкина В. Н.».

Если вы обнаружили фотографии или фигурки в могиле своих родственников, вытащите все на свет Божий, а еще лучше отнесите найденное в храм и там все оставьте в пакете. В церкви знают, как поступать с такой находкой.

Ни в коем случае сами не пытайтесь сжигать фотографии или гогу, которую обнаружите в могильной земле.

Тризна от трех смертей

Из письма: «Уважаемая Наталья Ивановна! Первый раз в жизни я пишу письмо, да еще такому необычайному человеку, как Вы. Вот решила воспользоваться талоном из Вашей книги на бесплатную консультацию. Дело мое невозможно понять, если не объяснить его подробнее. Воспитывала меня моя родная бабушка. Родители мои уехали на заработки, когда я была еще совсем ребенком. Уехали да и сгинули. Позже я пыталась их разыскать, но безрезультатно. Думаю, что если бы они были живы, то за столько лет дали бы о себе знать. Я всегда завидовала другим детям, что у них были мама и папа. А меня в школу водила бабушка. Она была мне и отец, и мать. Перед своей кончиной моя бабушка попросила выслушать ее, а когда она умрет, то выполнить ее волю. Бабушке моей было 75 лет, но она была в ясной памяти и здравом уме. И я удивилась тому, что она заговорила о своей смерти. Конечно, я стала ее убеждать, что об этом говорить рано, что она еще выздоровеет и проживет до ста лет. Но в ответ на мои слова бабушка сказала:

«Не нужно меня утешать, я ведь не боюсь смерти, просто она подошла ко мне слишком близко, и я должна сказать тебе все, что считаю нужным. Я всегда чувствовала себя перед тобой виноватой, потому что не должна была отпускать твоих родителей так далеко, тем более что меня об этом предупреждали. И вот теперь ты остаешься совсем одна».

Бабушка заплакала, а я испугалась, так как никогда не видела ее слез. «С чего ты взяла, что скоро умрешь? – спросила я ее. – Ведь простуда не рак, полежишь и встанешь». «Нет, – сказала бабушка, – я уже не встану. Ты ведь ничего не знаешь. Послушай, что я тебе расскажу».

Вот ее рассказ:

«Наша прабабка, а потом и моя мать были хорошими знахарками. Таких, как они, зовут колдуньями. Они много умели, но я от них ничего не переняла, так как в то время появился комсомол и началась борьба против Бога и попов. Но все равно к нам украдкой шли люди, и моя мать, то есть твоя прабабка Лиза, никому и никогда не отказывала в помощи.

Знала она очень много и сказала даже, сколько я проживу и когда умру. Вот почему я знаю, что мой век на исходе. Все, что она мне наворожила, все так и сбылось. Даже то, что моя дочь, а твоя мать бесследно сгинет. Вот это и мучает меня, что это предупреждение я пропустила мимо ушей. Не нужно было их отпускать на эти заработки. Хотя вряд ли они меня послушались бы. Отец твой упертый был, хотел денег сколотить на новую хату, вот, видно, их где-то за эти деньги и прибили. Да что теперь об этом! Я хочу сказать тебе о другом, – продолжала бабушка. – Как меня схоронишь, возьми за иконой поминальник и впиши туда мое имя. И когда будут родительские дни, не забывай поминать всех, кто записан в этот поминальник, и меня с ними тоже.

А теперь самое главное. В поминальнике есть листок с тризной. Эту молитву мы передаем по наследству тому, за кого болит душа. Молитва эта чудодейственная. Кто ее под Пасху читает, того она отводит от трех смертей. Обещай мне, что будешь читать эту молитву каждую Пасху, и я буду за тебя на том свете спокойна. Но только читай ее с уважением и верой, потому что, кто к Богу обращается без веры, тому Он не помощник. Когда твои родители уезжали, я пыталась им дать эту молитву, но зять накричал на меня и сказал, что все равно порвет ее и выкинет. Вот

Бог им и не помог. А ты уж исполни мою последнюю волю, не забывай читать тризну перед каждой Пасхой».

Я клятвенно пообещала, что не забуду. Через два дня бабушка умерла. Про молитву я забыла и вспомнила о ней лишь тогда, когда делала в квартире ремонт. Прежде чем белить стены, я сняла с угловой полки бабушкину икону. За ней я обнаружила старые священные книги и дряхлый старинный поминальник. В потрепанной книжице было вписано много имен, но вот имен родителей я в нем не нашла. Видно, до самого конца моя бабушка втайне надеялась и не решилась записать их за упокой, пока бы сама их мертвыми не увидала, надеясь, как и всякая мать, что они окажутся живы.

Поплакав о бабушке, я вспомнила нашу с ней общую жизнь. То, как она всем для меня жертвовала и отдавала мне все лучшее, что могла. В этот момент я решила, что сдержу слово и буду ради ее памяти каждую Пасху читать молитву, которая лежала в этом поминальнике. Как решила, так и сделала. Теперь, прожив долгую жизнь, я абсолютно уверена, что только благодаря этой молитве я избежала смерти.

А ведь у меня действительно были в жизни моменты смертельной опасности. Первый раз это произошло со мной при удалении аппендицита. Во время операции у меня лопнул аппендицит. Мало того что была крайне критическая ситуация, вдобавок ко всему врач оставил инструмент в животе. Начался перитонит. И в это же время началось двухстороннее воспаление легких. Не буду описывать критическую и страшную ситуацию, скажу только, что, когда я выписалась, врач мне сказал, что он был уверен в моей смерти и что произошло чудо.

Второй раз смерть была так близко, что я до сих пор помню ее холод. Перевернулся КАМаз и на скорости снес нашу машину. Металл всмятку, а я осталась жива. Вот уж воистину: не захочешь, а поверишь. В третий раз гибель моя появилась в виде диагноза «рак». После обследования меня стали готовить к операции. Мое душевное состояние невозможно передать словами. Даже в 57 лет не хочется умирать. Потому что трудно представить, что за какие-то считанные месяцы твои организм будет изъеден опухолью и что предстоит вечная разлука с детьми и внуком. Я страстно желала жить и, как никогда, ждала Пасху. Если бы Вы знали, как я читала эту молитву! Я плакала, верила и надеялась, а утром уже на другой день я перестала ощущать мучительную боль. В теле был покой, как до моей болезни. Тошноты не было, и голова больше не кружилась. Я встала с постели и стала ходить по квартире. Меня охватила необычайная жажда деятельности. И если бы не Пасха, я бы, наверное, занялась уборкой, так я была полна сил!

Пришла моя соседка, принесла кулич. Увидев мою бодрость и неожиданное улучшение, она сказала: «Ты только не обижайся, но я думаю, нужно позвать исповедника, потому что перед кончиной человеку всегда становится легче. Давай позовем священника, и ты причастишься». Я не стала ей говорить, что мое улучшение связано со старинной молитвой, и под каким-то предлогом отклонила ее предложение. С этого дня я стала поправляться. Силы мои возвращались с каждым днем. Я больше не ходила к врачам, отказавшись от операции. Спустя год по настоянию своей дочери я снова обследовалась. Признаков рака не было и в помине. Все анализы были хорошие, и врач сказала, что, видимо, произошла ошибка и был неточно поставлен диагноз. Но я знаю, что это в третий раз меня спасла молитва.

Потом мы переехали в другой район. При переезде непонятно куда подевались бабушкин псалтырь и поминальник, в котором лежала та молитва. Я чувствую себя виноватой перед своими детьми, которым я должна была передать молитву от трех смертей, чтобы и они могли ее читать и сберегать свою жизнь в опасных ситуациях. На память я ее не помню. Ведь читала я ее один раз в год под Пасху. Если бы я знала, то выучила бы ее наизусть. Помню только, что в ней были такие слова: «Слепые пред матушкой Одигитрией прозрели» – и больше ничего.

Если Вам известна эта молитва, я прошу Вас, дорогая Наталья Ивановна, не поскупиться и научить меня и других людей молитве от трех смертей. Пользуясь случаем, хочу от всего сердца поблагодарить Вас за святой источник уникальных знаний, который Вы даете испить всем желающим, в том числе и мне.

Благодарю также всех, кто участвует в издательстве Ваших драгоценных книг.

С искренним уважением, семья Захаровых».

Молитву, о которой просит моя читательница, читают накануне Пасхи, до колокольного звона в храмах. Читают ее, стоя на коленях.

Во имя Отца, Предвечного Творца,

Во имя Сына Христа и Святого Духа.

Ныне, вечно и бесконечно. Аминь.

При царе Мануиле Комнине,

При лавре его золотой,

Служил Господу Богу Лука Христоверг святой.

Накануне Пасхи святой в лавре золотой

Одигитрия, Матерь Божия, явилась двум слепцам,

Привела Она их во Влахерновский храм.

Ангелы, Херувимы, Серафимы запели,

Слепые перед Матушкой Одигитрией прозрели.

Сию молитву святые рутцы писали,

Все 40 святых ее благословляли.

Воистину! Сам Господь сказал:

«Кто эту молитву прежде Пасхи прочтет,

Тот при ее помощи от любой смерти уйдет!»

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Почему не стоит продавать ваше подвенечное платье

Письмо из Карасука: «Уважаемая Наталья Ивановна! Меня зовут Олеся. Я живу в городе Карасуке. Решила написать Вам письмо по двум причинам: первая причина – это надежда на Ваш совет, а вторая – хочу поделиться с читателями горьким опытом, чтобы они не повторили моей ошибки. В 2001 году я вышла замуж за очень хорошего и любимого человека. Через год родила дочь Катю. Случилось так, что мне потребовались деньги, и я решила продать свое свадебное платье. Я написала объявление, и вскоре к нам пришли две женщины, которые попросили меня показать им мой подвенечный наряд. Эти женщины были в черных платках, и от этого мне стало как-то не по себе. Их вид вызывал во мне смутную тревогу, но, тем не менее, я показала им свое платье. Видимо, размер подходил, платье было очень красивое, и они сказали, что покупают мой свадебный наряд. Одна из этих женщин спросила, сохранились ли у меня от свадьбы туфли. Я принесла им и туфли. Я не носила их из-за высоких каблуков. В общем, у меня купили все, в чем я венчалась: платье, фату, перчатки и туфли. Засовывая все это в сумку, женщина сказала: «Ну вот, теперь схороним как надо». От ее слов у меня все внутри похолодело, но я не отобрала свои вещи и промолчала, так как в тот момент мне нужны были деньги.

Позже мне случайно стало известно, что на соседней улице были похороны восемнадцатилетней девушки, которую похоронили в моем свадебном наряде. Через небольшой промежуток времени я сильно заболела. Врачи сказали, что оперировать уже поздно, а бабушки-знахарки, все как одна, отказывались меня лечить. Одна так вообще, увидев меня, ляпнула: «Не возьмусь, а то за компанию вместе в гроб ляжем». Вчера я случайно услышала, как моя мама сказала своей подруге, что я долго не протяну».

В жизни бывают разные ситуации, но, тем не менее, я не советую продавать свой подвенечный наряд. Вряд ли вам надолго хватит денег, вырученных от продажи вещей, которые были немыми свидетелями таинства венчания. Женщины за свою жизнь могут износить уйму вещей, но только свадебное платье запоминается им во всех подробностях и деталях. Они помнят, какими были материал, фасон, отделка и даже застежки. В своих книгах я уже писала о том, как можно вылечить даже смертельно больного ребенка, посадив или уложив его на подвенечное платье своей матери. Я еще не раз буду рассказывать об этих способах лечения. Но вернемся к письму Олеси.

Если предположить, что умершую девушку схоронили в Олесином свадебном наряде, то это можно объяснить обычаем одевать незамужнюю девушку в фату и подвенечное платье. Как мы уже знаем, Олеся дала объявление о продаже своих вещей, а родственники усопшей, судя по всему, решив сэкономить, купили у нее поношенные вещи. Далее Олеся пишет: «Однажды я проснулась, и меня обуял невероятный страх. Я вдруг совершенно отчетливо представила, как на глубине более двух метров зарыт гроб с мертвой девушкой, на голову которой надета моя фата, а на ее тело надето мое платье, которое сохранило запахи моего тела и на котором, возможно, есть мои волосы. В моем воображении возникли руки покойной, на которые надеты мои белые кружевные перчатки, на пальчик которых мой муж еще совсем недавно надевал обручальное кольцо. У меня было такое чувство, будто это я лежу в гробу и что выхода у меня нет и уже не будет…»

Выход есть. Съездите в три церкви и в один день подайте три милостыни, заказав сорокоуст в трех церквях. Езжайте на кладбище и там отыщите три заброшенные могилки. На каждую могилу положите новое полотенце и две венчальные свечи. Поклонитесь могиле и скажите:

Как у тебя, мертвец, руки и ноги остыли,

Как тебя, мертвец, навсегда живые позабыли,

Так чтобы меня мертвый дух звать перестал,

Забыл меня и навсегда от меня отстал.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Если кот влез в гроб

Из письма: «Уважаемая Наталья Ивановна. Две недели назад у моего брата умерла жена. Естественно, я присутствовала на ее похоронах. Пока я находилась там, при мне их кот трижды ложился в ногах у покойницы. Сперва его прогоняли, а потом унесли к соседям. Бабушки, которые пришли на похороны, сказали, что хуже этой приметы не бывает, что квартиру следует заговорить, иначе вся семья за год может «прибраться». Но, к сожалению, никто из них толком не знал, как это нужно сделать. На другой день после похорон я поехала в церковь. Думала, что батюшка возьмется хотя бы освятить комнату, где стоял гроб с покойницей. Но батюшка отказался нам помочь, сказав, что нельзя быть столь суеверными. В квартире начались несчастья, которые продолжаются до сих пор. Брат лежит с инфарктом, и врачи сказали, что прогноз очень плохой. Племянница сделала аборт, и из-за допущенной врачебной ошибки возник гнойный перитонит. Ей сделали операцию и удалили матку, и неизвестно, что будет дальше. Вот я и решила обратиться к Вам с просьбой научить людей отчитке на тот случай, если кот залезет к покойнику в гроб».

В подобных случаях поступают так. Сходите в три церкви в один день и закажите в каждой церкви о здравии за каждого человека, живущего в такой неблагополучной квартире. После заката Солнца зажгите свечу, купленную в святой праздник, и, обойдя всю квартиру со свечой, прочитайте:

Господи Боже, Владыко жизни моей,

Скорый в заступлении и Милостливейший

В прощении.

Ты Сам по благости Своей сказал:

«Не хочу смерти грешника,

Но чтобы он обратился и жив был».

Молим Тебя в день печали своей,

Не дай душам нашим сгинуть напрасно,

Ибо проведение ныне нам на то было.

Господи, смилуйся, спаси нас и сохрани

И ниспошли нам свою защиту от мора,

От меча, огня,

Потопа, смерти безвременной и напрасной,

Болезни долгой и ужасной,

Врагов непримиримых, войн непобедимых.

Дай, Господи, нам Свою надежду,

На ныне, на вечно и на бесконечно.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.

Свеча должна сгореть полностью.

Вообще с котами связано очень много примет. Например, если во время выноса покойника кто-нибудь споткнется о кота, он не избежит тяжелой и длительной болезни. В этом случае споткнувшемуся необходимо сказать такие слова:

У тебя четыре, у меня две,

Зло тебе, а не мне.

Во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Ужин с покойницей

Из рассказа Андрея Пещарика: «Женился я очень рано. Прожив с женой 12 лет, мы с ней не нажили ни денег, ни добра. У нас были дочь и наши добрые отношения. Мы с Леной понимали друг друга с полуслова и взгляда. Она прибегала ко мне на работу в момент реальной угрозы или неприятности, а я всегда чувствовал, когда она болеет. На словах это трудно объяснить, но все было именно так. Я говорю «было», потому что четыре года назад Лена умерла. Через полтора года после ее смерти я встретил другую женщину, мы с ней поженились. Таисия, моя новая супруга, была крута характером и быстро навела порядок по своему усмотрению. Она сразу уничтожила все фотографии моей покойной жены. Продала все ее вещи и украшения и рьяно взялась воспитывать мою дочь. Я видел, как от постоянных нотаций и придирок она откровенно перешла к террору. Моя девчонка стала запуганной и часто плакала по ночам. Я пробовал урезонить жену, но она упрямо твердила, что если она не докажет девочке свое превосходство над ней, то тогда у нее не будет авторитета. Однажды я вернулся с работы домой раньше, чем обычно, и увидел, как жена бьет по щекам мою семилетнюю дочь. Я сгреб жену и выпихнул ее за порог. Вслед за ней полетели ее вещи и документы. Жена собрала свои вещи и, уходя, сказала, что уезжает к своей матери и что я скоро приползу к ней на коленях, но она вернется в мой дом только тогда, когда я отдам эту дрянь (так она назвала мою дочь) в детдом.

Неделю я жил спокойно. Готовить, убирать я умею, да и Алена мне помогала. Но ровно через неделю со мной стало происходить что-то странное. Все мои мысли были только о Таисии. Ночами я катался по кровати. Ее тело, глаза, голос манили меня, как голодного волка к еде. Я изводился и стал терять вес. Несколько раз мне казалось, что меня окликал ее голос, и я выходил на крыльцо, но, естественно, там никого не было. В конце концов я стал лихорадочно собираться в деревню, где жила мать Таисии. Я отвел дочь к своей сестре и почти бегом побежал на электричку. Не знаю, какое провидение вмешалось в мою судьбу, но я вышел раньше нужной мне остановки. Еще не поняв это, я пошел в предполагаемом направлении. Я знал, что эта дорога к деревне должна проходить через лесок. И я пошел прямо через лес. Я шел и шел. И вдруг понял, что вместо деревни в конце леса расположено старое заброшенное кладбище. Было уже довольно темно, и я забеспокоился, что могу заплутать. Оглядевшись, я увидел избушку – видимо, это была кладбищенская сторожка. Замка на двери не было, но были кровать, стол, стулья и старая разбитая утварь. Естественно, рядом не было ни души, а одни лишь заброшенные могилы.

У меня был выбор: идти в темноте по лесу и ночевать где-нибудь под деревом или же переждать ночь в этом заброшенном домишке. Я выбрал последнее. Я долго не мог уснуть: было неприятно лежать на кровати, окруженной могильными холмами. Из окошка падал слабый свет, но все равно в домике было темно. Неожиданно возникло чувство, что в комнате кто-то есть.

Я инстинктивно зажмурил глаза, чтобы ничего не видеть. Известно, что, когда закрыты глаза, слух обостряется. Кто-то назвал меня по имени. Но даже и не это меня удивило, а то, что голос, который меня тихо звал, был мне до боли знаком. Это был голос моей умершей жены.

Я сел на кровати. За столом, который стоял напротив, я увидел женский силуэт. Дрожащими руками я полез в брюки, чтобы достать из кармана спички. От волнения я быстро выдвинул коробок, и спички посыпались на пол. «Ничего, – сказал голос, – я их подберу и зажгу свечу». Силуэт качнулся и поплыл к моей кровати. Я видел, как он наклонился и снова подплыл к столу. Раздался характерный звук зажигаемой спички – и комната осветилась. На столе горела свеча. Лена стояла возле стола, и в ней не было ничего, что могло бы меня испугать и привести в бегство. Передо мной была женщина, с которой я целовался, еще будучи пацаном, которая родила мне ребенка, я знал все ее родинки и изгибы тела. Я не мог ее бояться, и у меня в тот момент отсутствовала мысль о том, что она умерла.

