Дети Темнолесья Артемьев Роман

Услышав приветствие, отрядный некромант скривился в гримасе. Кажется, он решил, что светлый утонченно издевается. Лорд Ториан был старым другом Аласэ (очень старым), за пристрастие к темной магии его не раз отправляли в ссылку или лишали способностей. Любые упоминания о «пути света» вызывали у него не самые здоровые ассоциации.

— Мое имя Аласэ Меркаль Рион Аэн Тесариэль из рода Лунного Волка, Чья Песня Зовет Ночью. Меня сопровождает лорд Ториан Тирот Кассираан Аэн И из рода Глядящих из Глубины. Се есть моя свита. Лорд Синиан должен быть осведомлен о моем визите.

Аласэ и в нормальном состоянии производил сильное впечатление, сейчас же просто подавлял. При взгляде на него не могло возникнуть и тени сомнения в праве властвовать, наоборот — хотелось склониться в поклоне и исполнять малейшие прихоти высокородного повелителя. Торат уже приобрел некоторый иммунитет, а вот эльфы смотрели во все глаза и тихо благоговели. Впрочем, Кирастор оказался крепким парнем:

— Так оно и есть, милорд. Мой господин приглашает вас присоединиться к нему, он будет проходить здесь через час.

Таким образом, двигавшееся войско светлых имело честь наблюдать странную картину — пятерых вооруженных дроу, спокойно сидевших в окружении передового дозора эльфов. Выглядело такое соседство настолько странно, что многие бросали взгляды на амулеты, определяющие наведенные иллюзии. Убедившись, что три всадника и двое сидевших на голой земле темных реальны, эльфы мрачнели. Память о недавней войне никуда не ушла: слишком многие погибли в Темном Лесу.

Хотя странная компания в любом случае притягивала бы взгляды. Предводительствовал темными высокородный лорд, словно сошедший со страниц древних легенд. Серебряная кольчуга, к седлу приторочен огромный двуручный меч, шлем, каких не носят очень и очень давно… Никаких украшений — строгая походная одежда с минимумом артефактов. Властные равнодушные глаза смотрели холодно и цепко, воины невольно опускали головы, столкнувшись с этим взглядом.

Рядом с древним воином сидел колдун. Лорд Ториан тоже не испытывал большой любви к жителям Канакиллана и специально оделся так, чтобы сомнений в его профессии не оставалось. Длинные белые волосы, черная мантия с капюшоном, на шее ожерелье из отрубленных пальцев, одежда изрисована символикой Тьмы. Особое внимание привлекал посох, набалдашник которого украшал череп эльфа. Судя по тому, что глазницы черепа красновато светились, некромант не позволил душе мертвого врага уйти в посмертие, а приспособил для своих целей. Время от времени Ториан злобно ухмылялся и предвкушающе поглядывал на проходящих мимо представителей враждебных магических школ.

На фоне старшей парочки ученик Ториана по имени Аллиор и сам Торат несколько терялись, впрочем, не особо из-за этого расстраиваясь. Несколько большее внимание привлекал беловолосый мужчина в форме тени со знаками различия воина ночи. Оживший кошмар эльфов, стяжавший себе кровавую славу во время войны, символ могущества Темного Королевства, расслабленно лежал на травке, игнорируя направленные на него ненавидящие взгляды. Торат тихо порадовался про себя, что не стал, по старой памяти, надевать форму, удовольствовавшись ношением обычной куртки-хамелеона. Белые волосы, признак посвящения во Тьму, сами по себе служили сильным раздражителем в глазах светлых, а уж в сочетании с пугающей репутацией теней неизбежно приведут к вызовам со стороны офицеров свиты князя. Драться на дуэлях не хотелось, и не только из-за прямого запрета принца Аркониса.

Выйдя в отставку и поступив в ученики к лорду Аласэ, Торат сдал экзамен на членство в Гильдии магов. За счет полученных в Академии Теней знаний и личного опыта он сумел сразу получить звание мага седьмого уровня по общей, не боевой шкале, а спустя всего двадцать лет сдать экзамен на шестой. Рассчитывать, что и в дальнейшем обучение пойдет с прежней легкостью, не стоило — слишком широким кругозором должен обладать маг. Поэтому целыми днями бывший носитель знака корпел над мистическими свитками с описаниями свойств стихий, проводил опыты над природными веществами, погружался в собственное сознание во время медитаций, выискивая внутри себя источники силы. Конечно же от такого режима боевые навыки постепенно снижались.

Оттого-то он и завидовал спокойствию лорда Рудаэра, которого совершенно не волновали будущие неизбежные дуэли. Глава старшего рода Вереска, вассального Волкам, вообще-то говоря, формально тенью не являлся. Он числился старшим инструктором стихии воздуха в Академии. Его назначили «исполняющим обязанности воина ночи» в связи с дипломатической миссией, исходя из политических соображений. За шесть тысяч лет, проведенных в желтой мантии посла, лорд Рудаэр приобрел широкую известность среди всех высоких родов Благих Земель. Как надеялись при дворе, его присутствие остудит горячие головы, сведя к минимуму возможные конфликты, а воинские навыки лорда позволят с честью выйти из опасных ситуаций. Бросить ему вызов осмелятся разве что какие-нибудь совершенно безумные юнцы либо старые враги, драться с которыми пришлось бы в любом случае.

Наконец показалась процессия из нескольких десятков всадников на белоснежных, без единого пятнышка, каро. Впереди ехали двенадцать герольдов, одетых в цвета рода Всеприсущего Пламени, и еще шестеро в голубых ливреях Вечного Неба. Значит, лорд Ариаллен тоже здесь. Разное количество герольдов объяснялось тем, что сейчас армия находилась на землях княжества Инканос: ведь согласно этикету хозяин должен выставить вдвое меньшее количество свиты, чем гость. Двенадцать эльфов объявляли о прибытии главы высокого рода (или посла, говорящего от его имени), десять означали присутствие главы старшего, восемь — младшего рода. Герольды князей везде появлялись с церемониальными жезлами в руках, символизирующими право их господина судить и карать. Лорды Аласэ и Ториан, бывшие некогда главами своих родов, имели право на шестерых сопровождающих, но своей привилегией не воспользовались.

— Лорд Аласэ. Лорд Ториан. Какая неожиданность видеть здесь именно вас— Высокий мужчина, ехавший сразу за герольдами, и его спутник слегка поклонились. Следом за ними остановились прочие всадники, прислушиваясь к разговору. — Мне казалось, вы слабо интересуетесь политикой в последнее время.

— Вы абсолютно правы, властитель Синиан. Мы действительно несколько отошли от дел в последнюю сотню лет. Однако не смогли удержаться от искушения, узнав о планируемом вами походе на орков.

Торат не очень хорошо знал высочайшее наречие, на котором велась беседа. Язык аристократии следовало изучать с детства — только так обреталась возможность полностью воспринимать все нюансы беседы. Тем не менее ему удалось уловить замаскированные оскорбления, содержащиеся в коротком обмене приветствиями. Синиан выбрал форму обращения, используемую при разговоре с заведомо слабейшим, хоть и уважаемым противником. В ответ Аласэ напомнил о закончившемся ровно сотню лет назад втором Светлом походе на землю дроу, во время которого древний лорд изрядно порезвился.

— Не может быть! — прервало мысли Тората удивленное восклицание. — Лорд Рудаэр, это действительно вы! Но… вы же посвящены Свету!

Бывший посол действительно казался окруженным теплым сияющим облаком, свидетельствовавшим о служении враждебной Мраку стихии. В сочетании с белыми волосами и черной формой исходящий от дроу свет вызывал недоумение.

— Меня переполняет счастье, владыка Ариаллен. Я не смел и надеяться быть узнанным вами. — Лорд Рудаэр церемонно поклонился, выдавая приветствие старшего-над-слугами перед лицом благословленной Небом и Звездами особы. — Волосы я покрасил после назначения воином ночи. Считайте, что это нечто вроде формы.

— И какой в этом смысл? Что-то я не вижу ваших подчиненных.

Вместо ответа Рудаэр громко свистнул, подражая лесной птице. Буквально спустя пару секунд лес вокруг, как показалось изумленным светлым, наполнился фигурами дроу. Они появлялись отовсюду, словно возникая из пустоты: из-за стволов деревьев, из древесных крон, из теней, в которых, казалось, не смог бы спрятаться даже кролик. Двое, особо ушлые, вылезли из земли, заставив испуганно заржать каро свиты. Кирастор, почти час простоявший рядом с дроу и не заметивший ничего подозрительного, побелел от сдерживаемых эмоций. Он сам не смог бы сказать, чего больше в испытываемых им чувствах — восхищения, стыда или гнева.

Когда утихла вызванная появлением полной руки теней суматоха, вокруг посольства дроу в кажущемся случайным порядке расположились пять боевых звезд. Торат довольно хмыкнул про себя. Эльфы, среди которых нашлось немало опытных воинов, не могли не заметить выгоды выбранной позиции. Темные равно готовились и атаковать, и отступать — в зависимости от того, каким окажется прием. Пусть среди эльфов, входящих в княжескую свиту, почти каждый в одиночку мог на равных сражаться с целой боевой звездой. Пусть. Дроу смогли бы убить как минимум пятерых знатных воинов и даже успеть сбежать, прежде чем светлые начали бы реагировать.

Лорд Аласэ с совершенно непроницаемым лицом сделал изящный жест рукой. Со всеми возможными почтительными оборотами, ни малейшим тоном не выдавая своих истинных чувств, он предложил:

— Возможно, нам следует продолжить разговор по пути. Не стоит мешать вашим доблестным воинам двигаться — все-таки дорога не рассчитана на большое войско.

В ответ на столь изысканную вежливость оба князя спокойно кивнули. Действительно, хотя начало партии осталось за Аласэ, у владык эльфов еще появится не одна возможность отыграться.

Презрительных усмешек на лицах Торат не заметил. Когда-то эльфы считали ниже достоинства бояться отступников, теперь всеми силами перенимали опыт темных собратьев. О, конечно, высокородные тщательно скрывали свой интерес, но очень внимательно наблюдали за действиями теней. Рядом с послами постоянно крутились две боевые звезды, остальные рассыпались по лесу, прикрывая от возможного нападения, внимательно осматривая возможные места засад. Дроу не волновало, что они находятся на землях союзников (хотя это как посмотреть…), что идут в центре большого войска, что орки не смогут пробиться через линию крепостей и опасаться нечего. В ответ на услышанные замечания послы равнодушно пожимали плечами, всем своим видом говоря: «Ну и что?» Лорд Рудаэр спокойно объяснял:

— Мы перестали считать войну искусством после первых столкновений с орками. Наши полководцы выигрывали сражения, но войска несли огромные потери. Назвать результаты тех битв словом «победа» язык не поворачивался даже у придворных льстецов. — Лорд как бы случайно прошелся взглядом по свите владык. — Враги не задумывались о красоте маневра или точном соблюдении воинского канона: они хотели победить. Любой ценой. Орки жаждали славы, богатства, новых земель, эльфийских пленников в жертву духам. Благородство боя их интересовало в последнюю очередь, они не задумываясь меняли десяток своих жизней на одну пару наших ушей. Мы даже не представляли, что можно воевать — так. Самые прозорливые поняли: чтобы выжить, требуется нечто абсолютно новое. Иной путь, иная концепция не просто ведения войны, но вообще всего образа жизни. Можете себе представить охватившее общество удивление, когда принцесса Ирриана назначила командиром своей личной сотни никому не известного риинна по имени Арконис! И еще больший шок, когда он стал побеждать, называя соотношение сил один к десяти — рабочим, а один к двадцати — приемлемым.

Про него сразу поползло огромное количество слухов. Большинство считало Аркониса выходцем из окраинного высокого рода, другие говорили, что его предки жили на захваченных землях. Правды тогда не знал никто, даже близко не предполагал. Согласитесь, сложно вообразить, что стоящий перед тобой ироничный воитель со скользкими принципами и презрением к ритуалам — на самом деле дух, вселившийся в бесхозное тело. Из любви к женщине покинувший свое призрачное царство и оставшийся в реальном мире.

— О консорте говорят не в самых лестных выражениях, — осторожно заметил светлый.

— Да, у него много врагов, — спокойно кивнул Руда-эр. — Он действительно изменил наше мировоззрение, сломал все общественные стереотипы. Благодаря ему мы стали воспринимать войну как ремесло. Исчезла красота — появилась целесообразность. Изменился язык. Раньше не существовало таких терминов, как «выживание расы», «геноцид», «ксенофобия», «менталитет», «диверсия». Не могу сказать, что меня, да и других бывших жителей Кайлинога радуют абсолютно все изменения. Мы признаем их необходимость, стараемся принять, но это не значит, что они нам нравятся. Представителю старшего рода трудно подчиняться приказам выходца из младшего, особенно такому старому, как я. Молодые уже привыкли смотреть на мир другими глазами, они действительно другой народ, не эльфы. Отчасти поэтому мы не возражаем, когда нас называют «дроу».

Первая стычка с орками закончилась полной победой светлых. Два десятка варваров погибли от легкого движения руки высокого лорда, командовавшего отрядом разведчиков. Сообщение вызвало поток презрительных замечаний в адрес врага и взаимных уверений в скорой легкой победе. Дроу, наоборот, забегали быстрее, уходившие вперед звезды принялись чаще использовать маскирующие заклинания, любая задержка периодически присылаемых сообщений приводила всю руку в напряженное состояние.

— Вы видите мертвых орков. Мы видим — подобравшегося слишком близко врага, — пожимал плечами Руда-эр в ответ на недоуменные замечания эльфов.

Светлые не могли обвинить в глупости своих бывших противников: Темнолесье ведь выиграло войну с объединенной армией эльфийских владык. Зато высокомерных насмешек с намеками на трусость избежать не удалось, и Рудаэр послал три ритуальных цветка оскорбившим его собеседникам. Один наглец умер тем же вечером, двое принесли извинения. Больше открытых (по меркам аристократов) насмешек не было, хотя шепотки за спиной остались.

Разъезды орков появлялись все чаще. Армия Канакиллана оставила за спиной крепости Алмазного Пояса, и земли, по которым воины двигались теперь, являлись принадлежащими владыке Ариаллену только на бумаге.

В действительности воины гарнизонов крепостей не рисковали приходить сюда меньше чем парой десятков, в то время как их враги кинжальными набегами конных сотен тревожили покой ближайших эльфийских поселений. Торат обратил внимание на тактику гарнизонных отрядов, которые уже не первую сотню лет вели затяжную войну. Манерой использовать местность, небольшие мобильные группы, пользоваться преимуществом в магии, привычкой в первую очередь уничтожать вождей и шаманов они напоминали тех пограничников, в рядах которых бывший носитель знака четыре сотни лет назад начал свою воинскую службу. Кстати сказать, командиры этих отрядов нисколько не стыдились использования засад — более того, они в открытую расспрашивали лидеров пятерок о методах подготовки воинов и лучших способах борьбы с орками.

Спустя четыре дня эльфы в первый раз столкнулись с крупным отрядом врага в пять тысяч всадников. Орки, бывшие кочевники, не желали сражаться пешими, хотя ходили упорные слухи, что в гористых местностях появляются безлошадные войска. Как бы то ни было, в бою пехота светлых столкнулась с конниками орков и победила. Правда, дроу не считали закончившееся сражение успешным.

Согласно действующим в армии Темного Леса критериям, сражение с варварами считалось выигранным при соотношении потерь один к сорока, — при соотношении один к двадцати собиралась комиссия для анализа битвы. Если за гибель десяти орков армия платила жизнями одного дроу, командир отряда шел под суд. Не следует считать критерии завышенными: в их основе лежал голый расчет. Колоссальное преимущество в магии и технологиях, уровне подготовки бойцов и командиров, прекрасное знание местности, живучесть представителей эльфийской расы позволяли предъявлять и более высокие требования. История Темнолесья зафиксировала несколько случаев, когда незначительные силы дроу (как правило, две сотни пограничной стражи и одна тяжелая, регулярной армии) отражали набеги двух-трехтысячных отрядов орков без потерь. Раненые были, и раненые тяжело, но погибших — нет; Конечно, такие случаи являлись исключением из правил и большой редкостью, однако не считались чем-то принципиально недостижимым.

Так что, по меркам дроу, эльфы, потерявшие две сотни воинов, битву проиграли. При равной численности войск полководцы светлых вообще не имели права на потери. Аласэ предлагал сначала позволить магам уничтожить замеченных шаманов, затем пройтись по рядам врагов чем-нибудь убийственным — и напоследок расстрелять смешавшиеся ряды атакующих из луков. Разгром довершила бы конница, легко способная преследовать медленных лошадей орков. Однако вместо того чтобы прислушаться к хорошему совету, Синиан отдал приказ исполнять маневр «Танец черепахи», с восторгом принятый войсками. Иными словами, надежно прикрывшись магическим щитом, армия начала сложнейшее перестроение, призванное сосредоточить самых лучших лучников на узком участке поля, прямо под носом у противника. В теории все замечательно — практика подвела: не дожидаясь окончания перестроения, орки атаковали.

Большая часть эльфов не имела возможности стрелять из страха задеть своих товарищей, и до смешавшихся рядов сумел добраться небольшой отряд зеленошкурых. Топча конями легких лучников, не выкрикивая родовых лозунгов и собственных имен, орки игнорировали правила поведения в сражении и нападали сразу по несколько бойцов на одного. На мгновение ждавшие своей очереди, чтобы скрестить мечи с врагом, стоявшие в стороне эльфы опешили, промедлили, прежде чем прийти на помощь гибнущим соратникам. Короткого замешательства хватило для гибели полутора сотен светлых воинов.

Однако на этом потери не прекратились. Притворным отступлением орки заманили конницу эльфов в узкую долинку между холмами, где страшным лобовым ударом их лучшие бойцы опрокинули и порубили передние ряды преследователей. Только вовремя подоспевшая помощь магов не позволила вождю варваров развить успех. Иными словами, орки проиграли битву, но победой эльфов сражение не закончилось.

Судя по всему, князь Ариаллен считал так же. Просто удивительно, насколько столкновение с реальностью меняет способ мышления разумного существа. Пусть не за одну сотню лет, но эльфы начали понимать, что воевать с мыслящим иными критериями врагом по правилам нельзя. Соблюдать «кодекс меча и листвы» имеет смысл только с представителем своей расы, но уж никак не чужой. Долгий мир с орками невозможен. Заключая соглашение, два эльфийских князя могли быть уверены — если не случится ничего экстраординарного, распрей между их родами не будет долго. Десятки тысяч лет. Разве возможны подобные отношения с дикарями, живущими в лучшем случае лет триста?

Поэтому многие пограничные князья склонялись к пересмотру законов, регламентирующих боевые действия. Они предлагали считать орков не подпадающими под действие кодекса, а раз так, то и воевать с ними можно без соблюдения воинского канона. Конечно, истинный слуга Света не опустится до уровня отступника-дроу, однако имеет смысл учесть опыт темных, около двух тысяч лет без посторонней помощи отбивающих непрерывные атаки на свои земли. От подобных речей самая консервативная часть аристократии приходила в неописуемую ярость, и заседания Всеблагого Совета все чаще заканчивались бессмысленной склокой.

У орков присутствовал аналог высшей аристократии, называемый «хур». Члены этого сословия, связанные между собой кровным родством, с самого детства подвергались суровым тренировкам и к моменту вхождения во взрослый возраст являлись хорошо подготовленными воинами. Затем, если юноша получал достаточно боевого опыта и славы, он мог претендовать на продвижение по иерархической лестнице в своем клане. Конечно, сыновья вождей имели преимущество, однако возможность пробиться наверх имел в принципе любой. Глава клана, носивший титул «хурун-хура», подчинялся только приказам хакана.

Судя по всему, встречавшая войско эльфов армия не принадлежала какому-то одному клану. Разноцветные бунчуки с разными символами на вершинах шестов указывали на присутствие как минимум четырех хурун-хуров, а летавший над войсками прирученный сокол намекал на присутствие кого-то из правящей семьи. Интересно, кого?

— Было бы неплохо, окажись предводителем дальний родственник хакана, — поделился Торат своими соображениями с Аласэ. — Тогда хурун-хуры начнут игнорировать приказы командира, их легче будет разбить.

— Я не был бы так уверен в победе. — Древний лорд задумчиво оглядывал вражеский строй.

По самым скромным прикидкам, орки выставили на поле боя сорок тысяч воинов. Даже надменные эльфы притихли при виде столь огромной силы.

Едва армия Канакиллана перешла границу, гарнизон ближайшей крепости и войска князя Ариаллена стремительной атакой перекрыли проходы в горах, тем самым расчленив каганат на две равные части. Теперь орки юга не имели возможности прийти на помощь своим северным провинциям, а путь в обход занимал около месяца. Значит, если сейчас орки проиграют, в течение целого месяца их семьи останутся без защиты, и эльфы смогут без труда уничтожать стада, города, посевы, жителей. Полководцы обеих армий прекрасно понимали ситуацию и были полны решимости победить. Подбадривая себя громкими кличами, увешанные амулетами орки бросились в атаку.

Первую волну наступающих целиком выкосили маги светлых. «Светлый меч истины», «Огонь, падающий листьями», «Звезды очищающего мир Света» — сильнейшие заклинания, доступные только высоким родам, собирали кровавую жатву среди орков. Раскаленные амулеты плавились и обращались в прах, шаманы падали, убитые магией искусных врагов, обезумевшие лошади метались по полю боя. И все равно темная лава рвалась вперед. Из полыхавшего всеми красками радуги ада вырвались первые всадники, чтобы сразу влететь в нежно-зеленое облако, внезапно вырвавшееся из-под копыт лошадей. Туман ласково обвился вокруг орков, послышались крики. Еще несколько сотен бездыханных тел свалились на траву.

Орки буквально прошлись по трупам своих павших воинов, потеряв треть бойцов до того, как в сражение вступили лучники эльфов. Немногочисленные оставшиеся в живых шаманы сумели-таки воззвать к духам и вымолить магический щит, прикрывший атакующих на несколько мгновений. Эльфийские маги быстро проломили его, но время оказалось упущено — орки вплотную приблизились к блистающему серебром и зеленью строю.

И уперлись в невидимую преграду. Внезапно загустевший воздух не давал добраться до ненавистных врагов, развалить на части хилые тела с одного удара, отомстить за смерть родичей. Лава надавила. Маги эльфов добавили силы в заклинание. Лорд Аласэ слегка наклонил голову в сторону своего старого друга, с интересом наблюдавшего за необычным противоборством.

— Мне кажется, тебе стоит вмешаться. Они попытаются обогнуть преграду.

Лорд Ториан кивнул, нехорошо ухмыльнулся и слез с лошади. Отойдя немного в сторону, он под заинтересованными взглядами свиты властителей воткнул свой устрашающий посох в землю и начал мерным речитативом выговаривать древние слова, привычно вгоняя себя в транс. Глазницы черепа на навершии посоха усилили блеск, трава у ног некроманта пожухла. Хотя стоял яркий день, фигура Ториана слабо различалась в глубине облаком охватившей ее темноты. Резко дохнуло холодом, вокруг колдуна в причудливом хороводе закружились призрачные тени, с каждой минутой становясь все более реальными, облекаясь материей. Спустя минуту после начала колдовства шестеро мертвых эльфов, души которых призвал некромант из небытия, склонились перед своим господином.

— Убивайте, — властно махнул рукой Ториан.

Ториан по праву считался могущественнейшим некромантом мира. Древние знания и сотни экспериментов над мертвой плотью и усопшими душами подняли его на недосягаемую для прочих вершину, и сейчас его создания доказывали силу своего господина. He-мертвые двигались настолько быстро, что глаз не успевал следить за их перемещениями. Раз — и они уже среди штурмующих воздушную преграду орков. Два — и шесть кровавых полос из разрубленных надвое тел, снесенных голов, отрубленных рук пролегли в толпе. Три — из задних рядов темной массы, беснующейся перед недоступными эльфами, слышатся крики ужаса.

Орки не сразу поняли, что их просто-напросто убивают. Самые лучшие мечники оказались бессильны перед мертвыми воинами, попытка толпой наброситься на стремительных убийц ни к чему не привела. Глаз успевал заметить разве что смазанное движение перед тем, как тело очередного зеленошкурого бойца валилось на залитую кровью траву. Паника кругами распространялась по гибнущему войску орков. Всадники разворачивали коней в любую сторону — лишь бы сбежать подальше от того ужасного места, где слуги самой смерти пришли на помощь армии Света. Вослед бегущим летели стрелы воспрянувших духом эльфов.

— Вот так Свет и Смерть идут рука об руку, — задумчиво пробормотал Аласэ. — А чем это вы заняты, Торат?

Присутствующие слегка шокированно посмотрели на растянувшегося на земле ученика древнего. Тот плотно прижимал тело к почве, словно пытаясь врасти в нее.

— Засадный полк зашевелился, милорд.

— Засадный полк?

— Да. — Торат наконец поднялся, отряхнул одежду и объяснил: — Шаманы орков часто призывают Хитрого Ыка, чтобы спрятать своих бойцов. Этот дух умеет накладывать неплохие иллюзии, обманывающие все органы чувств. Зрение, слух, даже запах. Самым простым способом обнаружить присутствие спрятанного отряда является дрожь земли от копыт лошадей. Конечно, требуется определенный навык, да и помехи от основного войска мешают, но кое-что уловить удалось. Я еще перед началом боя заметил отряд за тем холмом, правда, не смог определить численность.

— Удивительно. — Аласэ покачал головой. — Вы не знаете, кто придумал столь оригинальный способ?

— Увы, наставник. Могу сказать только, что я научился таким образом находить врагов еще во время службы в пограничных войсках.

Заклинание Ториана выдохлось, некромант отпустил на волю плененные души и устало забрался на коня. Больше он ничего делать не собирался. Исчезла необходимость в мощной и, скажем прямо, неоднозначной поддержке. Дроу привыкли к присутствию на поле боя живых мертвецов, призраков и прочей нечисти: некромантов существовало не особо много, однако экспериментировать они предпочитали именно на войне. Светлые же при виде созданий стихии Смерти непроизвольно хватались за оружие. К отвращению, воспитанному поколениями запретов, примешивался вызываемый недавними воспоминаниями страх. Мертвецы, подобные сегодняшним, убили не одну сотню эльфов под Драконьей скалой, озером Тысячи Тополей и в других сражениях второго Светлого похода на земли Темнолесья.

Предупрежденный о наличии засады, Синиан приказал найти свежие силы врага. К этому времени маги устали и не могли чаровать с прежней эффективностью, но все равно быстро выполнили волю своего повелителя. Через небольшое время земля затряслась от выплеска силы, со стороны засады послышались жуткие крики. Позднее, проезжая мимо, Торат видел густые заросли кустарника, ветвями оплетавшего тела орков. Некоторые из зеленошкурых еще были живы.

Конница эльфов преследовала бегущих орков до темноты, затем вернулась к основным частям — отчасти потому что князь запретил слишком удаляться, отчасти из-за высоких потерь. Несколько раз орки разворачивались и атаковали увлекшихся эльфийских всадников. Всего сегодняшняя битва, благодаря усилиям орочьих шаманов и беспечности преследователей, стоила жизни четырем сотням эльфов.

Их смерть открыла дорогу на Семь Ворот.

— Изначально я полагал грядущий поход скучным и бесполезным мероприятием. — Хорошее настроение добавило лорду Аласэ откровенности. — Однако последние события заставляют меня переменить сложившееся мнение. Не так-то часто удается стать свидетелем беспомощности лучших магов высокого рода.

— Вы полагаете, милорд, Синиан не справится с городской защитой?

— Город? — Древний лорд издал сухой смешок. — Каменная стена с башнями, внутри которой расположилась куча шатров. Орки вперемешку с лошадьми и овцами, деревьев нет, воды нет.

— И тем не менее мы стоим под этой единственной стеной вот уже четвертый день — почтительно возразил Торат.

— Стоим. Жаль, что мои навыки в шаманизме не позволяют определить, благословение какого духа призывали при ее постройке. Сдается мне, даже в нашей Гильдии шаманов нет специалиста, способного подобраться к столь могущественной сущности.

— Я разговорил пленного орка. Городом владел погибший в недавней битве наследник хакана, поэтому он так хорошо укреплен. Пленник сказал, есть только один город с лучшей обороной — Соколиное Гнездо.

— А, столица. Следовало ожидать. Что-нибудь еще интересное узнали?

— Здешние орки редко сталкивались с дроу, поэтому лорд Ториан очень напугал их. Хакан Соколов женат на сестре хакана Белых, он может обратиться за помощью. Между ними существует нечто вроде договора, по которому один помогает другому в случае войны. Белый каганат может пожелать отомстить Темнолесью за недавнее поражение. Правда, многое зависит от личных отношений, положения дел на границе. Возможно, стоит попросить лорда Ториана помочь со взятием города? — осмелился предложить Торат. — Не хотелось бы оказаться между двух армий орков: у эльфов и так потеряна пятая часть войска. Или высокие потери светлых нас устраивают?

Прежде чем ответить, Аласэ несколько секунд внимательно рассматривал своего ученика. Затем спросил:

— Как считаете вы?

— Не знаю, наставник, — откровенно признался Торат. — Умом я понимаю, что светлые принадлежат к одной с нами расе и логика требует им помочь. С другой стороны, я воевал с этими ублюдками на протяжении сотни лет и любви к ним не испытываю. Канакиллан был самым последовательным нашим врагом. Синиан согласился заключить мир не потому, что смирился с существованием Темного Леса, а под давлением обстоятельств. Возможно, его наследник окажется разумнее.

Древний лорд поморщился от каких-то своих мыслей и тихо пробормотал:

— Среди светлых владык существует совершенно необоснованное мнение, что родные дети менее опасны в качестве наследников. Вы знакомы с лордом Синисом?

— Видел один раз, — улыбнулся Торат, — зато вблизи. Но обстоятельства мешали четкой оценке его персоны.

— Синие очень похож на отца. Остальные возможные наследники тоже являются сторонниками жесткого курса в отношении дроу, поэтому смены политики ожидать не приходится. Канакиллан потерял многих воинов и в этом походе ослабит свою армию еще больше. Княжеству потребуется лет четыреста, чтобы восстановить прежнее влияние. За это время давление орков усилится, и эльфам — всем эльфам — станет не до нас, их силы пойдут на защиту границ. Вот и получается, — Аласэ со вздохом откинулся на спину и заложил руки за голову, — что Темному Лесу выгоден слабый Канакиллан сейчас и сильный Канакиллан в будущем.

— Но княжество уже достаточно ослаблено.

— Именно так. Ториан клянется, что сумеет снять защиту с города, хотя бы частично. Одна беда — светлые не хотят принимать его помощи, времени же все меньше. Поэтому, мой юный ученик, защитой придется заняться вам.

— Мне? — От неожиданности Торат моргнул. — Наставник, я смогу, возможно, пробраться в город в одиночку, отравить колодцы, убить пару офицеров. Но снять печати духов… Я не настолько хороший маг.

— Не так важно, — отмахнулся Аласэ. — Благодаря существующим запретам о говорящих-с-духами светлые имеют самое смутное представление. Убедительно сыграйте шамана перед высокими гостями — остальное сделает Ториан.

Торат предпринял последнюю попытку отказаться от предложения:

— Маги заметят подвох.

— Не заметят, — по губам Аласэ зазмеилась улыбка. — Во время ритуала они будут слишком заняты собой.

Высшая знать Канакиллана с любопытством посматривала на молодого дроу. До сего дня Торат сознательно держался в тени своего могущественного покровителя, предпочитая не привлекать внимания. Не возникало у него желания общаться с высокомерными аристократами, искренне считающими, что выходец из младшего рода должен быть счастлив от возможности перекинуться парой слов со «снизошедшим» до него представителем высшей касты. Да и о чем разговаривать? Нет у них общих точек соприкосновения. Так у комнатной кошки мало сходства с камышовым котом — только внешность.

Сейчас же избежать всеобщего пристального интереса возможности не представлялось. Аласэ побился об заклад с князьями, что дроу сумеют снять защитное заклинание с городской стены, причем обряд будет проводить его ученик. В обоснование лорд ссылался на старое высказывание, гласившее: «Если знаешь, где приложить силу, не надо бить — достаточно просто толкнуть». Синиан не поверил, но согласился провести эксперимент, правда, потребовав личного присутствия при обряде. Сначала Аласэ отказывался, однако в конечном итоге разозлился на прозрачные намеки князя и предложил привести два десятка лучших магов. Дабы те могли засвидетельствовать, что заклинание действительно творит младший из дроу.

Поэтому теперь Торат стоял под перекрестьем двадцати двух пристальных взглядов и тихо молился, чтобы коварный план его наставника удался. Имея жену-шаманку и наблюдая за обучением дочери, он волей-неволей нахватался всяких знаний и не сомневался в своей способности призвать слабенького духа. Низшего в иерархии. Актерских способностей не требовалось: в транс он впадет, остальное сделают два старых интригана, сидевших в том же шатре. Еще беловолосый очень хотел верить, что Аласэ ничего не напутал с рецептурой той жидкости, которую все находящиеся в шатре темные приняли перед ритуалом.

Наконец сквозь отверстие в крыше шатра показался тоненький серпик луны, и Торат кивнул Аласэ. Его временный «ассистент» бросил в горевший рядом костерок пригоршню травы, в помещении запахло сладковатым дымком. Некоторые эльфы взглянули на свои амулеты — лишь за тем, чтобы успокоенно перевести взгляд на затянувшего тихую песнь Тората. Аллиор начал отстукивать тихий ритм на маленьком барабане, Аласэ капнул в костер из флакончика.

Перед тем как окончательно впасть в транс, Торат почувствовал еле заметные токи силы, идущие от лорда Ториана. Некромант использовал созданный начинающим шаманом канал для формирования собственного заклинания в мире духов. Как и предполагалось изначально, эльфы ничего не замечали: слишком слабые воздействия производил темный колдун. Торат, даром что посвящен во Тьму и, следовательно, обладает повышенной к ней чувствительностью, и то скорее знал, чем чувствовал, что с его призывом работает кто-то еще. Потом реальный мир исчез.

Обиталище духов воспринималось как огромное поле, покрытое кустами вереска. За спиной беловолосого мерцала всеми цветами радуги воронка входа — так сознание эльфа воспринимало путь в реальный мир. Опытный шаман не нуждался в видимых атрибутах выхода, в любой момент имея возможность покинуть мир духов, Торату же был необходим ориентир. Исходящие из воронки темные полосы, плавно устремлявшиеся куда-то вдаль, свидетельствовали о том, что лорд Ториан не зря тратит свое время. Оставалось дождаться, пока старый колдун не закончит заклинание, по возможности прихватить какого-нибудь мелкого духа и вернуться в привычную реальность.

Дроу осмотрелся вокруг. Никого. Обычные обитатели тонкого мира разбежались, напуганные присутствием темной силы. Разве что один маленький дух, выглядевший как четвероногий зверек с длинным хвостом, размером с половину кошки и чем-то похожий на куницу, пристально разглядывал пришельца шагах в двадцати. Осторожно подойдя поближе, Торат понял причину, по которой дух остался на месте. Его правый бок покрывали тонкие разрезы, правая передняя лапа запуталась в траве, зверек тяжело дышал и не мог сдвинуться с места. Однако когда дроу приблизился, дух оскалил острые клычата и издал предупреждающее шипение.

Торат присел, разглядывая местного обитателя. Тот настороженно поглядывал в ответ, всем видом выражая недоверие. Немного поколебавшись, шаман-самоучка протянул руку вперед и послал в духа небольшой импульс силы. Звереныш отпрянул, затем зашипел намного дружелюбнее: угощение пришлось по вкусу. Раны на теле начали затягиваться, дух выглядел не таким слабым и израненным. Действительно, совсем слабенькое существо, раз крохотный подарок оказал на него настолько видимое воздействие. Торат аккуратно распутал лапку зверька и вновь подкормил его своей силой.

Кажется, дух не возражал пойти вместе со щедрым и добрым незнакомцем. Он удобно устроился на плече дроу и оттуда внимательно поглядывал на окружающий мир, тонким щебетом выражая довольство судьбой. Единственным моментом, вызывавшим его тревогу, были продолжавшие исходить из прохода в реальность темные эманации и доносившиеся в ответ раскаты грома откуда-то издалека. Кажется, заклинание Ториана натолкнулось на сопротивление. Оставалось ждать.

Наконец каким-то чутьем Торат почувствовал, что можно возвращаться домой. Вход призывно сиял разными красками, маленький дух вытянул в его сторону острую мордочку, нервно покрутил хвостом, но, кажется, был не против прогуляться. По создавшейся связи Торат ощутил исходящие от зверька любопытство и готовность рискнуть. Так и не слезая с плеча дроу, надмировое существо вступило в воронку выхода.

За то время, пока душа шамана странствовала в тонком мире, в шатре… произошли некоторые изменения. Эльфы выглядели не самым лучшим образом. Шатаясь, как пьяные, некоторые бродили по шатру в поисках выхода, смеялись, плакали. В стороне два высокородных аристократа целовались взасос, рядом сидел третий и с громким смехом бил в ладоши. Кто-то хохотал, пальцем тыча в нечто, видимое ему одному, кто-то с громким плачем разрывал на себе одежду. Сидевший на почетном месте владыка Ариаллен замер в неподвижной позе — он не изменил ее, даже когда от толчка проползавшего мимо светлого повалился набок. Князь Синиан раскачивался на месте, внимательнейшим образом рассматривая свой палец. На возникшего в центре помещения крохотного духа никто внимания не обратил.

Впрочем, нет. Из угла шатра, где в тени с удобством расположились трое дроу, голос Аласэ позвал опешившего от увиденной картины Тората:

— Идите сюда, Торат.

Присевшему рядом ученику древний лорд доверительно поведал:

— Чем старше я становлюсь, тем больше начинаю ценить мелкие радости жизни. Где бы я еще увидел подобное? — и широким жестом обвел помещение.

— А они чаровать не начнут? — Тората, по понятным причинам, больше волновал вопрос собственной безопасности.

— Уже пытались. Я слежу за их активностью, — успокоил его наставник. Затем кивнул на духа: — Я вижу, у вас все прошло удачно?

— Да, милорд. Надеюсь, у вас также?

В ответ на вопросительный взгляд выглядевший усталым некромант кивнул. Также показался он очень довольным. Торат успокоенно вытер пот с лица. Значит, авантюра завершилась успешно.

Совершенно очевидно, начало штурма пришлось отложить. Присутствовавшие на ритуале вызова духа высокие светлые лорды страдали провалами памяти, вызванными, как решил собранный консилиум лекарей, «тонкой нервной организацией, не способной принять нечестивые отзвуки Тьмы». Несколько голосов, намекавших на признаки наркотического отравления, были успешно задавлены весом общественного мнения. Общеизвестно, что эльфы не поддаются воздействию ядов. А те немногие вещества, которые представляли угрозу организму, легко нейтрализуются амулетами.

Так что военачальники светлых целый день не показывались из шатров, равно как и лорд Аласэ, в очередной раз просматривавший сохраненную запись вчерашней ночи. У него собрался уже не один десяток подобных милых воспоминаний, но эта запись обещала стать жемчужиной коллекции. Можно было не сомневаться, что по возвращении домой ее по достоинству оценят многочисленные гости замка Волка.

Однако и на следующий день армия осталась на месте. Причиной промедления послужил доклад разведчиков, заметивших приближающуюся с запада армию врага. То ли орки успели среагировать раньше, чем ожидалось, то ли развернули войска с марша. Как бы то ни было, около пятидесяти тысяч всадников готовились прийти на помощь осажденному городу.

На срочно собранном совете мнения разделились. С одной стороны, перевес сил со стороны варваров выглядел слишком значительным: пятьдесят тысяч лучших бойцов, в том числе элитная тысяча личной гвардии хакана, и сильнейшие шаманы против четырех тысяч светлых воинов плюс две сотни тяжелораненых. Кроме того, в городе заперся гарнизон, который наверняка попытается ударить в спину осаждающим. С другой стороны, эльфы успели вырастить неплохие укрепления, изучили магические особенности местности и создали крепкие магические щиты. Однако и орочьи шаманы могли рассчитывать на помощь духа-хранителя города… Последнее обстоятельство смущало больше всего. Несмотря на снятое с городских стен благословение, духи не оставили призвавших их заклинателей, видимо, получив слишком хорошую жертву.

Войска орков окружили лагерь эльфов плотным кольцом. По традиции предполагалось, что первый удар нанесут варвары, затем маги Света ответят на удар, ну а дальше как получится. Однако ряды орков стояли на месте, не шевелились. Спустя какое-то время в сторону эльфов медленным шагом двинулся безоружный всадник с ручным соколом на плече.

— Представитель правящей семьи. Брат или сын хакана.

— Похоже, вы неплохо разбираетесь в обычаях полуживотных, лорд Аласэ… — После проведенной в кошмаре ночи властитель Синиан в присутствии своего старого недруга испытывал некоторый дискомфорт. И не упускал случая уколоть в разговоре.

— Мы воюем с ними больше двух тысяч лет. Этого времени достаточно, чтобы изучить своих врагов, — древний в упор смотрел на Синиана.

Эльф не выдержал первым — отвел глаза.

— Приведите его ко мне.

Светлые с любопытством рассматривали гиганта-орка. Многие подносили к носу надушенные платки или ароматические шарики, чтобы не чувствовать запаха пота и кожи. Орк, в свою очередь, с каменным лицом, сузив и без того раскосые глаза, постреливал взглядом по сторонам. Особый интерес у него вызвали дроу. «Белые демоны», как называли жителей Темного Леса зеленошкурые, редко появлялись в далеких от своих владений краях, но память о себе оставляли долгую.

— Что ему нужно? — бросил в пространство Синиан.

Повинуясь разрешающему знаку Аласэ и видя, что никто из эльфов не знает орочьего языка, Торат выступил вперед. Выслушав ответ, он перевел:

— Его зовут Крам, он сын и наследник хакана Урагта. Говорит, что его отец привел пятьдесят тысяч лучших воинов, справиться с которыми вы не сможете.

— Скажи ему, что он глуп, если действительно так думает. Впрочем, ничего другого мы и не ожидали от полуживотного.

— Он говорит, что на сей раз вольный народ сумеет победить. Его отец собрал лучших шаманов, которые заручились поддержкой сильнейших духов. Говорит, мы обречены.

— Если это все, что он хотел сказать, пусть отправляется обратно, — властителю, кажется, надоел пустой разговор, и он сделал знак свите.

Двое всадников отделились и встали по бокам от орка.

— Он предлагает нам разойтись миром. Говорит, что, хотя и уверен в победе, битва будет тяжелой, а хакану нужны бойцы. У них на юго-западе какая-то война началась.

— Ну и что? Какое мне дело? — Синиану наскучил пустой разговор.

— Его отец клянется, что, если мы сейчас уйдем и не тронем город, его воины два полукружья лет не станут нападать на земли тонкокожих. Это девяносто лет по-нашему.

— Он предлагает мир? — удивленно спросил Ариаллен.

— Какая разница! — раздраженно бросил Синиан. — Не думаете же вы, что я стану заключать договор с низшим существом, как с равным!

— Подождите, Синиан. Не стоит торопиться в таком вопросе…

— Ариаллен! — На лице всегда выдержанного владетеля Канакиллана было написано изумление. — Неужели вы действительно всерьез рассматриваете возможность заключить договор с этим… существом!

— Нам нужна передышка, брат мой. Очень нужна. Построить новые крепости, призвать и обучить воинов, разработать способы защиты от магии шаманов. Да, уже сделано многое, но пока что недостаточно. Я прошу вас, Синиан, не торопитесь с решением!

— Ариаллен, опомнитесь. Это же зверь. Верить его словам… бессмысленно и опасно!

— Смотря чем и как он станет клясться, — лениво бросил в сторону Аласэ.

Синиан посмотрел на него с ненавистью.

— Я прошу вас, брат мой, — слова пограничного князя снова привлекли внимание Синиана, — позвольте мне попробовать. Вы не представляете, какие невыносимые потери несет мой род и мои вассалы в этой войне. Я приму на себя всю ответственность за ваше решение, пострадает только моя честь.

Синиан долго, очень долго не мог решиться дать какой-либо ответ. Наконец он махнул рукой:

— Хорошо! Только ради нашей дружбы и уважения к вам и вашему роду, лорд Ариаллен! Я передаю свои войска в вашу власть и соглашусь с любым решением. Пусть Свет и Песня станут свидетелями моих слов, пусть Небо и Древо покарают меня, если я лгу.

Не желая слышать благодарности, он круто развернул коня и поехал в сторону своего шатра, следом потянулась возбужденно галдящая свита. На пригорке остались мрачно молчавший владыка Ариаллен, шестеро его герольдов и пятеро дроу. Вокруг холма на равном расстоянии расположились боевые звезды теней, которых мало интересовали происходящие события. Они следили за строем орков и готовились защищать послов Темного Леса, если потребуется.

— Лорд Аласэ… — Сгорбившийся пограничный князь повернулся к древнему и твердо взглянул тому в лицо: — Я прошу вас о помощи. Мне еще не доводилось вести переговоры с орками, и я почти ничего не знаю об их обычаях.

— Ничего страшного, милорд. — Аласэ неожиданно поклонился. Низко, как равному. — Думаю, вместе мы сумеем с достоинством выйти из этой ситуации.

11.2202 от П. К. Темный Лес

Совершенно неожиданно для Тората его наставник предложил свою кандидатуру на должность инструктора в Академии Теней. Решение, прямо скажем, неожиданное, вызвавшее всеобщее удивление. Помимо того факта, что знания лорда значительно превышали требуемый уровень, привкус скандала событию придавал статус большинства обучающихся в Академии учеников. Все-таки корпус теней создавался с целью повышения уровня мастерства выходцев из младших, реже старших родов и до сих пор продолжал существовать с этой целью. Решение великого мага можно было истолковать не самым лестным для аристократии способом. Впрочем, какие бы слухи ни ходили, подвергать сомнению действия Аласэ никто не осмелился.

Королева и Арконис остались довольны результатами дипломатической миссии. Высшие Канакиллана по-прежнему не испытывали нежных чувств к обитателям Темного Леса, а князь Синиан, кажется, окончательно поверил в необходимость уничтожения «порочного обиталища преступников». Однако открыто враждебных действий предпринимать они не спешили, а большего и не требовалось. К тому же поход ослабил армию князя.

— Честно вам скажу, такого исхода я не ожидал. — Принц-консорт ненавидел кресла и в своем кабинете предпочитал сидеть прямо на толстенном ковре. — Трудно теперь представить, во что выльются результаты похода.

— Властитель полагает, нам следовало не допустить заключения договора?

— Не знаю, лорд Аласэ. Событие, конечно, эпохальное, договор между орками и эльфами заключается впервые. Дипломаты пишут, что решение князя Ариаллена вызвало бурю во всех без исключения высоких родах, Всеблагой Совет дважды обсуждал этот вопрос, но окончательных выводов так и не сделал. Как бы раскола не произошло, вот чего я боюсь.

— Рано или поздно нам пришлось бы говорить с варварами. Как бы ни хотели некоторые замшелые пни, — в устах Аласэ подобное определение прозвучало несколько странно и вызвало невольные улыбки у всех присутствующих, да и у него самого, — так вот, как бы они ни настаивали считать орков полуживотными, им придется признать свою неправоту. Орки — разумная раса, пусть и стоящая намного ниже нас по развитию.

— Выше, ниже — какая разница? У них есть реальный шанс уничтожить эльфов, вот что важно. А заключенный договор позволяет превратить межрасовый конфликт в межнациональный, куда менее кровавый. Глядишь, лет через тысячу мы начнем нанимать одних орков для защиты от других.

После того памятного разговора прошло несколько дней. Некоторые воспоминания о поездке стерлись из памяти, некоторые, наоборот, стали ярче. Торат продолжал изучать магию, хвастался перед смеющейся женой успехами в изучении шаманизма, иногда появлялся на светских мероприятиях. Как-никак, теперь он считался не просто мужем женщины из рода Волков, а многообещающим молодым магом с хорошими связями.

Имелась, правда, пара моментов, оставшихся для него неясными. Не сумев самостоятельно разобраться в смутных ощущениях, Торат все-таки решил побеспокоить своего учителя.

— Скажите, наставник, почему вы защищали Синиана? Лично князя, я имею в виду.

— Вы уверены в своих подозрениях? Быть может, вам показалось? — Аласэ рассматривал цвет вина в хрустальном кубке, небрежно раскинувшись в кресле.

— Абсолютно. Большинство ваших действий прямо или косвенно служили обеспечению безопасности князя, в меньшей степени — его ближайшей свиты.

— «Обеспечению безопасности», что за жуткий термин. Мои действия выглядели настолько явно?

— Думаю, нет, — замешкался Торат. — Разве что лорд Рудаэр мог заметить — он обладает схожей подготовкой.

— Если только он, то не страшно. — Аласэ жестом указал ученику на кресло, приглашая присесть. — Полагаю, тебе стоит знать ответ на этот вопрос, ты, так сказать, заинтересованное лицо.

Заинтригованный Торат присел. Его наставник никогда прежде не обращался к нему как к близкому родственнику. Случайностью это быть не могло: Аласэ всегда тщательно определял свое отношение к окружающим и, соответственно, манеру разговора с ними — благо, возможности высочайшего наречия позволяли придавать речи мельчайшие нюансы.

— Ты никогда не задумывался, почему твоя жена, Аластесс, принадлежит к роду Волка? Волки — род ее отца, а по закону она должна входить в род матери.

— В высоких родах часто встречаются исключения, — осмелился возразить ученик. — В начале нашей совместной жизни я задавал ей этот вопрос. Аластесс тогда дала мне понять, что не хочет говорить на эту тему, и я не стал настаивать. Признаться, личность тещи меня до сих пор не волнует.

— Напрасно. Родственные связи служат основой нашего общества. И проявляются самым неожиданным образом.

Два кольца назад мой потомок Аласгортиа вернулся из Благих Земель. Он действовал там под чужим именем — ведь дроу до сих пор небезопасно появляться среди светлых, а тогда как раз шла подготовка к первому Светлому походу на Темнолесье. Мальчик обратился ко мне в растрепанных чувствах. Пребывая при дворе Канакиллана, он влюбился в княгиню, просто по уши втрескался. Какой все-таки образный язык у нашего принца…

Признаться, поначалу я собирался украсть леди Эридару, но недолго возился с возникшей мыслью. Слишком неприятные последствия имеют поступки подобного рода. Хотя, конечно, было бы забавно похитить жену Синиана. Поэтому мне пришлось ограничиться нейтрализацией охранных систем дворца. Аласгортиа пробрался в покои княгини Эридару, признался ей в любви, был благосклонно выслушан и получил уверения во взаимности. Так они встречались пару месяцев: наша разведка получила планы вторжения, и я решил возвращаться домой. На мой взгляд, больше нам в Канакиллане делать было нечего.

Первоначально я надеялся, что Аласгортиа забудет о своей интрижке. Безусловно, леди Эридару — необычная женщина, и при других обстоятельствах я с радостью ввел бы ее в род, однако такой возможности не появилось ни тогда, ни сейчас. Поэтому когда Аласгортиа пришел ко мне еще раз с сообщением, что почувствовал рождение своего ребенка, я испытал некоторое замешательство. Пришлось одному ехать в Канакиллан, где мне сообщили, что королева уехала погостить к отцу. Вот эта новость меня обрадовала, князь Эрмариэль всегда без предубеждения относился к нашему роду и вообще очень здравомыслящий эльф. С ним вполне можно разговаривать без обиняков.

Так оно и вышло. Не скажу, что высокий лорд был счастлив меня видеть, но и в темницу бросать не спешил, даже предложил пожить у него во дворце на правах гостя. Именно предложил, не настаивал. Он сразу решил, что объявлять о рождении ребенка не станет и вообще постарается скрыть этот факт, чтобы не ссориться с родом Всеприсущего Пламени. Но князь не знал, как поступить с новорожденной. На его счастье, очень вовремя появился я, и Эрмариэль с радостью согласился передать девочку в род ее отца. Тем самым он снимал с себя ответственность за судьбу внучки и в то же время оставался уверенным, что никакие неприятности ей не грозят. Единственное условие, которое он поставил, — ограничить круг лиц, знающих имя матери Аластесс.

— Как любопытно. — Сообщение, что его жена вдобавок ко всему еще и принцесса светлого рода, Тората взволновало мало. Куда больше он оценил откровенность лорда Аласэ. Откровенность, заставившую его слегка насторожиться. Торат понимал, что услышанное — не просто серьезный знак доверия, но и определенное изменение в статусе. Невидимое со стороны продвижение в иерархической лестнице, которое придется отрабатывать. — Но почему же вы поведали эту тайну мне?

— Потому что Аласгортиа не оправился от своего любовного недуга и с ним надо что-то делать, — раздраженно бросил древний лорд. — Во всем остальном он прекрасно служит роду, но когда речь заходит о леди Эридару, у него на лице появляется прямо-таки детское выражение и куда-то исчезает способность трезво рассуждать. Так что лет через сто, когда Эридару вернется в отцовский дом, нам предстоят трудные денечки. И я рассчитываю на твою помощь.

Торат с трудом представлял себе, чем он может помочь своему наставнику в решении этого вопроса, но решил, что тому лучше знать. Правда, на всякий случай бывший носитель знака поставил себе на заметку изучить способы проникновения в защищенные родовые замки высоких князей.

— Ваше объяснение возвращает меня к первоначальному вопросу. Почему вы не хотели гибели Синиана, мужа столь интересующей вас леди?

— Интриги, — пожал плечами Аласэ. — Дело в том, что позиции лорда Синиса, наследника короны Канакиллана, в последнее время сильно пошатнулись — не без помощи Темного Леса. Другие дети или братья владетеля Синиана полагают себя более достойными дубового венца. Существует древний закон, по которому преемник берет в жены вдову умершего князя и тем самым как бы обретает сакральную власть: многие эльфы до сих пор верят в реальность «высшей воли Небес». Мне не хотелось бы, чтобы леди Эридару стала заложницей в борьбе за власть.

Не следует думать, что я защищал Синиана из каких-то политических соображений. Вовсе нет. В течение ближайших ста лет его безопасность — внутрисемейное дело Волков.

Глава 5

Дети камня

08.2316 от П. К. Северо-западные границы королевства

Как должен выглядеть темный маг в представлении нормального эльфа? Белые волосы! уродливое сморщенное лицо, черный балахон с капюшоном, куча предметов неясного происхождения и назначения на поясе. Конечно же ритуальный нож с рукояткой из гагата. Скрюченные руки, искривленная сгорбленная фигура…

Так вот, отрядный некромант шаблону соответствовал с точностью до наоборот. Единственной чертой, указывающей на его посвящение во Тьму, являлся цвет волос, остальное больше подошло бы какому-нибудь наследному принцу высокого рода. Собственно, Итирэль и принадлежал к высокому роду Постигающих Истину, четвертому по знатности и влиянию в королевстве дроу. Почти все Постигающие славились как искусные колдуны, специализирующиеся на магии разрушения, и мастерство свое оттачивали на полях сражений с магами светлых и шаманами орков. Торат искренне считал, что ему повезло, ибо с появлением Итирэля его сотня стала намного лучше сражаться и реже нести потери.

Конечно, Торат и сам представлял собой значительную величину в магическом плане, когда дело касалось шаманов орков. Все-таки знания мага пятого уровня, наложенные на хороший боевой опыт командира теней, давали значительное преимущество в сражении. Однако оставался еще и вопрос командования, не позволявший перенести обязанности сотника на плечи заместителя, дабы наложить что-нибудь посмертоноснее на идущий впереди отряд зеленошкурых. Поэтому присутствие Итирэля пришлось очень кстати. Интересно, его назначение — случайность или результат дружелюбия одного из многочисленных родственников жены?

— Сколько их там?

— Боюсь ошибиться, милорд, но не больше тысячи, — разведчик недоуменно пожал плечами.

Действительно странно. Последние сто лет орки не рисковали приближаться к Темному Лесу меньшими, чем двухтысячные, отрядами.

— Мэтр Итирэль, составьте мне компанию. Я хочу поближе посмотреть на столь отважных врагов. Или убедиться в не свойственном их расе хитроумии отрядного вождя.

— Вы подозреваете ловушку?

— У меня нет иного объяснения. Отряд свежий, не потрепанный, движется в сторону границы с Темным Лесом, несет боевое знамя. Они либо самоубийцы, либо что-то задумали. Я хочу знать, что именно.

Учеба у Аласэ закончилась так же неожиданно, как и началась. В одно прекрасное утро лорд объявил ученику, что считает того достойным сдачи экзамена на право называться магом пятой ступени, после чего рекомендует сменить область деятельности. Дескать, вы, юноша, знаете достаточно, в любой момент готов помочь советом, но дальше извольте работать сами. Торату оставалось склониться перед мудростью наставника, что он и проделал.

Нельзя сказать, чтобы очередной поворот судьбы расстроил Тората. За девяносто шесть лет, проведенных в изучении магического искусства, он успел подрастерять немалую часть прежних воинских навыков и очень от этого страдал. Все-таки карьера воина казалась ему более привлекательной — с мечом в руке он чувствовал себя привычнее, чем с посохом. Поэтому, недолго думая, бывший носитель знака отправился в ближайший вербовочный центр, где и записался на службу в пограничные войска.

В свое время Торат прошел обучение в Школе Пепла, училище для младших командных чинов. Учитывая его предыдущую службу в корпусе теней, он мог бы рассчитывать на командование сотней, если бы не пропустил кусок времени на постижение магии. По действовавшей в армии табели о рангах, носитель знака приравнивался к полутысячнику пограничных войск, полутысячнику регулярной армии или командиру тройки драконов. Однако при переходе на службу в другой род войск командовать больше чем сотней не позволяли из практических соображений — слишком сильна специфика.

Из-за этого правила Торат недолго, лет восемь, командовал десятком на границе с Белым каганатом, затем его назначили сотником нового, четырнадцатого пограничного полка. Государство дроу медленно и неуклонно расширялось, стремясь опереться северными рубежами на горные хребты, богатые залежами ценных камней, а на юге выстраивая сеть лесных крепостей в сторону земель эльфов. Численность населения постоянно росла, и генеральный штаб принял решение о создании двух новых пограничных полков. Предполагалось, что Аластесс тоже перейдет на другое место службы, но Торат задействовал все свои дипломатические таланты и сумел-таки убедить жену продолжить обучение на Пике Шаманов. Она уже давно была готова получить посвящение в тайны духов более высокого ранга — ей не хватало времени и знания некоторых церемониальных аспектов. При желании после посвящения Аластесс сможет занять вакантную должность первого шамана в одном из полков, хотя Торат надеялся про себя, что она продолжит занятия теорией: по его мнению, одного воина в семье более чем достаточно.

Точнее говоря, двух воинов. Аласдиор тоже поступила на военную службу, но насчет безопасности дочери Торат не волновался. Согласно действовавшим в Темном Лесу законам, женщина, не имеющая живого потомства, могла служить исключительно во вспомогательных частях. Никакого прямого столкновения с врагом, будь ты хоть трижды величайшей воительницей современности. Как сформулировала ее величество, «благополучие королевства требует роста числа подданных». Иными словами, до тех пор, пока Аласдиор не родит — мысль, от которой Торату становилось слегка не по себе, — реальной опасности она подвергаться не станет. А в том, что сейчас дочь не испытывает желания связать свою судьбу с каким-либо мужчиной, заботливый отец был уверен. Его тесть, глава клана Волков, следил за благополучием любимой правнучки с прямо-таки пугающим вниманием.

Аласдиор считалась потенциально сильнейшей шаманкой дроу. Любой высокий род желал бы заключить с нею брачный договор на самых выгодных условиях, однако пока что ни сама девушка, ни Аластор, глава клана, не желали связывать ее узами брака. Впрочем, Торат из собственного опыта знал, что существует еще одна сторона, чьи побуждения всегда будут оставаться загадкой. Серая Охотница привела в этот мир Аласдиор: кто знает, какие еще планы вынашивает великий дух в отношении избранного им ребенка?

Как ни странно, орки не прятали воинов. Они вообще чувствовали себя не слишком уверенно вблизи от земель «белых демонов» и стремились уйти подальше. Их вожди не знали, что с недавних пор дроу передвинули свои патрули севернее, иначе весь отряд еще пару суток не слезал бы с коней, питался размятым под седлом мясом, а короткие остановки служили бы одной цели — покормить уставших лошадей. Но, решив, что опасность осталась позади, орки расслабились, позволили себе передышку, небольшой отдых. За что и поплатились.

Итирэль рисковал, создавая «всепроникающее око»: шаманы чувствовали затрагивавшие мир духов заклинания. С другой стороны, в арсенале темного мага не нашлось иного способа убедиться в отсутствии ловушки. Торат счел риск приемлемым и теперь был уверен, что, кроме расположившейся среди трех холмов тысячи уставших воинов, других орков поблизости нет. Оставалось решить, как лучше уничтожить врагов. Поневоле вспоминалось, как раньше…

Сотня теней стремительным ударом рассекла спящий лагерь на одиннадцать частей, оставляя за собой панику и смерть. Первым ударом уничтожались вожди и шаманы — рядовые воины почти не интересовали ночных убийц. Невидимые, быстрые, использующие магию беловолосые пугали зеленошкурых кажущейся неуязвимостью и способностью выбирать самый неожиданный момент для атаки. И пропадать, прятаться, если сопротивление оказывалось выше ожидаемого, чтобы вернуться с большими силами.

Пограничники способностями теней не обладали — их разведчики готовились по схожим, но значительно упрощенным программам. У полков пограничной стражи другие функции и другие достоинства. Например, наличие штатного мага, способного накрыть «сетью невидимости» сотню темных лучников.

Спящий лагерь с холма открывался как на ладони. Торат с удобством расположился на траве, ожидая, пока десятники отрапортуют о готовности их бойцов вести стрельбу по определенным участкам. Рядом неподвижно застыл часовой-орк, тупо уставившись в темноту: после боя с него снимут оглушающее заклинание и допросят. Часовые на соседних холмах продолжали бдительно вглядываться в окружающие овраги, не выказывая никаких признаков беспокойства. Орки слишком устали, не ожидали угрозы, в их отряде не оказалось сильных шаманов. Пора начинать.

Дроу в меньшей степени, чем их светлые собратья, уделяли внимания стрельбе из лука, предпочитая магию и яды. Поэтому держать в воздухе двадцать стрел, выпуская последнюю в тот момент, когда первая вонзается в центр качающейся мишени, мог не каждый. Впрочем, особой точности сегодня не требовалось. Количества летящих стрел, подкрепленных короткими вспышками магии, хватило на то, чтобы покрыть весь лагерь. Пережить обстрел удалось немногим из бестолково мечущихся врагов, в основном шаманам, не покинутым духами в час беды. Таких пришлось добивать Торату и Итирэлю, справедливо рассудившим, что тратить стрелы не стоит, а бояться привлечь постороннее внимание нет нужды. Осталось спуститься вниз, собрать трофеи, допросить немногочисленных пленных и уйти домой. Даже раненых лечить не пришлось.

Удачная ночь.

— И все-таки я не понимаю, зачем принц объявил мобилизацию первой группы резерва. — Торат упрямо поджал губы. — Не пытаюсь оспаривать его приказ, но и смысла понять не могу.

— На самом деле ты недоволен моим присутствием на передовой, — мило улыбнулась мужу Аластесс— Совершенно напрасно: между прочим, основной удар придется на столицу Белого каганата.

— На войне всякое случается.

— О, перестань же спорить! Лучше расскажи, что еще известно об этих коротышах. Ты их видел?

Страницы: «« « 12345678 » »»