Начало Гарифзянов Ренат

Вздрогнув, Тамара обнаружила рядом с собой пожилую цыганку, с надеждой смотревшую на нее.

– «Бондик» можно поштучно взять!

– Спасибо! – Тамара обратилась к идущему рядом мужу. – Скажи, неужеле я похожа на человека употребляющего эту гадость?

Он рассмеялся, – А кто тебя знает!

– Лак для волос! – истерически выкрикнул молодой человек, отделяясь от аптечного киоска. – Есть замечательная помада, специально для вас, мадам!

– Не нужно! – Тамара резко свернула в сторону.

Алексей поспешил за ней, но запнулся и чуть не упал, с трудом удержавшись на ногах.

– Сбавь обороты. Ты меня инвалидом сделаешь!

– Пойдем отсюда, пока на нас не устроили настоящую охоту!

– Спиртик, водочка, колготочки недорогие! – доносилось со всех сторон.

По площади прогуливались полицейские, поигрывая дубинками. От них испуганно шарахались продавщицы штучного «Бондика», скрывая за пазухой открытые пачки сигарет. Возле светофора на своем «рабочем» месте находился безногий инвалид. Возвращаясь с вокзала и останавливаясь на красный свет, люди видели перед собой беспомощного калеку с оплывшим от пьянства лицом. Его пронзительный взгляд испепелял каждого не протянувшего руку с мелочью над выставленной на снегу шапкой. Но в данный момент он завалился на спину, сжимая в кулаке недопитую бутылку водки. Опрокинутая пустая шапка чернела рядом, а вывалившиеся из нее монетки безжалостно втаптывались в грязь.

– В полицию бы сообщить, – сказала какая-то сердобольная женщина. – Замерзнет ведь человек!

Но загорелся желтый свет, толпа дружно повалила через дорогу. Смешавшись с ней, Тамара вскоре оказалась на улице Чака.

Такая же популярная, как Дерибасовская в Одессе, она снискала себе беспокойную славу, регулярно появляясь в полицейских сводках. В последние годы ее облюбовали дешевые жрицы любви, опаивавшие здесь своих клиентов клофелином. Тут находились тайные притоны наркоманов и точки, круглосуточно торгующие вожделенным спиртиком. И отдыхали бритоголовые мальчики, оттягиваясь в свое удовольствие. А по ночам из подворотен выползали опустившиеся личности с трясущимися руками, готовые за дозу героина замочить любого, не отягощая себя излишними угрызениями совести.

Но в этот ранний декабрьский вечер улица Чака была прекрасна. До Рождества оставалось две недели и магазины устраивали праздничные распродажи, заманивая покупателей невиданными скидками.

В «Дрогасе», напротив кафе «Лидо», проходившие мимо обращали внимание на стоявшего в витрине Санта Клауса. В одной руке у него был зажат холщевый мешочек с подарками, другой он размахивал перед своим носом словно бы отгоняя мух. Но может быть он таким необычным способом приветствовал находившихся рядом людей, предлагая им в качестве Новогодних сувениров для своих друзей приобрести моющие средства?

Поняв, что проскочили цветочный киоск, Тамара с Алексеем повернули обратно и у дороги заметили пьяную женщину в изнеможении прислонившуюся к стене. Ее не чесанные седые волосы безжалостно трепал ветер. Накрашенный беззубый рот с двумя уцелевшими клыками по краям придавал ей сходство с Бабой Ягой.

– Ой, да ну че вы смотрите, мать твою! – кокетливо выкрикивала она, подтягивая сползающие колготки.

В действительности же никто ею не интересовался, как впрочем и теми странными существами, которые останавливаясь возле плевательниц и урн, сосредоточенно ковырялись в них своими грязными пальцами, вытаскивая изжеванные окурки.

– Дай мелочь на хлебушек! – поймав Тамарин сочувствующий взгляд, возопила бродяжка и бойко рванулась вперед. Пытаясь уклониться от «дружеской» встречи, Тамара неожиданно подскользнулась и, против воли, сделала нечто напоминающее земной поклон. Попрошайка резко остановилась.

– Ну ты даешь, блин, артистка… Помоги, я с утра не жравши!

– Не можешь не ввязываться в идиотские приключения? – Алексей раздраженно придержал жену за рукав. – Что этих уродов притягивает к тебе? Наверное родство душ.

Он бросил нищенке двадцать сантимов. – Проваливай.

Та неохотно повиновалась.

– Ну почему мы такие? – с сожалением подумала Тамара и вдруг увидела окружающий мир в необычном ракурсе. По тротуару вместо людей двигались яйцеобразные фигуры, окутанные разноцветным туманом. Они не на минуту не оставались в спокойном положении, а, постоянно находясь в движении, меняли свои цвет и форму. От них отрывались куски светящегося вещества, отлетая в стороны. Ей пришлось инстинктивно пригнуться, когда от находившегося неподалеку объекта, отделился фрагмент тягучей черной массы с бесформенными краями и, разворачиваясь, направился наперерез. Словно петарда, выпущенная в Новогоднюю ночь, он бешено крутился, оставляя позади яркие всполохи. Приблизившись к другому такому же яйцеобразному предмету, был молниеносно втянут в него образовавшейся воронкой.

Возникла потребность немедленно где-нибудь спрятаться, однако последовал ощутимый толчок в бок. Раздосадованный Алексей резко остановился посреди тротуара. Его лицо покраснело от гнева.

– Я не понял, может быть ты мечтаешь заночевать здесь?

– Но там ведь…

– Что?

– Ничего. Показалось наверное.

Все вокруг вновь встало «на свои места».

– Как странно… я на минуту подумала, что свихнулась.

– Не удивлюсь, если так оно и случится в конце-концов. Мы идем, наконец, или будем здесь прохлаждаться?

– Ну конечно идем.

Тем не менее об увиденном стоит поразмышлять на досуге, поискать специальную литературу…

…Купив роскошный букет, супруги вышли на улицу и не узнали ее – такая там закрутилась метель! Колючие мелкие льдинки с шуршанием сыпались вниз приземляясь на плечи и головы прохожих, превращая их в считанные минуты в настоящих снеговиков. Некоторые раскрывали зонтики, но это мало помогало. Потому что ветер, словно бы насмехаясь над людьми, забрасывал им в лицо полные пригоршни студеных крошек.

Но, несмотря на набирающую силу непогоду, возникло желание неторопливо пройтись по нарядной Риге, любуясь произошедшими с ней переменами. На месте старых подвалов, откуда раньше тянуло сыростью, теперь появились сверкающие офисы, кафе, туристические агенства… Бывшие химчистки переквалифицировались в аптеки, а бывшие аптеки в магазины спортивной обуви. Кое-где еще сохранились таблички с прежнем названием улицы Чака, бывшей когда-то Суворовой. Однако надписи на русском языке везде были аккуратно затерты синей краской. Власти молодого Латвийского государства старательно вытесняли его из обихода, не считаясь с тем, что он является родным для многих сотен тысяч проживающих здесь людей. Даже инструкции, прилагаемые к лекарствам, печатались только на латышском. Как будто бы русскоговорящие старики и старухи могли на старости лет освоить чужую для них речь или на свои более чем скромные пенсии нанять переводчика, который бы их повсюду сопровождал.

Но если язык «оккупантов» и изгонялся из официальных сфер, то в повседневной жизни он процветал. Спускаясь по ступенькам лестницы, ведущий в подземный переход, можно было услышать звуки аккордеона, наигрывавшего «Катюшу», а завернув за угол, увидеть и самого музыканта, сидевшего на раскладном стульчике. Обычно он исполнял популярные песни советских времен или же фронтовые, но за особую плату не отказывался и от тюремного репертуара. Латыш по национальности, он играл для «инородцев» потому, что те охотнее подавали, будучи гораздо щедрее, чем его соотечественники.

– А что если нации развиваются на тех же условиях, что и отдельные личности? – подумала вдруг Тамара, вспоминая недавнюю экскурсию в Рижский зоопарк, показавшуюся особенно оскорбительной. Там возле каждой клетки висели таблички исключительно на латышском и на английском языках. Поэтому далеко не каждый родитель мог подробно и главное правдиво объяснить своим детям то что видит. Такая же кстати картина наблюдается в Ботаническом саду…

– Возможно люди, недавно начавшие свою эволюцию, попадают в общество, где происходят кровавые столкновения и процветают ненависть и подозрительность. Другие рождаются в странах, признающих право любого независимо от национальности на нормальную жизнь. А что касается Латвии, то она очевидно находится где-то посередине и со временем обязательно станет демократическим государством.

– Опять ты решаешь мировые проблемы? Не останавливайся! – недовольно заметил Алексей. – Мы опаздываем. Нехорошо заставлять людей ждать.

Пройдя еще пару кварталов, Тамара с мужем вышли на площадь Красных латышских стрелков. Где-то здесь должен находиться китайский ресторан, в котором намечается празднование дня рождения. Тамара первая увидала светящиеся иероглифы. Приблизившись, осмотрелись. Веры с Игорем пока еще не было.

– Покурим? Чего зря время терять. Ты будешь? – предложил Алексей.

– Ни в коем случае.

Спасаясь от ветра, повернулись лицом к реке. Напротив простирался мост через Даугаву. Цепочка машин медленно двигалась по нему, образуя светящуюся цепь. Снег налетал на музей оккупации – гордость Латвийского государства. Туда в обязательном порядке, как раньше к Ленину, приводят бесконечные иностранные делегации.

Все знают, из Прибалтийских стран уезжают люди. Их охотно принимают в Европе, предоставляют работу, дают социальные гарантии. Они оказались на родине не нужны. Недальновидные латышские политики продолжают петь нескончаемую песню о тяжком наследии прошлого, призывая избавиться от «колонизаторов». Понятно, что они таким необременительным способом пытаются заработать себе на кусочек хлеба с салом, а может быть и на пирожок со шпеком, но, что случится с Латвией лет этак через десять, совершенно не думают. А в самом деле, кто станет прохаживаться по улицам Риги и на каком языке будут общаться ее граждане между собой в недалеком будущем? Нужно быть очень жадным до денег и равнодушным к своей стране, что бы в условиях продолжающегося массового оттока населения разделять латышей и русских, сталкивая их лбами.

– Давно здесь стоите? Не соскучились?

Незаметно подошедшая сзади Вера подмигнула Тамаре. – Привет.

Ее осторожно поддерживал под руку невысокий мужчина. Он сдержано поздоровался. Миновали полупустой зал и оказались в отдельном кабинете. Сели за круглый стол. Подскочил официант, одетый в черную униформу. Пока разбирались с меню, Тамара искоса рассматривала избранника своей подруги. Что-то в нем было странное, а вот что – пока не удавалось толком определить. Он натянуто улыбался и, глядя в сторону, по-военному коротко отвечал на вопросы. Вера ревниво приглядывала за ним, как заботливая матушка, выведшая первый раз в свет своего повзрослевшего отпрыска.

– Непременно попробуем утку по-пекински, – объявила она. – Вы не станете возражать?

– Никоим образом, – Алексей рассмеялся, демонстративно похлопав себя по животу. – Это даже приветствуется.

– И мороженое на десерт, – Вера плотоядно облизала пухлые губы. Подтолкнув Тамару ногой под столом, объявила во всеуслышание. – Что бы не было никаких замечаний ни от кого. Сегодня мой день. Уяснили?

Мужчины дружно кивнули.

– О чем ты говоришь, милая! – Алексей постарался придать своему голосу удивленные нотки. – Какие еще замечания? Мы себе не враги!

– Есть тут некоторые, – неопределенно ответила Вера, укоризненно покачав головой. – Кто не прочь был бы испоганить мне праздник.

– Не выдумывай! Ничего я не собираюсь тебе испоганивать, – Тамара вымучено улыбнулась.

Не желает признать очевидного и не нужно. Хотя каждому видно – подруге не помешало бы кое в чем ограничить себя. Ишь как носится бедный официант, прям с ног сбился! Так и мечет закуски на стол! А ведь будет еще и горячее.

– Не смотри на меня, – поймала Тамарин недобрый взгляд Вера.

– Почему?

– Сама знаешь. Да, я живу в свое удовольствие. Между прочим не все мужчины в восторге от анемичных дамочек, – она бросила благосклонный взгляд на своего спутника. Встрепенувшись, тот приосанился, инстинктивно расправив плечи.

– Я права, Игореша? Что ж ты молчишь, дорогой?

Вскочив с места, мужчина энергично потряс головой.

– Видишь, – удовлетворенно отметила Вера. – Есть оказывается и другие приоритеты. Главное что б человек был хороший!

Однако в ее голосе не ощущалось радости. Тамара более внимательно вгляделась в сидящую рядом с ней парочку. Никакого энтузиазма с обоих сторон, а ведь их отношения только что начались и значит должны отличаться особенной остротой восприятия.

На столе между тем не осталось ни сантиметра свободного места.

– Ну ты даешь! – обрадовано воскликнул Алексей, когда пожелав приятного аппетита, официант наконец удалился.

– Вот это по-нашему! Знаешь чем ублажить голодного мужика!

– А то!

– Это кто тут голодный? Уж не ты ли? – с трудом заставив себя оторваться от собственных умозаключений, удивилась Тамара. – Хочешь, что бы тебе посочувствовали?

– Ну естественно.

– И когда ж ты успел оголодать, драгоценный мой?

– А пока добирались.

Разлили вино. Алексей начал говорить первый тост. Игорь вскочил и в руках у него оказалась кинокамера.

– Увлекаетесь съемками? – поинтересовалась Тамара, пытаясь завязать беседу.

– Так… балуюсь иногда. Ведь это не плохо, правда?

Он искательно посмотрел в глаза, явно ожидая одобрения. Но не дождался.

– Я даже книгу купил. Там очень понятно описано, что нужно делать. Мужчина резко вскинул голову вверх. Его круглое благообразное лицо осветилось неподдельной гордостью за себя. Полуседой клок волос, искусно прикрывавший лысину, съехал на бок. Он осторожно приладил его на прежнее место.

– Положи-ка мне жареных овощей, – попросила Тамара у Алексея, наблюдая с какой страстью Вера предается чревоугодию. Она виртуозно работала палочками, демонстрируя настоящее мастерство. Вскоре и остальные последовали ее примеру.

– Может быть выпьем за именинницу, – после продолжительной паузы предложил Алексей. – Что-то мы увлеклись.

– Ну… за счастье, – Тамара первая протянула подруге бокал. – Давай с тобой чокнемся. Пусть в твоей жизни все будет, так как задумано. И наверное это уже происходит, да?

– Может быть, – Вера равнодушно пожала плечами. Этот жест означал все что угодно кроме истиной радости. Тамара нахмурилась. Как-то все непонятно. Она перевела взгляд на Игоря. Что он скажет?

– А недавно я научился делать ночную съемку…

Нет, совсем не те слова ожидала она от него.

– Но пока не особенно получается…

– Ничего страшного.

– Дело в том, что там нужен специальный режим…

– Вот как? – это уже начинало раздражать.

– И необходимо терпение…

Принесли и торжественно водрузили на середину стола утку по-пекински. Рассчитывая увидеть запеченную птицу целиком, Тамара на мгновение растерялась.

– Это утка?

– Не волнуйся. Ее всегда разрезают на мелкие порции, – успокоила Вера. – Попробуй, тебе понравится.

– Очень даже не просто снимать в темноте… – продолжал свои откровения Игорь.

Да когда ж он заткнется, в конце-концов?

Сцепив зубы, Тамара постаралась не выказать недовольства. Голос мужчины бубнил и бубнил не желая прерваться хотя бы на миг. Требовалось много терпения что бы, сохраняя спокойствие, изредка вставлять краткие междометия в его путанную речь. Между тем блюдо с уткой быстро пустело. Подруга как хорошо отлаженный механизм, бесперебойно работая челюстями, с устрашающей скоростью расправлялась с кусочками мяса.

– Однажды я снял вагоны в депо. Было это в ночную смену… Получилось не в фокусе, но ведь с каждым случаются неудачи, так ведь? – сосед просительно улыбнулся.

– Не нужно расстраиваться.

Поняв, что за Верой ей все равно не угнаться, Тамара отбросила церемонии, решив приналечь на лапшу с яйцом. Игорь все еще что-то талдычил, подкрепляя свои слова робким жестами.

– Милый, мало кого волнуют твои проблемы, – Вера бесцеремонно прервала его затянувшееся повествование. – Дай человеку покушать.

– Не очень усердствуй, – заметил шепотом Алексей. – А то ведь подумают, что я тебя морю голодом.

Но тело не собиралось прислушиваться к «ценным» советам.

– Ты бы еще облизала тарелку, – ворчливо продолжил поучать супруг. – Все твои идиотские диеты! Что о нас станут говорить!

– Вам в самом деле не интересно? – искренне удивился Игорь. – Тогда лучше выпьем?

…– Может еще что-нибудь мясного закажем? – предложила именинница, когда официант стал освобождать стол для сладкого.

– Решайте сейчас, а то потом поздно будет. Кстати утка по-моему жестковата, вы не находите? Да и хрустящие овощи не шедевр.

– Поэтому вы все быстро прикончили, – констатировала про себя Тамара с сожалением поглядывая на груду обглоданных на тарелках костей.

– Невкусная? – уточнил Игорь.

– Ты разве не пробовал? Ах, разговаривал? Ну и ничего не потерял. Между прочим, зачем мы сюда пришли – что бы ты нам надоедал бесконечными россказнями?

– Но у меня уже много чего получается.

– Речь сейчас не о том.

– А о чем? – мужчина приоткрыл рот и подался вперед, стараясь не пропустить ни единого слова из сказанного.

Тамара от неожиданности громко прыснула в кулак. Но спохватившись сделала вид, что закашлялась. Алексей незаметно состроил «большие глаза».

– О том, моя радость, что качество пищи, как оказалось, не соответствует статусу заведения, – терпеливо объясняла подруга своего пожилому кавалеру.

– Не понял, – озадачено прошептал он. – Тебе не понравилось как здесь готовят?

– Да, дорогой! – рявкнула Вера. – Представь себе – не понравилось!

Наивность мужчины по-видимому начинала тяготить ее. Закончив с ним разговор, она наклонилась к Тамаре. – Хороший мужик и умеренно пьющий. Прикинь, сегодня с утра люстру в гостиной разобрал. Почистил… повесил назад. А вот не лежит к нему душа, что посоветуешь?

– Не знаю.

– Какой-то он дурковатый, не находишь?

Тамара решила обойти деликатную тему стороной. – Тогда поищи академика. Он и гвоздя не сумеет забить.

– Да уж. Мне точно такое сокровище не нужно.

– Сразу видно, что человек положительный. Как к тебе – то относится?

– Нормально. Конечно у нас нет такой безумной любви как в кино. Сама понимаешь… – подруга всплеснула руками. – Во-первых и возраст не тот, во вторых… мешают мои габариты.

А вот об этом бы нужно было потолковать.

– Извини, дорогая, но кажется ты еще больше поправилась.

– Не придумывай.

– Когда мы последний раз с тобой виделись? В ноябре?

– Я просила тебя воздержаться от замечаний, – Вера тот час нахмурилась. – Неужели не можешь хоть в день рождения обойтись без нравоучений?

– А когда разговаривать? Днем мы заняты на работе…

Тамара не собиралась отступать. Она любила подругу и в ее памяти та оставалась изящной, остроумной и миловидной женщиной.

– У меня в голове не вмещается, как же можно так себя запустить?

– Не о том мы толкуем. – Вера сделала слабую попытку отбиться.

– О том самом. Сколько раз я тебе приносила то одну, то другую диеты, а где результат? И сейчас принесла кое-что. На вот вырезку из газеты.

– Да зачем она мне?

– Не упрямься. Тут известный хирург предлагает отсасывать жир из проблемных мест.

– Здрасти! А умней ничего не могла предложить? – Вера в ярости стукнула кулаком по столу. Ее лицо побледнело.

– Мне в мой праздник ты предлагаешь такое! У тебя совесть есть?

– Не психуй. Просто хочется хоть немного помочь. Мы с тобой не чужие. Ты же скоро не сможешь нормально передвигаться.

– Ну до этого далеко! Еще рано меня в инвалиды записывать.

Вот всегда так. Пытается увести разговор в сторону.

– Не могу успокоиться. Обещай, что начнешь с понедельника делать хотя бы зарядку.

– Хорошо. Обещаю. А сейчас будь любезна – отстань от меня.

– И не только зарядку. Давай вместе по средам устраивать разгрузочный день?

– Аж два раза. Ты никак собралась меня уморить?

– Что такого ужасного? Я бы тоже не прочь еще чуточку сбросить вес.

Подруга беспечно расхохоталась. – Ну и сбрасывай! Лично я не хочу себя мучить. И довольно о грустном. Имей совесть в конце-то концов.

– Хорошо. На сегодня заканчиваю, но учти, мы продолжим потом. Больше так продолжаться не может.

– Обя – за – тельно!

…– Летом был на рыбалке… – повествовал между тем раскрасневшийся Игорь Алексею.

– Попробовал снимать водоросли…

– Он меня этими нудными разговорами задолбал, – продолжила Вера свой невеселый рассказ.

– Солнце садилось, ну я и включил подсветку…

– Ты опять за свое!

– Тогда может еще вина налить?

– Вот такая проблема, представь себе, – печально подытожила Вера, когда мужчины устроили перекур.

– Он конечно не блещет умом.

– Обещал побелить потолок. Я квартиру сто лет не ремонтировала. Все давно уже дышит на ладан.

– Как сама то считаешь?

– Да не знаю я. Понимаешь, розетки вываливаются, краны везде протекают. Надоело одной. А с другой стороны, как послушаю его – такая иной раз тоска возьмет.

Стало грустно. Скорей всего Вера не сможет найти свое счастье с этим человеком. Она знает два иностранных языка, работает переводчицей в крупной фирме. Почему так случилось – хорошая женщина, большую часть своей жизни провела без близкого человека? Может где-нибудь в подсознании у нее заложена установка на одиночество? Или карма такая.

– Кстати, кто он по специальности?

– Не поверишь, слесарь в вагоноремонтном депо. Знаю, что сейчас скажешь, но где их взять этих тонких, начитанных, умных интеллигентов, а? Да к тому еще, что бы согласились жить с такой тушей?

Вера горько вздохнула.

– Перестань унижать себя, – у Тамары остро кольнуло сердце от жалости.

– А что думаешь, я совсем идиотка, не понимаю свое положение? Ты все правильно говоришь – мне не только ходить тяжело, но еще и стоять. Спина очень болит. Жир-то давит на внутренности. И купить из одежды ничего не могу. Я ведь женщина! Хорошо, что хоть сама шью, а то бы вообще кранты.

– Обратись к врачу. Вот статья, положи к себе в сумочку.

– Да? Какая ты умная. Не хочу я под нож.

– Хорошо. Тогда встретимся после Нового года и придумаем что-нибудь.

– Мне уже ничего не поможет, – Вера всхлипнула. – Ненавижу себя!

– В жизни все поправимо.

– Не верю.

– Но ведь я же держусь.

– У тебя конституция не такая.

– Неправда. Я во многом себя ограничиваю.

– Не заметила. Ты сегодня чудесно покушала. Съела больше меня. Не подумай что жалко, просто голая констатация фактов.

– Потому что суббота и твой день рождения. Ведь когда-то же надо расслабиться.

– Ладно, так и быть – приезжай после праздников!

…– Жалко Верку, – сказала Тамара на обратном пути Алексею. – Не подходит ей этот тип.

– Брось! Он нормальный мужик. Ну может немного заторможенный.

– Так я о чем и толкую!

– Разберутся!

Они быстро шли по направлению к электричкам. В длинном подземном переходе, соединяющим улицу Чака, центральный рынок и железнодорожный вокзал было многолюдно. Возле разложенных на лотках книг Тамара невольно притормозила. Тут всегда есть на что посмотреть! Красочные тома детективов с кинжалами и кровавыми пятнами на обложках обещают «незабываемые» впечатления от прочитанного. Богато иллюстрированные энциклопедии о животных хотелось хотя бы просто недолго подержать в руках. Рядом лежали горы эзотерической литературы…

– Углядела что-то новенькое? – ехидно подколол Алексей.

– Давай не будем спешить.

– Нет уж, матушка. С меня хватит и одного «Руководства к действию».

У дверей магазинчиков торгующих сувенирами выстроились приветливые продавцы, приглашая заглянуть на «огонек». А вдоль стен по периметру обосновались нищие, стараясь придать себе как можно более жалостливый вид. Некоторые опирались на костыли и, заглядывая прохожим в глаза, предлагали полюбоваться обмотанными грязными тряпицами конечностями. Другие тряслись от мучившего их похмелья, не имея возможности удержать в ладонях мелкие монетки, бросаемые им из жалости. На их отупевших физиономиях застыло почтительное смирение. Между ними сновали неприметные мужчины, забиравшие подаяние. Здесь очевидно имелась собственная иерархия. Нищие находились в строго определенных местах и не мешали друг другу трудиться на «плодородной» ниве побирательства. Большинство безучастно сидело, выставив перед собой пластмассовые стаканчики. Но попадался кое-кто из оригиналов. Одна неопределенного возраста женщина в надвинутом до самых глаз платке, опустившись на четвереньки, истово клала поклоны, крестя проходивших людей грязной щепотью.

– Спаси тя Господи! – сипло бормотала она, стукаясь головой о бетонный пол.

Было много детей. Маленькие лежали на коленях у взрослых, а старшие просили самостоятельно. Некоторые бегали друг за другом пытаясь играть даже в таких неподходящих условиях. Они пока еще не осознавали, что можно жить другой жизнью. Тамара хотя и понимала, что в своем бедственном положении все эти люди виноваты сами, но заметив мальчишку, по возрасту напоминавшего младшего сына, почувствовала, как у нее защемило сердце. Достав из кошелька тридцать сантимов, отдала их ребенку и покопавшись в сумке добавила шоколадку.

– Не стоит поощрять эту рвань, – прошепелявила шедшая за ней вальяжная дама. – Они же все в автоматы просаживают, да клей нюхают. Никто ведь не голодает!

– Не наше дело, – подумала Тамара, – судить о том, кто достоин помощи, а кто нет. Сказано, дай просящему у тебя. И это правильно!

Они почти подошли к электричкам, когда заметили небольшую группу людей, продающих при тусклом свете фонаря кое-какие подержанные вещи. То были в основном пенсионеры. Среди них выделялся старик, бережно прижимавший к груди сковородку. Он осторожно держал ее обеими руками, не разрешая потрогать двум шумным женщинам, пытавшимся к ней прицениться. Перебивая друг друга, те убеждали продавца, что сковородка мол уже не новая, на ней заметны кое-где царапины от ножа, немного обгорела ручка.

– Неправда! Хорошая вещь! – ответил старик с обидой в голосе. – Сейчас такие не выпускают!

Он вздохнул и прикрыл глаза. – Сколько мы всего на ней наготовили!

Можно было представить, как эта сковородка долгие годы верой и правдой служила семье. Хозяйка каждый раз очищала ее от копоти и вешала на гвоздик у плиты. Но наступили трудные времена. Все ценные вещи они давно уже продали…

– Вот бедный мужик, – Алексей удрученно покачал головой. – Все-таки при Советах подобного безобразия не наблюдалось. Возьми мою мать, например. Вышла на пенсию в пятьдесят пять лет! Сейчас это кажется просто фантастикой. А мы до своих шестидесяти двух навряд ли сумеем задержаться на работе.

Тамара молчала. Ну не удастся так… подвернется что-то другое.

Если быть справедливыми – вступление Латвии в ЕС особенно больно ударило по пожилым людям. Цены выросли, доходы же остались почти на прежнем уровне. Сейчас, для того что бы свести концы с концами, старикам необходимо жить вместе. Но если один из супругов вдруг умирает, оставшийся фактически оказывается обреченным на нищенское существование. При отсутствии способных помочь детей ему приходится делать непростой выбор – либо честно оплачивать счета за квартиру и окончить свои дни голодной смертью, либо как-то питаться, но быть выселенным на улицу за долги. Хуже всех дела обстоят у неграждан. Им засчитывается в трудовой стаж только работа в Латвии.

…Попав в вагон электрички, они остановились, отыскивая свободное местечко. Напротив расположился мужчина с заклеенной пластырем щекой. Он торопливо поедал беляш, жадно запивая его пивом. Тонкая струйка жира, стекая по подбородку, капала между его широко расставленных ног на пол. Два лица без определенного места жительства, бренча пустыми бутылками, тащились в другой конец вагона.

– Уважаемые пассажиры! Вашему вниманию предлагается сборник анекдотов на русском и латышском языках!

– Газета " Вечерние новости"! Цена не выше, чем в киосках!

– Бенгальские огни!

Коробейники плотной толпой двигались по проходу, спеша предложить свой товар до начала отправления состава. Раньше они могли путешествовать и во время движения, выходя на одной остановке и заходя на другой. Сейчас эта практика прекратилась – теперь в каждом вагоне находится контролер. Он проверяет билеты у пассажиров, а при необходимости может вызвать мобильную полицейскую группу.