«Ты голодный?» – как когда-то спросила меня она, и я кивнул. «Сейчас я тебя покормлю», – проговорила она и стала собирать на стол. Я не думал, откуда она выставляет тарелки, ложки и где взяла скатерть. Все делалось быстро, уверенно и с заботой, о которой я уже позабыл с Таей. Я сел за чистый стол, уставленный огурчиками, помидорками, картошкой и домашней колбасой. На столе появилась горка блинов, от которых шел одурманивающий аромат. У меня побежали слюнки, и я стал с аппетитом есть. Лена сидела напротив меня, подперев рукой щеку и улыбаясь такой родной улыбкой, какая бывает у мамы или у горячо и искренне любимой жены. Я поймал ее взгляд и почему-то понял, что ей все про меня известно, и неожиданно от ее участливого, грустного взгляда я разревелся. «Не плачь, – сказала она, – утром возвращайся к ребенку. Скучать больше по Таисии не будешь. И не грусти, все у тебя скоро наладится, я ведь за тебя буду Бога молить». «Я не хочу жить», – воскликнул я. Лена усмехнулась и тихо сказала: «Проживешь ты долго, еще наших правнуков понянчишь, а жена у тебя будет другая, хорошая, имя у нее будет, как у меня, – Лена».

Тут меня сморило и мои глаза стали слипаться, я сопротивлялся, но голова клонилась к столу. Последнее, что я почувствовал, это как Елена погладила меня по голове своей прохладной рукой. Очнулся я, когда было совсем светло. В доме было пусто, кругом были грязь, битая посуда и паутина, на столе стояла свеча, но я не был уверен, та ли это свеча, которую зажигала Елена, или она была на столе до моего прихода. Одно я знал совершенно точно: нужно возвращаться домой. Невыносимая жалость прилила к моему сердцу, я думал о своей девочке и корил себя за то, что я почти предал ее ради Таисии. О ночном происшествии я старался не думать, иначе мне было бы страшно жить. Через два месяца к нам на работу поступила женщина по имени Елена. Все ее повадки, голос, облик напоминали мне умершую жену. Потом мы с ней поженились. Я был счастлив вдвойне, так как моя дочь и Елена очень любили друг друга. Порой мне кажется, что это Бог отпустил душу моей жены ко мне из мертвого царства в другом теле и в другом обличье, пожалев меня и дочь или услышав страстные молитвы моей покойной жены».

Не тревожьте дух заживо погребенного

Много лет назад в Новосибирске планировали построить областную больницу. Администрация города решила выделить под строительство место, где было расположено кладбище. Кладбище решили снести. Со стороны общественности пошли многочисленные жалобы, т. к. кладбище это было не настолько старым. Естественно, что поступили так, как решила администрация. Где то через месяц после полного сноса кладбища ко мне привели еле передвигавшего ноги мужчину. Звали его Андрей. Он рассказал мне, что работал экскаваторщиком и бульдозеристом на кладбище, которое снесли.

Вот его рассказ: «Наша бригада состояла из пяти человек. Все мужики говорили, что во время работы не раз слышали то рев, то бормотанье. Я был среди них самый молодой и считал, что они меня разыгрывают, пугают. Я никогда не подходил к гробам, разрытым во время работ, а мужики потом обсуждали, что находили в земле и гробах. Но однажды мужики, достав гроб, засвистели и стали махать руками, чтобы я к ним подошел. Я в это время сидел в кабине бульдозера. Не знаю зачем, но я подошел к ним. В гробу, который они разрыли, вниз лицом лежала женщина. На синюшно-восковом теле были видны борозды от содранной кожи. Очевидно, что она была похоронена заживо. Об этом говорила ее поза. На внутренней части крышки гроба была разорвана вся матерчатая обивка. Дядя Паша, наш бригадир, надел строительные рукавицы и перевернул женщину вверх лицом. Вы не поверите, но лицо у нее было как живое. Волосы очень длинные, но все спутанные. На шее покойницы были бусы в три ряда.

Мы стояли остолбенев и смотрели на нее. У нас было распоряжение: разровнять и закопать все находки. Мы так и делали. Но вид гроба с женщиной, которую по какой-то причине похоронили живой, нас поверг в шок. У меня начались рвотные позывы, я отвернулся и отошел подальше. Потом я залез в кабину, решив, что ни за что больше не буду подходить к «находкам». Меня уже не радовали обещанные деньги за объект. Я и так уже не мог ничего есть – ко всему испытывал отвращение. Прикрыв глаза, я сидел в кабине и вдруг почувствовал, как сиденье спружинило так, как будто кто-то сел рядом. Я подумал, что кто-то из ребят влез ко мне в кабину. Но рядом никого не было. Неожиданно я стал замерзать. Холод шел сбоку, как бывает, когда откроешь дверку холодильника: в комнате за тобой жарко, а из холодильника веет холодом. Я поежился и подумал, что заболел. Голова кружилась, в висках ухало и отдавало в затылок. Мелькнула мысль: уйти из этого «дурдома» на больничный. Но было жалко денег – я обещал жене купить новое пальто.

Я глянул на часы, в надежде что скоро конец смены, и удивился тому, что часы остановились. Часы у меня очень хорошие: я служил в Германии, и там мне их подарили. Они противоударные, не боятся воды, таких в Советском Союзе было мало. Неожиданно я четко услышал хруст разминаемых после сна костей. Я слышал, как хрустнули кости у того, кто потягивался, но рядом не было никого. Кто-то даже зевнул. Мне стало дурно от страха. Поздно вечером мне позвонил Василий, рабочий из моей бригады. Голос у него был напуганный, или, как говорят, дрожащий. «Андрей, ты как?» – спросил он. Я промолчал, а потом сказал, что нормально. «А я, – понизив голос, сказал Васька, – бабу ту вижу, которая была в гробу, и слышу». Я хотел сострить, сказать, что ему стоит подлечиться, но промолчал, потому что мне было не до смеха. Утром Васька на работу не вышел. Мы узнали, что у него ночью случился инфаркт и он умер. Дня через два мы сели бригадой пообедать. Как всегда, все, что было, разложили на подстилке, но аппетита ни у кого не было. Семен Захаров сказал: «Вы как хотите, а я после работы пойду к начальнику, пусть дают мне замену». Генка стал его уговаривать: мол, осталось работы всего ничего, а потом придут строители, пусть пашут, а мы заработаем и свалим. Но Генка упорно отнекивался и сказал: «Признайтесь, мужики, кто-нибудь из вас видит ту, которая была вниз лицом? Молчите? Так вот мне Васька накануне своей смерти звонил и говорил, что видит ее по углам своей хаты, а я его тогда послал. А она теперь у меня перед глазами вертится. Мне эти деньги не нужны, если я через них в дурдом попаду».

На другой день мы узнали, что его действительно увезли в психушку. Я не буду про всех рассказывать. Что теперь говорить? Думаю, что Вы поняли, что у всех, кто работал на кладбище, – беда. Скажу про себя. Каждый день она садится на мою постель и рассказывает о том, как душно было ей в гробу. Говорит, что ждет меня, иногда целует, а губы у нее ледяные. Я об этом никому не говорю – боюсь, что, как Генку, упекут в дурдом. Где она до меня пальцами дотронется, там у меня синяки. И Андрей стал показывать свое тело, которое было все в синяках, как будто его щипали. Я теряю вес, не ем, у меня все ноет, как у старика. Я боюсь вечера, потому что вечером, после заката, она всегда приходит ко мне. Я не могу понять: почему я ее вижу, а моя жена и ее мать – нет. Почему вообще мы видели ее?»

Чтобы спасти Андрея, я ездила на то место, где было разорено кладбище. Каждый день в течение 40 дней я читала заупокойные молитвы и провела все необходимые обряды, чтобы духи мертвых людей не терзали и не мстили живым. Но до сих пор мне приходится слышать от людей, которые работают в областной больнице нашего города, что иногда возникают звуки, напоминающие разговор или плач. Об этом мне говорили врачи: Смыслова,

Захарова, Найдабекова и другие. Больные, которые спят в корпусах больницы, говорят о том, что им снятся покойники. Андрей М. до сих пор жив, правда, он далеко уже не молодой человек. И еще несколько слов об этой областной больнице. По какой-то нелепой случайности в одном корпусе расположена паталогоанатомическая лаборатория, другими словами, морг, а за ее стеной находится родильное отделение. И кто знает, не найдет ли неприкаянная душа новый сосуд для себя в теле новорожденного младенца?