Нити судьбы Усачева Елена
Дина выпрямилась, недобро сощурив глаза, посмотрела на Артура.
– Чего ты добиваешься?
– Я был в Канцелярии. Кажется, там недовольны тем, что ты так сильно влияешь на судьбу своей подопечной. Ты не даешь исполниться предначертанному.
Дина отвернулась. Она ни с кем не собиралась обсуждать свои дела.
– Вот бумага, которую ты выбросила.
– Отдай!
На секунду воздух взвихрился белым облаком, но Артур оказался быстрее. Дина первая выпала из этого водоворота и села в сторонке с независимым видом.
– Не переиначивай правила игры, – медленно заговорил Артур. – Они четко определены, как в хоккее. У нас на руках карта судьбы, и мы ведем по ней человека, оберегая от ошибок, помогая проявить себя. Судьбы Артура и Дины связаны. Это вижу я, это видишь ты. Да, они не всегда будут вместе, но ты сама говорила, что страдать полезно.
– Ты что, хоккеист? – Глаза Дины холодно сверкнули.
– Я просто хотел тебе кое-что напомнить. Ангелы не должны так грубо вмешиваться в судьбу. Это бунт. И ты знаешь, что бывает с оступившимися.
– Не хочу тебя слушать! Будет так, как я сделаю.
– Но почему?
– Потому что я вижу карту судьбы Дины! Ее избранником будет вовсе не твой подопечный! Я так хочу! Предположим, из-за тебя. Предположим, мне не нравятся твои уши.
– Ангелам не может что-то нравиться или не нравиться!
– Считай, что я особенная. Ведь до этого никто так себя не вел. Пришла пора попробовать. Ангелов сонмы, и мы все ведем себя правильно. Но происходит сбой, и кто-то один все переиначивает. Рискует. Делает нечто новое!
Артур медленно сложил бумагу, из-за которой только что было поднято столько небесного шума, положил топорщащийся складками листок на ладонь и легонько хлопнул по нему другой рукой. Взметнувшаяся белая пыль сообщила о том, что предмета спора больше нет.
– Вон, твой идет, – Дина показала на площадку перед стадионом, где появились Артур с Костиком. – Беги, а то опоздаешь. Машин здесь, знаешь ли, много ездит.
– Все закончится не так, как ты это себе представляешь.
Дина дернула плечом и тут же исчезла, словно сквозь крышу провалилась. Вся сложность ее работы заключалась в том, что она не могла контролировать слова и поступки других людей, а поэтому не всегда успевала правильно настроить свою подопечную. Она знала, кто нужен Дине, и сидящий сейчас рядом с ней парень никак не подходил под это описание. Одно расстраивало – появляющаяся каждое утро бумага из Небесной Канцелярии сильно все осложняла. Ей надо было торопиться. Времени осталось слишком мало, чтобы предначертанное не сбылось.
К концу тайма игра стала вялой. Игроки устало катались по полю, так что Дина теперь смотрела только на табло, где огромные электронные часы отсчитывали последние секунды.
Правое плечо зачесалось. И тут она поняла, что ей все надоело. Что ей все наскучило – и эта игра, и неинтересный Вадим. Она представила, как он, перед тем как выйти, снова будет долго копаться в сумке, что-то доставать, что-то убирать. Она физически ощущала, что внутри у нее как снежный ком ширится уже знакомое раздражение.
Уж не месячные ли грядут? Да вроде нет, рано еще. Почему каждый раз мысль о ком-то вызывает у нее странную реакцию?
Дина поднялась. Вадим не смотрел на нее. Подали сигнал к остановке игры, и только тогда он обернулся.
– Я пошла на улицу, – быстро заговорила Дина и, не давая Вадиму возможности возразить, добавила: – Догоняй!
Она помчалась по ряду, чувствуя спиной, что к ее раздражению добавляется еще и недовольство тех, кому она сейчас мешала. Вот-вот тучи столкнутся и «граахнет гром»[4] со всеми вытекающими последствиями.
На улице падал легкий снег. Она видела его через большие стекла, пока бежала по бесконечному полукругу холла. Печальный снег расстроил ее еще больше, ей надо было хоть с кем-то поговорить.
– Ташка! – кричала она в трубку. – Это вообще мрак какой-то! Ты где? Нам надо срочно встретиться!
Она набрала воздуха, чтобы объяснить причину такой спешки, как вдруг закашлялась и невольно нажала на телефоне отбой.
– Приветики! – Костик махнул рукой с растопыренной пятерней. – А я думал, Вадим тебя не уговорит.
– Что вы тут делаете?
Она честно старалась смотреть мимо Артура Артуровича, но он сам шагнул вперед и протянул ей руку.
– Мы тут стоим всего двадцать минут. – Его губы кривились в усмешке. – Контрольное время не изменилось.
Дина секунду смотрела на него ненавидящим взглядом. От неожиданности в голове не родилось ни одной подходящей фразы, и она отвернулась. Сердце билось в горле, мешая говорить.
– А я как раз к Ташке собралась! Пойдем, ты меня проводишь!
Если бы не Вадим со своим занудством, если бы не Артур Артурович со своими ухмылочками, она бы так не поступила. Но сейчас как будто кто ее под локоть толкал. Она схватила Костика за руку и потащила к метро.
В первое мгновение он еще пытался вернуть себе прежнее состояние статики. Но Дина торопилась, и Костик был вынужден сдаться. Они пробежали засыпанную снегом парковочную площадку, пересекли уснувший перекресток.
– И как ты можешь с ним дружить? – возмущалась Дина. До нее медленно начало доходить, что зря она схватила Костика. Теперь ей придется с ним разговаривать, а о чем – она не представляла.
Улица словно вымерла. Троллейбусные провода затягивало снежной ватой. Транспорта давно не было, и, судя по застывшим проводам, не скоро будет.
– Не, он вообще нормальный, – задумчиво произнес Костик, глядя вдоль дороги. И вдруг предложил: – А пойдем пешком? За час дотопаем.
«Правильно. Будем отрываться. От всех».
Костик с легкостью заполнял мучительную тишину. Он говорил о замечательном писателе Роджере Желязны, что написал роман «Остров мертвых» и «Создания света, создания тьмы…» Воспоминания об Артуре всплыли непроизвольно. Дина подумала, что свою лекцию об американской фантастике Артурыч прочитал два раза – сначала мужу, потом жене. Нет, три. Костик прослушал ее два раза – слишком много подробностей он сейчас выдавал.
Когда в просвете между домами появилась приземистая пятиэтажка, Дина вдруг представила, что первое, о чем заговорит Ташка, будет злополучная роза. Обсуждать все это сейчас, при Костике, было глупо. Артур принес ее Ташке сразу после неудачного похода на Красную площадь, и Дина была готова голову дать на отсечение, что куплена она была для нее, Дины. Но как все это рассказать молодоженам, причем желательно так, чтобы они при этом не поссорились?
– Вспомнила! – резко затормозила Дина – они с Костиком взяли хороший темп, словно сдавали зачет по спортивной ходьбе. – У меня дела. Я пошла.
– Стой! – Костик был настойчив. – Провожу.
Дина пожала плечами. Со стороны молодой муж выглядел безобидно. Через пятнадцать минут они были около ее дома, и тут Костик Дину удивил.
– Пригласишь к себе? – спросил он, распахивая подъездную дверь.
– Зачем? – Подвоха Дина не почувствовала. Она ввела Костика на темную лестницу.
Лифт пискнул, открываясь. Странно, его никто не вызывал. Дина на всякий случай прислушалась к тишине лестничных пролетов.
– Дело есть, – загадочно пообещал Костик, придерживая створки.
Дина нажала на кнопку с цифрой «шесть». Прежде чем кабина поехала, мигнул свет. В эту долю секунды Костик шагнул к Дине и поцеловал ее. Поцеловал сильно, уверенно. У опешившей Дины открылся рот, что стало очередной ошибкой. Костик подумал, что ему отвечают, и с жадностью приник к губам лучшей подруги своей жены.
– Ты чего? – Дина по стене резко съехала вниз, заставляя Костика потерять равновесие. – Грибов ядовитых переел?
– Давай переспим с тобой?
– Сейчас в лоб получишь!
А лифт все гудел, словно поднимал их не на шестой этаж, а на седьмое небо.
– Наташка мне наверняка изменяет, а ты мне нравишься!
Первое утверждение никак не вязалось со вторым, и Дина прыснула.
– Своими ногами пойдешь или мне тебя в окошко выбросить?
– Все равно я ей отомщу! – буркнул Костик, вновь стараясь поцеловать Дину. Но тут лифт за его спиной распахнул створки.
– Ташка тебя убьет! – прошептала Дина, понимая, что аргументы у нее закончились. – Накормит перекисшими щами или, как вампира, выставит на солнышко, чтобы сгорел.
– Я долго тренировался. На меня уже ничего не действует. Ем отраву, дышу загазованным воздухом. Павлова не умеет готовить – я с ней долго не протяну.
– Извини, друг, но ты не являешься моим идеалом мужчины. Артур мне подходит больше.
Эти слова вытолкнули Костика на лестничную клетку. Вид у него был такой, словно он пытается из себя изобразить террориста-смертника, но никак не может вспомнить, куда засунул взрывчатку.
– Я отомщу, – прошептал он.
– Даже если ты плюнешь в воду, она, прежде чем попасть мне в чай, пройдет через очистительные сооружения.
Костик засопел. Захотелось его как-то приободрить.
– Не переживай. Снег на нас будет идти из одной тучи.
Молодого мужа это не успокоило. Он дождался, когда Дина шагнет к своей двери, и бросился к лифту. Кабина дрогнула. Сначала Дина хотела убедиться, что лифт благополучно доберется до первого этажа, – а то вдруг обрыв троса? Но потом решила предоставить Костика его судьбе.
А дома ее встречала роза. Она белела на фоне темных постеров на стенах. Издевалась.
За окном бежали низкие снеговые тучи. Снег из этих туч падал на голову убегающему Костику.
Надо было что-то делать. По времени прошло всего ничего, а жизнь незаметно угрожающе накренилась в сторону трагической развязки.
Из форточки тянуло приятной зимней прохладой. Ветки березы гнулись под тяжестью белого пуха.
Интересно, если прыгнуть вниз, на березу, дерево согнется и Дина благополучно приземлится на землю? Или спружинит и отбросит обратно на дом? Второе было не так интересно. Но проверить хотелось.
– Близнецы. Вы будете полны энергии, чрезвычайно дисциплинированны и можете рассчитывать на отличный результат, – прочитал ангел-Артур.
– Овен. Неделя намного благоприятнее предыдущей. Большая часть дел будет решаться легко, к тому же вы сумеете проявить свои творческие способности, – подхватила ангел-Дина.
– Ты дальше читай. Не пропускай главного.
– Суббота – один из лучших дней месяца.
– Выше.
– Тут все вранье!
– Лишь в пятницу возможны затруднения и проволочки.
– Фокусник! Сквозь лист читаешь? Что же про себя забыл? Единственный неблагоприятный день – среда. И удовольствие он получит от генеральной уборки дома. Что? Такой грязнуля? Не умеет пылесосить ковры?
– Извини, но сегодня пятница.
Дина рванула страницу в журнале, так что она рассыпалась прахом, забрав с собой и сам журнал.
– Ты утверждала: будет то, во что веришь. А сама веришь в то, что все плохо.
– Если бы так оно и было, то люди бы не умирали.
– Верили бы в хорошее и жили вечно?
– Люди не умеют верить в хорошее.
– Нет, просто они читают гороскопы.
– Ницше доказал, что все боги умерли.
– Перед смертью он сам провозгласил себя Богом.
– Что ты хочешь?
– Не мучай девушку.
– Страданиями душа совершенствуется. Кто это сказал?
– Григорий Горин в сценарии фильма «Формула любви».
– Умный?
– Ангел.
Артур медленно повернулся через правое плечо и растаял. Дина побрела прочь. В задумчивости она вытащила карту прошлой жизни своей подопечной. Кажется, здесь было что-то интересное. Но почему-то и в этой жизни, как приговор, маячила преждевременная смерть. И если откручивать жизни назад, трагическая гибель будет неизменным спутником этой несчастной души. Надо непременно остановить эту закономерность. И помочь может самое сокровенное – сны.
Дине стали сниться тяжелые мучительные сны. Словно ее предупреждали о чем-то. Она то шла в густом тумане, то вязла в болоте. Сны эти можно было предсказать. Сквозь дрему она чувствовала странное томление, и ей хотелось проснуться, чтобы прервать тревожные видения, но сон втягивал в себя и разрешал открыть глаза, только когда история была рассказана.
Они сидели за столом и играли в мафию. Пятеро. Она видела Ташку, Костика. Человек напротив – строгое узкое лицо, запавшие глаза. Он должен сейчас что-то сказать, и Дине не хочется слышать эти страшные слова. Но вот человек поднимает глаза и пальцем показывает на нее. Все согласно кивают. Дина еще улыбается. Это же игра! Сейчас она убедит всех, что никакая она не мафия, что она мирный обыватель. Ташка смеется. Конечно, игра! Что так расстраиваться? Костик смотрит под стол. Что он там потерял? А этот черноглазый все тычет и тычет в нее пальцем. А справа сидит кто-то, кто может помочь.
«Сегодня ночью убили человека», – говорит сидящий напротив.
И вот уже Дина куда-то идет. Дверь распахивается, а за ней черный провал раскопанной земли.
«Нет! Это игра!»
Она падает навстречу черноте.
– Положи рядом с собой мешочек с лавром, липой или ромашкой. Они успокаивают, – советовали в институте.
– Смерть – это хорошо. Это значит, что тебя впереди ожидает что-то новое, – успокаивала Ташка.
Подруга учится в медицинском колледже. Она уже не раз ходила в морги на практику. Со смехом рассказывала, как ее закрыли в холодильнике. Дина ложится в кровать. Ей эти сны скорее сулят конец жизни, чем начало.
– Ты просто впечатлительная, – говорит мама. – Не смотри перед сном телевизор.
Дина закапывается с головой в одеяло. Ей кажется, что она сама стала чьим-то кошмаром.
На грудь что-то давит, хочется повернуться. Неосуществимое желание рождает тоску. Сон приближается.
Маленький городок. Невысокие дома. Их видно из окна ее комнаты. Сверху город кажется красным из-за черепичных крыш. Они холмами то возвышаются, то опадают, топорщатся трубами. Ветер раздувает занавески. За ее спиной стоит высокий худощавый мужчина. Она его любит, они женаты. Тяжелое золотое кольцо оттягивает палец. Он говорит короткие отрывистые фразы. Немецкий, но она все понимает. Да, да, ему надо идти. Но так тяжело оторвать взгляд от его новой формы, от острого гладко выбритого подбородка. Она вдыхает аромат его одеколона. Новый флакон – вчера разорвана упаковка на голубой коробке. Эта мысль успокаивает – ничего не произойдет, у него с иголочки форма, новый одеколон. Дорогой. Флакон не может пропасть, он должен быть использован до конца.
Бьются на ветру занавески.
Занавески белые, и их трепет так отвлекает. Бумага в руке так же хрустит, как занавеска. Черные буквы плывут перед глазами.
Убит!
Этого не может быть. Они обещали друг другу всю жизнь провести вместе. Вместе…
Рука с тяжелым золотым кольцом тянется к ручке шкафчика. Браунинг. Она жена офицера, она знает, что это за оружие. Боли не было. Только занавески все так же трепещут на ветру. Окно открыто. Они теперь всегда вместе. Им снятся сны про их несостоявшуюся жизнь.
Выстрел, как удар ладонью по столу. Словно кто-то прошел через комнату и заставил Дину проснуться. Дышать тяжело, и сердце так колотится. А перед глазами все еще стоит картинка двух надгробных плит, разделенных оградкой, увитой плющом. Они давно умерли, но все еще видят друг друга во сне.
Дина смахнула с подлокотника дивана подушечку с лавандой. Все это какая-то ерунда.
Роза завяла через две недели. Это было удивительно. Никогда еще цветы не стояли у Дины так долго. Белая головка начала гнуться, лепестки подернулись коричневой патиной. Сама не поняла, зачем так сделала – но Дина вынула цветок из вазы, перетянула ножку ниткой и подвесила головой вниз на книжную полку. Через три дня высохший цветок снова занял свое место в вазе. Он сохранил запах. Тонкий осторожный аромат зимы.
Глава 4
Направление движения
– Привет!
– Привет! Ты Дина, да? Наташина знакомая? А я Миша. Михаил.
У него были карие глаза, тонкое нервное лицо и изящные руки. Когда он склонился, послышался чуть заметный запах одеколона. Горьковатая вербена. Неожиданно и приятно. Последнее время Дина стала внимательно ко всем приглядываться. У всех ее друзей вдруг появился цвет глаз. У Артура мутно-зеленый. У Костика невзрачно-голубой. У Вадима серый. У Миши были темные глаза. Чтобы заглянуть в них, пришлось запрокинуть голову. Он был высок. Плавные уверенные движения. Мягкая улыбка. Худощав.
В душе шевельнулась тревога. Где-то это уже было. Только одежда должна быть другой. Дина снова вспомнила свою руку с тяжелым золотым кольцом. Быстро вскинула глаза. Он смотрел внимательно. Узкий гладко выбритый подбородок. Легкий аромат одеколона. Того самого, из сна.
Михаил как будто бы все понял, улыбнулся.
– Рад познакомиться. – Он протянул руку. – Наташа мне много о вас рассказывала.
– Вы учитесь с ней в медицинском? – Допустить, чтобы очередной знакомец вновь был из злополучного «стали и сплавов», она не могла.
– Я учусь в Литературном институте. На заочном отделении. Приехал на сессию.
– На сессию? – Дина нахмурилась. Декабрь. Вполне возможно, что сейчас идет какая-нибудь сессия. Но почему так рано? И тут ее зацепило другое слово – «приехал».
– Откуда приехали?
– Из Курска. Не были?
Курск? Это где?
– Нет. Только в Питере.
– Это в другой стороне. Курск на юге. Родина Георгия Свиридова.
Дина согласно кивала. Ну, конечно! Курская дуга, Курский вокзал…
– Приезжайте к нам в гости. У нас очень красиво. Особенно сейчас, зимой.
– В гости? – Дина растерялась. – Когда-нибудь. Обязательно.
– У вас ведь скоро каникулы? Вот и приезжайте. Наташа рассказывала, что вы учитесь на педагога. Сдадите экзамены на пятерки, соберетесь и – добро пожаловать. Пятьсот сорок километров. Восемь часов на поезде.
Слова его были осторожны, словно каждое из них тщательно проверялось.
– Откуда вы знаете Наташу?
Михаил не вписывался в сумасшедшую компанию подруги. Вокруг нее вечно крутились ненормальные люди. Михаил же был сверхнормальным, смотрелся среди Ташкиных гостей инопланетянином. И он был очарователен.
– Познакомился с ней в магазине.
В эту секунду Дине очень хотелось увидеть глаза Ташки. Она ходит в магазины? И там, в очереди за капустой, знакомится со студентами Литинститута?
– Она выбирала себе книгу.
– В книжном магазине? – с облегчением уточнила Дина, стирая из своей памяти неправильно представленную картинку.
– Да, это было еще летом. У меня книжка вышла.
От удивления Дина не могла отвести от Михаила глаза. Сон. Запах. Книжка. Этого не может быть.
В ответ он смотрел на нее. Было видно, что его тоже что-то поразило. Может, такой же сон?
Невольно зачесался палец на безымянной руке.
– А на кого учат в Литературном институте?
Она вглядывалась в спокойное правильное лицо собеседника. У него все было округло и мягко – движения, слова, взгляд. Даже то, как он открывал рот, произнося слова.
– Я на поэтическом семинаре.
Дина не сразу заметила, что смотрит в пол, изучает трещины в затоптанном паркете, но при этом продолжает видеть карие глаза, морщинки, когда он усмехается, заветренные губы. Чувство было странное, и поэтому было боязно поднять лицо. Она же совсем не знает этого Михаила из Курска. Еще вчера она не догадывалась о его существовании… И вот так – вдруг? Хотя зачем самой себе врать? Она уже утром все знала. Если не сознанием, так сердцем.
– Ну что, придешь на Новый год? – подлетела к ним Ташка.
– Если Костика прогонишь… – Дина с трудом подняла глаза.
– Что, уже успел? – хихикнула Ташка. – Это у него теперь такой бзик. Собака лучше человека, а я худшая жена, которую только можно представить. – Повернулась к Михаилу. – Тебя не зову, ты у нас человек приезжий. Кстати, вы познакомились? Он пишет тексты песен. В следующий раз попроси его спеть! Это круто!
– Спасибо! Дина прекрасная девушка, – с легким поклоном ответил Михаил.
– А, вы все так говорите, – скорчила недовольную мордочку Ташка и словно за поддержкой посмотрела на Дину.
– Что-то вы быстро. – Она и правда не ожидала, что молодожены так скоро начнут ссориться, и винить в этом надо было, конечно же, Костика.
– А у нас вообще – век скоростных технологий, – с каждым словом настрой у Ташки заметно падал. – Только из еды что-нибудь с собой принеси, – вернулась она к разговору о празднике. – Денег нет совсем, сидим третий день на яблоках.
Дина мельком глянула на Михаила. Тот старательно делал вид, что не слышит жалоб знакомой. Его они, конечно же, не касались, не сегодня завтра он уедет и ничем помочь не может. Остальные тоже не спешили с поддержкой. Большой матрас теперь лежал в гостиной, приходящие гости сразу же садились или ложились на него. На плите всегда стоял горячий чайник. Ташка могла предложить только чай. Если в доме появлялось что-то еще, значит, это принесли гости. Впрочем, сытость приходящих никого не волновала.
– Надо будет сделать пиццу и пироги. – От воспоминаний о еде Дина захотела есть. Новый год без красиво накрытого стола, наверное, печальное зрелище.
– Тогда приходи пораньше, метнемся в магазин, – Ташка заметно оживилась. Сама мысль о предстоящем пире радовала.
Дина вспомнила, как готовила в прошлый раз. Как ей постоянно кое-кто попадался.
– Артур Артурович, конечно же, заявится? – без всякой надежды на отрицательный ответ спросила она.
– Куда без него! – бросила Ташка, уходя.
– Меня не будет, а жаль, – напомнил о себе Михаил.
И зачем она заговорила про Артура? Теперь так неудобно смотреть на Михаила. К тому же Артур! Конечно же, он здесь! Сидит с Костиком за компьютером, отгородились от всех серым экраном. Дина смотрела на них, соображая, кто из двоих приятелей ей больше неприятен. Костик, конечно, хам и болтун. Артур слишком хорошего о себе мнения. После той неудачной прогулки ни слова ей не сказал. Мог хотя бы извиниться. Ведь она готова была его простить, тем более после розы.
Артур поднял глаза от экрана. Дина растерялась, не ожидая такого спокойного взгляда.
– Тебе, видимо, кто-то здесь неприятен.
Про Михаила она уже забыла, а он стоял рядом, наблюдал. Все понял.
– Идем отсюда.
Он взял Дину за руку. Ладонь у него была узкая и сухая. Повел в прихожую. Мелькнула Ташка, понимающе хихикнула. По коридору в сторону туалета прошел Артур. Он тоже усмехнулся. Это злое движение его губ заставило Дину выйти на лестничную площадку и уже там, на холоде, надеть куртку. Она пробежала четыре ступеньки, толкнула дверь на улицу. Надо было срочно выгнать из памяти этот взгляд. Ташка права, все парни одинаковые.
– У тебя есть ощущение, что мы уже были знакомы? – быстро спросила она, копаясь в карманах в поиске перчаток.
– Есть! Я тебя откуда-то очень хорошо знаю.
Дина забыла про перчатки и медленно повернулась. Его первый поцелуй был холодный как снег. Потому что с неба опять падала замерзшая вода.
Они шагали вперед и, перебивая друг друга, рассказывали. Представляли, что может быть там, за углом дома. Спорили, на что похож сугроб. Она видела горб дракона, шапку колдуна, а он несущуюся вдаль конницу, палатку. Они играли в прятки на детских площадках и снова целовались, прижимаясь к холодным телам домов.
Все закончилось внезапно.
– Мне ночью уезжать.
– А сейчас что? – Дина взглянула наверх, снежинки сыпались на лицо, мешая смотреть.
– Сейчас вечер. Надо взять сумку из общежития и успеть на вокзал.
– Нечестно играешь!
– Ты еще справедливость поищи.
– Чего тут искать-то? И так все понятно.
Снег падал сквозь тела ангелов. Ангел-Дина смотрела в сторону. Рядом с Михаилом шел его ангел-хранитель. Эта парочка как нельзя лучше подходила для Дининого плана.
– Когда-нибудь она увидит его настоящим, без того обаяния, что ты ему подарила.
– Никакого обаяния нет. Это судьба! – крикнула Дина, исчезая. К удаляющейся компании присоединился второй ангел.
Ангел-Артур смял в руке сложенный лист бумаги. Снег под ногами хрустел, поэтому никто не услышал, как крошится лист.
– Ты ее предупредил? – спросил голос у него за спиной.
– Она все знает. – Артур развел руками, показывая, что у него ничего нет.
Перед ним стояли два ангела с опущенными головами. Они были похожи, как тени друг друга. Артур невольно потупил взгляд.
– Если она еще раз совершит такую ошибку…
– То будет наказана, – эхом закончил Артур.
– Никакие прошлые испытания не искупают сегодняшних просчетов. Она идет против предначертанного.
Артур встрепенулся.
– Прошлые испытания?
– Она хранила маленькую девочку. Ей предстояла страшная смерть.
– Была война! – поддакнул второй.
– В судьбе бывают варианты. Девочка могла и не умереть…
– Но была война, – назойливо повторил второй.
– Вмешался Случай. Девочка умирала долго.
Читать бесплатно другие книги:
