Королева. Выжить, чтобы не свихнуться Гринберга Оксана
– Это тебе, Генри, – стянула с пальца кольцо. Затем снова взобралась на коня, решив, что упрошу Уильяма пристроить мальчугана при дворе. Будет одним из пажей. Мы тронулись в путь, и этот путь все продолжался и продолжался. Не знаю, сколько человек жило в Лондоне, но, кажется, все они вышли на улицы приветствовать королеву, так как лавки и рынки были закрыты. Я улыбалась и махала так долго, что стало казаться – это единственное, что умею в этой жизни. Наконец, мы доехали до величественной церкви недалеко от реки. Кажется, это было то самое аббатство, где происходила коронация, но я не запомнила, как она выглядела снаружи. Вновь покинув лошадь, сопровождаемая придворными, я двинулась ко входу. У самых дверей, на ступенях, толпились нищие, которых пытались оттеснить гвардейцы, расчищая проход королеве. В грязном тряпье, слишком тонком для зимы, они выглядели в высшей степени ужасно.
– Роберт. – Я вцепилась в мужчину, кивнув на покрытых струпьями и страшными наростами людей: – Боже, что с ними?
Честно говоря, я перепугалась. Какой-то фильм ужасов, про зомби со страшными наростами на лицах. Больные проказой?..
– Елизавета, – встревоженно произнес мужчина, – если хотите, прикажу их разогнать.
– Чем они больны?
– Золотуха. Они верят, что прикосновение руки короля или королевы обладает целительной силой. Это древнее поверье. Но, Елизавета, вам вовсе не обязательно…
Он смотрел на меня так, словно был готов защитить от любой опасности, скажи я лишь слово. Вместо этого покачала головой. О боже… Нет, не так! Если ты, настоящая Елизавета, сейчас смотришь на меня с затянутого тучами лондонского неба, то, надеюсь, оценишь, что я собираюсь делать! Это все ради тебя и ради этих людей, что так верят в сказку… Я стянула с руки перчатки, сунула их Роберту, вырываясь из его объятий, в которых он хотел уберечь меня от окружающего мира. Не надо, пусть возвращается к своей жене!
Тут же почувствовала странное спокойствие, снизошедшее на меня. Словно кто-то, стоящий выше моего понимания, уверенно и ласково похлопал по плечу. А затем я прикоснулась к ладони первого из страждущих. Второго, третьего…
– Раздайте им деньги, – приказала кому-то из Тайного Совета, следующему за мной, нимало не заботясь, откуда их возьмут. Да хоть оборвут драгоценности со своих парадных камзолов или моего платья! – Чтобы всем хватило.
Затем, когда все закончилось, мы вернулись во дворец, и я приказала налить огромную бадью с горячей водой. Окунулась с головой, прогоняя промозглый январский холод, что пробрал до костей, и смывая грязь, пыль и запах чужого города. Мечтая, что вода поможет забыть голодные глаза и изуродованные лица тех, кто толпился у церкви. Втайне надеясь, что если короли Англии обладают даром исцеления, то этот самый дар защитит меня от заразы. Надо что-то делать с нищими – кажется, их в этом городе слишком много.
Пока я пребывала в думах, фрейлины переодели меня к обеду – на этот раз я выбрала белое платье с продернутыми золотыми нитями. Похожие нити вплели в волосы, соорудив слишком сложную для моего понимания прическу. В мыслях я все время возвращалась к увиденному в городе, поэтому решила позвать для беседы лорда мэра, нет, мэра города. Кажется, это два разных человека… Ай, ладно, пусть оба и приходят, будем разбираться, что творится во вверенном им хозяйстве.
После обеда я вновь беседовала с испанским послом, опять заверявшим меня в расположении короля Филиппа. Мощь этой державы могла стать надежной опорой для Англии, если начнется французское вторжение. Но Филипп требовал слишком дорогую цену за свою дружбу – руку королевы и вовлечение Англии в испанские войны на континенте. Я уже успела вникнуть в политические тонкости. Уильям науськал.
– Дорогой граф, – вздохнула я, преданно заглядывая в черные глаза посла. Как бы на елочку залезть и при этом ничего не оцарапать?.. – Утро и день выдались суетные. Признаюсь, я все еще не обдумала предложение, полученное от нашего дорогого друга и возлюбленного брата. – Не перегнула ли я палку с братом, если он мучается любовным томлением? – Давайте лучше веселиться!
Веселиться опять не получалось, да и есть тоже. После посещения города кусок не лез в горло. Вид испанского посла, танцующего с Катериной Грей, также не способствовал улучшению аппетита. С трудом дождавшись окончания застолья, ушла на заседание Тайного Совета, которое, как и ожидала, началось с обсуждения будущего короля Англии. То, что королева до сих пор пребывала незамужней, кажется, не давало советникам спокойно спать. Большинство из них склонялось к графу Аррану, одному из претендентов на шотландский престол. Выдав меня правильно замуж, Англия могла бы не только заполучить лояльного короля, укрепить свои позиции в его стране, но и, дай бог, при удачном раскладе еще и присоединить ее к своей короне. Мечты, мечты!..
– Дорогие мои советники, – прервала я бурные дебаты. – Конечно, я выйду замуж за того, кого вы мне укажете. – Взглянула на довольные лица мужчин. Рано радуетесь! – Но с одним условием.
Я взяла театральную паузу, вглядываясь в настороженные лица, кажется, ожидающие от королевы какого-то подвоха. Они не ошиблись!
– Вы – мой Тайный Совет, и за этот выбор вам придется отвечать наравне со мной. Я выйду за того, кого не знаю и не люблю, но исполнение супружеского долга вы возьмете на себя.
На советников напал ступор, заодно парализовавший их голосовой аппарат. В установившейся тишине я продолжала:
– Вас почти двадцать, вот и поделитесь, когда настанет чей черед. – С опаской взглянула на архиепископа Хита. Кажется, его сейчас удар хватит! А что делать, если по-другому не понимают? – Наследника тоже пусть кто-то из вас родит. – Мой взгляд остановился на дородном Томасе Перри, но я на всякий случай промолчала. Советники разразились негодующими криками. Те, кто помоложе, откровенно ухмылялись. Так и знала, что будет балаган! Наконец, с огромным трудом Уильям призвал всех к порядку. Я улыбалась Роберту, который выглядел довольным происходящим.
– Чего вы добиваетесь, королева? – устало спросил государственный секретарь, потерев виски.
– Я выйду замуж за того, кого выберу сама. Не может быть и речи о свадьбе по портретам. Мой отец, Генрих VIII, однажды сделал подобную ошибку, женившись на Анне Клевской, с которой потом развелся. И все из-за того, что портрет не соответствовал оригиналу. Поэтому для начала я собираюсь встретиться с каждым из претендентов. Если возникнет взаимная симпатия – вот тогда и обсудим детали.
Совет попытался воззвать к моему чувству долга, но я напомнила еще раз о супружеском. Наконец смирившись, они принялись обсуждать достоинства мужчин правящих домов Европы. Я молчала, с интересом прислушиваясь к беседе. Кто знает, может, и вправду выйду замуж? В предыдущей жизни не получилось, посмотрим, как выйдет в этой.
Тайный Совет склонялся к тому, что если не душой, то хотя бы телом мне приглянется шведский кронпринц, которого считали самым красивым мужчиной в Европе. Я согласно кивала – об этом уже донесли фрейлины, донельзя взволнованные перспективой будущих смотрин. К тому же союз с богатой и сильной Швецией, находящейся под боком, сулил немалые выгоды Английскому королевству.
Эрцгерцог Карл Уильяму Сесилу не нравился заранее. Государственный секретарь поделился слухами о том, что у австрийца слишком большая голова – последствие водянки в детстве. К тому же Карл переболел оспой. Хотя послы заверяли, что молодой эрцгерцог крайне приятен внешне и болезнь не оставила следов на его теле и лице.
