Радиоактивный ветер Колентьев Алексей

— Нет. Они как одно существо, разум един, своей личности почти нет. Что знает один из них, то известно и остальным. Расстояний для Мозгоедов не существует, они всегда вместе. Но ходят чаще по парам. Придя в Круг парой — это почти ничего не значит для пожирателей мозгов: просто они всегда слишком самоуверенны. И кроме того, по другому им до вас не добраться, им это хорошо известно (удовлетворение, гордость).

— В чём суть поединка?

— Вы войдёте в круг и будете нападать. Но битва будет только битвой разума, так гласят правила Арбитра. Тот кому бросили вызов, сражается оружием предложенным ему вызывающей стороной, дабы доказать своё явное преимущество и силу.

— Иными словами, Мозгоеда нужно превзойти в его же искусстве иначе бой не допускается?

— Ты всё верно понял, Тридцать девятый. Нет доблести в турнирном бою, если твоё оружие совершеннее, а сам ты ничто без него. Возьми оружие врага. Овладей им и победи. Тогда в десять раз увеличится твоя сила в бою обычном. Таков закон племени Изменяющих. Итак, я спрашиваю тебя, Антон Васильев, старший прапорщик, позывной «Тридцать девятый»: ты встанешь плечом к плечу с братом и сразишься в Круге Арбитра?

— Да.

— Твёрдость и мужество (удовлетворение) — Видящий повернулся к остальным, сидящим по обе стороны кровососом. Намеренно говоря вслух, не пользуясь мыслеречью — Перед нами необычный претендент. Он не был рождён в племени, его не обучал Ведающий искусство Охоты, но я считаю, что этот человек достоин схватки. Что думаете вы?

Промедлив не более пяти секунд, один за другим, кровососы стали подниматься со своих мест. Потом каждый из них прошёл мимо меня и в зависимости от решения смотрел на Видящего путь. Потом все они снова заняли свои места на скамьях. Видящий снова заговорил;

— Двенадцать из пятнадцати сильнейших Охотников племени Изменяющих, сочли тебя достойным, Тридцать девятый. Мой голос будет тринадцатым. Тринадцать — число темноты, когда всё зависит от нитей вероятности и от самого испытуемого. Будущее твоё тёмно, но и сила не мала. Сегодня будет бой. Пусть победа будет за достойным.

— Мне всё понятно. Драться, так драться.

А что вы хотели? Ситуация получилась пикантная, но выйти из неё можно было только одним способом — победить мозгоедов. Уверенности в том, что это получится, конечно, полной не было. Но учитывая, что я буду в паре с побратимом, шанс оставался. В книжках герою открывают некий секрет и у него всё получается само собой, в реальности всё несколько иначе. Как и сказал старый кровосос, всё что нужно я знал и умел, осталось только правильно это применить. Так, нужно вспомнить свои ощущения там, на болоте. Прежде всего: раскрыться и пропустить боль через себя, принять её как тяжёлый но вполне подъёмный вес. Это прояснит мозги и позволит более-менее чётко мыслить. Затем, вспомнить ощущения возле портала. Тогда я пытался обращаться к непонятному мне тогда тёплому, по ощущениям, предмету. Это был Дар. Ну-ка попробуем… Дар тут же отозвался, тело окатила волна живительного тепла, усталость и туман в голове исчезли. Сил ощутимо прибавилось. Значит, это резерв. Но вот как подчинить мозгоеда?.. ответ пришёл от побратима:

— Нападай. Верни боль. Направь пожирателю мозгов его силу в ответ. Потом — прикажи. Вырывается — снова пошли боль, и снова прикажи. Так всё время.

— Спасибо брат. Ну, когда будем драться?

— Скоро. Они уже здесь. Чувствуешь?

Переключившись на ощущения, я действительно ощутил всех: племя, моего побратима, старого, как чёрт знает кто, Видящего Путь и нечто иное. Будто попал рукой в куль с гнилой картошкой: жижа и вонь. Сотни, тысячи загубленных жизней… Страх, желание поквитаться, ненависть ко мне и Охотнику. В северном конце зала появились две закутанные в пылевики низкорослые фигуры. Наш противник появился.

Неожиданно, всё вдруг подёрнулось непроницаемой белёсой пеленой, и очертания зала исчезли. Через пару секунд дымка рассеялась, и мы с Охотником и мозгоедами очутились на небольшом, примерно десять на десять метров пятачке, напоминающем по форме правильный круг. Границами этого своеобразного ринга были огненные аномалии — «жарки». Факела чистого, оранжевого пламени поднимались на шестиметровую высоту, но ни тепла, ни каких либо звуков аномалии не издавали. Всё было понятно и так: кто выйдет за пределы круга — прогорит до пепла. Мы встали друг против друга, мозгоеды откинули капюшоны скрывавшие их лица. Ничего особенного: уродливые, шелушащиеся от радиации лица, белёсые глазки, да узкие, безгубые рты.

— Начинайте! — Голос Видящего донёсся, казалось, со всех сторон.

Одновременно с этим нахлынула боль, жуткая и не переносимая. На грани потери сознания. Держаться… Принять волнами нахлынувшее безумие. Рядом чувствую ответный удар. Охотник вступил в поединок с более сильным соперником. Холодная ярость, жажда мести и радость битвы — вот что было в ответном отголоске волны боли и ужаса посылаемого моим братом навстречу потоку мутной волны безумия исходящей от старшего Мозгоеда…

Волна боли и ужаса прошла и появилось ощущение некоего сгустка энергии, до которого я мог дотронуться и … Я собрал всю свою ярость, вспомнил то, что говорил Охотник и ответная волна пошла от меня к противнику. Резкий крик боли, переходящей в визг стал ответом, давление на психику исчезло. Мой визави не ожидал удара от человека: оба мозгоеда сконцентрировались на атаке Охотника, походя придавив меня чем-то вроде ментальной оплеухи. Они думали, что подобно им самим, Охотник использует меня как источник силы, резерв. Не восприняв человека как полноценного бойца, мозгоеды просчитались.

Тактика врага тут же изменилась. Теперь уже большая часть их усилий была направлена на то, чтобы сломить волю более слабого противника, раздавить его. Боль и паника превратились из тоненького ручейка в глубокий океан. Я почувствовал, как падаю на колени. Предприняв отчаянное усилие, мне удалось дотянуться до Дара. Живительный силовой поток снова наполнил тело и разум жизнью и энергией. Вот почему артефакт так хорошо впитывает радиацию, а кровососы не боятся излучения. Оно даёт им силы не хуже какого-нибудь сочного кабанчика. Медленно, превозмогая боль, удалось встать на ноги и отправить ответную волну в источник боли и ужаса, щедрыми потоками изливающихся на меня.

Справа я почувствовал как чья-то рука, ухватив меня под локоть, удерживает от падения. Охотник не бросил, прикрыл снова: мощный, яростный поток энергии устремился в сторону двух грязно-коричневых пятен. Из-за тумана застившего мне глаза, всё вокруг было очень размыто. Снова послышался высокий, скрипучий визг контролёра. Напарник более старшего мозгоеда уже слабел, впрочем как и я. Собрав все силы, мне удалось сконцентрироваться и послать сгусток паники в мозг слабеющей твари. Получилось: контролёр запаниковал. Его защита рухнула и мой побратим тут же ударил в образовавшуюся брешь. Дикий, рвущий перепонки крик разрезал тишину пещеры, где проходил наш почти безмолвный поединок. Боль ослабла, один из мозгоедов рухнул на пол. Но второй с удвоенной силой начал атаку и тогда, мне пришла в голову фраза Видящего Путь, о победе врага, его же оружием.

Собравшись с силами и зачерпнув энергию из почти опустевшего Дара, я решился на отчаянный ход: проникнуть в сознание упавшего контролёра. Мерзкая тварь была ещё жива, хотя мозг её уже был сожжён. Устремившись внутренним взором к поверженному противнику, прилагая дичайшие усилия, прорвался внутрь его сознания. Всё окружающее вдруг потеряло свои цвета, поменяв их на всевозможные оттенки красного. Я понял, что получил контроль над сознанием и телом поверженного Мозгоеда. Заставил его повернуть голову, ничего нет подходящего… Справа тоже ничего… Посмотрел на когтистые, тоненькие но жилистые руки Мозгоеда и заставив того подняться вцепился ими в горло старшего нападающей пары. Тот даже вздрогнул от неожиданности. От чего пропустил мощный удар Охотника.

Было понятно, что задушить контролёра вряд ли получится. Но вот отвлечь — вполне возможно.

— Бей!.. Со всей силы бей его!.. — Это я крикнул, но на самом деле только прошипел сквозь зубы. Кровь уже не переставая струилась из носа, пот градом катил с лица, слепя и выедая глаза.

Охотник услышал и, рыкнув нечто нечленораздельное замолчал, но оставшийся Мозгоед завизжал в голос. Я же всё сильнее сжимал руки на его горле, попутно заставляя подконтрольное тело вцепиться в шею главного Мозгоеда и грызть его тонкую шкуру мелкими острыми зубами, добираясь до кровеносных артерий. Чёрная жижа брызнула в лицо марионетки, а я перестал что-либо различать. Неожиданно, всё прекратилось: красный свет исчез, навалилась темнота.

Очнулся всё в том же зале с фиолетовыми стенами. Но на этот раз обнаружил себя сидящим на одной из скамей у восточной стены зала. Рядом, по правую руку сидел Охотник, а слева ещё один кровосос, чья шкура была покрыта тонким узором застарелых шрамов. Ощущения были ниже среднего, как после серьёзной контузии. Силы постепенно возвращались, но хуже чес сейчас, мне ещё никогда не было.

— Испытание пройдено — Это заговорил Видящий Путь — Тридцать девятый, теперь ты стал частью племени Изменяющих. Но знай: мы — свободные охотники, полагаемся только на свои силы и силы своей семьи. Нам чужда стадность… Поэтому нас осталось так мало. Собрания подобные этому — редкое исключение, такое случается не часто. Рассчитывать ты можешь только на себя и своего брата. Мы помогаем, если опасность угрожает Пути племени или если месть не может свершиться по причине смерти всех братьев семьи. Помни то, чему научился и будь готов принять вызов или ответить на призыв Общего сбора. Теперь же, ты вернёшься туда, откуда был взят. Раны твои затянутся, но приобретённое знание и обретённая семья будут с тобой всегда (гордость, одобрение, надежда). Твой брат скажет то, что нужно сказать, но это уже только ваше дело. Мы приветствуем тебя, Тридцать девятый, ты — Охотник Изменяющий. Внутри племени мы будем звать тебя так, как было произнесено. Любое существо на Осколке будет знать, кто ты теперь и по-своему будет проверять достойно ли было полученное сегодня тобой звание. Прощай, мы увидимся в своё время. Сейчас же линии вероятности расходятся, возвращайся в свой дом.

Всё снова померкло и я очутился в башне, где и рухнул бы на пол, не подхвати охотник меня под руки. Взяв мою правую руку, побратим сделал небольшой надрез на бицепсе и впрыснул свою слюну. Обожгло холодом, по телу разлилось онемение и слабость.

— Час. Потом будешь как раньше. Молчи. Слушай. Часто захват делать нельзя — ты человек. Слабее Охотника, можешь умереть. Если пришлось — пей воду очищенную Даром. Всё пройдёт. Быстро. Но надо отдыхать. Часто. Людей можешь читать так. Смотри, пошли Волну. Не сильно — люди глухие. Не чувствуют. Изменённые — чувствуют. Осторожно с ними. Но ты сильнее. Будут знать. Остерегутся обмануть. Мозгоеды будут охотится. Стерегись «серых плащей». Сильные Мозгоеды — будут нападать. Если больше одного — зови. Сам с двумя не сражайся. Тогда я снова один. Тогда уйду совсем (сожаление). Серых предателей не бойся: прочитают метку — будут побегать. Попытаются напасть два или три — законная добыча, справишься сам. Шли Волну на всех. Хватит. Потом стреляй, не смогут сопротивляться. Потом — отдых и вода… Но серые — трусы. Не нападут, затаятся. Тоже почувствуешь. Бойся Пустотелых и их хозяина. Близко к… В_ы_ж_и_г_а_т_е_л_ь (длинное и незнакомое слово далось кровососу с трудом) не ходи. Защиты нет. Другие места — можно. Хорошая охота всегда. Теперь пора. Наша охота ещё впереди. Пока — сам. Солнышко — хорошая (теплота). Подарок ей. — Побратим протянул мне на ладони маленького котёнка, тот почти не пищал, только смотрел на меня серебряными глазами. Это был «чернобыльский кот», опасная по слухам тварь, тоже умеющая выжигать мозг всякой мелочи вроде крыс и тушканов — Не бойся. Это друг. Поможет ей, предупредит если беда. Ест сам. Спит где хочет. Друзей защищает своей жизнью.

Котёнок посмотрел на меня ещё раз и … Я почувствовал мысленный контакт. Зверёк согласился быть моим другом и присмотреть за Дашей. Мявкнув, спрыгнул с ладони Охотника и удалился в подвал. Там, как я чувствовал, начала просыпаться подруга. Поединок изменил меня. Нет, конечно кожа не посинела, глаза были того же цвета, что и раньше, но изменилось нечто в восприятии. Я мог чувствовать всех, кто проходил в пяти метрах от башни, всех, кто внутри. Причём именно чувствовать. Все эти басни про чтение мыслей оказались не верны. Точные фразы и конкретные слова я читать не мог, а вот настроение, мыслеобразы приходящие в виде разной чёткости картинах — это да, это получалось. Интуиция и раньше была неплохо натренирована многочисленными ситуациями имевшими место быть на войне. Но раньше это было как далёкий шёпот, который в гуле толпы не всегда и расслышишь, скорее почувствуешь. Теперь это было совершенно доступное состояние, потянись к которому и всё становилось более-менее чётко читаемо. Даже крыс чувствовал, спешно покидающих неизвестные мне доселе норы в подвале. Живучие твари почуяли кота и решили не рисковать.

Как и обещал Охотник, «клофелин отпустил» через час. Чувствовал я себя разбитым, но теперешнее состояние, не шло ни в какое сравнение с тем, что было сразу после поединка.

Из подвала послышались шаги, потом с котёнком на руках появилась Даша. Зверь был серый в чёрную полоску и с виду от обычного кота ничем кроме глаз не отличался. Уютно устроившись у девушки на руках, он подхалимски и уютно мурчал.

— Васильев, как он очутился здесь, не замечала, даже запаха кошачьего нет. Славный… Твой?

— Нет. Это тебе в подарок прислал мой побратим Охотник. Он сказал, что кот этот немного не такой как все. Сказал, что тебе должно пригодиться то, что этот зверь умеет. Что он может, я не знаю — Ответил я на немой вопрос девушки — Возьми его с собой. Охотник сказал, что это важно.

— Мрр. — Котёнок потёрся мордочкой о Дашину грудь, устраиваясь поудобнее. Я почувствовал, как он… Посылает мне образ солнечного зайчика, быстро прыгающего по дощатому полу. Кот хотел сказать своё имя.

— Его зовут Солнечный зайчик.

— Длинно, но забавно пусть будет так. Я в душ. А потом вещи паковать — Присмотревшись ко мне, Даша подозрительно покосилась — Я буду меньше на тебя наседать Васильев, всего два дня прошло, а ты уже на приведение похож.

— Укатала старика.

— Вот ещё, старик нашёлся! Бегать надо по утрам и витамины есть.

— Угу, виагру… И я почти всё время бегаю, прыгаю и поднимаю тяжести. С физнагрузками у меня всё в порядке.

— Тапком кину, не нарывайся лучше. Просто поменьше шарься по всяким подвалам да… — Досказать я ей не дал. Подошёл и, обняв, крепко поцеловал. Кот спрыгнул на пол, сразу принявшись вылизываться. Высвободившись из моего захвата с явной неохотой, подруга добавила, уже спускаясь в подвал — Рот он мне заткнул! Старый… Укатала… Вот посажу на диету…

Я посмотрел комбез и понял, что бельё и картриджи-поглотители надо менять. Несло от меня козлиным дум непереносимо. Будто в баню в полной выкладке ходил. Вот этим-то полезным делом я и занимался, попутно кумекая над снаряжением для рейда. Нужна была хорошая радиостанция. Я планировал на базе комплекса типа «акведука» собрать систему совместимую с ПДА. Цифровая карта с наложенной на неё сеткой радиоперехватов поможет отряду свободнее маневрировать и чётче выполнять приказы. Следовало подумать над шифратором и поискать программы декодеров рабочих частот местных группировок. У Тары это должно быть: кредит алхимиков позволял мне заказать ему почти всё, что нужно. Единственным неудобством было то, что парни Якоба экипированы на западный манер и в боестолкновении будет непросто отличить своих от чужих на звук. Но тут была задумка заказать им всем фирменные «тихари». Тогда звука не будет совсем. Остаётся только несовместимость б/к, но думаю, что проблем быть не должно. Разберёмся…

Сборы вместе с завтраком заняли около часа. Даша приготовила омлет с консервированными грибами, сама напилась кофе, а я по старой привычке баловался чайком. Кот заявился точно к столу. Притащил крысу, которую запивал консервированным же молоком из банки, налитым специально для него в алюминиевую миску. Ели все молча, но мысли были общими: и ей, и мне не хотелось расставаться. Только причины были у каждого свои. Меня больше волновал поход подруги с караваном и те неприятности, которые могли подстерегать их отряд на пути. Знал, конечно, что всё это ерунда. Ведь Даша стала лучше стрелять и кое-что в бою сумеет показать. Чувство тревоги за близкого человека — штука иррациональная, мало зависящая от конкретики и фактического положения вещей. Ход мыслей подруги был читаем почти аршинными буквами: ей тоже не хотелось уходить, но более всего хотелось пойти со мной, быть рядом. Не из кровожадности и азарта, а лишь по причине глубокой привязанности. Высокие слова типа «любовь», «страсть», я произносить зарёкся ещё со времени последней женитьбы. Каждый раз, как доводилось произносить нечто подобное, чувств это не выражало, скорее опошляло их, внося некий элемент наигранности. Потом помыли посуду, каждый раз как бы невзначай касаясь друг друга, что было жестом не выразимого словами чувства печали.

К западному блокпосту мы вышли вместе, после чего Даша в последний раз прикоснулась губами к моей чисто выбритой щеке и не оглядываясь пошла вслед за вьючными лошадьми, принадлежавшими караванщику. Конвой состоял из пяти подвод с возчиками, трёх вьючных лошадок, видимо с грузом для Лесника, да десятка «долговцев», выполнявших функции охраны. Они водили караваны на Малый кордон — огибая зоны враждебных группировок с северо-запада, тропа проходила частью по дикой территории, частью по окраинам Могильника. По пути было оборудовано несколько пунктов отдыха — держали их мелкие группировки вольняг, взимающие с проходящих караванов небольшую плату за постой, попутно затариваясь всем необходимым, делая караванщикам заказы на те, или иные припасы и снаряжение заранее. Выгодно было всем: путешественники получали сравнительно безопасное место для ночлега и отдыха, а вольняги могли особо не напрягаться по поводу снабжения. Банды мародёров обычно пытались устраивать засады неподалёку от таких стоянок, но сталкеры постоянно патрулировали прилегающую местность и стычки с бандами происходили редко.

Прощальных слов не было, в нашем ремесле прощаться, желать удачи, и как тут некоторые придурки вечно голосят: «чистого неба», не стоит. Наоборот, кроме обычного «бывай», лучше ничего не говорить. Удача в подобных местах играет не последнюю скрипку, поэтому пожелав её на словах, вполне можно спугнуть эту капризную дама на деле. Чистое небо я, как разведчик, тоже не приветствую, по весьма очевидным причинам. Для моей работы предпочтительнее дождь, слякоть и холодрыга, когда врагу есть о чём подумать, кроме приятного осмотра окрестностей под ласковый, тёплый ветерок и яркое солнышко, когда сектора просматриваются аж на всю глубину. Я так вообще солнце не жалую, потому что вспышкой осветительной ракеты, пущенной пьяным «контрабасом»[40], в угол комнаты отдыха, мне серьёзно подпалило лицо. С тех пор я очень не люблю синее небо и яркое солнце. Дело здесь не в какой-то травме, просто не люблю и всё тут…

Дождавшись, пока Дашин караван скроется за поворотом тропы, помеченной вешками после последнего Выброса, я направился в сторону «супермаркета» Тары, хотя это слово можно произносить и без кавычек: гигант местной спекуляции действительно развернулся в Зоне шире всех остальных. Само собой были и минусы в этом: если, скажем у Одессита, можно найти нечто особенное, нигде более не встречающееся, то Тара ориентировался скорее на оптовиков и товар у него был массовый, редкостей лучше было не спрашивать. Зато в плане последних новинок именно массового производства, будь то новейшие системы связи, боевые стрелковые комплексы, средства защиты и прочее — выбору в его подвале могли позавидовать армии в некоторых европейских странах. А за качеством торговец следил особенно тщательно, потому что жил в месте, где рекламации на бракованный или некондиционный товар могут последовать в весьма резкой форме, причём со смертельными для продавца последствиями.

Предстоявшая операция была чистой воды авантюрой, на которую без определённого рода давления, я бы ни за какие пряники не подписался. Слишком мало информации по противнику и ни минуты времени на выработку подходящего плана действий. Единственным плюсом, было отсутствие проблем со снабжением, что непременно нужно использовать по максимуму. Если рассуждать здраво, то помочь в проведении рискованной, сверх всяких пределов, акции могло только чёткое понимание обстановки. Спутники в этом «заколдованном королевстве» ни чем помочь не могли, поэтому я придумал нечто уже виденное как-то раз. Если совместить трансивер вроде носимого «Акведука» с нашими ПДА, можно получать чёткий рисунок обстановки, а в случае облавы, появлялся реальный шанс сманеврировать на местности и уйти от преследования. Более того: можно включиться в радиоигру и сбить преследователей с толку. Преимущества трансивера были очевидны только для группы: в одного мне вполне хватало семидесяти метров, которые обеспечивал довольно точный сканер ПДА. Но всё поменяется, если придётся, как раньше, выходить в рейд группой. Резко снижались возможности к маневрированию и увеличивался риск обнаружения противником. Но в одного или тройкой идти тоже было не приемлемо: в полноценной группе, при обнаружении велик шанс отбиться и выполнить поручение, а втроём… Если засветимся, то «груз» придётся бросить и тогда всё обернётся кисло. И именно в группе есть возможность заполучить радиста. Андрон на эту роль вполне подходил. Таким образом, диапазон уверенного определения целей увеличится до пяти километровой зоны и кто бы чего не сказал, мы будем об этом знать. Кроме того, узел управления будет под полным моим контролем и в случае если братья — подельнички из группы Буревестника задумают соскочить, или что-либо переиграть, то останутся без связи. Замкну управление отрядом на себя, чисто проведу акцию и разбежимся.

План был прост: пройдя внутрь периметра духовского лагеря, зачистить всех по-тихому, уничтожить следы пребывания «факелом» и постараться уйти с заложником как можно дальше. Нет гарантий, что духов уже не стало сорок или пятьдесят человек как минимум. Увидев фейерверк и поняв что случилось, они непременно кинутся следом. И вот тут я за расклад не поручусь: что мы с Нордом, что Буревестник со своими парнями в зоне люди новые. Духи тоже не старожилы. Но болота они скорее всего изучили лучше нас — это очевидный факт. Тихон, как проводник, становился незаменимым звеном. Почти ключом к успеху акции. Но… Доверие и ставка на одну фигуру — это почти гарантированный проигрыш. Поэтому нам нужны были «уши», чтобы сопоставлять информацию проводника со своими действиями. Нет полной гарантии, что Тихон не использует нас в каких-то своих целях. Не случайно этот хитрый бомжара будет находиться рядом со мной. Так гораздо меньше шансов нарваться на сюрприз. Во всём нужен контроль.

Пока я шёл к «супермаркету», поступил входящий вызов по закрытому каналу от Норда. Свернув на пустырь за каким-то промышленным зданием, занятым под ночлежку и склад продовольствия, отжал тангенту и ответил.

— Что у тебя, второй?

— Вышел в точку «рандеву», точки проверены. «Зелёный» по квадратам.

— Отлично. Как там новичок?

— Парень знает всё кругом лучше меня, сильно помог. Просится к нам в группу, если отец разрешит.

— Добро. Отправляй его на базу, сам остаёшься с проводником. Присматривай за ним, но без враждебности. Помни второе правило.

— Доверяй, но не расслабляйся. Понял, всё сделаю.

— Время встречи по основному варианту, ожидайте там.

— Понял. Отключаюсь.

— Отбой связи.

Андрон будет здесь к 01.00 завтрашнего дня. Группе представлю его позже, а пока следует затариться электроникой. Каламбур однако: затариться у Тары. Выйдя снова на дорогу, подумал о том, что взять: наш «Акведук» или нечто импортное, вроде амеровского «Айкома», принятого на вооружение совсем недавно. Вроде всё стандартно по набору функций, кроме того есть возможность подключить ПДА. Посмотрим, что он предложит.

Тара принимал меня не сам, на этот раз я попал на вёрткого парня совершенно непримечательной внешности. Тот выслушал мою просьбу и предложил на выбор как наши, российские «Акведуки», так и амеровские армейские комплекты «Military Bundle», на базе радиостанции IC-F43GS. Парень бесцветным голосом заметил, что «американская байда удобнее, но русский лучше переносит условия кипеша». Поэтому мы с ним остановились на носимом «акведуке», с заменённой амеровской, более удобной гарнитурой «свободные руки». Ларингофонная схема позволяла голосовую активацию рации, не пользуясь руками, а миниатюрный наушник почти не мешал восприятию звуков окружения. Наши подобные устройства были чуть топорнее и часто выходили из строя, банально перетирались провода, а импортные были кевларовыми. В остальном я решил поддержать отечественного производителя, учитывая, что комплекс хорошо себя показывал в экстремальных условиях.

Вернувшись в башню, сразу принялся за подключение и вот — на руках у меня было девять комплектов радиостанций и один, относительно небольшой «короб» трансивера. Весил он около четырёх с половиной кило, поэтому таскать его было не так обременительно. Выделив основной и пару резервных каналов, зафиксировал рабочие частоты и частоты сканирования. Синхронизировав трансивер со своим ПДА, мне удалось добиться передачи данных на его мини-карту, где тут же отобразились все точки шифрованного радиообмена и точно показался район последнего контакта с Нордом. Хитрый латыш вышел от точки «рандеву» километров на пять и только после этого начал разговор. Если кто-то заинтересуется — пусть поищет неприятностей на свою пятую точку. Для встречи с наёмниками всё было готово, оставалось только подождать несколько часов.

Снова заработал ПДА, пришло сообщение от Норда, но это была карта примерного расположения секретов и расписание смен мобильных патрулей на духовской базе. Всего строений было шесть и расположены они были грамотно: по периметру островка, таким образом, чтобы смешиваться с низкорослым кустарником и затруднить обнаружение с воздуха и возвышенностей. Судя по всему, это были обычные двенадцатиместные палатки. Обложенные срезанным кустарником и затянутые маскировочной сетью, такие убежища вполне подходили как укрытия от наблюдения… Но от Выброса спасти не могли. Можно рискнуть и предположить, что на время данного неприятного явления, боевики покидают лагерь и ищут убежища в Могильнике. Подвалов и всяких заброшенных коллекторов там — прячься не хочу. Было и ещё одно сооружение в северо-восточной части острова, схематично напоминавшее клетку. Там наверняка держали «бычков», не думаю, что алхимика будут так открыто демонстрировать всем желающим. Скорее как обычно. Потеснили кого-то из младших братьев и засунули пленника с глаз долой. Болотистая местность не располагает к рытью зинданов, поэтому думается что клетка для простых рабов. А этого держат в палатке, слишком уж ценен пока алхимик для духов.

Отсутствие убежища от Выброса настораживало всё больше и больше. Срочно вызвал Норда.

— Второй, на связь. Ответь Тридцать девятому.

— Слушаю. Здесь второй.

— Опроси проводника, уверен ли он, что на схеме указано всё, что нужно. Нет ли укрытия от Выброса где либо поблизости от «места встречи»?

— Сейчас выясню. — Треск статики был почти не слышен: двойная обработка сигнала — это что-то. Через пару секунд Норд снова вышел в эфир. — Нет, он уверен, что в квадрате нет строений больше.

— Следи за ним, Второй. Отбой, всё по плану.

— Отключаюсь, отбой связи.

Ещё одно «белое пятно». Задание и раньше казавшееся сложным, сейчас всё более походило на ловко расставленные сети. Хорошо, допустим, что меня хотят вывести из игры, но почему столь дорогостоящим способом? Граната в окно или пуля в затылок — это было бы логичнее и дешевле. Что-то я упускаю, но на сей раз это не лежит на поверхности: большая часть головоломки пока скрыта и не доступна для анализа. Все меры предосторожности приняты, пути отхода и планы манёвров продуманы. Теперь всё решится в действии, именно действие сможет вскрыть замысел противника. Иногда размышления уже ничего не дают.

Себя, как цель акции я исключаю сразу — масштаб не тот. Значит, это мой «груз». По каким-то своим причинам, алхимикам не выгодно, чтобы духи начали резать заложника на куски самостоятельно. Всё яснее и вероятнее становилась версия, что в чемодане, который я должен пленнику передать, лежит нечто способное решить все вопросы и с пленником, и со мной, и с бойцами Буревестника. Эта мысль уже второй раз напрашивалась, как нечто самоочевидное. Но это только вероятный сценарий…

Значит, решено: подстрахуемся и с этой стороны, не станем сразу отдавать чемоданчик и даже упоминать о нём не будем. Если всё, что я про алхимиков слышал верно, то жизнь они ценят не слишком дёшево и возможно, если убедить пленника не распылять всех на атомы, то условия контракта будут соблюдены. В крайнем случае, его можно будет ликвидировать, скажу что скончался от счастья, не вынес разлуки, а чемодан можно и вернуть.

Снова последовал вызов на резервной частоте. На этот раз, сам Буревестник объявил, что они уже у внешнего блокпоста Долга. Только из-за новых правил их пока держат в предбаннике, пробивая личности по базе данных. Снова с уважением подумал про Василя. Особист старался, как мог и скоро агентам других кланов придётся серьёзно пересмотреть своё отношение к легкодоступности долговской территории. Рейды с собаками и укрепление узловых точек обороны медленно, но верно давало свои результаты. Стрельба и разборки внутри периметра совсем прекратились, пьянь не шаталась по улицам, а драки стали достоянием Арены.

Наконец Якоб дал знать, что через двадцать минут он и пятеро его бойцов будут в баре. Я стал собираться, прихватив схему предстоящей операции и аванс для всей группы. Наёмники должны увидеть деньги и понять, что я веду их не на смерть, а к прибыли, и по этому меня выгоднее слушаться, тем более, что показать им я намерен солидный куш, который ждал их в одной из палаток духов. Другое дело, что тащить наркоту помогать я им не стану: если захотят забрать, то это будет только их ноша — не моя. Кобура с новым пистолем была несравнимо легче. Нарабатывая привычку, я старался приучить тело к новому ощущению, чтобы чувство дискомфорта от лёгкости оружия не мешало восприятию ситуации в боевой обстановке. Как отвлекающий фактор это было немаловажно.

В баре было многолюдно: под вечер собирались компании ещё в рейд не ходившие и громко что-то обсуждали или наоборот перешёптывались те, кто только что вернулся с уловом и без оного. Удача — штука капризная и везёт не каждый день. Мои будущие подчинённые сидели на старом месте в западном углу бара, в тени отбрасываемой низко расположенной потолочной балкой, тянущейся через весь зал. В карты никто не играл, все были предельно собраны и нервничали. Что же, общий фон вполне подходящий. Посмотрим, кого набрал Якоб себе в напарники: Серхио я уже знал; двое выглядели и говорили как соотечественники Зана; один то ли венгр, то ли румын, бритый наголо, плотный среденрослый мужик, с обожжёнными руками (этот скорее всего подрывник); пятый был русским — это я распознаю сразу, наших всегда узнаешь в любой толпе. Не могу сказать конкретно по каким признакам, но сто к одному, что не ошибаюсь. Подойдя к столу, кивнул всем, придвинул свободный табурет и, посмотрев на Зана выжидающе, начал знакомство сам:

— Доброго всем вечера. Я — Антон ваш командир в предстоящей операции. Предварительно с вами уже говорили и если все здесь, то условия всем понятны. Кому-нибудь нужен переводчик или перейти на английский? — Никто не выразил желания и я продолжил — Дело не простое, но если выгорит, сможете несколько лет ни в чём себе не отказывать, если, опять же останетесь живы. Подумайте хорошо, прежде чем соглашаться, если разговор пойдёт в деталях отказы не принимаются.

Приподнял опалённую руку только «румын», как я про себя окрестил наёмника с обожжёнными руками. Говорил он по-русски чисто, с мягким неуловимым акцентом, наверно точно или румын или молдаванин.

— Якоб говорил только об оплате в двадцать тысяч евро каждому. Сейчас непростые времена. Сильно на эти деньги не пожируешь.

— Трофеи миссии оставляю вам. Поделите только меж собой. Я не в доле. Поэтому хватит всем, там, куда мы пойдём есть что взять и не заморачиваться с правами собственности. Да и сбыт можно организовать прямо тут, оптом. Получите чистоганом и по домам — мечты осуществлять. Не пойдёте же вы к Монолиту счастья просить, не даст — проверено на практике.

— Вопросов больше нет. Лично я согласен. — «Румын» расслабился и, откинувшись на табурете, подпёр стену спиной, выпив сразу полкружки светлого пива.

— Тогда давайте знакомиться. Серхио я уже знаю. Как и его специальность. Ты хороший снайпер, только будь чуть наблюдательнее в карауле. Я сидел совсем рядом с тобой.

Лицо бородача стало бледным как пергамент, видимо представил, как чуть было не расстался с жизнью. Я повернулся к Буревестнику.

— Якоб, представь мне своих соотечественников и вот этого молчаливого парня из Рязани. — Тот на кого я показал кивком головы, чуть вздрогнул, но ничего не сказал, уставившись отрешённым взглядом в экран телевизора. Мой приятель усмехнулся и кивнул.

— Это Карл и Юрген, а тот, кого ты безошибочно назвал рязанским парнем — Николай. Карл у нас мастер на все руки, штурмовик и специалист по тяжёлому вооружению. Юрген просто хорошо и быстро стреляет из всего на свете, что может стрелять. А вот Николай у нас пулемётчик. Знает об этих машинках всё и из КПВ как-то на спор попал в пикового туза со ста метров, хотя бил короткой очередью и карта вообще уцелеть не должна была. Михай, как ты догадался, подрывник. И смею уверить, не хуже твоего Крота.

— Думаю, Крот бы не согласился с тобой, брат. Но это мы проверим. Теперь, раз возражений нет, предлагаю перейти к плану операции и подгонке снаряжения. Времени у нас около сорока часов на всё это…

— Мммужики! А вы слышали историю про полтергейста, что в Мёртвом годе живёт… — Приват был нарушен, плюхнувшимся возле меня пьяненьким мужиком, которого все звали Валера «Брехун». Этот персонаж курсировал между Кордоном и территорией Долга, не отваживаясь ходить дальше этих сравнительно безопасных мест. Брехун зарабатывал тем, что крепко приседал на уши новичкам, пришедшим в Зону недавно или компостировал мозги заезжим писакам и тележурналюгам. Ходил Валера от костра к костру и от стола к столу, пока не надирался до безбожного состояния и не засыпал, где придётся. Оружие он своё пропивал, а старенький ПМ никогда не был заряжен и вынимался владельцем из кобуры, только для открывания пивных бутылок. Новенький, но в многочисленных винных и пивных пятнах комбез местного «сказителя» придавал своему хозяину на редкость непрезентабельный вид. А пятна блевотины и резкий запах мочи, не оставлял случайным соседям «фольклориста Зоны» инвариантности поведения: либо выгнать Брехуна вон, либо слушать его иногда совсем бредовые побасенки и тупые анекдоты. Чаще ставили выпивку и выгоняли, но иногда, если дым стоял карамыслом на мероприятии, куда Валеру заносило попутным ветром, многие даже слушали и смеялись. — Ввы чего?! — Возопил Валера — Да меня по ящику показывали и… и… афф-ф… афтрографы брали. Я теерь типа звезда! Ик!

Тут Валера не врал, была одна история. Тогда сталкеру, подрядившемуся к какой-то журналистке в проводники, не заплатили за риск. Парень выдернул барышню с телевидения, чуть не попавшую в «кругловку». Дамочка визжала и требовала новых опасностей. Парень разозлился. Привёл журналистку на Кордон и в «Тошниловке» и сплавил на руки Валеры, бывшего тогда почти трезвым и выложившего телерепортёрше весь свой репертуар. Слушала она Брехуна часа два, всё записала и уехала в Беларусь, где под озвученные профессиональным актёрам Валерины бредни и наложенный поверх видеоряд окрестностей Свалки, «создала» двухчасовой фильм. Шумиха была колоссальная. Журналистке дали кучу премий и чуть чего приглашали, как знатока Зоны во все передачи, так или иначе освещавшие события в Зоне отчуждения на телевиденье или радио. Потом она издала книгу о Зоне отчуждения и к Валере пришла кратковременная слава. Потом, само собой пошли опровержения, журналистку стали шельмовать. Но народ уже не переубедишь. А Брехуна пару раз действительно показали по украинским и российским каналам. Но только мельком, потому что «менестрель» на щедрые подношения почитателей пьянствовал месяц напролёт и чаще дрых, бормоча нечто несуразное. Потом всё как-то утихло, слава ушла, но Валера по старой памяти так и шлялся по маршруту Кордон — Свалка — «100 рентген», перебиваясь случайными подачками. Где он раздобыл новый комбез — ума не приложу. Но от назойливого болтуна нужно было тихо избавиться. Наёмники уже напряглись, Николай как бы невзначай сместился чуть ближе к пьянчуге, намереваясь выкинуть того из-за стола. Многие в баре были уже навеселе, пролетающий мимо Валера, мог послужить поводом к началу заварухи. Этого нельзя было допускать. Я похлопал Брехуна по плечу и успокаивающе пообещал поставить выпивку, если тот пойдёт сейчас к барной стойке и перестанет бузить. Но видимо Валера был не в себе, сбросив мою руку, обложил всех присутствующих последними словами. Наёмники спокойно стали приподниматься со своих мест, писец уже показал свои зубы в прощальной улыбке, спецом для Брехуна. Положение стало угрожающе выходить из-под контроля, этого нельзя было допустить. Вспомнив ментальную оплеуху, которой меня угостил контролёр, я применил этот же приём на Брехуне. Эффект был потрясающим: пьяницу отбросило метра на два назад, под чужой стол. Посланный мною импульс сильно прижёг Валерины проспиртованные мозги, но вот что значит «общий наркоз», тот, почти сразу поднялся и выпучив глаза заорал перекрывая общий гул в зале— Кы… Кы… Кыотнролёр! — И дрожащей рукой указал на меня. Сразу стало сначала тихо, а потом у кого-то не выдержали нервы и в нашу сторону пальнули из пистолета. Пули прошли над нашими головами и впились в кирпичную кладку стены.

Положение спас Бунтарь. Увидев, кто заорал про контролёра, парень махнул рукой охраннику Лузге (парень обожал семечки и почти питался только ими), подойдя к Брехуну, громко сказал:

— Чё палите? Не видите, Валере на плечо «белочка» присела. У-у, сволочь, стену из-за тебя попортили. Людей вон хороших обзываешь. Пшёл вон! Лузга, выкини эту тварь, раз слов нормальных не понимает. Проспись сначала, потом приходи, сказитель хренов!..

Лузга взял «менестреля» за шиворот и поволок почти не упирающегося алконавта к выходу. Тот уже успокоился и только тихо поскуливая, со страхом пялился в нашу сторону. Одной байкой в репертуаре у него точно прибавится, если мозги я ему не сильно подпалил. В баре всё утихло, стрелявший прислал на наш стол дюжину хорошего «хайнекена», все вернулись к своим делам. Для приличия мы посидели ещё немного, пришлось отклонить пару предложений Серхио сделать ставки на бои, которые без перерыва транслировали с Арены, и я предложил перейти в башню для детального обсуждения плана акции. Возле входа в куче сухих листьев и всяческой бытовой шелухи валялся Брехун. Забулдыга мирно похрапывал, прижав к щеке труп крысы и что-то ласково ей бормотал. Буревестник усмехнулся, и мы пошли восвояси.

Разместившись на втором этаже, мы внимательно стали изучать район будущей операции. Как инициатор, я предложил высказаться всем, но желание выразил только Буревестник.

— Операция рискованная, Леший. Информации почти ноль целых, хрен десятых. Сам понимаешь, если нас засекут и возьмут в кольцо, это верная смерть. Мы должны знать, за что рискуем и кто нас поведёт.

— Справедливо. Но если я скажу, что нас поведёт некто знающий эти болота как нищий свою кружку, вас это вряд ли успокоит, верно?

Парни согласно закивали. Но особого беспокойства я на их лицах не заметил, сказывалась репутация их вождя. Буревестник водил их не первый год судя по всему, и наёмники привыкли доверять чутью своего предводителя. Более того, я уверен, что на вакансии в группе был нешуточный конкурс. Дикие гуси чуяли прибыль, их мало что могло остановить.

— Итак, что мы имеем? По моим прикидкам на острове нас не ждут, в момент появления в лагере будет дежурная смена, это двое дневальных и отдыхающая по палаткам смена — двадцать человек. Реально, это только двое бодрствующих духов. Заходим со стороны восточного «секрета», если получается — обходим, если нет — убираем. Я знаю дари, если что смогу ответить на вызов по перекличке, перехватим их частоту или поставим помехи. Потом, забираем «груз», устанавливаем «факел», зачищаем бараки. Ставим мины на тропах. Почва топкая, но думаю, что поможет. Дело не сложное, если действовать быстро, никто ничего не услышит. Заорёт кто-то — не беда, могут и не насторожиться.

— А если с других островов кто-то придёт?

— Законный вопрос. Мина даст сигнал, троп ведущих в лагерь с островов, всего три. Выставим половинную мощность фугаса, и помощь нарвётся на ловушку, по шуму услышим. Кроме того, снайпера будут контролировать подходы к лагерю, страховка двойная. Радист засечёт любые переговоры в радиусе трёх километров с достаточной точностью — ещё один плюс для нас. Теперь о призах. По моим данным, духи привезли в Зону четверть тонны героина. Чистого и неразбодяженного. — Послышался присвист, наёмники прикинули долю каждого из них в таком солидном трофее, как двести пятьдесят килограмм чистого героина. — Кроме того, есть вероятность, что удастся взять казну Халида, если хорошо поищем. Резюмирую: зачищаем лагерь, берём груз, трофеи и уходим. На всё про всё трое суток работы. Отходим к двадцать четвёртому квадрату — это лесополоса, направление: юго-восток от Могильника. Поворачиваем на окраину к недостроенной школе, прячемся в подвале. Там пережидаем Выброс, что тоже заметает следы и отсекает погоню, если таковая будет иметь место. Потом разбегаемся. Вопросы?

— Я хочу спросить, — поднялся Николай — А почему ты не в доле? Или брезгуешь?

— Резонный вопрос. Но лишний. Задашь его ещё раз или косо посмотришь в мою сторону — убью. Понял меня, землячок? — Николай, привыкший, что его побаиваются, несколько опешил, но его порыв удержал Якоб:

— Ты ещё краснеть за тебя заставь. Осади Коля. Антон мне жизнь спас. Если призы его не интересуют, то подвоха для нас в этом нет. Я верю ему. Вопрос закрыт! — Николай тяжко, до скрипа опустился на стул, явно недовольный.

— Ещё вопросы?

— Я спросить хочу, — поднялся Михай — Как мы наркоту потащим? Прятать-то негде.

— Есть одна задумка. Но это позже, когда встретимся с проводником, у него есть вещи, способные нам помочь в транспортировке. Унести сможем всё, это я вам обещаю точно. Теперь у меня к вам настоятельная просьба: вон в том углу — Я указал на ящик, куда положил собранные рации с гарнитурами и глушители для G36C, которыми были вооружены наёмники — Подключите рации. Отрегулируйте гарнитуры. Синхронизируем частоты. Проверим картинку на ваших ПДА. Теперь мы сможем видеть дальше противника. А они нас вряд ли увидят и услышат. Об изменениях в обстановке, переключаемся на канал «три», общая частота «один».

Все потянулись со стульев, теперь всё было им привычно и знакомо: калибровка связи и проверка оружия — успокоительные процедуры для солдат. Подготовка вступила в завершающую фазу, когда придёт Андрон, будем выступать.

После того, как формальности были улажены, а аванс в размере двух тысяч рублей роздан каждому из наёмников на руки, они отправились в бар, где сняли пару комнат. Мне не хотелось оставлять их в башне, да в этом и не было никакой необходимости: размеры ожидаемой добычи перевешивали очевидные риски акции. Кроме того, мне понятны были намерения их командира, который жаждал свалить из Зоны, в более понятную и простую Африку. Там было всё намного проще и безопаснее. Нет, безусловно, там стрельба, малярийные болота, СПИД и куча кровожадных и воинственных племён и безумно жадных до власти диктаторов. Но весь расклад понятен и прост для наёмника: мины обезвредит сапёр, с продажными властями договорится наниматель, а помощь всегда можно получить, прикинувшись заблудившимися охотниками откуда-нибудь из Зальцбурга в ближайшей миссии «Красного креста». Ни тебе «мутировавших» зверей и сжигающих мозг тварей, ни аномалий, ни непонятно по каким причинам не взрывающихся ракет и снарядов. Всё как бывает обычно на войне, пусть и всех против всех. Иногда важна не фактическая безопасность, а наличие опасностей, от которых ты умеешь защищаться, и которые не доставляют чувства растерянности и беспомощности. Поэтому прикинув мотивацию Зана и его подчинённых, я не стал сильно натягивать поводок: ребята будут стараться не только за деньги. Успешная акция… Это будет их билет в нормальную и привычную жизнь, как бы странно это не прозвучало применительно к сомалийской неразберихе. И каждый надеется, что этот билет достанется именно ему и это не его, полудохлого, бросят в аномалию подельники. Не заморачиваясь с похоронами и лечением. Не его оставят подыхать в окружении трупов и слышать как приближается нечто пришедшее закусить падалью. Когда последняя надежда только на заветную, припасённую специально для подобного случая, гранату.

В своё время, пришлось навидаться наёмничьего быта в разных интересных краях. Любое подразделение больше напоминало банду, где считали деньги убитых товарищей, прикидывая, сколько достанется на каждого, кто выжил. Были случаи и когда работников «кидал» наниматель, выдавая малую часть обещанной суммы или вообще смываясь не заплатив. Конечно, это всё частности. Но именно такова обыденность быта этого сорта людей. Команды профессиональных «диких гусей» ушли в прошлое, со смертью самого знаменитого из них — Боба Денара[41]. Сейчас данностью являлись две крайности: либо это большая корпорация, напоминающая армию на хозрасчёте или банды слабо организованных уголовников, подобно шакалам рвущих слабых и избегающие сильного. Частные армии это совсем другая песня: там почти всё как и в обычной, государственной, только защищают они интересы транснациональных корпораций и действуют более бесцеремонно. Одиночки, вроде моего приятеля — вымирающий вид; сохранившийся в единичных экземплярах, раскиданных по разным малоспокойным местам вроде Зоны отчуждения.

До прихода Андрона оставалось ещё несколько часов, использовать их на очередной анализ столь запутанной ситуации, не было уже никаких сил: события сменяли друг друга слишком быстро, поэтому совершив обычный «медитативный» ритуал с личным оружием, я отправился сначала в душ, а затем устроился, на ставшей такой огромной кровати и уснул.

Отдых пролетел как одно мгновение, вызов по закрытому каналу на ПДА побуждал к действию. Пошарив рукой по прикроватной тумбочке, нашёл прибор и ответил на вызов.

— Это Андрон, я у входа.

— Щас… — Наскоро одевшись, спустился и открыл калитку в воротах. Андрон мало изменился с нашей последней встречи. Только под глазами залегли тёмные тени. Парень шёл без остановок, да и за отца переживал сильно. Слону не становилось лучше, в сознание он приходил лишь на короткое время. Светлана говорила, что единственный шанс для раненого, это эвакуация за пределы Зоны, лучше в крупную больницу и лучше в Днепропетровск или Киев. Положение осложнялось тем, что военные вертушки сталкеров только расстреливают, это было единственной «услугой» которую официальные власти могли оказать тем, кто варился в зоновском котле. Учёные могли помочь, но их транспортники часто сбивали, поэтому стоимость поездки была равна стоимости самого вертолёта. Оставалась миссия «Красного креста», расположенная Береднянске, маленьком городишке за третьей линией санитарного кордона. Они тоже могли рискнуть только в крайнем случае: сбивать беззащитные транспортники находилось слишком много желающих. Военные через раз давали группу прикрытия, а натовские вертушки хоть летали но, но очень большому блату, украинские власти ещё не на столько отпустили вожжи в своей раздираемой на части стране, чтобы боевые вертолёты стран «дружеского» блока летали как у себя дома. Белые вертушки «красного креста», где после того, как машина рухнет, можно поживиться медикаментами и уцелевшим оборудованием, это лакомый кусок. А если повезёт, то можно взять в плен кого-то из докторов. Свой личный врач — мечта каждой мелкой группировки и охота за наивными представителями этой профессии, была излюбленным ремеслом уголовников и мародёров. Крупные сообщества вроде «Долга» и «свободных», держали довольно приличный штат медперсонала, остальным же приходилось довольно туго, местная знаменитость «Болотный» доктор помогал не всем, да и найти его в тамошнем радиоактивном лабиринте было ой как непросто.

Требовался финт ушами, каковой уже пришёл мне в голову примерно на последней ступени лестницы ведущей на первый этаж к воротам. Нужно было только связаться с нанимателем и предложить им свои условия, и сделать это так, чтобы они согласились.

Проводив парня в гостиную и поставив перед ним тарелку с яичницей и остатками сала — гостинца Лесника, я удалился, для завершения приготовлений к переговорам, а когда вернулся, сковорода уже сияла. А молодой пил кофе из алюминиевой кружки, видимо достал из рюкзака. Что теперь стоял в углу у входа в комнату.

— Спасибо, Антон Константинович. После холодной тушёнки это просто блаженство.

— Рубай. Скоро снова перейдём на консервы. Если пойдёшь со мной, конечно.

— Тут такое дело — Парень замялся — Отцу всё хуже, надо его в Береднянск бы увезти, да только кто же возьмётся. Думаю, с караваном дойти.

— Не вариант. Тяжёлого «трёхсотого» с собой, даже под ответственность родственников никто в конвой не возьмёт. Шансов дойти нет. — На лице парня отразилось решительное упрямство:

— Попытаюсь хоть… Загнётся он тут.

— И по дороге тоже загнётся, даже ещё быстрее. Есть вариант… Но пока я не поговорю с нужными людьми, ничего не обещаю.

— Антон, спаси батю…

— Ничего не обещаю, но попробую. Сам я вертушками не распоряжаюсь. Да и вдвоём с тобой мы безопасный коридор и площадку не организуем. Это надо по-хитрому взяться. Прорвёмся. Времени до выхода осталось менее суток, через два часа рассвет. Пока иди отдыхай, гамак возьми в углу стоит возле каптёрки. Ты ничего сделать не можешь, лучше поспи — Видя как парень заартачился, сказал чуть повысив тон — Отдыхать иди. Проморгаешь опасность в рейде, мёртвым точно отцу не поможешь. До рассвета, твоё задание это отдых. Спать, я сказал!

Окрик подействовал и парень подобрав вещмешок, поплёлся в подвал. Пискнул ПДА, пришло сообщение от алхимиков. Их представитель через час готов был встретиться на прежнем месте. Теперь предстоял ещё один разговор, но уже более личного характера. Снова видеть Светлану не хотелось, между нами по прежнему стояло горе, растоптанная надежда. Раньше, я это чувствовал слабо. Но после инициации в племени побратима, мыслеобразы людей читались гораздо легче. Нет, само собой не все, а только наиболее яркие, лежащие на поверхности. Глубоко я проникнуть не мог, да и не хотел.

Собравшись с мыслями и попутно облачившись в комбез, вышел на воздух. Синие предрассветные сумерки и редкие огни костров, вот тот пейзаж, который помог мне собраться с силами и пойти в сторону КПП базы долговцев. Дежурный сержант, уже знавший меня в лицо, кивнул, принимая кобуру с пистолетом и нажав кнопку освобождавшую вертушку турникета. Сразу миновав плац и здание комендатуры, я направился к медблоку. Там тоже успел примелькаться, так как навещал Слона по мере возможности. Принося всякие мелочи медикам, чтобы не забывали моего раненого земляка.

Светлана вышла на крыльцо. Кивнула, грустно улыбнувшись пригласила пройти в ординаторскую; маленькое, прямоугольное помещение в подвале, с низким потолком и крашеными в традиционный белый цвет стенами и потолком. Присев за старый, канцелярского вида стол, с традиционной стеклиной на столешнице и завалом всяких бумаг, обменялись последними новостями. Девушка забывала горе тяжело. Уходя в работу, беря подменные дежурства и просто ночуя в госпитале. Под глазами залегли тёмные круги, лицо заострилось, приобретя мертвенно-бледный оттенок, ещё более подчёркиваемый лампами дневного света, принятыми в подобного рода учреждениях.

— Не порадую, Антон. Плох ваш земляк. Здесь мы ему уже ни чем не поможем, думаю, что от силы неделю продержится. Потом…

— Есть шанс на спасение, если эвакуировать его скажем, сегодня за пределы Зоны?

— Можно отправить в киевский военный госпиталь но… Он же гражданский, да к тому же русский. Хотя за деньги можно всё, но вертолёта нет.

— Света, сколько тяжёлораненых есть у вас сейчас в стационаре и куда их эвакуируют в случае, буде такая возможность появляется? — Девушка оживилась, посмотрев на меня со слабой толикой надежды.

— Ещё двенадцать человек, которых можно транспортировать и… У которых есть шанс.

— Отлично. Кто начальник госпиталя?

— Майор Остапчук Татьяна Витальевна. Она сейчас в операционной но…

— Я сейчас поговорю с Василем. Если найду…

— Он на территории, в последнее время натаскивает комендантский взвод лично. Поэтому всегда здесь. Я…

— Нет, сам поговорю с ним. Как получите от меня сообщение — готовьте раненых, поговорите со своим начальством. Есть только одно условие: вы лично проследите, чтобы мой земляк получил место в вертушке. Без этого — ничего не выйдет.

— Но…

— Света, я не бог, чудес творить не умею и делать их для ваших людей не собираюсь. Да — мне жаль бойцов, но прежде всего я забочусь о своих людях. Ваше командование ничего поделать не может, такова жизнь: начальство есть у всех. Неформально, я попытаюсь помочь вам, решив свои задачи. И расплачиваться за этот жест тоже придётся мне и тем, кто мне доверился.

— Хорошо — Понимания добиться не удалось. Девушке хотелось спасти всех, кто нуждался в помощи, ей казалось, что вот так по мановению волшебной палочки бывший прапор Васильев прикажет вертушке забрать дюжину умирающих людей и он мог провернуть этот фокус всегда. Просто не хотел всех спасти и значит, виноват в чёрствости и равнодушии — Я всё организую. Можете не сомневаться, вашего человека не оставят тут.

— Отлично. Ждите моего сообщения. После моего звонка, замыкаю связь на Василя. Надеюсь, что эвакуацией будет руководить он. Вам нужно будет отдохнуть, Света. Поверьте, раненые от этого только выиграют.

— Потом… Может быть, потом отдохну. Спасибо Антон. Снова вы делаете то, что было невозможно.

— Пока ещё рано благодарить. Мне нужно уломать тех, кто вообще никому помогать не желает. До встречи, Света.

Девушка лишь устало кивнула головой. Теперь все её мысли были заняты пациентами, меня она уже не замечала. Пройдя метров двадцать по коридору направо, я оказался возле дежурного поста, где сидел парень в белом халате, медбрат, очевидно. Его я ещё не знал, но уговорить пройти к Слону труда не составило: блок хороших сигарет решил вопрос в пару секунд.

Слон лежал в крайней от дальней стены медблока палате, где кроме него разместилось ещё пять человек, таких же тяжёлых. Хотя палата и проветривалась, в комнате стоял тяжёлый дух из смеси запахов лекарств, человеческих выделений и хлорки. Люди лежали спокойно — видимо на ночь всех «подгрузили» обезболивающим. Но дрёма в таком состоянии это скорее некая форма бодрствования: ты всё слышишь и только временами проваливаешься в тяжёлое забытьё, из которого вырывают частые боли, прорывающиеся сквозь лекарственную блокаду. Храпел только парень без левой ноги, весь обмотанный бинтами словно мумия.

Я взял табуретку, и подсел к койке Слона. Сталкер был прооперирован, но замотаны были только правая нога и торс до середины груди. Повязки были свежие и сквозь них проступала желтизна антисептической дряни, специфический запах которой, узнаваем из тысячи. Лицо раненого приобрело более живой оттенок бледно-синего, нежели во время нашей пробежки до блокпоста. Глаза ввалились, но почувствовав моё присутствие раненый открыл глаза и мутным от лекарств взором нашёл то место, где я сидел.

— Землячок… — Голос Слона был хриплым, чуть слышным. Видно было, что слова даются с трудом и отзываются болью в простреленной грудине — Не забываешь, спасибо. Сын где?

— Здорово, Слон. Рад, что узнал. С Андроном всё в порядке, поел, сейчас спит у меня в башне. Завтра… Уже сегодня поутру, придёт тебя навестить.

— Хорошо… — Раненый перевёл дух, вздохнув несколько раз со свистом, и его заколотило в приступе кашля. Придерживая его голову, я взял с прикроватной тумбочки поилку их толстого фарфора и прислонив носик сосуда к губам раненого дал глотнуть пару раз. Благодарно прикрыв глаза. Слон откинулся на подушку. Потом он снова медленно заговорил.

— Вынул ты нас тогда, да видно каюк мне всё равно приходит. Медичка эта твоя… Хоть и суетится… Но вижу… Писец мне настаёт. Сына не оставь, парень он смышлёный. А ты фартовый… Может, и он жить будет.

— У тебя тоже шанс есть. Я достану вертушку, вас вывезут в Бреднянск, а оттуда в Днепропетровск или Киев. Там военный госпиталь, думаю, что поставят на ноги. Денег тамошним «пилюлькиным» сколько надо дадим.

— Хе… Смеяться больно… — Слон поморщился и чуть повернулся ко мне — Вертушку достать это сложно даже Кашину. Видишь, как гниют ребята заживо здесь… Это прОклятое место, «борта» сюда не летают…

— Я очень сильно попрошу — Видимо в этот момент, я снова улыбнулся потому что Слон слегка отстранился лицом — Кончай хоронить себя, старый. Никто в этот раз гнить не будет. Думаю, что найдутся те, кто проникнется вашими страданиями. У меня дар такой есть: никто из моих людей ещё не помер, пока я этого не разрешу. И ни разу так не получилось, чтобы я не выполнил обещанное, может поэтому так редко что-то обещаю. Короче так, Слон, давай ты завяжешь с трауром по себе, на большой земле шансов у тебя по самую маковку, то есть завались. Держись покуда и готовься. Апельсинов извини не принёс, а курево тебе ещё рано. Держись. Всё путём будет.

Раненый ещё попытался что-то сказать. Но я уже поднялся и жестом оборвал разговор. Что нужно я уже сказал. А длить пустопорожний трёп не хотелось. ПДА пискнул — через десять минут, посредник алхимиков ждал меня на прежнем месте встречи в «комнате переговоров». Светлану по пути встретить не удалось, но всё что хотел, я уже ей сказал. Предстояло убедить алхимиков дать вертушку без дополнительных обязательств.

Пройдя через КПП и получив назад своё оружие, почти на автомате прошёл в башню. Сын Слона спал, несмотря на недавние заверения, что он де хоть сейчас в поход. Собравшись с мыслями и заперев ворота, я пошёл к заднему входу в бар. Охрана была предупреждена и после обычных формальностей, я снова очутился в знакомой уже комнате со скудной мебелировкой и будто и не уходившим никуда Посредником.

— Ты звал меня лично, воин. Что произошло?

— Думаю, что вынужден вернуть вам аванс и выплатить неустойку: спасение вашего сотрудника невозможно.

— Что случилось?

— Люди. Главная часть моего плана. Это надёжные люди, а полагаться я могу только на троих из девяти, считая меня. Если один из них уйдёт — ничего не получится.

— Я понял тебя, Тридцать Девятый — Возможно мне показалось, но в голосе алхимика прозвучали ироничные нотки — Что нужно от нас, чтобы этот человек остался? Раз уж его нельзя заменить… Ты прекрасно знаешь, что деньги не решат наших проблем.

— Но могут решить мою, это совершенно точно.

— Говори, время уходит.

— Нужен транспортный вертолёт, который доставит раненых и в том числе члена семьи моего бойца в Бреднянск, а оттуда в киевский военный госпиталь. Борт нужен в течение суток, до нашего выхода в рейд.

— Почему мы должны вывезти и раненых «Долга», они отказались спасать нашего … сотрудника, когда мы к ним обращались.

— Они обезопасят место посадки и обеспечат наземное сопровождение вертолёта над своей территорией. У меня нет столько людей в команде. Это вынужденная мера, раненые «Долга» пусть будут на попечении того, кто будет их сопровождать. Мой же человек, должен получить лучший уход и выжить…

— А если его уже нельзя спасти?

— Врач говорит, что в Киеве это не проблема — С нажимом произнёс последнее слово я.

— Хорошо — Голос Посредника уже не дрожал, я чувствовал как он мысленно с кем-то общается, как будто бы в воздухе проложили линию высоковольтных передач, ощущалось дикое напряжение — Борт будет через пять часов. Опознавательные знаки «красного креста», бортовой номер «028». Свяжись с нами по оговоренному каналу, по крайней мере за час до того, как достигнешь взаимопонимания с Кашиным. Вопрос решён?

— Думаю, что да. Благодарю вас за понимание и поддержку.

— Мы пока — Голос Посредника снова принял ироничный оттенок — В одной лодке, воин… Но так будет не всегда. Прощай.

— И вам всего хорошего.

Честно сказать, на такой быстрый положительный результат я не рассчитывал. Гонять вертушку из-за чужих раненых… Для этого нужно очень сильно захотеть, чтобы именно я выполнил определённую задачу. И это настораживало. Как и предупреждал Охотник, прощупать Посредника незаметно и так же быстро, как и простого человека не получилось. Скорее всего, Изменённый был готов к подобному повороту ситуации и выставил защиту. Подвох был, но какой именно, мне пока нащупать не удавалось. Работать с людьми несомненно проще, как я это уже и подмечал раньше. Тут же совсем другой расклад, иная, малопонятная мотивация, неизвестные цели преследуемые нанимателем. Отступать было поздно, да и сомневаюсь, что вообще было возможно: так или иначе, меня бы принудили к рейду совместными усилиями. Вообще довольно глупо ставить всё на возможности одного исполнителя, не подготовив запасного варианта. Но местные это не мистер Эдвардс и за ними не стоит могущественная корпорация и правительственное лобби. А деньги это ещё не главное: древние римляне хоть и разумно полагали, что ворота вражеского осаждённого города можно открыть с помощью осла, гружёного сумками с золотом, но не забывали и о силе власти. Которая всегда перемогала власть денег. Даже очень богатому человеку придётся туго. Если он восстанет против системы. Поэтому часть логики алхимиков мне была понятна и ясна: они вынуждены обратиться ко мне, потому что всё, что есть у них на данный момент это только деньги. Время и более могущественный и многочисленный противник брали клановцев за горло. С одной стороны рано или поздно это должно было произойти из-за выбранной ими линии поведения. С другой же занять такую позицию в их положении это единственно верное решение. И вот теперь алхимики находятся в двойственном положении и другие кланы о сложностях самого таинственного из своей среды сообщества знать не должны. Репутация выстраиваемая годами рухнет в момент и ослабевших любителей экспериментов над собой просто разорвут на части. Ручные химеры или скажем хитрые ловушки это безусловно хорошо, но если «свободные», наёмники и бандиты в лице местного положенца Борова, решат, что пришла пора подвести баланс — алхимикам не устоять. Значит, очевидного подвоха с целью сдать меня и группу нет. Но как только задача будет выполнена — возможны варианты, мы становились опасными свидетелями слабости клана, казавшегося таким несокрушимым и всесильным. Народ они тёртый, поэтому я думаю, подлянка будет, но только в тот момент, когда мы сдадим груз или я передам чемодан пленнику. Чёрт его знает, насколько сильна корпоративная солидарность у мутировавших и сдвинутых на экспериментах учёных. У одного из них достанет смелости и соображения уничтожить себя, нас и просчитавшихся духов, одним лёгким движением руки. Но делать нечего: пора размышлений прошла, план разработан и все возможные последствия были учтены. Остальное проявится только по ходу действий.

Я направился в сторону КПП и попросил дежурного сержанта вызвать Василя. Тот маленько заартачился, но вспомнив, что чем меньше думаешь, тем легче служба, просто вызвал начальника караула. То связался с комендатурой и вскоре, Василь уже почти рысью, подходил ко мне. Похоже со Светланой он уже успел переговорить, но лицо его радости не выражало. Подойдя он вынул пачку «L&M» и вытащив сигарету зубами закурил. Я встал чуть в стороне, чтобы дым не несло в мою сторону: табачный запах очень стойкая штука и тренированный человек может распознать его за десяток метров. Были случаи, когда мне самому приходилось находить любителей ароматного дымка таким образом и убивать их даже не видя. Запах распространяется на уровне грудь — голова — «рабочая» рука, поэтому смерть наступала почти всегда мгновенно. Многие принимали эту мою привычку за природную брезгливость, что не совсем верно: много раз приходилось сидеть в помойных и выгребных ямах сутками, вдыхая гораздо более пикантные ароматы. Просто наука побеждать всегда состоит из малых и мельчайших деталей, пропустив одну — провалишь задание, проиграешь. А я этого не любил.

— Слушай, кудесник сибирский — В голосе «особиста» слышались бабьи надрывные нотки. Сказывалась усталость, я слышал, что Василь практически в одного ставил комплекс охранных мероприятий и подбирал людей. Понять его можно было, я только чуть улыбнулся — Ты, говорят, вертушку для раненых добыть похвалялся?

— Вот рабочая частота координатора клана алхимиков. — Я протянул изумлённому и немного злому Василю спичечный коробок с цифрами. — Частота будет действительна только десять часов. На время пока раненые не будут погружены и доставлены в Бреднянск. Там уже готовьте свой транспорт и сопровождение. Мой человек полетит вместе с вашими ранеными, это единственное условие. Если нет — всё отменяется.

— Да ты понимаешь, что ради твоего… — Я поднял руку ладонью вверх в отстраняющем жесте. Особист есть особист, рассчитывая на то, что заставит меня проговориться о деталях сделки, Василь несколько переоценил свои способности.

— Это ваши люди, а вы не в состоянии о них позаботиться. Могу подрядить десяток человек в баре перенести место посадки в другое место и обеспечить погрузку только моего человека. Ваши бойцы останутся гнить на базе и что вы им скажете, в оправдание своего отказа от помощи, это только ваши проблемы.

— Ты… — Слова были скомбинированы в многоэтажную конструкцию и изобиловали образными сравнениями. Я просто чуть ткнул особиста в район ключицы указательным и средним пальцами, «прямым мечом», как этот способ зовут китайцы, и забрал коробок с цифрами частот из онемевших пальцев изумлённого и парализованного болью Василя.

— Когда перестанешь грубить и паясничать, сразу отдам. Я тебе не подчинённый, а ты для меня не командир, понял?

— По… понял. — Видимо так с особистом давно никто не разговаривал. Потому что он только сейчас осознал, что находился на волосок от смерти. Кроме того, придя в разум и прикинув, что по-другому всё равно не случится, он примирился с положением вещей. Хоть и временно, конечно. — Давай коробок, договорились: двенадцать наших и один твой.

— Договорились. — Я вернул особисту коробок, хотя и понимал, что скорее всего тот уже запомнил частоту наизусть. — Лично прослежу за отправкой, без моего слова вертушка не взлетит. Чем бы ты не грозил летунам, алхимиков они боятся больше, чем вас. Прими совет, брат; не финти и играй как договорились. Думаю, ты уже понял, что будет в случае изменения правил с твоей стороны. Так?

— Так… Васильев, мы просто в трудном положении, вертушку последнюю завалили месяц назад. Новых пока не дают, хохлы сильно дёргаются, когда мы пытаемся протащить новую сюда и наладить снабжение по воздуху.

— Ваши проблемы меня не волнуют, Василь. Делайте то, что хотите и считаете нужным, просто помните, что для своих нужно делать больше, чем возможно и больше, нежели допустимо здравым смыслом. Иначе ты не в праве кого-либо за собой вести и что-то требовать от подчинённых. Это не мораль, так — наблюдение по жизни. До встречи через два часа, я свяжусь и сообщу квадрат для посадки вертолёта.

— До встречи. Ты не прав, Антон…

— Это как тебе угодно или вернее, спокойней будет считать. А мне как-то боком: поступаю, как считаю правильным сам. Только сам, Василь.

— Смотри не ошибись — Былой запал уже прошёл и особист спорил по инерции. Не желая признавать поражения.

Я ничего не ответил, пусть его. Мы сами выбираем дорогу по которой идём, даже если кажется, что этот выбор делает за нас кот-то другой. Если принять как данность всю полноту и меру ответственности за свои действия, не остаётся сожаления о промахах. Зная всегда, кто виноват, реже оступаешься. Никогда не мучил себя умозаключениями, имеющими сослагательное наклонение.

2.2

Андрон уже проснулся и пребывал в угнетённом состоянии. Тревога за состояние отца буквально съедала его изнутри. Он сидел за столом и сосредоточенно смазывал свой АКМ, устроив оружию настоящий праздник — полную разборку.

Многое можно сказать о человеке, по тому, как он занимается обыденными делами. Чистка оружия для военного человека, это как раз такое занятие: местами для кого-то нудное, а местами лучшая часть дня (это мой случай). Андрон переживал, руки его ходили нервно, с затворной группой он возился неоправданно долго. Простой и неприхотливый «калаш» всё время выкручивался из рук хозяина. Присев напротив, я кивнул в знак приветствия и решил порадовать парня хорошими новостями. Это для меня всё происходящее было как вечный праздник. Постольку поскольку Зона это одно из немногих мест, где люди вроде меня чувствуют себя вольготно. Когда известны правила и точно знаешь как поступить в большинстве из складывающихся ситуаций, это и есть комфорт в моём понимании.

— Андрон, собирайся. Через час долговцы отправляют партию раненых в Бреднянск. Твой отец отправится вместе с ними. Оттуда в хороший госпиталь, где думаю, его жизни ничего угрожать не будет.

— Как тебе… Вам… удалось? — Изумление было вполне понятным, время ещё было. Поэтому я решил объяснить, чтобы успокоить парня и усилить мотивацию уже по заданию.

— Наниматель… Мой наниматель — очень влиятельный клан. Они согласились на отправку твоего отца в госпиталь, если я выполню их просьбу. Ты ходил с Нордом и проводником…

— Хитрый такой старикашка, но что-то в нём неправильно…

— Не перебивай. Все тут со странностями. Так вот, всё очень просто: делаем дело и все получают то, что хотели. Ты согласен идти со мной?

— Конечно… А вопрос можно?

— Валяй.

— Если всё сделаем, мне хватит денег, чтобы экипировку новую взять? Батя наверное уже не вернётся обратно, а я останусь. Нечего там за колючкой делать. Не хочу.

— Хватит и ещё останется, а если пойдёшь ко мне — выберешь экипировку и оружие сам. И уже сейчас.

Выражение лица парня напомнило плакат «в первый раз в первый класс», где румяный школьник с ранцем за плечами весело марширует навстречу знаниям. Молодость это тот недостаток, который быстро проходит, поэтому я особо не стал придираться и продолжил.

— С нами пойдут наёмники, доверять я могу только Норду, тебе и в какой-то степени проводнику. С рацией умеешь обращаться? «Акведук» носимый потянешь?

— Знакомая штука. Попрактиковаться маленько и всё будет тип-топ, Антон Константиныч.

— Отлично. Тогда вон тебе тренажёр — я указал парню на короб рации в углу. — Вот тебе сводная таблица частот. Тут вот наши и те, что следует сканировать не реже чем каждые пятнадцать минут. Программа будет вбита в ПДА, запомнишь, поставь на проверку. Потом вот тебе записка, пойдёшь к Таре. Оружие и амуницию точно по списку возьми, потом после рейда сможешь или поменять, или загнать. Пока всё делай, как я скажу. Это понятно?

— Да… Есть!

Страницы: «« « 1234567 » »»