Игра с огнем Джейн Анна

– Привет, – отступила назад от неожиданности Ника. Этих парней с хорошо развитой мускулатурой и не слишком привлекательными лицами она видела впервые. А они смотрели на нее с натянутыми улыбками и глаз отводить не собирались.

– Садись, – заботливо приоткрыли для девушки заднюю дверь автомобиля парни.

– Куда? Зачем? – непонимающе спросила Ника, почему-то считая, что ее с кем-то перепутали.

– В гости поедешь, – отозвался бас. – Доставим в лучшем виде.

– Нет, спасибо, я в магазин лучше пойду, – решительно отказалась светловолосая девушка.

– Нет уж, прошу в машину. Давай-давай, двигай ножками, – не согласился с Никой второй молодой мужчина и как-то незаметно оказался за ее спиной, не давая возможности к отступлению. Ей стало страшно, очень страшно, так, что даже дышать на мгновение стало больно.

– Ребят, я вас не знаю. Зачем… мне с вами ехать? – как можно более бодрым голосом спросила Карлова.

– Это точно она? – спросил у баса второй парень, осматривая девушку с ног до головы – как товар.

– Точно, точно, вот же на фото она, братан. Точно она. Прикид только другой. Эй, малышка, тебя Никой кличут? Карловой?

– Да-а-а, – протянула девушка, лихорадочно думая, куда бежать и стоит ли кричать: «Пожар!»?

– Тогда едем. Садись, садись, не стремайся.

– Никуда я с вами не поеду, ребята, – решительно заявила девушка, готовясь делать ноги. В голове промелькнуло паническое: «Меня сейчас убьют??» И, вдруг увидев патрульную машину, она испытала облегчение – при ментах эти странные парни с явно бандитской внешностью ничего ей не сделают, верно? Но не успела Ника подумать об этом, как парень с басом бесцеремонно схватил ее за локоть и впихнул в свое авто вместе с мусорным мешком, тут же захлопнув дверь. Девушка и пискнуть не успела, не то чтобы сопротивляться или орать, как «Мицубиси» тронулась с места.

– Вы кто? Вы меня куда?! Что я сделала?! – закричала она в жуткой панике. Про пожар кричать уже было поздно.

– Того и гляди, зашкерится под сиденье, – недовольно заметил парень за рулем, не обращая внимания на ее вопли. – Девушка, все путем! Не вопи, не на корабле тонем.

– Точно, все ништяк!

Однако Ника так не считала. И, как только оказалась в кожаном салоне, в котором пахло терпкими сигаретами и едва уловимым ароматом бренди, смешанным с чьим-то дорогим одеколоном, который никак не вязался с образами парней в костюмах, она попыталась открыть дверь и выпрыгнуть на дорогу. Голубые глаза ее расширились от ужаса, крылья носа трепетали от страха, а желудок сжался в преддверии чего-то нехорошего, неправильного, нежданного. Однако выпрыгнуть не получилось – оказалось, что дверь заблокирована водителем. И сколько светловолосая заложница обстоятельств ни дергала ее, чуда не происходило и она не желала открываться. От чувства жалости к самой себе Ника шумно выдохнула. Все очень сильно напоминало ту глупую ситуацию, когда на прошлой неделе девушку в салоне джипа заблокировал идиотский Никита, он же дядя Укроп.

«А не Укроп ли послал этих людей?!» – промелькнула в голове быстрая полубезумная мысль и вновь скрылась в страхе, жужжащем в голове девушки, как рой ос. Но нет, этого быть не может.

– Куда собралась? – очень вежливым тоном спросил обладатель баса, заметив маневры девушки. Он сидел рядом с ней, на заднем сиденье, и улыбка у него была просто очаровательной – растянутые губы показывали окружающим не только все имеющиеся во рту чуть желтоватые зубы, но и десны.

– Верните меня обратно! – вновь суматошно стала дергать ручку двери Ника. – Верните!! Кто вы такие?!

– Я – Колян, а водила – Егорыч, – тут же ответили ей.

– Егор я, а не Егорыч. Егор, – недовольно поправил парень за рулем. Он так резко гнал новенькую «Мицубиси», будто бы она заправлялась не бензином, а новым суперсверхтопливом. – Не дергай ты так ручку, сломаешь на хрен. Сиди спокойно.

– Зачем я вам нужна? – Паника прочно поселилась в голове Ники, даже пальцы ее слегка дрожали, когда она старалась незаметно нашарить в штанах своего спортивного костюма мобильник. Увы, его с собой у нее не было… Спеша в магазин на пять минут, девушка не думала, что ей понадобится телефон. Да и у кого бы не было этой паники, если бы его или ее около собственного дома умыкнули два подозрительных типа, силой посадили в машину и повезли куда-то в сторону набережной, на которой в этом районе города находились кварталы, самые неблагополучные с точки зрения криминальной обстановки?

Район под названием Южная Пристань славился наличием кучи интернациональных криминогенных элементов всех возрастов, которые постоянно вели друг с другом незаконные темные делишки; некоторым количеством агрессивно настроенной молодежи, обожающей разборки и недорогую выпивку; любителями чужих телефонов, МР-3 плееров и прочей техники, а также карманных расходов, и многими другими чудными людьми. Кстати, именно на Пристани находился известный всему городу рынок «Южный», где с рук можно было купить все, что угодно. Например, навороченный айфон можно было приобрести за цену, в четыре раза ниже магазинной. Гарантийный талон и чек при этом, естественно, не выдавали.

Это место еще в давние девяностые прошлого века прославили многочисленные ОПГ – организованные преступные группировки, которые, конечно, существовали и по сей день: только стало их меньше, их деятельность оказалась более скрытной, а их «боссы» вооружились не только нелегальным оружием и «быками», но и грамотными юристами, а также званиями вполне легальных бизнесменов. Однажды Ника подумала, что небезызвестный дон Карлеоне был прав, говоря, что один законник будет куда удачливее в наше время, чем сто бандитов с автоматами.

В отличие от того же центра города, на Пристани старались не гулять по ночам, не ходить по подворотням и темным улочкам в одиночку и избегать некоторых мест, в которых собирались низы местного преступного мира под распространенным на всю Россию названием «гопники обыкновенные». Кстати говоря, пристанские пацаны славились не только на весь город, но и на весь регион.

Нет, здесь жили и вполне нормальные люди так называемого «рабочего класса» – и их было большинство. Та же Ника Карлова и ее семья являлись вполне законопослушными гражданами, как, впрочем, и почти все ее соседи. Только отец девушки не трудился, как многие другие, живущие здесь, на одном из нескольких крупных заводов, расположенных хоть и за чертой города, но неподалеку от Южной Пристани, а занимал один из ответственных постов в администрации района.

В общем, район этот был весьма нетривиален. Нике иногда даже нравилось рассказывать подругам с университета, что порой происходит в их кварталах. Как у них не жалуют особо представителей субкультур и что с ними изредка делают при встрече некоторые личности, как прошла очередная драка «стенка на стенку – тридцать на тридцать» на пустыре около замороженной стройки, и почему в местного авторитета Гошу стреляли в летнем кафе три раза, а он выжил и решил отомстить обидчикам.

Естественно, кое-что девушка слегка приукрашивала или даже утрировала – чтобы слегка нагнать шороху на других и сделать рассказ более ярким. Впрочем, в этом можно было уличить и многих других жителей Южной Пристани. Рассказывать страшилки о собственном районе доверчивым согражданам было местной развлекаловкой общего характера. У местных даже шутка была: если кто-то здесь чему-то возмущался или удивлялся, они ехидно говорили, растягивая гласные: «Юпи!», что переводилось как: «Южная Пристань, Идиот!»

В общем, зная особенности места своего проживания, Ника действительно сильно испугалась. Глупой она все же не была.

– Нужна, но не нам, – отозвался обладатель баса, – зачем ты нам? Нас тебя просили привести в целости и сохранности. Даже машинку выделили. Видала, какая тачка нехилая?

Девушка потрясенно кивнула. Нехилая…

Но… Кому она нужна?? Может, у этого придурка Никиты подружка Ольга сама какая-нибудь крутая авторитетная чика, как говорится, раз этот грозный перец так ласково с ней болтал в тот день? И вдруг она все-таки отыскала ее, Нику, из-за звонков? Кстати, говорят, есть какая-то в их городе банда чуть ли не полумифическая, где только девчонки состоят… Мало ли…

– А кто… кто вас просил? – с трудом выговорила Ника, чувствуя пульс в собственном горле, все еще наивно надеясь услышать ответ.

– Один хороший человек, – серьезно ответил бас. – Едем к нему, потому что он желает видеть тебя. Веди себя с ним хорошо и приветливо, поняла? А то потом вдруг он захочет, чтобы мы с Егорычем тебя в лесок повезли в багажнике? – И он хохотнул над собственной плоской шуткой.

Ника вжалась в кожаное сиденье и прикрыла глаза.

Ее похитили, натурально похитили! Средь бела дня, около собственного дома, на виду у целой детской площадки и вблизи патруля! И везут в какое-то подозрительное место к не менее подозрительному типу! Однако ей не угрожали, не били и даже не обзывали – и это Нику настораживало. Что от нее хотят? Выкуп от родителей? Развлечений в сауне? Или на органы сдать решили? От этой мысли девушку еще сильнее затрясло.

– А куда меня везете? – с трудом выговорила девушка, чувствуя, что еще немного, и она будет сама сотрясаться в таких же конвульсиях, как ее несчастное сердце.

– Куда сказано, – невнятно ответили ей.

– Кем?? Кто вам сказал? Ребята, выпустите меня, а? Пожалуйста., – Ника готова была умолять.

– Да не боись ты, все ништяк, – широко заулыбался молодой человек. – Сама увидишь, куда подъедем. Э, Егорыч, вруби музончик?

В салоне заиграл шансон, от которого сердце Ники вообще взвыло и заорало благим матом.

– Скоро приедем, и сама все увидишь.

– Да я вам ничего не сделала!! Ничего!

Господин, которому принадлежал шикарный бас, подмигнул девушке.

– Плохо, что не сделала. Такая милашка могла бы многое сделать, а?

– Да не лезь ты к ней, – сказал водитель, имеющий сомнительную честь наблюдать за обескровленным лицом Ники, которая до боли в костяшках сжала кулаки. Он не беспокоился за нервную систему пассажирки, он беспокоился за возможные последствия – вдруг Марту не понравится, как обошлись с девчонкой? Мало ли зачем она ему понадобилась…

Через минут двадцать – тридцать, которые показались Карловой целыми сутками, «Мицубиси» бодро выехала из города, повернула на трассу, ведущую в соседний городок-спутник, а затем неожиданно для Ники заехала в частный охраняемый поселок с дорогими коттеджами, огороженный по периметру крепким забором. За время поездки девушка так и не узнала, куда и, главное, зачем ее везут, и теперь уже считала себя едва ли не будущей покойницей. И даже слегка с этим смирилась.

Попетляв по чистым, мощенным светло-голубой плиткой улицам поселка, на которых важно стояли двух– и трехэтажные особняки, автомобиль затормозил около высокого бетонного забора, за которым высился в тени старых сосен и берез огромный дом с черепичной крышей. Приехавших долго изучали в видеокамеру, висевшую над входом, и только потом впустили, распахнув широкие ворота. Как только машина оказалась на территории особняка, ворота бесшумно, но быстро закрылись. Ника проводила их воспаленными от затаившихся в уголках слез глазами. Казалось, вместе с воротами закрылась и ее возможность вернуться назад, домой. Все, она точно труп. Пока еще живой.

– Выходи, приехали, – велели Нике.

Она, не ощущая своих ног, выбралась на улицу, ступив кроссовками на мощенную аккуратную дорожку, вдоль которой были посажены не успевшие расцвести кустики и цветы. Сразу же почувствовала ни с чем несравненный терпкий и свежий запах смолы – рядом находился сосновый бор. «Моя смерть пахнет деревом, – почти равнодушно заметила про себя девушка, – а выглядит, как дом моей мечты».

Величественный и даже изящный дом, трехэтажный, светлый, фасады которого были отделаны красным рельефным кирпичом, а цоколь – темным естественным камнем, действительно казался домом мечты. Красивый парадный вход в форме шестигранного эркера, к которому вела белоснежная лестница с чугунными витыми перилами, как будто бы приветствовал бедную Нику одним своим видом.

Провожатые девушки стали оглядываться. Чувствовали себя здесь они и сами не слишком комфортно.

– Че-то нет никого, – озадачился бас. – Где охрана?

– Здесь. Куда прем? Что надо? – как черти из табакерки, вылези откуда-то двое суровых мужчин, из-под полов черных пиджаков которых виднелись кобуры. Они были постарше тех, кто сопровождали девушку, и казались не такими приветливыми. Тут же чуть в отдалении, около дороги, показались еще двое. Где-то громко залаяла собака, и Ника вздрогнула. «А я так и не отомстила Укропу, не купила то летнее платье в «Маске», не встретилась с Викой, не помирилась с мамой, не купила подарок папе на день рождения и не влюбилась, – отстраненно подумала девушка. – И детей у меня не будет теперь… Мужа тоже. И в Италию никогда не съезжу».

– Макс, здорово! Мы к Марту. Просил доставить девочку, – отозвался бас тут уже даже как-то почтительно, отступая назад. – Тачку вот нам велел малого взять, типа наша помята сильно… А девочку надо с ветерком прокатить… С удобствами.

– Сам ты помятый. Давайте, катите отсюда сами, с ветерком, не забывайте о делах в городе. Малой со своими ребятами один не управляется, – отреагировал Макс. – Мусора лютуют.

– Это ты в цвет сказал, – согласился обладатель баса все так же почтительно. – «Венеру» шмонали нехило на днях…

Этот самый Макс кивнул в ответ. Он был очень нервным и весьма неприятным на вид – не потому, что у него было какое-то страшное лицо, а потому что у него были колючие и злые глаза, почти не моргающие и жестокие.

«Наверное, он меня сейчас и прикопает за кустиками около этого сказочного домика», – подумала Ника вяло, узрев на каменном лице мужика рваный шрам, тянущийся через всю щеку.

– Эй, куколка. Ты – Ника, верно? Тебя ждут. Пошли за мной, – тем временем сказал второй владелец личной кобуры и, цепко оглядев девушку, повел ее за собой – но не в дом, а в сад с цветущими яблонями, сиренью и вишней. Неприятный мужик со шрамом и двое других ее провожатых остались позади, обсуждая что-то непонятное и связанное с клубом «Венера». А ведь она там недавно была…

– Не отставай. Марту не дерзи и не смей устраивать истерик, поняла? – без особых эмоций сказал, не оборачиваясь, проводник Ники. – Не открывай без причины рта, больше слушай и со всем соглашайся. И не говори слова против. Ни единого. Или рискуешь лишиться чего-нибудь важного. Веди себя паинькой, иначе…

– Иначе что? Радик, братишка, да ты меня монстром просто выставил, – сказал кто-то позади них. Голос был немного грубоватым, глубоким, и хотя и человек, которому он принадлежал, говорил плавно и несколько насмешливо, но согласные произносил очень твердо. – Что теперь будет думать обо мне возможно будущая невестка?

Будущая невестка неизвестно кого моментально обернулась. Напротив нее стоял довольно высокий, подтянутый светлоглазый блондин лет тридцати, с загорелой кожей, коротким волосами и легкой небритостью на слегка впалых щеках. В руках у него была раскрытая книга (кажется, «Бойцовский клуб» Чака Паланика) и очень дорогой большой сенсорный мобильный телефон с гарнитурой, крепящейся к уху. На его крепких предплечьях, облаченных в безрукавку, виднелись татуировки, но не цветные и яркие, как, скажем, у Черри, а сине-черные, с «сухими» рисунками: рукой, сжимающей заостренный кинжал, обмотанный проволокой, череп, в котором горела длинная свеча, какие-то надписи из пары букв на латинском; где-то на ключице мелькнула восьмиугольная звезда. Но долго в тату девушка не вглядывалась. Окинув разукрашенные бронзовые плечи любителя Паланика беглым взглядом, она внимательно стала всматриваться в лицо этого человека, пожелавшего встречи, и неожиданно ей показалось, что когда-то она его уже видела. Вот только когда и где?

– Невесткой? – наконец выдавила девушка. Она перестала понимать, что такое творится вокруг нее.

– А кем еще? Зная своего брата, я думаю, что он женится на тебе, – улыбнулся светловолосый незнакомец с книгой опешившей Нике. – Я – Андрей, но все они зовут меня Мартом. Старший брат твоего друга. Приятно познакомиться, Ника.

– Друга? У меня нет друга, – отвечала Ника. Сердце, которое взяло пару минут, чтобы передохнуть от нервного потрясения, вновь разрыдалось, одновременно хохоча. Ее парень, с которым они встречались полгода, успешно уехал в другой город, где и нашел себе новую девушку, послав Карловой эсэмэс-извинение, а Ника, позлившись и порыдав, уже больше года присматривалась к молодым людям в надежде найти вторую половинку, но, увы, не находила. Единственной ее надеждой был Дэнни, однако и с ним не получилось, хотя тянуло в тот вечер ее к нему просто со страшной силой. Наверное, во всем были виноваты весна и гормоны.

– Я же сказал, не перечь, – велел ее провожатый, легонько встряхнув за плечи. Ника испуганно сжалась.

– Эй-эй, – сузил глаза Андрей, – не трогай мою Нику. Давай, сделай пару шагов назад и замри. Молодец, брат. Теперь смотри на нее.

– А? – не понял тот, явно удивившись. – Зачем, Март?

– Смотри, Радик. Смотри на нее и запоминай. – Андрей подошел к девушке, осторожно взял за плечи и развернул ее лицом к удивившемуся охраннику, и, проводя рукой вдоль лица замершей Ники, но не касаясь его, произнес мягко-мягко: – Запоминай. Это – подружка малого. Любимая девочка моего младшего братишки. С ней ты обращаешься нежно и чутко, как с королевой Англии. А если я узнаю, – голос его стал совсем добреньким, – что эту милую девочку обидели нехорошие и злые вы, я проведу с вами длинную воспитательную беседу в подвале этого чертова особнячка. Ясно, брат?

– Ясно, Март, – торопливо отвечал второй мужчина, закивав. – Все ясно. Не кипешись. Я все понял, Март, я скажу об этом братве.

– Будь добр. Иди, оставь нас наедине, – тут же велел ему человек со странным именем Март. – Ника, прости за представление. Просто я подумал, все эти люди тебя напугали. Напугали ведь?

– Немножко, – соврала девушка. Ей казалось, что если она скажет ему, что ее напугали до дрожи в коленях и до трясучки всех нервных окончаний, Андрей сделает ей что-нибудь неприятное. Или не ей, а тем, кто ее привез сюда.

– Бедная моя девочка, да ты бледная. Они точно не напугали тебя? Ты знаешь, у этих парней трудная работа. Поэтому слово «тактичность» для них всего лишь пустые звуки. Пройдем к бассейну, там есть очень удобная беседка, – предложил Андрей с улыбкой человека, который хотел бы научиться извиняться и находился в процессе этого обучения. И через минуту нервничающая и все еще испуганная Ника сидела в изящной ажурной беседке за столиком, напротив голубого небольшого квадратного бассейна, обложенного белым и синим кафелем.

«Он меня утопит?» – опять подумала она тоскливо.

– Так вот как выглядит девушка моего братишки, – продолжал изучать Нику Март, усевшись напротив нее и сложив руки на столе, сцепив в замок. – Ты мила. Очень мила. И какая у тебя интересная заколка. А ты оригинальна.

Ника, встрепенувшись, вытащила из волос оранжевую расческу, про которую совершенно забыла.

– Ой, блин, это нечаянно! – сглотнув, отозвалась девушка. Испытав так много страха, она не испытала должного волнения из-за какой-то расчески. – Я убиралась и заколола волосы первым, что под руку попалось, – пояснила она, торопливо разглаживая волосы. Одета она была, конечно, «элегантно»: спортивный костюм, старые кроссы, расческа в волосах, полное отсутствие украшений – все они остались на полочке в ванной…

– Сама непосредственность, – улыбнулся ей Андрей. – Хочешь пить? Пиво, виски, вино?

– Сок, если можно…

– Не пьешь алкоголь?

– Да, – нагло соврала Ника. Хотя, честно говоря, алкоголь она и правда не слишком любила. Вчерашний день скорее исключение из правил. А все из-за Укропа.

– Отлично. Виноград или апельсин?

– Э-э-э… Виноград.

– Здесь временно нет прислуги, – продолжал Андрей, наливая в высокие стаканы ярко-фиолетовый на солнце виноградный сок. – Мы все делаем сами. А это ведь тяжко, когда куча грубых мужиков пытается следить за всем и даже готовить. Знаешь, почему так, Ника? У нас в гостях два человека, – он заговорил почти шепотом, как будто бы хотела поведать девушке тайну – забавную тайну, – два гостя, которых очень усердно ищут менты. То есть, конечно, доблестные полицейские.

– А-а-а… за что ищут?

Андрей пожал плечами.

– За побег, – сказал он коротко, как будто бы побег был почти тем же самым, что и воровство кулька конфет на рынке. Больше Ника вопросов решила не задавать. – Ника… Кстати, у тебя отличное имя, девочка, просто отличное. Не зря братишка что-то втирал мне про судьбу как-то. Встретил ведь девчонку с таким же именем. – Март рассмеялся и пригубил сок из высокого бокала.

– Что, простите? – ничего не поняла его собеседница.

– К чему я это… Ника, я сейчас позвоню малому и скажу, чтобы он приехал. Это будет для него сюрпризом, – подмигнул ей брат какого-то там неизвестного жениха. – Раз он тебя так любит, обрадуется.

– Любит? Андрей, извините, но произошла какая-то ошибка. У меня правда нет ни друга, ни жениха, – растерянно произнесла она. – Вы ошибаетесь.

– Что?

– Ошибаетесь! Честное слово!

– Ошибаюсь? Я редко ошибаюсь. Это ведь он сказал тебе не признаваться, что ты с ним встречаешься, да? – близко-близко наклонился к Нике Март.

От того, что его лицо оказалось так близко с ее, она вдруг почувствовала, что не хочет препираться с этим человеком. У него хоть глаза и не были злыми, как у того типа со шрамом, но он казался еще куда более опасным – как хищный зверь из леса, от которого никто не знал, что ожидать в следующий момент.

Не глаза, а холодный голубой полупрозрачный камень, добытый в горах.

– Значит, так, Ника, дорогая, я сейчас позвоню братишке, и он примчится. Я уверен – он тут же примчится. Мы культурно посидим втроем. Поговорим за жизнь. А то он децл принаглел – не знакомит меня с тобой, и все. Типа нет у него никакой девушки. Неужели чего-то боится? – И Андрей, подмигнув Нике, резким привычным движением схватил со столика мобильный телефон и набрал номер брата. В нем вообще странным образом сочеталась резкость и плавность.

– Не берет. Возьми трубку, малой, возьми. О, привет, малой. Чем занимаешься? Занят? Ух ты. И чем же, позволь узнать? Не позволишь? – Март понизил голос и доверительно-глумливо сообщил: – А у меня тут гости. Важные гости. И для тебя важные, малыш. Давай, собирайся и дуй куда надо. Ко мне приехала твоя девушка. Так что и ты… Ну что ты так орешь? – Он недовольно поморщился и убрал подальше от уха трубку сотового. – Ты меня с ней не знакомил, так я сам ее нашел… Дьявольского и лохматого. Короче, малой, даю час. Приезжай. Посидим по-родственному. Отбой, дебил. Ждем-с. А она хорошенькая.

– Ох уж эти младшие братья, – обратился он к замершей Нике, которая была уверена в том, что уж она-то не является чьей-то там девушкой и что ее с кем-то перепутали. – Все за ними нужен глаз да глаз.

– Это точно, – кивнула она, подумав, что дождется, когда приедет таинственный брат этого ненормального Андрея и все объяснит ему. Тогда ее, Нику, тут же отпустят. Пусть без извинений, но живую и не покалеченную. Содержание страха в ее сердце резко уменьшилось, дышать стало куда свободнее.

– Ну, невестка, рассказывай о себе, – велел молодой светловолосый мужчина девушке, вновь кого-то ей напоминая. – Где учишься, с кем проживаешь и прочее, я уже знаю – мои ребятки все выяснили. Расскажи, чем увлекаешься и чем живешь, оки? Хобби, мысли, увлечения, мечты…

Ника кивнула. В последние сутки она жила радостью от сдач зачетов, алкогольным весельем, местью, страхом, а теперь еще и надеждой. Настоящий коктейль эмоций.

Звонок брата оказался для Никиты полной неожиданностью. Неприятной. Он спокойно находился дома, сидя на полу в полупустой комнате с парой тренажеров, босиком и в одних джинсах, и обматывая кулак эластичным боксерским бинтом. Парень был зол и хотел разрядиться на груше, висевшей тут же, прямо по центру комнаты в квартире на двенадцатом этаже, где он уже некоторое время жил один. Ник успел намотать ярко-оранжевый бинт только на левую руку, как его побеспокоил телефон. Глянув на экран мобильника, парень поморщился. Брат. Опять ему или что-то надо, или опять он, Никита, что-то накосячил и сейчас будет слушать крики, перемешанные либо с матом, либо с умными словечками. По пустякам Андрей уже давно перестал звонить. Только по делам.

– Хватит трезвонить. Я недоступен. Чтоб тебя… Да? – недовольно произнес Ник, все же взяв телефон. Родственник самым развеселым и доброжелательным голосом, на который был только способен, позвал парня к себе. У Кларского-младшего чуть ли не глаза на лоб полезли, пихая друг друга локтями. В предчувствии чего-то нехорошего оранжевый бинт упал из его правой руки на пол, а вот сам парень ловко вскочил. Сказал Андрею, что жутко занят и никуда ехать не может, на что тот тут же отвечал все так же добренько:

– Ко мне приехала твоя девушка. Так что и ты…

– Что ты сказал?! – заорал всегда сдержанный Ник на весь дом. – Повтори?

– Ну что ты так орешь? Ты меня с ней не знакомил, так я сам ее нашел, – объявил Март.

– Какого черта ты ее привез туда? – не на шутку рассердился Никита.

– Дьявольского и лохматого. – В голосе Андрея все же проступило раздражение, но он быстро взял себя в руки, что Нику показалось просто волшебством. – Короче, малой, даю час. Приезжай. Посидим по-родственному.

– Если ты ей что-нибудь сделаешь, я тебя… – Голос у Ника срывался.

– Отбой, дебил. Ждем-с. А она хорошенькая. – И Андрей повесил трубку.

– Я тебя сам убью! – прокричал парень в воздух. – Сам! Вот же… – Он почти прокричал ругательство.

Никита был ошарашен новостью о том, что его Ольга, его нежная девочка с ангельским нравом, которую он так искал и которую он так обожал по-глупому нежно целовать и прижимать к себе, осторожно гладя по спине, его личное успокоительное с длинными волосами и тонкой талией, оказалась рядом с его невероятным по уровню чудовищности братцем, пару лет назад откинувшимся с зоны. Это пугало. Очень пугало. До боли в напрягшихся мышцах.

Если Андрей что-нибудь сделает девушке, в этом виноват будет лишь он, Ник. И никто другой. Да, парень старался сделать так, чтобы Андрей не узнал про Олю. Не светился с ней нигде, даже не водил ее к себе домой, хотя очень не прочь был сделать это. Даже при условии, что девушка мигом бы заинтересовалась тем, почему в его квартире такая странная обстановка – стоят только самые необходимые вещи, причем очень дорогие, имеется переоборудованная в домашний спортзал комната – и почему Никита живет совершенно один.

Но, как бы этого не хотел Кларский, его старший брат все равно узнал о том, что у его малого есть девушка, Андрей все-таки нашел ее и, мало того, притащил к себе во временную «обитель», где кроме Марта находились, в зависимости от положения дел, от пяти до двух десятков посторонних и не самых добрых мужиков. Далеко не ангелов. Даже на людей они иногда были похожи мало.

А Ольга – хрупкая, нежная, чувствительная. Каково ей сейчас рядом с ними? Да, все же он оказался романтиком, и это парня порою очень раздражало в самом себе.

Никита, у которого в городе не было автомобиля – он оставался обычно у брата в гараже (не нужно ему было, чтобы в округе и в университете знали, что у него есть собственные колеса, которые стоят нехилую сумму), резко сорвался с места, на ходу сам себя успокаивая. Он несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, перед тем как действовать. В спальне нашел какую-то футболку, натянул ее на себя и в домашних широких джинсах, наспех закрыв дверь квартиры, бросился на улицу. Поймал водителя на ближайшем перекрестке и, пообещав ему двойную сумму, уселся в такси и помчался по направлению в нужный коттеджный поселок. К несчастью, такси попало в большую пробку, и за это время Никита, наверное, потерял пару тысяч нервных клеток – так беспокоился за любимую. О том, чтобы позвонить ей, он даже и не думал. В словах брата он был уверен – раз тот говорит, что у него во временном доме находится его, Никиты, девушка, значит, так оно и есть. О том, что там находиться не Ольга, а другой человек, молодой человек даже и не предполагал. В такси у него слегка сдали нервы, и он, почти всегда сдержанный, едва ли не начал угрожать водителю, добродушному усатому дядьке. Чтобы успокоиться, Ник достал из кармана телефон и принялся рассматривать фото Ольги.

С этой девушкой он познакомился совершенно случайно и довольно просто – благодаря своему давнему приятелю Диме. В тот прохладный день они вдвоем шагали по улице, направляясь в бар, – давно не виделись и хотели где-нибудь посидеть. Обсуждали новую тачку Ника и, кажется, красивых девушек, и на глаза им совершенно случайно попалась Оля. Она шла навстречу, и ее волосы раздувались под порывами холодного ветра, царившего в тот день на улице. Взгляд ее был очаровательно задумчивый, манящий.

Легкая, воздушная, в коротком элегантном и стильном, но не вызывающем пальто темно-серого цвета, с перекинутым назад воздушным шелковым шарфиком, с длинными светлыми волосами и голубыми глазами, которые Кларскому казались воистину ангельскими, она сразу обратила на себя внимание Ника.

– Милашка, – сказал он Чащину, кивая на Ольгу. – А ты говоришь, красивых девушек в нашем городе мало.

– Где милашка? А подайте-ка ее мне на обед, – радостно воскликнул Димка, увидел приближающуюся представительницу прекрасного пола и осекся.

– Она? – недоверчиво спросил он сам у себя.

– Кто она?

– А, – махнул рукой друг, – Князева Оля, девчонка с группы.

– У вас все девочки в группе такие милые? – все с большим интересом вглядывался в Ольгу Ник.

– Ага, все, – буркнул Димка и произнес: – Только одна.

– Которая тебе…

– Не при ней, а? – оборвал его второй парень. – Я не хочу, чтобы кто-то знал.

– Да ладно тебе, – рассмеялся Никита, продолжая разглядывать девушку, которая определенно ему понравилась с первого взгляда. Она цепляла.

Сокурсница Дмитрия подошла к парням, поздоровалась с Чащиным, приветливо кивнула Нику, спросила, что они тут делают. Голос у нее оказался приятным и чистым.

– Мы с другом в бар, – несколько хмуро ответил он. – А ты?

– А я тут живу недалеко, Дим, – отозвалась Князева. Новый порыв ветра взметнул ее светло-русые волосы вверх и, как будто играючи, рассыпал по плечам. Никита непонятно чему улыбнулся. Хотя раньше на подобные вещи внимания не обращал.

Оля спросила у Чащина что-то по учебе, они пару минут поговорили, пожелала парням отличного вечера (была суббота) и пошла дальше, напоследок тепло улыбнувшись парням одними уголками светло-розовых губ.

Как потом понял Ник, все улыбки этой девушки были наполнены теплом, которое он так искал уже много лет. Все до единой. И тогда, в ветреный субботний апрельский день, Ольга зацепила Никиту именно умением так улыбаться, не только привлекательной внешностью. До появления в своей жизни этой девушки парень не относился к представительницам женского пола, как к волшебным существам. Его отношение было противоположным: довольно потребительским и несерьезным. Оля же сумела заставить мягкого лишь снаружи и жесткого внутри Кларского почувствовать трепетное отношение и нежные эмоции. Кажется, он влюбился в нее с первого взгляда, правда осознал это позднее.

– Кто это? – зачарованно провожал тонкую фигурку Ник. Он глядел ей вслед, склонив голову набок, и ветер хлестал его прямо по лицу.

– Моя сокурсница, я же сказал, глухой, что ли? – отозвался Димка беспечно. – Ничего особенного. Пошли.

«Ничего особенного» умудрилось сниться всю ночь, пряталось в полутьме и улыбалось во сне так же мило и тепло, как и наяву. И это повторялось каждую ночь с завидной регулярностью. Сначала Ник решил, что сошел с ума, и разозлился сам на себя. В любовь он, естественно, не верил. Молодой человек решил для себя, что просто хотел бы затащить эту девушку в постель – поэтому у него такая реакция на нее, а затем как-то быстро, но верно осознал, что все не так-то просто: она ему нравится. И нравится очень сильно.

Первое время он наблюдал за ней со стороны, присматривался.

Оля олицетворяла собой как раз тот тип девушек, которые привлекали Ника: девушек, ведущих себя не развязно, а прилично и корректно, не обделенных ни манерами, ни вкусом, умеющих поддержать беседу и разбирающихся в искусстве. Умеющих выделяться из толпы, но не броских или агрессивно-ярких. Не позиционирующих себя, как вечных детей, распрекрасных стерв или отстраненных от мира особ, погруженных в придуманные миры книг, фильмов или виртуальной реальности. Ольга для Ника была живой, женственной, волнующей, довольно умной и интересной. Такой, какой и подобает быть девочке из хорошей семьи. Именно такой, по мнению Кларского, и должна быть постоянная спутница жизни. Остальные годятся только на роль временных развлечений.

Наверное, он, понаблюдав со стороны, в скором времени забыл бы о чудесной девушке с глазами обворожительного ангела, поскольку Никита считал, что не в его положении нужно иметь серьезные связи, с него хватит и однодневных отношений с красавицами из клубов. Но судьба, в которую парень отчего-то верил еще с детства, как и воспитавший его интеллигентный дед-фаталист, вновь заставила их встретиться спустя пару недель.

Это было совсем неподалеку от дома Димки, к которому Нику нужно было забежать по одному несрочному, но важному делу. Можно сказать, Чащин был одним из немногих его приятелей, живущих нормальной жизнью, и единственным, кто знал о нем, Нике, все, и знал уже много лет, с момента их первой встречи. Ольга вновь шла ему навстречу, с задумчивой полуулыбкой счастливой девушки, глядя в телефон.

– Привет, – остановил ее неожиданно сам для себя Ник.

– Привет, – подняла на него голубые, как южное море, совсем лишь слегка подкрашенные глаза девушка.

– Я друг Дмитрия Чащина. Помнишь меня?

– Помню, – кивнула Ольга и перекинула длинные, блестящие на солнце волосы на плечо. Кларский тогда только сглотнул. – Ты – Никита.

– Да, а ты – Оля.

– Точно.

– Куда идешь, Оля?

– На остановку, – кивнула в сторону дороги девушка. – Я была в гостях у подруги, теперь еду домой.

– Здесь неподалеку Димка живет, кстати, – заметил Ник, удивляясь тому, что встретил эту милашку так неожиданно.

«Как будто бы судьба подводит нас друг к другу. Бред…» – подумал он, незаметно рассматривая длинные стройные ножки судьбы и изгиб ее бедер и талии. Так близко ее он видел лишь во второй раз, и от этого у него захватило дух – как от хорошего настоящего оружия в руках, попавшего мальчишке.

– Да? Я не знала. Мы не общаемся, – отозвалась девушка и вновь улыбнулась. Никита едва не ослеп. И тут же предложил:

– Ольга, может быть, вызвать такси? Дождь скоро будет.

Небо действительно с одной стороны затягивалось темными хмурыми тучами.

– Нет, что ты! – тут же отказалась девушка, явно засмущавшись, и парень мысленно усмехнулся: ему нравились такие вот слегка зажатые нежные девочки. А он нравился им. Потому что знал, что выглядит не как мальчишка из неблагополучной семьи, а как модный парень, любящий и умеющий следить за собой и оставаться всегда милым и надежным.

Слово за слово Ник разговорился с Ольгой и все-таки довез ее домой, забыв о том, что собирался прийти к другу. Они мило побеседовали, посмеялись над чем-то. Гроза все-таки началась, и девушка по-доброму смешила Никиту тем, как искренне восхищалась дождем и отдаленно гремевшим громом.

В тот же вечер он сообщил удивившемуся Димке, что теперь намерен завоевать эту девушку во что бы то ни стало… Чащин ржал в трубку так долго, что успел достать Кларского. Сказал, что уж с кем-кем, а с Князевой Никите лучше не связываться, потому как она ему точно не подходит.

– Я что, недостаточно хорош для этой девочки, а? – вкрадчиво, не замечая, что изредка копирует братца, поинтересовался Никита. – Поясни-ка свою позицию, друг мой.

– Поясняю, кэп. Это ты для нее слишком хорош. Тебе нужна другая девушка, – терпеливо принялся втолковывать Дима, перестав угорать. – Ну не такая она тихоня и лапочка.

– А какая же она?

– Я не знаю. Но… Она хорошая актриса. Ник, ты реально в нее влюбился?

– Нет, мне показалось. Мне вообще кажется, что она прекрасно входит в концепцию: «Я – твоя судьба». – В голосе Кларского появился неуверенный смех. – Мне кажется, что я встретил ее не случайно.

– О-о-о, как все запущено. У нас даже Машка Бурундукова такого еще не заявляла.

– Кто это?

– Ну, та самая… Ты, короче, понял.

– А, понял, – смутно помнил одногруппницу друга тот.

– Значит, типа судьба? Тогда хорошо, – задумчиво произнес молодой человек в трубку. – Тогда пусть так и будет. Вдруг она в тебя втюрится. Хотя, конечно, это нужно умудриться сделать…

– Спасибо за разрешение. Я думаю, скоро она станет моей.

– Привет, Господин Самоуверенность.

– Когда ты перестанешь быть ребенком?

– Когда ты станешь хорошим парнем.

Кларский решил познакомиться с девушкой поближе. Правда, тогда начались проколы с людьми брата, и некоторое время Нику было просто не до общения с женским полом, но потом он все же сделал так, что ангел с красивым именем Ольга очаровалась им. Они стали встречаться, и Кларский старательно пытался сделать их встречи романтическими: всюду водил, писал добрые эсэмэс, дарил подарки и букеты. Хотя на многие цветы у него была давняя аллергия – слабая, но все же дающая о себе знать. Поэтому перед каждым свиданием он глотал горсть таблеток, а потом чувствовал себя тормозом – лекарства слегка тормозили нервную систему, и это был их второй плюс – парень не взрывался, почти не злился и оставался все тем же спокойным симпатичным малым в одежде, подобранной со вкусом. Правда, в тот странный день, когда к нему и к Ольге пристали два обколотых по ходу типа с неправильными наклонностями (про себя их Ник называл не слишком хорошим презрительным словом), он был на пределе. Мало того, один из них назвал его Никки – а так Кларского называли только брат и его люди. Парень уже почти было сорвался и хотел вмазать манерным уродам, да так, чтобы они улетели с моста в воду, но Ольга сумела успокоить его. Вдруг смело поцеловала, обняв и прижавшись едва ли не всем телом. Никита почти тут же забыл о кретинах, полностью отдавшись их первому поцелую. А когда они оторвались друг от друга, никого уже не было.

Все шло прекрасно. Правда, один эпизод все же заставил Ника сильно заревновать. К тому времени, когда это произошло, они уже пару раз успели сходить на свидания, и их отношения, кажется, стали ближе. Во время большой перемены Никита зашел в пустую открытую аудиторию, в которой хотел перезвонить брату, истерившему и бушевавшему по поводу того, что хозяин «Алигьери» все еще не соглашается иметь с ними никаких дел, и их приходится вести через другого человека – управляющего клубом, в том числе и дела, связанные с азартными играми – истинной вотчиной Марта. У владельца, видимо, уже были нужные связи с теми, кто распространял нелегальные вещества в его знаменитом на весь город клубе, как же иначе? А брат самонадеянно (как и всегда) хотел влезть в чужие дела.

Разговор с Андреем тогда не состоялся, потому что в аудитории находились Чащин и Оля. Это стало для Ника не слишком приятным сюрпризом. А сюрпризы и неожиданности парень не шибко любил. Их у Кларского было навалом с самого детства.

Ольга, печальная, как переставшая быть богиней Афродита, стояла так близко от сидевшего на парте Димки, опустившего голову вниз, что подозрительному Нику даже показалось, что они только что целовались и отстранились друг от друга. Они молчали, и в воздухе вокруг витало явное напряжение.

Никита сузил глаза и непроизвольно сжал кулаки. Его моментально обуяла дикая злоба, та злоба, которую он всегда сдерживал в себе и которую выпускал только на тренировках или в драках – что теперь бывало крайне редко. Девочка, которая ему дорога и, черт побери, друг?! Чем они тут занимаются вместе? Им надоело жить?

– Что вы тут делаете? – едва сдерживаясь от ярости, тихо-тихо, невольно копируя голос брата, спросил он.

Девушка, которая ему безумно нравилась, и хороший друг, который уже знал об этом и отговаривал Никиту от идеи завоевать Олю, синхронно вздрогнули и обернулись на него. В глазах светловолосой мелькнула то ли досада, то ли глубоко затаившийся страх. Ник не видел этого, потому как его глаза слегка затуманились.

– Сидим, – спокойно отвечал Димка и спрыгнул с парты. Его черные глаза не выражали вообще ничего. – Я сижу, она стоит. Обсуждаем мировую литературу. Мне сегодня Олька помогла списать по доброте душевной на семинаре. Я чуть не завалил контрольную на аттестацию.

– Да? – спросил все тем же тоном Никита, приближаясь.

– Да.

– Почему вдвоем сидите в пустой аудитории? – спросил он.

– Просто так, Никит, – отвечала Оля осторожно, перебирая в руке мел, оставленный на парте кем-то. – У нас тут предыдущая пара была. В чем дело? Почему ты так смотришь? Что случилось? – В ее голосе было удивление.

– Да просто так, дорогая, – впервые в жизни назвал ее так Кларский. – Я застаю вас наедине в кабинете, а вы делаете удивленные лица и задаете тупые вопросы?

– Это преступно? – подал голос Димка и сердито посмотрел сначала на девушку, потом на парня.

– Никит, ты чего? – Девушка подошла к Кларскому и осторожно коснулась пальцами его груди.

Никита, продолжая сдерживать себя, убрал ее руку и попросил Олю уйти. Она изумленно посмотрела на него, хотела что-то сказать, но не решилась, и ушла. Димка бесстрашно остался, хотя прекрасно осознавал, что если что, шанса выстоять против сильного приятеля у него не будет. Только около двери Князева остановилась и оглянулась на парней, стоящих теперь друг напротив друга. В аудитории, наполовину освещенной солнцем, вышло так, что Димка стоял в его лучах, а Никита – в тени.

– Может быть…

– Уйди, Оля, уйди, – сказал молодой человек и добавил: – Пожалуйста.

– Вот именно, иди, – сказал и Димка скучным голосом. – Твой друг слегка не в себе.

И она ушла.

– У вас что-то есть? – злым голосом спросил Кларский, заложив руку за руку и окидывая друга взглядом тюремщика, выведшего на прогулку опасного преступника.

– Дурак, что ли? – удивленно поднял брови Чащин. – Что у меня с ней может быть? Ты же знаешь, мне другая нравится.

– Знаю. Но это не повод, чтобы ты не приставал к Ольге. К моей Ольге.

– Ты реально дурак, – печально констатировал Дима. – Я ж тебе сказал, что у меня другая девчонка на примете. Давно. И, чтобы ты знал – я тайно встречаюсь с ней, Машкой, на фига мне твоя Оля?

– Какой Машкой? Той самой, по которой ты сохнешь? – не желала отступать злость.

– Нет, уже с другой. Естественно, с ней самой, – отвернулся Чащин.

– Что ты лечишь, урод? Если мне память не изменяет, она общается с этим местным клоуном Смерчинским, – отозвался несколько растерянно Никита.

В делах амурных он иногда плохо «сек фишку». Но про Дэна Смерча, который его раздражал, Нику было известно. Местная знаменитость вдруг выбрала в свои пассии Марию Бурундукову – девочку, в которую его непутевый друг Чащин был влюблен. Когда вдруг эта Бурундукова ни с того ни с сего стала встречаться с клоуном, Димка словно с катушек слетел. Щедрый временами Никита от всей души предложил ему прогуляться в отличную сауну к лучшим девочкам, чтобы утешиться, но тот отказался. Кларский терпеть не мог все эти амурные дела, но свое мнение держал при себе. Кстати, мнение о господине Смерчинском он поменял только тогда, когда они пообщались лично – через некоторое время. Да и вообще, кто бы мог подумать, что он, Никки – так его привык называть брат и его «коллеги», решит помочь Дэнву и Димке в драке.

– Поэтому мы и встречаемся тайно, придурок, потому что она вынуждена общаться со Смерчинским, – отозвался Димка с вызовом.