– Но ведь ему только девятнадцать, – напомнила я, слушая жаркие дебаты советников. Те, кто был на стороне эрцгерцога, принялись уверять меня, что молодой возраст в деле любви и рождения наследника не помеха, наоборот… Этим они вновь вогнали архиепископа в краску. В конце концов Карла забраковали, зато сошлись во мнении, что, если не выгорит брачный союз со шведами, ко двору следовало бы пригласить принца Фредерика. Дания была полностью протестантская страна с сильным флотом, что могло бы устроить аппетиты советников. К тому же поговаривали, что Фредерик вполне симпатичный и обходительный мужчина.
С графом Арраном, шотландским претендентом, я могла встретиться тайком, чтобы не рассориться с Францией окончательно. Еще не время! Шотландией правила француженка маркиза де Гиз, и брачный договор с Арраном означал бы, что мы открыто выступаем против нее. Это могло бы привести к войне с Францией, к которой мы еще не были готовы. В Париже безвылазно сидели наши дипломаты, пытаясь подписать мирный договор, но пока что безрезультатно.
Война с Францией… Эти страшные слова прозвучали вновь, когда речь зашла о единой форме богослужения во всей стране. Англия встала на путь Реформации еще при Генрихе VIII, отце Елизаветы, но была насильно возвращена в лоно традиционной церкви католичкой Марией. Ввести единую протестантскую мессу и сделать королеву главой церкви, как собирались в ближайшем времени, означало бы разрыв с Ватиканом. После него страна могла бы стать законной добычей любого христианского короля. К примеру, французского. Кстати, отличный повод! Филипп Испанский, все еще пребывая в надежде на брачный союз, пока что был на нашей стороне.
Я слушала и кивала, соглашаясь с Советом. Еще бы не соглашалась… Мы укрепляли военные позиции на севере страны в предвидении французского вторжения через Шотландию, а также города на юге. Во время царствования Марии Англия потеряла Кале – порт на берегу пролива, отделяющего страну от материка, и у Франции появился удобный плацдарм для нападения. Но мы готовились – набирали людей в армию, помирились с антверпенскими ростовщиками, заказывали во Фландрии порох, латы, палицы, торжественно обещая заплатить как можно скорее. Что-то надо было решать с флотом – границы Англии охраняли, если можно так выразиться, семь мелких военных судов и восемь купеческих бригов, приспособленных для патрулирования. Не густо! Да и денег особо не было. Казна оказалась пустой – бывший король-консорт Филипп выгреб все до последнего пенни на собственные военные операции в Европе. Внешний долг Англии представлял собой угрожающую цифру.
Правда, Парламент собирался субсидировать новое правительство, и в этом случае каждому из графств пришлось бы внести немалую сумму в казну. Но их все равно бы не хватило на реорганизацию и усиление армии. Угроза войны с Францией зависла над нами дамокловым мечом, несмотря на мирные переговоры.
Я слушала и молчала, решив любой ценой не допустить кровопролития. Соглашалась с советниками, занимавшими выжидательную позицию, унимала особо активных, когда зашла речь о помощи протестантам в Шотландии. Если уж помогать – то советом, дружеской поддержкой и немного деньгами. Тут самим не хватает! Войска посылать не будем, пусть сами разбираются.
И еще я собиралась экономить. Запросила у Совета информацию о содержании королевского двора, решив сократить количество слуг, собственные траты и расходы на развлечения. А то, кажется, я живу не по средствам. Зачем четыреста гвардейцев для личной охраны, доставшиеся от королевы Марии? Если она страдала паранойей – это ее личные тараканы. Мне вполне хватит дюжины. Уильям не соглашался – наверное, после того, в чем я призналась этим утром. Наконец, мы сошлись на тридцати. К тому же, упомянул государственный секретарь, врач, пользовавший Марию до самой смерти, был выписан из Нидерландов и все еще находился в стране. Быть может, королева захочет с ним встретиться? Я согласно кивнула.
Совещание закончилось. Я вышла из зала в прохладный коридор Уайтхолла, чувствуя, как горят разгоряченные щеки. Не только они, кажется, еще и мозг перегрелся.
– Елизавета, подождите! – раздался голос Роберта. Пришлось остановиться. Вместе со мной замерли гвардейцы и дождавшиеся королеву фрейлины. Девушки почтительно отступили, пропуская лорда Дадли. Я уже привыкла, что одна побуду лишь после того, как меня похоронят, поэтому обернулась и произнесла:
– Роберт, конечно же, я помню о сегодняшней партии. Мысль о ней придавала силы весь этот день.
Я пошла по галерее к своим покоям, прислушиваясь к шороху платьев фрейлин по каменному полу дворца. Роберт следовал за мной. Наконец девушки приотстали, давая возможность поговорить наедине.
– Вы выглядите уставшей, – произнес лорд Дадли – в голосе прозвучала тревога.
– Заседание оказалось утомительнее, чем я ожидала. Но игра обязательно состоится, обещаю вам.
Не зря же я вызвала с утра королевского портного, с которым обсуждала, как укоротить платье, чтобы не запутаться в подоле и юбках, насколько ослабить шнуровку лифа и что сделать с рукавами, чтобы можно было поднять руку с ракеткой.
– Елизавета, я хочу спросить у вас о другом. Скажите, есть ли у меня хоть малейший шанс?
– Вы говорите о теннисе? Абсолютно никакого, – честно призналась я. О чем может идти речь после «балета на льду», который они исполнили с Пиккерингом? Я разделаюсь с ним в два счета. В детстве выиграла несколько турниров, пока травма не перечеркнула спортивную карьеру, но и после нее продолжала тренироваться почти каждый день.
– Я говорю о другом.
– О чем тогда, Роберт? – устало спросила я. Так и знала, пришло время разговора, которого старательно избегала весь день.
– Могу ли я надеяться стать тем, кем был для вас раньше?
– А кем вы были раньше?
– Самым преданным и верным другом.
– Вы им и остались, – вздохнула я, протянув ему руку. Роберт много сделал для Елизаветы в трудные времена, одалживал деньги, когда в них нуждалась. Войдя в силу, королева щедро наградила его, сделав своим конюшим – пятым по рангу придворным в королевстве, хотя Уильям Сесил хотел на это место своего ставленника – Питера Керью.
– Я надеюсь на большее, Елизавета, – признался Роберт. – Когда я вижу вас, такую красивую и недоступную, словно утренняя звезда на небосклоне, то скучаю по нашему детству в Хэтфилде, когда мы вдвоем играли в тенистых аллеях и делились секретами. Я помню, вы сказали мне, что никогда не выйдете замуж. Но я всегда надеялся, что вы измените свое решение ради меня. Потому что я любил и всегда буду любить только вас.
– Роберт, вы женаты, – выдохнула я, вырывая руку из его цепкой хватки. Взгляд черных глаз парализовывал, лишая возможности связно думать. – О чем может быть речь?
– Моя жена тяжела больна.
Неужели намекает, что скоро станет вдовцом?
– Найдите для нее хороших врачей, – рассердилась я. – Уверена, вы можете себе это позволить.
Так было и с Андреем – его жена болела, была не в настроении, в депрессии, в отъезде, и это все время мешало разговору о разводе. Но двоих детей он успел сделать, тут ему ничего не помешало!
– Мы перепробовали все, – Роберт покачал головой, – ей не становится лучше.
– Мне очень жаль, – произнесла я, развернулась и пошла прочь.
– Елизавета, когда вы станете главой церкви Англии, сможете дать мне развод, – произнес он мне в спину.
Вот так поворот! Я замерла. Слишком уж откровенно он добивался королевы. Или короны, кто знает?!
– Зачем вы вообще женились, Роберт? – растерянно спросила я. – Если надеялись, что изменю решение в вашу пользу?
– Не было никаких шансов, что мы сможем быть вместе, – признался он. – Вас собирались тихо и быстро выдать замуж за пределы Англии. Мне было восемнадцать, и я увлекся Эми. Зато теперь каждый день расплачиваюсь за свою ошибку. Ваши холодные взгляды и резкие слова ранят так же сильно, как и собственное сожаление.
Я промолчала. Что ему ответить? Он был предельно откровенен, я же не могла отплатить той же монетой. Роберт мне нравился, но он любил женщину, которая умерла, а я – лишь чужеродное тело в ее организме. От этой мысли стало больно.
– До вечера, – сказала ему. – Не забудьте про игру!
