Тропами мутантов Левицкий Андрей
– Кто, что? – завертел головой напарник. – Эй, бесы встали! Ты видел, Химик?
Озеров остановился, услышав наши крики, тоже подошел к нам, с недоверием глядя на вопящих, потрясающих острогами у кромки болота мутантов.
– Чего это они? – Пригоршня наконец отпустил меня.
– Не любят сушу, – предположил майор, опуская автомат.
– Одно слово – ихтиандры, – согласился я. – Давайте тогда перейдем на шаг.
Идя по насыпи, мы столкнулись с бегущим рысцой навстречу Бугром. При виде командира здоровяк опустил ствол.
– Мы услышали выстрелы. Сержант сказал прийти на подмогу, если надо, – доложился он.
– Уже не надо, – ответил Озеров. – Как плот?
– Почти готов, – Бугор передвинул автомат за спину и пошел назад.
На сухом земляном склоне Керзон, натянувший брезентовые рукавицы, стягивал металлическим тросиком стволы с грубо обрубленными ветвями, упираясь коленом в бревно. Возле наполовину готового плота лежали обрывки тросов.
Заслышав шаги, сержант поднял голову. На лбу у него блестел пот.
– Бугор, помогай!
Здоровяк поспешил к плоту, вдвоем они затянули трос.
– Ну что, нормально все? – окинув нас внимательным взглядом, спросил у майора сержант.
Пригоршня щелкнул фиксатором контейнера у себя на поясе и гордо продемонстрировал содержимое.
– Я нашел!
Подняв брови, Керзон изучил пук поникшей травы, торчащий из земляного комка. На круглом румяном лице отразилась смесь любопытства и недоверия.
– Не впечатляет, – подытожил он. – Что, и это должно взорваться?
– Именно, – сдержанно сказал я.
По правде говоря, я вовсе не был так уж уверен в этом. Чем ближе был момент взрыва, тем меньше верилось в его возможность. Конечно, я слышал про сборки от достойных доверия людей, но хорошо не представлял себе процесс и понятия не имел, какие есть тонкости. А ведь соединять артефакты сейчас придется мне. Что, если арты рванут сразу же, мы и отбежать не успеем, не то что поместить банку со взрывоопасной сборкой в нужное место? Ну-ка, что конкретно там говорил Лесовик…
Пока я вспоминал его слова, оброненные мимоходом, Пригоршня с Озеровым принялись помогать сержанту и Бугру. Совместными усилиями поспешно отесанные бревна стянули найденными в порту тросами и веревками, и наконец плот был готов. Его отнесли на склон Котла. Пока на плот перетаскивали вещи, я попросил Никиту выломать перегородки в контейнере – тот должен был исполнять роль банки. Вздыхая и приговаривая, какой это был удобный контейнер и как он с ним сжился, напарник выполнил мою просьбу.
– Купишь мне новый со следующей ходки, – предупредил он.
– Если выберемся из этой передряги живыми.
Озеров обернулся ко мне:
– Готов?
Криво улыбнувшись, я забрал у Пригоршни контейнер с «кочкой».
– Желаю удачи, – напарник похлопал меня по плечу. – Я, конечно, ни фига не верю, но… короче, нахимичь там по-нашему, по-сталкерски.
Никита с Керзоном остались возле плота, а мы с Озеровым и Бугром двинулись к мосту. Здоровяк нес на плече покрытый ржавчиной лом, найденный в одном из грузовиков в порту, когда они с сержантом собирали тросы для плота.
– Как эта штука вообще работает? – спросил по дороге Озеров. – Ты успеешь убежать?
– Очень на это надеюсь, – искренне отозвался я. – Вообще, оно не срабатывает мгновенно. Как говорил Лесовик, «кочка» подсасывает воздух и в замкнутом пространстве как бы подтягивает к себе «марево». На это уходит от минуты до нескольких. А что происходит дальше, никто не видел. Только результат известен.
– Стремное дело, – буркнул идущий сзади Бугор. – Я бы на такое не подписался.
– А тебя никто и не зовет подписываться.
Перед тем как спускаться следом за майором на дно сухой части канала, я запрыгнул на валун и вытянул шею, вглядываясь в болото. Между деревьями поблескивала вода. У берега еще тусовались разочарованные бесы, ветер доносил их неразборчивое лопотанье.
Озеров сначала прошелся по верху осыпи, прикидывая что-то, и только потом мы начали осторожно сползать по склону, оставив Пригоршню и сержанта наверху. У меня на поясе висели два контейнера, пара широких брезентовых перчаток торчала из кармана.
Меня немного познабливало, когда я думал о том, что предстоит сделать, и одолевал скептицизм сродни Никитиному. Кому, интересно, какому безумному сталкеру впервые пришла в голову мысль соединить два артефакта в одно? Как вообще могла родиться такая бредовая идея? И самое удивительное, что она сработала…
Бугор закончил долбить камни в указанном Озеровым месте. Теперь в нижней части осыпи образовалась небольшая пещерка. Я заглянул: это была полость, оставшаяся между валунами, которую уже позже засыпало камнями и землей.
Над пещеркой нависала огромная скала. Если взрыв раскрошит хотя бы ее, часть осыпи просто развалится и откроется проход, чтобы хлынувшая вода затопила Котел.
– Достаточно места? – озабоченно спросил Озеров. Я кивнул, снимая с пояса оба контейнера. Майор сдержанно пожелал мне удачи, и они с Бугром ушли обратно к плоту.
Я сосредоточился на том, что предстояло совершить. Впервые в жизни, причем с чужих слов. Ну что же, кто не рискует, тот не имеет хабар… В общем, я на четвереньках заполз в пещерку и открыл оба контейнера.
Свет из-за спины почти не проникал сюда, но оба артефакта были неплохо видны. «Марево» испускало слабое оранжевое сияние, за которое, собственно, и получило свое название. Трава на «кочке» тихо шевелилась, но, может, так казалось в неверном свете «марева».
Я положил контейнер с «кочкой» в самую глубину пещерки. Перегородки в железной коробке отсутствовали, выломанные твердой рукой Пригоршни. Надев перчатки, сдвинул «кочку» к одной стенке контейнера. Затем достал из второго «марево». По тесным стенкам пещерки пробежали бледные рыжие блики. И в такт им по моему телу пробежала дрожь. Невозможно описать, что это было, какое-то новое, неведомое доселе ощущение…
Я как будто почувствовал слабые токи притяжения, исходящие от обоих артефактов. Не очень осознавая, что делаю, поводил «маревом» над контейнером с «кочкой». И вдруг в голове возникло нечто вроде… схемы, что ли? Кончики пальцев покалывало, причем кололо слабее или сильнее, в зависимости от того, как близко один арт оказывался от другого. А в мозгу это покалывание странным образом складывалось в линии – даже не знаю, как описать понятнее.
В какой-то момент, когда поднес «марево» слишком близко, трава на «кочке» зашевелилась, как щупальца, потянулась к артефакту в моих руках. В голове прозвенел тревожный звоночек, и я отдернул руку. Не хватало еще самому подорваться!
Крайне осторожно я вложил «марево» в контейнер к «кочке», придвинул к противоположной стенке. Между артефактами было сантиметров десять. Руки так и чесались положить в контейнер еще что-нибудь, чтобы арты случайно не встретились раньше времени, – но тогда они могут вообще не встретиться. Чувствовалось возникшее между «кочкой» и «маревом» притяжение, пока довольно слабое. Я спинным мозгом ощущал, что притяжение еще недостаточное и, чтобы его усилить, необходимо как можно плотнее закрыть крышку и создать дефицит воздуха.
Очень аккуратно я накрыл крышкой контейнер, стараясь не потревожить взрывоопасную компанию артефактов, защелкнул фиксаторы. И быстро-быстро задом вылез из пещерки, бросив взгляд на часы. От всех этих аномальных ощущений ломило в затылке, словно мозг сопротивлялся новому знанию. В голове плевала, мерцая, странная схема взаимодействия двух артов. Интересно, я теперь тоже смогу делать сборки? Может, все это значит, что Зона окончательно приняла меня?
Отставив в сторону все вопросы, я бросился по дну канала прочь от осыпи, к Котлу, потом резко свернул и стал взбираться – так, чтобы оказаться неподалеку от плота.
Когда запрыгнул на плот возле Пригоршни, все вопросительно уставились на меня.
– Сколько? – спросил Озеров.
Я бросил еще один взгляд на часы и произнес, сверяясь с медленно тускневшей в голове схемой:
– Минут через десять, кажется.
Теперь можно было отдышаться. А ведь мог и не бежать так, но, черт возьми, а вдруг эти ощущения, эта схема – просто галлюцинации, сгенерированные мозгом под воздействием сильного выброса адреналина? И десяти минут у нас нет, а рванет прям сейчас? Или же, наоборот, все это сказки для легковерных сталкеров и взрыва не будет вообще?
Все посмотрели на часы. Плот получился довольно большой, но связывали бревна наспех, везде торчали веревочные петли и концы тросов. В центре кучей лежали рюкзаки. В задней части плота сидел Бугор и широкой спиной подпирал вещи, чтобы не съехали. Керзон развалился рядом, пощипывая пышный ус. Возле него лежало несколько грязных досок – видимо, тоже в порту нашли, будем ими грести. Пригоршня торопливо выковыривал крупные куски тушенки из банки и отправлял в рот, громко жуя.
– Не люблю драться голодным, – произнес он в ответ на мой взгляд. – Вдруг Мародер нам еще одну засаду устроит?
И оторвал ломоть от буханки, лежащей на коленях. Он ел так смачно, что я не выдержал и, хотя было не до еды, тоже отломил кусок. Положив в рот кисловатый мякиш, начал жевать.
Бугров насупленно молчал, Керзон поглаживал усы. Озеров стоял, широко расставив ноги, и смотрел то на часы, то в сторону завала. Минуты тянулись медленно, как всегда, когда напряженно ждешь. Я уже начал прикидывать, что нам делать, если ничего не получится. Майор, судя по отрешенному лицу, тоже. Хотя с ним не всегда поймешь, о чем он думает, может, у него сейчас ни одной мысли в голове, одно чистое ожидание?
Никита доел, забросил пустую банку в чахлый кустарник, растущий метрах в десяти ниже по склону сухой части канала, облизал пальцы и вытер о штаны.
– Ну, – сказал он, – я готов. Где ваш взрыв? Десять минут прошло.
– Еще нет, – возразил я, глянув на часы. Черт, время таки истекло… И правда, где взрыв? По моей внутренней схеме, в воздухе уже должны кувыркаться камни и дождем падать на головы водяных бесов…
Бугров с Керзоном привстали. Озеров опустил руку с часами и вопросительно посмотрел на меня. Я пожал плечами.
– Я же говорил, ни фига не выйдет, – Никита склонился над рюкзаком и вытащил банку сгущенки. – Вы как хотите, а я пока десерт съем. – Он сделал ножом две дырки с разных сторон крышки, одну побольше, другую поменьше, и припал к той, что побольше. Запрокинув голову, начал тянуть густую сладкую субстанцию, громко глотая. Через несколько секунд оторвался от своего занятия, рукавом вытер губы, рыгнул.
– Ну, так чего? Эх ты, химик, называется…
И тут у Озерова, стоявшего вполоборота к нам, расширились глаза. Я перевел взгляд туда, куда он смотрел.
Это было как в немом кино, и от беззвучия происходившего становилось жутко. В облаке пыли и камней поднимались раздробленные скалы – завораживающее своей молчаливостью зрелище.
И вот когда летящие булыжники оказались в верхней точке и, зависнув в паре десятков метров над землей, готовы были смертоносным дождем обрушиться вниз, – тогда пришел звук. Никита начал поворачиваться, заметив ошеломленные выражения наших лиц, но не успел. Сначала грохот до боли сотряс барабанные перепонки – как будто великан ладонями врезал по ушам. Затем пришла ударная волна. Фронт уплотнившегося воздуха сшиб Пригоршню. Напарника бросило на меня, я машинально оттолкнул его, чтобы не упасть самому, и Никита свалился на Бугра. Банка сгущенки улетела, кувыркаясь и отблескивая в лучах солнца.
Озеров качнулся, но устоял на ногах. Сержант подпрыгнул, оборачиваясь.
– Ого-го-го! – закричал он, вскакивая. – Вот это я понимаю!
Камни барабанили по земле и падали в воду. Мощный поток хлынул сквозь образовавшееся в склоне отверстие, унося ряску, кувшинки, болотные лилии, обломки скал. Десятки тонн воды разом выплескивались в Котел, заполняя его.
– Снесем пониже, – скомандовал Озеров.
Мы слезли с плота, взяли его с разных сторон, приподняли и потащили к бурлящей воде, которая подбиралась к той части склона, где мы обосновались. Мутная, грязная, она кружилась водоворотами, пенилась и клокотала, от нее пахло свежестью и немного – тиной. От близости такого количества воды сразу стало заметно прохладнее.
Мы опустили плот в воду. Он закачался на волнах, его сразу потащило течением. Бугор плюхнулся на бревна животом, удерживая посудину. Торопливо стали залезать. Плот безбожно раскачивался, его мотало и захлестывало.
Наконец все забрались. Вода в Котле стремительно прибывала. Мокрые по пояс, мы разобрали доски и начали работать ими, выгребая в сторону взорванной баржи. На месте воронки уже бушевала вода, над ней поднимался столб пара.
Сзади послышались разноголосые визги и вой. Я обернулся, не прекращая грести. За нами плыли две плоскодонки, битком набитые водяными бесами. Некоторых – видимо не успевших забраться в лодки или просто не поместившихся, смыло потоком, и сейчас они бултыхались по сторонам от более везучих собратьев, визжа и взбивая мутную воду перепончатыми лапами.
Бесы в лодках гребли вразнобой, но все равно догоняли. Мы налегли на доски. Орудовать таким «веслом» было чертовски неудобно, мокрое дерево так и норовило выскользнуть из рук, необработанные края драли кожу на ладонях. К тому же в воду доска попадала через раз – плот качало на волнах, бросало из стороны в сторону бурунами и водоворотами.
– Поднажали! – крикнул сержант.
Майор бросил свою доску на середину плота и схватил автомат. Короткая очередь заставила бесов в обеих лодках попадать на дно и друг на друга, и мы выиграли несколько секунд.
– На счет «раз»! – вновь крикнул Керзон. – Раз! Два!
Я и Пригоршня с одной стороны, Бугор с сержантом с другой по команде ударили «веслами». Но вместо ожидаемого рывка нас закрутило: как раз в этот момент плот накренился, а наши с напарником доски повисли в воздухе. Плот мотало вверх, и вниз, и во все стороны, он опасно кренился на волнах, горизонт плясал, меня начинало тошнить от этой дикой пляски. Синий глаз аномалии-телепорта горел впереди, но как до него добраться?! Вода ревела, бушевала, волны перехлестывали плот, заливали нас и вещи, мы как будто попали в шторм на море. Я с трудом удерживался на бревнах, часто оставлял греблю и хватался за торчащий возле меня конец троса, чтобы не свалиться. Вода стремительно прибывала, и глубина под нами составляла, наверное, уже несколько метров.
Над бортами плоскодонок появились зеленые головы бесов, но Озеров еще одной очередью заставил их залечь. Лодки теперь почти не двигались вперед и плясали на волнах, как щепки. Озеров потянулся за своей доской, но выругался и снова схватился на автомат. Бросив взгляд назад, я увидел сквозь свистопляску волн и брызги, как плоскодонки мутантов обросли руками, как бесы потихоньку начали выгребать за нами, постепенно ускоряя ход. Они двигали руками вслепую, боясь выставлять башки над бортами.
– Оружие совсем водой залило, не стреляет!
Майор бросил автомат, который повис на ремне на его шее, и вновь схватился за доску. Я уже хорошо видел телепорт – вода прибывала, и синий комок света висел низко над поверхностью. До него оставалось совсем немного, но бесы приближались быстро, они были в каких-то десяти метрах. А нас мотало так, что все отчетливее становилось понятно: мы не успеем нырнуть в портал раньше, чем чертовы ихтиандры настигнут нас.
Два мутанта в плоскодонке поднялись, замахиваясь, и метнули пару острог. Первая перелетела плот, ушла в воду перед нами, а вторая с неприятным чмокающим звуком вонзилась в дерево возле моей ноги. Бесы загомонили. Не слыша больше выстрелов, они опять поднялись, и лодки ощетинились гарпунами.
А портал был уже всего в нескольких метрах от нас, и плот, подталкиваемый течением, стремительно двигался прямиком к нему.
– Сержант, прыгай! – перекрывая шум воды, крикнул Озеров.
Керзон бросил весло, схватил рюкзак, привстал, готовясь к прыжку. И тут плот сильной волной накренило, бросило в сторону. Сержант замахал руками, пытаясь удержать равновесие на краю вставшей на дыбы посудины. Нас крутануло, пронесло по краю большого водоворота, центробежной силой швырнуло дальше…
В результате телепорт оказался между нами и бесами.
– Бугор, отставить! – закричал Озеров. – Пригоршня, Химик, гребите!
Мы снова налегли на доски. Руки гудели, ладони, с которых местами была содрана кожа, горели и ныли. Плот развернуло, и он поплыл навстречу мутантам. Они сначала удивленно заткнулись, а потом заверещали с новой силой. Десятки лап опустились в воду, и плоскодонки рванули вперед.
– Бугор, Керзон! – крикнул майор, опустив свою доску в воду как руль и направляя плот прямо, не позволяя ему свернуть. Мы с бесами неслись друг на друга. Мутанты вопили, пуча водянистые глаза, разевая кривые рты, я видел их мелкие острые зубы.
– Керзон, прыгай! Пригоршня, огонь по команде! – заорал Озеров.
Портал снова был прямо по курсу, но выше метра на полтора. Сержант кинул «весло», присел, поправил лямки рюкзака. И когда плот поднесло к телепорту, оттолкнулся ногами от мокрых бревен и прыгнул.
Он влетел в синее свечение головой, портал полыхнул светом и втянул его в себя.
А мы проскользнули под порталом и вылетели прямо в объятия бесов.
– Огонь! – крикнул Озеров и навалился на свою доску, погрузив ее в воду под углом.
Конечно, это был не руль, но все же плот немного сместился, и мы не столкнулись с лодками, только зацепили углом плоскодонку, шедшую справа. Массивный плот ударил в тонкие доски, послышался треск, и в борту образовалась брешь. Туда сразу же хлынула вода.
Ихтиандрам вода нипочем, но лодка сразу же потеряла скорость, клюнула носом и стала тонуть. Бесы прыгали за борт, с брызгами уходили под воду, выныривали и кружились вокруг посудины. Двое попали под плот, больше я их не видел.
Никита открыл огонь по плавающим бесам. Вторая плоскодонка вильнула и ушла в сторону.
Озеров продолжал отдавать резкие команды то Бугру, то мне с Пригоршней. Совместными усилиями мы направили неповоротливый плот по дуге к телепорту. Бесы в оставшейся плоскодонке повторили наш маневр, но они были дальше от аномалии, к тому же вокруг плавали, вереща и поднимая тучу брызг, мутанты с первой лодки. Они пытались забраться в уцелевшую, а сидевшие в ней отталкивали собратьев, чтобы побыстрее пуститься в погоню за нами, и тем только тормозили себя.
– Бугор, ты следующий! – скомандовал майор. Качаясь на волнах, плот плыл к телепорту. Вода стала выше, теперь синее облако находилось на уровне поясницы. Ни слова не говоря, здоровяк подхватил ближайший к нему рюкзак, дождался, когда мы приблизимся к порталу почти вплотную, и нырнул туда.
– Табань! – крикнул Озеров.
Мы с Пригоршней погрузили доски в воду, тормозя. Плот по инерции проплыл еще немного, заворачивая. Майор поднял рюкзак, посмотрел на нас с Пригоршней:
– Справитесь?
– Пошел! – вместо ответа крикнул напарник и схватился за автомат. Длинная очередь прошила забывших об осторожности бесов, чья лодка подобралась слишком близко.
Сидевшие впереди мутанты с раздирающим уши воем попадали, кто на дно, кто за борт. Стоящие сзади метнули остроги.
Озеров нырнул в телепорт. На месте, где он стоял, дрожала глубоко ушедшая в дерево зазубренная палка. Плот качнулся и стал поворачиваться вокруг оси, отходя от аномалии. Пригоршня подгреб, выравнивая его. Я с «веслом» перебежал на другую сторону плота, чтобы помочь напарнику выгрести, но тот крикнул:
– Химик, давай!
– А ты?!
– А я им покажу!! – заорал Пригоршня, бросая доску и снова хватаясь за оружие.
Качаясь, плот медленно проплывал под телепортом. Бесы, вереща и повизгивая, неслись прямо на нас. Если я сейчас прыгну, плот минует телепорт, а один Никита не сможет развернуть плот.
– Прыгай, Химик! – завопил напарник и открыл огонь. Я потянул за лямку рюкзак и, закрыв глаза, головой вперед ухнул в овал синего света.
Глава 5
Я приземлился на четыре конечности. Говорят, кошка падает всегда на все четыре лапы, но любая кошка посмеялась бы, увидев мой неказистый прыжок. Озеров, вылетевший из телепорта передо мной, успел откатиться, и я шмякнулся на бетонную поверхность, проклиная шустрого майора. Будь он чуть помедленней, свалился бы на мягкое…
Вот оно, то самое место, где я всадил пулю в Мародера, но не смог его прикончить.
Лешие! В прошлый раз они открыли огонь спустя пару-тройку минут после нашего появления. То ли не сразу заметили, то ли ждали, чтобы все пришельцы оказались на виду. Надо сказать остальным, чтобы перебрались на другую сторону трубы…
– Лешие могут быть там, – я показал на лагерь с висящим над ним огромным телепортом. – Если они нас…
И запнулся. Сейчас лагерь выглядел совсем иначе, не так, как в прошлый раз. Баррикады раздолбаны, шатры повалены и сожжены. Я вроде бы даже разглядел тела вокруг странного образования, которое Фишер назвал «Оком». В нескольких местах над руинами курился дымок. Похоже, опередивший нас Мародер основательно проутюжил оборону леших. Бой был серьезный… из чего же это здесь стреляли?
И тут до меня дошло – Пригоршни все еще нет! Майор, сержант, Бугор – мы все собрались на круглой площадке, венчающей трубу, и пялились на разоренный лагерь, только напарника все еще не видно. Я встал и шагнул к выплюнувшему нас телепорту – пятну дрожащего воздуха над площадкой.
– Пригоршня… ч-черт… мутант тебя дери… Пригоршня!
Из телепорта мне на грудь плеснуло холодной водой, а следом – прямо в мои объятия – свалился Никита. В каждой руке у него было по рюкзаку.
– Смылись? – обиженно буркнул он. – Запрыгнули? А припасы? Жрать в дороге что собираетесь? Блин, но рюкзак с детектором пришлось там оставить. Ладно, не жалко! Главное – жратва с собой.
Майор, оглядев нас, кивнул Бугрову, и тот вытащил из своего рюкзака крепко скрученный двумя компактными мотками тонкий трос. Один моток передал Керзону, они стали разматывать.
Озеров в бинокль разглядывал разоренный лагерь леших.
– У них пост еще на кране был, – напомнил Пригоршня. – Снайпер на кабине.
Бинокль дернулся к подъемному крану, но я сказал:
– Сейчас там нет никого.
– Слишком большие разрушения для обычного стрелкового оружия, – заметил майор, переводя бинокль обратно на лагерь.
Я молча разглядывал обширную крышу, посреди которой висел портал. Потом лег на живот и выставил голову, чтобы поглядеть, что там внизу. Труба была укреплена круглыми ребрами, соединенными между собой стальными штангами, по такой я сползал и в прошлый раз. На площадке, расположенной под заглушкой, лежал… нет, не труп. Это были кости с огрызками гниющей плоти, и из них вряд ли можно было сложить мертвеца. Кто-то разорвал его на части и стащил вниз.
Не похоже на работу леших. И что это за оружие, которое такое с телом сделало?
Пока я хмурился да приглядывался к останкам, Керзон с Бугром уже закрепили трос – можно было начинать спуск.
– Со стороны лагеря никакой угрозы не вижу, – заключил Озеров, опуская бинокль. – Но бдительности не терять. У вас есть оборудование для спуска, карабины? Бугров – выдели.
Здоровяк достал из рюкзака три металлических приспособы, две протянул нам.
Керзон спускался первым. Встал на площадку, неторопливо прикрепил к тросу карабин, а потом заметил останки.
– Видели? А я чувствую, что воняет… Думал, из того лагеря ветром заносит.
– Нет, – сказал я, надевая карабин на трос и пробуя пружинный «скользящий» захват, – не из лагеря.
И полез вниз. Пригоршня пристроился за мной.
Всего нам предстояло миновать восемь промежуточных площадок. Я полностью сосредоточился на спуске, а когда изредка поглядывал вверх, видел, что Озеров, спускающийся последним, вывернул голову и все глядит на лагерь. Ждет неприятностей оттуда? Или просто гадает, что там на самом деле произошло? Он явно знал о леших больше, чем я с Никитой. Знал, но не рассказал. Говорил-то он вообще немного – гораздо меньше, чем следовало. Силовик, что с него взять: у них секретность в крови.
Керзон спускался на «этаж» ниже и уже достиг следующего под нами диска. Пригоршня сверху нагонял.
Тут на краткий миг солнце надо мной померкло – его заслонила быстро промелькнувшая тень. Донесся скрипучий шорох крыльев, в небе хрипло квакнула какая-то тварь. Я повис на тросе, упираясь берцем в стальную штангу, оттолкнулся, отжав зажим, заскользил вниз, и тут крылатая тварь вылетела из-за трубы. Заложив лихой вираж, развернулась ко мне. Толком разглядеть, что она собой представляет, не удалось, я только понял, что она здоровенная, размах крыльев метра три. Вернее, в тот момент показалось – все пять, если не десять. Так всегда с мутантами: когда он несется на тебя, чтобы убить, то кажется громадным. А когда пристрелишь его, то видишь – невелика добыча-то. Но сейчас был именно тот самый момент, о котором говорят: у страха глаза велики.
Я сильно оттолкнулся ногами и качнулся вместе с тросом, уходя с пути врага. Пригоршня, который как раз сползал с площадки, держась за трос, заорал:
– Что за шутки! А ну подвязывай!
Он не видел мутанта, только почувствовал, что я трос дергаю. Тут тварь промелькнула рядом со мной, твердющее перепончатое крыло больно пихнуло по ребрам, и зверюга врезалась в трубу.
Удар вышел мощный. Теперь и Пригоршня понял: что-то не так. Остальные уже заметили мутанта. Крылатая скотина забилась где-то под ногами, оглушенная столкновением. Я быстро соскользнул на следующую площадку – вот здесь мутант и лежал, хорошо, что немного в стороне! – увернулся от взмаха перепончатого крыла и присел, готовясь к новому спуску. Совсем не улыбалось торчать здесь и рисковать, что мутант спихнет меня с трубы. Но Пригоршня уже спускался ко мне, и оставлять его один на один с тварью было как-то неправильно. Распрямив ноги, я сжал захват карабина, другой рукой вытягивая из-за спины автомат. Тварь развернулась ко мне и ощерила длинную пасть, усаженную ослепительно-белыми зубами, загнутыми, как кинжалы. Какая-то реклама «блендамеда», а не пасть! При этом крылья развернулись, и мне снова показалось, что мутант громадный, больше, чем на самом деле.
Я нажал на спусковой крючок. Бахнул одиночный, пуля вошла прямо в красную глотку… И тут же с двух сторон началась стрельба. Пригоршня, скользя ко мне, сумел направить «калаш» на мутанта и всадил несколько пуль ему в голову. А внизу открыл огонь Керзон. Почти сразу же заговорили автоматы Бугра и майора, а воздух вокруг трубы наполнился шорохом жестких крыльев и хриплыми криками мутантов. Чертова стая птеродактилей! Я отстегнул карабин от троса и отскочил в сторону, переводя оружие на стрельбу очередями. Через миг Пригоршня оказался рядом, его ботинки гулко стукнули о металл. Вдвоем мы нашпиговали тварь свинцом, а она продолжала биться и в агонии едва не столкнула меня. Мне едва удалось увернуться, зато зверюга перевалила через край площадки и полетела вниз.
Мы с напарником бросились к трубе – вокруг скользили, молотя воздух крыльями, другие твари. Сверху и снизу стреляли, мы, конечно, тоже не остались без дела, но успехи у нашей пары были более чем скромные. Ту скотину, что свалилась на площадку, мы с Пригоршней прошили почти в упор, а подстрелить летящего мутанта оказалось труднее. То ли не удавалось попасть в жизненно важные точки, то ли такие живучие твари были, но наши выстрелы разве что отгоняли их от трубы. Только и слышно было в коротких промежутках между очередями:
– Прикрывайте! Перезаряжаю!
Потом снизу заревел Керзон:
– Меня прикройте! Дайте время!
Я не стал раздумывать, о чем он говорит. Все-таки он там внизу был один, а мы, все остальные, оказались на площадках по двое, нам было легче. Мы с Никитой шагнули к краю и направили стволы вниз. Над нами майор с Бугром сделали то же самое. Несколько слаженных залпов – и мы отогнали мутантов от трубы. Но явно ненадолго. Воспользовавшись паузой, я бросил взгляд вниз – Керзон лежал на животе, его голова и плечи нависали над краем диска. Сержант взмахнул рукой, бросая гранату. Затем поднялся на четвереньки, отпрянул. Несколько секунд – внизу грохотнуло, осколки дробно простучали по бетону опоясывающих трубу нижних площадок.
И тут мутанты, до сих пор носившиеся вокруг нас, дружно устремились к земле.
– Бросаю гранату! – голос майора был на удивление спокойным, учитывая обстоятельства.
Я отшатнулся от края, Никита тоже. Мимо площадки, вращаясь, пролетел небольшой округлый предмет, и тут же еще один. Вторую гранату, наверное, швырнул Бугров. По-моему, до земли они не долетели, рванули в воздухе. Потом с небольшим промежутком бахнул и третий взрыв. Поскольку я летящей гранаты не видел, можно было предположить, что это снова сержант. Или там внизу есть кто-то еще? Нет, вряд ли.
– Огонь! – раздалось над головой.
Мы с Пригоршней снова оказались на краю площадки и направили стволы вниз. Твари ковыляли по крыше АЭС под трубой, переваливаясь и волоча простреленные крылья, не пытаясь больше взлететь и напасть на нас. С каждой полученной пулей крылатые хищники двигались все медленней, и целиться в них было удобнее. Напоследок Керзон угостил их еще одной гранатой. Когда отстучали осколки, Озеров скомандовал:
– Продолжаем спуск!
Больше помех не было, разве что руки у меня слегка дрожали после этого летучего тира и в ушах звенело. Постреляли мы, конечно, неплохо, но и патронов извели куда больше, чем в нормальном бою. Я стал вспоминать, сколько у меня запасных магазинов? Кажется, два в рюкзаке осталось. Хорошо, что Пригоршня прихватил с плота мой рюкзак.
Только опустившись уровнем ниже того, с которого стрелял сержант, я понял, что именно произошло. Твари устроили на площадке гнездо. Должно быть, они падальщики, а не настоящие хищники, и их привлекли трупы, оставшиеся на верхней площадке после моего прошлого посещения этого места. Крылатые мутанты защищали отложенные яйца, а Керзон бросил гранату, и взрыв сбросил гнезда на землю – тогда мутанты устремились за ними и стали легкой мишенью. По дороге я объяснил свою версию событий Пригоршне.
– Любишь ты, Химик, до всяких причин докопаться, – ответил он. – А на самом деле все просто: на нас мутанты напали, и мы их положили. Есть вопросы? Нет вопросов.
Закончив спуск, мы оказались на плоской бетонной площадке – кровле АЭС. Пригоршня пошел разглядывать издыхающих тварей, а я смотрел, как он бродит, пинает распростертые туши. Один мутант еще сохранил достаточно бодрости, чтобы попытаться напасть. Никита успокоил его пулей, потом раскидал обломки гнезда и старательно потоптался на скорлупе.
– А ты прав был! – крикнул он мне. – Яйца успели отложить, твари!
Потом спустились майор с Бугровым, и передышка закончилась.
Озеров, поджав губы, окинул взглядом побоище и бросил коротко:
– Проверить оружие. Приготовиться к движению.
– Эй, а это что? – вдруг громко спросил Пригоршня. – Это не наша работа, гранатой его так не могло…
Никита кричал из-за круглого бока трубы, я его не видел и подошел поглядеть, чего он голосит. Там валялись ошметки, в которых угадывались разорванные в клочья тела птеродактилей. И верно, не наша работа – мутантов словно раздирали на куски, а края изуродованной плоти были обугленными и ссохшимися, как будто их старательно прокоптили. Керзон, тут же оказавшийся рядом, пошевелил лохмотья мутантских крыльев ботинком.
– Энергатор? – он вопросительно уставился на Озерова, который как раз обернулся в нашу сторону.
При вопросе Керзона майор поморщился. Ясно: не хочет говорить об этом в нашем присутствии.
– Да, предположительно, – неохотно кивнул он.
– Ну что ж, значит, мы точно на верном пути, – Керзон поправил лямку рюкзака и зашагал от трубы к дальнему краю кровли, где я еще во время спуска заметил торчащий конец пожарной лестницы. Бугров уже шел за ним и майором, мы оказались позади.
– Что за энергатор такой? – спросил у меня Никита.
Я пожал плечами:
– Не знаю. Но лагерь леших Мародер разнес очень быстро, судя по всему.
– Это да… а к чему ты о лагере?
– К тому, – я понизил голос, – что сержант имел в виду какое-то оружие. Люди Мародера спускались по дальней от лагеря стороне трубы. Труба их прикрывала от леших. Там их попытались атаковать твари, но мутантов покрошили и прогнали. Поэтому они на нас сразу не набросились, понимаешь? Мутанты боялись и, только когда мы приблизились к гнезду, решились напасть.
– Опять ты, Химик, все по полочкам раскладываешь. Я же о другом спросил.
– …А прежде, чем начать спуск, – продолжал я, – Мародер проутюжил лагерь леших какой-то штукой. Ты на лагерь внимательно смотрел?
– Ага. Ну так и че?
– А то, что на бетоне нет выбоин, подпалин. А как такую оборону быстро взломаешь без серьезной пиротехники? Здесь все закончилось очень быстро.
– Пистолет, – сказал напарник. – Тот, что я с мертвого лешего тогда снял, а потом его Мародер себе забрал. Этот… микроволновый.
– Предположительно микроволновый, – поправил я. – На самом деле мы не знаем, на каком принципе он работает. И слабый он для таких разрушений. Ты ж из него тогда сам выстрелил, видел…
– Ну да, но может, у Мародера что-то типа такого есть – но помощнее?
Я пожал плечами:
– Может.
Мы обошли обломки давным-давно подбитого вертолета, к этому времени майор уже скрылся из виду – спускался по пожарной лестнице. Вот и сержант последовал за ним, и тут Бугров оглянулся. Мне не понравился его взгляд. Этот молчун всегда сохранял спокойствие, ни слова лишнего, ни движения сверх необходимого минимума. А тут во взгляде почудилась… Даже трудно описать. Тоска, что ли? Но продолжалось это всего лишь миг, потом Бугор снова стал прежним невозмутимым увальнем, отступил на пару шагов и кивнул нам – майор приказал ему прикрывать спуск остальных сверху. С лестницы лагерь леших с зависшим над ним оком телепорта не просматривался, кто-то должен был держать его в поле зрения, пока остальные спускаются.
Внизу мы остановились и подождали Бугра, после чего направились к зданию, на крыше которого находился лагерь и телепорт. Бетонную постройку с плоской кровлей, над которой невозмутимо сверкал большой синий овал, от АЭС отделял мощенный бетонными плитами двор. Лишь несколько грузовиков с выбитыми стеклами и облупившейся краской на кабинах оживляли пейзаж. Под поваленным набок самосвалом воздух дрожал и слегка искрился – там притаилась небольшая аномалия, и мы обошли ее стороной. Ветерок нес облачка пыли и высушенные стебли растений – и больше никакого движения, мир замер под пристальным взглядом телепорта.
Вокруг не было видно ни одной живой души, даже крысы не шастали. Я заметил крупного волосатого паука размером с котенка, суетливо убравшегося при нашем приближении в тень под кузовом раскуроченного автобуса, и поймал себя на том, что почти рад увидеть живое существо, пусть даже такое специфическое. Безжизненный двор, гладкий бетон под ногами, – все это навевало тревогу.
А вот и лагерь леших. У стен приземистого здания хозяева навалили груды строительного мусора, поверх насыпей уложили доски, получились аппарели, по которым было удобно подниматься на крышу. В ход пошло все, что они сумели отодрать от брошенной техники. Оконные и дверные проемы строения были заложены камнями и туго набитыми мешками, сшитыми из шкур. Там, где их пробили пули, из мешков медленно струился песок. Из таких же мешков были сложены баррикады по краю плоской кровли.
– Будто смотрит на меня, – вдруг сказал Бугор.
Что-то наш молчун разволновался и разговорился. Я проследил, куда он уставился, – здоровяк ежился под взглядом гигантского синего ока телепорта. Мы остановились, рассматривая здание и баррикады на нем. В нескольких местах стену перечеркивали странные следы – будто кто-то кривыми росчерками прошелся по бетону… чем? Какие-то щели в нем образовались, туда можно ладонь засунуть. Стена в этих местах раскрошилась, осыпалась песком и щебнем, бетон побелел, как бумага. Нет, не похоже на действие более мощного варианта микроволнового пистолета. Хотя – черт его знает, что это может быть. И все следы высоко, у самой крыши. Мародер стрелял сверху, с трубы АЭС из своего «энергатора», чем бы эта штука ни была. От оружия, направленного сверху, невысокие баррикады не могли защитить.
– Бугров, остаешься внизу, держишь тыл, – бросил майор. – Остальные со мной.
Мы ступили на доски, уложенные поверх насыпи. По-прежнему стояла тишина, нарушаемая только шорохом песка. Когда подо мной хрустнула доска, Никита вздрогнул и прошипел:
– Осторожно, слон! Тут и так стремное все…
Майор кинул на нас предостерегающий взгляд через плечо и прибавил шагу. Вскоре мы оказались на крыше. Лагерь и впрямь был обработан на славу – белые росчерки, следы работы неведомого энергатора, пересекали крышу вдоль и поперек. Там, где такому следу встретился шатер, в шкурах оставалась широкая прореха, края которой почернели и свернулись ломкой складкой. Потом я увидел лешего – вернее, то, что от него осталось. Здесь явно успела поработать своими острыми зубами одна из крылатых тварей, напавших на нас во время спуска. Чуть дальше лежал еще один, до которого падальщики по какой-то причине не добрались. Рука лешего лежала отдельно от тела. Куска предплечья не хватало, в месте среза плоть сжалась морщинистой коркой, белела оголенная кость.
А потом мне на глаза попался один из людей Мародера – по одежде его было легко отличить от защитников лагеря. Застрелили его практически в упор. Значит, чудо-оружие моего врага не всех защитников телепорта уничтожило, части леших удалось пережить обстрел и дать бой анархистам.
– Ни фига себе, – сказал Пригоршня, заметив руку, и потом добавил еще пару словечек.
Я был целиком и полностью согласен с ним.
– Ты прав, Никита. А когда ты прав, то ты…
Майор уже сновал между шатрами, ствол автомата в его руках ни на миг не оставался без движения, даже когда Озеров замирал над очередной находкой. Опасается наш майор, тревожно ему. Пройдя еще немного вперед, я уставился на телепорт. Снизу на него глядеть было совсем не так, как издалека, с трубы АЭС. Эллипсоидная громадина висела неподвижно над лагерем леших, озаряя его холодным светом. Голубоватая с прозеленью, чуть более теплого оттенка, чем небо. Точно – похожа на глаз. В центре, там, где полагается быть зрачку, что-то мерцало, выбрасывая длинные тонкие искры-протуберанцы. Занятная штуковина.
Только майор на нее даже не глядел, он высматривал что-то под ногами.
Под телепортом лешие сложили помост, там они и дали последний бой людям Мародера. Отбивались до последнего, пытались не подпустить врага к телепорту. Но где там… Тела леших у помоста лежали грудой, расстрелянные в упор. Я заметил пару курток, наподобие моей, только они попали под луч энергатора – прожжены, кожа съежилась, пошла морщинами и, скорее всего, потеряла свои маскировочные свойства. Хозяйственный Керзон тем временем обыскивал тела убитых. Я решил: после банды Мародера ему вряд ли что-то достанется. Скорее всего, людей тот по большей части набрал из анархистов, по старому-то знакомству… Анархисты, в общем-то, обычные сталкеры, не хуже и не лучше всей нашей братии, но после вступления в группировку у них, такое впечатление, развиваются повышенные способности к обыску мертвецов. Прямо талант просыпается, после анархистов добычи не остается – проверенный факт.
Наконец Озеров, закончив осмотр, позвал Бугрова. Теперь вся наша группа стояла перед телепортом. Волосы на голове слегка шевелились в пульсациях идущей от него энергии, если смотреть на аномалию не отрываясь – начинали слезиться глаза.
Майор, встав к телепорту спиной, оглядел нас, пожевал губами и заговорил:
Читать бесплатно другие книги:
