Возвращая к жизни Рэдклифф Анна

Глава шестая

– Готовы? Раз… два… три! – На счет «три» Али и Мэнни Кэмерон, ночной дежурный медбрат, переложили женщину средних лет с медицинского стола на каталку. Ее сбил грузовик прямо на улице рядом с больницей, когда женщина выходила из такси.

– Миссис Хэнли, скоро вас отвезут в палату интенсивной терапии. Доктор Дэнверс, хирург-ортопед, посмотрит и расскажет вам, что нужно будет сделать с переломами вашей ноги. А в остальном с вами, похоже, все в порядке. – Объяснила Али.

Когда женщину привезли в травматологию, у нее еще сохранялся безупречный макияж и укладка, но теперь, тушь размазалась, а лицо приобрело не здоровую желтизну. Нетвердой рукой она дотронулась до руки Али. – Мой муж?

– Я говорила с ним по телефону несколько минут назад. Он едет. Когда вас отвезут в палату, он уже будет здесь.

– Скажите ему… скажите… – женщина запнулась, и из ее глаз полились слезы, продолжая уничтожать макияж. Серьезные травмы не щадили ни конфиденциальность личной жизни, ни высокое положение, уравнивая всех. – Он будет так волноваться.

– Я скажу ему, что вы поправитесь. Поверьте мне, – Али сжала руку женщины и посмотрела на Мэнни. – Основные показатели по-прежнему в норме?

– Вроде бы все нормально, – ответил невысокий мускулистый медбрат.

– Отлично. Подготовь ее к перевозке, и позвони в интенсивную терапию, предупреди их.

Пока Мэнни загружал на каталку с женщиной необходимые приборы, Али заполнила форму о приеме пострадавшей. Она зафиксировала состояние и основные жизненные показатели миссис Хэнли на момент ее поступления в травматологию, описала оказанную женщине помощь, сделала запись про анализы и рентген. Убедившись, что все было отмечено как надо, Али передала карту больной вместе с предварительными анализами администратору, который сменил Триш.

Оставшись одна, Али закрыла глаза и потерла лицо руками, пытаясь не думать о том, что могут принести следующие двенадцать часов. Открыв глаза, она обнаружила, что рядом с ней за столом с рассерженным лицом сидит Винтер. Ты же сказала, что разбудишь меня, если тут будет напряг. – Упрекнула ее подруга. – Уже почти шесть, я проспала несколько часов.

– Мне показалось, что тебе это не помешает.

– У хирургов-ординаторов вечный недосып, но это еще не повод.

Винтер говорила с ней мягко, но Али чувствовала, что подруга расстроена. Хотя у Винтер уже был один ребенок, и она готовилась рожать второго, а ее партнерша тоже была занятым хирургом, она никогда не жаловалась на долгие дежурства, или частые вызовы. Она была воплощением, во многом мифического, образа современной женщины, способной сочетать семью и карьеру, не утрачивая при этом чувства юмора и доброты. Но все-таки, Винтер была беременна, и ей не стоило оставаться весь день на ногах, только чтобы доказать, что она может выполнять свою работу. Возможно, Али чересчур ее опекала, но порой Винтер напоминала ей Сэмми. Внешне они были вовсе не похожи, они хотели от жизни совершенно разных вещей и добивались их по-разному. Но обе они упрямо настаивали на том, что им все по плечу, и что они могут со всем справиться. Может, поэтому-то Али о них и заботилась, вот только Сэмми она помочь не смогла.

– На самом деле не такой уж у нас был напряг, к тому же не было ничего такого, чего бы ты ни видела прежде.

– Все-таки ты не должна быть главным дежурным врачом все время. Как ни крути, я же твой ординатор. Я здесь для того, чтобы сделать твою жизнь проще.

Али пожала плечами. – Берегу свои резервы. Хочу, чтобы вечером ты была свеженькой, как огурчик, а я могла пойти поспать и оставить отделение на твое попечение.

– О, как же мне этого хочется. – Винтер наклонилась ближе, коснувшись Али плечом. – Ты так великодушна, спасибо.

– Не за что. – Али покрутила между пальцами ручку. Почему же она так часто вспоминает Сэмми в последнее время? Все это было так давно. Да, какие-то раны не заживают никогда, но ведь прошло уже столько лет.

– Что с тобой?

– Ничего. – Быстро сказала Али. – Просто задумалась.

– Ты выглядишь усталой. Может, тебе попробовать поспать?

– Точно. Наверное.

Винтер покачала головой, явно не веря подруге.

– В следующую субботу у Кена и Мины годовщина свадьбы. Мы сплавим всех детишек на ночь к Хлое, сестре Мины, и устроим вечеринку. Я хочу, чтобы ты пришла. Тебе нужен отдых.

– А…

– Отговорки не принимаются. Там в основном будет здешний контингент, плюс какие-то друзья Мины. – Винтер задумчиво покачала головой. – Может, будет пицца. Я хотела заказать какой-нибудь готовой еды, но Пирс и Кен меня не поддержали.

– Пицца – это всегда хороший выбор. – Али улыбнулась, обдумывая приглашение. Ей нравился Кен, он работал здесь анестезиологом, и его жена Мина. Они занимали вторую половину викторианского особняка, в котором жили Винтер и Пирс. Может, вечер, проведенный в компании друзей, помог бы прогнать печаль, преследовавшую ее в последнее время.

– Ты бы даже могла привести с собой кого-нибудь, – словно невзначай предложила Винтер.

Али сразу подумала про Бо, и это заставило ее мысленно дать задний ход. – У меня всю субботу будет тренинг. Он может затянуться допоздна, а потом мне еще будет нужно писать отзывы на стажеров.

Винтер нахмурилась. – Что еще за тренинг? У меня его нет в расписании.

– Он не для хирургов-ординаторов. Это для парамедиков из группы спасателей. Будем отрабатывать оказание помощи в полевых условиях. Это те самые курсы по подготовке, к которым меня привлекли.

– О, то есть ты устроишь для них какую-нибудь ситуацию с кучей пострадавших, а им придется сортировать их и все такое?

– Именно.

– Где все это будет?

– В университетском спортзале на Уолнат-стрит.

– Какой ты придумала сценарий?

– Перестрелка в университетском кампусе.

– Мда, похоже, это теперь настолько не редкость, что Мы уже даже готовимся к таким происшествиям.

– Вторым в этом списке будет взрыв в метро, – кивнула Али.

– Тебе помочь?

Усмехнувшись. Али выразительно посмотрела на живот Винтер.

– Ну, хватит тебе. Да, я беременна, и что теперь. Я же могу ходить, пусть и вперевалку. К тому же, кажется, там будет весело. У Пирс в субботу выходной, она присмотрит за малышом Ронни. Тебе, наверняка, понадобится какой-нибудь помощник, который будет следить за процессом и делать пометки и еще что-нибудь в таком роде.

– Ты что, на самом деле хочешь убить свой выходной, наблюдая, как толпа пожарных будет реанимировать пластиковые манекены, а студенты-медики бегать туда-сюда, заляпанные с ног до головы искусственной кровью?

– К июлю я хочу стать здесь штатным травматологом. – Горячо сказала Винтер. – Как знать, может, я уже сама буду вести один из этих курсов осенью на следующий год.

Али рассмеялась. – Может, вдобавок ты приберешь к рукам всю мою работу через несколько годков?

Глаза у Винтер так и засверкали. – А что, это мысль!

– Ладно, приходи, раз есть желание. Если устанешь, то всегда сможешь прилечь…

На биотелеметрической установке зазвонил телефон, и Винтер сняла трубку.

– Травматология, Томпсон слушает. – Винтер схватила ручку и лист бумаги. – Да, понятно. Вы знаете, где именно пожар? Ясно. Сколько?

Винтер подвинула листок к Али, последние два из написанных там слов были подчеркнуты. Взрыв на НПЗ. Много пострадавших. Пока Винтер продолжала получать информацию, Али позвонила по другому телефону в реанимацию и попросила прислать медсестер. Потом она позвонила в отделение «скорой помощи», предупредив, чтобы тамошние врачи придержали несколько пустых комнат во избежание перегруза в приемном покое травматологии. Людей, с менее тяжелыми травмами, можно будет отправить туда. Пострадавшие с сильными повреждениями дыхательных путей, или с тяжелыми ожогами пойдут в травматологию.

Как только Винтер положила трубку. Али уточнила:

– Сколько?

– Шестеро как минимум. Несколько гражданских, но и пожарные тоже есть. Пожар на нефтеперерабатывающем заводе.

– Позвони пульмонологам, пусть пришлют к нам еще четыре аппарата для вентиляции легких. Если будут отравления сероводородом, придется делать интубацию. – Али еще раз пробежалась по списку необходимых действий, уже выстроившемуся у нее в голове. – Когда подъедут?

Винтер посмотрела на часы. – Меньше, чем через десять минут.

– Так, найди всех хирургов-ординаторов, которые есть в больнице, и скажи, чтоб живо спускались сюда.

– Уже иду.

Али живо представила акры земли, на которых растянулись НПЗ, и их, увенчанные пламенем трубы, уходящие в небо, словно в эпизоде из какого-нибудь фильма про апокалипсис. Эти заводы были всего лишь в нескольких милях от них. Среди пострадавших – гражданские и пожарные, сказала Винтер. Али подумала, выехал ли на этот вызов наряд Бо, и не оказалась ли она в числе пострадавших. Двадцать пять процентов погибших на таких пожарах составляли как раз спасатели, прибывавшие на место происшествия первыми. На секунду у Али все внутри сжалось от непривычного приступа страха. Она надеялась, что ей больше никогда не придется мучиться от этого. Вот еще одна убедительная причина в пользу того, чтобы держаться подальше от женщин, живущих на грани.

Бо везла двадцатилетнюю девушку с множественными переломами костей лица в ближайшее отделение «скорой помощи», когда пришел первый вызов на пожар на НПЗ. Они с Бобби разделились, когда ей пришлось отсиживать часть смены на станции, так что в отличие от друга, Бо не попала в ряды спасателей, приехавших на тушение пожара самыми первыми. Бо подъехала к месту происшествия уже после третьего сигнала тревоги. К тому времени, обстановка на месте пожара представляла собой хотя и хаос, но уже не такой, как сначала. Повсюду стояли пожарные цистерны, пожарные машины с лестницами, автомобили «скорой помощи». Бо нигде не видела Бобби, зато нашла Джеффриса, Шеф отправил ее в медицинский командный центр сортировать пострадавших. Несколько работников завода, принимавших участие в тушении пожара, серьезно пострадали, и их Бо направила сразу в ожоговые отделения в медицинских центрах Крозер-Честер и Святой Агнессы. Несмотря на защитную одежду и автономные дыхательные аппараты, многие пожарные, все равно, подверглись воздействию вредных химических веществ в высокой концентрации, и у них наблюдались первые признаки интоксикации. Всех, у кого были симптомы неврологических нарушений или проблемы с дыханием. Бо отправляла в университетский медцентр. Когда очередь из пострадавших стала ослабевать, Бо перепоручила сортировку нескольким другим парамедикам и пошла отметиться в своем пожарном расчете.

– Как обстановка? – спросила она у Джеффриса, следя взглядом, как пожарные распыляют огнестойкий пенопласт по разлившимся лужам химикатов.

– Почти все локализовали. – Джеффрис сделал еще несколько пометок в контрольных статусах своих пожарных, и потом добавил: – Можешь ехать в больницу на следующей «скорой». Я тоже подъеду, как только тут все закончится.

– Зачем это? – спросила Бо. В ее сердце стало закрадываться нехорошее предчувствие.

Лицо капитана помрачнело. – Пара наших ребят, примчавшихся сюда в числе первых, порядком наглотались этой дряни.

– Бобби? – уточнила Бо, хотя уже знала ответ.

– Информации мало, но, похоже, у него какой-то приступ…

Бо не дослушала, ей достаточно было узнать, что ее напарник попал в беду. Ей нужно было к нему. Им вообще нельзя было разделяться. Она должна была прикрывать его. Не будь этого вынужденного перерыва в дежурстве, она была бы с ним на этом пожаре. Это была ее вина. Почему-то у нее никак не получалось не подвергать опасности людей, которые ей были дороже всего на свете.

Али оставила медсестер накладывать пропитанные солевым раствором стерильные повязки на обожженные грудь и плечи тридцатилетнего мужчины. Его состояние было стабильным, и сейчас должен был подойти хирург-ординатор общего профиля, чтобы оформить его в больницу. Али перешла к следующему пострадавшему. Судя по защитным штанам желтого цвета, которые все еще были на нем, это был пожарный. Лицо мужчины закрывала кислородная маска.

– Мэнни, сними с него одежду, – велела Али, быстро просматривая тонкую карту больного. – Бобби? Как ты себя чувствуешь? Как твое дыхание?

Не… очень… хорошо… док… – Голос у Бобби ослаб, дыхание было затруднено, а кожа приняла землистый оттенок.

– Кэш! – обратилась Али к администратору, сидевшему за маленьким рабочим столом в углу. – У тебя уже есть результаты анализов но содержанию газов в его крови?

– Секундочку. – Кэш вытащил из принтера лист бумаги и поспешил к Али, держа распечатку на вытянутой руке. – Вот, только что пришли.

Али просмотрела анализы. Показатели насыщенности крови кислородом в красной зоне. Уровень углекислого газа был повышен, начался ацидоз. Бобби угрожал коллапс дыхательных путей. Али отложила анализы в сторону и быстро проверила периферическую нервную систему. Рефлексы были подавлены, уровни чувствительности изменились. Эти симптомы указывали на интоксикацию центральной нервной системы. Али наклонилась над столом так, чтобы пожарному было ее видно.

– Вероятно, нам понадобится сделать интубацию, чтобы немного помочь тебе дышать, пока организм не избавится от отравляющих веществ.

Бобби кивнул, ему не хватало воздуха, чтобы говорить.

– Я обездвижу тебя, чтобы вставить трубку, но ты все равно будешь ее чувствовать у себя в горле. Может быть немного неприятно, зато сразу почувствуешь себя намного лучше, когда станет поступать кислород. Договорились?

Бобби закрыл глаза, потом медленно разлепил веки снова. – Где… мой… партнер?

Али нахмурилась и снова посмотрела в личную карту Бобби. Она не нашла там контактного лица, с которым нужно было связаться в случае необходимости.

– Девушка? Парень?

Бобби покачал головой и стащил маску. С трудом втянув воздух, он, задыхаясь, произнес: «Бо».

– Ох, – воскликнула Али, стараясь не обращать внимания на дрожь, которая прокатилась по ее позвоночнику из-за нахлынувшей тревоги. Она узнала напарника Бо, она видела его утром. – Что, с Бо что-то случилось на пожаре? Она как-то пострадала?

– Не знаю. Мы можем… подождать?

– Прости, Бобби, но нет. Нужно сделать все прямо сейчас.

Бобби устало кивнул.

Выпрямившись, Али махнула Мэнни. – Готовься к интубации. И достань ампулу павулона. Если он начнет…

– Бобби! – с этим криком в двери приемного покоя вихрем влетела Бо. Затормозив у медицинского стола, она схватила Бобби за плечо. – Эй! Какого лешего, старик?! Тебя что, нельзя оставить ни на минуту?

При виде Бо Али вздохнула посвободнее. На Бо были защитные штаны с подтяжками, проходившие по груди, округлость которой угадывалась под пропитанной потом футболке темного цвета. На ее лбу остался легкий отпечаток от шлема. Руки Бо были измазаны нефтью и копотью. Но, несмотря на этот взъерошенный вид, выглядела Бо умопомрачительно.

Бобби попытался заговорить, но стал шумно ловить ртом воздух, и его тело сильно затряслось.

– Ну, все, давайте! – резко сказала Али, метнувшись к изголовью стола. Она раскрыла изогнутый металлический ларингоскоп и обхватила челюсть Бобби, нажав на нее большим пальцем руки, чтобы открыть рот. Али надавила плоским клинком на язык Бобби и отодвинула его в сторону, чтобы разглядеть его голосовые связки. – Тут все отекло. Связок совсем не видно. Придется вставлять вслепую.

– Вот, возьмите, – сказала Мэнни.

– Следи за насыщенностью кислородом. – Али пыталась хоть что-то разглядеть в отекшей гортани. – Если я не пролезу туда после еще пары попыток, то понадобится трахеотомия. Найдите Винтер.

– Я пошлю ей сообщение. – Откликнулся Кэш. – Она убежала на вызов в рентгенологию.

– Тогда ладно. – Али ввела эндотрахеальную трубку вдоль задней стенки горла и протолкнула ее в направлении связок. Почувствовав преграду, она слегка надавила, надеясь, что отек еще не дошел до той стадии, когда воздух перестает поступать полностью. Трубка прошла чуть дальше, и Али подождала, давая сопротивлению ослабнуть. Вокруг трубки пузырилась розовая пенистая жидкость.

– Насос! – Али вытянула руку, и Мэнни вложил в нее тонкий катетер. Али вывела жидкость из горла Бобби, но это не помогло. – Все равно ничего не вижу.

– Кислород в крови падает, – сообщил Мэнни. – Восемьдесят пять. Восемьдесят три. Семьдесят восемь.

Засигналил кардиомонитор: пульс тоже пошел на спад. Открывай поднос для трахеотомии. – Али посмотрела через стол в полные боли глаза Бо. – Может, подождешь снаружи?

– Нет. – Охрипшим голосом ответила Бо, сжав Бобби за плечи еще сильнее, чтобы скрыть свою дрожь. Должно быть, у Торво поистине стальные нервы, и смелости ей не занимать.

Но если Торво способна это выдержать, то и она сможет. Она не оставит Бобби, что бы ни случилось. – Я остаюсь. Пульс у Бобби продолжал падать.

– Последний шанс. – Прошептала Али. Впрочем, вряд ли эти слова были обращены к ней, подумала Бо. – Колите павулон.

Медсестра ввела Бобби препарат, и, спустя несколько секунд, он перестал дышать. Глаза Али пылали, ее взгляд был устремлен на трубку, торчавшую у Бобби изо рта. Она нежно-пренежно взялась за трубку и медленно протолкнула ее в горло пожарного.

Бо стояла не дыша. Сердце колотилось у нее в ушах так громко, что она едва услышала визг кардиомонитора, предупреждавшего о том, что пульс упал до опасно низкого уровня.

– Давай, детка, давай, – уговаривала Али мягким и нежным голосом. – Еще чуть-чуть. Ну же!

В желудке у Бо содрогнулось, к горлу подступила желчь. Пожалуйста.

– Давление шестьдесят, – сказал Мэнни спокойным ровным тоном.

– Я уже почти, – пробормотала Али.

Бо не могла смотреть на мониторы. Они все предупреждающе звенели на разные лады, из-за чего вокруг стояла полная какофония. На Бобби она смотреть тоже была не в состоянии. Безжизненный вид напарника и его неестественно посеревшее лицо разрывали ей сердце. Ее взгляд отыскал единственное пристанище – лицо Али. Бо сосредоточилась лишь на этих пылающих глазах, четко прочерченной линии носа, на предельном спокойствия, читавшемся на этом лице, на котором не дрогнул ни один мускул. Бо поняла, когда все получилось. Веки Али чуть-чуть распахнулись, и в ее глазах цвета полуночи вспыхнули искры – Али подняла взгляд на долю секунды и посмотрела на Бо с победным видом, чувствовавшимся по ее глазам, пока вся остальная часть се лица была скрыта под маской.

– Ну, вот мы и внутри, – объявила Али и подсоединила трубку к аппарату искусственного дыхания. – Послушай его грудь.

Мэнни быстро задвигал фонендоскопом по груди Бобби. – Дыхательные шумы прослушиваются с обеих сторон. Давление и кислород в крови растут.

Али выпрямилась и стянула с себя маску. – Поставьте ему капельницу с нитритом и добавьте ампулу бикарбоната калия. Скажите пульмонологам, чтобы обязательно дали ему какое-нибудь бронхолитическое средство.

– Спасибо, – сказала Бо. Это слово, конечно, не выражало всех ее чувств, но она больше не знала, что сказать. О чем она думала на самом деле. Бо точно не могла сказать вслух. Ты потрясающая. Невероятная. Безумно красивая.

Али мимолетно улыбнулась и наклонила голову в сторону коридора. – Пожалуйста. Может, скажешь своим ребятам, что ему придется пробыть здесь несколько дней, но прогноз благоприятный.

Только сейчас до сознания Бо донесся гул голосов, который раньше она не замечала, поглощенная совсем другим. У приемного покоя столпились пожарные и парамедики, переживая за судьбу одного из своих.

– Я им скажу. – Бо робко погладила Бобби по волосам. – Прости, напарник.

Али нахмурила брови. – В чем дело?

– Это я виновата в том, что он сюда попал, – категорически заявила Бо. До нее дошло, что вся эта кризисная ситуация закончилась ровно там, где она и началась, в приемном покое. – Я была бы рядом с ним, если бы капитан не заставил меня отсиживаться на станции сегодня утром. Но я думаю, тебе об этом известно.

– Али в недоумении посмотрела на Бо.

– Меня ждут пациенты. Я должна идти.

– Да, конечно, – Бо отошла на шаг назад. – Спасибо еще раз.

Глава седьмая

– Привет, – шепотом сказала Джилли, скользнув за штору, отгораживающую кровать Бобби в углу палаты интенсивной терапии. Она положила руки на плечи Бо и, наклонившись, поцеловала ее в щеку.

– О, привет! – Бо стала вставать, чтобы уступить Джилли складной металлический стул, с которого она не сходила последние два часа.

– Сиди, сиди. – Джилли надавила обеими ладонями на плечи сестры и мягко помассировала затекшие мышцы. – Вид у тебя измученный.

– Как тебе удалось попасть сюда?

– Связи. Один из моих партнеров женат на здешнем враче. Я сослалась на пару имен, что было не так уж трудно.

– Но что ты здесь делаешь?

– Последние часа четыре про пожар говорят во всех новостях. Между прочим, моя сестра работает в пожарной охране, а сообщалось, что среди пострадавших есть и пожарные. – Джилли покачала головой, улыбнувшись нежной улыбкой. Потом ты позвонила и оставила сообщение, сказав, что не знаешь, когда вернешься домой, потому что твой напарник в реанимации, и велела мне не волноваться.

– Прости, – пробормотала Бо. – Я подумала, что ты поймешь, что со мной все в порядке, раз я позвонила.

– «В порядке» бывает по-разному, родная, – сказала Джилли и взъерошила волосы Бо. – Как он?

– Без особых изменений. Врачи говорят, что он может еще спать какое-то время.

Бо откинула голову и прижалась к животу Джилли. Она так пристально смотрела на все эти мониторы над постелью Бобби, трубку, которая вела к аппарату искусственного дыхания, капельницы, на его неподвижный, пугающе хрупкий профиль, что от напряжения у нее заболели глаза. Ей жгло грудь, было больно дышать. Бо не переносила больницы. Ей были ненавистны больничные запахи, приглушенные голоса, слабое освещение и мерцающие циферблаты приборов. Все здесь было чужеродным и пугающим. В этих стенах имя заменялось диагнозом, жизнь сводилась к показателям в личной карте, а будущее – к прогнозам врачей. Перед лицом безжалостной трагедии и смерти все человеческое стремительно исчезало, но Бо не собиралась позволить Бобби пополнить безликую статистику. – Тебе нормально здесь, малыш? – спросила Джилли.

– Я в порядке, все хорошо. – Бо запрокинула голову еще сильнее, чтобы увидеть лицо сестры. Она знала настоящую причину, которая привела сюда Джилли. Сестра приехала в больницу не для того, чтобы успокоиться самой, а чтобы успокоить ее, Бо, страхи. Она никогда не сможет отблагодарить ее за все, что Джилли для нее сделала.

– Я хочу быть рядом с ним, когда он проснется. А ты иди домой.

– Я могу посидеть здесь немного.

– Нет, не нужно. Я, правда, в порядке. Мне будет лучше, если я буду знать, что хотя бы кто-нибудь из нас двоих поспит. – Бо взяла Джилли за руку и поцеловала костяшки пальцев. – Спасибо за все. Я люблю тебя.

– Я тоже тебя люблю.

Али отдернула штору, да так и замерла от неожиданности, став невольной свидетельницей этого проявления нежности. Эффектная рыжеволосая женщина в элегантном костюме и кашемировом пальто шептала какие-то ласковые слова Бо Кросс, а сама Бо прижимала руку этой женщины к своей щеке. На своем веку Али повидала всевозможные способы, при помощи которых люди, охваченными сильными эмоциями, выражали свои чувства, вплоть до неудобных поз на узких больничных кроватях. Но та ранимость, пополам с нежностью, с которыми Бо смотрела на женщину рядом, заставили Али почувствовать зависть и необъяснимую ревность.

– Простите, – извинилась Али, заметив, как пальцы Бо переплелись с пальцами рыжей. От этого она вспылила, что было ей совершенно несвойственно.

– Привет. – Поздоровалась Бо, и быстро поднялась со стула.

– Обычно мы ограничиваем визиты к пациентам, особенно в столь позднее время, – сказала Али более резким тоном, чем собиралась.

– Я как раз уходила, – объяснила Джилли. – Прощу прощения, что нарушила правила.

– Медсестры сказали, что я могу остаться здесь, – добавила Бо. Она не ожидала увидеть Али так скоро и неожиданно ощутила огромное облегчение просто оттого, что доктор была рядом. Почти весь день она злилась на Али за то, что та настучала на нее капитану, но вечером, когда весь мир Бо. казалось, был готов выйти из-под контроля, все, что ей было нужно – это посмотреть на Али, и ей сразу стало лучше. Эта необычная реакция заставила Бо нервничать и защищаться.

Джилли провела пальцами по руке Бо. – Позвонишь мне утром?

– Как только, так сразу.

Али отошла в сторону, давая знакомой Бо пройти. Почему-то ей не приходило в голову, что у Бо может быть постоянная подруга. Приглашения Бо провести время вместе были более чем прозрачными, из чего Али ошибочно решила, что у Бо не было отношений. Глупо было думать, что другие женщины тоже встречались с какой-нибудь одной девушкой, как обычно это бывало у нее. Почему бы такой симпатичной и молодой девушке, как Бо, не иметь сразу нескольких женщин? По всей видимости, Бо относилась к отношениям точно так же, как ко всему остальному, – с напором и, не признавая границ. Нельзя забывать об этом, подумала Али.

– Ты бы тоже шла домой, – сказала Али и сосредоточилась на диаграммах, лежавших на узком столе у подножья кровати. – Ты все равно ничего не сможешь пока сделать.

– Я не хочу, чтобы он оставался здесь совсем один. Охрипший голос Бо и затаенная боль в ее словах заставили Али оторваться от показателей Бобби и поднять на нее глаза. У Бо был тот же затравленный взгляд, как в те несколько секунд в приемном покое, когда жизнь Бобби висела на волоске. Бо была измотана и очень переживала за напарника. Али сделалось стыдно за свою непонятную реакцию. Бо не заслуживала, чтобы ее порицали, или злились на нее, сколько бы там женщин ни было в ее жизни. Это были ее, Али, проблемы, а вовсе не проблемы Бо. Вдохнув поглубже, Али жестом показала на листы бумаги.

– Основные показатели у него стабильны. Соотношение газов в крови улучшается. Все лабораторные анализы в норме. С ним все хорошо. Иди домой, поспи.

У Бо сжались челюсти. – Ты меня выгоняешь?

Али подумала, что даже при желании ей вряд ли это удастся. К тому же даже с темными кругами под дерзкими глазами, Бо, все равно, была самой привлекательной из всех женщин, которых Али могла вспомнить. И что теперь расстраиваться из-за того, что она не могла сопротивляться обаянию Бо. Али бросила взгляд на часы. – Почти полночь. Ты что-нибудь ела?