Волшебный дуб, или Новые приключения Дори Рой Олег
– Ягоды подойдут? – деловито уточнил Дубок.
– Да, подошли бы.
Дубок замолчал, а Дори снова тяжело вздохнул: что ж поделать, если еды никакой нет, а идти за ней страшно. Придется так и сидеть… единственное, что пить тоже хотелось, но с этим справиться проще.
«Почему в мире людей всегда так неуютно, – тоскливо подумал Дори, – то снежками закидывают, то гоняют, а тут еще голодным сидеть». Он все-таки задремал, привалившись спиной к теплому корню Молодого Дубка, и не сразу проснулся, когда деревце принялось его звать.
– Дори! Дори!!! Проснись!
– А? Что?
Юный гремлин оглянулся по сторонам с искренним удивлением: ему снилась Крония. Во сне Дори с Лори поженились и завели двоих маленьких гремлинят, да ни о каком мире людей и не вспоминали. Понадобилось пару секунд, чтобы сообразить, где он, что происходит и почему так бурчит в животе.
– Я же волшебное дерево, – гордо сказал Молодой Дубок, – а это значит, могу уговорить растения делать то, что мне хочется.
– И что же ты сделал? – осторожно уточнил Дори.
– Я вырастил рядом со своими корнями кусты малины и ежевики. И ягоды уже созрели. Они вообще здесь не так хорошо растут сами по себе и не зреют быстро, но я старался изо всех сил, чтобы тебя покормить.
– Э-э-э… спасибо, – ответил все еще не до конца проснувшийся Дори. – Я могу их съесть?
– Конечно, я же для тебя их и выращивал. Только не поранься, там шипы.
Дори кивнул, он аккуратно положил волшебное зеркальце и полез на выход из-под корней Дубка. Как тот и говорил, вокруг раскинулись заросли малины и ежевики, да все-все ягоды были зрелыми, просто рви и ешь.
– Ух ты! – восторженно проговорил Дори. – Спасибо!
Когда он вернулся назад в свое убежище, то был значительно более сытым и довольным, чем до этого.
– Спасибо большое, – снова поблагодарил Дори, – жаль, ты мне с медальоном волшебным помочь не можешь.
– Ну… – задумчиво начал Дубок. – Я могу его немного зарядить, чтобы он хоть светить начал, хочешь?
– Можно, – кивнул Дори, – а что делать-то надо?
– Приложи его к корню и все.
Дори послушно снял медальон и сделал, как говорил Дубок.
– Готово, – через пару секунд сказал тот.
Юный гремлин непонимающе уставился на медальон, а потом его открыл. Действительно, он светился как хороший волшебный фонарь. К сожалению, ничего больше не работало: ни игры, ни ведьмометр, ни связь.
– И еще раз спасибо, – сказал Дори, закрывая медальон.
– Не за что.
Теперь можно было бы и спокойно подремать. Гремлин уснул почти до самого утра. Сны ему почти и не снились, а разбудил его голос со стороны зеркальца. Юный гремлин подхватил его и увидел в отражении обеспокоенную мордочку Лори.
– Почему ты не отвечал? – спросила его возлюбленная. – Я уже волновалась!
– Извини, – ответил Дори, – я поесть отходил, а потом вовсе уснул.
Лори просияла и, проговорив что-то вроде: «Ну и молодец, что поел», исчезла. Теперь в отражении ее сменил Эрген.
– Здравствуй, сынок, – сказал Солнечный Правитель.
– Привет, пап, – кивнул Дори.
– Что решил мой родитель? – задал вопрос уже Молодой Дубок.
Эрген нахмурился, а потом морщинки на его лбу разгладились, и он улыбнулся.
– Не сразу понял, кто это с тобой, – признался отец Дори, – ну здравствуй Дубок, знакомы будем. Я Эрген, а та милая юная особа, что говорила до этого – Лори.
– Мой друг Дори много рассказывал о вас обоих, – церемонно отозвался Дубок, – но, прошу вас, скажите, к какому решению пришел мой родитель.
– Тебе ничего не угрожает, – ответил Эрген, – Огромный Дуб поверил, что ты не желаешь ему зла, и он тоже жаждет встречи. Но при этом и он, и особенно мы с Тананной, это Лунная Правительница Кронии, опасаемся последствий…
– Каких последствий? – хором спросили Дори с Молодым Дубком.
Эрген пожал плечами и с явной неохотой ответил:
– Злой колдун может повредить вам. Рано или поздно он поймет, что ты не на его стороне. Если бы была возможность как-то блокировать магию, что ты даешь ему и его заклинаниям…
– Не получится, – помотал головой Дори, – мы же об этом уже говорили, папа.
– Да-да, я помню, – вздохнул Эрген, – в общем, он может сам попытаться срубить Дубок или отравить его, или сделать что-то такое же злое.
Дори задумался: его до ужаса и трясущихся коленок пугало, что колдун явится за ним, но и вреда для Молодого Дубка не хотелось, они ведь с деревцем только-только подружились.
– А можно послать кого-то ко мне на помощь через портал? – уточнил Дори.
– Тоже об этом думали, – Эрген дернул себя за бороду, – но Тананна предупредила, что из-за этого ткань между мирами совсем по швам разойтись может, а это серьезная беда. Огромный Дуб сказал, что отправится к вам помощь, когда он корнями с Молодым Дубком соединится.
– Мне еще два с половиной неба дорасти до Кронии осталось, – ответил тот, – я постараюсь изо всех сил, но на это уйдет время. Меня перестали подкармливать зельем роста.
Дори прислушивался к этому разговору, шевеля ушками: может, не все так плохо было? Вот дорастет Дубок до родины, прибегут и прилетят воины, ведьмы и птицы-стражи на помощь, вмиг разберутся с колдуном и не придется трястись от страха.
– Но беда вот в чем, – продолжил Дубок, – я буду более чем беззащитным в процессе роста. Не смогу защитить ни себя, ни Дори.
Юный гремлин моргнул раз или другой, силясь понять сказанное.
– Но… может, обойдется? – предположил Дори.
– Может и обойдется, – кивнул Эрген, – но лучше будет, если ты поможешь.
Дори с полной ясностью понял, что вот его опять отправиться на подвиг, который ему совсем не нужен. Только успел дыхание перевести и понадеялся, что все самое страшное позади, как что-то новое придумали!
– А как же я могу помочь? – спросил Дори. – Я ведь не колдун!
– Ты мог бы его отвлечь, – предположил отец.
– Именно, – добавил Дубок, – пока он будет занят тобой, то не обратит внимания на то, как я вкладываю все свои силы в рост, не заметит, что я вот-вот соединюсь с Кронией.
– Нет-нет-нет, – запричитал Дори, хватаясь за голову одной рукой, в другой он все еще держал зеркальце, – это же страшно! А вдруг колдун меня в жабу превратит? Или в муху и прихлопнет? Или еще что-то ужасное случится?
– Но на тебя вся надежда, – сказал Дубок, – прошу тебя, друг мой.
– Дори, тебе ведь не нужно побеждать колдуна, – мягко сказал Эрген, – достаточно отвлечь его, чтобы он не навредил Дубку.
Дори хотел бы помочь, но при этом ужас перед волшебством хозяина избушки с жуткими масками, пересиливал все остальное. Сердце юного гремлина сжалось в комочек и билось так учащенно, будто вот-вот выпрыгнет из груди.
– Я же не смо-о-огу, – простонал Дори.
– Ну что же, – сказал Эрген, – я даже знаю, кто может тебе уговорить. Подожди.
В зеркале опять появилась Лори. Дори уже видел ее сегодня, но мог поклясться, что черная шерстка его возлюбленной не выглядела такой пушистой, а шею не украшал широкая синяя лента. Она принарядилась и причесалась, пока шел разговор.
– Ты очень красивая, – от всей души сказал Дори.
– Спасибо, – Лори смутилась, а потом резко посерьезнела и добавила: – Тебе нужно быть храбрым. Ты ведь настоящий герой, а герои всегда храбрые!
Дори испытывал смешанные чувства, когда она так говорила: его и радовало то, что его возлюбленная верит в него, но при этом и пугало. А вдруг он окажется недостаточно героичным? Лори уже призналась, что тоже его любит, а еще, что это Настоящая Любовь, но вдруг она передумает, если он ее как-нибудь расстроит? Но нельзя врать своей Истинной Любви! Юный гремлин решил, что ему надо набраться смелости и рассказать обо всем прямо сейчас.
– Лори, – тяжело вздохнул Дори, – я должен тебе признаться.
– Что такое? – заволновалась она. – Ты ранен, а молчал? Говори, прошу тебя.
– Нет, со мной все в порядке, – заверил ее Дори, – ну почти в порядке… то есть в порядке. Но не совсем… Лори, не волнуйся!
Он зажмурился, пытаясь выстроить в голове все те слова, что собирался ей сказать. Вот смешное дело: когда он об этом только задумался, так все проще казалось, и он вовсе в мыслях не путался. А теперь вот не получалось и он пугал Лори еще больше.
– Я не такой и храбрый, – выдавил из себя Дори, – совсем не храбрый. Я трус, Лори. Вот что ты должна знать! Я никогда не совершал подвигов, а потом еще и трясся как осиновый лист на ветру. Понимаешь? Ты меня больше не любишь?
Лори смотрела в отражение очень грустно, и Дори принялся теребить и лохматить кисточку на хвосте: он так и знал, что она в нем разочаруется! Сейчас вообще исчезнет из отражения и уйдет туда, где нет никаких зеркал, а он ее больше никогда и не увидит… но Лори, несмотря на все те ужасы, что начал придумать себе Дори, заговорила:
– Я понимаю, что ты приукрашиваешь свои подвиги, – мягко сказала она, – всегда понимала. И меня, тоже честно признаюсь, это раздражало в тебе…
– Эх, – вздохнул Дори. – Я больше не буду… ну разве что чуточку. И это если в Кронию еще вернусь.
– Но дело в другом, – продолжила Лори, она прижала руку к груди и заговорила быстрее, с большим жаром: – Вот теперь я вижу и понимаю, что ты – герой. Ты делаешь столько всего, ты кидаешься на помощь, когда зовут, ты борешься со страхами каждый день и побеждаешь. Ты уже поверг Цестинду, неважно, как и с чьей помощью, главное, что поверг. Вся Крония любит тебя. И я тоже люблю. Больше всех в мире!
Дори украдкой вытер выступившие на глазах слезы: он и не думал, что всегда такая сдержанная Лори сможет настолько чувственно рассказывать о своих мыслях. Но она говорила дальше:
– Когда ты обратил на меня внимание, стал слушать мои советы… пусть не все, но слушать… а потом, когда мы говорили с тобой обо всем на свете – я поняла, что ты моя Настоящая Любовь. Это было так странно и незнакомо, да и я решила посмотреть, что станет делать герой Кронии. И ты не испугался! Пришел и потребовал нарушить традиции, попросил меня стать твоей женой. Ты смелый Дори, просто не понимаешь, насколько. Главное ведь не то, что ты боишься, а то, что все равно делаешь.
Она замолчала, и даже в мутноватом отражении было заметно, как ярко и восторженно сияют глаза Лори.
– Да я не смелый, – начал Дори смущенно, – просто так выходит. И я не всегда думаю, как все может пойти… спасибо, что ты так думаешь, но…
– Просто согласись с девушкой, сынок, – подсказал голос невидимого в отражении Эргена. – Добрый совет тебе от старика. Если ты будешь еще и спорить, как комплименты делает, – долго не проживешь.
После этого Дори услышал, как отец тихонечко смеется.
– Будь храбрым, – повторила Лори. – Ради меня и ради всей Кронии. Мы любим тебя и ждем домой, с очередным успехом и тысячью новых историй о победе добра над злом! Только не надо слишком уж выдумывать, хватит и настоящих подвигов.
– Я постараюсь, – честно пообещал Дори, – да и выбора у меня все равно ведь нет! Только и остается идти колдуна отвлекать.
– Я горжусь тобой, Дори, – торжественно сказала Лори. – И буду рада, когда мы поженимся.
Ее изображение погасло, и в зеркальце снова отразилась одна испуганная мордашка Дори
– Что же мне теперь делать? – тоскливо спросил он. – Вот как я могу колдуна отвлечь надолго? Еще и самому при этом не пострадать?
Дубок промолчал, но откуда-то из переплетения корней раздался другой голос, высокий и писклявый:
– Ломать маски иди, что еще.
Только отчаянье и усталость не дали Дори высоко подпрыгнуть и в который раз удариться головой.
– Кто здесь?!
Юный гремлин открыл медальон и направил свет туда, откуда раздавался голос. В переплетении корней сидела крыса. Она прищурилась, но убегать не стала.
– Свет убери, а? – сказала она и дернула носом. – Поесть дашь? Нет? Ладно. Жаль.
– А ты кто? – Дори закрыл медальон и потер глаза: он теперь в полутьме почти ничего не видел.
Голос крыс раздался уже с другой стороны:
– Рисс меня звать. Крыса я, как видишь. И мы уже встречались.
– Не помню тебя, – ответил Дори, он оглянулся и все-таки заметил притаившуюся уже в другом месте крысу, – это точно не был другой гремлин, а не я?
– Пфф, я в банке сидела, – сказала крыса Рисс. – Которую ты в Крепости расколотил. Спасибо тебе, кстати. Честно.
Дори еще раз внимательно к ней присмотрелся: определенно, шерстка была самой обычной, серой, а вовсе не такой цветастой, как у сбежавшей из банки в избушке колдуна крысы.
– А ты точно она? – осторожно спросил Дори. – Не обижайся, но та крыса поярче была. Хотя и ты симпатичная, как для крысы.
– Ха! Так не проблема с цветом-то, – ответила Рисс, и ее шерсть пошла зелеными, красными и фиолетовыми полосами и пятнами. – Я могу менять окраску, как захочу. Хоть крапчатой быть, хоть в мелкий цветочек.
Она снова стала серой и принялась чистить мордочку.
– А… хорошо тебе, – сказал Дори. – Ты что-то сказала про маски? Что сломать их надо или как-то так.
– Точно, – Рисс убрала лапки от мордочки и шевельнула ухом, – новый хозяин Крепости с помощью них выглядит каждый раз по-другому. А на самом деле он обычный себе гремлин. Ну прям как ты.
– Я об этом говорил, – поддакнул Дубок.
– Ясно, – ответил Дори, – а чем это мне поможет? В смысле, чем поможет, если маски разбить? Ну не сможет он чужого облика принимать, но мне-то это что даст? Он ведь все равно сможет превратить меня в лягушку.
– Лица свои менять не сможет, да, – сказала Рисс, – а за магию не боись, у него силы никакущие. Считай, нет вовсе волшебства в нем. Маски разобьешь, он часть связи с Крепостью потеряет.
Дори удивленно уставился на крысу: как это у колдуна и колдовских сил нет? Юный гремлин даже подумал, что вдруг, пока Рисс в той жиже плавала, разум растеряла. Да и вообще, как-то редко он даже в Кронии говорящих крыс видел, врядли они умные.
– А откуда ты это все знаешь? – решил уточнить у Рисс Дори.
– Я в магии шарю, – ответила крыса, шевеля усами, – была питомцем Цестинды. Потом ведьма эта из ума совсем выжила, меня в банку запихала. А я за Крепостью наблюдала. Ух, ну и вреднючее здание! Спасибо еще раз, кстати. По гроб жизни благодарна буду.
Дори задумчиво кивнул. Он теребил кисточку на хвосте и думал, доверять ему Рисс или нет.
– А почему ты мне помогаешь? – спросил Дори.
– Пф-ф-ф, ты меня спас считай! Я в долгу перед тобой, говорю же. – Рисс с комфортом устроилась между корней. – Ну и колдунишка этот, который и не колдун, не по нутру мне. А Крепость совсем шифером того, если понимаешь.
Не то чтобы Дори понимал все, что крыса говорила, но он кивнул и решил пока что не перебивать Рисс: и невежливо, и вдруг она что-то полезное скажет.
– Кстати, а как там в Кронии? – неожиданно сменила тему Рисс. – Кто Лунная Правительница?
– Великолепная Тананна, – ответил Дори.
– А-а-а, – протянула Рисс и снова дернула носом, – вот оно как… Ти хорошая тетка, и мышь ее летучая мне всегда нравилась. Хотя странно, что не Мина… – Рисс замолчала, задумчиво повела носом из стороны в сторону.
Дори кашлянул, привлекая к себе ее внимание.
– А уничтожение масок точно поможет отвлечь колдуна?
– Ага, – ответила Рисс, – зуб даю. Еще и части сил лишит, он-то через маски с Крепостью связан… ну или она с ним. Магию ему давала, а сама на его настроении сидела.
Дори решил не уточнять, как можно сидеть на чьем-то настроении, он всегда считал, что это что-то не совсем подходящее. Садиться ведь можно на стул там или камень, даже на воду уже не сядешь или на воздух, а настроение – это еще более хрупкая штука. Но кто этих колдунов и колдовские приспособления знает.
– Но как я смогу с ними что-то сделать? – спросил Дори скорее не Рисс, а самого себя.
Он еще не закончил говорить, как земля под ним завибрировала, и корни Дубка вытолкнула волшебный топор прямо перед гремлином.
– Так, я подозреваю, тебе будет проще уничтожать маски в Крепости колдуна, – сказал Молодой Дубок. – Волшебство топора поможет.
– Да, проще! – согласно пискнула Рисс. – Слушай, дерево, а можно я твою кору погрызу?
– Нет! – возмутился Дубок. – Не смей.
– Так что, голодной сидеть? Я целую вечность не ела!
– Я поищу, где тут рядом сыроежки растут, – заботливо ответил Дубок. Или сам выращу для тебя.
– Спасибо! – пискнула Рисс. – Ты теперь мой самый лучший друг.
Крыса проскользнула между корнями и скрылась из вида.
– Я теперь пойду в рост, – серьезно сказал Молодой Дубок, – буду очень занят и не думаю, что смогу даже вести с тобой беседы. Но я верю в тебя, Дори, мне больше не на кого рассчитывать.
Великий герой Кронии тяжело вздохнул и взялся за ручку топора. Почему так всегда с ним происходит? Не хочет он никаких подвигов, на солнышке бы лежать или в тенечке… ну можно по дому какую работу делать, а всем подавай героизм. Дори это уже утомило. Даже мысль о перссказе своих подвигов многочисленным кузенам и кузинам больше не радовала. Куда ни глянь – ничего хорошего. Ну кроме того, что когда вернется – поженятся с Настоящей Любовью. Только это и помогало, а не то бы Дори лег прямо тут на землю и разрыдался.
– Я пойду? – с безнадежностью в голосе спросил он.
– Желаю тебе удачи от своего имени и имени моего отца, – очень серьезно и важно ответил Дубок, – я же постараюсь добраться корнями до нашей родной Кронии так быстро, как только смогу.
– Вперед и с песней! – добавила затаившаяся среди корней Рисс.
Глава семнадцатая
…в которой юные натуралисты разделяются, Коми принимает решение, а Дори сбегает из двух засад, но в третью все-таки попадает.
Что же делал Коми в то время, когда его враг связывался со своими родными и любимыми?
Когда нынешний хозяин Крепости вернулся в избушку, то уже не застал там ребят, но увидел распахнутую дверь, осколки стекла на полу и сорванную штору. А сама Крепость была просто вне себя.
«Он был здесь!» – бесновалась она.
– Кто? – спросил Коми и поднял с пола пыльную штору.
«Твой кузен, о великий маг, – почти прошипела Крепость, – он явился, когда я дремала, и похитил один из магических артефактов».
– Что?! – вскричал Коми. – Почему ты не позвала меня?
«Это так не работает, – с явной тоской ответила ему Крепость. – Я чувствую тебя, я чувствую через тебя, но не могу связаться с твоим разумом».
– Жаль, – вздохнул Коми. – Иначе бы я пришел сюда и показал отвратительному Дори, где орки зимуют!
Он свернул штору и затолкал ее в угол, Коми довольно небрежно относился к работе по дому и не видел в ней нужды, все равно ведь это не больше, чем иллюзия. Когда у Крепости будет достаточно магических сил, так она сможет и во дворец превратиться.
– А что этот мерзкий Дори украл? – спохватился Коми.
«Зеркальце любящих сердец, – проворчала Крепость, – он теперь может связаться с Кронией, если там есть кто-то, кто ему дорог».
Коми хохотнул.
– Тогда нам не о чем волноваться, он дорог только сам себе.
Коми был искренне уверен в своих словах, в его голове уже сформировался образ Дори, как злобного и самовлюбленного гремлина, которому доставляет радость лишать счастья других.
«А еще он испортил несколько вещей, – продолжила Крепость, – прежде, чем уйти».
– Мне не нравится, что он был здесь, – буркнул Коми. – Мы должны его поймать.
«Мы должны его убить», – продолжила Крепость.
Коми замахал руками.
– Нет-нет, это слишком… я подумал, что не стоит такого делать.
«Стоит, о великий маг. Подумай сам, если твой гадкий кузен Дори будет жить, то тебе никогда не знать ни покоя, ни отдыха. Его образ вечно будет терзать тебя, отнимать твои силы и приводить в ярость… направь же все свои силы на него, всю эту ненависть и все свое страдание. Избавь оба мира от Дори».
Коми задумался: он никогда не хотел доходить до убийства, но Крепость права: ему станет легче, если Дори исчезнет, прекратит сущестовать.
– Ну… может, – сказал он вслух.
«А еще, – как бы, между делом, отметила Крепость, – ко мне заявлялись дети рода людского».
– Проклятье, – схватился за голову Коми, – они ведь все поняли!
«В их рядах нет единства, – спокойно ответила Крепость, – если ты поторопишься, великий маг и мой господин, то успеешь отыскать их и рассказать свою версию».
– Что же мне им сказать? – Коми обвел вокруг себя рукой. – Что колдовские штуки просто ничего не значат?
«Ты недооцениваешь невежество людей в этих вопросах, – в голосе Крепости клокотала ярость, но Коми был уверен, что не он ее причина, а жители этого мира, – я изучала, как могла и что могла. Тебе достаточно будет назваться коллекционером или же заявить, что волшебные вещи собирали твои родители. Дети рода людского должны поверить тебе и принять этот ответ как истину».
– Если ты так уверена, то я попробую, – сказал ей Коми.
«Попробуй, но завтра утром, – подсказала Крепость, – сейчас они уже отправились домой, да и тебе стоит поспать».
Коми зевнул: ему действительно внезапно захотелось спать. Он закрыл окно и смел осколки от склянок в угол. Крепость проворчала что-то в его мыслях, но слишком неразборчиво, чтобы на это стоило обращать внимание.
Ночь прошла для него беспокойно: Коми мучили кошмары, в которых Дори раз за разом получал все, а потом хохотал над униженным кузеном. В этих снах у сына Солнечного Правителя отрастали рога, клыки и когти, но вся Крония продолжала его превозносить.
Коми не знал, что это Крепость присоединилась к его снам и насылает кошмары, чтобы его ненависть к Дори разгоралась ярче.
Утро выдалось солнечным, но Коми едва это заметил.
– Мне пора идти к детям, – сказал он.
Коми перекусил пресной лепешкой, которую предложила ему Крепость, и даже не заметил ее вкуса, увлеченный мыслями о мести Дори. Но при этом убийство другого гремлина все еще казалось ему чем-то слишком жутким. Хорошо, что сначала у него будут и другие дела.
«Возьми золотистый шар, поможет тебе отыскать детей, о великий маг», – сказала Крепость, Коми даже не удивился, что на полке появился артефакт о котором она говорила, он уже успел привыкнуть к подобному.
Шар помещался в ладони Коми и был тяжелым, будто внутри него лежала гиря. В перечерченной линиями золотистой поверхности начали мелькать образы.
– Что мне надо делать? – спросил Коми.
Крепость не отвечала, но среди картинок появилась полянка, на которой собрались все шестеро детей.
– Отлично, я знаю, где это, – кивнул Коми.
«Вперед, мой господин, я верю в твои таланты. После того как объяснишься с детьми рода людского, возвращайся, и мы обсудим стратегию».
– Ага, – рассеянно ответил Коми, – вернусь сразу же.
Он вышел из избушки и крепко запер за собой дверь – ему меньше всего хотелось, чтобы мерзкий кузен Дори снова попал внутрь Крепости.
Долго искать детей ему не пришлось: они были на той самой поляне, где он встретил их впервые. И, как раз когда Коми вышел к ним, о чем-то громко спорили, но умолкли, стоило ему показаться.
– Доброе утречко, Каматаш Гребневич, – пожелал самый старший из ребят и помахал Коми рукой.
Остальные пятеро заметно напряглись, а младшая, как и в прошлый раз, когда он с ними встречался, спряталась за спину одного из мальчишек.
– Я обнаружил, что вы побывали у меня дома, – сказал Коми, по привычке, притопывая ногой.
Девочка в очках покраснела, другая, с хвостиками, глянула на него с вызовом, младший мальчик, за которого пряталась третья девочка, тоже явно смутился. Остальные же дети делали вид, что не понимают, в чем дело.
– Наверное, – продолжил Коми, – вы заметили много интересных вещиц, которые достались мне… ну, от родителей. Они были коллекционерами, ездили по мирам… миру, всякое разное собирали. Я храню их вещи, как память.
– Понятно, – сказал старший мальчик, – будем знать.
– И никакой магии, – добавил Коми.
– Конечно, – согласился тот же мальчик.
– Простите, Каматаш Гребневич, – важно произнесла девочка в очках, – мы больше не будем заходить к вам без спросу. Дело в том, что этот зверек, которого вы искали, он был в вашей избушке…
– Лиска, молчи! – вскричала самая маленькая девочка, а потом зажала рот ладошкой и испуганно посмотрела на Коми.
– Да ладно, это ерунда, – ответил он быстро.
– Так что со зверьком? – опять спросила серьезная девочка в очках.
– Да неважно-неважно, – махнул рукой Коми, – убежал так убежал. Работайте, дорогие, работайте. До свидания!
На этом свои объяснения перед ребятами он посчитал законченными и поторопился назад к Крепости. Им еще предстояло обсудить стратегию и подготовить ловушку для отвратительного кузена Дори.
После того, как Коми скрылся в лесу, дети молчали несколько минут.
– Правда, он псих? – озвучил общую мысль Саша.
– Он колдун! – уцепившись за руку брата, возразила Света.
Женя разве руками.
– Бритва Оккама, – с напускной серьезностью в голосе заявил он, – отсечем фантастичные и невероятные вещи. Колдовство – невероятная и фантастическая вещь.
Шура нисколечко не удивилась его словам, скорее бы все реки на Земле высохли, чем Женя откажется от научного занудства.
– Ты же сам все видел! – воскликнула Света.
– Я видел много странных вещей в доме чудака. Но, кроме этого есть и другие факты, – поднял палец Женя, – колдун Каматаш Гребневич, если это его настоящее имя, или нет не так важно…
– Нет, важно! – снова попыталась перебить его Света, но Женя словно бы и не обратил на нее внимания.