Консервация ненависти Тамоников Александр

Глава вторая

Спустя несколько минут командирский «УАЗ» остановился у машины группы Крабова. Там Губаря ждал капитан Сергушин. Подполковник вышел из машины, подошел к расстрелянному автомобилю, уткнувшемуся капотом в земляной вал, посмотрел на убитого сержанта Тарасова.

– Одиночный выстрел в голову, – сказал Сергушин. – Стреляли с близкого расстояния. Тарас бронежилет надел, не помогло.

– Где Крабов?

– Метрах в тридцати отсюда, недалеко от силосной ямы. Убит также одиночным выстрелом в голову, в переносицу. И тоже с близкого расстояния. Но Дима двух «духов» либо завалил, либо ранил. Березин нашел кровь у валуна справа от дороги и на вершине силосной ямы. Краб отстрелял половину магазина. По нему тоже били плотно, и у дороги, и на вершине ямы много стреляных гильз от «АК-74».

– Если неизвестные атаковали машину от фермы, то почему Крабов, видевший, как был убит Тарасов, решил пробиваться к силосной яме? Почему не стал отходить к хутору?

– Думаю, он надеялся на проход к объекту Бакарова и Штебы, которые шли по тропе. Краб хотел занять высоту в торце ямы, откуда мог держать под обстрелом почти все пространство фермы, тем самым помогая Бакару и Штебе подойти к коровникам с тыла. Но… у самой ямы его ждал снайпер, вооруженный автоматом. Скорее всего, он расстрелял и Тараса, а сам остался цел и невредим.

– Бакар со Штебой действительно шли по тропе в сопровождении местного скотника. Его труп вы нашли, а где тела Павла и Семена?

– Тел нет. Следов крови тоже. Только гильзы с обеих сторон тропы, и на холме, и углу коровника. Со стороны фермы стреляли «духи». То, что боевикам удалось первым залпом убить только гражданского, а наши парни с тропы открыли огонь, говорит о том, что там завязался позиционный бой. Что произошло дальше, неизвестно.

– По словам хозяина новой фермы, стрельба велась сильная, с тропы в том числе, но она прекратилась так же быстро, как началась. И это странно. Бакаров и Штеба слышали, как вел бой Крабов, они должны были связаться с ним.

– Не могли. Радиостанция осталась в «УАЗе», Крабов не мог вытащить ее, а телефон его нашли недалеко от дороги, видно, выскочил из куртки, когда Дима прыгал на обочину.

– Идем к тропе, посмотрим, что там могло произойти.

– Может, сначала осмотрим холм и коровник? – предложил Сергушин.

– В коровник отправь Березина и Стешина, а холм и прилегающие к тропе кусты осмотрим сами. Хотя и сейчас уже понятно, здесь была подготовлена засада. Боевики специально «засветили» себя перед местными, чтобы те вызвали полицию.

– Значит, они готовили встречу ментам?

– Нет, главарь банды знал, что в Калач отправится наша группа. Он знал, что задачу по локализации любых формирований, крупных ли, малых ли, единичных вооруженных лиц, имеет наш отряд, а не полиция.

– Откуда главарь банды мог это знать?

– Хороший вопрос. Но не ко мне! Дай команду парням и идем к холму.

– Тараса мы не трогаем?

– Пусть водители вытащат Игоря, затем принесут к машинам и Крабова, поставят «УАЗ» третьей группы на дорогу, посмотрят, может ли он идти самостоятельно на базу или придется цеплять на буксир.

– Есть!

– Поживее, Андрей!

Командир группы отдал приказ и вместе с подполковником прошел к месту, где были обстреляны Бакаров и Штеба. Там находился старший лейтенант Березин.

– Что-нибудь интересное обнаружено? – спросил командир отряда.

– Есть кое-что.

– Ну?! Не тяни.

Старший лейтенант указал на правую обочину:

– Здесь во время нападения находился старший лейтенант Бакаров, напротив – прапорщик Штеба. Очевидно, в момент нападения боевиков скотник направлялся к хутору, и первую очередь бандиты дали по нему. Что и предоставило возможность Павлу и Семену занять позиции обороны. Все вроде логично. Тебя обстреливают, ты укрываешься и открываешь ответный огонь. Но… дальше происходит странное. Бакаров начинает продвижение вперед, его прикрывает Штеба, но прапорщик не следует за старшим лейтенантом, он продолжает оставаться на стационарной позиции. Следы Бакара ведут почти к холму. Скорее всего, Павел решил забросать холм гранатами, для этого и сближался с ним. В этой ситуации Штеба должен был находиться рядом и обстреливать и холм, и коровник. Но прапорщик так и не двинулся с места, в результате потерял Бакарова из виду. Возникает вопрос, кого он тогда прикрывал? В кого стрелял? Я занял его позицию. Штеба мог обстреливать весьма узкий сектор и здание коровника, но в нем не найдены гильзы, значит, боевики с чердака коровника огня не вели. Крови на позиции нет, выходит, прапорщик не был ранен.

– А если он не успел ничего предпринять и «духи», обойдя с тыла, захватили его?

– С тыла нет следов. А вот от коровника есть. Я бы понял, если Штеба, осознав бессмысленность продолжения боя, бросив товарищей, отошел к хутору. Это предательство, трусость, подлость. Но это хоть как-то объясняло бы ситуацию. Но прапорщик оставался на позиции.

– Пацан на хуторе видел, как к ферме подъехал «ГАЗ-66», он также видел, как «духи» кого-то тащили от тропы и бросили в кузов, – сказал командир.

– Тащить они могли Бакарова и Штебу, но пацан, как говорите, видел кого-то одного? Второй, значит, шел самостоятельно?

– Не обязательно, трупов «духов» мы тоже не обнаружили, следовательно, они и их увезли с собой. А до этого должны были поднести к машине и затащить в кузов. Парнишка же этого не видел. Так что второго, или Бакара, или Штебу, могли поднести или раньше, или позже.

– Но крови-то на позиции нет?

– Ее, кстати, нет и там, где занимал позицию Бакар.

– Ничего не понимаю. Сдаться наши не могли. Может, боевики применили газовые гранаты?

– Вряд ли. На открытой местности от них толку мало.

– Да, загадка. И удастся ли нам разгадать ее, неизвестно. Фактом остается то, что группа попала в подготовленную засаду, в результате командир группы и водитель погибли, а старший лейтенант и прапорщик исчезли. Не исключено, что этот главарь знал и о том, кто конкретно прибудет на ферму, именно группа Крабова сегодня была дежурной.

Сергушин внимательно посмотрел на командира:

– Вы считаете, что главарь банды получал информацию из отряда?

– Я не могу такого исключать.

– Но это невероятно!

– Согласен, придется проводить внутреннее служебное расследование, параллельно с проверкой комиссии штаба, которая, возможно, уже сегодня прибудет в отряд.

– Вы уже докладывали в штаб о произошедшем?

– Нет! По возвращении доложу.

– Тогда комиссия приедет завтра. Будете объявлять отряду повышенную боевую готовность?

– А смысл? У нас в станице никто не живет, все на территории базы.

– Ну, ребята мотаются в Горскую. Кто к женщине, кто за водкой.

– Вот и посмотрим, кто сегодня, после того что случилось, поедет в станицу. И надолго ли, и куда конкретно.

– Но это значит, устанавливать слежку?

– Нет. В станице останешься ты со своими парнями. Водку продают в трех магазинах, женщин навещают только двое, лейтенант Каратаев и сержант Соев. Дамы проживают возле центра у рынка. В твоей группе шесть человек, этого достаточно, чтобы перекрыть въездную дорогу и определить, кто отправился в станицу, установить наблюдение за магазинами и центром. Я же объявлю в отряде, что твоя группа осталась здесь.

– У меня будет пять человек, водителю придется отгонять «УАЗ» группы Крабова или тащить его на базу на буксире.

– И пятерых хватит. Не думаю, что сегодня толпа ринется в станицу. За водкой, понятно, гонца пошлют, остальные должны остаться на базе. А там черт его знает.

– Я понял.

– Давай, организуй эвакуацию машины Крабова с телами погибших на базу. Говоруну передай, чтобы трупы завез в станичный морг. На базе подтвердить, что твоя группа осталась у хутора. И не болтать лишнего.

– За водителя не беспокойтесь. Илюха Говорун, несмотря на фамилию, держать язык за зубами умеет.

– Готовность к убытию десять минут.

– Вы поедете с нами?

– Я ненадолго задержусь на хуторе. Может быть, кто еще что-то вспомнит. Осмотрю дом скотника. На момент обстрела он уходил на хутор. Зачем было первой очередью валить его? Пугнули бы, и он сайгаком поскакал бы в селение. Но его убивают. Зачем? Не затем ли, что он отыграл свою роль и стал ненужным свидетелем?

– В принципе, скотник мог быть связан с бандой, – кивнул капитан.

– Он сообщил и о том, что видел вооруженного чужака. Но посмотрим, возможно, скотник – обычная случайная жертва. Командуй, Андрей.

– Есть, но ваша задержка с докладом может обернуться серьезными неприятностями.

– У нас люди, Андрей, погибли, что может быть серьезней? Но ты прав, я передам доклад немедленно через дежурного. А ты работай! И будь постоянно на связи.

– Понял. Выполняю!

Командир отряда прошел к своей машине, по радиостанции вызвал дежурного по отряду:

– Степь! Станица!

– На связи, – ответил дежурный.

– Сообщи в штаб о том, что при проверке сигнала из ОВД станицы Горской о появлении в районе хутора Калач трех вооруженных мужчин группа капитана Крабова попала в засаду. Сам Крабов и водитель группы сержант Тарасов погибли, старший лейтенант Бакаров и прапорщик Штеба, скорее всего, пленены и увезены неизвестными в горы. Бандиты также понесли потери. Как минимум два человека. Я провожу расследование «ЧП» на хуторе. Буду на месте после 19.00. Это все!

– Я вас понял, товарищ подполковник, но в штабе наверняка захотят узнать подробности инцидента лично от вас.

– Со мной никого не соединяй. Как приеду на базу, отвечу на все вопросы, если, естественно, у меня будут на них ответы.

– Понял!

– Отряду занятия по распорядку дня. Боевая готовность пока остается прежней – постоянная. Как понял?

– Понял!

– До связи!

Командир отряда отключил станцию.

«УАЗ» группы Крабова оказался исправным, и он, ведомый водителем подгруппы Сергушина, ушел через хутор на базу.

Машина командира отряда остановилась у дома хозяина фермы. Гулеба с Дуниной, ожидавшие Губаря, сразу же подошли к нему:

– Ну что там, товарищ подполковник?

– На старой ферме находилась банда. Что за банда, откуда взялась, неизвестно, очевидно одно, она появилась здесь для того, чтобы выманить на себя наших парней. Что главарю и удалось. На тропе, недалеко от старой фермы, мы нашли вашего скотника. Его бандиты убили первым.

– Ой! – вскрикнула Дунина. – Михая-то за что?

– За то, что оказался среди спецов.

– А ваших ребят тоже… убили?

– Да, – кратко ответил Губарь.

– Господи, а я для них обед приготовила.

– Не пропадет, помяните. Мне нужно еще раз поговорить с вашим сыном.

– Конечно, сейчас. Колька! – крикнула, повернувшись к своему дому, Валентина. – Колька, сорванец такой, чего не откликаешься?

– Тута я, чего надо?

– Иди сюда!

Мальчишка вышел из калитки, подошел к матери:

– Что еще?

– Коля, – отвел его в сторону Губарь, – давай-ка еще раз вспомни, что ты видел на старой ферме?

– Да я все сказал.

– Ну, может, упустил чего? Это очень важно, Коля.

– Не знаю. Машину видел, как тащили кого-то, видел, потом его в кузов бросили. Грузовик уехал. Все!

– А ты не заметил, может, бандиты еще кого-нибудь грузили в кузов?

– Да нет, хотя… чего-то они бросали туда. Но чего, не разобрал.

– Значит, от тропы бандиты тащили одного человека?

– Да.

– А сколько их шло от тропы?

– Четверо или пятеро, двое волокли тело.

– Остальные, значит, шли самостоятельно?

– Ну, да.

– А кто-нибудь из твоих товарищей мог еще что видеть?

– Не-е. Я с пацанами говорил. Они тока стрельбу слышали.

– Ну, ладно, спасибо и на этом.

– Дядь! А дай пистолет подержать?

– Пистолет, Коля, это не игрушка, – потрепал непослушные вихри мальчишки Губарь.

– Ну и не надо, у меня пугач есть, ворону с десяти метров влегкую валит.

– Не боишься, что руку оторвать может?

– Нет. У меня пугач справный, проверенный.

– Ладно, ступай домой!

Парнишка, шмыгнув носом, медленно пошел к дому.

– Где жил ваш скотник? – обратился к хозяину фермы Губарь.

– Михай? Да тут неподалеку, вон его хата, третья от моего дома.

– Мне нужно осмотреть жилище Михая.

– А зачем?

– Лишние вопросы задаете, Степан Сергеевич.

– Понял. Пойдемте.

– Вы же идите к себе и знайте, Колька хвалился пугачом, из которого бьет ворон, – повернулся Губарь к Валентине. – Отнимите у него пугач, пока дело до беды не дошло.

– Ах он, стервец! Я не только отниму, я его еще и ремнем угощу.

– Не надо. Бить детей не надо.

– Я – мать, и мне решать, что надо, а что нет.

– Ну, дело ваше. Пойдемте, Степан Сергеевич.

Гулеба проводил командира отряда к хате скотника. Она сильно отличалась от других домов, небольшая, на одну комнату, покосившаяся. Двор зарос бурьяном, забор местами сломан, калитка на одной петле.

– Не следил за своим жилищем Михай, – заметил Губарь.

– Ему на все наплевать было, кроме самогона. Но не хулиганил, вел себя тихо. И работал исправно.

– Смотрю, на дверях и замка нет!

– У нас на хуторе замков ни у кого нет, только щеколды изнутри. От кого прятаться? Это если уезжает кто в станицу, то вешает замок, а так – нет, двери днем открыты. Но теперь все изменится после того, что произошло.

– Да. Я пойду в хату, а вы пока организуйте мужиков, чтобы тело скотника на хутор принесли. Человека, как бы он ни жил, все одно по-людски похоронить надо.

– Это сделаем.

Хозяин фермы пошел звать хуторян, а Губарь зашел в сумрачный дом покойного уже скотника. И сразу словно на свалке оказался. Везде грязь, газеты старые, окурки на полу, у окна, завешенного грязной тряпкой, провалившийся диван. Гвозди вместо вешалок, на них старая верхняя одежда. У «голландки» куча давно немытой посуды, порезанные огурцы, помидоры, чеснок. Ящик в углу, приспособленный под сток, лампочка без абажура. И… приторно-кислый запах. Командир отряда внимательно осмотрел хату, особенно диван, печь, простучал стены, проверил полы. Тайника в доме не было. Он обошел двор и сарай, но не нашел ничего, что указывало бы на другую жизнь скотника, и сделал вывод, что скотник не имел ничего общего с боевиками. Закончив работу на участке Басова, Губарь вышел на улицу. Гулеба стоял рядом с капитаном. С ними были еще трое мужиков, на земле тело, завернутое в простыню.

– Вот, – указал на него хозяин фермы, – принесли Михая. Плотнику сказал, чтобы гроб сделал, одежду подберем, могилу выроем, похороним.

– В доме сначала проветрить надо. Там бардак несусветный.

– Бабы приберут.

– Ну, ладно, Степан Сергеевич, поехал я. А вы ждите в гости комиссию и следователей. Работы у них здесь много.

– Тут мужики предложили дружину собрать, чтобы ночью охранять хутор.

– Не думаю, что в этом есть необходимость, к вам обязательно участкового на время прикомандируют.

– Да и времена, похоже, опять неспокойные настают. Недолго мирно жили.

– Старого не будет. Мы найдем банду.

– Одну найдете, другая появится. Это как эпидемия.

– До свидания, Степан Сергеевич. Еще увидимся, – попрощался Губарь с хозяином фермы.

– До свидания, товарищ подполковник, таким гостям мы всегда рады. Вот только сегодня, эх, жаль ребят, молодые еще!

– Пуле без разницы, молодой или старый, Степан Сергеевич. Но все, поехал!

Подполковник запрыгнул в «УАЗ» и приказал водителю:

– На базу!

Проезжая по станице, он внимательно оглядел центр поселка, выезд из Горской, людей Сергушина не увидел и вызвал командира третьей штурмовой группы на связь:

– 02! Станица, как слышишь, прием!

– Слышу вас, Станица!

– Где разместил людей?

– Там, где и было запланировано.

– Я никого не заметил.

– А разве они должны быть на виду?

– Что ж, молодец.

– Вы не определили время несения службы.

– Побудешь до полуночи, если ничего не произойдет, вернешься!

– Понял! Выполняю.