Глава 7
Вечер все же настал, хотя я в этом засомневалась, заваленная по уши дипломатической перепиской. Как же хорошо с Роджером! Он помог ответить на письма с витиеватыми, а бывало, вычурными поздравлениями и пожеланиями, а также поблагодарить за бесчисленные подарки. Особенно порадовал курляндский герцог, приславший пятерых охотничьих соколов. Я едва лошадь освоила, а мне уже хищных птиц надарили… Что с ними делать? Не придумав ничего лучше, отправила в заботливые руки Роберта Дадли, ответственного за королевский охотничий инвентарь.
Затем я разбирала подарки от придворных, заранее проверенные на отсутствие ядов. Слишком дорогие возвращала с вежливыми записками, объясняющими причину отказа. Остальные принимала, отвечая короткими письмами с благодарностью. Что-то из подаренного оставила себе, остальное досталось фрейлинам. Порадовать королеву спешили многим – начиная от сладостей, вееров, милых безделушек, заканчивая тканями, платьями и драгоценностями. Роберт снова отличился – прислал несколько тончайших нательных рубашек испанской работы. Подарок вызвал бурный восторг у фрейлин, меня же вогнал в краску. И о чем он думал, покупая мне нижнее белье? Хотя ясно о чем… Наш последний разговор красноречивое тому подтверждение! Кажется, я смутилась еще сильнее, по цвету сравнявшись с красным платьем Бэсс. Верну, пусть жене отправит! Еще и отругаю за такое поведение.
– Посмотрите, ваше величество, – воскликнули в один голос девушки. – Какая прелесть!
«Прелестью» оказалась вторая часть подарка – теплые штанишки наподобие наших леггинсов. Нужная в хозяйстве вещь – по замку гуляли зимние сквозняки, бесстыдно задувая под подолы платьев. Вдруг простужусь, и как лечить женские воспаления, когда медицина на уровне каменного века? Вернее, скальпеля и тазика…
– Это подождем возвращать, – сказала я, кусая губы. Что делать с лордом Дадли? Наглый тип, но… заботливый. И еще красивый, аж дух захватывает! В размышлениях о нем пролетело время до начала теннисного матча. Может, и вправду дать ему развод? Угу, а потом повторить путь короля Генриха VIII. Побывать шесть раз замужем, отрубая особо не угодившим супругам головы. Вздохнув, позвала фрейлин – пора готовиться к игре.
Я надела укороченное белое платье, закрытое на груди. Ага, чтобы ничего не вывалилось в процессе. Нижние юбки оставила, но не столь пышные. Лиф попросила затянуть послабее, так же как и рукава. Кэт, вздохнув, пробормотала, что пора бы мне замуж. Я не обратила на нее внимания. Ну что же, пора защитить честь теннисной школы, на которую, правда, никто не покушался. А вот на королевскую нашелся один, с черными как смоль глазами…
Галерея на втором этаже была переполнена. На нашу игру, кажется, пришел посмотреть весь двор. И как еще на корт не падали?! Эх, надо было билеты продавать, государственной казне на радость. Тут мне показалось, что среди разодетой толпы мелькнули черные одеяния Уильяма. Чувствую, достанется потом за неподобающее для королевы поведение.
Подошел Роберт и стал объяснять азы тенниса: как держать ракетку, замахиваться, отбивать, подавать. Затем перешел от теории к практической части. По мне, его действия не имели к обучению никакого отношения. Зачем так прижиматься, гладить мою руку, показывая, как делать замах? Но я терпеливо молчала и кивала, стараясь не пялиться на мужчину. И точно, пора замуж… Пока крыша не уехала окончательно.
– Роберт, что вы делаете? – все же возмутилась я, когда он, обняв меня за плечи одной рукой, показывал, как правильно делать замах с левой стороны. Если не прекратит дышать мне в шею, а особенно касаться ее губами, то начнется массовый падеж придворных со второго этажа.
– Отводим руку назад, затем плавным полукругом…
– Здесь вам не гимнастика, – рассердилась я, вырываясь из его объятий. – Считайте, урок закончен!
– Я еще не показал вам, как отбивать удары с левой стороны, – возразил мужчина.
– Сама разберусь, видела ваши танцы с Пиккерингом, – мстительно произнесла я. – Идите на поле. Хотя нет, постойте! По какому праву вы дарите мне нижнее белье?
– Неужели не понравился мой подарок?
– Я вам не жена и не любовница, чтобы дарить такие вещи.
– Раньше вы не отказывались.
– Времена изменились.
– Похоже, пора вернуть старые добрые обратно. Елизавета, вы уверены, что не хотите потренироваться?
– Уверена.
– Следите за мячом. Я буду бить медленно.
– Только попробуйте! Помните о нашем пари? Если хотите танец, так выиграйте его. Нет, давайте изменим условия, сделаем их более интересными! Считайте, подарок я вернула, но вторая часть мне очень приглянулась. Мне нужны такие штанишки. – Тут я смутилась. Мужчина продолжал улыбаться. Кажется, я их получу в любом случае. – А что бы вы, Роберт, хотели от меня?
Поймала красноречивый взгляд. Нет, так дело не пойдет!
– Один поцелуй, – наконец, выбрал мужчина.
– Да хоть два, – с легкостью пообещала ему. Этого добра у меня навалом! – Считайте, договорились.
Он улыбнулся так, словно уже пришла пора получать свой приз. Какой же вы самонадеянный, лорд Дадли! Мужчина отправился на свою сторону корта. Подавать. Вместо нормального удара легко перекинул мяч через сетку, да так, что я поймала его рукой.
– Роберт! – рассердилась я. – Будете поддаваться – казню!
Вторую подавал уже сильнее. Я отбила, вызвав восхищенный рев трибун. Вернее, зрителей на галерее. Задумчиво покрутила ракетку, посматривая, как изящно подбегал к мячу противник. Зря он так расслабился! Следующий мой удар ушел к задней линии, и я била сильно. Роберт даже отреагировать не успел. Поднял в удивлении брови, словно недоумевая, как так вышло. Дорогой мой, а ведь это только начало!..
На трибунах восторженно завопили, но я не обратила внимание. Подача, прием, удар, отход в центр. Выровнять дыхание. Удар, еще удар… К боковым линиям, резаным к сетке, крученым в центр, постоянно выискивая прорехи в обороне противника. В принципе и не было никакой обороны, один лишь балет на льду.
– Елизавета, вы неправильно подаете, – заикнулся было Роберт, подчистую проигравший первый гейм. Пожала плечами. Может, и неправильно, но я играла так, как привыкла.
– Поверьте, так удобнее, – заверила его. Первый ушел в аут, после того как не рассчитала силу удара. Мужчина, кажется, даже и не понял, что это просвистело около уха. Оценив его растерянное лицо, добавила: – Аут! Теперь вторая подача.
Пошевелила правой рукой. Королева определенно не играла в теннис. Не знакомые с такой нагрузкой мышцы давали о себе знать, отзываясь тупой болью. Но ничего, разогреюсь, разыграюсь! Сейчас продолжим. И продолжили… Все подачи била навылет, свой гейм я взяла под «ноль», потому что не собиралась щадить лорда Дадли. Поклонилась восторженно ревущим трибунам, затем улыбнулась Роберту и извиняющимся тоном произнесла:
– Мне очень нужны эти штанишки.
Роберт, кажется, тоже вспомнил о поцелуе и решил за него побороться. Взял пару очков в своем гейме, и все потому, что я запуталась в длинном платье. Эх, вот бы привычные шортики и обтягивающую майку – так не поймут же! Да и звуковое сопровождение на манер Маши Шараповой, думаю, произведет неизгладимое впечатление на местных болельщиков…
Решив, что так мне ненароком и целоваться придется, стала играть еще жестче. Загоняла противника по углам, от сетки к задней линии, вспоминая удачные комбинации, которые отрабатывала на ежедневных тренировках. Меня серьезно, из года в год, готовили к турнирам…
– Попробуйте бить сильнее, – сочувственно сказала запыхавшемуся мужчине. – Глядишь, и поможет…
Но знала, что не поможет. В последнем сете чуть поддалась, позволив выиграть один гейм, чтобы не совсем уже под ноль. Роберт заслужил жалкие аплодисменты. Кажется, все симпатии были на стороне королевы. Наконец, лорд Дадли, поклонившись, признал свое поражение. Похлопал, затем сказал:
– Елизавета, это было великолепно! Признавайтесь, кто вас научил так играть?
Не говорить же, что Геннадий Сергеевич, главный тренер, гений и садист в одном флаконе? Которому до сих пор благодарна за спортивное детство, в котором не было время на глупости, так как все уходило на учебу и теннис.
– Снизошла божественная благодать, лорд Дадли, – мило улыбаясь, ответила я. – С королями так бывает. Могу вас научить, но взамен… – Подошла ближе к сетке. Мужчина замер, ожидая продолжения. – После болезни у меня страх перед лошадьми. Только не смейтесь, Роберт! Вы поможете с верховой ездой, я же научу вас играть так, что ни у Пиккеринга, ни у кого другого не будет ни единого шанса.
Растерла ноющую правую руку. Кажется, завтра утром у меня тоже не будет шансов…
– Что с вашей рукой? – встревожился Роберт. – Позвольте посмотреть! Я слышал, вы прогнали всех королевских лекарей.
– Ничего страшного, – заверила я, чувствуя, как массируют мышцы его ловкие пальцы. Приятно… – Роберт, вы не откажетесь поужинать со мной этим вечером?
И почему спросила? Каким сквозняком надуло в голову эту мысль? Не знаю. Единственное, кажется, довольный лорд Дадли не догадывался, что сегодня и впредь я решила также ужинать в компании верных «мужчин в черном» – Роджера и Уильяма Сесила.
А вот и государственный секретарь собственной персоной! Мы столкнулись с ним в галерее, где меня приветствовали восторженным визгом фрейлины. Остальные придворные толпились позади, до меня долетали поздравления с выигранным матчем. Один лишь Уильям окинул королеву, меня то есть, мрачным взглядом и пробурчал:
– Замуж вам надо, ваше величество!..
Я промолчала. Может, и надо. Пусть в этом мире мне всего лишь двадцать пять, но я, кажется, прижилась и даже не свихнулась. Почему бы и не выйти? Осталось придумать за кого.
Глава 8
Время шло, сплеталось в затейливые кружева из дел и новых впечатлений. Дни, насыщенные событиями, сменяли друг друга, будто картинки в калейдоскопе, да так быстро, что я не успевала ими насладиться. Вечерами просто падала в кровать и отключалась. Кстати, спала не одна – постель под светлым пологом со мной делили Кэти и Бэсси. Вот такой девичник! Утром вставала ни свет ни заря, но меня уже поджидал Роджер, которому выделили несколько комнат этажом ниже. Мы занимались историей, разбирали законодательство, готовили речи и отвечали на письма. Я читала книги, что нравились королеве и вскоре стали нравиться мне.
Затем приходило время тенниса. Вскоре я натаскала Роберта до такой степени, что стало интересно с ним играть. Возвращалась к завтраку разгоряченная, чувствуя каждую мышцу в новом теле. Первые дни эти мышцы сопротивлялись и болели. Я, бывало, не могла пошевелить правой рукой, из-за чего Роберт переживал и ругался, уверяя, что я себя загоняю. Но потом привыкла, втянулась. Иногда играла с другими придворными, но ни одного достойного противника так и не встретила.
Завтракала я в обществе фрейлин и «мужчин в черном». Мы обсуждали планы на ближайшую встречу Совета, который собирался каждый день. Работы было много – страна пребывала в хаосе, оставшемся после двенадцатилетнего царствования Марии с Филиппом. Место утренней мессы заняла дневная: с утра не хватало времени. В принципе, я бы вообще не ходила в церковь, но в период развитого христианства даже показная набожность считалась набожностью. Зато во время мессы было время спокойно все обдумать и даже прочитать документы, которые прятала в молитвослове.
Кстати, не зря готовилась – вскоре пришлось выступить в Парламенте. Я поразила присутствующих не только красным платьем, роскошным до ужаса, но и пламенной речью, в которой благодарила за оказанное доверие и субсидии новому правительству. Дайте еще денег, а?! На вопрос о замужестве пообещала, что «как только, так сразу», «они первые узнают» и «мой выбор Англия одобрит». Но вообще-то «я уже обвенчана с народом», так что пусть ждут. Эту речь мы сочиняли с Роджером и Уильямом, решив заверить Парламент, что ведутся активные работы по поиску отца будущего наследника престола.
На самом деле активные работы велись по подготовке нового законопроекта, по которому я становилась главой Английской церкви и на всей территории страны вводились единые ритуал и требник, появившиеся еще в царствие покойного брата, короля Эдуарда. А тех, кто не согласен, – нет, не казнить, тут едва костры успели потухнуть, разожженные моей сестрой Марией. Штрафовать – и казне польза. Но как протащить этот закон через Парламент, в котором слишком много убежденных католиков? К тому же угрозу из Ватикана никто не отменял, да и мирный договор с Францией еще не подписан. Но из Парижа приходили обнадеживающие вести, поэтому мы ждали и работали.
Работали. Вернее, я слушала дебаты в Совете по поводу и без и училась. Когда молчать не получалось, действовала. Издала официальный декрет, по которому объявленная всеобщая амнистия ко дню коронации не распространялась на преступления, совершенные уже после него. И все потому, что по Лондону и окрестностям распространилась эпидемия правонарушений. Мелкие воришки совсем распоясались, грабили всех без разбора, уверенные в своей безнаказанности.
Осмелев, поставила вето на законопроект, который вызвал бурные дебаты в Тайном Совете вплоть до таскания противников за бороды. С интересом ожидала драки «стенка на стенку», но ее так и не случилось. Смертная казнь за бродяжничество? Да вы что, с ума посходили?! За первые две поимки при Генрихе VIII пороли, за третью – вешали. Сторонники «старых добрых времен» намекали, что таким образом мой батюшка удачно боролся с нищетой и разбойничьим людом, в свое долгое царствование порешив десятки тысяч человек. Такой метод мне не приглянулся. Лучше уж придумать, как занять народ работой! К тому же производство сукна и тканей в стране развивалось семимильными шагами, постоянно требовалась рабочая сила. А если слегка снизить пошлины на вывоз, то могли бы заметно увеличить экспорт…
Заодно я запретила смертную казнь за колдовство, вызвав недовольство со стороны советников, оставшихся еще со времен королевы Марии. Надо что-то делать с тяжелым наследством! Рациональные предложения и нововведения буксовали, упираясь в нежелание консервативной части Совета что-либо менять. К открытой конфронтации я еще не была готова, хотя многие законы казались дикими. Смертная казнь за порубку деревьев? За воровство выше одного шиллинга в церкви? За кражу писем? И еще за двести с лишним преступлений, многие из которых в мои дни вызвали бы лишь недоумение или небольшой денежный штраф. Нет, так не годится! Но я понимала, что сразу, нахрапом, повернуть вспять сложившуюся систему средневекового права не получится. Приходилось действовать не спеша. Главное, что Парламент был на моей стороне, а выборная Палата общин, кажется, меня обожала.
И я работала… Так, как привыкла в свое время. Много, долго, до ломоты в спине и мелькающих звездочек в глазах от прочитанных сотен страниц документов. Эх, сюда бы лэптоп!.. Встретилась с представителями молодой, набирающей силы Московской компании, организованной пять лет назад. Путь к русским берегам через Белое море в Холмогоры в обход Скандинавии английские купцы проложили годом раньше. Я собиралась всячески содействовать торговым отношениям, чувствуя, что в дружбе с Россией кроются заманчивые для Англии перспективы. Новые рынки сбыта не помешают, а России пригодятся наши шерсть и сукно. Еще я собиралась сблизиться с тем, кто у нас – вернее, у них – правит. Кто у нас царь? О черт! Вернее, страшный демон Иван Грозный! Вспомнив картинку в учебнике истории «Иван Грозный убивает своего сына», поежилась. Как бы и мне, выскочке на английском троне, не досталось тем самым посохом… Поэтому долго выспрашивала Энтони Дженкинсона, недавно вернувшегося из России, о молодом правителе. Купец заверял, что на троне в Москве сидит суровый, но справедливый государь. Ну ладно, посмотрим. Затребовала всю русскую переписку, которая велась еще со времен правления Эдуарда.
С замиранием сердца развернула пергамент. Рядом лежал перевод на английский, но я лишь делала при Роджере вид, что читаю именно его. Оригинал завораживал, хотя разобраться в нем оказалось нелегко. Письма царя были начертаны крупным, разборчивым почерком, начальные строки выполнены золотым тиснением. С царской печати надменно взирал двуглавый орел. Вводная часть начиналась с полного титула Ивана Грозного и перечисления всех земель и княжеств в обширной его империи. Я заскучала, так как земель в государстве Российском водилось немерено. К тому же царь перегружал повествование повторами и пересказами предыдущей переписки. Иногда, казалось, Иван-батюшка забывал, с чего начал и к чему вел, но письма выходили увлекательными, написанные живым и образным языком. Датировалось последнее февралем семь тысяч шестьдесят второго года от Сотворения мира. Подивившись на сие чудо, села сочинять общий привет из Английского королевства, с заверениями в дружеском расположении и предложением упрочить торговые связи. В будущем я собиралась выпросить эксклюзивное право на торговлю шерстью и сукном на всей территории России.
Москва была далеко, зато Испания ближе и намного опаснее. Отправив письмо в Россию, я продолжила окучивать их посла. Пригласила на ужин в свои покои, желая показать личное расположение. Весь вечер слушала о том, что именно Филипп возвел меня на английский трон, поэтому мы и должны заключить брачный союз. Выйти замуж из благодарности? Да ни в жизнь! Зевала украдкой, кивала, затем предложила веселиться. А что еще делать? Послать нельзя, а то правда пойдет… Вернется потом с Великой Армадой, а мы пока не готовы, хотя в доках уже заложили несколько новых кораблей. Вот бы еще пару-тройку лет протянуть…
Я также была в курсе, что Ферия попутно окучивал Катерину Грей. Ни Уильяму, ни мне это не нравилось. Если хитрые испанцы выкрадут девушку, у них появится собственная претендентка на английский престол. Филипп мог бы, к примеру, жениться на Катерине, а тут бы и я удачно умерла, например, опять выпив яда. Тогда история пошла бы новым путем…
Сесил так и не выяснил, кто пытался отравить королеву в день коронации. Поэтому я жила под пристальным надзором и везде передвигалась в окружении личной охраны. Мы установили слежку за семейством Грей и еще за епископом, проводившим обряд коронации. Оглторп был ставленником архиепископа Хита, который заседал в Тайном Совете и, кажется, откровенно меня ненавидел. К тому же постоянно раздражал придирками и укорами в том, что «при вашем батюшке себе бы такого не позволили». Я все никак не решалась выставить его из Совета, утешаясь китайской поговоркой, что если долго ждать у реки, то мимо обязательно проплывет труп врага. Ему было за шестьдесят – глядишь, и правда проплывет… Если меня не прикончат раньше. Но сдаваться я не собиралась, ведь столько еще надо сделать!
С помощью Кэт я сократила количество слуг во дворце. Зачем столько? Правда, стоны и плач стояли такие, что иногда даже снились по ночам. Но я твердо решила экономить и подать пример своим придворным, которые, впрочем, не поспешили им воспользоваться. Ну и не надо! Следующим я уменьшила число развлечений во дворце. У меня и без них от книг и постоянных совещаний голова пухла. Зато пошли слухи, что королевский двор резко поскучнел. Ну и пусть! А если французы нападут или испанцы – чем отбиваться будем?.. Оранжевыми с блестками шутовскими колпаками или же длинными копьями с рыцарских турниров, которые так любил устраивать Роберт Дадли, ответственный за королевские развлечения? Или закружим врагов в танцах, что обычно проводились после обедов или ужинов?
Этот самый лорд Дадли, которому я запретила разбрасываться деньгами из казны направо и налево, прозвал меня в шутку «королева-умеренность». Оказалось, так же, как величал Елизавету брат Эдуард за ее любовь к книгам и скромному образу жизни. Я улыбнулась, нисколько не обидевшись. Зато мы в срочном порядке набирали рекрутов, строили корабли, усиливали северные и южные крепости. Кстати, из бродяг и нищих могли бы получиться отличные солдаты, если отмыть и обучить. Зачем вешать, если можно дать оружие в руки и приказать «Фас!»? Надо обсудить с Советом…
Несмотря на затеянную экономию, денег все равно не хватало. Правда, радовало, что после снижения вывозных пошлин возросла торговля, а к концу марта пришло письмо из России, в котором царь Иван клялся в вечной любви и дружбе. Не дай бог, свататься начнет – не переживу… Нет, оказался женатым. Хотел сотрудничать, а именно интересовался ввозом оружия и искусных ремесленников. Просил выслать ему архитекторов, мастеров, которые отыскивали золото и серебро, а также аптекаря и доктора. Я икнула от удивления и позвала Уильяма – пусть разберется. Да, и доктора подыщет, мне же удалось!
С Полем Нонниусом, врачом из Лейдена, у нас случилась любовь с первого взгляда. Платоническая. Другую бы Роберт Дадли не пережил и, подозреваю, сделал бы существование врача невыносимым. И все потому, что вел себя так, словно у него были на меня эксклюзивные права. С чего бы? Ему никто ничего не обещал, кроме ежеутреннего разгрома на теннисном корте. И еще вольту, которую он все не мог выиграть… Тогда почему у нас вышел неприятный разговор после того, как я провела с Уильямом Пиккерингом приватную беседу в личных покоях? Красавец блондин отправлялся с дипломатической миссией в Париж, а я, расспрашивая его, увлеклась и не заметила, как пролетело время. Зато потом встретилась с тяжелым, ревнивым взглядом Роберта. А после он и вовсе глупостей наговорил, остановив меня в одном из коридоров дворца. Кошмар да и только! Я оправдывалась, уверяя, что у нас с Уильямом ничего не было. У меня вообще ничего ни с кем не было и быть не могло. Ведь королева все время на виду, в окружении фрейлин. И вообще, лишний народ покинет мою спальню, только когда я выйду замуж! Роберт успокоился и пытался извиниться за свою резкость, зато я завелась и приказала катиться к своей жене. Пусть ей устраивает сцены! И врача моего прихватит, тот быстро поставит ее на ноги.
Я полностью доверяла Полю Нонниусу. Даже смотрин не устраивала, решив все сразу, как только его увидела. Забавный тип – лысоват, толстоват, низковат, излишне суетлив, абсолютно улыбчив. Голландец, но в Англии прижился, завел свою практику, которую с огромной радостью променял на работу во дворце и на приватные беседы с королевой о медицине. Прежде чем вверить себя в его руки, хотела удостовериться, что он знаком с другими методами лечения болезней, кроме кровопускания. Взамен получила лекции по анатомии, развернутый пересказ работ Галена и Везалия, также восторженные отзывы об Амбруазе Паре, величайшем, со слов Нонниуса, хирурге, работающем придворным лекарем Генриха II Французского. Книгу Паре «Как лечить огнестрельные раны, а также раны, нанесенные копьями, стрелами и т. д.» мой врач все время таскал с собой и даже зачитывал мне особо интересные места. Я ужасалась, кивала и размышляла, как бы переманить автора в Лондон и уговорить преподавать в Медицинской школе. Вот была бы польза!..
В общем, забот был полон рот – с утра до поздней ночи. К ним, правда, добавлялись приятные хлопоты. В середине весны из Константинополя доставили чуть ли не контрабандой три мешка зеленых кофейных бобов. Роберт, помня о проигранном пари, расстарался. Я принимала подарок в приемном зале и чуть было не захлопала в ладоши от радости. Правда, настырный лорд Дадли сразу же испортил настроение, поинтересовавшись, зачем столько кофе.
– Говорят, на Востоке эти зерна жуют, и они возвращают мужскую силу, – негромко произнес он, склонившись к моему уху. – Королева, вы настолько не уверены в будущем избраннике?..
Я фыркнула. Он постоянно надо мной подшучивал!
– Роберт, соблюдайте субординацию, на нас люди смотрят. И вообще, это не то, о чем вы подумали! Я покажу вам, как приготовить замечательный бодрящий напиток.
И показала. Мы, как два подростка, смеясь, жарили бобы, пугая поваров; мололи полученное в ручной мельнице, после чего я пробовала. Испортила несколько горстей драгоценных зерен – кажется, стоили они немерено. Ничего путного не выходило. Либо подгорало, либо на вкус не очень. Наконец, добилась более-менее похожего результата. Кофе с молоком! Даже сахара не надо, хотя он здесь был на вес золота.
Роберт старался не морщиться, пробуя черный напиток. Удивлялся, как такой можно пить и почему я чуть ли не мурлыкаю от удовольствия. Как объяснить страдания кофемана, разлученного с предметом страсти? Ну и пусть не нравится, мне больше достанется! Один мешок решила оставить себе, на два других были далеко идущие, но пока что теоретические планы. Я собиралась угощать им иностранных послов и отправить в дар королевским дворам Европы небольшое количество обжаренного и молотого кофе с описанием целительного (фантазии хватит!), бодрящего и тонизирующего действия. Глядишь, заинтересуются. На всякий случай попросила Роберта начать разговоры о поставках из Константинополя по самой низкой цене. Он кого угодно уболтает.
Взамен лорд Дадли потребовал свою вольту. Я согласилась, раз такое дело. Не зря же несколько вечеров тренировалась на фрейлинах. Станцевали… Щеки горели, даже полыхали, и вовсе не от быстрого танца, нет. Его прикосновения, взгляды, улыбка привели меня в несказанное волнение. Какой тут теннис… Если в нем азарт, желание победить, здесь же – музыка, движения, соблазнение… Что мне делать? Как удержать Роберта, вернее, себя подальше от него?..
Вернулась к столу, упала в кресло, вцепившись в бокал с водой. Надо остыть и подумать. Фрейлины держали меня в курсе сплетен, что ходили по дворцу. С начала наших теннисных партий говорили об особом расположении королевы к лорду Дадли. Могу представить, что будет после вольты… И оказалась права. Теперь мое имя связывали не только с Роджером Эшамом, но еще и с Робертом. Поэтому я ходила по Уайтхоллу с загадочным лицом женщины-вамп, которая завела двоих фаворитов одновременно. Хотя какой от них толк, если оба женаты?
Глава 9
В Лондон пришла весна, растеклась по улицам талым снегом, тут же превратившись в непролазную грязь. Казалось, все разом посерело, так как на город опустился влажный, пропитанный запахом нечистот туман. Мне расхотелось выезжать за пределы дворца. Ну и пусть я передвигалась верхом или в закрытой карете, но видела, как ходят по улицам, утопая чуть ли не по щиколотки в черной жиже. Может, раздать гражданам ходули? Говорят, в Париже они пользуются большой популярностью… Но вместо ходуль потребовала у мэра не щадить средства на поддержание чистоты. В то же время понимала, что бесполезно. Что он сделает? Исправить ситуацию могла городская канализация, асфальтированные тротуары и стоки для дождевой воды. До этого счастливого момента как минимум пара сотен лет. Не доживу! Пока что все нечистоты стекали в Темзу. Оттуда же брали и питьевую воду. Еще из канала, а также в городе работала целая гильдия водовозов. Но вода-то была та самая, из реки. Шикарно, одним словом!
На размышления над кружкой с водой не хватало времени. Из Парижа пришли обнадеживающие вести. В конце марта мы подписали мирный договор. Правда, порт Кале, потерянный в правление Марии, так и остался за французами. Прежняя королева, кажется, сильно переживала из-за этого, утверждала, что вскрой ей грудь – люди увидели бы на ее сердце надпись «Кале». Поэтому я заявила Совету, что воевать мы будем лишь в крайнем случае. Чтобы, не дай бог, подобные надписи не появились и на моем…
После договора с французами пришло время провести Акт о Верховенстве и Единстве, сделавший бы меня главой Английской церкви. Но с Парламентом все было не так уж просто. Тайный Совет опасался, что Палата лордов встретит новый закон в штыки, слишком уж много там заседало рьяных католиков. А Палата общин так вообще может потребовать взамен письменное обещание выйти замуж в скорейшем времени. Англии нужен наследник, и все тут! В общем, шантаж на государственном уровне.
С Парламентом пришлось повременить, так как прибыли шведы. В Колчестер делегацию отправились встречать граф Оксфорд и лорд Дадли. Их приезда в Лондон ждали со дня на день. Шведскому кронпринцу Эрику и его брату Юхану, герцогу Финляндскому, уже приготовили дворец епископа Винчестерского, который становился их резиденцией на время пребывания в городе.
Я ожидала с замиранием сердца не только жениха, но и возвращения Роберта. Первые дни после его отъезда вздохнула свободно, затем почему-то заскучала. Мне не хватало его присутствия, поддержки в Совете, его улыбки, шуток и лестных комплиментов. Наших теннисных турниров, вольты после обеда, верховых прогулок за город, когда, казалось, мы оставались лишь вдвоем и могли говорить обо всем на свете. Ну, если не обращать внимания на пару дюжин гвардейцев за спиной из охраны. Нет, у меня точно с головой не все в порядке. Ведь обещала же себе, что никогда в жизни с женатым… И вот опять!
Пока ждали шведов, ко двору, как назло, прибыли послы из Дании. То пусто, то густо. Я встретила их в приемном зале, давящем на мозг показной роскошью, в тяжелом платье, которое тоже давило, но уже на плечи, а узкий лиф так вообще мешал дышать. В обычной жизни я носила скромные наряды, избавилась от огромных клоунских воротников и длинных, до пола, рукавов. Уменьшила количество нижних юбок и стала надевать полосатые шерстяные чулки, которые привозили из Франции. Во дворце холодно, однако! Но на официальных приемах приходилось соответствовать. Поэтому сидела в золоте и драгоценных камнях, словно Хозяйка Медной горы.
Послы приехали по важному делу, а именно сватать принца Фредерика. Пока что принца, но он в скором времени должен получить корону Дании и Норвегии. Его отец, старый Кристиан III, не пережил этой зимы. После обмена официальными любезностями мне вручили личное послание и портрет будущего короля, на который я взглянула лишь мельком. А кстати, довольно симпатичный. Темноволосый, с волевым подбородком и высоким лбом и строго сжатыми губами, но, казалось, исключительно для того, чтобы не улыбнуться.
Затем принесли дары. Кажется, у Фредерика неплохие осведомители при английском дворе. Как по-другому будущий король узнал о моем увлечении теннисом? Вряд ли божественное провидение подсказало прислать две бочки мячей и несколько ракеток.
– Мячи шиты из белой кожи и доставлены прямиком из Парижа, – торжественно возвестил племянник короля, герцог Голштейн. – Ракетки от лучших европейских мастеров.
Хороший подарок! Мне захотелось его испробовать как можно скорее, но Роберта не было, а сам даритель когда появится – неизвестно. На этом приятные сюрпризы не закончились. Принц, прознав о моем интересе к медицине, сбился с ног, но отыскал книги Парацельса, знаменитого швейцарского врача. Мне вручили целую стопу, в кожаных переплетах, инкрустированных драгоценными камнями. Красными рубинами сияли мои инициалы – ER – Елизавета Regina. Я, признаться, даже растерялась. Вот это да! А как обрадуется Нонниус, частенько твердивший об этом великолепном враче и не менее гениальном алхимике!
Я признательно улыбнулась и заверила герцога Голштейна, что все подарки пришлись по душе. Затем объявила, что будущий король Дании – желанный гость в нашей стране. Ответ на брачное предложение дам ему лично. Наконец, отсидев официальную часть, ушла на дневную мессу, во время которой читала письмо Фредерика, по привычке спрятав его в молитвослове.
Будущий король оказался красноречив и забавен. Пробежав официальное начало, улыбнулась комплиментам и заверениям в любви. Все они так говорят! Ага, вот отсюда интереснее. Наследник датского престола собирался в путь в конце весны, раньше не позволяли государственные дела. Он с нетерпением ждал нашей встречи, даже выписал тренера по теннису, чтобы не ударить в грязь лицом. Надеется, что королева сыграет с ним. Конечно, мне не жалко!
Фредерик писал, что постоянно рассматривает мой портрет. В этом месте я занервничала. Зная придворных художников, могу представить, что они там нарисовали! Тут же, словно на одной волне со мной, Фредерик извинялся за собственный. Скромно намекал, что портрет слегка отличается от оригинала, но принц надеялся, что при личной встрече меня не разочарует. Также утверждал, что позировал с теннисной ракеткой, но придворный художник не потерпел такого издевательства над канонами.
Далее повествовал о том, как он искал по всей Европе книги Парацельса. Выкупил в медицинском университете Базеля, заодно пообещав им свой труп для эксгумации. Я улыбнулась. Врет же! Небось после смерти закатают в пол или стены какого-нибудь аббатства, как и делали в Англии со своими умершими королями.
Советникам о содержании письма сообщать не спешила, единственное, намекнула, что датский король прибудет в конце весны. А вот то, что к Лондону приближался будущий король Швеции, кажется, решивший заодно примерить английскую корону, мы обсудили тщательно и в деталях. Соседи были богаты, Эрик кидал серебряные монеты в толпы моих подданных так рьяно, словно тащил за собой рудник. Простой люд встречал кронпринца с восторгом. Кто бы сомневался!..
Оказалось, подкупить он решил не только народ. Пока гости отдыхали в резиденции епископа Винчестерского, в конюшни дворца прибыло восемнадцать скакунов – дар королеве Англии. По слухам, кроме лошадей Эрик вез множество ларцов с золотом и драгоценностями. Меня не оставляло чувство, что будущий король Швеции покупал себе невесту, в приданом которой завалялось Английское королевство. Тайный Совет, впечатленный щедрыми дарами, уже прикидывал, сколько кораблей сможем снарядить. Советники так увлеклись, что даже забыли о шотландском скандале.
А скандал вышел пренеприятнейший. Несколько дней назад королевский шут, развлекая нас с Уильямом и Роджером, вытащил из колпака мятые листки антифеминистического трактата Джона Нокса. Лидер повстанцев Шотландии заклеймил правление женщин как нечто мерзкое и противное законам природы. Мы с горцами не только дружили, но еще и делились полупустой казной и чуть было окончательно не разлаялись из-за них с Францией. И тут, выходит, королева Елизавета – вселенское зло на троне Англии?! Уильям подскочил и конфисковал у шута мерзкую книжонку. Я жутко рассердилась. На следующий день, разобиженная до невозможности, приказала Совету запретить Ноксу въезд в королевство. Пусть строчит свои памфлеты подальше от меня! Мы также прекратили денежные дотации шотландцам, пока те внятно не объяснят, что имели в виду.
Пока разбирались с горцами, подоспели шведы. Я, в окружении свиты, ждала их на весеннем ветру у парадного входа во дворец Уайтхолл. При этом чувствовала себя атлетом, прошедшим квалификацию на Олимпийских играх. Все же донесла тяжеленное золотое платье до ступеней! Но ведь придется идти в нем обратно, а потом просидеть полдня на банкете в честь высокопоставленных гостей. Нет, переоденусь, и пусть думают обо мне что хотят!
Переодеться не успела – увидела вдалеке приближающуюся процессию. Шведов было много – прибыл не только кронпринц, но еще и его младший брат Юхан, граф Финский, с многочисленной свитой. Наши тоже не отставали. Я разглядела Роберта верхом на вороном жеребце. Странным образом лорду Дадли обрадовалась больше, чем светловолосому широкоплечему красавцу с цепким взглядом синих глаз. Хотя насчет взгляда я все же ошиблась. Он был вовсе не цепкий, а застывший. Принц Эрик спешился, подошел ко мне, чеканя шаг, поклонился церемонно и приложился к протянутой руке. Тут ветер подхватил тяжелый запах перегара, исходящего от будущего короля. Я украдкой вздохнула и постаралась не морщиться. Кажется, вчера неплохо отдохнули с дороги!
Говорят, что женщина в первую минуту встречи определяет, подойдет ли мужчина в качестве мужа и отца будущих детей. Некоторые, особо продвинутые, за это время успевают еще и имена детям придумать. Я же, взглянув в лицо шведского викинга, обрамленное искусно подстриженной бородкой, которая его красила, оценив белозубую улыбку, сразу определила, что детей у нас не будет. Только под угрозой смертной казни или пожизненного заключения в Тауэре. И то я еще подумаю!
Не понравился мне швед, и все тут! Хотя девочки были от него в восторге. Перешептывались взволнованно, то и дело спрашивая у меня, нахожу ли я красивым его лицо, оценила ли крепкую фигуру и заставили ли меня трепетать его синие, словно небеса, глаза. Фрейлин приводил в восторг богатый наряд и грубоватый акцент в его речи, который делал мужчину еще более привлекательным. Я пожимала плечами, ожидая, когда меня переоденут в зеленое с белым платье в цвета Тюдоров. Ничего не могу сказать!
Нас с Эриком посадили во главе стола, словно молодоженов. Как бы не стали кричать «Горько!»… Пока я отсутствовала, шведы основательно успели подправить здоровье. Принц налегал на вино, озадачивая королевского виночерпия. Да, работы тому прибавилось! Я решила не обращать внимания на царящее веселье, кивала на тосты во здравие королевы и гостя. Принесли десять ларцов с золотом и драгоценностями. Это же какие деньги!.. Сердечно поблагодарила принца, да так, чтобы не осталось сомнения, что подарки пришлись мне к сердцу. Но – лишь подарки! А вот липкие взгляды и комплименты на грани пошлости совсем не понравились. Может, тоже выпить и посмотреть на мужчину другими, нетрезвыми глазами?
Решив все же не пить, обреченно наблюдала, как банкет стремительно превращается в балаган. Кивком разрешила начать представление. Театральная постановка гостей не заинтересовала. Речи актеров постоянно прерывались громкими выкриками и раскатами смеха. Зато цирковое выступление прошло на «ура». Особенно понравились акробатки, глотатели мечей и пожиратели огня. Незаметно перешли к танцам, я даже сплясала с Эриком, все время опасаясь, что он отдавит мне ноги. Но, как говорится, мастерство не пропьешь…
Шведы тем временем активно приглашали девушек. Эрик, кажется, окончательно потерял ориентацию в пространстве, потому что путал меня с Летицией Ноллис. Внешне мы похожи, согласна, но на мне зеленое платье, а на ней – желтое. Неужели так сложно запомнить?..
Принесли огромный мясной пирог, поставили перед нами на стол. Принц плюхнулся рядом на стул, обитый красным бархатом, схватился за бокал. Я поморщилась. Кажется, этому столику давно уже хватит… Неужели, если выйду за него замуж, придется все время терпеть эту красивую, но пьяную физиономию?
Промолчала и даже улыбнулась в ответ на нетрезвый плотоядный взгляд. Эрик что-то хотел сказать, но в это время слуга принялся резать тесто, и во все стороны из пирога посыпались живые лягушки. Десятки лягушек!.. Обалдеть! Я завизжала, да так, что народ повскакивал с мест, схватившись за оружие. Да, у нас война! С земноводными… Несколько запрыгнуло на мое зеленое платье, наверное, приняв его за болото. Я принялась их стряхивать, и тут одна особо меткая лягушка приземлилась точно в квадратный вырез на груди и мерзко защекотала холодными лапками. Я взвыла: «А-а!» Меня спас шведский принц. Ненароком опрокинув на платье кубок вина, он все же выловил земноводное из декольте, не забыв ощупать его содержимое. Хорошо сидим!.. Хотела влепить Эрику пощечину, но передумала, побоявшись международного скандала. Вместо этого поблагодарила за чудесное избавление. Увидев, как принц раздавил лягушку каблуком, поняла, что сейчас меня стошнит.
Извинившись, ушла переодеваться. По дороге в покои решила, что обойдутся, вернее напьются, и без меня. А шведского гостя пусть Летиция развлекает. Кажется, ему уже давно без разницы, кто с ним рядом.
Я шла по длинной галерее, трое фрейлин семенили следом, когда меня окликнули. Обернулась и увидела приближающегося Роберта Дадли. Надо же, он даже не качался на сквозняке, хотя пил наравне со всеми. Не сомневаюсь, «веселенький» пирог – его рук дело! Ведь он отвечал за развлечения королевского двора.
– Елизавета, – начал он. – Простите, ради бога… Я не думал вас расстраивать.
– Да что вы, – язвительно произнесла я. – Шутка удалась! Премиленькие лягушечки… Прыгали не хуже акробатов. Правда, самая проворная угодила мне за шиворот, и ее казнили. Теперь у вас на одного актера меньше.
– Поверьте, я не знал, что так выйдет. – Мужчина казался удрученным. – До этого вас забавляли подобные шутки.
Я вздохнула. До этого меня забавлял «Камеди Клаб» по пятницам, посиделки в модных клубах и горные лыжи на австрийском курорте, а вовсе не лягушки в пироге.
– Роберт, считайте, что уже забыла об этом происшествии. Извините, сейчас я должна вас оставить. Желаю вам хорошо повеселиться! Надеюсь, наш шведский гость не заскучает в мое отсутствие.
– Как вы находите принца Эрика? – неожиданно поинтересовался Роберт. И таким тоном, словно мы находились на заседании Совета, а не в пустой галерее при тусклом свете факелов с замершими позади фрейлинами и охраной.
– Он великолепен, – мстительно произнесла я, опять вспомнив о земноводных. – У него глаза цвета неба и прекрасная фигура. Думаю, если кто и достоин стать королем Англии, так это он.
За что хвалили Эрика фрейлины? Кажется, упоминали бороду, улыбку, костюм.
– Вы специально меня мучаете? – огорчился Роберт.
– Ничего подобного. Это истинная правда!
– Вы же знаете о моих чувствах. Никто и никогда не будет любить вас больше, чем я! Зачем вам искать свое счастье с иноземцами, если одно лишь ваше слово, и…
– Роберт, вы пьяны, – расстроилась я, не зная, куда деться от его тяжелого взгляда. Лорд Дадли нравился мне. Подозреваю, его любила королева, но происходящее казалось мне неправильным. Он ведь женат, а мне Андрея на всю жизнь хватит! – Думаю, вам надо вернуться к гостям и своим обязанностям.
– Елизавета, вы ведь можете, вы должны дать мне развод, – взмолился мужчина. – Если этого не сделаете, то, клянусь, напишу в Ватикан!
– Роберт, поговорим, когда вы протрезвеете.
– Я трезв! – рявкнул он. – Вы не имеете права отталкивать меня из-за одной ошибки. Если бы я был свободным, то сделал бы все, чтобы вы стали моей!
– Не повышайте голос, – устало сказала я. – Вернитесь к гостям, лорд Дадли. И пользуйтесь моментом, чтобы понравиться Эрику. Возможно, он – будущий король Англии.
Развернулась и пошла прочь. На душе было мерзко, словно меня истоптала стая слоноподобных лягушек. Ясно же, чего он добивался! Но хуже всего то, что внутренний голос настойчиво уговаривал поддаться соблазну. Может, наплевать на Уильяма с его запретами и на сплетни, что паутиной оплетут двор, проникнут в дипломатическую переписку и будут занимать умы королевских домов Европы? Связь Елизаветы Английской с женатым конюшим – есть о чем посудачить! Или дать развод и выйти за Роберта замуж? Еще лучше… Тогда все убедятся, что я – истинная дочь Генриха VIII, начавшего карьеру Синей Бороды именно с развода. Следующему мужу с чистой совестью можно отрубить голову…
Вместо того чтобы вернуться в покои, отправилась в зал с портретами. Выгнала всех сопровождающих, закрыла двери и улеглась на холодный каменный пол. Долго рассматривала лица на потолке, мечтая уловить хоть какой намек в застывших глазах прежней королевы. Но она, как всегда, была строга и молчалива.
Глава 10
Утро началось так себе. Голова не болела, так как вчера я не выпила ни грамма. Зато долго плакала ночью, беззвучно, чтобы не разбудить спящих по обе стороны Кэти и Бэсси, тоскуя по дому, маме и прежней своей жизни. Обычно у меня не хватало времени предаваться грусти и сожалениям. С самого утра дел наваливалось столько, что я не замечала, как пролетал день, а вечером засыпала, едва коснувшись головой подушки. Зато этой ночью наплакалась вдоволь – за два с лишним месяца, что прожила в королевском дворце.
Пора вставать! Я поднялась, одернула тонкую кружевную сорочку, что здесь носили. Прошла по полу, нимало не беспокоясь, что мерзнут ноги. Хоть и настала весна, во дворце все еще было холодно. Взяла со стола зеркало, уставилась на белокожее лицо с карими глазами в обрамлении длинных черных ресниц. Непослушные рыжие пряди лезли на лоб, закрывали щеки, которые частенько выдавали меня с головой – слишком уж часто я краснела по поводу и без. Ой, кажется, на весеннем солнце начали вылезать веснушки! Интересно, как к этому отнесутся придворные баснописцы и рифмоплеты? Кажется, в одах о моей красоте появятся новые интересные подробности…
Тут подоспели фрейлины, принялись одевать меня к завтраку, на который я пригласила мэра. Позавчера, выехав из Гринвича за город, опять заметила свиней, чинно разгуливающих по улицам и с интересом копающихся в весенней грязи. Сколько можно требовать, чтобы запретили выпас в городе?! Свинарник, да и только! Правда, я собиралась не только ругать, но еще и обсудить строительство водонапорной башни в восточной части Лондона. Если пройдет так, как я и ожидала, мы положим начало городскому водопроводу.
– Кэти, ты знаешь, как вчера все закончилось? – стараясь не зевнуть, спросила я у старшей фрейлины.
– Хорошо, – уклончиво ответила она. Ну да, дворец выстоял. Не сожгли, не разобрали по камешкам и даже никого не зарезали по пьяному делу, а то бы уже доложили. Хотя веселились до самого утра. Глубокой ночью я слышала раскаты смеха, от которых, кажется, вибрировали древние стены.
– Ясно, что хорошо. Как принц Эрик? Остался ли он доволен приемом? Да, кстати, он заночевал в Уайтхолле?
– В Уайтхолле, – согласилась Кэти. Тон мне показался странным. В чем, собственно говоря, дело?
– Так-так… Кэти, что произошло?
Увидев, как старшая фрейлина отвела взгляд, я догадалась:
– Значит, в Уайтхолле. А где? Нет, неправильный вопрос… С кем?
– Елизавета, девочка моя…
– Кэти, мне надо знать! Все равно же выясню, лучше ты мне скажи. Не рассержусь, обещаю.
Эрик был мне безразличен. Я это поняла еще на ступенях дворца в первую минуту нашей встречи. Но ведь забавно вышло! Пусть попробуют заикнуться, что английский двор не славится гостеприимством. Напоили, накормили, в постель уложили…
– Все выйдите! – приказала фрейлинам и служанкам, с любопытством прислушивающимся к нашему разговору.
– Девочка моя, некоторые мужчины, когда вино застилает им разум… – начала няня, когда мы остались в огромной спальне одни.
– Дальше не продолжай, – поморщилась я. – С кем он был? С Летицией?
Кэт призналась, что шведский принц был замечен спящим в комнате фрейлины. Конечно, новость тут же разнеслась по дворцу. Могу представить, с каким удовольствием смаковали подробности горничные и слуги! Я вздохнула. Надеюсь, Эрик, протрезвев, поймет, что переспал с фрейлиной, а не с королевой. Ведь мы так похожи… А вообще, Летиция тоже хороша. Если у него ум отрубило, чем она думала? Вариантов было несколько, один интереснее другого. Ладно, потом решу, что с ней делать.
Еще меня интересовало, как провел эту ночь лорд Дадли. Кажется, вино ударило в голову не только шведскому принцу. Кэти о Роберте ничего не знала. Возможно, он мирно проспал лицом в салате, вернее в пироге, в окружении квакающих лягушек, либо его дотащили до покоев заботливые пажи. Поняв, что ответа от няни не добиться, спросила, кто еще крутился вокруг шведского красавца. Список оказался внушительным, но одно из имен меня заинтересовало. Это какие же вырисовываются перспективы!
Читать бесплатно другие книги:
