Женись на мне, дурачок! Чиркова Вера

– Встаем… а-а-ах! – зевает Хенрик, вытягивая руки над головой и зажмурившись, затем резко садится в своих перинах.

– Как спалось? – вежливо интересуюсь я, поворачиваясь от зеркала, перед которым расчесывал волосы.

– Спасибо, хорошо, – по привычке отвечает он и вдруг начинает краснеть.

Ну да, вспомнил наконец про свои ночные приключения. Вернувшись далеко за полночь из комнаты девиц, куда улизнул решать какие-то очень важные вопросы, маг, видимо, так хотел спать, что запамятовал, где его место и с чистой совестью полез на кровать. Я проснулся еще от легкого скрипа двери и от такой наглости вначале даже опешил. Потом решил было не обращать на такое поведение внимания, сообразив, что парень еще не в себе после ранения. Нет, свою рану он кое-как залечил, но восстановить силы и потерю крови пока не успел. Для этого он был пока слишком слабым магом.

Мне даже вначале показалась очень смешной простая шутка. Оставить парня в покое, пусть себе спит, благо кровать такой ширины, что хоть поперек ложись. И я тихо хихикал, представляя себе лицо проснувшегося утром мага, когда он поймет, где уснул. Но, когда озябший Хенрик начал стягивать с меня одеяло, идея так подшутить уже не казалась особенно веселой.

Потому я решительно отобрал одеяло, а когда он, потянув его снова, прижался почти вплотную, положил руку на плечи парня и, словно во сне, пробормотал ему на ухо, что Лиля нехорошая девочка, раз пришла так поздно. Он еще с полминуты приходил в себя, а потом рванулся изо всех сил. Да я и не держал. Только, едва сдерживая хохот, наблюдал из-под ресниц, как маг осторожно, словно змеиную яму, обходит по стеночке мою кровать, пробираясь к своим перинам.

– Мне тоже хорошо спалось, – сообщаю я, мечтательно прищуриваясь. – Даже сон хороший приснился… кажется.

Маг полыхал раскрасневшимися щеками и ушами, но я не сразу сжалился и ушел вниз, на кухню, а еще с минуту с преувеличенной подозрительностью его рассматривал.

Пора уже парню понимать, что не все поступки можно расценивать однозначно и что иногда ни слова, ни действия вовсе не выражают истинных намерений. Иначе он мне отравит своей подозрительностью все последние дни путешествия. Которое этой дружной семейке придется совершить в столицу в компании со мной. Хотя они пока об этом даже не догадываются.

Миледи с камеристкой вошли в кухню, где нас вместе с магом по-свойски кормили завтраком и, усаживаясь за стол, с недоумением посматривали на своего защитника, старавшегося держаться подальше от меня. Судя по их встревоженным взглядам, маниакальная подозрительность – качество, присущее именно этой семейке. Скорее всего, они решили, что мы из-за чего-то с ним повздорили, об этом красноречиво говорили их сочувствующие взгляды, бросаемые в сторону Хенрика. А маг в свою очередь строил зверские гримасы и изо всех сил отрицательно мотал головой. Еще больше расстраивая своих девушек. Я даже в глубине души ему немного позавидовал: все же, должно быть, чертовски приятно, когда тебя так любят.

Однако сам на эти переглядывания не обращал абсолютно никакого внимания, всего себя посвятив уничтожению деревенской снеди.

Не успел я допить вторую кружку странного, но вкусного напитка из сушеных трав с молоком и медом, называемого тут чаем, и дожевать третий огромный пирог с черносливом и орехами, как в кухню ворвался босоногий паренек и пронзительно заорал, что показался парус.

Оказалось, староста поставил на причале двух селян с импровизированным флажком и боевым рожком, неизвестно как оказавшимся в его сундуках. И к моменту нашего прибытия на хлипкий дощатый мостик они успели поднять такой шум, что я начал всерьез опасаться за решение капитана. Лично я на его месте поднял бы паруса и постарался удрать от этого завывания как можно быстрее. И подальше.

Однако обошлось. Парусник причалил, матросы бросили трап, я сунул старосте лишний квадратик, он мне корзинку, с чем Всеслышащий послал, мы взошли на корабль, помахали селянам, и вслед за гостеприимно улыбающимся капитаном отправились расселяться. Причина его столь радушной широкой улыбки выяснилась минуты через три, когда оказалось, что свободны только две самые дорогие каюты.

Хенрик начал стремительно бледнеть, и капитан, похоже, сделал из этого факта соответствующие выводы. Его улыбка мгновенно погасла. Однако в мои планы такое отношение к моим попутчикам и, разумеется, к собственной горячо любимой персоне вовсе не входило.

– Это, конечно, хорошо, что у вас нашлись достойные нашего внимания помещения, – высокомерно поджав губы, сухо заявил я, – но двух кают нам маловато. Мой друг, как вы, наверное, заметили, ранен и ему нужен покой. В одной каюте со мной ему будет некомфортно.

Капитан, заслышав эти претензии, снова расцвел, как подсолнух в полдень, улыбаясь не меньше чем полусотней зубов, и объяснил, что это каюты люкс. А потому состоят из маленькой спальни и гостиной, в которой стоит удобный диван.

– Ну, – плотоядно уставился я на капитана, – и кому же из нас вы предлагаете спать на диване?

Теперь капитан начал бледнеть, а порозовевший Хенрик дернул меня за рукав и сдавленно прошептал, что он вполне обойдется диваном.

– Вчера ты тоже говорил, что обойдешься двумя перинами, – осадил я мага, и он, покраснев как девица, отступил.

Однако комедию пора было прекращать, что-то заподозрившая Зия испытующе смотрела теперь не на меня, а на брата.

Поэтому я тяжело вздохнул и позволил капитану быстренько меня уговорить. Даже самому стало приятно, каким я могу быть при случае милым и покладистым!

Капитан огласил стоимость путешествия в двух каютах люкс, и я немедленно выплатил ему затребованную цену, даже не подумав торговаться. А чего мелочиться, если деньги все равно не мои.

После чего мы отправили миледи со служанкой в их каюту, а сами принялись обживать свою. Хенрик, как и намеревался, занял диван, и никакие доводы не заставили его переселиться в спальню.

Даже моя угроза, что днем я буду сидеть на этом диване и ему негде будет полежать. А раненым, как известно, нужен отдых.

Он уже вполне здоров и днем все равно будет охранять миледи, объявил юный маг, и мне пришлось уступить. И кстати объяснить охраннику, что вовсе не обязательно всем объявлять имя миледи. Иначе и здесь моментально найдутся охотники за приданым, а вторую дуэль он вряд ли выдержит.

С минуту посверлив меня своим фирменным подозрительным взглядом, Хенрик пришел-таки к выводу, что я прав, и мы быстренько договорились о том, кем представимся. После чего я с чистой совестью отправился обживать очередное временное жилье, неизвестно какое по счету за мою не так уж долгую жизнь.

Здравая мысль восполнить недополученный из-за раннего подъема сон пришла сразу же, как только я увидел кровать. С нормальным тюфяком вместо этих душных перин, которые так обожают северяне.

Я не люблю откладывать принятие решений в долгий ящик, потому и лежал через минуту под одеялом, устраивая поудобнее под щекой тощую подушку. Хм. А вот подушки могли бы быть и попышнее.

Прикрываю глаза и по привычке, еще с поры ученичества взятой за правило, припоминаю перед сном, не забыл ли чего важного. Кажется, нет. Ах, как все же хорошо, что я догадался уговорить Хенрика покинуть грузовоз, там нам не пришлось бы поспать с таким комфортом!

Черт, ну и зачем я про него вспомнил? Теперь любопытство не даст спокойно заснуть! Немного поворочавшись и поняв, что сон загублен на корню, одеваюсь и плетусь на поиски капитана. Попутно отмечая, что Хенрика в гостиной уже нет. Значит, правильно я сделал, согласившись на кровать.

Капитан нашелся очень быстро, он завтракал. На корме был растянут полосатый тент из дорогого непромокаемого шелка, привозимого из Останы, а под ним стояли несколько легких столиков и плетеных стульев. За одним из столов и устроился капитан.

Завидев меня, он замахал рукой, приглашая к столу, и я не стал отказываться. Нет, есть я пока не хочу, но вот идея выпить кружечку горячего кофе, которым пахнет по всему кораблю, показалась очень заманчивой.

– Присоединяйтесь! – гостеприимно улыбается капитан, указывая рукой на расставленные по столу деликатесы, и я начинаю понимать, что, пожалуй, зря заранее решил ограничиться кофе.

Капитан завтракает с размахом. Стюард подносит блюда, и капитан берет с каждого понемногу, после чего кушанья отставляются на соседний стол.

Заметив мой недоуменный взгляд, капитан объяснил, что это часть его работы – дегустировать еду, чтобы проконтролировать кока. Чтоб мне так работать! Мне и раньше была по душе романтика морских профессий, но теперь я искренне пожалел, что не стал в свое время моряком. Был бы теперь капитаном, дегустировал три раза в день разнообразные вкусности. И имел такое же брюшко. Нет, пожалуй, все же лучше, что я остался на своем месте.

В ответ на вопрос о грузовозе, ради которого я и притопал сюда, капитан выразил полнейшее недоумение.

– Нет, господин Зовье, мои матросы не пропустили бы, если б он там стоял. Да я и сам в тот момент был на мостике, сами понимаете… две пустые каюты, а в этой деревне иногда случаются пассажиры. Староста всегда дает знак, у нас старая дружба. Если пассажиры бедные, просто махает флажком.

Капитан даже сам не понял, что сдал сейчас с потрохами своего друга. Значит, если бы капитан не был уверен, что мы заплатим за каюту люкс, он вполне мог пройти мимо, «не заметив» простого помахивания флажком.

– У него бабка ведунья, к ней много разного люда ездит… вот я и решил вначале, что и вы из таких. Нет, не знал я про грузовоз. А как же вы-то на нем оказались? И багажа у вас мало…

– У Заречья нас ограбили, – занятый своими мыслями, выдаю ему полуправду, придуманную еще в той деревне, где покупал лошадей. – Бандиты с амулетами невидимости. Все отобрали: вещи, гостольских скакунов… Это уже в Заречье мне знакомый маг денег дал, чтобы добраться до столицы.

– Они и ранили вашего друга? – участливо интересуется капитан, но я отрицательно мотаю головой.

– Нет, это капитан грузовоза, он решил поухаживать за его невестой. Вот парень и схватился за меч.

– И остался жив? Ему баснословно повезло! Капитан Ригье известный драчун и дуэлянт и никогда не терпит поражения. Как же это случилось, рассказывайте, я должен знать!

Вот теперь попался я. По-крупному попался, судя по слабому женскому вскрику. Интересно, и давно они тут стоят? Слышали про гостольских скакунов или только про капитана?

Решившись проверить, быстро оглядываю попутчиков и начинаю убеждаться в самых худших предположениях. Нет, в этот раз мне определенно не везет. Что делать, так иногда случается. Око, распутавшее десяток сложнейших преступлений, засыпается на чем-то очень простом. Видимо, и у меня это тот самый случай. И с чего я так расслабился, непонятно. То ли оттого, что миледи совершенно не кажется мне коварной и опасной, то ли от непонятной симпатии к не умеющему лгать магу? Да и сестра его… хоть и младше мага на вид, но очень неглупая и воспитанная девушка.

И ведет себя эта компания не как шайка аферистов и прожженных интриганов, а как семейка напуганных зайцев. Видимо, это и пробуждает во мне желание опекать и защищать. Совершенно не запретное для нас, кстати, желание.

– Это Жиль спас его, – бросив странный взгляд в мою сторону, объясняет Зия. – Он что-то сказал капитану, и тот ушел.

Не ушел, а упрыгал, поправляю я ее мысленно и наталкиваюсь на изумленный взгляд капитана, рассматривающего меня так, словно я редкая диковинка.

– Но как? – не дает он мне даже минуты на раздумья. – Ригье горяч и своенравен, и никогда еще никому не удалось его остановить.

Вот теперь уже все смотрят на меня точно такими же взглядами, хотя… в некоторых глазах, кроме восторга и изумления, начинают проскакивать искорки подозрительного понимания. А вот это уже совсем плохо.

– Мне пришлось его припугнуть. Кое-какими, ставшими мне совершенно случайно известными фактами. Но это тайна! – значительно поглядев в глаза капитана, нехотя выдавил я, понимая, что обмануть удалось только его и Ортензию.

И то ненадолго. Да, вот уж если не повезет с самого начала расследования, то это необратимо.

От дальнейшего допроса меня спасла толпа пассажиров, которые пришли завтракать. И застали, к своему несказанному удовольствию, дополнительное и дармовое фирменное блюдо.

Это я говорю о нас, разумеется. Ибо они уже за вчерашний день все успели перезнакомиться и посплетничать обо всем, что знали. И наладить контакты, и определиться с симпатиями и антипатиями. А теперь всей оравой собираются наброситься на нас.

Эх, зря я все-таки не уснул…

Впрочем, мне неожиданно повезло. Среди пассажиров оказался знакомый парень из службы приставов, знавший не только этот мой облик, но и настоящий. Мы столкнулись с Доржем пару лет назад в громком деле по укрытию от сдачи в казну налогов от продажи леса и нашли общий язык. Мне еще тогда показалось, что он… слишком осведомлен о моей профессии, но у нас не принято такое спрашивать у тех, кто не хочет отвечать. Вполне может случиться, что человек не просто не хочет говорить, а не имеет права.

– Господин Зовье? – тихо и неуверенно спросил он, не зная, под каким именно именем я путешествую.

– О да, это я! – С едва заметным акцентом радостно отвечаю ему и позволяю увести себя к самому дальнему столику.

– По делу? – пододвигая мне чашку с кофе, одними губами шепнул он, предварительно незаметно оглянувшись, чтобы убедиться, что никто нас не подслушивает.

– Благодарю. – Я утвердительно кивнул, словно благодаря за напиток.

– Здесь… тебе понравилось?

– Да. Мои попутчики… тоже довольны.

– Хм, – осторожно оглянувшись на тех, о ком спрашивал больше интонацией, чем словами, Дорж с минуту присматривается, потом небрежно кивает: – Понятно… Видимо, они неопытные путешественники. И впервые… на корабле.

– Да, – киваю я и скорее для проходящего стюарда, чем для собеседника, поясняю: – Мы вчера в обед вышли на грузовозе. А к вечеру, после грозы, нас отправили в деревню. Чтобы не мешали ремонту.

– А почему он вас потом не забрал?

– Видимо, не понравилось знакомство со мной. Думаю, у него… не все чисто с товаром.

– Сам проверишь… или мне отдашь?

– Бери, – киваю я и, заметив затравленный взгляд Хенрика, на которого навалились с расспросами какие-то дамы, машу ему рукой. – Присмотрись поближе… я в сомнении.

Если он сейчас удивится или начнет расспрашивать, значит, я ошибался, и он не из наших. Или законспирирован наглухо.

Но Дорж только понятливо кивает, и я вздыхаю с облегчением, словно встретил брата. Не так-то это просто, как кажется некоторым, – жить почти все время под маской.

Даже если давно привык.

К нашему столику Хенрик пришел не один, а со спутницами, и я немедленно познакомил их с Доржем. Остальные пассажиры бросали на нас разочарованные взгляды, но подойти к столику не решился никто. Дорж славился острым языком и неподкупностью, и потому его многие опасались и сторонились. Те, у кого были для этого причины.

Но с Ортензией и ее камеристкой он повел себя очень вежливо и галантно, рассказал пару смешных баек, потом вспомнил интересные случаи из жизни речных обитателей и, по-моему, вскоре полностью вошел в доверие.

Быстро разобравшись, что Хенрик влюблен в миледи, Дорж начал неназойливо оказывать знаки внимания ее камеристке. Вот это он молодец, порадовался я, отходя полюбоваться видом быстро проплывающих берегов. Возможно, если ему удастся ее увлечь, девушка проговорится. По настороженности камеристки понятно, что она знает нечто важное о делах миледи. Мне на такое везение даже надеяться нечего, я вызвал у служанки подозрения почти с первой минуты знакомства.

Однако когда мы собрались на обед, стало ясно: Дорж не продвинулся в своих ухаживаниях ни на сантиметр. Более того, Зия держалась с ним подчеркнуто вежливо и сухо. А после обеда девушки вообще ушли в свою каюту и даже Хенрика не пустили. Заявив, что желают отдохнуть.

На ужин его подопечные тоже не явились, и маг, сидевший с нами за одним столом, объявил с несчастным видом, что их укачало и они решили не ужинать.

Лично я ничего особого в таком поведении не усмотрел, но Дорж, когда Хенрик отправился относить девушкам прохладный лимонад и фрукты, нагнулся поправить сапог и шепнул, что нам нужно поговорить.

– Главная у них эта камеристка, и она вовсе не та, за кого себя выдает, – сообщил мне коллега, едва мы уединились в его крошечной каютке.

– Ты… уверен?

– А ты проверь. Она знает по меньшей мере шесть языков, не удивляется, когда слышит высказывания старинных философов, и прекрасно разбирается в экономике и законах. Зато вторая… хоть и строит из себя благородную госпожу, но это плохой любительский спектакль. На самом деле она просто избалованная богатенькая авантюристка.

– Но ты же заметил, что эта Зия – сестра Хенрика. А поскольку он маг, вполне мог дать сестре хорошее образование. Хотя бы в кредит.

– Зачем? Сам подумай, это бессмысленная трата денег. Сестры магов обычно без проблем выходят замуж, специальность брата – надежное приданое. Да к тому же сам он образован намного хуже.

– Спасибо, – задумчиво кивнул я и отправился в свою каюту.

Нечто похожее на то, что он мне сообщил, уже приходило в голову, но я не пытался рассмотреть ситуацию с этой стороны. Хотя рассмотреть стоило. Однако мне почему-то очень не нравились те выводы, что сами напрашивались, когда я пробовал представить дело по-иному, вот интуитивно и откладывал все на потом.

От неприятных мыслей и предположений часа через два у меня разболелась голова, и я, встав с измятой постели, вышел в гостиную за водой. Чтоб разбавить положенные три капли магической настойки, купленной в Заречье.

Неярко горел фитилек прикрученной лампы, и потому я не сразу разглядел, кто сидит на диване. А когда разглядел, то внезапно разозлился. Да какой она к чертям главарь, просто обычная сводница!

– Что ты тут делаешь? – Наверное, этот вопрос прозвучал слишком резко.

– Тебя жду. – Она поднялась и смотрела мне прямо в глаза, чуть прикусив в волнении губу и сама не замечая этого.

– Зачем? – Я постарался спросить как можно холоднее, но полностью скрыть удивление не смог.

– Я тебе… совсем не нравлюсь? – еле слышно прошептала девушка, начиная краснеть.

Это было ничем не прикрытое предложение. И как всякое предложение молодой, симпатичной девушки оно немедленно нашло отклик в тех тайных закоулках моей мужской души, которые плохо контролируются голосом разума.

– Конечно, нравишься… – внезапно охрипшим голосом пробормотал я, едва сдерживая собственное тело, ринувшееся на этот призыв. – Но…

– Не нужно… – Она сама сделала первый шаг и положила руки мне на плечи.

Голос разума сдох мгновенно. Через секунду я неистово целовал ее, а мои руки пытались расстегнуть тугие пуговички на спине строгого платья.

Я отвлекся на них всего на одну секунду, но этим воспользовался голос моего разума. С большим трудом пробившийся сквозь все заглушающий зов основного инстинкта. И доводы, что он так настойчиво мне твердил, стали очевидны, едва я чуть пристальнее взглянул в лицо девушки.

Ко мне частенько прибегали по ночам служанки и кухарки всех мастей. Некоторые откровенно рассчитывали на небольшой подарок или несколько квадратиков, другие, те, что постарше или понеказистее, просто хотели немного ласки. Некоторые мечтали поймать меня в супружеские сети, и от этих я шарахался как от чумы. Но никто из них меня не боялся.

А Зия боялась. Трусила просто до дрожи, но старалась покрепче стиснуть зубы, чтобы они не стучали. Но все же не отталкивала меня и, зажмурив глаза, побледнев, с жертвенной покорностью отдавалась в наглые жадные руки.

Это было так неприятно и обидно, что страсть мигом улетучилась, словно ее и не было. Я отвернулся, налил в кружку воды, накапал настойки, выпил… отошел от дивана и сел на стул сбоку от стола.

Она все поняла, вспыхнула свечой, то ли от стыда, то ли от разочарования… и рванулась к двери. Но я оказался там раньше, крутанул ключ и сунул в карман.

– Сначала ты объяснишь, что это такое было, – заявил прокурорским голосом и вернулся на стул.

Она вдруг успокоилась, поправила прическу и села на диван.

– Разве такое нужно объяснять? – немного помолчав, спросила устало.

– Обычно – нет. Но в твоем случае… нужно. Ты пыталась меня соблазнить, не питая ко мне абсолютно никаких чувств, какие обычно имеют девушки в подобных случаях. А это подозрительно… и оскорбительно.

– Ты неправ… – как-то горько и обиженно хмыкнула она. – Первый раз в жизни я встретила мужчину, который заслуживает… моей любви. Я конечно же… хотела бы узнать тебя получше… поговорить, побродить… Но… у меня просто нет времени на все это.

Это было очень откровенно. Смело. И я вовсе не ожидал услышать подобное. А услышав – не поверил. Что такого она могла рассмотреть во мне за два неполных дня, чтобы так поступить? Может, просто почувствовала, что я подобрался слишком близко к истине, невыгодной для нее, и решила меня таким образом подкупить? А может, и правда, нет в их замке таких, как я… гостей-то они не пускают!

Я смотрел на нее и жалел, что голос разума проснулся так рано. Но заставить его заснуть теперь не смог бы даже гарем шаха Останы.

Стук в дверь прервал мои невеселые мысли, и я пошел отпирать замок.

Едва ключ повернулся, в каюту яростным вихрем ворвался Хенрик. Он был одет… немного небрежно, можно сказать, впопыхах. Видимо, насчет сводни я все же угадал.

– Где она? – пролетев мимо сестры в мою спальню, взрыкнул маг.

– Я здесь, – безжизненным голосом отозвалась его пропажа.

– Зия! – ринулся к ней брат и, схватив за плечи, прижал к себе. – Ты… в порядке? Как вы могли…

О, а вот это уже интересно. Значит, не так я и неправ и налицо заговор. А Хенрика, стало быть, отвлекала Ортензия.

– Дурачок! – ласково и укоризненно бросила она и решительно пошла к двери.

– Я провожу… – бросился он следом, но получил такой насмешливый взгляд, что остановился.

– Кому я нужна, – донеслось из коридора, и я понял, что это камушек в мой огород.

Через секунду хлопнула дверь ее каюты и звякнул в замке ключ.

– Жиль, прости… Я вел себя как дурак, – покаянно выдохнул Хенрик.

На это я только великодушно махнул рукой и ушел в свою спальню.

Подозрение, что это именно я вел себя как дурак, постепенно зрело в душе.

Рано утром корабль причалил в речном порту Тазгола. Завтрак, состоявший из бутербродов и горячих напитков, получасом ранее принес прямо в гостиную стюард, разбудивший нас ровно за пять минут до этого.

Я ел бутерброды и пил кофе, старательно глядя в чашку, и хмуро думал о той минуте, когда мне придется объявить Хенрику, что в свой замок они вернутся очень не скоро. А кое-кто, может быть, не вернется никогда. И как я ни ломал ночью голову, ни одно из тех наказаний, которые, судя по всему, ждут эту семейку, не казалось мне верным. Оставалась одна надежда на Клариссу, она должна была что-то разведать по своим каналам.

Чтобы не устраивать некрасивых сцен на корабле, я решил объявить спутникам неприятное известие по выходе из речного вокзала. А в помощь, немного поразмыслив, призвал Доржа. Подмигнув ему особым образом, когда спускался по трапу.

Речной порт рано утром был полупустым, только редкие группки встречающих стояли на вытертых сотнями ног гранитных плитах набережной. И эта безлюдность должна была значительно облегчить выполнение моей миссии, которую я всячески старался отсрочить. Ну вот дойдем до стоянки дилижансов, тогда…

Хенрик, бывший с утра необычайно угрюмым и подавленным, спокойно шел рядом. Девушки, следовавшие за ним, тоже счастьем не лучились. Зия шла, не поднимая глаз, Ортензия была накрашена, как дикарь в период военных действий. Дорж незаметно следовал за нами на расстоянии нескольких шагов.

Группа молодых повес, явно из столичной золотой молодежи, низко надвинув на глаза шляпы, топала прямо на нас, и я уже собирался прикрикнуть на бездельников, которых едва переносил, как случилось неожиданное.

– А вот и моя драгоценная женушка! – франтовато разодетый молодой человек как коршун бросился к нам и грубо схватил Зию за руку.

– Она не твоя жена! – метнулся к нему Хенрик, но второй франт, очевидно приятель первого, подло подставил подножку.

Маг, споткнувшись, рухнул на землю и ударился больным плечом. Видимо, боль была так сильна, что с губ терпеливого прежде парня сорвался невольный стон.

– Не вой, щенок кухонный, это пока тебе только задаток! – злобно ощерился тот, кто назвал Зию своей женой, и я сразу его возненавидел.

У меня иногда так бывает. Одно слово, взгляд, движение – и я ненавижу человека так люто, словно он мой кровник.

Потому я вмиг оказался рядом с повесой и, прихватив за руку повыше локтя, сдавил с такой силой, что он охнул и выпустил девушку. К нам тут же бросились остальные двое из этой компании. Я бросил взгляд на одинаково одетых крепких мужчин и пришел совершенно к определенному выводу. Видимо, эти двое были не друзья, а слуги или охранники франтов, и выражения их туповатых, как утюг, лиц не сулили от встречи с ними ничего приятного.

Однако в тот же миг Дорж, догнавший нас, достал служебный рожок пристава и сильно в него дунул. Утюги от этого звука послушно застыли на месте, значит, он был им хорошо знаком, и встреча с правосудием вовсе не входила в планы наемников.

Толпа стражников набежала со всех сторон всего за полминуты, и только тогда я отпустил руку мерзкого типа.

– Что здесь происходит? – Командир стражников холодно разглядывал нашу разномастную компанию.

– Я, лорд Терон Монтаеззи, встречал свою жену, Ортензию Монтаеззи, а эти бандиты на меня напали, – нагло усмехаясь и указывая на нас пальцем, высокомерно заявил офицеру франт.

Что? Не может быть! Он же пропал без вести… погиб… Растерянно хлопал я глазами, не желая этому верить, а интуиция подсказывала, что он не врет. Да и Зия… Что? Ортензия… Черт, какой же я болван!

– Кто может подтвердить, что вы именно лорд Монтаеззи? – официальным тоном спросил офицер.

– Да вот жена и подтвердит, – гадко ухмыльнулся лорд. – Ну, Орти, что же ты молчишь, дорогая?

– Она тебе не жена! – ринулся защищать сестру поднявшийся с плит Хенрик. – Она вдова милорда Доральда Монтаеззи!

– А я слышал, что мой папочка не успел… стать фактическим мужем, – пакостно хихикнул молодой лорд. – Значит, по закону моя милая мачеха должна вернуться в мои объятия.

И он снова потянулся к застывшей как статуя Ортензии. Только слезы, катившиеся по ее щекам, доказывали, что она понимает все, что тут происходит. Начал кое о чем догадываться и я, и эта догадка мне окончательно испортила настроение.

Я быстро сделал Доржу условный знак, и он понимающе кивнул головой.

– Эта женщина вместе со спутницей направляются в Торсанну, на судебное разбирательство, – сделав шаг и оказавшись между Ортензией и ее бывшим мужем, объявил Дорж и достал свой знак пристава.

– Я беру миледи под свое поручительство и обязуюсь сам доставить в Торсанну! – мгновенно среагировал лорд Терон.

Черт, а он вовсе не промах! И в законодательских хитросплетениях натаскан.

– Я против, – качнул головой Дорж. – Она поедет под стражей.

– Обязуюсь нанять любую, самую надежную стражу, и прошу не разлучать нас! – лицемерно воззвал к офицеру Терон.

Этот человек становился мне все противнее с каждой секундой. И моя интуиция просто вопила, что если и есть среди нас лжец, то его имя Терон Монтаеззи.

Глядя на колеблющегося командира, я ждал его решения. И когда по виноватому взгляду, который он бросил в сторону Доржа, понял, каким оно будет, шагнул вперед и поднял руку.

Офицер, приоткрывший было рот, чтобы огласить свое решение, захлопнул его и терпеливо ждал, пока я сделаю те пять шагов, что нас разделяли.

Проделав со своим овалом привычную операцию, подношу его к лицу командира и подождав, пока он налюбуется золотой каплей, объявляю свое решение:

– Эти дамы поедут в Торсанну в казенной карете под охраной отряда стражников. Лорда Терона Монтаеззи с тремя его друзьями задержать в платных одиночных камерах на двое суток, чтобы не оказывали влияния на свидетелей правосудия.

Стражники по знаку командира немедленно окружили грязно ругающегося лорда вместе с его приспешниками и, отобрав оружие, увели в сторону города, расположившегося на полого уходящем вверх берегу. Как жаль, что я не имею права задержать их больше чем на два дня!

Настоящую Ортензию и ту рыженькую девицу, что так ловко водила меня за нос, до прибытия черной тюремной кареты оставили на месте. Хенрик бросился к ним, пытаясь обнять и утешить обеих сразу. На вопросительный взгляд стражника я кивнул головой.

Пусть простятся. Ничего плохого маг не сделает, даже перенос построить не сумеет – глянул я утром, пока он надевал рубаху, на его накопители. Там еще и половины энергии нет.

Карета прибыла через пару минут, девушки беспрекословно в нее сели, первой самозванка, второй Ортензия. Остановилась на ступеньке в последний миг, прикоснулась губами к щеке брата, потом глянула через его голову на меня. Словно знала, что я слежу за ней. Мимолетный взгляд в глаза… что-то беззвучно шепнули губы…

В следующий миг она исчезла в темном проеме, дверца захлопнулась, и карета резво рванула с места.

Хенрик потерянно стоял посреди площади, бесполезно стискивая кулаки, офицер, с видимым сочувствием поглядывая на него, не торопился уводить своих людей. Пока Дорж не сделал ему повелительный знак.

Через полминуты мы остались втроем, и я решил наконец, что должен сделать.

– Хенрик, – мягко окликаю мага, – ты пойдешь со мной.

Он, пошатываясь, словно хорошенько выпил, делает шаг, второй… потом, будто очнувшись, оглядывается на меня.

– А… куда? – В серых глазах сквозь боль и растерянность начинает пробиваться интерес.

– Я все объясню. Но сначала уйдем отсюда. Дорж, у тебя здесь дела или едешь в столицу?

– Пока есть одно дельце… да еще тот капитан. Но я буду в столице дня через три… Где тебя найти?

– Южное предместье, магиня Кларисса.

– Знаю. – Дорж еле заметно кивает и уходит назад в порт.

Я разворачиваюсь в сторону города, маг послушно топает сзади. Изредка он тяжело вздыхает, и его вздохи рвут мое сердце.

Мне хочется задать ему несколько вопросов… и одновременно не хочется слышать ответы. И я снова, как час назад, откладываю все выяснения до более удобного времени и места…

Башня переноса находится не очень далеко, но идти пешком у меня нет никакого желания. И настроения. Все вокруг стало вдруг бесцветным и неприятным, не хочется радоваться ни ясному утру, что заливает город золотистыми солнечными лучами, ни мирным лицам людей, спешащих по своим делам. Или просто направляющихся к набережной на утреннюю прогулку.

Из экипажей, дежурящих на углу, выбираю тот, что с закрытым верхом.

– Господин, у нас очередь, возьмите крайний экипаж!

В ответ на это указание соседнего возницы, решившего по моему костюму, что перед ним небогатый провинциал, я рявкнул так злобно, что через полминуты, уже сидя в мчащемся по улице транспорте, почувствовал раскаяние. Разумеется, я не стану возвращаться и просить прощения, боюсь, возница такого просто не поймет. Но за своим поведением впредь постараюсь следить построже. Иначе вскоре вполне могу превратиться в такое же чудовище, как этот наглый лорд. Вот почему у скромного и отважного воина вырос такой гадкий сыночек? Чем таким важным был занят милорд, я даже представить не могу, но что не воспитанием наследника, это точно.

В зале ожидания башни небольшая очередь ждет переноса, и я, не желая афишировать себя еще и здесь, послушно встаю последним. Хенрик, так покорно выполнявший все мои последние указания, словно находился в трансе, вдруг очнулся и решил выяснить, где это мы находимся.

– Это же башня переноса! – с превосходством бросает ему стоящий перед нами ухоженный господин, сжимая в побелевших пальцах ручку дорогого саквояжа.

– Куда? – в недоумении оглянулся на меня Хенрик.

– Да куда хотите! – Господин с саквояжем свысока поглядывает на мага как на деревенского дурачка.

– Жиль, а откуда у нас деньги? – бросив на него неприязненный взгляд, тихо интересуется Хенрик.

– Потом, – сдержанно киваю я, не желая больше лгать.

Он поднимает на меня серые глаза, и в них постепенно появляется такое же задумчивое понимание, как вчера у Зии…

И мне становится совсем паршиво.

Дежурный маг в башне оказался знакомым, он уже пару раз отправлял меня в этой личине, поэтому выжидать, пока отправятся все, кто стоит впереди, нам не пришлось.

Выглянув в зал и заметив лицо Жиля Зовье, он призывно махнул рукой, и я, схватив Хенрика за руку, бойко рванул на зов.

Что-то тихонько и недовольно пробурчал нам в спину господин с саквояжем, но я даже не подумал обернуться. Захлопнул за собой дверь, встал на площадку подъемника рядом с магом, подтянул Хенрика. Маг дернул рычаг, и площадка легко заскользила вверх. Хенрик с хмурым любопытством оглядывается вокруг, а маг-телепортист внимательно разглядывает его.

– Ты маг? – звучит вопрос, когда мы достигаем верхней площадки.

– Да, – кивает Хенрик, – третий разряд, Северная школа.

– Ясно. Куда? – А это вопрос уже мне.

– Южная башня Торсанны.

Он только согласно кивает, и мы проходим к обнесенному низким бордюром кругу. Вид с этой башни на город просто потрясающий. Невдалеке вьется широкой серебряной лентой река, вокруг зеленеют первыми листьями самые смелые деревья и нарядно золотятся купола храмов и крыши дворцов. Серый туман на миг закрывает панораму, а когда он рассеивается, в лицо ударяет жаркий ветерок, принесший сладкий аромат цветущей сирени.

В Торсанне весна в полном разгаре.

– А, Зовье! Доброе утро! – завидев меня на приемном круге южной башни, громко приветствует местный телепортист.

– Привет, Силар! Бросишь меня к Клариссе?

– Извини, клиентов очень много. Да не расстраивайся, ее все равно сейчас дома нет. Я лучше пошлю ей вестника, пока доедешь, как раз вернется! – жизнерадостно улыбается он, и я, понимающе кивнув в ответ, первым ступаю на потертые ступеньки широкой лестницы.

Торсанна стоит на приморских холмах и здесь башня намного ниже тазгольской. Потому и ходят клиенты верх и вниз собственными ножками.

– Кто ты такой? – неожиданно задал Хенрик вопрос, который должен был задать еще на грузовозе.

Ну, разумеется, в том случае, если хоть немного больше интересовался окружающими, чем этой… как, кстати, ее зовут?

– Все ответы на вопросы получишь, когда доберемся до места, – отрезаю я твердо, иначе мы застрянем на этой лестнице надолго.

Потому что вопросы есть не у него одного. И почему-то мне кажется, что у меня их намного больше.

Он скептически хмыкнул, но предпочел пока поверить на слово. Как будто у него был другой выход!

Или у меня.