Синий сумрак Шайн Мэгги

Пролог

Женщина распростерлась на диване с темно-коричневой обивкой, стоящем в его гостиной. У нее были голубые глаза и огненно-рыжие волосы. Он бы предпочел блондинку с угольно-черным цветом глаз, потому что этот разительный контраст всегда разжигал его страсть. И воскрешал в памяти события прошлого. Но в этой гостиной, той самой комнате, где висит портрет, любая женщина отвечала его потребностям. Именно в гостиной. Он всегда приводил своих жертв сюда.

Сегодня ночью Филднер снабдил его лакомым кусочком. На вид девушке можно было дать чуть меньше тридцати лет. Она была худощавой и высокой, и трепет ее тела возбуждал его, хотя обычно он предпочитал более миниатюрных женщин. Его нынешняя жертва обладала выразительными чертами лица, бледной кожей, чуть тонковатыми губами, почти идеально прямым носом и высокими, четко очерченными скулами. Ему нравились такие скулы у женщин. Да, бездельник Филднер сумел угодить ему сегодня. Однако нужно избавиться от страха, плещущегося в ее глазах.

Этого будет легко добиться, подумал он, приближаясь к девушке с улыбкой на губах и надеясь, что она сочтет его привлекательным. Красивых мужчин женщины боятся меньше. Как бы нелепо это ни звучало, так оно в действительности и есть. Он испытывал дискомфорт, будучи лишенным возможности посмотреться в зеркало, чтобы составить представление о собственной внешности и о том, какое впечатление он производит на прекрасный пол. Он знал, что у него длинные черные волосы и глубоко посаженные карие глаза, но более мелкие подробности собственного облика стерлись из его памяти. И уж конечно, ему не дано было узнать, насколько широко он может позволить себе улыбаться без того, чтобы не обнажить неестественно длинные и острые передние зубы. Если он и боялся, что девушка заметит его резцы, то мог легко успокоить ее силой своего разума. Именно поэтому он денно и нощно держал в подчинении целый городок, вне зависимости от того, бодрствовал он или почивал, поэтому успокоение одной напуганной женщины не казалось ему сложной задачей.

– Тебе нечего бояться, – произнес он тихим голосом, одновременно посылая ей мысленный приказ успокоиться и медленно придвигаясь ближе. – Все происходящее с тобой не более чем сон. Фантазия. Никто не причинит тебе вреда.

Ее широко распахнутые глаза вспыхнули огнем, она облегченно вздохнула.

– Смотри мне в глаза, милая. Внимай моим словам. Чувствуй их. Тебе совсем не страшно. Ты в безопасности, тебе тепло и уютно, ты полностью расслаблена.

Пристально глядя на девушку, он отметил, что напряжение частично покинуло ее тело. Веки ее отяжелели и стали смежаться. Он приблизился еще на шаг и нежно коснулся ее щеки.

– Твой разум пребывает в состоянии полнейшего покоя. Ты ослабила контроль, забыла об обязанностях – все это теперь принадлежит мне. Ты знаешь лишь то, что я говорю тебе. Чувствуешь лишь то, что я позволяю тебе почувствовать. Желаешь лишь того, что я приказываю тебе желать.

Глаза девушки закрылись, с губ сорвался едва слышный стон, плечи расслабились.

«Так гораздо, гораздо лучше», – подумал он.

– А сейчас, моя драгоценная, ты хочешь только меня. Ты жаждешь моих прикосновений, моих ласк. Ты хочешь этого больше жизни, сильнее, чем когда-либо чего-либо желала. Не так ли?

– Да, – прошептала она и потерлась щекой о его ладонь.

– Нынешней ночью ты познаешь самое восхитительное наслаждение в своей жизни. Может быть, оно продлится даже несколько ночей. Ты хочешь этого?

– Да, – согласилась девушка.

– Очень хорошо.

Чтобы поощрить свою жертву, он мягко провел рукой по ее щеке и шее, затем спустился ниже, к груди. Ответная дрожь девушки вызвала у него улыбку. Ей будет хорошо с ним. Уж об этом он позаботится. Он проникнет в ее разум, выведает ее сокровенные фантазии и воплотит их в реальность. А когда все закончится, она ничего не будет помнить. Она вернется домой целой и невредимой, а он почувствует себя удовлетворенным и сытым. По крайней мере, на какое-то время.

Девушка поднялась и, расстегнув пуговицы платья, позволила ему соскользнуть с плеч и плавно опуститься на пол к ее ногам. Полностью сосредоточив внимание на ее теле, а не на лице, он наблюдал за тем, как она, не колеблясь ни секунды, снимает бюстгальтер и трусики. Единственное лицо, которое он желал видеть, с любовью взирало на него с портрета, находящегося за спиной девушки.

Он привлек свою жертву к себе, лаская ее одновременно и руками, и разумом, чтобы заставить чувствовать каждой клеточкой тела. Мысленно он проник в ее сознание, чтобы лучше улавливать каждое желание. Она хотела, чтобы он прикоснулся к ее груди, – он так и сделал, поглаживая ее округлости, потом стал перекатывать между пальцами и потягивать ее податливые соски. Уловив ее следующий порыв, он поцеловал ее в губы, затем мягко уложил на диван. Когда бедра ее раскрылись перед ним, он скользнул пальцами в сокрытую между ними глубину, силой разума предвосхищая любое ее устремление. Он мог бы довести ее до точки наивысшего наслаждения даже не касаясь, но все же предпочел сделать это более привычным способом.

Когда девушка выгнулась в возбуждении, он накрыл ее тело своим. Ему не было нужды снимать одежду. Она словно наяву почувствует его проникновение в свое лоно, хотя в действительности это вовсе не входило в его намерения. Она ощутит его плоть внутри себя, и сам он получит удовлетворение, но совсем не такое, как обычный мужчина.

Он насладится ее горлом.

– Называй меня «мой князь», – приказал он.

– Да, мой князь.

Он запрокинул ей голову, осторожно убирая волосы с шеи. Сейчас девушка напрягла бедра, словно он и правда проник в нее. В ее разгоряченном от страсти сознании царили фантазии, которые он сам ей внушил.

– Скажи это на моем языке, милая. Скажи prin meu.

Девушка послушно повторила фразу, в то время как он, поддерживая ее под спину, поправил положение ее тела, чтобы можно было беспрепятственно созерцать висящий над ее головой портрет. Затем он наклонился и прижался губами к нежной коже ее шеи. Застонав, она обхватила его руками и напряглась, подбираясь к вершине наслаждения. Он не мог этого допустить, по крайней мере до тех пор, пока сам не будет готов.

– Скажи, чтобы я овладел тобой. Скажи, что хочешь, чтобы я вкусил твою сладость.

– Да, prin meu, бери меня. Вкушай меня. Я хочу, чтобы ты сделал это. Ты должен.

– Я подчиняюсь твоему желанию. – Зубы его сомкнулись на ее шее, вскрывая яремную вену, и он почувствовал на губах вкус крови, эликсира, дарующего жизнь. Взгляд его был неотрывно прикован к черным глазам изображенной на портрете дамы. Он пил кровь, а лежащая под ним девушка вздрагивала всем телом в чувственном экстазе.

Все еще глядя на картину, он поднял голову, понимая, что насытился. Девушка потянулась было к нему, но одним взмахом руки он заставил ее снова опуститься на подушки и смежить веки. Устроившись рядом с ней на диване, он обнял ее и, прижав к своей груди, принялся нашептывать:

– Ты же чувствуешь мою любовь, где бы ты сейчас ни находилась? Надеюсь, что чувствуешь, душа моя. Я был сегодня с тобой, воплотившейся в теле этой девушки, и тебе это известно. Да, это была ты. Как и всегда прежде.

Глава 1

Уайт-Плейнс, пригород Нью-Йорка

– Он непременно придет, – сказала Максин Стюарт, оклеивая скотчем картонную коробку. – Он просто не может не заглянуть попрощаться со мной перед отъездом. Он без ума от меня.

Наклонившись вперед, Сторми черным маркером нацарапала слова «Кухонные принадлежности» на крышке коробки. Закрыв колпачок, она спрятала маркер в карман.

– Готово, – произнесла она. – Это последняя.

Подняв коробку, она сделала пару шагов по направлению к двери, но Максин поспешно вырвала ее у подруги из рук.

– Тебе нельзя поднимать тяжелое, ты же знаешь.

– Перестань, Макс. Доктора говорят, что со мной все в порядке.

