Неуправляемый таран Колычев Владимир
– Ну, он отбил…
– Отбил. Потому что ты его девушка. Его, а не моя… Если бы ты была моей, все пошло бы по-другому. Да Паппос бы и не полез, если бы ты была моей… Хочешь быть моей женщиной? – пьяно глядя на Лию, спросил Юршин.
– Я и так у вас работаю.
– И дальше будешь работать. Если хочешь. А если нет, будешь просто со мной жить. Я квартиру тебе куплю, обстановку, как сыр в масле будешь кататься…
Лия покачала головой. Георгий Сергеевич был интересным мужчиной, и в постели с ним ее не стошнит, она точно это знала. Но у него была жена, и это ставило на нем крест. Потому что любовницей на содержании Лия быть не хотела. Замуж, пожалуйста, а любовницей – нет.
– Почему? – нахмурившись, спросил он и с вожделением посмотрел на нее.
– Потому.
– Я тебе не нравлюсь?
– У вас жена.
– Хочешь, чтобы я с ней развелся? – Он возмущенно вскинул брови.
– Не хочу… Не хочу, чтобы ваша Ира мамой меня называла, – усмехнулась Лия.
– Да?.. Ну тогда я не стану разводиться… Так будем с тобой жить. Я тебе квартиру куплю, в фильдеперсах жить будешь, отвечаю!
– Нет! – твердо сказала Лия.
– Тебе нужны проблемы? – сощурившись, угрожающе спросил Юршин. – Будут. Я просто откажусь от тебя, и у тебя тут же возникнут проблемы. Тебе это нужно?
– Нет, – уронив голову, вздохнула девушка.
– Значит, согласна?
– А как же Игнат?.. – Лия исподлобья глянула на него. – Я же говорю, он всех парней у меня отбивает…
– Я не парень, я мужчина… А если серьезно, твоему Игнату совсем чуть-чуть осталось, блатные до него доберутся… А потом за тебя возьмутся… Если у тебя не будет надежного покровителя… Тебе нужен покровитель?
Лия снова опустила голову. Ей нужен был покровитель – сильный и богатый. И не будет ничего страшного в том, если Юршин возьмет над ней шефство. Он и квартиру ей купит, и обстановку, и содержать будет. Она будет жить в свое удовольствие, время от времени выступая в ресторане. И в конкурсах участвовать можно – в Краснодаре, в Ростове-на-Дону или даже в Москве…
– Значит, договорились? – спросил Юршин, завороженно глядя на девушку.
– Сначала квартиру, – выдавила она. – Потом все остальное…
Не хотела она быть чьей-то любовницей, но раз уж придется, то сначала дело, а потом уже тело. На обещанках Юршин пусть лохушек разводит.
– Ты мне не веришь? – возмущенно спросил он.
Лия многозначительно промолчала.
– Зря. Если я сказал – это железно. А я сказал… Будет тебе квартира. Все будет. И машина… Но машина будет потом, после всего остального, – криво усмехнулся он.
Лия кивнула. Она бы не отказалась от вишневой «девятки» с блатными номерами. И она даже готова заслужить столь щедрый подарок усердием в постели. Квартира, машина… И все это должно быть записано на нее. Чтобы не остаться у разбитого корыта, когда Юршина не станет. А жить ему осталось недолго. До тех пор, пока не появится Игнат. Лия скажет ему, что стала жертвой коварного шантажа, и тогда можно будет идти в церковь заказывать молебен за упокой раба Божьего Георгия…
Если Юршин дурак, то пусть пеняет на себя, когда Игнат приставит ему нож к горлу. А Лия почему-то не сомневалась в том, что именно так все и будет…
Глава 6
Оружие – это смерть. А смерть при всем желании красавицей не назовешь. Смерть – страшна, тогда почему же оружие завораживает своей красотой? Страшной, но красотой… Ствол, затворная рама, спусковой крючок, рукоять – прямые линии, волнующие изгибы, приятная тяжесть.
– Тульский «токарев» образца тридцать третьего года, отличная вещь, возьмешь, не пожалеешь.
Низкорослый тщедушный паренек не выглядел испуганным, но постоянно озирался по сторонам. И место вроде бы безлюдное – берег реки километрах в десяти от Краснодара, камыши, дорога далеко, никаких строений поблизости. Опасный у него бизнес, поэтому предосторожность для него прежде всего…
– Вещь старая, но чистая. Даже немецкой крови на нем нет. – И говорил он бойко, уверенным тоном. – В нашем блиндаже два ящика нашли, в смазке. Прикинь, ящики лежат, а на нем скелет…
Игнат кивнул. Эхо войны до сих пор давало о себе знать. Он помнил, как в школе собирали металлолом. Обычные железки складывались в одну кучу, а мины, снаряды и бомбы в другую. Нельзя было их в школу нести, а тащили – по дурости душевной. Потому что за городом валом такого «добра»…
А кто-то целые оружейные склады раскапывал. Или просто оружие по засыпанным окопам выискивал. А оружие денег стоит. Особенно не тронутое временем. А пистолет этот как новенький. И три других ствола также без изъянов. И два обреза из мосинской винтовки тоже в хорошем состоянии. Во всяком случае, Игнат хотел в этом убедиться. Деньги у него были. Всю икру, какая была, удачно толкнули. В Краснодаре с рук сбывали, там же вышли на Леву Куцего, который торговал военным наследием.
– И патроны, все дела… Винтовки навалом лежали, там и ржавчина, и боек у одной напаивать пришлось. Но ничего, стреляет на раз-два…
Патроны продавались отдельно, по рублику за пистолетную «маслину» и по два – за винтовочную. Но по три патрона на ствол можно было расстрелять бесплатно. И эти патроны Игнат выбирал наугад. Мало ли, вдруг они коцаные… В пистолетных он не очень-то сомневался, а за винтовочные переживал. Он сам выбрал патроны, раздал пацанам. Сначала отстреляли пистолеты, все четыре ствола. И обрезы показали себя отлично. И патроны все годные, и ствол не клинили…
Игнат заплатил деньги, забрал стволы и патроны. Лева уходил задом, напряженно улыбаясь. Он боялся, что его подстрелят, чтобы забрать деньги. Да и сам Игнат чувствовал себя не в своей тарелке. Может, где-то в кустах сидят подельники Куцего. Как бы они сами огонь по ним не открыли. Лева говорил, что у него в арсенале даже «дегтярь» есть. Шмальнут сейчас из пулемета, и вся недолга…
Но никто в них не стрелял, и Лева ушел беспрепятственно. Он сел в свою «копейку», а Игнат велел седлать «Урал». «Жигули» ушли в сторону Краснодара, а мотоцикл взял курс на Приморск.
«Урал» – машина мощная и спокойно тянула четырех седоков…
После бойни в «Приморье» Игнат оказался в гостях у Хомичевой тетки. Досталось им с Кешей. Ему и в бок ножом ткнули, и плечо вспороли, и ногу, а Дашок заработал еще больше, целых четыре раны. Три царапины и одно проникающее в спину под левое нижнее ребро. Еще бы чуть-чуть, и сердце задело. Если бы не Рита, не вытянул бы Кеша. Игнату она тоже очень помогла. Помощь оказала и на хутор из станицы вывезла. Там к ним и Герасим присоединился. Хомич на свой страх и риск в город ездил – и Ленчика привез, и товар.
На хуторе они жили две недели, пока на них не вышли воровские торпеды. Узнали блатяки, где они могут скрываться, но Рита их опередила. Вовремя они ушли. В Краснодар. Там целый месяц провели. Икру по хорошей цене сбыли, но большую часть денег на стволы убили. Без оружия им никак.
Игнат знал, что воровские спят и видят, как спросить с них за Паппоса. Не стоило бы ему возвращаться домой. Но не для того же он рождался на этот свет, чтобы бродить по миру неприкаянным изгоем. Приморск – его город, и он оттуда не уйдет. Надо будет, вернется домой на штыках. А так надо. И он возвращается. Пацаны тоже не хотят ни от кого прятаться. У каждого по пистолету. И обрезы пригодятся. Игнат знал как минимум двух пацанов, которые согласятся влиться в их команду. Их он и возьмет к себе, им и достанутся обрезы…
К Отселкам они подъехали под утро. Хутор небольшой, всего четыре хаты – стародревние мазанки из самана. Одна хата без крыши и окон, другая просто заброшенная, и только в двух теплится жизнь – две старухи годы свои доживают.
А место здесь хорошее. Земля, правда, болотистая, зато отсюда по воде можно до самого Приморска дойти. Обычная лодка не пройдет, потому что дно в плавнях мелкое, а плоскодонка – запросто. Через плавни в лиман, оттуда по лабиринтам проток до самого Приморска. И мотоцикл не нужен…
К хате, которую покинули месяц назад, подходили пешком, осторожно, стараясь не шуметь. Вряд ли блатные оставили здесь засаду, но береженого бог бережет…
Не было никакой засады. И ключ от двери в рукомойнике лежал. Дом небольшой, всего из двух комнатушек с земляными полами. Стены облупленные, сухая труха из них сыплется. Но лучше что-то, чем ничего.
И еще из окошка хорошо просматривалась дорога от Лиманки. Хотел бы Игнат, чтобы оттуда к дому подъехали блатяки. Задать бы им жару из всех шести стволов. Они даже из машины выйти бы не успели… А соседи ничего бы и не поняли, потому что их дома стоят вдалеке, за плотной стеной из камыша. А то, что стреляли, так утки в плавнях жирные, грех на них не поохотиться.
Но не было блатных. Зато вечером на своем велосипеде пожаловала Рита. Игнат озадаченно смотрел, как она крутит педали, подъезжая к дому. Никто не связывался с ней, и не должна она была знать об их возвращении. Может, кто-то из старух соседок сообщил. Но так они тоже не в курсе. Да и телефонной связи у них со станицей нет. Может, Рита сама что-то почувствовала.
Игнат усмехнулся, глядя на дрыхнущего Кешу. Он только что сменился с вахты, потому давил на массу без всякого зазрения совести. И Хомич спал. А Герасим готовил ужин. Печку затопил, картошку вариться поставил, банку с тушенкой открыл. На трубу и смотрела Рита, на сизый дымок от нее. Смотрела, и ее губы расползались в довольной улыбке. Поняла, что недаром она подъехала.
За тридцать ей уже, не юная, но не замужняя. Густые рыжие волосы, едва заметные веснушки на носу, грудь как минимум пятого размера, задница из той же серии «возьмешь в руки – маешь вещь». Дашок лет на пятнадцать ее младше, но любви, как говорится, все возрасты покорны. Он и сам положил на Риту глаз, но все-таки это она его совратила. И секс у них был, Игнат точно это знал. Потому и не хотела Рита, чтобы они уезжали. Может, потому и наведывается на хутор в надежде застать здесь Дашка. Да он и сам сюда рвался. И даже хотел ехать к станице, чтобы сообщить о себе. Сегодня ночью собирался…
Ограда вокруг дома давно уже развалилась. Рита прислонила велосипед к стене дома, сначала попробовала открыть запертую изнутри дверь, затем постучалась.
Дверь ей открыл Герасим.
– Привет! Каким ветром?
– Да как чувствовала, что вы здесь!
Игнат к ней даже не вышел. Его время стоять у окна, и он не сойдет со своего поста ни при каких обстоятельствах. И за дорогой он следил, и за плавнями, откуда также могла подкрасться опасность. А Кеша мог делать с гостьей все, что угодно.
Дашок проснулся, едва услышав женский голос, рванул к Рите:
– Какие люди! И без охраны!
Он обнял Риту, чмокнул ее в щеку. Игнат поприветствовал ее движением руки, не выходя из комнаты.
– А я жду вас, жду! – Голос ее прозвучал звонко и весело. – Когда же вы уже приедете!..
– За меня переживала или где? – с подначкой спросил Хомич.
Как-никак родственники они, но ясно же, за кого больше всего переживала Рита. Вадик у нее в лучшем случае на втором месте, а первое прочно удерживал Дашок. Во всяком случае, месяц назад так все и было. Но с тех пор много воды утекло…
– И за тебя тоже! – засмеялась Рита.
– А за меня? – самодовольно спросил Дашок.
– За тебя больше всего… Как твоя рана? – серьезным голосом спросила она.
– Как на собаке… Хочешь посмотреть?
Не дожидаясь ответа, Кеша зашел в комнату и выразительно посмотрел на Игната.
– Рану смотри не натри!
Игнат вышел из дома сам и увел за собой остальных. Пусть Кеша отведет душу. Тем более что Вадик не против. Там же все по любви…
Рита уехала поздно вечером, уже затемно. А зачем приезжала, так и не сказала… Вроде бы и понятно, зачем приезжала, но вопросы оставались.
– Не нравится мне все это, – сказал Игнат, укладываясь на матрас, расстеленный прямо на полу.
Дашок лежал рядом. Хомич и Герасим сидели на скамейке во дворе. Один на посту, другой составлял ему компанию. Ночь лунная, как бы их с дороги не заметили. А повод для тревоги у Игната был. Слабенький повод, но тем не менее…
– Что тебе не нравится? – спросил Дашок.
– Разве мы обещали Рите вернуться?
– Ну, я говорил, что еще свидимся.
– Где? Здесь?
– Нет, вообще…
– В Лиманке, например, да? Там у нее хата человеческая, а здесь хибара… Может, она и там тебя ждала. И здесь тебя искала. Может, каждый день так – приехала, пошукала и уехала…
– И что с того?
– А то, что блатяки разговор с ней имели. Она тебе хоть что-нибудь про блатных сказала?
– Нет.
– А они искали нас.
– Так она сама же нас и предупредила…
– Предупредила. А потом разговор имела. Блатные нас до сих пор ищут или нет?
– Возможно, ищут.
– А засады в доме нет. Зачем, если Рита есть?
– Думаешь, она с ними?
– Ну, баба она до мужиков охочая…
– Кто тебе такое сказал? – вскинулся Кеша.
Но Игнат не собирался пикироваться с ним. Тем более что он скорее предполагал, чем утверждал. Урки могли запугать Риту, а могли взять теплом и лаской, как тупую дойную корову. И в том случае она могла быть заодно с ними, и в другом. И если это так, то Рита сегодня же позвонит в Приморск. Или уже позвонила. Однако пока блатные соберутся, пока подъедут… Возможно, на все про все уйдет всего два-три часа, но, скорее всего, они подъедут на рассвете. Так легче будет взять фраеров тепленькими…
– Ты про стволы ей говорил? – спросил Игнат.
– Да нет, не говорил…
– Тем лучше.
Игнат закрыл глаза. Без стволов они для блатной братии серьезной опасности не представляют, и хорошо, если воровские решат, что их, фраеров, можно взять голыми руками. А вот если они знают про стволы, то и подход будет другим. В любом случае надо готовиться к бою. Но неплохо было бы вздремнуть пару часиков, пока есть возможность…
Интуиция Игната не подвела. Враг появился на рассвете. Братва подъехала к месту на старой «двадцать первой» «Волге», машину бросили в километре от хутора, дальше пошли пешком. Но в доме никого не оказалось. Съехал Игнат со своими хлопцами. Так блатные и решили. И повернули назад. Их было пятеро, и все с оружием. У двоих «наганы», у остальных охотничьи ружья. И все злые как собаки. Идут к машине, ругаются. Только зря ехали. И кто в этом виноват? Ну, конечно же, Игнат со своими бойцами. А раз он виноват, что с ним сделают? А на флаги порежут. И умирать он будет долго-долго…
Вот и что с этими уродами делать? Игнат в армии не служил, из пистолета стрелять практически не умел. И у пацанов никакого опыта, если не считать выездные занятия по начальной военной подготовке, где они отстреляли по три патрона из автомата. И еще в дороге к Отселкам малость потренировались. Но стрелять надо. И стрелять, и убивать. Иначе блатные житья им не дадут. Тут или пан, или пропал…
Игнат старался выйти на дорогу тихо, но под ногой треснул сучок. И Дашок зашелестел камышом. Вихрастый брюнет в белых брюках обернулся, выставив на обозрение свой крючковатый нос. Игнат уже держал пистолет на вытянутой руке, поэтому выстрелил практически сразу. Выстрел сотряс предрассветную тишину, как громовой раскат. Крючконосый даже крикнуть не успел, рухнул на землю.
Дашок тоже выстрелил. И Хомич не заставил себя долго ждать.
Блатных расстреливали практически в упор. Троих уложили на месте, четвертый бросился в кусты, но его подстрелили, что называется, на лету. А пятый упал на живот сам по себе, сомкнув руки на затылке. Со страха его лихорадочно трясло.
Но точно так же трясло и Ленчика. Он сидел на корточках, обхватив голову руками, и жалко скулил.
– Ну ты, Герасим, и чмо! – заорал на него Дашок.
– Оставь его! – крикнул на парня Игнат.
Он навел ствол на крючконосого, который лежал за земле с простреленной шеей и конвульсивно дергал ногой. Этот уже не жилец, и чем быстрей он его добьет, тем лучше. Так думал Игнат, нажимая на спусковой крючок…
А Дашок навел пистолет на труса, который лежал на животе. Бритая шишковатая голова, пиджак в клеточку, из заднего кармана брюк торчала рукоять ножа, рядом валялось охотничье ружье. А ведь этот тип ругался больше всех. Он обещал опустить Игната, как последнего… Он должен был получить свое.
Но Игнат осадил Кешу:
– Оставь его пока.
– Чего так?
– Побалакать надо.
Покойников стащили с дороги в кусты, кровь засыпали сухой грязью. Пленного связали, заткнув рот кляпом. И «Волгу» с дороги убрали.
Прежде всего Игната волновали трупы, от которых нужно было как можно скорей избавиться. Их утопили на мелководье в камышах. Накрыли брезентом, сверху накидали камней, так, чтобы вздувшиеся тела не смогли всплыть. Все понимали, что за убитых могут спросить жестко как воры, так и менты, поэтому сил никто не жалел.
Ленчик тоже помогал. Он же пошел в дом за одеялом, которым нужно было накрыть пятого – пока еще живого, но уже приговоренного.
– Ты кто такой? – спросил Игнат у пленника, вытащив из его рта грязные носки.
– Курень я! – глядя на него желтушными глазами, выпалил блатной.
Зубы у него коричневые от чифиря, местами гнилые, изо рта тошнотворно воняло.
– За нами, Курень, приезжали?
– За кем за вами?
– Пауст я.
– Ну, слышал о таком… – блатной отвел в сторону взгляд.
– А в Отселки зачем приезжали?
– Да так, места рыбные присматривали…
– А на задницу чего сел, когда стрелять начали?
– Так думал, что менты…
– Кеша, пристрели его…
Игнат достал сигарету, а Дашок – ствол из-за пояса.
– Не надо! – взвыл Курень. – Пацаны, не надо!.. За вами приезжали! За вами!
– Кто стукнул?
– Так это, Марго стукнула…
– Завалить нас хотели?
Игнат презрительно скривился, глянув на Курня. Расклеился урка, соплей по земле растекся, смотреть противно. И так обидно было осознавать, что этот чмошник мог застрелить его самого. Прозевай Игнат опасность, и этот рассвет стал бы для него последним.
– Зачем завалить? Просто поговорить…
– О чем? О погоде?
– Ну, вы пацаны реальные, мы бы вместе могли дела делать…
Курень закрыл глаза, глядя куда-то в сторону. Самому от своего вранья стало противно.
– За Паппоса спросить хотели?
– Да нет! Паппос лохмач и беспредельщик, зачем он нам такой?..
– Ладно, я сам тебя пристрелю.
Игнат бросил на гопника окурок, навел на него ствол пистолета.
– Да, за Паппоса спросить надо было! – задергался от страха Курень.
– Очень хорошо.
– Гостань сказал, что спросить надо…
– Кто такой Гостань?
– Уже никто… Мочканули вы его… Он у нас за Паппоса остался…
– А с Паппосом что?
– Так это, он же ни о чем… Ты ж ему нос сломал, там что-то в мозг попало. Он до сих пор не оклемался. В себя пришел, а никого не узнает. И еще улыбается, как шизоид… Говорят, он всегда так улыбаться будет.
– Ну, что заслужил.
Игнат злорадно усмехнулся. Никто не заставлял Паппоса лезть на Лию. Урод он. И девчонку чуть не испоганил. И еще людей своих подставил. Это же из-за него погиб сегодня Гостань. И Курень умрет…
– Да, заслужил, – угодливо сказал блатарь. – Беспределить он стал, а так нельзя…
– Законный вор не должен беспределить, – согласился Кеша.
– Да какой он законный! – скривившись, с презрением проговорил Курень. – По ушам ему дали… Еще в позапрошлом году…
– За что?
– Да ссучился он…
– Если он сука, тогда ты кто? – спросил Дашок.
– А что? Мне сказали, я сделал…
– Суке сказали – сука сделала, – сплюнув на пленника, произнес Кеша.
– Значит, у Паппоса крыша потекла, – в раздумье сказал Игнат. – И Гостаня завалили. И кто там вашей воровской малиной рулит?
– Ну, не малина… Да и не осталось никого… Чум был, Зява, так они сейчас с Юршом.
– С кем? – не понял Игнат.
– Юршин его фамилия. Директор «Приморья»… Он сейчас основной, на него все завязано…
– Что завязано?
– Рыба, икра, все дела… Под ним все работают, он и ментам отстегивает, и рыбоохране. Так ведь и раньше было. А еще он Паппосу отстегивал. Ну, чтобы никаких проблем… А теперь Паппос в отстое, какие там с ним дела? А Гостаню веса не хватает. У Юрша своя команда, он Гостаня на хрен посылает… Гостаню твоя голова нужна была за Паппоса спросить, это бы его подняло… Я ему говорил, не надо, дело прошлое, в будущее надо смотреть. Мы бы вместе могли! – Курень заискивающе смотрел на Игната.
– Что мы бы могли?
– На Юрша наехать. Он бы нам отстегивал, мы бы с этого шиковали. Паппос кум королю жил! Ты видел, какой у него дом! У-у!.. Там бабла немерено!.. Он с Юрша кормился, и свои коны у него были. Бригады на него работали. Те, что по рыбе… Он тоже на икре деньги делал…
– Но в основном по этому делу Юршин?
– Да, у него цех свой…
– Цех?
– Ага, прямо в ресторане. Он там икру по банкам фасует. Качество – не придерешься. У него в Москве завязки. На Внешторг завязки. Товар чисто за кордон уходит. Там такое бабло, что вам, пацаны, и не снилось…
Игнат выразительно посмотрел на Кешу. Тот кивнул в ответ. Им обоим было понятно, почему директор «Приморья» отказал им в праве заниматься икрой. У него свои бригады, и конкуренты ему не нужны. Равно как и пополнение… У него и добыча налажена, и сбыт, и бригада Пауста ему даром не нужна.
Но Игнат мог бы серьезно поговорить с ним. Например, с позиции силы. Люди у него есть, деньги пока тоже, и почему бы снова не заняться рыбой? Если Юршин не захочет иметь с ним дел, то на него можно будет надавить. Да и не станет он воротить носом. Ясно же, что с бригадой Пауста лучше дружить, чем воевать…
– Ты вот из-за девчонки на Юрша наехал, а эта девчонка сейчас с ним живет, – вдруг выдал Курень.
– Кто живет? – От потрясения у Игната зазвенело в ушах.
Он понимал, что Лия уже взрослая и у нее наверняка есть личная жизнь, и вряд ли приличного содержания. Но одно дело – строить предположения и совсем другое – узнать об этом в лоб.
– Лия ее зовут, да?
– Лия, – кивнул Курень. – Юрш ей хату в центре города купил. Она у него в кабаке поет. Иногда. Когда захочет…
– А ты откуда знаешь? – Игнат обозленно глянул на пленника.
– Так, говорят…
– А ты сплетни разносишь, да?
– Это не сплетни, – изменился в лице Курень.
– Трепло ты. А я с такими дел не имею…
Игнат направил на Курня пистолет, но Дашок отвел его руку в сторону. И взглядом показал на стоящего в сторонке Герасима:
– Пусть он замажется.
Игнат свирепо глянул на Дашка. Все правильно, Герасим должен пройти крещение – это и логично, и справедливо. Но не Кеше решать здесь, что и как делать. Да и не хрена устраивать балаган из предельно серьезных вещей…
Он навел ствол на приговоренного и нажал на спусковой крючок. А Герасим пусть займется похоронами…
Глава 7
Дождь на улице, мокрые листья в лицо. И шторм на море разыгрался не на шутку, с грохотом швырял на берег огромные волны, брызги от которых простреливали набережную. Дождь с неба, ветер и брызги с моря. И холодно. Все, закончилось бабье лето.
Лия открыла дверцу, села в машину, Гоша завел двигатель. Ресторан еще работает, но Лия уже закончила работу. Посетителей мало, допоздна петь смысла нет. Да и Гоша закончил свой рабочий день. А он, уезжая из ресторана, Лию одну не оставляет. Так уж у них заведено.
Сейчас он отвезет ее домой, а так по настроению. Если приспичит, задержится на часок, справит нужду и домой… Да она его, в общем-то, и не держит. Любви нет, какие могут быть страдания?
Юршин молчал всю дорогу, заговорил только у самого дома:
– Я тут с человеком перетер, он мне «семерку» организует. Новенькую, по госцене, все как положено. С «девяткой» пока не получается… Ждать будешь или «семерку» возьмем?
– Как скажешь, – пожала она плечами.
«Девятку» ей хотелось больше, но и новенькая «семерка» – неплохой вариант. Тем более в подарок…
– В этом году может и не быть. А с Нового года не известно, будут по госцене продавать или нет. У нас же рыночные отношения, хозрасчет… Давай возьмем «семерочку» и не будем париться.
– Давай возьмем, – кивнула Лия.
Она должна была поцеловать его в знак благодарности, но зачем? Она же не дешевка какая-то. Сначала подарок, а потом благодарность. Возможно, даже по сценарию горячего немецкого фильма. Гоша любит «клубничку»…
– Мне сегодня домой надо пораньше, – сказал он, останавливая машину возле подъезда.
Лия вздохнула. Пусть проваливает, она не против. Плохо только, что разговор о машине он предложил как утешение за свой вечерний прогул. Без особой конкретики разговор. Хорошо, если машина будет до Нового года… А хотелось бы уже завтра прокатиться с ветерком на новеньком автомобиле.
– Жаль.
– Ничего, завтра я к тебе с утра заеду.
– Хорошо, – выдавила она из себя улыбку.
Гоша должен думать, что Лия жить без него не может и счастлива каждую минутку, проведенную с ним. И ему совсем не нужно знать, какой вздох облегчения вырвался у нее, когда она вышла из машины. Пусть проваливает, а ей и одной хорошо.
С машиной он пока не торопится, зато с квартирой не обманул. Двухкомнатная секция в центре города с отличным ремонтом и обстановкой. Румынская мебель, японская видеотехника, шелковое белье… Лия уже успела влюбиться в это свое комфортное и уютное гнездышко.
Она открыла дверь, включила свет в прихожей и гостиной. Взяла со столика пульт, включила телевизор. Ветер за окном завывает, дождь по стеклу стучит – надо было заглушить эти неприятные звуки. Да и не так одиноко с телевизором…
Читать бесплатно другие книги:
