Толкование на Послания святого апостола Павла. Часть 2 Болгарский Феофилакт

Учителю свойственно не только увещевать, но и устрашать, показывая, что Сам Бог предстоит Своим ученикам, как это и делает здесь Павел. Заклинаю, говорит, вас Господом, то есть привожу в свидетели Господа, что я не скрыл от вас, что следовало сказать. И не сказал: не живите так, как вы живете, чтобы не уязвить их, но: как поступают прочие народы, примером других вразумляя их. По суетности ума же поступали, потому что служили идолам, были рабами страстей и предавались суете мира. А то, что называется суетой, потому так называется, что мы пользуемся им суетно, ибо не по своей природе оно суетно, так как все создано очень хорошо.

18. Будучи помрачены в разуме, отчуждены от жизни Божией, по причине их невежества и ожесточения сердца их.

Хотя и сиял свет богопознания и чистой жизни, но они омрачили себя, обессилив душевное зрение мглою страстей и житейских попечений. Да, великий и неудобопроходимый поток представляют страсти и мирские заботы, помрачающие разум. Посему живущие так и отчуждены от жизни Божией то есть от жизни по Богу. Потому что жизнь разумная состоит в том, чтобы уразумевать истину. А слепотствующий по отношению к ней в подлинном смысле и не живет, так как истина есть сущность и свет разума.

По причине их невежества и ожесточения сердца их. Итак, если они находятся в неведении, за что же ты их винишь? Неведущего должно научить, а не обвинять. Но это неведение, говорит, произошло в них вследствие ожесточения, то есть бесчувственности; а бесчувственность – вследствие наклонности их к нечистой жизни, так что они достойны обвинения. Да послушай, и что дальше следует.

19. Они, дойдя до бесчувствия, предались распутству так, что делают всякую нечистоту с ненасытимостью.

Не видишь ли, что по доброй воле они сделались столь бесчувственными? Дойдя до бесчувствия, то есть совсем разленившись, не желая делать ничего доброго, дойдя до полной бесчувственности и как бы обезумев, предались распутству. Для чего же? Чтобы совершать нечистоту, потому что ее (нечистоту) поставили себе занятием и беспрестанным делом, и не один вид ее, но всякую. Как же после этого могли они не потерять чувствительности, предавшись всякого рода нечистоте? Ибо нечистая жизнь есть причина и лукавого учения и приводит к непониманию всего хорошего. Поэтому, когда в другом месте услышишь, что предал их Бог превратному уму (Рим. 1, 28), помни и эти слова и, сопоставляя то и другое, разумей, что Бог называется предающим тех, которые сами себя предают то есть попустил и оставил их, так как они сами сделали себя достойными того. И даже выражением с ненасытимостью указывает на добровольную в них бесчувственность. Ибо, говорит, им можно было и деньгами, и удовольствиями пользоваться умеренно, а они, предавшись неумеренности, во всем огрубели и стали бесчувственными ко всему доброму.

20—22. Но вы не так познали Христа; потому что вы слышали о Нем и в Нем научились, – так как истина во Иисусе, – отложить прежний образ жизни ветхого человека, истлевающего в обольстительных похотях.

В таком-то положении находятся язычники, но вы не так познали Христа; потому что вы слышали о Нем и в Нем научились, то есть после того как познали Христа. И не сомневаясь, но вполне уверенно говорит так. Ибо в том и состоит познание Христа, чтобы жить добродетельно, равно как и худо живущий не знает Христа. Они говорят, что знают Бога, а делами отрекаются (Тит. 1, 16). Слова же так как истина во Иисусе так понимай: как язычники живут, так и вам неужто в том же оставаться? Ибо не суета – дело Христово, но истина, учение и жизнь. Грех есть ложь, так как лишен существенности и не имеет цели; добродетель же – истина, так как устойчива и имеет цель. Чему же вы научились, в чем состоит Христова истина? В том, что вы отложили ветхого человека, то есть обычаи прежней жизни и жизнь ветхую и повинную греху.

Истлевающего в обольстительных похотях. Двояко это можешь понимать: или как похоти тлеют, так и сам человек, то есть рассудок, растлевает. Каким же образом похоти тлеют? От болезни и старости увядает красота, и крепость точно так же, и вообще все наконец разрушается смертью. Ибо в тот день исчезают все помышления его (Пс. 145, 4), говорит Давид. Или же: в похотях сказано вместо «от похотей». Так как от них растлевается ваш ветхий человек, как хлопчатая бумага и железо, от чего рождаются, от того и гибнут. Ибо и любовь к славе губит, что касается души – всегда, но бывает иногда и телесно; и удовольствия тоже. Прекрасно же назвал и обольщением наслаждение, происходящее от них. Ибо все это есть подлог и обман, потому что удовольствием только представляется, а в сущности есть горечь. Прелесть (обольщение) в том и состоит – казаться одним и быть другим.

23. А обновиться духом ума вашего.

Чтобы кто-нибудь не подумал, что вводит другого человека, он говорит: обновиться, то есть само обветшавшее обнови и сделай другим. Так что предмет – один и тот же, перемена же только в характере и мысли. Каким же образом могло бы произойти это обновление? Чрез Святаго Духа, Который поселяется в нашем уме, потому что Дух не терпит ветхих деяний. Сказанное такой имеет смысл: обновляйтесь духовным обновлением в уме вашем, а не телесным и в теле происходящим.

24. И облечься в нового человека, созданного по Богу, в праведности и святости истины.

Видишь ли, предмет один, который совлекает с себя и облекается, но одежды различны, именно: порок и добродетель. Ибо как легко раздеться и одеться, так же легки порок и добродетель, если пожелаем. Почему же представляет порок и добродетель под образом человека? Потому что делами характеризуется человек, и они не менее естества показывают человека добрый ли он или злой. Итак, новый человек – это обновленный крещением, который должен быть и крепким, и не имеющим повреждения, и здоровым, ибо все это свойственно молодости.

Созданного по Богу, в праведности и святости истины. Этот человек, говорит, создан не по похоти, а по Богу, то есть от Бога то создание, которое Ему благоугодно, в купели не от воды и земли, но в праведности и святости. Ибо в том сущность такового человека. Праведность – вообще добродетель, как обыкновенно мы и называем праведным человеком безупречного. И Господь, говоря: если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев (Мф. 5, 20), разумеет здесь всякую добродетель. Святость же есть чистота и исполнение всего должного как священного. Например, по отношению к умершим мы говорим: «священный обряд» – когда кто по отношению к ним исполнил должное; и еще: «я все совершил». Но так как в Ветхом Завете говорилось о правде, то он говорит, что она была образом сей праведности. Я же говорю тебе о правде истины и Евангелия. Или в противоположность наружной и лицемерной правде он указал на правду истинную. Хотя сей человек и создан в крещении в праведности и святости, но ему и теперь следует облекаться ими чрез жизнь и дела. И когда ты слышишь, что должно облечься, то уже помышляй, что никогда не следует разоблачаться, как и сказано: облечется проклятием, как ризою (Пс. 108, 18) и: Ты одеваешься светом, как ризой (Пс. 103, 2). И мы имеем обыкновение говорить: «Такой-то надел на себя личину такого-то».

25. Посему, отвергнув ложь, говорите истину каждый ближнему своему, потому что мы члены друг другу.

Сказав о ветхом человеке вообще, потом описывает его и по частям. И, во-первых, устраняет ложь в отношении друг к другу и, что особенно важно и способно пробудить стыд, потому что мы члены друг другу, – как бы так говоря: «Неужели глаз, увидя зверя, лжет ногам и препятствует им бежать? Или же нога, ощутив глубокий ров, скрывающийся под тростником и землей, неужели лжет и не дает знать глазу, чтобы он посмотрел в другую сторону и нашел обход? И вообще во всем ты найдешь то же самое. Посему и мы также не будем лгать друг другу, ибо мы – члены одного тела».

26. Гневаясь, не согрешайте: солнце да не зайдет во гневе вашем.

Сказав: «не лгите», потом, так как от лжи часто происходит гнев, он говорит: «Хорошо было бы совсем не гневаться, но если случится, то, по крайней мере, не доводите себя до греха, неумеренно предаваясь гневу». А некоторые говорят, что один только есть безгрешный гнев, – именно против демонов и страстей, который и предлагает нам здесь святой апостол.

Солнце да не зайдет во гневе вашем, да не остается, говорит, в тебе надолго это чувство, и пусть не оставляет вас врагами заходящее солнце, дабы свет его не осиял вас недостойными и чтобы ночь еще боле не разожгла сего огня посредством помыслов и не способствовала возникновению злых умыслов.

27. И не давайте места диаволу.

Враждовать друг с другом – это значит давать место диаволу. Ибо до тех пор, пока мы соединены и сплочены, он ничего не приносит своего, так как не находит места; когда же заметит какой-нибудь раздор в нас, тогда, находя место, просовывает сначала голову, подобно змею, а потом забирается и всем своим извивающимся телом.

28. Кто крал, вперед не кради, а лучше трудись, делая своими руками полезное, чтобы было из чего уделять нуждающемуся.

Видишь, какие члены у ветхого человека: ложь, злопамятство, воровство? И не сказал: да будет наказан крадущий, – но: да отстанет, говорит, от этого зла. Ибо то дело внешних судилищ, а это – учение Христово. Где же так называемые кафары (чистые), а на самом деле исполненные всякой нечистоты, отвергающие покаяние? Пусть они услышат, что снять с себя позорное имя – значит не отстать только от греха, но и делать нечто доброе. Ибо послушай, что говорит далее.

А лучше трудись, делая своими руками полезное, чтобы было из чего уделять дающемуся. Ибо не достаточно отстать от греха, а нужно вступить на противоположный ему путь добра. Прежде он делал зло? Теперь пусть совершает добро, и не просто, а с усилием: чтобы, с одной стороны, – сокрушить тело, которое прежде вследствие бездействия навыкло ко злу, а с другой, – чтобы в достаточном количестве иметь способы к жизни и продовольствию, дабы уделять и другим, – и дабы тот, кто прежде других обирал, теперь благотворил другим. Чудное дело! Евангелие превращает в Ангелов чуть ли не демонов!

29. Никакое гнилое слово да не исходит из уст ваших, а только доброе для назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим.

Гнилым называет слово праздное: безрассудное и неуместное, каковы – шутка и пустословие. Но еще более гнило и, так сказать, зловонно – срамословие, брань и клевета. Ибо не за дело только, но и за слова дадим ответ.

А только доброе для назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим. То есть будем говорить то, что назидает ближнего, потребно в предлежащей нужде и не безвременно и бесполезно, дабы слушающие остались нам благодарными. Потому что если мы будем говорить душеполезное, то слушающие, как получившие пользу, будут благодарны. Или: чтобы слово ваше, говорит, сделало их облагодатствованными. Ибо как миро подает благодать получающим его, так точно и душеполезное слово. Видишь ли, как Павел, к чему убеждает всегда, о том и теперь просит нас, чтобы мы назидали ближнего, то есть самих себя. Ибо тот, кто советует душеполезное другому, конечно, гораздо прежде то делает самому себе.

30. И не оскорбляйте Святаго Духа Божия, Которым вы запечатлены в день искупления.

Если ты, говорит, скажешь слово гнилое и недостойное уст христианина, не человека ты оскорбишь, но Духа Божия, Которым ты облагодетельствован и Которым освящены твои уста. Затем указывает, чем мы облагодетельствованы.

Которым вы запечатлены в день искупления. Ибо Дух запечатлел нас в показание, что мы принадлежим к царскому стаду: не оставил Он нас в числе повинных гневу Божию, но изъял от них и печать наложил, чтобы избавить от сего гнева. Не устыдимся ли после этого оскорблять его? Твои уста запечатлены Духом, чтобы не говорить тебе ничего недостойного Его; не отрешай сей печати.

31. Всякое раздражение, и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою да будут удалены от вас.

Хотя и тем, что выше сказано, он отверг гнев, но теперь как бы с корнем его вырывает, потому что раздражение (то есть суровость) есть корень ярости и гнева. Ибо, когда горькая жидкость (желчь) бывает раздражена, она выступает из заключающего ее сосуда, разливается по всему телу и делает человека зверем. Итак, раздражение есть внутренняя испорченность, лукавство, подготовка к злодеянию; а ярость есть начало гнева, как бы некоторое воспламенение; гнев же – такое состояние, когда он переходит в действие. А так как гнев, если не сопровождается криком, разжигающим его, быстро угасает, то апостол говорит: и крик да будет удален, то есть пусть исчезнет и не останется никакого следа. Ибо крик – это конь, а гнев – всадник: задержи коня, и ты низверг всадника. Отыми также и злоречие, то есть злословие, которое, хотя порождается гневом, но само еще более разжигает его посредством крика. Но так как много бывает людей, тайно уязвляющих, которые ничего не говорят, но тайным образом причиняют вред, которые выжидают незаметно из-за угла причинить зло, посему он присовокупил: со всякою злобою, то есть и с малой, и с большой.

32. Но будьте друг ко другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас.

Так как недостаточно только удерживаться от зла для получения царствия, но нужно и делать добро, ибо если мы будем пренебрегать деланием добра, то попадаем в геенну, если даже и не сделаем зла, как это видно из многих мест в Евангелии (смотри, например, Мф. 3, 10). Посему Павел, отвергая дурное, склоняет к деланию добра и говорит: будьте добры, в противоположность гневу, сострадательны, в противоположность жестокости, прощайте друг друга, то есть бывайте снисходительны и прощайте согрешающих против вас, в противоположность злобе и злословию.

Как и Бог во Христе простил вас. Так как пример гораздо убедительнее, то он и представляет в образец Бога. Он мог даже указать на то, что Бог сказал: прощайте, и прощены будете (Лк. 6, 37), но так как многие сомневаются в будущем, то он указывает на то, что уже совершилось, говоря: «Бог простил нам». Каким образом? Во Христе, то есть с опасностью для Сына Своего и даже закланием Его. Ты, может быть, прощаешь, без опасности для тебя, а Он не так; ты прощаешь брату своему, а Он отпустил и простил тебе, когда ты был врагом. Заметь также, как он вместо того, чтобы сказать: «прощайте друг другу», сказал: прощайте друг друга, показывая, что, когда мы прощаем друг друга, этим самым и себе заслуживаем милость.