Лис Улисс и потерянный город Адра Фред

Но Берта была неумолима.

– В другой раз! – она решительно встала и обратилась к удивленным Башенкам: – К сожалению, мы должны идти. Нас ждут.

– И ищут, – добавил Евгений, поднимаясь с места.

Глава семейства развел лапами.

– Ну, что же, раз так, то конечно. Идите, если пора.

– Тихо! – внезапно крикнул Теодор Башенка, навострив уши. Все замолчали и прислушались. Откуда-то снизу донесся тихий стук.

– Погреб! – охнула Мама Башенка.

– К оружию! – призвал Папа Башенка.

Тигры кинулись в угол гостиной и вооружились: Папа Башенка схватил ружье, Мама Башенка, Теодор и Ирина взяли каждый по ножу и дубинке, и даже маленький Аркадий поднял с пола железный прут, воскликнув:

– Мы им покажем! Пусть белегутся!

– Да что происходит? – ошеломленно спросил Константин.

– Воры! – лаконично ответил Теодор Башенка, устремляясь в погреб. За ним, с криками и угрозами, бросились остальные члены семейства.

– Так это они от воров вооружились, – сказала Берта с раскаянием в голосе. – А я уже подумала невесть что.

– Ну, подумала и подумала, – пожал плечами Константин. – Подумаешь, подумала. В общем, воры – не наше дело. Это же не ужин. Ну что, пошли отсюда?

Но Берта внезапно покачала головой.

– Нет! Так не годится. Мне стыдно перед Башенками. Они были к нам добры, а мы к ним – несправедливы. Я не уйду, пока не увижу, что с ними все в порядке.

Константин подарил лисичке тяжелый взгляд.

– А передо мной тебе не стыдно? А ко мне ты была справедлива? Ты прервала самую блестящую мою речь за последние годы, ну ладно, дни! Задушила мое вдохновение, прирезала мою музу, наступила на горло моей песне и потопталась на ней! А теперь, оказывается, все это было напрасно!

– Остынь, – сказала Берта. – Если бы не я, то все равно твое вдохновение придушили бы воры, и твой удивительный и абсолютно лживый рассказ по-любому бы прервался.

– Лживый рассказ, – в голосе кота задребезжала горечь. – Ты слышишь, Евгений? Это она про художественный вымысел, между прочим. Представляешь, что скажет эта приземленная реалистка, когда прочитает твой роман? На твоем месте я бы ее к нему и близко не подпускал!

Берта фыркнула и решила, что Константин недостоин той гневной отповеди, которая звучала в ее голове.

– Я пошла в погреб.

И она пошла – такой твердой и уверенной походкой, что становилось предельно ясно: усилиями одного кота и одного пингвина ее не остановить. Поэтому коту и пингвину не оставалось ничего другого, кроме как последовать за обуреваемой жаждой покаяния подругой.

В погребе их ждала картина, напоминающая поле битвы непосредственно перед сражением. Возле двери в угрожающих позах стояли Башенки, готовые в любой момент пойти в атаку на врага, расположившегося у противоположной стены. Численностью враг превосходил защитников дома, но сильно уступал им в росте и комплекции.

Ворами оказались крысы. Их было около дюжины, они были одеты в старые и поношенные комбинезоны, а вооружены – палками и камнями. В середине композиции возвышался самый внушительный крыс – главарь. Он был единственным из всей компании, кто держал не камень и не палку, а кое-что посерьезней: пистолет.

Перед крысами валялись мешки с продовольствием – это и был предмет спора: еда, принадлежащая Башенкам, которую воры не успели утащить.

– Если припретесь сюда еще хоть раз, пеняйте на себя! – пригрозил Папа Башенка.

– Мы не сдадимся! – ответил на это главный крыс. – Наше дело правое, мы хотим прокормить наш народ!

– Да на здоровье! – возмущенно воскликнул Теодор Башенка. – Ваш народ, вы и кормите! А мы-то с какой стати должны кормить ваш народ?

Главарь оскалился.

– Проклятые эгоисты! Раз построили дом на нашей земле, то ваши запасы принадлежат нам!

– На вашей земле?! – Папа Башенка угрожающе вскинул ружье. – Убирайтесь в свои горы, воры несчастные!

Главарь злобно прищурился. Вслед за ним злобно прищурились остальные крысы.

– Горы? Как бы не так! Знайте, мы везде. Под каждым домом. Каждая труба служит нам дорогой. Каждый подвал – укрытием. Нас сотни тысяч. И мы голодны. Нам нужны завтрак, полдник, обед и ужин. Поэтому лучше отдайте нам еду по-хорошему. Или…

– Или что? – холодно поинтересовался Папа Башенка.

– Или мы пожалуемся гуманитарным организациям, что вы морите нас голодом! Что они с вами сделают, даже страшно подумать!

– Ах, вы пожалуетесь? Воришки, которые жалуются на тех, кого они обкрадывают, вы только полюбуйтесь! Убирайтесь! Считаю до трех, потом стреляю!

Главарь сделал шаг назад и сказал:

– Мы вырвем ваши сердца и съедим их, запивая вашей кровью.

– Раз!

Главарь попятился еще на шаг.

– Мы покусаем вас своими острыми, как кинжал, зубами.

– Два!

– Мы перемелем вас в муку и испечем из нее бублик, который обглодаем со всех сторон своими острыми, как кинжал, зубами.

– Три!

В тот же миг крыс будто ветром сдуло – они стремительно скрылись в больших норах, проделанных в дальней стене.

Папа Башенка опустил ружье.

– За работу! – скомандовал он.

Башенки дружно сложили оружие и взялись за доски и инструменты. Было ясно, что они не в первый раз заделывают крысиные ходы.

– А вы что стоите? – накинулась Берта на Константина и Евгения. – Помогите им!

– С чего вдруг? – фыркнул кот.

– Надо загладить мою вину перед Башенками! – объяснила Берта, протягивая ему молоток. – Поэтому вы им поможете.

– Мы? А что ты будешь делать, чтобы загладить, свою – подчеркиваю, свою! – вину, а? – возмутился Константин, но молоток взял.

Берта уперла лапы в бока и строго уставилась на кота.

– Константин, скажи, если бы не моя вина, ты бы стал помогать Башенкам?

– Нет!

– Вот именно! И что, ты по-прежнему не понимаешь, как много я сделала, чтобы помочь Башенкам? Хорошо, объясню доходчивей. Ты, мой дорогой, чтобы помочь им, используешь молоток. А я – тебя.

Обалдевший Константин несколько раз открыл и закрыл пасть и наконец промолвил:

– Ну, знаешь… В хитрости ты самого меня сейчас обскакала!

– Ох… Ребята, ну они же нас кормили…

Кот и пингвин переглянулись.

– Да я и сам хотел помочь, – сказал Евгений.

– Я тоже! – заявил Константин. – И если бы наша красавица не просила меня помочь, то я бы уже давно помогал!

И они принялись вместе с тиграми заделывать норы, из которых доносились голоса крыс:

– Ничего-ничего. Мы еще вернемся. Мы еще оторвем вам лапы!

– Намотаем ваши хвосты на телеграфные столбы!

– Задушим в объятиях!

– Отравим ложью!

– Пожалуемся гуманитарным организациям!

– Острыми, как кинжал, зубами!

Наконец последняя нора была заделана и голоса крыс смолкли.

– И часто такое происходит? – спросил Константин.

– В последнее время – довольно часто, – мрачно ответил Теодор Башенка.

– Ничего, – сказала Мама Башенка. – Мы уже написали в мэрию, в полицию и даже в прессу, самой Катерине – в «Утреннюю правду». Или в «Вечернюю»? Не важно. Все объяснили как есть. Так что скоро нам помогут.

– Как помогут? – поинтересовалась Берта.

– Скажут крысам, чтобы прекратили.

– А-а-а… И крысы послушаются?

– Конечно! Ведь им власти скажут!

Берта ничего не ответила, решив, что сейчас не время бороться с чужой верой в добро и власти.

– Мы пойдем, – сказала она.

– А может, еще чаю? – предложила Мама Башенка. – Как же вы так сразу пойдете после работы?

– Давайте еще чаю! – немедленно согласился Константин, который после помощи Башенкам опять был голоден. Вслед за ним согласились и Евгений с Бертой.

Усталые, но удовлетворенные одержанной победой, все поднялись в гостиную. Берта подошла к окошку и вгляделась в слабо освещаемую редкими фонарями улицу. Силуэты Сабельных гор были уже почти черными. Внезапно лисичка ахнула.

– Константин, Евгений, смотрите!

Кот и пингвин подскочили к подруге. За окном они разглядели одиноко бредущего по улице тигра с трубой в правой лапе.

– Ну и что? – не понял Константин.

– Да вы присмотритесь к нему! – взволнованно призвала Берта.

Друзья присмотрелись. Тигр поравнялся с калиткой, и на него упал свет уличного фонаря.

– Ой! – вздрогнул Евгений. – Это же Флейтист-В-Поношенном-Пальто!

– Вот именно! – ответила Берта.

Константин скептически усмехнулся.

– С чего вы взяли? Он же не в поношенном пальто, а в потертой куртке. И в лапах у него не флейта, а труба.

– Ну и что? – сказала Берта. – Ты на морду его посмотри!

Кот снова пригляделся.

– Хм… А ведь и правда он…

Не сговариваясь, Несчастные бросились к выходу.

– Извините, – на лету бросил Евгений удивленным Башенкам.

Друзья выскочили наружу и огляделись по сторонам. Улица была пуста.

– Где же он? Куда он мог подеваться? – разочарованно спросила Берта.

– Может, он тоже бумажный? – предположил Евгений. – И сейчас повернулся к нам своей задней, плоской стороной?

– Нет, друг мой, – ответил Константин. – Насколько я помню, Флейтист не был бумажным.

– Тогда, может, его ветер похитил? – продолжал генерировать идеи пингвин.

– Нет, мой дражайший соратник, – в тон Константину ответила Берта. – Насколько помнится мне, Флейтист не похож на прекрасную девушку. Он же не я.

На улицу вышел Теодор Башенка.

– Что случилось?

– Мы увидели в окно Флейтиста-В-Поношенном-Пальто, – объяснила Берта. – А он куда-то пропал.

– Ребята, о чем вы? Флейтист-В-Поношенном-Пальто – мифологический персонаж, – тоном наставника заметил Теодор Башенка.

– Угу, – кивнул Константин. – Вот именно его мы и видели.

– Ладно, как скажете, – пожал плечами тигр. – Пойдемте в дом.

Он повернулся мордой к калитке и вдруг изумленно произнес:

– Странно, в почтовом ящике что-то есть. В такой час…

Он вытащил из ящика небольшой конверт, и его изумление возросло.

– По-моему, это вам, – сказал он Берте.

– Нам? – удивилась лисичка, принимая письмо.

Несчастные уставились на конверт, на котором было выведено: «Красивой лисице, ловкому коту и великодушному пингвину».

– Да, действительно нам, – согласилась Берта, вскрывая конверт. Она вытащила листок бумаги и прочитала вслух: «После полуночи приходите в дом Неизвестного Гения. Это очень важно. Искренне ваш, Трубач-В-Потертой-Куртке».

Друзья недоуменно переглянулись.

– И что это значит? – спросил Теодор Башенка.

– Сами не понимаем… – ответила за всех Берта. – Знаете что, мы действительно пойдем.

– Ладно, – кивнул Теодор Башенка. – Всего хорошего. Если будут проблемы – приходите, звоните… Чем сможем, поможем.

– Спасибо. До свидания.

Друзья зашагали прочь.

Теодор Башенка некоторое время смотрел им вслед, а потом ушел в дом.

Чуть позже из щели между калиткой и забором возникла бумажная фигура, напоминавшая не то тигра, не то ящерицу, и неслышно поплыла вдоль улицы к центру города…

Глава 9

Приход ночи

На Вершину опускалась ночь. Если бы кто-нибудь из зверей понимал ее язык, он бы разобрал довольное хихиканье и бормотание: «Ох, и повеселюсь же я сегодня». Вряд ли это заявление вызвало бы оптимизм: как известно, обычно ночь веселится за счет других.

В отличие от жителей Вершины, ночь прекрасно видела Бумажных Зверей и знала, что означает их появление. Ведал это и ветер, без устали обрушивающийся на улицы города. Он ухмылялся и говорил ночи:

«Поглядите-ка, госпожа Ночь, Бумажные Звери! Похоже, горожане включились в опасную игру и даже не подозревают об этом. А ведь я их предупреждал, чтобы не строили город в таком дурацком месте!»

Ночь отвечала: «Вы совершенно правы, господин Ветер. Зато теперь мы с вами хорошенько развлечемся».

«Уж вы-то развлечетесь, моя госпожа, я и не сомневаюсь, – смеялся ветер. – А я понаблюдаю. Ради такого дела я даже отвлекусь от своей любимой мечты о похищениях прекрасных девушек и превращении их в дождинки».

«О, дорогой мой Ветер, вы не поняли. Я не собираюсь ничего делать, я настроена, как и вы, наблюдать. Зверюшки сами все сделают. Я лишь слегка подтолкну их к действиям – одним лишь своим присутствием».

И ночь продолжила нисхождение на Вершину, окутывая город темнотой и легким ароматом безумия, тайн и авантюр.

Живейший интерес ночи, в частности, вызывала гостиница «Два клинка и одни ножны», куда как раз прибыли встревоженные Несчастные.

Как только друзья покинули гостеприимных Башенок, Константин предложил отправиться в дом Неизвестного Гения, но Берта настояла на возвращении в гостиницу, потому что ей необходимо принять душ и переодеться – не может же она явиться на встречу непонятно с кем, не приведя себя в порядок. Деликатный Евгений поддержал лисичку, и Константину, оставшемуся в меньшинстве, пришлось уступить, хотя лично он считал желания Берты сплошной придурью. Вот он почти никогда не переодевается – и что, ему хоть раз помешало это встретиться непонятно с кем? Но друзей этот довод не убедил.

Берта приняла душ, переоделась и уже заканчивала накрашиваться, когда в дверь номера постучали.

– Ну что же вы такие нетерпеливые! – громко возмутилась она, чтобы Константин с Евгением за дверью ее услышали и чтобы им стало стыдно. – До полуночи еще полно времени! Аж два часа! То есть полтора. Час. Но все равно – целый час еще!

В дверь снова постучали, но уже не так уверенно, как в первый раз. Берта нахмурилась. Что-то не похоже на Несчастных. Уж Константин-то точно после ее отповеди стучал бы настойчивей.

Лисичка подошла к двери и распахнула ее. На пороге переминался с лапы на лапу смущенный Бенджамин Крот. В одной передней лапе он держал цветок, в другой – бутылку лимонада.

Берта немедленно надела маску холодного безразличия.

– Дверью ошиблись? – спросила она.

Енот подавил малодушный порыв трусливо сбежать и покачал головой. Берту это не удовлетворило:

– А чем тогда? Гостиницей? Городом?

– Нет. Я к вам.

– А как же конспирация?

– Хвоста не было! Честное археологическое слово!

– Нас не должны видеть вместе, – строго предупредила Берта.

– И не надо, – немедленно согласился Крот. – Я и не хочу, чтобы нас видели. Я бы хотел… хотел… остаться с вами наедине. – Енот окинул Берту восхищенным взглядом.

Лисичка еле заметно усмехнулась.

– Уж не разыгралось ли у вас воображение, господин Крот?

– Нет-нет! Нисколько, уверяю вас!

– Признавайтесь, что вы там себе нафантазировали?

О своих фантазиях Крот мог бы много чего рассказать, но благоразумно решил, что время для подобных откровений еще не пришло.

– Ничего! Честное профессорское слово!

– Ладно. Я впущу вас. Но только если вы будете кротким и послушным.

– Я уже! Для вас – что угодно!

– Заходите. И смотрите у меня. Если что не так, я вас пристрелю.

– Умоляю, не говорите так! Ведь на самом деле вы этого не сделаете!

– Сделаю, – заверила Берта. – Так предписано инструкцией. Я застрелю вас при попытке к бегству. В которое я же вас и обращу. Но этого не случится, если вы меня не разочаруете.

– Я – нет… Да… Это вам, – Крот протянул ей бутылку лимонада. – То есть нет, не это. Вот это, – он протянул цветок.

Но Берта не приняла подарок.

– Откуда он у вас? – подозрительно сказала она. – Кто вам его дал?

Крот растерялся.

– Никто… Это из клумбы… Которая в лобби. Я его сам вырастил.

– Что вы врете! Вы только вчера приехали!

– Да. Вчера и вырастил. – Под тяжелым взглядом Берты археолог сгорбился. – То есть я хотел сказать – сорвал. Не сердитесь, я же иностранец, мне можно путать слова.

– Никому нельзя путать слова, – безжалостно отчеканила Берта. Она осторожно взяла цветок и внимательно его осмотрела. – Так я и думала! Подслушивающие шипы!

– Как это? – ошалел археолог.

– Эти цветы – генетические мутанты, гибрид розы и диктофона. Их выводят в лабораториях Самой Вражеской Службы. – Берта брезгливо выкинула цветок в коридор.

– О… – грустно выдохнул Крот.

– Что «о»? Входите уже! Сколько можно топтаться на пороге, хотите, чтобы нас заметили?

– Нет-нет, не хочу… Да-да, вхожу…

Берта впустила бедолагу и закрыла дверь. Она прошла в глубь номера и присела на краешек стола, указав Кроту на стул. Тот послушно сел, прижимая к груди лимонад.

– Я подумал… Что, ну раз с кафе у нас не получилось, может, по стаканчику? – сбивчиво пролепетал он.

– Дайте сюда! – велела Берта. Она забрала у Крота бутылку, открыла ее и принюхалась. – Та-а-ак… Надеюсь, вы отсюда не пили?

– Нет. А что такое? – испугался Крот.

– Вам повезло. Вы были на волосок от гибели. Это ядовитый лимонад.

– Ядовитый?

– Очень. Его выводят в лабораториях Самой Вражеской Службы. Одной каплей этого лимонада можно отравить всю Вершину. – Берта отставила бутылку в сторону. – Отправлю на экспертизу. Возможно, удастся выяснить, кто дал мне эту бутылку.

– Так ведь я дал, – подавленно напомнил Крот.

– На вашем месте я бы молилась, чтобы это оказалось не так.

– Но…

– Оставим это специалистам.

– Понял.

– Итак, вы пришли, чтобы меня поблагодарить, не так ли?

– За что? – удивился Крот.

– За карту, разумеется! Кто, по-вашему, убедил Лиса Улисса раздать всем карту?

– Неужели вы?

– А неужели кто? Конечно, я!

– Спасибо огромное! Только вот… А нельзя было убедить его раздать карту только мне? Зачем всем-то?

– Нельзя. Самая Секретная Служба заинтересована в том, чтобы карта была у всех. Тогда все друг с другом перегрызутся и не будут нам мешать.

– Но я ни с кем не грызусь.

– И совершенно напрасно. Не будете грызть вы, загрызут вас.

– Зубы обломают, – самоуверенно заявил Крот. – И не такие обламывали. Вот помню, как-то…

– Я тоже помню как-то, – перебила Берта. – Помню, как вы спрятались в спальне от злоумышленников, а я вас выручила. Если бы не мое вмешательство, еще вопрос, чьи зубы тогда бы обломались.

Крот смутился.

– Просто я тогда был в растерянности. Из-за Лиса Улисса. Потому что он мне снился.

Берта хотела уже отпустить очередную шпильку, но передумала. В голову пришла неожиданная мысль, которая была намного важнее, чем дрессировка Крота.

– С тех пор вы не видели Улисса во сне?

– К счастью, нет.

Страницы: «« « ... 56789101112 » ... »»