Антидот к паранойе Волосатый Максим
И вот на этом фоне и начали появляться странные личности, которые брали слово на стихийно возникающих митингах. Они появлялись в разное время, в разных местах. Между собой их не связывало ничто. Мало того, они не брались из воздуха – каждый их них был до этого обыкновенным, зачастую даже уважаемым человеком. Профессоры, учителя, инженеры, чиновники.
Но при всей внешней несхожести их неизменно роднило одно: они все до пены у рта ненавидели федеральное правительство. Призывали не подчиняться ему, жить своим умом, своей жизнью. Какой конкретно, правда, не говорили, но для митингов это и не надо. Тут редко кто задумывается о жизненных процессах целиком. Толпа мыслит простыми категориями. Вперед – назад, влево – вправо, бей – хвали, долой – да здравствует.
Сейчас на площади происходило схожее действо. Представительный мужчина уже дошел, похоже, до стадии истерики. Его голос повышался, повышался и теперь уже больше походил на лай. Но, самое страшное, что вместе с его истерикой, повышался градус настроения толпы. Стоящие в оцеплении милиционеры заволновались. На планете в последние дни уже не первый раз отмечались вспышки насилия, происходившие после подобных митингов. А помощи ждать неоткуда – у коллег из соседних районов и городов те же самые проблемы. Им тоже не выделить ни человека в помощь. Надежда оставалась только одна – как раз на всеми проклинаемый федеральный центр. Один-два полностью укомплектованных поверхностными подразделениями штурм-флота наведут тут порядок за неделю, опыт есть. Но, как ни странно, помощи не было. Штурм-флот сектора, примчавшийся на помощь при первых же сигналах о происходящих волнениях, продолжал все так же висеть на орбите, как будто сознательно давая разгореться пламени серьезных беспорядков. Что происходит?
А выступающий тем временем дошел до высшей точки кипения. Его ненависть била уже через край.
– Это они! Они!!! Они позволяли убивать наших детей!!! Это им плевать, как мы тут живем! Им наплевать на все, лишь бы было все в порядке на их Земле! Но мы не подчинимся! Мы не будем исполнять их волю…
Милиционер опять посмотрел на коллегу.
– Сашка, что это с ним? Я же его знаю. Он же всю жизнь в нашем универе преподавал. Нормальный был дядька. Чего он несет, какие дети? Что нам федералы сделали?
– Не о том думаешь, – процедил Сашка, внимательно и цепко осматривая толпу перед собой и все чаще ловя на себе взгляды, полные ненависти. – Думай о том, как бы их оттеснить. Они, похоже, сейчас на нас бросятся.
Оцепление, видя нарастающую агрессию, подобралось, приготовилось. В том, что сейчас начнется что-то нехорошее, не сомневался уже никто. Площадь, цепочка милиционеров, да и весь остальной город замерли в ожидании бури. Ждали только какого-то сигнала. И только на трибуне все еще бесновался представительный мужчина.
Но, несмотря на грядущую бурю, на площади были и те, кто не принадлежал ни к одной из сторон. За углом одного из домов собрались в кружок пятеро мужчин, облаченные в уже принявшие цвет окружающих зданий «полевики». В центре кружка стоял шестой: плечистый, гладко выбритый мужчина с короткой стрижкой, только что опустивший забрало шлема и включивший все системы полевой брони. Коротким взглядом проверив уровень зарядки батарей импульсника, он выставил силу разряда на минимум, снял предохранитель и вытащил короткую, чуть изогнутую трубу из креплений на бедре. Остальные пятеро повторили его движения.
– Что дальше, Матвей? – подал голос один из пятерки.
– Дальше? – Матвей оглядел стоящих вокруг. – Дальше ждем, пока все закончится, он отойдет от толпы, и действуем, как было установлено. Задача – взять его живым. Еще раз повторяю, только живым. Турухтан говорил, что как только человек умирает, Таиксана переходит на другого. Причем в этот момент он умеет выбирать того кто ему нужен. То есть, если он поймет, что мы пришли за ним, то перепрыгнет на кого-нибудь невзрачного и будет сидеть тихо-тихо, пока мы не отвалим. Так что все помните конечную цель: взять живым и живым довезти до Белого Места. И вот там, когда его будут окружать только те, у кого есть иммунитет, тогда и можно будет его отправить обратно. Не раньше. Все понятно?
Пятерка закивала шлемами.
– И, кстати, – вспомнил Матвей. – Все нашей таиксаны съели, сколько нужно?
Еще пять кивков.
– Опять напоминаю, – Матвей серьезно прошелся взглядом по напряженным лицам. – Это теперь наше главное оружие. Десятки лет все подшучивали над «старообрядцами» и нашим «салатом», который мы из нашей прихоти готовим …
Он скривился, показывая свое отношение к подобным шутникам.
– … а это не салат, хоть все и считают его нашей блажью. Это противоядие против него, – Матвей мотнул головой в сторону заходящегося криком на трибуне мужчины. – В честь него и названное. И мы не придурки, которые в приметы заигрались, мы хранители. И одежда у нас изготавливается из тех материалов, которые дают дополнительную защиту. Теперь понятно?
Пятеро мужчин смотрели на него, не отрываясь. Все, что он говорил, им было известно и так. Но сейчас, возле площади, на которой одна за другой исполняются давние пророчества и предсказания, вся эта информация наполнялась новым, жутковатым в своей реалистичности смыслом. Матвей тем временем, убедившись, что его слушают внимательно, продолжил.
– И пока концентрация противоядия достаточная, ни один из нас под действие чужой Таиксаны не попадет. Шлемы открыли, руки мне показали.
Бойцы безропотно выполнили приказание, открыв забрала шлемов и сняв по одной перчатке. Матвей внимательно просмотрел белки глаз и ногти на руках у каждого.
– Все в порядке, – удовлетворился он. – Но помните. Прием антидота каждый час. Потеряли, или закончился – тут же выходите из операции, пусть даже бой вокруг, иначе может быть хуже. Вышли – и сразу на базу. Там тоже домой не пустят, пока не примете антидот – на входе дадут. И смотрите друг за другом. Белки глаз и ногти должны иметь зеленоватый оттенок. Внимательно друг на друга посмотрите и запомните. Как только цвет уходит – тут же следующая порция.
Он замолчал.
– У меня все. Вопросы?
– А ты? – несмело поинтересовался вдруг один из бойцов. – Ты почему не ешь?
Все тут же посмотрели на абсолютно чистые белки глаз Матвея, в которых не было и намека на салатовую зелень, которую придает нужная концентрация антидота, приготовленного в точном соответствии со старым рецептом, передаваемым еще от дедов и прадедов.
– А меня ни наша, ни чужая таиксана не берет, – нехорошо ухмыльнулся Матвей. – Боится. У меня своих тараканов хватает.
– Повезло, – позавидовал кто-то.
– Как сказать, – пожал плечами Матвей и отвернулся, выглядывая из-за угла на площадь, где раздался какой-то особенно сильный вопль. – Все, разговоры закончили. Начинаем ждать, пока он выйдет. Без команды даже двинуться не смейте. Все, начали.
Но дождаться им было не суждено…
– Мы не будем подчиняться ничьим приказам! – голос выступающего на трибуне человека уже начал переходить в ультразвук. – Потому что мы ненавидим их! и будем уничтожать, как бешеных собак!
Градус разогрева толпы был уже таким, что ей было уже все равно, что говорят с трибуны. Толпа ждала приказа. И он, похоже, не собирался заставлять себя долго ждать.
– И мы… мы… мы…, – мужчина набрал в грудь воздуха для последней команды, вытянул вперед руку, указывающую на редкую цепочку милицейского оцепления и…
Выпущенная из соседнего с площадью здания ярко-голубая игла импульсного разряда, отчетливо видимая в неподвижном воздухе, в мгновение ока миновала площадь и с характерным треском впилась в грудь мужчины, разрывая грудную клетку.
Не выдержали нервы у милицейского снайпера, понявшего, что толпа сейчас начнет убивать его коллег? Или сорвался какой-то идеологический противник, не менее взвинченный, чем те, кто стоял на площади? А, может, это был просто обыкновенный человек, доведенный до отчаяния творившимся вокруг и не видящий другого способа прекратить это безумие? Вряд ли это имело значение.
К упавшему мужчине тут же бросились люди из его окружения, закрыли упавшего своими телами, хотя это уже не имело ни малейшего смысла.
Толпа на площади замерла на мгновение, а потом над площадью вознесся дикий переливистый крик:
– Бе-е-е-ей!!!
И толпа хлынула.
Не важно куда, не важно кого… Сказано – бей. И толпа пошла бить. Первой на ее пути оказалась тонкая цепь милицейского оцепления. Враг был найден.
Рев обезумевшей толпы. Удар, другой, третий. Короткая очередь из милицейского импульсника – и вал тел накрывает в одно мгновение ставшие одинокими матовые бронекомплекты милиции. Минута – и оцепления больше нет. Запрет снят, контроля нет, а враг – есть. Враг, который все время сидит внутри каждого. Твой личный страх.
И рычащая толпа, громя все, что попадается на пути, потекла, дробясь реками, ручьями и ручейками по улицам города, в одночасье превратившегося в смертельную ловушку.
– Нет, только не это! – Матвей, сжав зубы от злости, отпрянул из-за угла и привалился к стене, как только разряд их импульсника, разворотил грудь выступавшему мужчине.
– Что, командир? – подались вперед бойцы.
– Назад! – отлепился от стены Матвей. – Бегом к боту, уходим отсюда. Быстро!
И, подавая пример, первым рванул по уходящей вниз от площади улочке.
– Что случилось, командир? – раздался в наушниках оставшегося активным скафандра голос.
– Таиксану убили, – стараясь не сбить дыхание, сообщил Матвей. – Ушел все-таки, гад.
– Так, а нам-то какая разница? – не понял голос. – Ну, одного убили, так к другому он пришел. Мы того, другого и возьмем.
– Возьме-ем, – передразнил его Матвей. – Кого ты возьмешь? Как его определить, пока он сам не покажется? У него на лбу не написано. Пока делать что-то не начнет, никак не понять, где он и в ком?
– Так мы тут его подождем…, – начал, было, голос и осекся.
– Сам… понял…, что глупость… сказал, – выплюнул Матвей между вдохами, набирая все большую и большую скорость. – Тут мы … только смерти … дождемся. Пятеро … в «полевиках» …, значит, точно федералы. Первыми нас … постараются … положить. Да и трупов тут сейчас столько будет…
Он добежал до небольшого, похожего на милицейский бота, и стукнул по кабине, идентифицируясь и открывая замок кабины.
– Внутрь! – скомандовал он. Пятерка споро полезла в бот. Матвей стоял, держа под прицелом импульсника улицу. Внутрь он запрыгнул последним, когда один их бойцов уже запустил двигатели.
– Сейчас по всему городу начнутся погромы, беспорядки, – Матвей с сожалением смотрел из набирающего высоту бота. – И могут начать убивать вообще всех, кого попало. Тут и найти Таиксану будет непросто, и довезти проблема. Если еще на нас самих охоту не начнут. А то, что захотят – сто процентов. Нет уж, – он вздохнул, – придется нам опять в засаду садиться, включать оборудование и начинать отслеживать, где он в следующий раз объявится.
Бот без опознавательных знаков поднялся в воздух и полетел прочь от очередного города, охваченного неизвестным безумием.
– Убили, убили, убили! – на разные лады повторяли голоса вокруг заполненной людьми трибуны.
Представительный мужчина лежал на импровизированной трибуне. Лужа крови вокруг него уже стала настолько внушительной, что стоящие вокруг начали потихоньку раздаваться в стороны, чтобы не стоять в ней. И только три человека: телохранитель, коллега-единомышленник (?) и какой-то странный тип из Ахтанова, столицы Пепла (вокруг косились на него, поговаривая, что он как раз и может быть агентом федералов), не отодвинулись, продолжая рассматривать что-то на убитом. Перебрасываясь короткими фразами, они указывали друг другу на какие-то детали, как вдруг «странный тип» дернулся, замер на мгновение и согнулся, как будто ему внезапно стало плохо. Но прежде чем кто-либо успел поинтересоваться, что с ним, он поднял голову.
Секунду смотрел перед собой, а потом медленным, как будто изучающим взглядом обвел столпившихся людей. Медленно выпрямился.
– Они думали, что убили его, – тяжелым, нарастающим с каждой секундой голосом начал он. – Думали, что остановили наш гнев…
Стоящие люди подались назад, настолько тяжелым был взгляд мужчины и настолько жутковатым его голос.
– … но они ошиблись, – он опять обвел взглядом стоящих. – Наше дело невозможно убить. Нас много. Нас сотни и тысячи. И мы пойдем до конца. Хотя бы для того, чтобы эта жертва, – он кивнул на лежащего, – и многие другие не были напрасными.
Мужчина торжественно поднял руки к нему в непривычном жесте, заставив всех остальных невольно выпрямиться, и вдруг … улыбнулся уродливой, злобно щерящейся оскаленными зубами улыбкой.
– Таиксана, – прошептал он и погасил улыбку.
– Мы победим! Впере-е-е-ед!!! – заорал он, не опуская рук, и все еще не отошедшая от митингового угара площадь ответила ему глухим ревом.
Глава 5
Звезды замерли сверкающим рисунком на черном полотне космоса. Бескрайняя чернота простиралась от края до края, сколько хватало взгляд. Если лежать и смотреть вверх, то казалось, что на свете не существует ничего кроме этой завораживающей пустоты.
Кто-то, может, и не видел в этом ничего особенного, мало ли того космоса в галактике, но Донката, с детства привыкшего к черному куполу космоса над головой, эта картина бесконечного мироздания притягивала всегда. Он мог так сидеть часами, наблюдая за неспешным шествием созвездий.
Точно такую же картину, поражающую своей бескрайностью, он мог видеть и в других местах, но это было немного не то. В боте ты всегда краем глаза видишь кабину, дома – у тебя всегда есть какие-то дела, о которых ты помнишь, и которые не дают тебе полностью оторваться от бренной плоти пространственных объектов и улететь в манящую даль. На поверхности планет такой картины вообще не увидишь.
И только тут, на гала-люксе, совершая путешествие, в котором за тебя уже все подумали и решили, ты можешь по-настоящему расслабиться, отдавшись на волю обволакивающей тебя пустоты и растворяясь в черной безбрежности.
Путешествие на Девану занимало четверо суток, сейчас шли только вторые. Спешить было некуда, волноваться не о чем, и Степа с наслаждением валялся на обзорной террасе гала-люкса, накрытой прозрачнейшим куполом, не скрывающим ни капли окружающего звездного великолепия. Рядом на шезлонге расслабленно потягивала коктейль Селена. Напротив устроились Элечка с Декстером. Красота, одним словом.
Декстером? Он сказал «с Декстером»? Откуда-то справа раздался знакомый голос с не менее знакомыми интонациями. Степа с сожалением оторвался от звезд, сел и со стоном откинулся обратно на спинку шезлонга. Бокал с пивом, правда, при этом из рук он не выпустил.
– Только не это… Кто пустил Шойса в бар?
– А что такого в походе в бар? – не поняла Селена, полулежащая рядом.
Сидящая напротив Элечка только улыбнулась, не открывая глаз.
– Да особенного-то ничего, – пояснил Степа. – Но это если бы он туда по делу пошел.
– А сейчас он зачем туда пошел? – не поняла Селена, оборачиваясь и высматривая массивную фигуру сакса, стоящую возле стойки и о чем-то увлеченно беседующую с барменом.
– Я так понимаю, на охоту.
– Какую охоту? – моргнула Селена.
– За мозгом, – любезно пояснил Степа. – Он его высасывает и утаскивает с собой в качестве трофея.
Он достал сигарету и собрался прикурить.
– Ты думаешь, что он там с барменом про звезды разговаривает? – усмехнулся Степа. – Ни за что. Шойс ему сейчас рассказывает, что «Цефей VV» подается при температуре от восьми до девяти градусов, а не семь-десять, как допускается для остальных сортов янтарного пива.
– Думаешь? – Селена присмотрелась к Декстеру, тычущему пальцем в пустую кружку.
– Уверен, – Степа добыл зажигалку из кармана. – А тот ему доказывает, что на холодильнике стоит ровно восемь с половиной градусов.
Селена улыбнулась, глядя, как бармен указывает куда-то вглубь бара.
– А дальше? – Элечке тоже стал интересен вольный перевод разворачивающейся у стойки пантомимы. Она открыла глаза, села попрямее на шезлонге и посмотрела на Декстера, настойчиво показывающего на что-то, что находилось позади бармена, прямо под его пятой точкой.
– А Шойс ему рекомендует засунуть себе в задницу эти тупые Сэйелгардовские холодильники, – Степа сосредоточенно прикуривал, не глядя по сторонам. – Потому что они и в нормальном-то режиме, пф-пх, дают градус-полтора погрешности, а если им вовремя не сделать профилактику то – до трех. А пять градусов для Цефея…,
У барной стойки сакс увлеченно тряс растопыренной пятерней.
– …, это полное убийство вкуса.
Декстер провел большим пальцем себе по горлу.
Судя по испуганному лицу бармена, тот на полном серьезе приготовился умирать вместе с переохлажденным Цефеем. Ну еще бы, с такой-то будкой, как у Декстера ругаться. А ругаться Шойс умеет. Опыт, знаете ли…
– А еще фирменные бутерброды у них…,
Селена с Элечкой дружно уставились на сакса, распахнувшего лежащее на стойке меню и торжественно показывающего бармену на один из пунктов.
– …, полное, извините, дерьмо, и есть их невозможно.
Декстер зажал ладонью рот, как бы сдерживая рвотные позывы.
– Потому что дикайдоху не держат под прессом дольше, чем двадцать минут, она от этого становится горьковатой.
Сакс скривился, и девушки дружно фыркнули. А Степа, выпустив аккуратное колечко дыма, продолжил нейтральным тоном.
– И нечего тут рассказывать, что все вопросы к кухне…
Палец Декстера заметался перед лицом бармена, который, как болванчик поворачивался вслед за ним. Туда-сюда, туда-сюда.
– … нам нужна качественная еда, а не эта субстанция. Ясно? Повторить заказ.
Издалека донесся хлопок ладони сакса о барную стойку.
– Ну, вот как-то так, – Степа поднял свой бокал с пивом и сделал глоток. – А теперь он наведается на кухню, чтобы лично убедиться, не нарушается ли процесс приготовления блюда. И, если честно, то мне их жалко.
– Я на кухне, – донеся голос Декстера, отпустившего, наконец, бедолагу бармена. – Посмотрю, что и из чего они там собираются готовить… Что смешного?
– Ничего, милый, – напутствовала его Элечка, сдерживая улыбку. – Иди, посмотри, мы тут о своем болтаем, о женском.
– Это надолго, – предупредил Степа. – Он еще захочет лично поприсутствовать на самых ответственных моментах, а в итоге сам сделает нам ужин и в каюту принесет, – он немного помолчал и пожал плечами. – Кулинар.
– Так, может, нам сразу в каюту пойти? – Селена села на шезлонге. С Лизой поболтаем.
– Хорошая идея, – Элечка тоже оторвалась от созерцания созвездий. – Степа, ты как?
– Я еще минут десять посижу, – Донкат поднял почти полный бокал. – Допью, посмотрю, чтобы Шойса никто не обижал, а сам он никого в бифштекс не превратил, и тоже к вам присоединюсь. Филу привет.
– Передадим, – кивнула Селена и легко поднялась с шезлонга. Чмокнула Степу в щеку и пошла под руку с Элечкой, теперь уже на самом деле болтая о своем, о женском.
Степа проводил ее взглядом, улыбнулся и с наслаждением вновь откинулся на спинку. Жизнь хороша. Еще бы только Шойс и вправду никому голову не оторвал, а то какие-то подозрительные звуки из кухонного блока уже начали доноситься. Хотя, это их проблемы.
– Можно? – Степа постучал по стеклу ком-устройства каюты.
Каюта Декстера с Элечкой была ровно на одну комнату больше, чем Степина и Селены, но все преимущества от этого заключались только лишь в чуть большей гостиной, потому что третью комнату торжественно занимали все те принадлежности для готовки, которые до этого громоздились на кухне Декстера. Сакс решительно отмел любые возражения, относительно возможности использовать инструменты, которые могли предоставить организаторы конкурса. «Настоящий мастер никогда не унизится до использования чужих кастрюль и ножей», – торжественно возвестил он в свое время, начисто проигнорировав Степино ворчание по поводу завышенной самооценки. Декстер вообще не признавал неуверенности в себе и окружающих. Его принцип был прост и неизменен: «Не можешь – сиди дома и даже в бот не садись. А если уж начал, то ради второго места не стоило и с дивана подниматься». Нынешняя ситуация, на его взгляд, ничем от прочих не отличалась. Поэтому на Девану ехал как минимум лауреат «Кулинарной Ойкумены» и то только в случае предвзятого судейства.
Степа перед самым вылетом решил пошутить. Он критически осмотрел багаж сакса и скептически заметил, что дипломы-то наверняка будут выдаваться без рамки, а Декстер ее не взял. Пошутил и сам испугался энергии, с которой Шойс озадачился данной проблемой. К счастью, времени было мало, и ничего Декстер не добыл, хотя до сих пор периодически страдал по этому поводу.
Но сейчас Декстера в каюте не было, а были Селена с Элечкой, сидящие напротив включенного экрана витранса, с которого на них смотрела улыбающаяся девушка с длинными распущенными волосами цвета спелой ржи, одетая в какое-то платье, больше подходящее героине какой-нибудь сказки. Хотя, если вдуматься, она и была персонажем сказки. Технологической.
– Лиза, добрый вечер, – поздоровался Донкат, входя в каюту.
– Привет, Степа, – улыбнулась девушка. – Рада тебя видеть.
– Я тоже, – Донкат прошел к выключенному уникомпу. – А Фил где?
– Он куда-то в соседний про-слой отправился, – беззаботно отозвалась девушка с экрана. – Сказал, что будет через пять минут.
Для стороннего наблюдателя диалог выглядел полной чушью. Какие пять минут при путешествии из одного слоя галактического рукава в другой? Но только если не знать, что Фил, он же Улисс, он же Ул, в не таком уж и давнем прошлом был никем иным, как типовым многофункциональным комплексом с разведывательно-диверсионными функциями ТМК-РД «Улисс-3». Проще говоря, огромным полностью автономным боевым крейсером с искусственным интеллектом: ан ом, от саксовского «artificial nature».
Правда, в ходе ряда метаморфоз собственно тело крейсера он потерял, и теперь представлял собой исключительно уникомповскую личность, существующую как-то и где-то на просторах галанета (Степа до сих пор в упор себе не представлял, как и где). Что, правда, никоим образом не мешало ему оставаться милягой-парнем, боевым другом Шойса Декстера и внештатным сотрудником ФАФ – Федерального Агентства по исследованию проблем Фотосферы РФМ. (подробнее – в романе «Аватарка из Созвездия Дикобраза»). В общем, все сложно, и Степа предпочитал не заморачиваться, а воспринимать Фила и Лизу (физическое состояние которой было аналогичным Филовскому, только способ обретения несколько отличался), как самую обыкновенную человеческую парочку. Ну, подумаешь, нет у них тел, и что с того? Каждый развлекается, как умеет.
– И давно сказал? – поинтересовался Степа, активируя уникомп.
– Как раз пять минут назад, – улыбнулась Лиза.
Фил был личностью пунктуальной (электронное нутро обязывало, что ли?), и как раз к моменту включения экран уникомпа осветился мягким жемчужным светом и сквозь него проступил силуэт аристократичного юноши в сверкающих рыцарских доспехах. Этот образ Фил выбрал давным-давно и с тех пор ему почти не изменял.
– Ровной связи тебе, о таинственное создание, – поприветствовал его Донкат. – Все ли мирно на просторах галанета?
– И тебе полных бокалов, – величественно отозвался юноша. – Благодарю, все мирно в королевстве моем. А когда я смогу лицезреть еще одного моего друга? Все ли у него благополучно?
– Друг твой вскорости быть обещался…, – велеречиво начал Донкат, но не удержался и прыснул, услышав драматичный шепот Селены: «…не зря Шойс в пиве сомневался. Этим двоим больше не наливать».
– В общем, он пошел совершенствовать навыки кулинарии, – сообщил Степа и, решив, что все чересчур академичен, добавил. – Ужин ему не понравился. Решил взять приготовление в свои руки.
– Иногда я жалею, что лишен некоторых функций человеческого организма, – позавидовал Фил. – Интересно было бы попробовать.
– Ты думаешь? – Донкат приподнял бровь. – Это мы выясним позже. Когда все усвоится.
– Расскажешь? – попросил Фил.
– Если буду в состоянии, обязательно, – пообещал Степа, оглядываясь.
К кулинарным способностям Декстера со скептицизмом относился один он. Что Элечка, что Селена, вдохновленные проведенными не раз и не два «дегустациями», уже видели себя вместе с Шойсом на пьедестале почета с лавровыми венками в руках. И только Донкат упорно не желал признавать за саксом гениальность в плане кулинарии.
– А что может случиться? – удивился Фил.
– Случаи разные бывают, – пожал плечами Степа. – Ладно, Шойс придет, сам все расскажет. А ты лучше выдай мне страшный секрет, о чем там наши девушки шепчутся?
Он оглянулся на Селену с Элечкой, которые что-то увлеченно обсуждали вполголоса, прильнув к экрану витранса, с которого общалась с ними Лиза через встроенную камеру.
– Девушки? – изображение рыцаря на секунду замерло, это Фил отлучился посмотреть, о чем идет беседа. От витранса тут же донеслись возмущенные возгласы, и изображение вновь ожило. Рыцарь усмехнулся. – Слушай, они, по-моему, опять про магазины разговаривают.
– Ну, это как раз ожидалось, – улыбнулся Степа. – Ничего необычного. Не куда-нибудь едем – на Девану.
– Кому как, – на экране Фил поправил нарисованный шлем. – Если Селену с Элечкой я еще хоть как-то понимаю, – он понизил громкость звука и наклонился вперед. Степа тоже подался поближе к экрану, – то поймай меня сторожевик, я никак не могу себе в базах данных найти ответ на один вопрос: Лизе-то зачем все эти поездки по магазинам? Что она там себе может найти? Новую операционную систему с сиреневыми окошками? Так это ей не туда…
– Э-э, брат, – рассмеялся Степа. – До терабайт оперативки дожил, а простых вещей не понимаешь. Это ж женщины. У них перемещение по магазинам заложено в саму суть их программы. Она, если можно так сказать, на этом и построена. Убери этот пункт, и не будет у нас женщин. А походить, посмотреть, что сейчас модно?
– У нас, у галанетовских личностей, – Фил не без изящества прикоснулся нарисованным бронированным кулаком к вычурной кирасе, – в этом сезоне модна конфигурация баз данных, позволяющая…
– Только Лизе это не говори, – прервал его Степа. – А то ты не только магазины по сети будешь искать, но еще и рисовать ей новые одежды в точном соответствии с последними веяниями галактической дизайнерской мысли. В каждом секторе, своими, к слову. Чтобы она на экране смотрелась не «деревенской девкой, только из грузового бота вылезшей, а нормальным человеком, который живет в цивилизованном мире».
– Из личного опыта цитата? – осклабился Фил.
– Это собирательный образ, – поведал Степа. – Но и из него в том числе. Так что лучше расслабься и дай возможность им самим устать от покупок.
– А такое бывает? – удивился Фил. – Не думаю. У Лизы трафик качается, будь здоров.
– Поверь, иногда случаются и такие чудеса.
Донкат, наконец, уселся в кресло перед уникомпом, но посидеть больше двух секунд, у него не вышло. От входной двери раздалась заливистая трель сигнала, который, судя по непрерывности, прижали чем-то объемным. Степа даже задумываться не стал чем именно.
– Ужин пришел, – дружно обрадовались девушки, включая почему-то и Лизу. Хотя, казалось, она-то тут при чем?
С места, правда, никто не сдвинулся. Все трое дружно посмотрели на Степу. А тот, состроив невинную физиономию, с великолепным спокойствием перевел их взгляды на уникомп, указав пальцем на сияние, разливающееся от доспехов Фила. Тот развел руками.
– Пожалуйста.
И тут же входная дверь отъехала в сторону, открыв … заставленные всякой всячиной поднос и корзину. Между накрытыми крышками блюд и гор фруктов задорно торчали горлышки бутылок.
– Ура-а! – хором обрадовались девушки.
Степа подумал и тоже присоединился к общему веселью. Правда, когда восторженные возгласы поутихли, осторожно поинтересовался.
– Шойс, а там точно нет отрубленных голов нерадивых барменов, глаз плохих поваров или еще чего-нибудь подобного?
И тут ему же пришлось уворачиваться от диванной подушки, метко запущенной Селеной.
– Шойс, не слушай его, – повернулся она к саксу, аккуратно опускающему все это великолепие на стол. – Он просто завидует.
– И не подумаю, – Декстер улыбнулся своей фирменной белоснежной улыбкой. – Я знаю.
– И что тут такого? – подбоченился Степа. – Да, завидую. Но есть все равно буду, ибо хочется.
– А никто и не против, – Декстер встряхнул затекшими руками и повернулся к витрансу. – Привет Лиза. А где твой похититель душ?
Степа, было, повернулся к уникомпу, но Фил уже исчез.
– Здесь, – на экране витранса рядом с девушкой появился рыцарь. – Здравствуй.
– Привет-привет, – гулко обрадовался сакс. – Присоединитесь к нам?
Он обвел рукой заполненный едой стол. Повисла пауза. Улыбки Лизы и Фила стали несколько неестественными. Степа нахмурился: что вдруг стало с Декстеровским чувством такта?
– Ты это так пошутил? – осторожно переспросил Фил.
– Ха, – возглас у Шойса получился похожим на выстрел из плазменника. – Ничуть. И я ни в коем случае не хотел вас обидеть. Наоборот.
Он полез в карман и вытащил тонкую палочку накопителя информации.
– Я просто решил, что раз уж всем нравится, как я готовлю…, – он повернулся к Степе, услышав его не совсем деликатное покашливание в кулак. – Опять завидуешь?
– Что ты, – сделал невинные глаза и брови домиком Донкат. – И в мыслях не было.
– Ну-ну, – сакс вернулся к Филу. – Так вот, если все едят и хвалят, то было бы совершенно несправедливо не дать и вам попробовать.
– Это как? – скептически скривился Фил. – В разъемы уникомпа понапихать?
– Не совсем, – пирсинг на лице сакса собрался в лукавую усмешку. – Я еще не знаю, что именно получится, но попробовать стоит. Не зря же эти ребята, – Декстер кивнул куда-то вперед по ходу корабля, – ею через полгалактики пользуются.
– Оценочная программа «Ойкумены» для блюд. Та самая, которую тебе выслали, – догадался Степа. – Точно, там же все параметры блюд в цифру трансформируются. Шойс, да ты гений.
– А я тебе что всегда говорил? – расправил плечи сакс. – Ну что, будем пробовать?
Он многозначительно потряс накопителем.
– Однозначно, – воодушевился Фил. И тут же почему-то смешался. – Шойс, послушай, а эта твоя программа, она только на еду распространяется. А в плане … ну … это … короче, выпить есть?
– Без вопросов будем пробовать, – заверил его Декстер.
И тут же расхохотался вместе с Донкатом, глядя на легкий подзатыльник, который отвесила светлому рыцарю хрупкая девушка.
– Ай, – схватился за шлем Фил. – За что?
Справившись со смехом, Степа толкнул Декстера в бок и указал на сохранивших во время этой сцены абсолютную серьезность Селену с Элечкой.
– Шойс, как ты думаешь, а почему они не смеются?
Сакс многозначительно поднял палец.
– По-моему, они о чем-то догадываются…
Глава 6
– Атака, – коротко выплюнул динамик над сиденьем водителя и тут же автоматика бота, настроенная на уклонение от обстрелов, швырнула бот вправо.
Шестеро мужчин в кабине бота легли на бок в своих сиденьях, удерживаемые креплениями.
– Атака! – продублировал сообщение автомата пилот. – Матвей, нас атакуют!
– Вижу, – подвешенный на креплениях сиденья Матвей тем не менее продолжал набирать команды на выдвинутом пульте управления системами дальнего обнаружения и орудийного комплекса.
За стеклами пронесся мохнатый шар плазмы, автоматика моргнула, справляясь с помехами, и бот выровнялся. Шесть голов слитно мотнулись вслед за его движениями. Перед Матвеем коротко пискнул экран, выводя несколько подсвеченным красным точек.
– И них активна система обнаружения низколетящих целей, – сообщил он. – Четыре огневых точки. Садимся.
– Куда? – не понял пилот.
– Вниз, – пояснил Матвей. – Прямо вниз. На первую же подходящую площадку. По наземным целям НВО не работает, это не артиллерия.
– А что им мешает накрыть нас артиллерией? – угрюмо пробурчал пилот, но все же повел бот на посадку.
– Наведения нет, – пояснил Матвей. – Да и нет у них, в Синем Озере артиллерийских систем, не стоят там воинские части. А даже если они их и получили как-то, то на таком расстоянии, да еще через лес, – Матвей показал вниз, на лесной массив, быстро приближающийся к идущему на посадку боту, – их радары нас не возьмут. А дальнее наведение артиллерии идет через орбитальные группировки. Но их федералы перекрыли.
– Откуда знаешь? – поинтересовался кто-то из сидящих сзади.
Он не стал язвить. Раз спрашивают, значит, на самом деле не знают, кто такой Матвей Делягин. Для них он по-прежнему остается всего лишь племянником одного из самых уважаемых старейшин. Хотя, откуда им знать? В мирное время его занятие никого не интересовало, да и не могло интересовать. Воинская служба для общины, в сущности, дело бесполезное. Матвея вообще отправили служить только лишь потому, что так требовали заветы оставленные даже не легендарным Федором Александровичем Турухтановым, дедом дяди Евлампия, которому последнему выпало загонять Таиксану обратно в небытие, из которого тот выполз опять. Нет, даже не им. Требование в каждом поколении иметь в общине как минимум одного специалиста по боевым операциям восходило еще к самым первым поселенцам Пепла. Тем самым, которые на долгих сорок лет остались в изоляции как раз из-за жуткого явления, по имени Таиксана. И кто знает, может, именно это требование и не позволило этой заразе до сих пор выбраться с космос? Хотя, кто об этом сейчас знает и помнит? Живущие на Пепле никогда не относились к хранящим давние правила «старообрядцам» всерьез. Быть может, потому, что никаких доказательств не осталось, а, может, и еще почему. Ведь ни в одном из трех случаев в руки взять было нечего. Доказательства. Где доказательства? Нет. Да и давно это было.
И только потомки тех, кто лично противостоял загадочному безумию, кто сам, от своих отцов и дедов слышал о том, что может произойти, если они не будут готовы, только они еще берегли давние знания. Ну, и, наверное, еще все-таки федералы. Иначе ничем не объяснить их нелогичное с точки зрения обывателя Пепла поведение. Которое вполне укладывалось в понятие «карантин».
Матвей посмотрел назад. Соответственно, никто из его спутников, ни о чем подобном не догадывался. Жизнь в общине вообще текла медленно и неспешно. Зачем задумываться? Есть правила – исполняй. Кто их придумал – не твоего ума дело. Не хочешь исполнять – весь мир тебе открыт. Община – не рабство. Но вот только уходить почему-то никто не спешил. Страшно. Остаться без рода, без семьи, без поддержки. Да и зачем? Чем имеющаяся-то жизнь плоха? Всего-то и надо, что исполнять поручения старших. Ну, так это ты будешь везде делать.
Сидящая в боте пятерка как раз и была из таких, «послушных». Заповедано трети мужчин послужить в силовых департаментах и уметь обращаться с оружием – пошли, поработали, вернулись домой. А кто, зачем, почему – не их головная боль. Сам, Матвей, кстати, со схожими мыслями улетал с Пепла. А теперь их собрали вместе, выдали командира, и отправили искать непонятно кого. Что ж, надо искать.
Но вот только Матвея эта ситуация не до конца устраивала. Сейчас ему не нужны были простые исполнители. Для выполнения этой задачи, ему требовались горящие глаза и думающие головы. Потому что ждать, пока жестокая реальность придет в соответствие с пророчествами, и все сами убедятся в верности заветов, это … неразумно. Когда оно, это соответствие, придет, будет поздно. И, хотя бы исходя из этого, их нужно было просвещать. И начинать надо было с малого.
– Откуда знаю? – усмехнулся Матвей. – Про штурм-флот «Харон» слышал?
– Как не слышать, – фыркнули сзади.
Читать бесплатно другие книги:
