Дорога к Марсу Громов Александр
– Принимаю. Спасибо, – ответил Аникеев и добавил: – Я хочу вернуться. И желательно с Марса. Конец связи.
Командир набрал код подтверждения на компьютере. Открылась дверца сейфа с пистолетом. Аникеев взял оружие в руки, убедился, что оно заряжено, и снова убрал его в сейф.
Пискнул зуммер – прибыли члены экипажа.
– Итак, друзья, нам предстоит первая серьезная процедура. У Карташова реального опыта стыковок нет. А вы, Бруно и Жан-Пьер? Ваши послужные списки я видел, теперь хочу спросить, как вы сами оцениваете свою подготовку? У вас реальные навыки или это все… филькина грамота?
– Что значит «филькина грамота»? – не понял Бруно.
– Бруно, ты стыковку на тренажере сколько раз проходил? – не стал вдаваться в семантику командир.
– Я не считал. До тех пор, пока не стало получаться. Это в ручном режиме.
– Жан-Пьер?
– Только автоматическая, – честно признался француз с кислой миной.
– Тоже ничего. Итак, вот молитвы, последовательность процедур, всем повторить. До стыковки два часа.
– Но ведь Джон говорил, что через сутки… – удивился Жобан.
– Булл пользовался непроверенными данными и ввел в заблуждение команду. Идите, готовьтесь. А ты, Андрей, останься…
– Что за хрень, скажи мне? – Аникеев никак не мог успокоиться после разговора с Буллом. – Откуда у американца оказалась своя линия связи? Ты же должен знать полет по секундам. И вдруг делаешь большие глаза, словно прибытие грузовика для тебя новость! Чем ты занимаешься все время? Картинки рассматриваешь? Пойми, мы одни теперь. Никакой ЦУП уже не в силах что-либо изменить.
– Но я и вправду ничего не знал. Ты же сам понимаешь, нас натаскивали на ситуации, но о реальной программе мы знаем не больше журналистов!
– А запросить после старта инструкцию? Ладно, нечего дуться. Приказываю. Перепиши у меня полную полетную информацию, заставь каждого выучить ее наизусть. Немедленно. Пока будет идти стыковка, пусть все праздношатающиеся не на балалайках бренчат, а учат! Развели демократию.
– Но ведь…
– Да! Именно! Пусть в скафандрах читают!
– Хоть отжиматься не надо, – буркнул Карташов.
– Отжиматься заставлю на Марсе… Выполнять! И отключить все автономные каналы связи! Немедленно!
– Но я… – попытался возразить Карташов.
– Именно ты!
Карташова как ветром сдуло. Аникеев открыл шкаф с рабочим скафандром. После аварии на МКС стыковки проводили исключительно в гермокостюмах.
– Слава, сближение штатно, идем в автоматическом режиме. – Управляющий стыковкой из ЦУПа был спокоен. – Приготовьтесь. Наберите команду причаливания. Выдавайте только по нашему сигналу. Команда EР-23-145 в четвертой ячейке.
– Понял, набираю, – ответил Аникеев.
– Двадцать три, а не тридцать два! Двадцать три!!! – голос с Земли поправил командира. – Да, теперь нормально.
– Приемник промелькивает.
– Что? Не понял, Слава.
– Промелькнул приемник, помехи. Тангаж ушел на два градуса.
Стыковка шла, как на тренировке.
– Нормально, сейчас отработает тангаж. Приготовьтесь ввести команду.
– Ввожу, – подтвердил Аникеев и нажал «Enter» на крупной клавиатуре, рассчитанной на работу в гермоперчатках.
– Слава, телеметрии у нас еще нет, но, я думаю, тангаж отработало. Скорость пять, расстояние семьдесят. Сближаетесь штатно.
Инженерная группа – Бруно и Жан-Пьер – следили за данными по всем каналам.
– «Топазы», переходите на узкий угол.
Картинка на дисплее резко поменялась, словно грузовик скачком приблизился к кораблю.
– Так, все идет нормально. Слава, сейчас все приоритеты мы передаем тебе. При необходимости перехода на ручной – тебе решать. Если что, процедуру ухода по иксу разрешаем! Только не забудь ввести подтверждение, потому что такой уход автоматически блокируется, понял?
– Понял, понял. – Аникеев кивнул, хотя никто его сейчас в ЦУПе не видел, все дисплеи были переключены на данные стыковки.
Тут в очередной раз мигнул экран, по нему словно пробежала волна помех, и грузовик внезапно ушел влево и вниз.
– ЦУП, у нас уход выше нормы, перехожу на ручное, автоматика не отрабатывает, – сообщил Аникеев.
Подтвердив команду перехода, Аникеев плавно тормознул «Арес», доведя скорость сближения до минимума. Пальцы привычно легли на манипуляторы-джойстики. Нос корабля резко ушел вправо.
– Твою мать! – рявкнул Аникеев и, отстегнув манжеты, сбросил перчатки, которые мешали работать с манипуляторами.
– Слава, ты что? – немедленно отозвался Карташов. – Если разгерметизация…
– В случае разгерметизации Бруно возьмет управление на себя. Сиди спокойно.
Точными движениями Вячеслав стал выравнивать и подводить к стыковочному узлу корабль.
– Есть касание, молодцы «Топазы», – сообщил ЦУП. – Есть сцепка. Очень мягко коснулся, класс. Пока нет телеметрии по грузовику, как там стягивание идет. Подождите секунду. – После паузы ЦУП добавил: – Все. Закрываем процедуру. Все штатно.
Аникеев потянулся в кресле.
– Ну что, господа, все в порядке? Можете снимать гермокостюмы.
– Сейчас я остальной команде передам. – Карташов протянул руку к кнопке общей связи.
– А не спеши! Пусть поучат документы. Меньше времени на глупости останется.
Через пятнадцать минут командир вплыл в общую кабину, где в ложементах расположились американцы. Они и вправду читали с ридеров полную программу полета.
– Ну что расселись, господа? – со смехом спросил командир. – Пора готовиться к работе.
– А что? Уже? – Булл первым открыл забрало шлема.
– Да давно уже. Я думал, вы по пеналам разлетелись.
– Странно, что ты так думал, – отозвался Эдвард Гивенс.
– Так, экипажу, согласно штатному расписанию, готовиться к разгрузке. Готовность один час. Карташову и Буллу ассистируют с «Орланами» Гивенс и Жобан. – Аникеев включил общую связь, чтобы его команды слышали все. – Бруно, прогони скафандры еще раз перед тем, как будут их надевать. Да, я знаю, но повтори всю процедуру принудительно.
В скафандры облачились достаточно ловко. Правда, Жобан, как всегда, расцарапал свой длинный нос, просовывая голову в шлем.
– Вот видишь, Бруно, а взяли бы в экипаж китайца, он бы носа не поцарапал! – пошутил Карташов.
– Не переживай! – весело отозвался Бруно. – Если так дальше пойдет, то у нас тут в каждом «Орлане» по три китайца уместится, и еще десять в грузовом отсеке будут шить кроссовки.
Через четыре часа все работы были закончены. Булл, перекачав метан, проверил герметичность клапанов и отсоединил заправочные шланги. Все было сделано точно по инструкции, и никто не заметил, как после отсоединения клапан на танке грузовика намертво заклинило твердым метаном, запечатав не полностью опорожненный бак. С доставленными грузами решили разобраться потом, сейчас нужно было избавиться от громадной пустой бочки, в которую превратился грузовой корабль.
ЦУП без промедления дал команду на отстыковку. «Арес» выходил из тени Земли, следовало готовиться к маневру выхода на новую траекторию.
Тихо, мягко и без толчков грузовик отсоединился от корабля и медленно, практически незаметно стал отставать от «Ареса».
– Булл и Гивенс, пора потрудиться. Пожалуйста, просчитайте импульс перехода на баллистическую с учетом изменения массы. Проверить реальную массу.
– Командир, зачем проверять? – Гивенс, гений математики, больше верил цифрам, чем реальности. – У нас по накладным точно известен вес даже с учетом дозаправки и дозагрузки.
– Как говорил ваш Рейган, «доверьяй, но проверьяй». – Аникеев скорчил мину, видимо, пытаясь изобразить легендарного политика. – Даю разрешение на пробный импульс. Отстрелить тестирующую массу. Тест готов?
В качестве теста использовался мусорный контейнер, заранее взвешенный и запакованный в утилизационную оболочку. Отстреливался он точно выверенным импульсом, так что потом по изменению скорости корабля легко можно было высчитать точную массу. Через минуту данные по массе были получены.
– Что-то не то… Откуда двести килограммов лишних? – Гивенс озадаченно изучал цифры на мониторе.
– Ну, лишнего закачали при заправке, – встрял Карташов.
– Гивенс, сколько времени понадобится для расчета импульса двигателей?
– Да, piece of cake, кэп. – Гивенс немедленно забарабанил по клавиатуре компьютера.
– Ну, пис так пис. Готовимся к эволюции.
Первым на солнечную сторону вышел «Арес». Следом за ним, на расстоянии нескольких сотен метров, тащился пустой грузовик, которому так и суждено было болтаться на высокой орбите, пока тормозной импульс на остатках метана не переведет его на снижение и обломки не сгорят в небе над Тихим океаном.
Солнце начало нагревать корпус «Ареса», который отозвался легким потрескиванием обшивки. Корпус грузовика нагревался тоже. И замерзший заблокированный клапан метанового бака.
– Внимание ЦУП, у нас нештатная ситуация, грузовик начинает вращаться. – Сообщение Аникеева в ЦУПе прозвучало как гром с ясного неба.
– Скорость вращения?
– Пока около оборота в минуту. ЦУП, видим струю конденсата в районе заправочного клапана.
– Расстояние пока не вызывает опасений, следуйте программе.
Но вскоре полностью оттаявший клапан пришел в движение и, захлопываясь, не смог стать в штатную позицию. Струя метана вынесла клапан и оторвала заправочный шланг. Шланг, завертевшийся в бешеной пляске, ударил по кислородному баку, и через мгновение струя газа из пробитого отверстия бросила грузовик прямо в сторону «Ареса». Расстояние между кораблями стремительно сокращалось. Не задумываясь, Аникеев ударил кулаком по кнопке тревоги. Команда, немедленно надев гермокостюмы, заняла свои места.
– ЦУП, расстояние сокращается, необходимо менять орбиту. – Аникеев мысленно проигрывал варианты, и решение казалось ему очевидным. – Через несколько минут возможно столкновение.
– «Топазы», уходите вниз, приказываю тормозить, – раздался голос Пряхиной. – Сходите на низкую орбиту. Миссия отменяется.
– У нас запас по ресурсам! – попытался возразить Аникеев.
– Приказ сходить.
– ЦУП, вас не слышу, – пошел на классическую уловку командир.
– Не ври, Слава, слышишь ты меня хорошо.
– Вас не слышу! – повторил Аникеев. – Главная антенна повреждена, жду приказаний. ЦУП, ответьте.
Выключив связь, командир отдал приказ:
– Всем приготовиться! Гивенс, введи данные на подъем орбиты!
– Но перегрузки будут выше нормы! – Гивенс смотрел на цифры своего монитора округлившимися глазами.
– Вводи данные! Мы летим!
– Есть, командир.
Струя из сопла жидкостного ракетного двигателя прорезала черное пространство позади «Ареса». Сначала казалось, что ничего не меняется, но вот корабль начал неспешно уходить с линии, соединяющей трассы «Ареса» и грузовика. Неумолимая сила вдавила космонавтов в кресла. У Жобана из расцарапанного носа потекла кровь. Аникеев, когда от перегрузки у него стало темнеть в глазах, успел отследить данные по траектории – корабль медленно и неотвратимо удалялся от Земли. Красная кривая реального движения уже почти совпала с расчетной зеленой. Бахнули пироболты, и наступила тишина.
Ирина Пряхина нервничала. Она уже несколько раз оправляла костюм и никак не могла решить, уместен ли шелковый шарфик на сегодняшней встрече с президентом.
– Господин президент, разрешите, – начала она доклад, как только села за стол напротив главы государства.
– Успокойтесь. – Президент открыл папку с материалами по экспедиции. – Скажите, что произошло?
– Мы потеряли связь после того, как на грузовике случилась авария.
– Экипаж погиб? – Голос президента дрогнул.
– Из-за неподчинения приказу.
– Извините. Мне сейчас неважно, кто виноват, вы начинаете оправдываться слишком рано. Что надо для того, чтобы вы выяснили судьбу экспедиции?
– Экипаж получил приказ выходить из программы. Слишком рискованная была ситуация. Но сначала пропала голосовая связь, а потом мы полностью потеряли контакт с бортом.
Тут зазвенел один из красных телефонов. Президент недовольно поморщился, но, понимая, что такое возможно только в крайнем случае, поднял трубку.
– Да. Что?!
Президент удивленно взглянул на Пряхину и произнес:
– Это вас.
5
У всех свои сложности
Николай Романов
Пряхина судорожным движением коснулась шарфика и протянула было руку к телефонной трубке, однако насмешливый взгляд главы государства остановил ее.
– Вы что, Ирина Александровна, в самом деле считаете, что вам могут звонить по телефону президента?
Он издевается, подлец, поняла Пряхина. Сексист проклятый!
Она давно догадывалась, как к ней относится гарант Конституции. С той самой поры, как прошла эйфория от назначения на столь высокую должность.
Да и не трудно догадаться! Поймай пару раз косые взгляды министра обороны и секретаря Совета безопасности, и все поймешь.
В России женщине работать с военными – все равно что ходить по лезвию ножа. Если ты, конечно, не член Комитета солдатских матерей. Да и там вся работа – ходьба по лезвию… И даже не ножа – бритвы!
Но не водку же с ними вместе пить на охоте или в бане!
Кстати, и Быков спит и видит себя в ее кресле…
Между тем президент снова взялся за телефонную трубку.
– Вы не ошибаетесь? – сказал он и некоторое время молча слушал, барабаня пальцами по крышке стола. Потом повесил трубку и снова глянул на Пряхину: – Я выразился точно, это вас, – он сделал ударение на последнем слове. – Именно вас придется считать виновной в случившемся, если связь с кораблем не восстановится. И, видит Бог, я без колебаний отдам вас на съедение военным! Они с самого начала были недовольны этим назначением. И никто вам не поможет! Глава Совета по космонавтике, допустивший такую катастрофу, должен быть снят с должности. Общественное мнение слова поперек не скажет, даже эти ваши… – пару секунд он явно подбирал ругательное слово, но закончил вежливо: – Даже ваши феминистки.
Пряхина уже взяла себя в руки.
– Я вам обещаю, господин президент, что будут приняты все меры для того, чтобы восстановить связь с «Аресом-один». Более того, я уверена, что вся аппаратура в порядке. Проблема не со связью, а с дисциплиной экипажа. И я предупреждала, что и сам Аникеев, и его подчиненные не годятся для выполнения поставленных задач.
На физиономии президента возникло нечто похожее на понимание, но он только махнул рукой:
– Вы свободны!
Пряхина, теребя шарфик, шагнула к двери. Ей очень хотелось оглянуться, но черта с два этот индюк увидит ее растерянность.
Не век же Аникеев будет молчать. И у него, и у экипажа родные остались на Земле. Ни один нормальный человек не допустит, чтобы они волновались.
Вот только какую информацию, интересно, доложили президенту, если он позволил себе продемонстрировать свое настоящее отношение к главе Совета по космонавтике? И кто ему звонил?
Марк Козловски, глава правления «GLX Corporation», выключил панель, висящую на противоположной стене кабинета, убрав сияющего корреспондента, с энтузиазмом вещавшего о старте «Ареса-один», и выругался.
Работнички, мать вашу! Тоже мне, международная программа! У семи нянек дитя без глаза! Сначала позволили угробиться Тулину и Джонсону, потом подвесили на орбите дублирующий экипаж, а в результате вся подготовка псу под хвост. Вечно у них одно и то же! Соотечественники деда ухлопали четверых при посадке «Союзов», а соотечественники самого Марка – аж четырнадцать человек на «Челленджере» и «Колумбии»! Гробокопатели!
Он снова выругался и нажал кнопку интеркома:
– Сьюзи! Вызовите ко мне, пожалуйста, мистера Перельмана! Немедленно!
– Будет сделано, мистер Козловски! Сейчас разыщу!
Тонкий голос секретарши взбесил Марка еще больше.
Дрянь голубоглазая! Только бы денег урвать побольше, а работать конь будет… Впрочем, тут он не прав. Сьюзи никакого отношения не имеет к случившемуся. А с Перельманом сейчас разберемся!
Через десять минут начальник специального отдела сидел в кресле для посетителей. За гостевой столик его не пригласили и чашку кофе не предложили. Это немало говорило о характере предстоящего разговора, но выглядел Перельман спокойным. Как будто ему нечего было опасаться… Ну-ну, сейчас ты у меня заволнуешься!
– Слышали про «Арес»?
– Конечно, слышал, босс! – Перельман пожал плечами. – Космонавтика и в наше время все еще рискованное предприятие. Исследования – вообще занятие рискованное.
Козловски с трудом сдержал рвущуюся из души ярость.
– Я не исследователь, мистер Перельман. Я – бизнесмен. И привык, что вкладываю деньги в расчете на возможную прибыль. А тут прибылью и не пахнет! Даже возможной!
Начальник спецотдела позволил себе понимающую улыбку.
– Вы не правы, босс. Ничего не изменилось!
– Не изменилось? – Козловски шарахнул кулаком по столу так, что подпрыгнул ноутбук. – Один наш агент остался на Земле, другой болтается на околоземной орбите и думать забыл про Марс.
– А третий отправился к Марсу.
– Что?! – Козловски поперхнулся.
– Мы нашли подход к одному из членов экипажа Аникеева. На всякий случай! Для подстраховки. Похоже, старались мы не напрасно.
Козловски откашлялся и почувствовал, как бушевавшая в нем ярость отправилась на покой.
Все-таки не зря он пригрел когда-то этого скользкого типа! Интуиция не обманула. А может, они все такие, приехавшие из России? Такие же, как его, Козловски, дед, урожденный одессит, сумевший практически с нуля создать «GLX»?..
Ира Пряхина родилась в городе на Неве и все детство провела на Васильевском острове, в Гавани. Родители, инженеры Балтийского завода, в дочке души не чаяли, поскольку девочка сызмальства проявляла интерес к точным наукам. Сверстницы ее играли в куклы или прыгали через скакалку, а Ира еще в начале каждого сентября запоем прочитывала учебники. Поэтому никто из знакомых не удивился, когда Ирочка поступила в физико-математическую школу № 30, а окончив ее, стала студенткой аэрокосмического факультета Ленинградского военно-механического института, который в прошлом веке зарубежная печать называла «осиным гнездом советских ракетчиков». Красный диплом она получила по специальности «Информационно-измерительная техника и технологии» и еще при прохождении производственной практики была замечена руководством одного из отраслевых конструкторских бюро, куда и пришла работать по окончании Военмеха. Новые знания, новые научные достижения, участие в разработке систем обеспечения международного проекта «Арес»… Помимо светлой головы, у Пряхиной обнаружился еще и немалый административный талант. Оказалось, она способна организовать людей так, чтобы нужный результат достигался с наименьшими затратами. Молодой ученый стремительно зашагала по ступеням карьерной лестницы, и опять же никто не удивился, когда уже к сорока трем годам судьба занесла Ирину Александровну в кресло главы Совета по космонавтике при президенте России.
В общем, Пряхина была лучшим примером того, что может совершить женщина, находящаяся в равных стартовых условиях с мужчиной, – то есть не рожающая детей и не отвлекающаяся на их выращивание и воспитание.
Неудивительно, что феминистские группировки, обретшие в десятых годах двадцать первого века немалый вес в политике, считали ее своим знаменем.
Ирина и сама считала себя знаменем феминизма. Пока не встретилась с Лиангом Цзунчжэном.
Объект «Ангар» не входил в состав Центра управления полетами, и потому мало кто из цуповцев знал, что за здание расположено неподалеку от них. Оно совершенно не походило на своего тезку, показанного когда-то в американском фильме «Ангар-18», – труба пониже и дым пожиже! – но было не менее засекреченным, и сюда не впустили бы даже советника по космонавтике Пряхину.
Однако полковника Кирсанова впустили. Стоило ему приложить к сканеру вытащенную из портмоне карточку, как замок щелкнул.
– Заносите!
Двое в штатском выволокли из машины бесчувственное тело Николая Цурюпы, протащили сквозь дверной проем и оказались в не слишком длинном коридоре. Коридор был пуст. По обеим сторонам его тянулась череда дверей со сканерами. Никаких табличек возле них не наблюдалось.
Карточка Кирсанова открыла еще один замок.
– Вперед!
Цурюпу внесли в помещение и уложили на медицинский стол, окруженный аппаратурой.
Полковник позвонил по мобильному, и вскоре в кабинете появился человек в белом халате.
– В нем изрядно водяры, – сказал полковник. – Не меньше трехсот грамм.
– Почистим, – буркнул врач. – Вы пока посидите в гостевой.
Трое вышли в коридор, с помощью кирсановской карточки преодолели очередную дверь и угнездились на стоящих в комнате диванах. Двое в штатском принялись обсуждать результаты последнего тура чемпионата России по футболу. Кирсанов сидел молча.
Через какое-то время врач приоткрыл дверь:
– Можно переносить его.
Трое поднялись, проследовали за врачом к лежащему на столе телу и перетащили его в очередное помещение.
Уложили на покрытое синим поролоном ложе, один конец которого заканчивался никелированным цилиндром, окруженным множеством тонких кабелей. Сдвинули ложе так, что голова инженера оказалась внутри цилиндра. Грудь Цурюпы опоясал широкий ремень. Меньшими ремнями пристегнули к ложу руки и ноги.
Врач захлопотал вокруг установки. Вспыхнули индикаторы, послышалось негромкое гудение.
– Возвращайтесь в гостевую, – сказал полковник.
Двое вышли в коридор. Полковник глянул на врача:
– Код обработки зэ-эр двенадцать двадцать пять.
Врач снова обратился к пульту управления.
Гудение чуть усилилось. Тело на ложе содрогнулось, попыталось выгнуться дугой. Ремни спокойно выдержали этот натиск. Потом гудение стихло. Инженер успокоился…
Через пять минут он снова полулежал на заднем сиденье машины. Один из сопровождающих достал из бардачка початую бутылку «Флагмана», нажал пальцами на щеки инженера и принялся лить водку в открывшийся рот. Цурюпа заворчал, но послушно несколько раз глотнул.
Еще через десять минут его, спотыкающегося, но уже определенно держащегося на ногах, втаскивали в квартиру одного из домов жилого микрорайона. Вокруг суетилась жена Цурюпы.
– Что с ним, Алексей Петрович?
– Перебрал чуть-чуть, Светлана Пална, – отвечал Кирсанов. – Проблемы у нас на работе. Ничего, к утру проспится…
Пьяного уложили в постель, и спасители отбыли.
«Хороший ты был инженер-конструктор, Коля, – подумал полковник, выходя из подъезда. – Впрочем, до поры до времени еще и побудешь им…»
Он попрощался с остальными и отправился восвояси.
Взбесившийся грузовик давно остался позади. А может, уже, сходя с орбиты, горел в плотных слоях атмосферы над Тихим океаном.
Впрочем, убедиться в этом сейчас было затруднительно: все отсеки корабля погрузились в кромешную тьму, которую не разрушал ни один работающий дисплей.
Аникеев пошевелился.
Вроде бы кости были целы, хотя тело все еще ныло от перенесенной перегрузки.
Со второй попытки командир нащупал тумблер аварийного освещения. Загорелись плафоны.
Рядом тоже зашевелились.
– Дьябло! – послышался хриплый голос Бруно.
– Экипаж? – сказал Аникеев. Вернее, хотел сказать. Не получилось: горло запаковал ком размером с кулачище. Так, по крайней мере, казалось…
Аникеев прокашлялся и повторил:
– Экипаж?
– Первый пилот в порядке, – послышался голос Булла.
Остальные тоже отозвались, только Жан-Пьер сначала сказал:
– Царапина на носу, – и добавил: – Остальные органы в порядке.
Послышались смешки.
«Похоже, пронесло», – подумал Аникеев.
– Атмосфера в кабине?
– Давление в норме, – сказал Гивенс. – Температура – шестьдесят четыре… Восемнадцать по Цельсию. Можно снять шлемы и прочее.
Члены экипажа принялись стягивать с себя гермокостюмы.
– Теперь я знаю, как себя чувствуют финики, спрессованные в пачке, – заметил Карташов.
– Связь с Землей?
После короткой паузы Гивенс доложил:
– Связь отсутствует, командир. По всем каналам.
«Похоже, не пронесло», – подумал Аникеев.
– Можете определить причину?
Все затаили дыхание.
– Завис центральный бортовой компьютер.
Читать бесплатно другие книги:
