Леди и смерть Митчелл Мередит

8

Спустя две недели после бала у миссис Блэквелл Джейн пригласила близких друзей на обед по случаю возвращения брата.

За обедом Ричард Соммерсвиль развлекал гостей комичными эпизодами, произошедшими с ним и его приятелями за те месяцы, что он путешествовал. Эмили, сама с восторгом слушавшая Соммерсвиля, даже слегка встревожилась, когда заметила восхищение, с которым Сьюзен смотрела на Ричарда.

Сейчас, когда до венчания Сьюзен и Генри Говарда оставалось чуть больше месяца, никак нельзя было допустить, чтобы мисс Холтон охладела к своему жениху. К счастью, к Рождеству Генри собирался прибыть в Гренвилл-парк, а после наступления нового года Гренвиллы, Соммерсвили и мисс Холтон со своим дядей должны были отправиться в поместье Говардов, чтобы там дожидаться венчания.

Начать семейную жизнь будущая чета молодых Говардов собиралась в доме Сьюзен. Такому намерению способствовал как несносный характер старой миссис Говард, так и нежелание Сьюзен покидать родные места и расставаться со своими друзьями.

«Надо поговорить с Джейн, – подумала леди Гренвилл, когда дамы направились в гостиную мисс Соммерсвиль, а джентльмены перешли в кабинет Ричарда, чтобы выслушать пикантные части его историй, которые даже он не осмелился рассказать при дамах. – Собирается ли она объясниться с мистером Несбиттом? По слухам, Филипп Рис-Джонс слишком часто танцует с мисс Несбитт, это навряд ли понравится моей подруге».

Самый радостный вид сегодня был у миссис Пейтон. Ричард вернулся, и их роман наверняка продолжится. Эмили и Джейн только переглянулись, когда Дафна позволила Ричарду обнять себя и поцеловать, впрочем, Соммерсвиль так же приветствовал и двух других своих приятельниц, леди Гренвилл и мисс Холтон.

За чаем четверо дам беседовали о закончившихся наконец-то осенних балах, пытаясь выбрать среди них лучший, и о погоде, необычайно теплой и дождливой для начала декабря.

– Ричард еле добрался домой, его карета едва не лишилась колеса, – посетовала Джейн. – Неужели дороги никогда не подсохнут? Хотя бы несколько морозных деньков нам бы не помешало.

– На севере, должно быть, уже выпал снег… – мечтательно протянула Сьюзен. – Жаль, что у нас это большая редкость. Как было бы красиво выходить из церкви в свадебной фате, а вокруг – все искрится и сияет. А мне придется просить Джейн придерживать шлейф, чтобы он не волочился по грязи!

– Не настраивай себя на неприятности, дорогая, – защебетала миссис Пейтон. – Кто знает, каким окажется январь! Может быть, небеса смилостивятся над тобой и пошлют нам снег. Правда, я не нахожу в морозах ничего хорошего, нос покраснеет, от ветра кожа может стать сухой и грубой… И все время надо возить с собой жаровню в карете, я всегда боюсь обжечь себе ноги!

Эмили с нетерпением ожидала, когда у нее появится возможность пошептаться с Джейн. После чаепития в Гренвилл-парке, когда мисс Соммерсвиль и Филипп Рис-Джонс так долго уединенно беседовали в оконной нише, ей показалось, что Филипп смотрит на ее подругу с новым интересом, но на последоваших затем трех балах он танцевал с Джейн всего два раза, а с мисс Несбитт – целых пять!

«По крайней мере, он уже не выглядит таким унылым в отличие от Кэтрин Рис-Джонс, – думала Эмили, пока Дафна и Сьюзен спорили, кто первым будет петь после того, как придут мужчины. – Как только бедняжка Китти стала выезжать, ее кузина, похоже, еще больше озлилась на нее. Напрасно я пригласила их с братом на чай без Меллоттов! Филипп задавал Джейн все те же вопросы о том, как она управляет домом без старшей родственницы или компаньонки, и моя бедная подруга, наконец, поняла, что его все это интересует только потому, что он хотел бы увезти сестру от Меллоттов».

Разочарование Джейн не было бы таким сильным, если бы Рис-Джонс избрал объектом своих ухаживаний любую другую девушку, но тольно не мисс Несбитт!

– Ее жизнь протекает безоблачно, в роскоши и удовольствиях, которых я стараниями своего брата уже давно лишена! И надо же так случиться, что именно ей оказывает знаки внимания джентльмен, который внезапно заинтересовал меня! – в своей спальне мисс Соммерсвиль не стеснялась давать выход негодованию. – Я похожа на мистера Несбитта не меньше, чем она, к тому же я старше! Неужели он не обрадуется, когда узнает, что у него есть еще одна дочь? Жаль, конечно, что я не родилась мальчиком, тогда бы прелестная мисс Несбитт уж точно должна была удовольствоваться лишь приданым, а все остальное получила бы я! Но в любом случае я не намерена упускать своего, и, если она получит Филиппа Рис-Джонса, обязанность мистера Несбитта – найти мне еще более блестящего жениха.

С такими мыслями Джейн просыпалась и засыпала. До сих пор она не могла придумать способ открыться мистеру Несбитту, который гарантировал бы ей успех. Написать ему письмо? Он может счесть послание дурной шуткой и разорвать его, не дочитав до конца. Поехать и поговорить с ним? Джентльмен примет ее, но выслушает ли? И какой ответ родится в его душе, сумеет ли она затронуть его сердце?

Все эти сомнения она выложила Эмили, как только они смогли отдалиться от остальной части компании. Лорд Гренвилл, Ричард Соммерсвиль и доктор Вуд появились в гостиной как раз вовремя, Эмили уже изнывала от любопытства в ожидании разговора с Джейн.

Дафна принялась разливать чай, а Сьюзен было позволено спеть первой. Джейн кивком головы указала леди Гренвилл на маленький диванчик напротив камина, с которого так удобно было слушать музыку и в то же время шептаться, не боясь быть услышанными.

– Сколько еще ты собираешься выжидать? – спросила Эмили, когда подруга закончила говорить. – Что, если мисс Несбитт заключит помолвку с Рис-Джонсом или кем-то еще? Ее отец преисполнится мечтаний о внуках и может принять новость о твоем существовании далеко не так радостно, как тебе бы хотелось.

– После того, что случилось с первой помолвкой Филиппа, не думаю, что он осмелится попросить руки какой-нибудь девушки спустя лишь две недели после того, как начал ухаживать за ней! – возразила Джейн. – Я думаю, что поеду к мистеру Несбитту на следующий день после Рождества. У него, как и у всех нас, будет праздничное настроение, и моя чудесная новость окажется как раз кстати.

Леди Гренвилл некоторое время раздумывала, покачивая головой в такт музыке, потом вновь повернулась к Джейн.

– Пожалуй, ты неплохо придумала. Рождество – время волшебства, а что это, как не волшебство, – познакомиться с прелестной взрослой дочерью! Нужно узнать у миссис Блэквелл, не устраивают ли Несбитты бала или обеда в те дни, и, если так оно и есть, постараться получить приглашение. Тогда мы все могли бы поехать туда, и ты не чувствовала бы себя одинокой, входя в дом своего отца.

– Ты, по обыкновению, даешь только полезные советы, – просветлела Джейн. – Послезавтра мы обедаем у Блэквеллов и обязательно узнаем о планах ее родственников. Вот только как добиться, чтобы Несбитт пригласил нас? Мы не так близко знакомы…

– Придется напроситься в гости к леди Пламсбери, – Эмили всегда неохотно навещала бабушку своего супруга, но чего не сделаешь для друзей? – Ее владения граничат с запада с поместьем Несбиттов, значит, он наверняка пригласит ее на торжество, а вместе с ней ему придется позвать и ее гостей.

– Смогу ли я отблагодарить тебя за все, что ты для нас делаешь…

Фразу Джейн нельзя было назвать лишь данью вежливости, иногда она и вправду задумывалась, чем могла бы отплатить Эмили за это бесконечное участие в ее жизни. Как и в жизни других людей, которых леди Гренвилл любила, невзирая на все их недостатки.

«Если б только можно было заставить Уильяма понять, как сильно Эмили любит его! Он сам не понимает, сколько счастья теряет день за днем, год за годом, отворачиваясь от нее!» – «добрая» часть натуры Джейн брала верх над ее корыстолюбивой частью очень редко, и почти всегда это случалось, когда она думала о троих своих подругах.

Кэтрин Рис-Джонс упаковывала вещи и напевала какой-то мотив, когда в ее комнату заглянула кузина Эвелин.

– Какая ты все же бессердечная, Китти! – заявила она с порога. – Матушка так переживает из-за того, что ты уезжаешь, а ты веселишься!

– Но я ведь возвращаюсь домой! – после того, как все было решено, Эвелин стала более приветливой по отношению к кузине, и Кэтрин сочла, что ее терпения хватит еще на два или три дня. Если бы пришлось остаться в доме Меллоттов еще на месяц, она бы, наверное, запустила в Эвелин своим рыцарем-чернильницей.

– И будешь жить там совсем одна! – Мисс Меллотт, казалось, запугивает кузину.

– А как же Филипп? – удивилась Кэтрин.

– Много ли времени джентльмены проводят дома? – с видом многоопытной светской дамы изрекла Эвелин. – Теперь, когда твой братец вновь увидел все краски мира, он будет ездить по гостям, в свой лондонский клуб, на скачки и бог весть куда еще, а тебе останется только дожидаться его дома и следить за тем, чтобы кухарка не передержала пирог с почками.

– Мисс Соммерсвиль тоже живет вдвоем с братом, и она никогда не скучает! – за прошедший месяц пример Джейн Соммерсвиль стал для Кэтрин щитом, который защищал ее от нападок тетушки и кузины.

– Слышать не могу про мисс Соммерсвиль! – разозлилась Эвелин. – Она уже совсем взрослая, почти старая дева, и у нее множество знакомых, с которыми она может обмениваться визитами. Ее подруга – леди Гренвилл! А кому нужна ты? Ты столько лет провела в пансионе, у тебя здесь нет ни одной подруги!

– Леди Гренвилл очень добра и ко мне тоже! – большой рот мисс Рис-Джонс плаксиво искривился, но сейчас, когда до долгожданной свободы оставались какие-то часы, она не намерена была уступать Эвелин. – Она уже четыре раза приглашала меня на чай и на каждом балу или вечере всегда так любезно беседует со мной…

– Готова поспорить, она так мила, потому что ее подруга, твоя драгоценная мисс Соммерсвиль, хочет выйти замуж за Филиппа! – выпалила Эвелин, обозленная ее упрямством.

– Что? – от удивления Кэтрин выронила шляпку, которую до того безуспешно пыталась затолкать в слишком маленькую для нее картонку. – Что за ерунду ты говоришь?

– Ах, перестань, ты так глупа, что ничего не замечаешь у себя под носом! – довольная собой, мисс Меллот уселась на кровать, презрительно отодвинув от себя коробку с тщательно упакованным рыцарем-чернильницей. – Как только Филипп вновь начал бывать в обществе, все незамужние леди в округе снова нашли его неотразимым! Пока он ухаживал за той девушкой в Лондоне или был помолвлен с Кэролайн, они считали его грубоватым и неинтересным, а теперь так и вьются возле него!

– Мисс Соммерсвиль этого не делает! Филипп сам расспрашивал ее, как они справляются с делами вдвоем с братом, и она просто была с ним любезна!

– Просто Джейн умнее всех остальных, и тебя тоже! – постановила мисс Меллотт. – Она действует не так, как другие, и могла бы привлечь его внимание… Но ей опять не повезет, в который уже раз!

– Почему? – расстроенная Кэтрин не обратила внимания на злорадство в тоне кузины.

– Потому, что он женится на мисс Несбитт! Вчера, пока мы заворачивали шкатулки для рождественской ярмарки, все только об этом и говорили! Викарий Кастлтон получил письмо от другого викария, я забыла его имя, того, что служит в приходе мистера Несбитта. Так тот викарий уверен, что обвенчает их не позднее первого июля!

– Боже мой!

– Что с тобой, ты побледнела! – с некоторой тревогой спросила мисс Меллотт. – Ты не рада, что Филипп ухаживает за мисс Несбитт?

– Вовсе нет, – Кэтрин подобрала шляпку и принялась подбирать среди сваленных на кресло картонок подходящую по размеру. – Я просто не думала, что Филипп так скоро позабудет мисс Гринлоу… А мисс Несбитт очень милая, она немного напоминает мне мисс Джейн Соммерсвиль, только мисс Флоренс более… более…

Кэтрин замялась, не находя нужного слова, и Эвелин продолжила за нее:

– Более живая, это так и есть. Твоя любимая Джейн иногда напоминает мне садовую статую, такая же высокая и светлая, не хватает только постамента! Я бы на твоем месте была против женитьбы брата на ком-нибудь вроде мисс Соммерсвиль, она всегда знает, когда заговорить, когда промолчать, а когда улыбнуться… это меня порой так раздражает!

Китти не стала защищать Джейн Соммерсвиль, хотя эта девушка ей нравилась. Куда больше ее интересовала возможная помолвка брата. Как изменится ее собственная жизнь, если мисс Несбитт превратится в миссис Рис-Джонс? Кэтрин хотелось побыть хозяйкой в родительском доме хотя бы несколько месяцев, прежде чем придется передать бразды правления жене Филиппа. Прошлой весной, когда он был влюблен в Полли, Китти надеялась, что после свадьбы брата она тоже переедет в Лондон – мисс Полли не была создана для деревенской жизни и ни за что не согласилась бы поселиться в окрестностях Торнвуда. Но теперь Филипп заинтересовался девушкой совсем другого склада…

– Я все же не понимаю своего брата… – Она завязала ленты картонки и достала следующую шляпку, самую красивую из четырех, что были у нее. – Еще совсем недавно он сходил с ума от горя из-за того, что мисс Полли не захотела выходить за него замуж, а потом вдруг попросил руки мисс Кэролайн. После ее смерти прошло всего лишь три месяца, а он уже смотрит на других девушек…

– Таковы мужчины, не зря их непостоянство часто описывается в романах, а почти все самые трогательные арии посвящаются коварным изменникам! – мисс Меллотт поучала кузину с явным удовольствием.

– Я не верю, что все они такие! – бледные щеки Китти порозовели, но ее горячность только насмешила Эвелин.

– Ты можешь верить или не верить во что тебе угодно, но рано или поздно убедишься, что я права! Прежде чем выйти замуж, такой глупой девушке, как ты, необходимо разбить себе сердце, может даже, не один раз!

– А ты считаешь, что твое сердце останется целым? – неожиданная ирония в голосе кузины удивила Эвелин.

– Уж будь спокойна! Я не позволю себе влюбиться в кого-нибудь, похожего на Ричарда Соммерсвиля или на одного из тех болтунов, что перестали приезжать к нам после того, как невеста твоего брата стала жертвой грабителя! – похоже, мисс Меллотт не уступала самоуверенностью Джейн Соммерсвиль. – Продолжай складывать свои шляпки, а мне пора идти заниматься музыкой с Патрицией. Надеюсь, в следующем году отец все-таки наймет ей учителя!

9

«Рождество у леди Пламсбери оказалось не таким ужасным, как я опасалась. Она, похоже, скучает одна в своем огромном доме, но гордость или упрямство не позволяют ей в этом признаться. Не стоило ожидать, что порядки в доме старой леди изменятся из-за гостей, во всех комнатах слишком сильно натоплено, как и всегда, и вечером все обязательно должны сидеть за картами и слушать, как хозяйка перечисляет свои луга, поля и фермы, подобно тому как дворецкий моего отца пересчитывает серебро. Уильям был недоволен, когда узнал, что бабушка купила у наследника лорда Мортема его знаменитый лес, моему супругу неприятна мысль, что когда-нибудь он унаследует земли убийцы. Но, я полагаю, это лучшее, что можно было придумать. Новоиспеченный лорд Мортем не останется жить в наших краях, ему ни к чему наблюдать косые взгляды наших соседей и замечать, как вздрагивают молодые леди при упоминании его имени. Наследник отменил майорат и продает владения Мортемов, и среди покупателей не только леди Пламсбери. Блэквеллы тоже купили несколько ферм, и, похоже, арендаторы только рады этому. Пауэллы давно хотели прибавить к своим землям участок с мельницей ниже по реке, а особняк с парком, озером и несколькими фермами, кажется, покупает какая-то семья, ныне проживающая в Италии. Миссис Блэквелл говорила, что леди Мортем получила от наследника своего сына достаточное содержание, чтобы прожить остаток своих дней в безвестности и скорби. К тому же ей было позволено взять из дома все, что ей дорого, – драгоценности, картины, фарфор. Я слышала, она даже продала какой-то леди свой жемчуг, которым та так восхищалась, а другой – коллекцию старинных камей. Как мне кажется, это характеризует и ее, и покупательниц не с лучшей стороны, но я не стану судить их. В том состоянии, в каком находится несчастная женщина, позволительно совершать странные поступки. На этом довольно, я не хочу и в новом дневнике упоминать о печальных событиях.

Возвращаясь к Рождеству, замечу, что Лори прабабушка позволяет сколько угодно бегать по галерее, где висят портреты поколений Пламсбери. Мальчик совсем не занимается, но тут есть и моя вина. Я отпустила мисс Роули провести Рождество с матерью, миссис Роули не так давно была больна и будет рада повидаться с дочерью. К тому же гувернантке полезно отдохнуть немного от своего воспитанника. Лоренс, конечно, чудесный мальчик, но с каждым днем становится все более непоседливым, как все мальчишки в его возрасте. По крайней мере, леди Пламсбери утверждает, что Уильям был точно таков в его возрасте, да и моя мать, вспоминая шалости Реджи, порой прижимает пальцы к вискам, как будто у нее начинается мигрень.

Кстати о моем брате. Он приглашен провести Рождество и встретить начало нового года в дом одних наших знакомых, который, как пишет Реджи, буквально наводнен юными леди. Полагаю, брату грозит опасность вернуться уже помолвленным с одной из них. Нам остается лишь уповать на его благоразумие, до сих пор он счастливо избегал всех ловушек, но рано или поздно может угодить в одну из них, случайно или по собственной воле.

В целом мы проводим время на удивление приятно. Вчера вечером приехали мои родители, и теперь обе бабушки соревнуются в борьбе за внимание Лоренса, для его подарков, как говорит Джейн, понадобится отдельный экипаж.

Сегодняшний большой обед и последовавший за ним вечер были очень милы, жаль только, мистер Несбитт с дочерью не смогли приехать. Филипп Рис-Джонс пригласил их отпраздновать возвращение домой его сестры. Мы тоже получили приглашение, но вынуждены были отклонить его.

Любопытно было бы понаблюдать за тем, как мистер Несбитт встретится с Соммерсвилями в небольшом кругу. Неужели у него в душе ничего не вздрагивает, когда он видит Джейн и Ричарда или слышит упоминание о них? Ведь он любил их мать!

Боюсь, Джейн стоит забыть о Филиппе Рис-Джонсе, леди Пламсбери сама ей об этом сказала. Какая странная прихоть судьбы! Рис-Джонс всерьез увлечен мисс Несбитт! Филипп может стать братом Джейн, а она хотела бы считать Флоренс своей сестрой не только тайно, благодаря мистеру Несбитту, но и как супругу Ричарда. Увы, ни той, ни другой ее мечте не суждено осуществиться.

Я от всей души надеюсь, что завтра, когда мы поедем к Несбиттам, Джейн найдет подходящие слова, и его сердце откроется для нее! Несмотря на всю ее сдержанность, неудача глубоко ранит ее, и я боюсь того, что может случиться – взрыв отчаяния, холодное уныние или что-то еще?»

– Вместо того чтобы тратить чернила на описания своих переживаний, лучше помолюсь за нее и лягу в постель, – леди Гренвилл, неизменно почти каждый день обращавшаяся к своему дневнику, неуклюже поднялась со стула. – Следующим вечером я смогу записать уже не собственные измышления, а подлинные факты. Если, конечно, Джейн откроет мне всю правду…

– Могу ли я ненадолго лишить гостей вашего общества, мистер Несбитт?

– О, разумеется, мисс Соммерсвиль. Думаю, они вполне могут продолжить осмотр дома с Флоренс, – тут же с улыбкой ответил мужчина.

Руперту Несбитту недавно исполнилось пятьдесят, но выглядел он моложе. Очевидно, годы тяжелой работы – образ жизни, несвойственный джентльмену, – не подорвали его здоровье. Высокий лоб без морщин, светлые, начинающие редеть, но не разбавленные седыми прядями волосы, холодноватые серые глаза – за обедом у Джейн было довольно времени, чтобы внимательно рассмотреть лицо своего отца. Ей отчего-то казалось, что и он посматривает на нее чаще, чем на своих соседок по столу, леди Пламсбери и леди Гренвилл.

По окончании обеда кто-то из гостей пожелал осмотреть великолепный старый дом, в котором некогда жил старший брат мистера Несбитта с обширным семейством, а теперь там обитал лишь отошедший от дел коммерсант с дочерью.

Джейн обратилась к хозяину дома как раз в тот момент, когда компания собралась у огромного портрета матери мистера Несбитта, и леди Пламсбери принялась громко рассуждать о том, какой замечательной красавицей была эта дама в дни их молодости.

«Это ведь моя бабушка!» – подумала мисс Соммерсвиль и тут же поняла, что момент настал. Она заговорит с отцом сейчас, дальнейшее промедление ослабит ее решимость.

– Мы в двух шагах от моего кабинета, мисс Соммерсвиль, – сказал Несбитт. – Прошу вас, давайте войдем и поговорим.

«Он так дружелюбен ко всем своим гостям или же только ко мне, в память о моей матери? Что-то он скажет через четверть часа!» – Джейн послушно прошла в дверь, которую галантно распахнул перед ней мистер Несбитт.

Сам он непринужденно обратился к собравшейся у портрета компании с заявлением о том, что вынужден ее ненадолго покинуть – рассматривать семейные портреты слишком часто утомительно для его здоровья, а он делал это с другими гостями всего лишь два дня назад. Ричард Соммерсвиль подхватил шутку, а Филипп, который, конечно же, тоже был сегодня здесь, под руку увлек Флоренс Несбитт дальше по галерее. Остальные, весело переговариваясь, двинулись следом. Исчезновения мисс Соммерсвиль не заметил никто, кроме Эмили, напряженно ожидавшей, когда же ее подруга соберется с духом и завладеет вниманием хозяина дома.

– Итак, если я могу помочь вам любым доступным мне способом, я весь к вашим услугам, – заявил джентльмен, когда они с Джейн присели в уютные кресла возле тускло горевшего камина. В кабинете было зажжено лишь несколько ламп, и девушка смогла разглядеть только массивный стол на шести шарообразных ножках с аккуратно разложенными на нем бумагами и множество книжных шкафов с толстыми томами или папками, она не разобрала.

– Откровенно говоря, я даже не знаю, какие слова нужно произнести, – начала она, невольно краснея под внимательным, дружелюбным взглядом. – Я хотела поговорить с вами о своей матушке…

– Кажется, я догадываюсь и, как и обещал, помогу вам хотя бы тем, что начну разговор сам, – поистине, ее мать была права – Джейн унаследовала выдержку от этого человека! – Вам стало известно, что когда-то я любил миссис Клэр Соммерсвиль, и она некоторое время отвечала мне взаимностью. Что ж, вы уже довольно взрослая леди, и нет ничего страшного в том, что вы узнали наш давний секрет. Я лишь надеюсь, он не омрачил светлую память о вашей матушке.

– Нет-нет, – поспешила с ответом Джейн. – Я не так наивна, чтобы это известие стало для меня ударом. Я знаю, что порой любовь приходит к людям, которые состоят в браке с кем-то другим. Романы женатых мужчин и замужних дам случаются, наверное, даже чаще, чем я могу себе представить, ведь эти дамы стараются не допустить, чтобы сплетни доходили до ушей незамужних леди вроде меня.

– Вы проницательны, дитя мое, – мистер Несбитт явно не испытывал ни чувства вины, ни раскаяния, лишь легкое любопытство. – Так что же еще вы захотели узнать у меня? Или же просто поговорить о вашей матери с человеком, который ее хорошо знал?

Джейн судорожно вздохнула и открыла крошечную, сплетенную из серебряного шнура сумочку, висевшую у нее на запястье. Оттуда она достала несколько свернутых листочков, от которых в эту минуту зависела, без преувеличения, ее судьба.

– Боюсь, я не готова сама сказать вам это, – сокрушенно пробормотала она, лишь чуть-чуть преувеличивая испытываемое ею волнение. – Я только попрошу вас прочесть это письмо, его писала моя матушка одной своей подруге…

Мистер Несбитт заинтересованно приподнял темно-серые брови, но он еще не догадывался, какой сюрприз ожидает его, скрытый в этих небрежных строчках. Он кивнул, взял листки из рук молодой леди и придвинул ближе к себе лампу, стоявшую на маленьком столике возле его левой руки. Джейн догадалась, что ее отец сидит сейчас в своем любимом кресле, где, наверное, проводит немало часов за чтением и размышлениями о делах, и кто знает, о чем еще…

Читал он неторопливо, не пропуская ни единого слова. Если бы мисс Соммерсвиль не знала о содержании письма, она бы подумала, что в каждой строке содержатся необыкновенно важные сведения, а ведь большая часть письма представляла собой лишь пустую женскую болтовню!

Страх и отчаяние охватили Джейн, как только мистер Несбитт перевернул последний лист и принялся дочитывать письмо. Ничто не дрогнуло в его лице, когда он читал самые важные строки! Словно и там речь шла лишь о балах и новых платьях!

«Неужели не поверил? И сейчас скажет, что я каким-то образом подделала письмо, или моя мать хотела удивить свою подругу и разыграла ее, или еще что-нибудь столь же нелепое, но в данном случае кажущееся более правдивым, чем заключенная в этих листках истина!»

Джентльмен бережно сложил листочки и оставил их на столике, рядом с лампой и небольшой коричневой книгой с потертым золотым тиснением.

После этого он повернулся к взволнованной девушке и с легкой улыбкой покачал головой. Никто не смог бы догадаться, какие мысли витают в этой голове сейчас, но мистер Несбитт не стал затягивать паузу.

– Что ж, я и сам не раз думал о том, что мисс Джейн Соммерсвиль могла бы быть моей дочерью. Поэтому я не удивлен. Гордость не позволила мне спросить Клэр прямо, она ведь сама прервала наш роман! К тому же она, в отличие от меня и вас, не отличалась умением хранить тайны и, как я полагал, сама рассказала бы мне, будь ее младшая дочь моим ребенком. Теперь же я убедился, что плохо знал ее…

– Так вы верите, что это правда? – почти шепотом спросила Джейн.

– Вне всяких сомнений, мое дорогое дитя! – наконец, в его тоне появилось больше теплых красок! – Если бы я и сомневался, то достаточно было присмотреться к тому, как ты поворачиваешь голову и изгибаешь левую бровь, когда что-то вызывает у тебя насмешку, которую нельзя показать окружающим. Я не раз видел точно такие же жесты в зеркале. Сегодня во время обеда я смотрел на тебя и думал о том, как мало в тебе от мистера Соммерсвиля и как много от меня! Как будто твоя мать захотела сохранить память о нашей любви…

Мистер Несбитт замолчал, и Джейн поняла, что должна что-то сказать в ответ на эти слова. Они были ей приятны, но в них не было ни малейшего намека на дальнейшие намерения ее отца. Рад ли он или испытывает досаду на умершую возлюбленную за то, что обманула его? По сути, его самолюбию и проницательности нанесен тяжелый урон! Для талантливого дельца настоящее оскорбление – узнать, что его провели! К тому же – женщина, которую он привык считать легкомысленной!

– Я часто думала о том, как мало похожу характером на родителей и брата, – медленно произнесла она. – Но мне и в голову не могло прийти, что этому найдется объяснение. И что где-то есть человек, на которого я могу быть похожа…

– Наверное, мы оба сейчас испытываем странные чувства, – почти тем же тоном ответил мистер Несбитт. – Ты давно похоронила своего отца, а я привык всю жизнь довольствоваться мыслью, что у меня всего один ребенок, пусть даже и такой милый, как моя Флоренс… Внезапно все меняется, и вот – мы сидим друг против друга и стараемся не злиться на женщину, поставившую нас в такую неловкую ситуацию.

Джейн вздохнула. С того дня, как она узнала имя своего настоящего отца, она, как он только что и сказал, отгоняла от себя недобрые мысли о матери, стараясь сосредоточиться только на будущей встрече с мистером Несбиттом. Но иногда гнев заставлял ее щеки краснеть, а пальцы – стискивать ручки кресла. Почему миссис Соммерсвиль не поделилась этой тайной с дочерью, когда Джейн достаточно повзрослела, чтобы принять новое знание? Почему не написала мистеру Несбитту и не попросила заботиться об их девочке, когда ее самой не станет? Тем самым она обрекла дочь на несколько тревожных, нерадостных, сиротливых лет, наполненных тревогой за будущее и борьбой с неуправляемым братом!

– Вы думаете, мне лучше было сжечь это письмо и забыть о том, что в нем говорилось?

– Мое сердце не пылает страстным огнем, как в годы молодости, но оно не очерствело, а мысли так же ясны, как и тогда, – джентльмен слегка повел левой бровью. – Я готов найти в своей душе место для еще одной дочери, если, конечно, она этого захочет… А теперь, как мне кажется, нам лучше пойти в оранжерею, куда Флоренс уже наверняка привела моих гостей.

– Боюсь, мое сердце и теперь не способно гореть слишко ярко, – честно призналась Джейн. – Но я была бы так рада знать, что моя семья на самом деле чуть больше, чем думают мои знакомые!

Мистер Несбитт поднялся и протянул девушке руку.

– Идем, моя дорогая. Пройдет некоторое время, и мы сможем обнять друг друга, не чувствуя неловкости, пока же нам надлежит радоваться нашему умению владеть собой. Другие люди на нашем месте уже обливались бы слезами, как и те, кто мог бы прочесть нашу историю в романе. Мы же с тобой с улыбкой на губах и смятением в сердце продолжим веселиться в компании друзей.

Джейн позволила сильной ладони отца сжать ее пальцы, другой рукой она подхватила оставленное им на столике письмо матери.

– Я могу забрать эти листки с собой, или вы захотите еще перечитать их? Не стоит оставлять их здесь. Что, если кто-то увидит их?

– Уверен, в большей безопасности они будут в моем сейфе. Никто не сможет заглянуть туда, кроме меня.

Несбитт забрал у дочери письмо и спрятал в ящике стола, чтобы позже запереть в сейф. Джейн пока еще раз оглядела кабинет, желая запомнить даже самую малейшую деталь, по которой лучше могла бы понять характер отца. Хотя ей уже сейчас казалось, что она понимает его, как никого другого.

Когда они уже вышли в галерею, мистер Несбитт спросил девушку:

– Как давно это письмо в твоих руках? Сколько тебе понадобилось времени, чтобы настроиться на разговор со мной?

– Полгода назад я получила послание от незнакомца, предлагавшего открыть тайну мого рождения. Но само письмо матушки я прочла лишь месяц назад.

Джентльмен остановился и развернулся к молодой леди. Его скулы чуть напряглись, глаза потемнели.

– Прав ли я буду, если предположу, что этот человек попросил денег за свою услугу? И ты заплатила за раскрытие секрета?

Джейн молча кивнула. Что, если отец знает, кто завладел их тайной? Тогда почему вымогатель не обратился сразу к Несбитту? У него корыстолюбивый человек смог бы получить намного больше, нежели пятьсот фунтов! Или он сомневался в том, что Несбитт захочет узнать о существовании незаконнорожденной дочери?

– Я должен был задать этот вопрос на четверть часа раньше! Но ты успеешь все рассказать мне, пока мы идем в оранжерею, – мужчина предложил юной леди опереться на его руку, и они неторопливо направились вдоль галереи, а с семейных портретов к Джейн присматривались поколения Несбиттов, гадая, принять ли ее в свои ряды, или она недостойна со временем оказаться среди них.

10

– Как же я устала! – Эвелин поглубже упрятала ладони в муфту. – И стоило нам ехать так далеко ради того, чтобы два часа глазеть на эти безвкусные картины, пока ты любезничаешь с Флоренс Несбитт!

– Ты могла остаться дома, – коротко ответил Филипп Рис-Джонс.

Эвелин возмущенно фыркнула и повернулась к сидящей рядом с ней матери.

– Вы слышали это, матушка! Я могла остаться дома! Благодаря моему кузену о нашей семье болтают во всех домах Торнвуда, и он еще указывает мне, что я должна делать!

– В самом деле, Филипп! – миссис Меллотт подобрала край платья, чтобы, не дай бог, не поджечь его о стоявшую на полу кареты маленькую жаровню с углями. – Мне тоже не доставил удовольствия этот обед, мы поехали только ради тебя и Кэтрин…

– Вам не было нужды принимать приглашение мистера Несбитта! – Филипп запоздало жалел, что не отправился к Несбиттам один или хотя бы вдвоем с сестрой. – Мы с Китти могли бы заночевать у леди Пламсбери, леди Гренвилл говорила, что дом этой почтенной дамы вместит еще два десятка гостей.

Опасаясь насмешек Эвелин, Филипп не стал упоминать, что заметил интерес, который проявил к его сестре мистер Николас Ченнинг, чей отец унаследовал титул после смерти старого лорда Пламсбери. На Кэтрин впервые обратил внимание джентльмен, и пусть Николаса нельзя было назвать красавцем, ей было приятно беседовать с ним о всяких пустяках.

Миссис Меллотт ни за что бы не упустила возможности рассмотреть особняк Несбиттов, но сейчас слова племянника казались ей верхом неблагодарности.

– Только этого не хватало! Ты не можешь вывозить сестру без компаньонки! Как будто недостаточно того, что ты нарушаешь все правила приличия, ухаживая за мисс Несбитт, ведь со дня смерти Кэролайн не прошло и полугода!

Филипп, не в силах сдержаться, ударил кулаком по бархатной подушке, на которую до того опирался локтем.

– Давно ли вы говорили, что мне надо прекратить страдать в одиночестве и вернуться в общество друзей? Я последовал вашему совету и нашел исцеление в общении с мисс Несбитт, но вы опять недовольны моим поведением! Чего же вы от меня хотите, дорогая тетушка?

Кэтрин испуганно отодвинулась от брата, забившись в угол кареты. Миссис Меллотт сперва растерялась от столь яростного отпора, но очень быстро пришла в себя.

– Я хочу, чтобы ты вел себя достойно! После сегодняшнего вечера ни у кого из гостей Несбиттов не осталось сомнений в том, что скоро ты сделаешь ей предложение. Как можно, Филипп! Что скажут родители Кэролайн, как мы будем смотреть им в глаза?

– Родители Кэролайн живут в Лондоне, и вы можете никогда с ними больше не увидеться! – Рис-Джонс повысил голос, и даже Эвелин перестала насмешливо кривить губы, напуганная яростью кузена. – Напомнить вам, что мы с мисс Гринлоу не были женаты? Я не вдовец и могу хоть завтра обвенчаться, с кем пожелаю! А если вам кажется, что мое общество вредит репутации вашей семьи и попыткам Эвелин найти себе жениха, можете заявить всем, что не имеете со мной ничего общего! Ваши бесконечные нотации сводят меня с ума!

Миссис Меллотт разрыдалась, Эвелин поспешно принялась вытаскивать из муфты платок, бросая на кузена испепеляющие взгляды, впрочем, незаметные в сумраке экипажа.

– Филипп, не надо так! – жалобно воскликнула Китти. – Тетя желает нам только добра, она так заботилась обо мне, а ты совсем потерял голову из-за этой мисс Несбитт…

– Если тебе тоже неугодно мое общество, можешь вернуться к тетушке, я не стану возражать! – рявкнул джентльмен и снова нанес удар подушке, словно жалея, что нельзя расправиться с измучившими его женщинами.

Кэтрин тотчас заплакала. Эвелин, одна сохранявшая подобие хладнокровия, успокаивающе гладила мать по руке.

– Похоже, ты и вправду утратил рассудок, – язвительно заметила она. – Не знаю, что скажет матушка, я же охотно забуду о твоем существовании. Тебе, Китти, я могу только посочувствовать, так как вернуться в наш дом тебе не удастся. Ты сама решила оставить нас, так и пеняй на себя!

Рис-Джонс устало прикрыл глаза. Он знал, что вскоре пожалеет о своей вспышке и вынужден будет просить прощения у тетушки и Эвелин, но их вмешательство в его жизнь становилось невыносимым.

– Успокойся, Кэтрин, – обратился он к сестре, так как был еще не в состоянии разговаривать с теткой и кузиной. – Если ты не захочешь жить в нашем доме, можешь поехать к леди Гренвилл, она уже давно приглашает тебя провести у них две-три недели.

– Ну, конечно! Бедные родственники теперь – неподходящее общество для вас, мисс Рис-Джонс! – плачущая миссис Меллотт почувствовала себя еще более уязвленной, отчего ее рыдания пошли на убыль. – Ах, Кэтрин, придет время, и ты пожалеешь, что так обошлась с родными, но будет поздно!

– Что вы, тетушка, разве могу я не любить вас и Эвелин? – мисс Рис-Джонс чувствовала себя мышью, которой играют два кота, перебрасывая несчастную жертву друг другу. – Я так признательна вам за все…

Миссис Меллотт махнула рукой с зажатым в ней платком дочери.

– Я верю тебе, милая, но твой брат очень, очень разочаровал меня, – все-таки у этой женщины было доброе сердце, в отличие от Эвелин, обещавшей себе никогда не прощать кузена. – Пожалуй, теперь нам всем лучше помолчать, мы и так наговорили друг другу слишком много.

Никто не стал возражать, и остаток пути до дома Рис-Джонсов, где собирались ночевать миссис Меллотт и Эвелин, компания проделала в молчании, если не считать всхлипываний Кэтрин и ее тетушки и сердитых вздохов мисс Меллотт.

Филипп, как только вошел в дом, немедленно направился к себе, попрощавшись с дамами лишь холодным кивком головы.

Все три леди, изнуренные долгой дорогой и скандалом, стремились поскорее занять приготовленные спальни, но по пути миссис Меллотт нашла в себе силы тихонько пробормотать:

– И что это на него нашло сегодня? Никогда прежде не видела его в таком гневе!

– Иногда он пугает меня, – так же тихо ответила Кэтрин.

Особняк леди Пламсбери находился не так далеко от поместья мистера Несбитта, как дом Рис-Джонсов, и старая дама вернулась к себе вместе со своими гостями еще до полуночи. Несмотря на это, Эмили чувствовала себя утомленной и сожалела о своей уютной спальне на первом этаже, когда, оперевшись на руку мужа, с трудом поднималась на второй этаж. Но настроение леди Гренвилл было лучше, чем ее самочувствие. Она не имела возможности пошептаться с Джейн, но заметила радостную улыбку на лице подруги и предвкушала, что наутро та во всех подробностях расскажет ей о разговоре с отцом.

– И зачем ты притащила меня сюда? – вместо того, чтобы пожелать жене доброй ночи, с досадой произнес лорд Гренвилл, когда супруги остановились у дверей в комнату Эмили. – Не лучше ли было встретить Рождество дома?

Леди Гренвилл пожала плечами – ее муж, кажется, превращается в старого брюзгу. И это в тридцать лет!

– Меня интересует один джентльмен… – загадочно протянула она, собираясь объяснить Уильяму, что Джейн хотела бы женить Ричарда на мисс Несбитт, но после сегодняшнего вечера надежд на это не осталось.

– Что ж, теперь я понимаю, – увы, Уильям не дослушал ее.

Прежде, чем Эмили успела продолжить фразу, лорд Гренвилл зашагал по коридору. Его спальня находилась в дальнем крыле здания, и жена, со своей больной ногой, не смогла бы догнать его, как бы ни старалась.

Озадаченная, молодая женщина вошла в комнату, где Хетти уже ожидала свою госпожу.

«Жаль, что я не смогла рассказать ему историю о возможной помолвке Соммерсвиля и Флоренс Несбитт, – думала она, пока горничная перебирала ее локоны. – Нельзя, чтобы ему пришла в голову мысль, что Джейн интересуется Несбиттом по другой причине. Впрочем, я не успела назвать Несбитта, Уильям сразу ушел. Неужели он мог подумать, что какой-то мужчина привлек мое внимание?»

Изумленная своей догадкой, она дернулась, и щетка едва не застряла в ее густых волосах. Хетти поторопилась извиниться, но Эмили тут же успокоила ее.

– Я сама виновата, не надо было так резко поворачивать голову.

«Бог мой, мой муж решил, что я собираюсь вступить в любовную связь с другим мужчиной! Я отдала бы все свои брильянты, лишь бы узнать, что он подумал, когда я так сказала! Тем более что я ведь не люблю брильянты», – тут леди Гренвилл не смогла не улыбнуться, она умела посмеяться над собой.

Эмили постаралась избавиться от Хетти поскорее, наспех прочла молитву и забралась в постель. Она утомилась за эти несколько дней бесконечных поездок на празднества к знакомым леди Пламсбери и еще утром предвкушала, как завтра сядет в свой удобный экипаж и под смешную болтовню Лори поедет домой, в Гренвилл-парк.

Но сейчас ее мысли занимало не счастливое завершение поездки к бабушке лорда Гренвилла и не семейная драма Джейн, а недавний разговор с супругом. Вернее, последние фразы, которыми они обменялись друг с другом.

Поначалу Эмили находила забавным появление у мужа мыслей о ее возможном романе. Станет ли он хоть чуть-чуть ревновать?

– На моем месте Дафна непременно бы постаралась ввести его в заблуждение, она не раз мне это советовала, – рассуждала молодая женщина. – И, конечно, Даффи одобрила бы меня, если б это оказалось правдой. Но Уильям! Неужели он не почувствовал себя задетым? Пусть он не любит меня и когда-то, еще до нашей свадьбы, говорил, что не собирается стеснять меня, но одно дело – предполагать что-то маловероятное, и совсем другое – узнать, что так оно и есть.

Некоторое время она воображала себя флиртующей с мистером Несбиттом или каким-то другим джентльменом, ей ведь так и не довелось узнать, в чем сила женского кокетства. С юных лет она так же сильно любила Уильяма Гренвилла, как он любил ее старшую сестру, а полученное в двенадцать лет повреждение ноги избавило ее матушку от необходимости поисков жениха для дочери и заставлять девочку изучать все необходимые для этого уловки.

С полчаса Эмили забавлялась, представляя, как роняет веер, а мистер Несбитт торопливо поднимает его под гневным взглядом лорда Гренвилла, или, и того лучше, она сама неловко встает на больную ногу и падает прямо на руки какому-нибудь обаятельному мужчине.

Вскоре, однако, она почувствовала отвращение к себе, хотя еще не успела сделать ничего дурного.

– И как мне только в голову могло прийти подобное? Рассуждаю совсем как Дафна, чье поведение так часто осуждала в последние месяцы! Завтра же объяснюсь с Уильямом! Достаточно и того, что я скрыла от него кражу ожерелья, которое он подарил мне!

Леди Гренвилл решительно погасила лампу и закрыла глаза. За свои благие намерения она была незамедлительно вознаграждена – мрачные сны не тревожили ее ночной покой, а дурные предчувствия, которым самое время было появиться, где-то задержались.

11

После завтрака Джейн и Эмили отошли в сторонку от остальной компании, чтобы немного поболтать. В холле было слишком шумно, чтобы кто-то смог их подслушать, – гости леди Пламсбери разъезжались.

– Вчера, без этой шляпки, ты выглядела намного моложе, – поддразнивал Ричард Соммерсвиль Кэролайн, младшую сестру леди Гренвилл.

Кэролайн недавно исполнилось восемнадцать лет, и она мечтала о том, чтобы знакомые считали ее взрослой рассудительной барышней, похожей на мисс Джейн Соммерсвиль, и в то же время восхищались ее живостью, которой она не уступает мисс Сьюзен Холтон.

Увы, лорд и леди Уитмен, родители Кэролайн, продолжали видеть в ней ребенка. Они потеряли старшую дочь Луизу и сомневались в том, счастлива ли в браке их вторая дочь, Эмили, стоит ли винить их за нежелание признать, что Кэролайн выросла?

– А ваша сестра сказала, что мне идет эта шляпка! – с чопорным видом заявила леди Кэролайн.

– Одна леди никогда искренне не похвалит другую, по моим наблюдениям, – не унимался Ричард. – Вот если бы это сказал тебе какой-нибудь джентльмен, тогда другое дело.

– Откуда вам знать, мистер Соммерсвиль, может быть, джентльмен мне это тоже говорил! – кокетливая половина Кэролайн ненадолго взяла верх над благовоспитанной.

– Вот как! Хотел бы я знать, кто же этот джентльмен! Вчера у Несбиттов было не так уж много джентльменов, способных оценить миленькую шляпку на красивой головке. Пожалуй, кроме меня, еще Рис-Джонс мог бы обратить внимание на прелестную леди вроде тебя, но он был так занят мисс Несбитт… Так что тебе остается только поверить мне на слово и отдать шляпку своей горничной!

Кэролайн чуть покраснела и отвернулась от Ричарда как раз вовремя, чтобы заметить недовольную гримаску Дафны. Миссис Пейтон, к радости ее подруг, вела себя с Соммерсвилем не более любезно, чем обычно, и об их романе еще не начали болтать соседи.

– Мой брат, кажется, решил вскружить голову Кэролайн! – заметила Джейн, наблюдавшая за сценкой в холле.

– Только не моя сестра! – Эмили обернулась, на лице ее отразилась тревога, которая должна была бы оскорбить Джейн, но мисс Соммерсвиль отдавала себе отчет в том, сколь незавидной партией считали ее брата те, кто был с ним хорошо знаком.

– Не беспокойся, я пошутила, – Джейн улыбнулась как можно беззаботнее, но Эмили еще несколько мгновений наблюдала за сестрой, пока Кэролайн не подошла к матери.

– Мы отвлеклись от главного, – леди Гренвилл снова повернулась к подруге. – Судя по тому, какой у тебя довольный вид, разговор с мистером Несбиттом сложился удачно.

– Лучшего и пожелать нельзя! – Джейн понизила голос. – Мистер Несбитт уже давно задумывался о том, что он мог бы быть моим отцом, но моя матушка ни слова ему не сказала. Как и я, он очень удивился ее неожиданному выбору – она сохранила эту тайну от него и поделилась ею с подругой, да еще в письме! Но это недоумение не помешало ему признать меня своей дочерью, стоило нам поговорить всего несколько минут!

– Как же я рада за тебя, дорогая! – лишь присутствие в холле еще десятка человек помешало Эмили обнять подругу. – Какая тяжесть, должно быть, упала с твоей груди!

– Я и сама еще не осознала, что моим мукам пришел конец! – Джейн не спала почти всю ночь, строя планы на будущее. – Вот только не знаю, что теперь будет… Мистер Несбитт ведь не сможет открыто признать меня своей дочерью, ни ему и мисс Флоренс, ни нам с Ричардом не нужен скандал.

– Вам придется хранить свой секрет и дальше, лишь бы только человек, который написал тебе о мистере Несбитте, не разболтал кому-нибудь о том, что ему стало известно из письма твоей матери.

– Или не стал требовать у меня еще денег, – мисс Соммерсвиль знала, что никогда не сможет забыть о незнакомце, осведомленном о ее семейной тайне.

– Ты рассказала отцу о том, как узнала о его существовании? – Эмили заговорила шепотом, заметив, что леди Уитмен и Дафна слишком приблизились к ним с Джейн. – Как он отнесся к тому, что ты вынуждена была заплатить пятьсот фунтов?

– Думаю, он рассердился, но тут же выписал мне чек на тысячу фунтов! – Джейн готова была подхватить юбки и закружиться по холлу, чем несказанно удивила бы леди Пламсбери и ее гостей. – Я отдам тебе долг и еще успею сшить у миссис Мюриэл новое платье к свадьбе Сьюзен! А то, что я приготовила для этого события, надену на другой день, когда кузина миссис Говард устраивает большой прием.

Эмили обрадовалась щедрости мистера Несбитта. В последние два года ее подруга жестоко страдала из-за недостатка средств, и характер ее портился, а свойственная Джейн практичность уступала место завистливости и корыстолюбию. Эти перемены не радовали леди Гренвилл, как и стремление подруги любой ценой изменить существующее положение.

«Теперь все будет по-другому, – подумала Эмили. – Мистер Несбитт так богат, что ему не составит труда обеспечить Джейн достойное приданое. И он не позволит Ричарду нанести сестре урон. Но как джентльмены, которые могли бы понравиться моей дорогой подруге, смогут узнать, что она стала независимой молодой леди?»

– Как приятно слышать хорошие новости! Мы с тобой надолго запомним это рождественское чудо!