Весь мир на блюдечке сметаны Бодров Виталий

Дядька богатырь — человек жизнью битый и местами даже покусанный. Потому и рассмотрел беду там, где я увидел обычный межевой камень.

— Ну-ка, что пишут? — заинтересовался я.

— Не читай! — заполошно закричал Хреногор, но поздно.

— Направо пойдешь — коня найдешь, — прочитал я под аккомпанемент утробного воя богатыря. — Налево пойдешь — …огребешь. Что огребешь, затерто, не разобрать.

— И так понятно, — пробурчал притихший богатырь. — А прямо?

— А прямо — ремонт дороги. Объезд, — прочитал я.

— Терпимо, — оживился дядька Хреногор. — Могло быть куда хуже. И выбирать ничего не надо. Направо нам.

— Да я и без коня обойдусь, — попробовал я отказаться.

— Хорошо. Предложи сам, — неожиданно легко уступил богатырь.

Ну и кто он после этого? Ладно, прикинем. Прямо нельзя — ремонт дороги. Налево можно чего-то там огрести, богатырь знает, но не говорит и налево не рвется. Значит, только направо и остается, коня искать.

— Ладно, — сдался я. — Твоя взяла.

— А как ты вычислил? — поинтересовался богатырь.

— Ну обычно… Вперед дорога закрыта, налево чего-то там огребешь, а коня у меня нет, значит, направо.

— Вот ты ведун, — укоризненно сказал богатырь. — А простых вещей не знаешь. Дорога налево к Кузьминску ведет, а прямо — к Бояр-городу. Нам же к Краснореченску надо, значит, направо, вон столб — указатель стоит.

Мне стало стыдно. В самом деле, мог бы посмотреть на указатель, привык к тому, что дорогу богатырь прокладывает, совсем думать перестал.

— Ладно, — сжалился надо мной Хреногор. — Пойдем добудем тебе коня, пока ты свои лапти до дыр не стер.

Хотел я было обидеться и сказать, что он раньше своего коня до дыр сотрет, а бабушка вещи на века делала, но передумал. Он же для моей пользы старается, чего дядьку зря обижать?

— Благодарствую, — сказал вежливо. — Мне бы кота лучше, но пусть будет конь, я не против. Для начала.

Едва мы немного отъехали от межевого камня, как лес расступился, и перед нами предстало широкое поле. И по нему летел на вороном скакуне могучий воин. Рыцарь, понял я, разглядев его доспехи. Наши на щитах картинки не малюют, богатыря по ударам должны отличать, а не по гербу. И шлем — никогда не понимал, зачем на нем забрало? Не видно же ничего! Да и само слово мне не нравилось. Забрало, отъело, сбежало. У нас так либо о чудовищах говорят, либо об этих… непонятного пола.

Меж тем рыцарь красиво осадил коня, поднял забрало.

— Приветствую тебя, добрый дядька рыцарь, и тебя, дядька путник. Знаете ли вы законы этого места?

— Нет, — ответил богатырь.

— Конный вступает со мной в поединок. Коли случится ему удача и победит он, спутник его поедет на моем коне. Если нет — мой противник отдаст мне своего.

— На чем деремся? — деловито спросил богатырь, присматриваясь к прекрасному рыцарскому коню.

— На копьях, как и полагается благородным дядькам, — важно ответил рыцарь. — Пока кто-нибудь не вышибет противника из седла.

— Идет, — согласился Хреногор.

— Тогда назовем друг другу свои имена, как требует того кодекс рыцарства.

— Хреногор меня звать, — представился богатырь.

— Хреногор… и все?

— Мне хватает, — с достоинством ответил богатырь.

— Мое имя — рыцарь Лай-Зелот, владелец замка Лай-о-Буд, вассал дядьки Тагула, графа Поришира. Я готов преломить с тобой копья, благородный дядька!

Хреногор аккуратно достал из чехла копье, внимательно его осмотрел и остался доволен.

— Готов, — сказал он, и оба всадника сорвались с места навстречу друг другу.

Скажем откровенно — я ни минуты не сомневался, кто победит. Наши богатыри не слабее забугорных, даже наоборот, да вот беда — не привычны они к копью. То есть с собой возят, но в ход почти не пускают. Разве что с такими, залетными. Вот если на мечах или на булавах переведаться, пусть на секирах даже — другое дело, здесь наши орлы любого одолеют.

Оба воина стремительно сближались. Земля комьями летела из-под копыт, сидевшие на поле вороны с недовольным карканьем поднялись в воздух, но далеко улетать не стали, расселись на деревьях поблизости. Видно, в бескровный исход поединка не верили.

Оказалось, что Хреногора я скинул со счетов рано. Копьем он владел ничуть не лучше любого нашего богатыря, но попасть в него копьем было не просто. Мало того, что богатырь дядьке Зелоту попался весьма компактный, так он еще прижался к холке так, что его и видно почти не было. Конечно, рыцарь промахнулся. Разумеется, богатырь тоже не попал. Пришлось повторить, за здорово живешь коня из них никто отдавать не пожелал.

Второй раунд прошел по тому же сценарию. Хреногор сумел изловчиться и попасть в щит, рыцарь не сумел и того.

— Какой позор, — сокрушался он, качая шлемом. Забрало при этом сочувственно позвякивало. — Не попасть в щит — такого конфуза я еще не испытывал.

— До старости доживешь — еще не такие конфузы испытаешь, — сообщил ему Хреногор. — Дядька Зелот, может, ну их, копья эти? Давай лучше булавы скрестим или, скажем, мечи?

— Только копья, — сказал как зарезал. Суров рыцарь, ох, суров! — Таков закон этого места, друг мой. Никто уже не помнит, кем эти правила установлены, но мы обязаны их соблюдать.

— Почему это? — удивился богатырь.

— Потому что я так сказал, — надменно ответил рыцарь. — В бой, чужеземец! Покажи свою силу!

Хреногор показал ему руку по локоть и пришпорил коня. Кажется, он вошел в азарт. Наши богатыри всегда так, в драку поначалу лезут неохотно, зато потом трое не оттащат. Да и конь рыцарский ему, видно, приглянулся, видать, и впрямь хорош. Я в них не понимаю ничего, везет — и ладно, а еще лучше телегу впрячь. И кучера посадить.

В третий раз сшиблись и в щит попали оба. Конь дядьки Лай-Зелота от богатырского удара сел на задницу, его всадник едва удержался в седле, а вот Хреногору не повезло. Легкий он слишком, вот и вынесло его одним могучим ударом.

— Неплохой удар, — похвалил рыцарь снисходительно. — Но вы проиграли, благородный дядька. Извольте отдать коня!

— Извольте, — откликнулся богатырь. По нему было видно, что он охотнее отрубил бы себе палец, нежели расстался со своим другом.

— Как его зовут? — спросил рыцарь.

— Волчья сыть… То есть Сивка, — тут же поправился Хреногор.

— Повторяй за мной: «Я отдаю тебя, верный конь, в руки доброго рыцаря Лай-Зелота».

— Я отдаю тебя, верный конь, в руки доброго рыцаря Лай-Зелота, — послушно повторил богатырь, избегая смотреть коню в глаза.

— Следуйте за мной. — Рыцарь повел нас через всю долину к небольшой роще. Остановился у родника, сделал пару глотков, дал по морде лошади, потянувшейся к воде.

— На камне было написано «Направо пойдешь — коня найдешь», — сказал обиженный богатырь. — Найдешь, а не потеряешь!

— Ну ты прям как топорянец, дядька рыцарь, кто же написанному верит? — ухмыльнулся рыцарь. — Не горюй, там дальше конный завод, они-то меня и подрядили на эту работу, как лучшего в округе поединщика. Там и купите себе коней, и будет в точности, как на камне нацарапано.

— Что-то не помню я слов «коня прикупишь» в той надписи, — проворчал Хреногор.

— Прощайте, — сказал рыцарь, но богатырь прощаться не пожелал.

— Коня ты выиграл, как полагается, копьем, и он воистину твой теперь. А теперь сразимся за доспехи, как полагается, на мечах.

— Я вообще-то не собирался… — неуверенно начал рыцарь.

— А придется, — злорадно заявил Хреногор. — Иначе трусом ославлю на весь мир. И на плащ харкну вдобавок.

Рыцарь нехотя спешился. Кажется, он не хотел драться, должно быть, на мечах он такой сноровки не имел.

Богатырь же, напротив, оживился, он-то с мечом управлялся виртуозно, видел я, как он тренируется. Клинка вообще не видно, только стонет рассеченный пополам воздух.

Они сошлись в поединке, и я застыл на месте, целиком поглощенный зрелищем. Богатырей я насмотрелся всяких и разных, рыцарей тоже повидать довелось, а вот чтоб они между собой пересекались, как-то не довелось поприсутствовать.

Лай-Зелот спешился, стряхнул с руки щит и потянул из ножен изрядных размеров меч. Двуручник, забыл только, как называется. Иностранные названия вообще в моей голове не задерживаются, в одно ухо влетело и тут же вылетело. Со звуком.

Хреногоров меч я уже видел. С двуручником, прямо скажем, не сравнить. Самый что ни на есть обычный, у меня кладенец такой же длины. Зато в левой руке богатырь оставил щит, решив, видимо, ловить противника на контрударах. Да и то сказать, кольчуга, даже усиленная железными пластинами, удар двуручника (Фламберг! Точно — фламберг! Или нет?) вряд ли выдержит.

— Начали! — скомандовал дядька рыцарь и сразу же перешел в атаку. Что и говорить, красиво! Хреногора едва не сдуло, с такой силой двуручник кромсал воздух. Но наших богатырей так просто не возьмешь! Мой попутчик ловко отводил удары щитом, не парировал, а именно отводил, а его собственные выпады были быстры, точны и безрезультатны — до поры до времени. Скорости все возрастали, вот уже дядька Лай-Зелот напоминает ветряную мельницу, а Хреногор — топорянского богатыря с мечом и щитом. Тут-то противники и ошиблись. Сначала богатырь неудачно подставил щит (меня чуть не убило щепками), а потом рыцарь попался на противоходе и поймал рубящий удар (панцирь выдержал). Лай-Зелот грозно выкрутился и едва не подловил следующим ударом стремящегося развить успех богатыря. Но Хреногор тоже был не пальцем делан, сцепил мечи, ловко сократил дистанцию и краем щита врезал рыцарю по забралу. Два раза подряд.

Что и говорить, славные доспехи иноземцы делают! Звонят не хуже церковного колокола, и звук-то какой чистый, заслушаешься.

Пока дядька рыцарь слушал вечерние звоны, Хреногор выбил из рук меч и приставил клинок к горлу:

— Сдавайтесь, доблестный дядька!

— Признаю себя побежденным, — не стал ломаться Лай-Зелот. — Мои поздравления, благородный дядька, прекрасный поединок.

— Ну ты тоже был хорош, — не остался в долгу богатырь. — Еще раз попал бы по щиту — и все, шляпы долой. С одним мечом шансов не поймать против твоей оглобли-то.

— Везет сильнейшему, — вздохнул рыцарь. — Однако же без доспехов мне нельзя. Может быть, сообразим что-нибудь насчет выкупа?

— Может быть, — не стал спорить Хреногор. — Вон тот славный конь мне бы вполне подошел.

— Может, деньгами возьмешь? — тоскливо спросил рыцарь, все еще не желая нарушать правила.

— Коня, — твердо заявил Хреногор. — Сам посуди, уважаемый дядька, ну куда богатырю без коня? Мне оружие на себе, что ли, таскать?

— Можно на оруженосце, — предложил Лай-Зелот и ткнул пальцем, сволочь такая, прямиком в меня. Я возмущенно фыркнул и припомнил подходящее проклятие. Просто так, чтобы память потренировать.

— Коня, — стоял на своем богатырь. — А ну как поединщик объявится, мне что, пешим сражаться?

— У тебя это прекрасно получается! — с воодушевлением воскликнул рыцарь. Хреногор тяжело вздохнул, с хрустом размял пальцы.

— Кажется, мы не договоримся, — грустно сообщил он. — Может быть, еще разок сойдемся? На кулачках?

Рыцарь смерил взглядом его отнюдь не высокую фигуру, гордо выпятил грудь (дурак, не на рост, на кулаки смотреть надо!) и согласился.

— Хотя многие мои собратья полагают бой на кулаках забавой простолюдинов, я считаю, это не так. Превеликий дал нам это оружие изначально и, стало быть, низким оно быть не может. Я согласен, уважаемый дядька.

Не знаю, считал ли рыцарь Хреногора достойным противником в кулачном бою. Наверное, да, ведь только что он вчистую проиграл схватку на мечах, что недооценке противника никак не способствует. Но это ничего не изменило. На равных Лай-Зелот держался до первого удара. А потом…

Латные перчатки и шлемы поединщики сняли еще до начала боя, а вот доспехи оставили. Из пустого бахвальства, я думаю, мол, настоящему бойцу не помеха. Встали друг напротив друга, взявшись за руки, потом хлопнули в ладоши и одновременно отпрыгнули назад. Такой вот воинский ритуал, со стороны довольно забавно смотрится.

И начали сильномогучие дядьки биться. Лай-Зелот, прикрываясь левой рукой, словно щитом, попробовал врезать в Хреногорову челюсть. И нарвался на встречный в корпус. Жалобно заскрипел, сминаясь, металлический доспех, рыцарь растянулся на земле, но сразу вскочил, желая продолжать бой. Богатырь ушел с линии атаки, перехватил запястье и, раскрутив противника как мешок с репой, зашвырнул его в заросли кустарника. А вы чего ждали? Если он лошадью бросается ради шутки…

Рыцарь оказался крепким дядькой. Выполз из кустов, помотал головой, воздел себя на ноги. И уверенно зашагал к удивленному Хреногору.

Впрочем, короткое замешательство богатыря ему несильно помогло. Один удар — хороший такой, с замахом, и рыцарь снова улетел в кусты. Говоря откровенно, я уже думал — все, отлетался бедолага. Куда там! Выполз, что твой конь, на четырех, головой потряс, и в бой. Не то что бойцы в деревне — удар пропустил, и с ног долой.

Только одно дело подниматься после таких плюх, а другое — богатыря в рукомашестве одолеть. Едва Лай-Зелот до Хреногора добрался, как тот ему еще отвесил, не скупясь. Доспех у рыцаря приобрел такой вид, что даже цыганам не продашь за медный баблон.

— Еще? — вопросил богатырь, в очередной раз узрев упрямого соперника.

— Хватит, — покачал головой Лай-Зелот, и это слабое движение окончательно исчерпало его силы. Рыцарь с грохотом и лязгом обрушился на землю, потеряв сознание, а вместе с ним и коней.

— Знай наших! — Хреногор самодовольно потер кулак. — Здешние бойцы совсем драться не умеют. Слабоваты, честное богатырское.

Некоторое время пытались привести рыцаря в чувство. Это оказалось не проще, чем заплевать солнце до полного погашения. Лай-Зелот нипочем не желал расставаться с отсутствием сознания, я даже решил, что он помер, пока богатырь не додумался пощекотать в ноздре травинкой. И даже после того, как рыцарь оглушительно чихнул, кое-какие сомнения остались.

— Думаю, нам лучше оставить его в покое, — с сомнением в голосе произнес Хреногор.

— Вот так бросим на дороге и все? — удивился я. — Нет, я так не могу.

— Добить рука не поднимается, — признался богатырь.

Добрый он у нас. Хмыкнув, я не без труда перевернул пациента, принялся стаскивать с него доспехи.

— Оставь, — махнул рукой Хреногор. — Денег за эту рухлядь все равно много не выручишь.

И неиспорченный совсем. Другой бы невесть что подумал, а этот все правильно понимает. Почти.

— Хочу проверить, нет ли внутренних повреждений, — пояснил я.

— Если снаружи доспех не проломлен, то и изнутри цел, — мудро заметил богатырь, не отказывая, однако, в помощи.

Разъяснять, что имел в виду, я не стал. Зачем зря слова тратить? Хреногору вряд ли интересно, а мне рассказывать лень.

Не без труда извлекли рыцаря из скорлупы. Я, сложив ладони «лодочкой», принялся обследовать на предмет повреждений. Удивительно, но ничего обнаружить не удалось. Представляете, меня от таких ударов в тонкий блин размазало бы, а ему хоть бы что, даже ребра не сломаны. А что сознание потерял — так это, похоже, из-за фобии. Летать боится.

— Живой? — поинтересовался Хреногор.

— Да что ему сделается? Через пару часов очнется. — Я оставил рыцаря в покое, пнул смятые железки, недавно еще считавшиеся доспехами.

— Тогда поехали, — нетерпеливо сказал богатырь. — Меня невеста, поди, заждалась. Тревожно мне за нее, дядька ведун. Ох тревожно!

Я подошел к рыцарскому коню. Тот покосился на меня и отошел на всякий случай на пару шагов. Не иначе за конокрада справедливо принял.

Я осторожно приблизился — конь невзначай отошел. Недалеко, чтобы не обидеть ненароком, конокрады — народ мстительный.

— Ты скоро там? — Мы с конем разом вздрогнули от раздраженного рева богатыря. — Не слушается, мешок с костями? Могу помочь.

— Ты лучше не возникай, — сказал я коню. — Сейчас придет, сгребет тебя в охапку и мне швырнет… Оно нам обоим надо?

Конь вздохнул, бросил на рыцаря тоскливый взгляд — мол, хозяин, меня тут конокрады воруют, — и послушно опустил голову.

Я осторожно взгромоздился в седло, огляделся. Не сказать, что я верхом не умею, доводилось, и не раз, но скажу честно, земля куда как поближе была. Отсюда грохнешься, костей не соберешь, разве что Хреногор пособит.

— Мы едем или тут заночуем? — рыкнул богатырь.

— Да едем, едем! — крикнул я в ответ. — Что ты такой нервный, а?

— Жрать хочу, — пояснил Хреногор. — Если не поторопимся, ночевать придется под открытым небом. И без пива.

Тут он меня уел. Едой мы худо-бедно запаслись, а вот пива в дорогу не взяли.

— Поехали, — буркнул я и дал шпоры коню. То есть это говорят так, на самом деле никаких шпор у меня не было. Да и на хрена они коню?

Конь нехотя тронулся с места. Я стукнул его пяткой, чтоб шевелился живее, но он, кажется, даже не почувствовал. Еще бы, после рыцарских-то пинков!

Против ожидания, скакать на рыцарском першероне оказалось ничуть не сложнее, чем на обычном деревенском мерине. Даже комфортнее, скакун бежал мягко, просто-таки стелился над землей, меня в седле вовсе не мотало. И быстро. Я даже не заметил, в какой момент поле опять сменилось лесом.

С треском впереди обрушилась сосна, прервав мои размышления.

— Ну наконец-то! — с непонятным восторгом воскликнул Хреногор. — А то думал, до самого Краснореченска разбойников не встретим. Даже непривычно как-то.

Со всех сторон к нам сбегались разномастные личности в количестве около двух десятков. Вооружены разбойники были чем попало, от ржавого эспадона до деревянных вил, трое были с кривыми, явно самодельными луками, стрелять из которых не рисковали — вероятность попасть в своего была куда выше, чем в одного из нас, ведь предугадать полет стрелы не смог бы и профессиональный прорицатель.

— Ну привет вам, разбойнички, — нехорошо ухмыльнулся дядька Хреногор.

Вся банда подалась назад. Кажется, в нем только сейчас опознали богатыря, и открытие это дядек разбойничков отнюдь не вдохновило.

— А мы вовсе и не разбойнички, — заявил мужик в цветной косынке, со шрамом через всю щеку. — Лесорубы мы.

— А мечи-кинжалы зачем? — уличил богатырь.

— От комаров отбиваться, — мгновенно последовал ответ, и я с тоской понял, что прижать разбойничков не удастся. Вон как врать навострились, не подкопаешься.

Хреногор судорожно хватал ртом воздух, не находя подходящего ответа.

— Ну-ну, — буркнул он, трогая с места коня. Разбойники поспешно оттащили в сторону вековую сосну, отошли сами. Дураков связываться с богатырем не нашлось.

— У-умные, — протянул Хреногор с сожалением.

Видно было, что он расстроен тем, что подраться опять не удалось. На месте разбойников я бы постарался больше ему на дороге не попадаться, богатыри отличаются изрядной злопамятностью к тем, кому хотелось, но не удалось набить морду.

— А мы чего? Мы ничего, — бормотал работник ржавого топора, осторожно отступая в глубь леса. — Эй, дядьки хорошие, вы, случаем, не в Краснореченск направляетесь?

— А отчего это тебя так интересует? — прищурился Хреногор, поигрывая булавой.

— Дык там это… чудо-зверь завелся. Хвост — как труба, глазища — угли, а сам с гору ростом. Как еще весь город не разнес, непонятно. А то еще у моста через Красную речку нигромант, сказывают, объявился. Вроде даже башню поставил, и тех, кто мимо идет, в полон берет и из мертвых поднимает. Совсем порядка не стало. При дядьке Унорасе разве кто посмел бы на его землях безобразничать?

Хреногор рассмеялся, да и я не смог сдержать улыбку. Если уж разбойник с лесной дороги на отсутствие порядка жалуется — конец света не за горами.

— А еще что нас подстерегает в дороге? — осведомился богатырь. Спросил с улыбкой, в шутку, но жених пеньковой веревки принял за чистую монету.

— В Березани, деревня такая чуть дальше по дороге, оборотень шалит. Вторую луну поймать не могут, до того ушлый. И вот что интересно, скот не режет, на людей не нападает, только знай девок портит.

— И много попортил? — поинтересовался Хреногор, улыбаясь в густые усы.

— Да всех, — сдал оборотня разбойник. — Почитай, всю деревню оприходовал.

— Тогда не поймают уже, — вставил словечко я. — Бабы не дадут.

— Я тоже так думаю, — согласился искатель сокровищ в чужих карманах. — Нет, но представьте, дядьки, — всю деревню! Эх, отчего я не оборотень?

— Рылом не вышел, — пояснил богатырь. — Что еще в окрестностях творится?

— Чудище в лесу объявилось, — прошептал противник запретов на красивую жизнь, подпрыгивая к уху Хреногора. — Путников почем зря обирает, калечит и убивает даже. В общем, как мы, но хуже.

— Чем же хуже? — удивился я.

— Мы местные, — пояснил любитель клетчатого неба. — Нам можно. А этот — пришлый… не по понятиям! На чужой лесок не разевай роток. Мы б его манерам поучили… да теперь не получится уж.

— Это еще почему? — поинтересовался Хреногор.

— Он нас уже сам поучил, — погрустнел искатель ответа на вопрос «кошелек или жизнь?». — Если пересечетесь вдруг… мы в долгу не останемся.

— Да уж, такому только займи, — пробормотал богатырь. — Ох, малый, петля по тебе плачет!

— Мы, краснореченцы, — гордо сказал объект слёз особым образом завязанной веревки, — от смерти не бегаем. И за ней тоже… не очень. Не наш вид спорта.

— Ну прощай тогда. — Хреногор тронул коня. — Не поминай лихом.

— У нас, кроме лиха, только зубровку гонят, — пожаловался разбойник. — Устроит?

Богатырь пожал плечами. Ему было совершенно без разницы, лишь бы крепкого лиха на его поминках не пили. Оно и понятно, по стакану тяпнут и плясать пойдут, а то еще и «горько» крикнут. Понятно, в лихе сладкого мало, но не на поминках же?

— И не попадайся мне на дороге больше, — добавил он, правя конем прямо на разбойника. — Убью.

Глава 10

Темногорцы промчались мимо него, как табун необъезженных жеребцов. Дядька Жирс усмехнулся, перехватил плащ поудобнее. Ловко получилось! Всех провел, и командира, и дядьку Пивогора. Теперь надо подумать, что дальше делать. Можно вернуться к дядьке Урунсу, и это будет самое простое. В плюсе — сто золотых и благодарность от Темного Лорда, что дорогого стоит. Можно продать чудо-кота кому-то еще, да хоть бы и Светлым, они жадничать не станут. Или обменять на место в свите одного из Темных Лордов. Ларабн, к примеру, чего только не отдаст за артефакт.

А еще можно попробовать сыграть самому. Забрать кота, убраться из Краснореченска и где-нибудь в глуши неторопливо постигать заложенные в живой артефакт чудеса. Сто золотых — огромные деньги, надолго хватит. И солнц через десять в мир шагнет новый Темный Лорд, ничуть не слабее своих собратьев…

Мечты кружили голову, дядька Жирс даже прикрыл глаза от удовольствия. Однако решать надо прямо сейчас. Промедли чуть-чуть — свои шкуру спустят, что уж о темногорцах говорить. Этим вообще попадаться нельзя, не раз и не два умирать заставят за то, что им нос показал. А умирать дядька Жирс совсем не хотел.

Поблизости снова загрохотали сапоги темногорцев. Колдодей неосознанно затаил дыхание, понятно, что не услышат, но инстинкты сильнее. Ночная тишина была прозрачной, как стекло, даже ветер перестал играть листвой…

— Мяяяу!

Дядька Жирс мгновенно облился холодным потом, и, кажется, не им одним.

— Мяяяу! — торжествующе взвыл блокирующий паверу плащ, загоняя колдодея в гроб и утаптывая сверху. — Мяяяууу!

— Тсс! Молчи! — умоляюще прошептал дядька Жирс, пытаясь нащупать под плащом морду, чтоб заткнуть паршивцу пасть. — Умоляю, молчи!

— Мяяяууу!

— Дядька Пивогор, где-то здесь орет!

— Живым брать! И кота, кота не упустите!

А белая морда, почувствовав волю, рванулся что было сил. Дядька Жирс каким-то чудом сумел удержать, снова замотать в плащ. Голоса темногорцев звучали совсем уже рядом, вот-вот обнаружат убежище. Колдодей глубоко вздохнул и бросился бежать.

— Вон он! Держи!

Его заметили, бросились наперерез, раскручивая тонкие нити незнакомых чар. Не отвечая, колдодей резко повернул, промчался по огородам, сопровождаемый раздраженным собачьим лаем, и вышел в тыл преследователям. Если бы чудо-кот заорал сейчас, их бы наверняка накрыли, но живой артефакт, напуганный собаками, затих под плащом. Чем, возможно, спас себе жизнь, у разъяренного колдодея чесались руки свернуть ему шею. Только мысль о перспективах и останавливала пока.

Осторожно, стараясь избегать освещенных мест, дядька Жирс медленно удалялся от района поисков. Надо совсем немного продержаться, совсем скоро дядьке Пивогору станет не до него. Вряд ли разъяренные колдодеи позволят ему объясниться, просто разорвут в клочья и обыщут дом. И только тогда начнут поиски по новой.

Времени достаточно, чтобы добраться до заранее приготовленного убежища. Не хоромы, конечно, жалкая лачуга, но как раз там искать будут в последнюю очередь. И снять ее обошлось в сущие пустяки, хорошо, озаботился вовремя, выручила давняя привычка.

Дядька Жирс крадучись пересек центральную улицу (никак не запомнить, как она называется), что упиралась прямиком в бывшую башню Темного Лорда Унораса. Кот опять взвыл, попытался выбраться из-под плаща, колдодей слегка стиснул его горло. Возмущенный вопль разом захлебнулся.

— Вот так, — удовлетворенно усмехнулся колдодей. — Веди себя прилично, и будет тебе счастье. Мы с тобой еще подружимся, приятель. Непременно подружимся. А куда деваться, если ты ключик ко всему миру?

Как и договаривались, колдодеи собрались близ временной резиденции темногорцев за десять пульсов до начала штурма. Слаженно занимали свои места, перекрывая все пути отхода. Чудо-кот ни в коем случае не должен остаться в руках дядьки Пивогора. Это во-первых. А во-вторых, нельзя допустить передачу артефакта Темному Лорду Темногору. Все остальное роли не играет. Колдодеи поглядывали друг на друга с плохо скрываемым подозрением, неизвестно ведь, кто захватит кота при штурме, став тем самым новой мишенью. Какие сюрпризы готовят ненадежные союзники, какие карты тщательно прячутся в широкие рукава колдодейских мантий, скоро станет ясно.

Дядька Урунс с полудюжиной чарунов блокировал выход на улицу Подсвечников. Колдодея тревожили две вещи: смутное предчувствие неудачи и отсутствие дядьки Жирса. Никогда тот не позволял себе опаздывать на операцию, тем более такую важную. Что-то с ним случилось. То ли увидел что-то, для его глаз не предназначенное, и сейчас валяется в сточной канаве с выжженным мозгом, скрученным в спираль позвоночником и растекшимися зловонной слизью глазами, то ли что-то страшное с ним случилось. Дядьке Жирсу Урунс никогда не доверял полностью, как, впрочем, и остальным колдодеям своей группы. Предать может любой, весь вопрос в цене. А нынче ставки ох высоки…

— Сейчас начнется, — прошептал в нетерпении дядька Рагунс. — Смотри, радость, сколько чарунов собрались по душу Пивогора! Не поздоровится голубчику…

— Мне его даже жаль, — призналась радость Перилла. — Хоть и наглец редкостный. Но без него как-то скучно станет, тебе не кажется?

— Что касается меня, — уверенно сказал ее собеседник, — жалеть точно не буду. Надоел этот Пивогор до зубовного скрежета.

— Он враг, — согласилась радость Перилла. — Но все равно жалко.

— Смотри! Ларабновцы начинают штурм! — Дядьке Рагунсу было не до трагических переживаний напарницы. — Ну началось. Дверь выходит на ту сторону, там ренновцы засели, но туда вряд ли побегут, понятно же, что там их ждут. Скорее через черный ход попробуют, там гавроновцы. Но те, кто поумнее, а я думаю, Пивогор не дурак, выскочит из заколоченного окна третьего этажа и попадет прямиком на нас. Хорошо еще, что мы не одни здесь, справа ранвиловцы, а за ними — колорновцы. Даже если Темные объединятся, есть кому нас поддержать. Главное, перехватить кота, пока другие не подсуетились.

Дом, служивший темногорцам резиденцией, внезапно содрогнулся, крышу снес ударивший в ночное небо огненный столб. Из окна с воплем вывалился горящий колдодей, рухнул вниз с высоты третьего этажа. Радость Перилла и ее напарник переглянулись.

— Что-то пошло не по плану, — сказал дядька Рагунс.

— Надо помочь человеку. — Радость Перилла ловко перемахнула через довольно высокую ограду, молодому колшебнику ничего не оставалось, как последовать за ней.

— Живой! — радостно воскликнула девушка. — И не обгорел почти, наверное, защиту успел поставить. А вот ногу сломал при падении, но это не беда, заживет нога…

Ларабновец застонал, попытался приподняться.

— Лежи, не вставай, — успокаивающе сказала радость Перилла. — Закончилась ваша операция. Взяли хоть кого?

— Да пусто там было. — Колдодей вытер окровавленные губы. — Ни единого темногорца, только ловушки скрытые. Мы и не заметили поначалу…

— Ловко, — оценил дядька Рагунс. — Выходит, теперь нам придется бегать по городу не только за котом, но и за темногорцами?

— Не придется, — раздался за спиной знакомый голос. Колшебник развернулся столь быстро, что едва не увидел собственный зад. Да, он не ошибся. Дядька Пивогор собственной персоной, со своей свитой.

— Ну что уставились? — недовольно поморщился колдодей. — Зовите остальных. Каяться буду.

— Значит, кота у тебя нет? — недоверчиво переспросил дядька Слах. — Знаешь, я ожидал чего-то в этом роде. Драться со всеми у тебя смелости не хватит, а фантазии на сказочку складную — вполне.

— Ах ты! — Пивогор сжал кулаки, но на плечи тут же легли руки, не давая сделать и шага. — Ладно, давай по-другому. О том, что нападение планируется, я знал?

— Ну допустим, — нехотя признал Слах.

— Что значит — допустим? Мои ловушки тебя не убедили?

— Про ловушки мы еще поговорим, — пообещал дядька Слах, погладив обгоревшую бороду. — Ладно, о нападении ты знал, дальше что?

— Так кто мне мешал спрятаться так, чтоб ни одна крыса не нашла? До сеанса связи с отцом вполне мог продержаться, а потом никто из вас близко подойти бы не рискнул.

— Видишь ли, — мягко сказал дядька Слах. — В этой ситуации у тебя было два варианта выбора. Первый — спрятаться, рискуя, что мы тебя отыщем и сломаем ногу — другую. И второй — сочинить сказочку про то, что кота у тебя отняли, рискуя, что мы тебе не поверим. Ты выбрал именно второй — ну и что из того?

— Не все так просто, — вмешался дядька Урунс. — Жирс действительно пропал.

— Что предательство имело место, спорить не стану, — возразил Слах. — Ясно же, что гадов предупредили, иначе мы бы их накрыли. Вы, ренновцы, всегда с гнильцой были, неудивительно, что предатель именно среди вас проклюнулся.

— А ну повтори! — теперь держать пришлось уже Урунса. — Сдается мне, вы, ларабновцы, на темногорцев потому взъелись, что те вас отлупили, как вы заслуживаете.

— Перестаньте все! — Рев высокого колорновца игнорировать было невозможно. — Если кот у Жирса, надо торопиться. Если спрятан темногорцами, у нас есть колшебные способы это выяснить.

— Например, иголки под ногти, — зло рассмеялся дядька Слах. — Вы, Светлые, вообще не высовывайтесь. Без вас обойдемся.

Но неожиданно колорновца поддержали гавронцы и тапахцы, а ожидаемо — ренновцы и темногорцы. Дядька Слах и его люди остались в явном меньшинстве.

— Ладно, — смирившись, сказал ларабновец. — Какие у вас есть способы вывести гаденыша на чистую воду? Не верю я, что он настолько глуп, чтоб вот так кота упустить. Но если это правда, то я ему не завидую. От такого век не отмоешься!

Существует немало проверок правдивости. Не менее двух сотен, если верить справочнику дядек Терилла и Пероницо (а не верить им нет никаких оснований, тем более дядьки разных цветов). Присутствующим из этого количества было известно не менее сорока. И все доступные способы было сгоряча решено опробовать на Пивогоре. Впрочем, колдодеи и колшебники быстро поняли, что добиться желаемого не удастся, многие заклинания требовали многочасовой подготовки и редких ингредиентов, достать которые ночью в Краснореченске вряд ли было возможно.

Страницы: «« 23456789 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

В книге рассказывается о роли выходцев из прибалтийских земель в российской истории от начала XVIII ...
Вы не готовы бить первым, бить жестоко, до крови. Вы не готовы терпеть боль, терпеть, когда бьют вас...
Если вокруг тебя царят мир и благоденствие, это не значит, что где-то там, за улыбками и доброжелате...
Самозваный король должен быть храбр, решителен и умен, иначе ему не выжить. Он противостоит соседям ...
Есть ли среди нас хоть один человек, который не клял бы последними словами врачей скорой помощи? И е...
Дерзкая, отчаянная Николь Дотри в свои восемнадцать лет не была похожа на сверстниц. Замужество пред...