Неосознанным жестом Сторми провела рукой по своим коротким волосам платинового цвета. Они уже немного отросли и сейчас торчали в разные стороны, словно голки, слишком сильно сдобренные специальным гелем. Волосы скрыли шрам, оставшийся от огнестрельного ранения. Это случилось несколько месяцев назад. Сторми долгое время провела в коме, балансируя на грани жизни и смерти. Макс не могла видеть шрам, но не сомневалась в его наличии. Она никогда не забудет, как близка была к тому, чтобы потерять лучшую подругу. Даже сейчас она не могла вспоминать об этом без содрогания.

– Перестань так на меня смотреть! – воскликнула Сторми.

– Как – так?

– Как будто собираешься воспламенить меня взглядом. Я и правда хорошо себя чувствую.

– Надеюсь, так и есть. – Макс постаралась не впадать в сентиментальность, зная, что ее подруга терпеть этого не может. – Подержи дверь, пожалуйста. У меня руки заняты.

Сторми открыла дверь, и обе девушки вышли из уютного белого коттеджа и, спустившись по цементным ступеням крыльца, направились к ярко-желтому, взятому на прокат фургону, ожидающему их на подъездной дорожке. Задние дверцы автомобиля были распахнуты. Макс забралась в кузов и взгромоздила последнюю коробку на кипу других вещей, думая о том, что в этих ящиках лежит запакованной вся ее жизнь. Вздохнув, она выпрыгнула из фургона и захлопнула за собой двери.

– Взволнована? – спросила Сторми.

– Началом совершенно новой жизни? Да, взволнована. А ты?

– Если бы я не чувствовала себя так же, то ни за что не согласилась бы поехать с тобой. К тому же ну чему тут можно не радоваться, ей-богу? Мы переезжаем в отреставрированный особняк, где будем заниматься частной практикой. Начнем собственное дело.

– Как считаешь, мы преуспеем?

– Иначе и быть не может, – заявила Сторми. – Мы же разослали всем яркие листовки с нашими цветными фотографиями, помнишь? Наше детективное агентство станет таким же успешным, как у Сэма Спейда[1]. К тому же мы горячие штучки.

– О да, – согласилась Максин.

Сторми поджала губы.

– Что-то ты не выглядишь довольной, Макси. У тебя такой вид, словно сердце твое рвется на части.

Макс прислонилась к фургону и принялась обозревать дом, в котором она выросла, его аккуратно подстриженную живую изгородь и газон.

– Боюсь, нам придется совершить две поездки вместо одной. Если бы я доверяла себе настолько, чтобы ехать на этом фургоне за твоей машиной, мы могли бы прицепить на буксир мою машину. Но я не чувствую себя в состоянии сделать это.

– Угу-угу… – Сторми скрестила руки на груди и принялась притопывать ногой, бросая на подругу выразительные взгляды, красноречиво свидетельствующие о том, что она не верит ни одному сказанному слову.

Макс кивнула и, сдаваясь, произнесла:

– Я в самом деле считала, что Лу захочет работать с нами. У нас с тобой есть удостоверения частных детективов и несколько влиятельных покровителей…

– …Большинство из которых уже мертвы, – подмигнув, закончила Сторми.

– Но все это совершенно не впечатляет копа в отставке, за плечами которого двадцать лет службы в полиции.

– Полагаю, тебя в этом мужчине совсем не плечи привлекают, а иная часть тела.

– Это точно. Хотя, подозреваю, даже если я нападу на него и уложу на обе лопатки, это ничуть не приблизит меня ни к его плечам, ни к иным частям тела.

Сторми склонила голову набок и подмигнула Максин. Солнечные лучи отразились от горного хрусталя в ее сережке в носу. Она больше не носила колечко в брови. Пока пребывала в состоянии комы, врачи вытащили это украшение, и дырочка заросла. Чтобы отпраздновать выздоровление, Сторми проколола ноздрю, и Максин новое украшение подруги – крошечный гвоздик – нравилось гораздо больше, чем прежнее, потому что оно очень соответствовало облику Сторми.

– Ты хочешь сказать, – недоверчиво протянула она, – что, пока я лежала в коме, а вы двое в Мэне занимались спасением твоей сестры от печально известного охотника на вампиров и выслеживали стрелявшего в меня подонка, вы так ни разу и не…

– Думаешь, я стала бы скрывать от тебя, если бы между нами что-то произошло?

– Ага, написала бы огромную вывеску, – со вздохом констатировала Сторми. – А теперь ты решила сдаться?

Максин поджала губы.

– Я буду жить в штате Мэн, а Лу, по всей видимости, предпочитает и дальше оставаться в Уайт-Плейнс. У нас нет шансов.

Сторми посмотрела на нее со смесью сожаления и скептицизма в сапфировых глазах.

Максин медленно выпрямилась и, глядя на дорогу, победно улыбнулась.

– Еще не все потеряно. Вон он едет, – произнесла она, кивком указывая на огромный автомобиль, который частично ехал по обочине, потому что дорога была для него недостаточно широка. На подъездной дорожке едва осталось место для арендованного Максин фургона и крошечной красной «миаты», принадлежащей Сторми. «Фольксваген-жук» Максин стоял в гараже.

Когда двигатель автомобиля заглох, воцарилась тишина. Затем раскрылась дверца со стороны водителя, и показался сам Лу, при виде которого у Макс все замерло внутри. Боже, он являл собой удивительное зрелище! Конечно, он изо всех сил старался подчеркнуть, что служба в полиции осталась в прошлом. Максин казалось, что старается он исключительно ради нее. Лу одевался в неизменные мешковатые костюмы с плохо завязанными галстуками, передвигался и говорил подчеркнуто медлительно, являя собой живой пример того, как выглядит мужчина, которому скоро исполнится сорок четыре года. И который несколько староват для двадцатишестилетней девушки. Но она видела его в действии и знала, что созданный им образ не соответствует реальности. Лу Малоун вовсе не был старым, но он являлся чертовски осторожным. Единственное, что еще было живым в этом мужчине, – это его сердце, и Максин всегда стремилась воскресить в нем прочие чувства, хотя и не понимала, зачем ей это нужно. Теперь она осознала, что время ее подходит к концу.

Лу подошел к Макс, осматривая сначала фургон, затем ее саму. Взгляды их встретились, и Максин показалось, что она уловила печаль в глубине его глаз, прежде чем он успел замаскировать ее улыбкой. Сожалеет ли он о ее отъезде?

Лу отвел взгляд и кивнул Сторми в знак приветствия.

– Здравствуй, Лу, – ответила та, – а мы уже было решили, что ты не приедешь попрощаться с нами.

– Я не мог это пропустить. Как ты себя чувствуешь, Сторми?

– Хорошо, если не считать того, что меня уже тошнит от бесконечных вопросов о моем самочувствии. – Она улыбнулась, чтобы смягчить прозвучавшие грубо слова. – А ты как?

– Спасибо, не жалуюсь. – Он снова осмотрел фургон, задержавшись взглядом на голом животе Максин. Она сочла это хорошим знаком. Было бы гораздо хуже, если бы он не заметил полоску кожи, открывающуюся между заниженной талией джинсов и укороченной футболкой.

Прочистив горло, он кивнул в сторону автомобиля:

– Ты собираешься совершить несколько поездок на этой штуковине, да, Макс?

– Нет. Все наши вещи уже упакованы и погружены в кузов. За исключением моей машины, конечно. Вот за ней мне придется специально возвращаться.

– Все вещи? – Лу удивленно поднял брови. – Что, и мебель тоже?

– Ты же бывал в доме моей сестры Морган и знаешь, что там имеется все необходимое для жизни, включая мебель.

– Разве тебе не хочется захватить с собой что-то свое?

– Большая часть предметов в этом коттедже все равно раньше мне не принадлежала. Я просто унаследовала их от родителей. – Она никогда специально не подчеркивала, что ее родители приемные. – К тому же что у меня здесь есть такого, чего нет в доме сестры? У нее шикарный особняк.

– Но он совершенно не соответствует твоей натуре.

Уперев руки в бока, она нахмурилась:

– И что означают твои слова? Хочешь подчеркнуть, что я небогата?

Лу снова удивленно поднял брови.

– Я не хотел оскорбить тебя, Макси, просто высказал мысли вслух. Дом Морган – это, черт побери, дом Морган: напыщенный, угрюмый, роскошный. А тебе следует жить совсем в другой обстановке… не знаю, как объяснить. Красивой, причудливой, веселой.

– Сексуальной? – подсказала она.

Он примирительно посмотрел на нее, и она подмигнула ему в ответ:

– Именно это ты и имел в виду, Лу, и тебе это отлично известно. Но тебе не о чем волноваться: как только я устроюсь на новом месте, первым делом изменю внешний вид комнат, чтобы они более соответствовали моему мироощущению. Однако глобальных переделок затевать не рискну, Морган-то, в конце концов, не умерла!

– Нет, полагаю, что нет, – согласился он, отрицательно тряся головой.

– Что? – переспросила Максин.

– Мы обсуждаем это таким будничным тоном, словно какое-то незначащее событие. В действительности меня это очень ранит. Все, что произошло тогда. Все, что нам довелось увидеть. То, что я всегда считал не более чем выдумками, оказалось, действительно существует. Одна из великих теорий заговора Безумной Максин Стюарт попала в яблочко.

Он произнес это с дразнящей улыбкой на губах, отчего Макс захотелось прильнуть к нему в поцелуе. Вместо этого она лишь пожала плечами:

– Жаль, что ты не едешь со мной.

– Ну, я же тебе уже говорил. Не для того я удалился на покой, чтобы снова как в омут с головой нырнуть в работу.

– Верно. Вместо этого ты купишь себе рыболовецкое судно, будешь загорать на его палубе, пахнуть рыбной наживкой и отращивать себе пивной животик.

– Это рай на земле, разве нет?

– Да, для семидесятилетнего старика с подорванным здоровьем. Но не для тебя.

Лу уставился на нее, вероятно уловив в ее словах нечто большее, нежели было произнесено вслух, и Максин отвернулась. Она вовсе не хотела, чтобы ее тираду сочли нахальной. На определение «по-детски» она еще согласна, но никак не на большее.

– Я навещу тебя на новом месте, обещаю.

Она снова уставилась прямо на него:

– Когда?

– Когда? Ну… не знаю.

– Как насчет того, чтобы сделать это прямо сейчас?

– Сейчас?

– Да, сегодня.

– Макси, иногда я не знаю даже, как поддерживать с тобой беседу, не говоря о чем-то еще.

Она удивленно округлила глаза:

– Ты заставляешь меня признать это, не так ли?

Лу поднял руки вверх и отрицательно затряс головой.

– Не уверена, что смогу… управлять этим автомобилем. – Она кивнула в сторону фургона. —

Он такой огромный, что рулевое колесо загораживает мне обзор. Напоминает одновременно грузовик, танк и парусную доску. Эта штуковина качается и трясется, и зеркала заднего вида совершенно ужасные и не отражают происходящее сзади меня.

Лу оценивающе осмотрел сначала фургон, затем перевел взгляд на стоящую перед ним девушку.

– Пойду в дом, проверю на всякий случай, все ли выключено и закрыто, – сказала Сторми.

– Ну ты же пригнала его сюда с арендной стоянки, – резонно возразил Лу, не обращая на слова Сторми ни малейшего внимания.

Пожав плечами, она незаметно показала Максин два поднятых вверх больших пальца и скрылась в коттедже.

– Да, верно, – согласилась Макс. – Иначе откуда бы я узнала, что фургоном так сложно управлять?

– Мне кажется, ты просто пытаешься уломать меня помочь тебе.

– Есть множество мужчин, которых не нужно долго просить о помощи, – не преминула заметить она.

– Так пригласи одного из них выступить в роли водителя.

– Мне не нужен один из них, мне нужен ты, – двусмысленно сказала Максин.

Лу притворился, что ничего не заметил, и подобная реакция взбесила Макс. Именно так он всегда реагировал на ее заигрывания – делал вид, что не понимает, хотя в глубине его глаз разгоралось пламя, – или менял тему разговора. Она начинала уже задумываться о том, что он вообще не принимает ее усилия всерьез.

– В эти выходные я собираюсь на рыбалку, – сообщил он. – Прямо отсюда и поеду, если быть совсем точным. У меня в машине упакованная сумка, а на причале ожидает друг на своем судне.

– Прости, что пытаюсь нарушить твои планы, – саркастически заметила она.

– Ты и сама прекрасно справишься, Максин. Ты самая способная женщина из всех, что я знаю.

Она вздохнула:

– Отлично. Просто замечательно. Ты хотя бы можешь постоять поблизости, пока я не выведу это чудовище с подъездной дорожки на улицу? Почувствуй себя регулировщиком.

– Да, как в старые добрые времена. – Он посмотрел на дом. – Разве ты не собираешься подождать Сторми?

– Она умеет водить машину. И дорога ей прекрасно известна.

Пошарив в кармане джинсов, она выудила ключи, затем забралась за руль фургона и завела двигатель. В зеркало заднего вида она заметила, как из дома вышла Сторми и стала запирать дверь. Максин улыбнулась подруге заговорщической улыбкой, но та лишь нахмурилась. Она явно была чем-то обеспокоена.

Переведя рычаг в положение «задний ход», Макс посмотрела в боковые зеркала. Лу стоял на дороге, размахивая руками, очевидно стремясь облегчить ей задачу. Она выжала сцепление. Двигатель фургона взревел и снова заглох.

Макс завела его опять, на этот раз немного проехала вперед, прежде чем он снова заглох. Она проделала этот ритуал – запуск, остановка, запуск, остановка, чихание, запуск – несколько раз, пока машина не добралась до шоссе и Лу не показал ей руками остановиться. Тогда, и только тогда она стремительно рванулась вперед, прямо наперерез приближающейся машине, сокрушив по пути столб с почтовым ящиком.

Раздался резкий гудок клаксона, заскрежетали шины. Сторми ахнула, а Лу закричал.

Макс заглушила двигатель и выбралась из фургона, оставив его стоять прямо на середине дороги. Другой автомобиль затормозил всего лишь в пяти футах от ее машины, и показался насмерть перепуганный водитель, сосед, которого она сразу узнала.

– Я очень сожалею, мистер Роббинс! – воскликнула Максин, робко улыбаясь мужчине.

Она обошла фургон кругом со следующими за ней по пятам Сторми и Лу и заметила покореженный почтовый ящик. Печально посмотрев на него, она сказала, качая головой:

– Ну, все не так уж и плохо. Сейчас попробую еще раз. – Глядя на подъездную дорожку со стоящей на ней машиной Сторми, она добавила: – Возможно, тебе придется убрать оттуда свою машину, милая.

Мистер Роббинс проворчал что-то себе под нос, качая головой, затем сел в свой автомобиль и, описав сложную кривую, уехал. Сторми пошла отгонять свою машину.

– Разве ты не слышала, когда я кричал тебе о необходимости остановиться? – спросил Лу.

– Слышала. Я просто педали перепутала. Обещаю, что в следующий раз буду вести себя осторожнее.

Максин отвернулась от него и уже поставила ногу на подножку фургона, когда руки Лу обхватили ее за талию и он поставил ее обратно на землю. Девушке едва удалось подавить рвущийся наружу стон удовольствия, потому что ей очень нравилось ощущать руки Лу на своем теле. В любое время, в любых обстоятельствах. Она подумала о том, что вела себя с ним недостаточно настойчиво. Флирт есть флирт, но некоторые мужчины на удивление невосприимчивы к намекам. Возможно, ей следовало открыто сообщить ему о своих чувствах. Она мысленно представила себе эту картину: вот она, глядя Лу прямо в глаза, заявляет: «Лу, я хочу тебя! Я хочу, чтобы ты вошел в мою жизнь, во все ее сферы, в том числе и в мою постель. Что скажешь?»

Максин решила, что он, скорее всего, ничего бы не ответил ей на подобное заявление. Вероятно, от удивления он лишился бы дара речи. В самом деле, ей следовало бы лучше стараться. А сейчас уже слишком поздно – если только ее спешно разработанный план не сработает.

Она вопросительно воззрилась на Лу невинными глазами.

Он вздохнул и опустил голову.

– Ты победила, Макси. Я поведу фургон.

Ура-а-а-а! – мысленно закричала она.

– Не глупи, Лу. Тебе совершенно не обязательно это делать.

– Нет, обязательно.

– Но твоя рыбалка…

– Подождет до следующего раза.

Она крепко обвила руками его шею. Лу положил руки ей на талию, но не для того, чтобы привлечь к себе, а наоборот, чтобы удерживать ее бедра на безопасном для себя расстоянии. Максин не стала сопротивляться, потому что на этот раз решила действовать медленно и обдуманно, чтобы не спугнуть Лу. Ей дали второй шанс – и она не простит себе, если не воспользуется им должным образом.

– Спасибо тебе, – сдержанно поблагодарила она.

– Я не останусь, Макс.

Боже, ну как этому мужчине удается видеть самую ее суть?

Он убрал ее руки со своей шеи и крепко схватил ее за запястья, чтобы отстранить девушку от своего тела. Глядя ей прямо в глаза, он твердо произнес:

– Я поведу фургон до твоего нового жилища, помогу тебе выгрузить вещи, а затем вернусь обратно. Ты все поняла?

– Ну конечно, так и будет. – Она кивнула в сторону его машины. – Можешь загнать ее в гараж. Я привезу тебя назад, как только захочешь. Но упакованные для рыбалки вещи тебе лучше взять с собой. На всякий случай.

Он удивился, что девушка совсем не поняла его. Они словно говорили на разных языках!

– Солнышко, я же тебе только что объяснил – я не останусь.

– Да поняла я. Но, Лу, черт возьми, дорога займет восемь часов. По крайней мере, ты сможешь, приняв душ, переодеться в свежую одежду, прежде чем ехать назад.

Прищурившись, он смерил ее оценивающим взглядом:

– Сумка мне не понадобится. И я не останусь.

– Ладно, ладно. Как пожелаешь.

Максин прошла по подъездной дорожке до гаража и распахнула дверь.

– Послушай, раз фургон поведешь ты, мы могли бы воспользоваться буксировочной балкой и отогнать заодно и мою машину. Что скажешь? – спросила она таким тоном, словно эта блестящая идея только что пришла ей в голову.

Лу посмотрел на ее автомобиль:

– Где буксировочная балка?

– Под днищем фургона.

Кивнув, он направился к фургону, все еще стоящему посреди дороги, и припарковал его на обочине, на безопасном расстоянии от собственного автомобиля, затем принялся устанавливать буксировочную балку для «фольксвагена-жука» Макси.

Сторми присоединилась к Максин в гараже.

– Он едет с нами, да? – спросила она.

Макс улыбнулась:

– Ну, он не может допустить, чтобы я сама села за руль, когда собственными глазами видел, что я могу разбиться по пути.

– Твоя выходка была довольно рискованной, Макс. Не думала о том, что мистер Роббинс мог в тебя врезаться?

– Между нами было достаточно большое расстояние, чтобы он мог затормозить. Я же не идиотка.

– Нет, нет, ты совсем не идиотка, – подтвердила Сторми, качая головой.

Макс бросила ей связку ключей:

– Сделай одолжение, выведи мою машину из гаража и пристрой ее за фургоном, чтобы Лу мог установить буксировочную балку.

– Конечно. – Сторми села в машину Максин и осторожно вывела ее из гаража, проехала мимо собственного автомобиля и вырулила на дорогу. Оказавшись за фургоном, она заглушила двигатель.

Подойдя к машине Лу, Максин заметила, что ключи все еще в замке зажигания. Она забралась внутрь и загнала автомобиль в гараж. Бросив взгляд на заднее сиденье, обнаружила там большой, набитый под завязку рюкзак, а также кулер с пивом и множество рыболовных снастей. Девушка посмотрела на улицу.

Сторми и Лу суетились позади фургона, слишком занятые тем, чтобы присоединить к нему «фольксваген».

Облизнув пересохшие губы, Максин подалась назад и схватила рюкзак. Быстро пройдя по подъездной дорожке, она запихнула его на заднее сиденье машины Сторми.

– Быстра и хитра, как лисица на охоте, – пробормотала девушка, закрывая дверь гаража.

К тому времени Лу уже закончил с ее машиной. Легкой танцующей походкой она направилась к нему, протягивая ключи от его автомобиля.

– Твой «бьюик» будет дожидаться хозяина в моем гараже. Когда ты вернешься за ним, найдешь его в целости и сохранности.

Он посмотрел на нее с подозрением.

В этот момент Сторми похлопала его сзади по плечу:

– Смотрите меня не потеряйте. Я буду следовать прямо за вами, ребята. Договорились?

– Да, договорились.

– И держите мобильные телефоны включенными.

– Конечно, – заверила ее Максин, недоумевая, отчего это подруга так нервничает. – Милая, тебя что-то тревожит?

Сторми поспешила разуверить ее:

– Ну, у меня есть карта и всякое такое, но я все равно боюсь потеряться. Поезжайте помедленнее, ладно? – С этими словами она поспешила забраться в свою машину и завести двигатель. Чужого рюкзака на заднем сиденье она даже не заметила, насколько Максин могла судить. Но даже если бы и заметила, то не сказала бы ни слова. У

Сторми имелись на этот счет собственные соображения.

То же самое происходило и во всех прочих сферах. Она была лучшей подругой Макс – и именно поэтому Макс, слишком хорошо ее зная, переживала, сумеет ли Сторми самостоятельно вести машину. С тех пор как вышла из состояния комы, Сторми изменилась. Она словно была не в себе.

Максин прикоснулась к Лу, решив, что не стоит упускать возможность физического контакта.