Два шага до рассвета Неволина Екатерина

Глава 3

Он шагнул ко мне и молча сжал в объятьях. Так порывисто и крепко, что я невольно застонала, и Артур сразу ослабил хватку:

– Извини, я так… волновался за тебя.

Слово «волновался» он произнес с легким изумлением, будто не привык испытывать это чувство.

Если бы Артур вернулся немного раньше, еще до моего неудавшегося бегства, я бы припала к его груди и, рыдая, рассказала о том, что мне довелось пережить. Однако сейчас я совершенно успокоилась и перестала бояться.

– Все хорошо. Нет, все просто замечательно! – ответила я и взахлеб принялась рассказывать Артуру о встрече со старейшиной вампиров. История с Виолой меня на данный момент совершенно не интересовала.

Артур слушал меня молча, чуть сдвинув брови так, как будто ему не очень нравилось все то, что он слышал.

Самое странное, что и я с каждым произнесенным словом как будто теряла частичку своего энтузиазма. Моя восторженность увяла на глазах, будто оставленная без воды роза, и в конце концов я растерянно замолчала.

– Я рад, что Отец произвел на тебя благоприятное впечатление, – произнес Артур несколько сухо.

Я нахмурилась. Петр со странной связкой старинных ключей, старейшина – добрый, всепрощающий отец… Они что, устроили тут для себя личное небо?… А я уже, заметим, второй раз за день повелась на их дешевые фокусы. Это слишком даже для меня!

– Полина, тебе придется пожить здесь до тех пор, пока опасность не минует. Не бойся: я буду рядом. – Артур взял мою руку. От его холодных пальцев шло странное тепло. То, которое ощущаешь скорее не кожей, а напрямую – сердцем, и я чувствовала, что это не те штучки, в которых его собратья большие мастера, а нечто искреннее, настоящее.

Я подняла на Артура глаза и, встретившись с темно-вишневым глубоким взглядом, робко улыбнулась.

– Дикие охотятся за тобой, и я не знаю лучшего способа уберечь тебя, как поселить здесь, – продолжал он.

– А что будет с моими родителями? – спросила я, кажется, окончательно придя в себя.

– К ним уже выехал один из наших людей. Он успокоит их, они поймут, что с тобой все в порядке, и будут думать, что сами проводили тебя, скажем, в закрытую школу-пансион.

Услышанное мне не понравилось. Они что, превратят моих родных в зомби, будут копаться в их мозгах и внушать все, что им будет угодно?! Не удивительно, что вампиров боятся.

– Это единственный выход, – добавил Артур, видя, как в моих глазах проснулось недоверие. – Мы не сможем обеспечить тебе надлежащую охрану в твоем доме. К тому же, оставшись там, ты подвергнешь опасности своих родителей.

– А так не подвергну? – я вырвала руку и отступила от него на шаг.

– Охотник диких быстро поймет… почует, что тебя нет, а значит, твои родители перестанут его интересовать. К счастью, он сейчас еще слаб. Так всегда бывает после инициации.

– Что ты имеешь в виду? – заинтересовалась я.

– Когда вампир создает другого вампира, он отдает ему капельку древней крови и от этого слабеет сам. Чтобы восстановиться, бывает нужно несколько месяцев. Наверное, именно потому, что охотник был слаб после инициации, нам удалось справиться с ним. А во второй раз он даже не рискнул прийти сам – послал неофита, надеясь, что того не почует наша охрана. Так и вышло. Из всех наших тонким нюхом обладает, пожалуй, только Лиз, ну и Отец.

– Лиз, а кто она?

Артур приобнял меня за плечи, и я не стала сопротивляться.

– Лиз очень опытная и сильная. Она учила меня боевым искусствам, – произнес Артур с явной гордостью. – Она замечательная.

Я, не разделяя его восхищения, тихо хмыкнула.

– Между прочим, – улыбнулся Артур, – вижу, мой единственный урок пошел тебе на пользу. Я, конечно, не такой классный специалист, как Лиз, но все-таки готов заниматься с тобой. Здесь есть прекрасный тренировочный зал.

А вот это оказалось как нельзя кстати. Пока лучше всех со своей охраной справлялась я сама, однако повысить собственные боевые качества – вовсе не бесполезное занятие, к тому же хорошее времяпрепровождение, если придется проторчать здесь несколько дней.

– Согласна! – радостно кивнула я.

– Кстати, – Артур чуть иронично приподнял бровь, – здание отлично охраняется и бежать отсюда совершенно бессмысленно, да и не нужно.

– Уже поняла, – буркнула я. – Но меня все равно запрут – для верности?

– Извини, Полина, это была… ошибка, – Артур избегал моего взгляда. – Тебе отдадут ключ.

– Ах вот как… Ошибка. Или очередной эксперимент, которые так любишь ты и твои друзья?

Я вовсе не хотела ссориться с Артуром, но никак не могла остановиться. Я слишком много пережила сегодня, поэтому мне, наверное, было лучше побыть одной. Я так и сказала об этом Артуру и ушла в свою комнату. Все здесь уже было в полном порядке, и разбросанные мною книги снова чинно стояли на полке. Вежливые хозяева не обратили внимания на истерику гостя.

Обед и ужин мне принес человек по имени Андрей. Очевидно, тот, с кем разговаривал управляющий Петр. Вот и славно, что меня не пригласили на ужин со всеми. Перед глазами и так возникала занятная картинка: за длинным столом огромного зала сидят вампиры и, попивая коктейли из донорской крови, с вожделением смотрят на мою аппетитно обнаженную шейку… Интересно, у кого из нас первым сдадут нервы?…

С такими мыслями и заснула.

Я проснулась посреди ночи, выкинутая из сна, точно пробка из бутылки.

Не помню, что мне снилось. Что-то тяжелое и неприятное. Давящее. Нет, уже не вспомнить.

Я в чужой комнате. Совершенно чужой. В ней даже нет окна. Только лживые занавески и рассеянный свет ночника, горящего на дальней стене. Холодная, пустая комната. Кусочек чужого мира, в котором мне нет места! Коробка для бабочки, пришпиленной к днищу толстой булавкой.

И в тот момент, когда из моего горла вырвался то ли всхлип, то ли рычание, в дверь постучали.

Наверняка хозяева гостеприимного дома пришли понаблюдать за ходом человеческой истерики. Ну что же, пусть входят.

Я накинула на белую кружевную ночнушку махровый халат с овечкой, подошла к двери и открыла ее.

На пороге стоял Артур.

– Позволь мне войти? – его голос был мягким, словно старый бархат.

Почему-то я не ожидала именно его. Скорее уж кого-то из специалистов по связям с людьми (кажется, Лиз называла их так?), примерно такого же, как был послан к моим приемным родителям – успокоить, порыться у меня в мозгах, приведя мысли и чувства в порядок, сделать из моей головы такую же идеальную и правильную комнату, как та, в которую они меня поселили. А что – полная гармония и никаких проблем.

– Тебя послали утешить меня? – истерика почему-то погасла, а вместо нее по всему телу волной растеклась усталость.

– Я пришел потому, что тебе плохо. Я чувствую это. Мы теперь связаны, – Артур замялся.

Да, как я могла забыть: те нити – из моего сердца к его.

– И еще… кое-кому было грустно и одиноко без тебя, – продолжил он, и я с удивлением разглядела на безупречно красивом лице тень смущения. – Вот. – Артур вытащил из-за спины руку и протянул мне…

– Морковкин! – воскликнула я, прижимая к груди старого плюшевого зайца.

Артур улыбнулся:

– Я знал, что ты будешь ему рада. Он скучал по тебе!.. Ну а теперь разрешишь войти?

– Входи уж, – я отступила наконец, впуская Артура в комнату. – И спасибо за Морковкина. Теперь здесь будет немного уютней.

Артур неспешно прошелся по комнате, а я села на диван и подогнула под себя босые ноги. Странно, несмотря на толстый ковер, так и казалось, что от пола тянет холодом. В этой идеальной комнате не было чего-то важного. Возможно, человеческого тепла.

– Некоторые из наших, – сказал Артур, останавливаясь передо мной, – хранят вещи из своей прошлой жизни, но постепенно забывают о них. Прежде я не обращал на это внимания, а теперь вдруг подумал и удивился. Наверное, это хорошо, что у меня нет таких вещей. Представляешь себе диагноз: ложная человечность?

– Зачем ты мне все это говоришь? – растерялась я.

– Чтобы ты помнила о своем Морковкине. Или забыла о нем сразу и навсегда – так честнее.

– Садись ко мне, – я указала Артуру на диван.

Он сел, и я прильнула к его плечу.

– Это тяжело: жить вечно? – спросила я, заглядывая в темные, сияющие, словно самые яркие звезды, глаза.

– Я не знаю, – ответил он. – Я и вправду ничего не знаю. И прости меня за сегодняшнее, ладно?…

Он казался мне слишком красивым и слишком идеальным. Заколдованный принц из старой сказки. Можно ли разбудить его поцелуем?

Я желала это проверить – прямо сейчас, и поэтому впилась губами в его холодные губы – пытаясь забыть, пытаясь найти опору в пустоте, вдруг разверзнувшейся под моими ногами. И в тот миг, когда мне уже показалось, что все бесполезно, он ответил на поцелуй, а его руки сомкнулись на моих плечах, стирая прикосновения ночного кошмара, рассеивая тьму и перекидывая на мой одинокий остров хрупкий тоненький мостик – лучик надежды.

– Нет, никаких чудес не будет, – засмеялся Артур, а я тут же разомлела от его улыбки – как хорошо, что теперь он улыбался по-настоящему, а еще как будто специально для меня, только я могла читать его улыбку. – Тебе придется усердно тренироваться, чтобы научиться чему-либо. С чего вы начинали на своем карате?

– С медитации и разминки, – призналась я, надеясь, что Артур не заставит меня делать отжимания.

И, разумеется, напрасно. Он оказался строгим учителем и усердно гонял меня по всему залу. Бег, прыжки, отжимания… Пот лился градом, а в голову лезли дурацкие мысли навроде того, потеют ли вампиры.

Только закончив с разминкой, длившейся, по моим ощущениям, целую вечность, мы перешли к отработке ударов и защиты.

Артур попросил меня показать ему удар, которым я уложила Виолу, однако на этот раз, сколько я ни старалась, у меня ничего не получалось.

– Наверное, я просто не могу ударить тебя. Виолу – могу, а тебя – нет, – признала я наконец.

– Отговорка! – покачал головой он. – Ты просто еще не умеешь направлять свою силу, впрочем, вынужден признать, что ты очень быстро учишься. Мне повезло с ученицей!

Артур поправил выбившуюся у меня из хвоста прядь волос, и я, не выдержав, прижалась к его руке щекой.

– Вижу, вы здесь тренируетесь? – тут же раздался за нами насмешливый голос.

Мы отпрянули друг от друга. Лиз была все так же ослепительна и выглядела, что называется, на миллион долларов. Она смотрела на нас, слегка изогнув углы губ в ироничной усмешке. И надо же ей было появиться так не вовремя!

Меня обрадовало, что Артур не стал оправдываться, а лишь молча пожал плечами. Но и Лиз это вовсе не смутило.

– Подойди-ка сюда, Артур, – продолжила она как ни в чем не бывало, – я хочу дать твоей ученице наглядный урок. Разрешаешь?

– Лиз, – Артур с шутливой мольбой развел руками, – неужели ты хочешь опозорить меня перед Полиной. Что она скажет, если ты уложишь на обе лопатки ее учителя?

– Считай, что это вызов, – оборвала его та, – и не прибедняйся: в конце концов я сама тебя учила. Давай-ка продемонстрируем то, на что способно тренированное тело.

– Ну вызов так вызов, – согласился Артур и двинулся ей навстречу.

Он не дошел до Лиз несколько шагов, когда она гибкой тенью скользнула ему под ноги. Но Артур оказался готов к этому и вовремя отскочил.

Разворачивающаяся перед моими глазами сцена более всего походила на спектакль, на увлекательное и захватывающее шоу. Никогда не любила реслинг и прочее, однако тут было совсем другое. Лиз и Артур двигались настолько завораживающе и грациозно, что я не могла отвести от них взгляд. Они специально замедлялись и лишь обозначали удары, чтобы я могла оценить их движения по достоинству. Нечто подобное я видела разве что в «Матрице», однако там были спецэффекты, а здесь – все по-настоящему. Эта невероятная гибкость, эта завораживающая плавная стремительность движений! Глядя на них, я невольно думала, что природа не напрасно создала таких прекрасных и сильных существ. Вот он – идеал, высшая ступень эволюции.

Я смотрела на Лиз и Артура и понимала, как красиво они смотрятся вместе: темноволосый подросток и ослепительная блондинка. Кстати, как и Тринити из «Матрицы», Лиз была вся затянута в черную кожу, и босоножки на огроменных каблуках вовсе не мешали ее движениям. Надень подобные на меня – я вряд ли смогу достойно пройти от стены к стене, не говоря уже о том, чтобы драться.

Тем временем Артур и Лиз, увлеченные своей игрой, перестали обращать на меня внимание. Я поняла, что состязание увлекло их, и почувствовала себя лишней. Если Лиз снова хотела меня унизить, она добилась своего: я никогда не смогу двигаться так пластично, быстро и красиво. Я никогда не составлю Артуру идеальную пару.

Печально улыбнувшись, я вышла из зала.

Артур догнал меня уже у лифта.

– Полина! Ты куда?

Я пожала плечами: куда идти, мне было абсолютно безразлично.

Он развернул меня к себе и требовательно посмотрел в глаза:

– Ты обиделась? Из-за Лиз?

В этом тяжело было признаваться, но я кивнула.

– Я никогда не стану такой… совершенной, – выдавила я из себя.

Артур засмеялся с таким облегчением, что мне невольно захотелось последовать его примеру.

– Вот глупая! – сказал он. – Тебе вовсе не нужно быть такой, как Лиз! Нашла с кем себя сравнивать! У нее отвратительный характер, хотя при этом она хороший специалист и отличный тренер. Она учила меня всему: и драться, и стрелять, и водить машину. Она и вправду сделала для меня очень много. Как учитель. Не больше. Ты – совсем другое дело. Вижу, мне надо почаще говорить тебе это, потому что ты не веришь себе и не веришь в себя. Ну-ка пойдем, я покажу тебе кое-что.

Он взял меня за руку, отвел в мою комнату и поставил перед зеркалом.

– Только посмотри, какая ты красивая! – сказал он.

– Это после тренировки? – усомнилась я, но все-таки взглянула в зеркало.

Наши отражения были рядом. Его и мое. Оба тонкие, черноволосые, белокожие, мы все-таки казались персонажами одной сказки. Я недоверчиво приглядывалась к себе. Растрепавшиеся волосы, легкий румянец, всегда проступающий сквозь тонкую белую кожу, сумасшедшие фиолетовые глаза.

– Ты моя прекрасная принцесса, – прошептал Артур и коснулся лбом моего лба. – Мне не нужен никто, кроме тебя.

Каждое его прикосновение разливалось по телу огнем, и я вынуждена была закрыть глаза, чтобы взять себя в руки.

И, разумеется, в этот момент в дверь постучали.

– Ну, если это Лиз… – угрожающе произнесла я, и Артур рассмеялся.

За дверью оказалась вовсе не Лиз, а не менее эффектная рыжеволосая женщина в алом шелковом корсете и лежащей красивыми складками длинной юбке. Меня сразу поразила ее величественная осанка и королевская посадка головы.

– Простите, что побеспокоила, – сказала она с легким французским акцентом. – Меня зовут Жюли.

Артур поклонился ей как знакомой.

– Здравствуйте, я Полина, – приветствовала я ее по-французски и тут же смутилась. – Впрочем, вы это уже, конечно, знаете.

– О, конечно! – Жюли рассмеялась – будто зазвенели крохотные серебряные колокольчики. – Вы, мадмуазель Полина, у нас, можно сказать, знаменитость! Не каждый удостаивается того, чтобы в честь его устраивали бал.

– Ой, проходите, пожалуйста, в комнату. – Я только сейчас осознала, что выгляжу в глазах этой рафинированной особы неотесанной деревенщиной.

Жюли вошла, и я заметила, что она, с некоторым любопытством оглядывая мое временное пристанище, с удивлением остановила взгляд на большом плюшевом зайце. Впрочем, француженка ничего не сказала и села в предложенное кресло – все такая же прямая и величественная.

– Не буду вам мешать. Полина, если не возражаешь, я зайду попозже, – сказал Артур, вдруг ставший чопорным и светским.

Я не возражала, и он, поклонившись, ушел.

Возможно, Жюли ждала, что я выдам свое нетерпение и тут же приступлю к расспросам, но я, хотя она меня и заинтриговала, держала паузу. Одна из моих любимых героинь Джулия Ламберт[2] говорила, что, если уж взял паузу, нужно ее держать.

В конце концов Жюли улыбнулась.

– Очень приятно, что я не обманулась в ожиданиях, – протянула она, поглядывая на меня немного искоса. Ее белоснежные руки спокойно лежали на подлокотниках кресла, и я подумала, что ей подходит даже его современный дизайн. Наверное, это особая способность: всегда смотреться гармонично и уместно. – Надеюсь, мы поладим.

Я кивнула.

– Ладно, долой эту чопорность, – Жюли чуть наклонилась ко мне, демонстрируя, что наш разговор перешел из официальной стадии в личную. – Итак, наш добрый хозяин устраивает в твою честь бал, где ты будешь официально представлена нашему Дому. Предупрежу сразу: у нашего хозяина имеются некоторые… устоявшиеся пристрастия. Однако можно посмотреть на дело и с другой стороны: у тебя есть прекрасная возможность перенестись на несколько веков назад и побывать на настоящем екатерининском балу.

Про пристрастия я уже поняла. Мне вообще стало казаться, что вампиры держатся за свою прошлую, земную жизнь, усиленно моделируя ее в своем нынешнем существовании. Зато сразу легко определить, кто к какому веку принадлежит. Вот Жюли похожа на дам с полотен Ренуара. Думаю, не ошибусь, если предположу, что ее время – граница девятнадцатого-двадцатого веков.

– Спасибо, Жюли. Мне нравится эта идея. Только есть одно «но»… Я училась в элитной школе, у нас были балы, однако…

– Тебя, должно быть, волнует вопрос, связанный с танцами? Конечно же, дело не обойдется без полонеза и вычурного менуэта, однако у нас бывают и более вольные танцы – кадрили, английские контрдансы и даже новомодные вальсы.

Слово «новомодный» в сочетании со словом «вальс» меня откровенно развеселило.

– И перед балом тебе придется взять несколько уроков танцев и, конечно, заказать платье, – продолжала Жюли. – И с тем, и с другим готова помочь тебе. Модистка у нас хорошая, однако иногда слишком увлекается всякими… – Жюли щелкнула тонкими пальцами, подбирая подходящее слово, – финтифлюшками. Кроме того, тебе стоит потренироваться носить корсет. У тебя прекрасная фигура, и запомни, дорогая, такую чудесную талию, как у тебя, нельзя прятать.

Я действительно, стесняясь своей худобы, предпочитала носить свободные вещи, да и сейчас была одета в безразмерную футболку и купленные Лиз джинсы, так что пришлось признаться, что помощь мне весьма пригодится.

На том мы и расстались, договорившись, что Жюли явится ко мне вместе с модисткой через час, а после того, как с меня снимут все возможные мерки, настанет время танцкласса.

Что ни говори, каникулы получались насыщенными. Насколько я могла судить, вампиры относились к этикету и одежде весьма трепетно… Тут я вспомнила Ловчего в его продранной куртке и улыбнулась. А что, если все разногласия между кланами вампиров пошли именно из-за одежды, как в «Гулливере», когда две страны воюют только из-за того, с какой стороны нужно начинать чистить яйцо!

Жюли, как и обещала, вернулась ровно через час. Вместе с ней была непримечательная полноватая женщина, как я понимаю, не из вампиров. Впрочем, прекрасные вампирши вряд ли утруждают себя такими простыми и прозаическими вещами, как шитье.

– Ну что, Полина, ты готова? – спросила Жюли, и я кивнула, еще даже не подозревая, на какую экзекуцию дала согласие.

Меня раздели до белья, поставили на невысокий табурет и принялись снимать мерки. Мне было несколько неудобно под внимательным взглядом Жюли, которая, конечно же, не сочла нужным выйти из комнаты. Меня вертели из стороны в сторону, тыкали в спину до дрожи холодным измерительным метром, заставляли сгибать и разгибать руку, вертели туда-сюда, словно тряпичную куклу. В общем, чтобы выдержать все это, определенно, требовалось немалое мужество.

Наконец, снятие мерок было закончено, мне разрешили одеться, и Жюли принялась демонстрировать принесенные с собой эскизы платьев. Она успела набросать их всего лишь за час. Рисовала она отменно, а еще я поняла, почему французов всегда считали законодателями моды. Эскизы оказались великолепны, только ни один из предложенных вариантов не казался мне подходящим именно для меня. Я пыталась представить себя в одном из этих пышных торжественных платьев и никак не могла. Жюли, Лиз или даже моей бывшей однокласснице Виоле они подошли бы без всяких сомнений. Но только не мне. В подобном платье я сразу превращусь в ворону, обрядившуюся в павлиньи перья.

– Неужели тебе ничего не понравилось? – спросила Жюли, наблюдавшая, как я один за другим откладываю в сторону листы с эскизами.

– Они чудесны, но мне бы хотелось чего-нибудь попроще, – нерешительно произнесла я.

Жюли поджала губы. Видимо, такова моя судьба: настраивать против себя всех, с кем мне только приходится здесь встречаться.

– Ты не понимаешь, – сказала она довольно сухо, – на екатерининских балах носят особые платья. Верхнее платье называется парадной робой, и его принято густо украшать золотым или серебряным шитьем, многочисленными каменьями, кружевами, бантами, ленточками… Вся эта пышная отделка делает женскую фигуру особенно хрупкой и в то же время значительной, величественной.

– Неужели ты думаешь, что я могу выглядеть величественной? – спросила я, улыбнувшись.

– Думаю, что можешь. В тебе есть и сила, и порода. Я вижу, что ты сильная… очень сильная. Наверное, ты сама не знаешь своей силы, – Жюли коснулась моего подбородка холодной рукой и чуть приподняла его, заглядывая мне в глаза.

Портниха стояла подле нас молча, не решаясь вмешаться в наш спор.

И тут, к моему огромному удивлению, Жюли уступила.

– Да, ты права, – сказала она, отпуская мой подбородок, – тебе не нужно все это. Подожди, я сейчас…

Она схватила ручку и на обороте листка, на котором был нарисован один из эскизов, принялась стремительными штрихами набрасывать новый наряд.

Я стояла у нее за плечом, затаив дыхание. На этот раз платье оказалось как раз таким, какое хотела я.

По краю овального, не слишком вызывающего, но достаточно глубокого выреза лифа шел гладкий черный мех. Полоски такого же меха заканчивали рукава у самого раструба. Само платье было белоснежным, с легким, будто морозным, узором по корсажу, украшенному лишь простой шнуровкой. Юбка тоже была самой простой, без всяких рюшей и оборочек.

– Настоящий наряд для истинной Белоснежки, не правда ли? – спросила Жюли, отложив ручку. – Готова поспорить, что в таком ты не затеряешься среди толпы гостей.

– Мне как раз не хотелось бы привлекать к себе внимание, – ответила я, все еще разглядывая рисунок. – Хотя, как я понимаю, я все равно буду его привлекать, как ни старайся. Поэтому почему бы не надеть то, что мне действительно подходит?

Я подняла взгляд и встретилась глазами с Жюли. Она смотрела на меня настороженно, как будто даже с опаской.

– Не хотела бы быть в числе твоих врагов. Думаю, кое-кто недооценивает тебя совершенно напрасно.