Убийство Мэрилин Монро раскрыто Лайт Джоанна
Его губы тронула усмешка:
– Не нервничайте вы так. Никто ваш комп не потрошил. Просто вы залезли в пару материалов, которые могли интересовать только того, кто уже много знает. Успокойтесь, вам это ничем не грозит. Пока.
Я с тоской подумала, что мое расследование явно закончилось, а наша встреча всего лишь попытка вежливо предупредить меня об этом. Если не пойму – примут другие меры.
– Что я должна сделать, отдать вам все материалы? Уничтожить их?
– Нет. Это все давным-давно неопасно. Кроме того, я же сказал, что вашим находкам едва ли поверят. Сделаем так: сейчас я уйду покататься на лошади, а вы останетесь и немного поразмыслите, подготовив интересующие вас вопросы. Потом мы поговорим еще раз, но очень недолго. Многое вам известно, многое вы уже поняли, вам не хватает лишь нескольких связующих фактов, чтобы картинка пазла сложилась. Если за время моего отсутствия вы эти точки нащупаете, я отвечу на вопросы, если нет – расстанемся друзьями.
– Может, мы могли бы встретиться завтра?
Собеседник помотал головой, в голосе зазвенел металл:
– Нет! Сегодня я покидаю Америку и больше не приеду. Думайте, через час я вернусь.
Глядя ему вслед, я почти паниковала. Совсем рядом тайна гибели Монро, и у меня возможность раскрыть ее, а в голове ни одной, просто ни единой мысли!
Волевым усилием панику удалось остановить, второго шанса узнать, как же все произошло, у меня не будет, значит, я должна использовать этот единственный. И результат зависел от моей собранности, от того, сумею ли всего за час нащупать верное направление, притом что не сумела сделать это за несколько месяцев размышлений и изучения бумаг самого разного толка.
Но выбора не было, на столик кафе веером легли листки, вырванные из блокнота. Я уже знала, что ни одна из версий не сработала, понятно, что Мэрилин помогли уйти из жизни, понятно, что напоив нембуталом и сделав дополнительно клизму, понятно даже, кто это сделал. Но главное действующее лицо – заказчик или организатор – все еще оставалось в тени.
Я просто кратко повторила то, что успела узнать за последнее время, и поняла, что вопросов не имею. Кроме одного: Смит сказал, что кто-то убил Мэрилин для Кеннеди; если это Гувер, то что заставило непримиримого врага братьев вдруг оказать им такую «услугу», просили ли они Гувера об этом и работала ли на ФБР, например, Юнис Мюррей или она оказалась куклой на ниточках?
Это и прочитал вернувшийся с прогулки мой Немо.
Он повертел в руках листок с вопросами, хмыкнул и положил на стол другой – с номером телефона на нем и именем, лично мне незнакомым, – Джо Ланк.
– Имя вымышленное, телефон настоящий. Скажете, что получили его от Стэнли. Я предупрежу, он все поймет.
– О чем с Джо можно говорить, что спрашивать?
Стэнли (теперь мне приходилось называть его так) усмехнулся:
– Обо всем. Он стар и может многое рассказать из того, о чем вы никогда не прочитаете в газетах. Джо сам попросил привести к нему человека, который смог бы записать его откровения, так что вы подвернулись вовремя. Чтобы вы знали, о чем спрашивать: Джо был рядом, совсем рядом с Гувером, настолько, чтобы знать некоторые его тайны и воспользоваться этим, но не настолько, чтобы пострадать. Идеальный сотрудник – незаметный и вездесущий. Удачи, это все, что я могу вам пожелать.
– Спасибо и до свидания.
– Благодарить не стоит, возможно, вы пожалеете, что ввязались в это расследование, и новой встречи тоже не обещаю.
Джо Ланк оказался реальным человеком, он согласился встретиться, но попросил приехать к нему:
– Мне трудно передвигаться. За вами заедет мой племянник, будьте готовы. Возьмите диктофон или на что вы там сейчас пишите. Видео не будет, я слишком стар и страшен, чтобы пугать людей с экрана, но голос мой, как вы слышите, бодр, а память свежа.
Голос действительно был бодрым, хотя и явно старческим.
Почему я так подробно рассказываю о тех, с кем пришлось иметь дело? Эти люди не пожелали давать телевизионное интервью, а часто и отвечать на мои вопросы, просто рассказывали то, что знали и помнили. Они скрывались за вымышленными именами, казалось опасаясь самой тени давно умерших Гувера или Джанканы.
Племянник оказался молчаливым мужчиной средних лет, который на приветствие просто кивнул, подхватил мою сумку (я все же взяла камеру и два фотоаппарата, а также целую стопку блокнотов), вторым кивком отправил меня на заднее сиденье, буркнув:
– Не люблю, когда кто-то сидит рядом…
Больше рассказывать до самой встречи с Джо не о чем. Мы приехали на небольшую улочку к обыкновенному дому, каких сотни в каждом городе, с аккуратно подстриженным газоном и забытым рождественским украшением на двери. Заметив мою усмешку, племянник тоже усмехнулся:
– Этот венок Джил повесила пять лет назад, – словно я знала, кто такая Джил. Но я не стала интересоваться. Он добавил: – С тех пор как она погибла, дядя не позволяет трогать венок. Пусть висит…
Я согласилась:
– Пусть висит, – словно от моего решения зависела судьба старого венка.
Джо Ланк действительно был не первой и даже не второй молодости. К тому же в инвалидной коляске старого образца, которая перемещалась вручную. Но это, видно, устраивало старика.
Рукопожатие худой руки крепкое, взгляд внимательный, даже пронзительный и чуть насмешливый. Он сразу стал мне симпатичен. Времени терять не стал, пригласил меня садиться в большое кресло подле большого же журнального столика на тонких ножках (ностальгия по шестидесятым годам прошлого века?), сам подъехал с другой стороны. Отправил племянника варить кофе и сразу обратился ко мне:
– Анна, Стэнли сказал о вашем интересе. Я недавно просил его найти кого-то, чтобы выговориться, он вчера порекомендовал вас. Интересуетесь убийством Монро?
Уже одно это слово – «убийством» – определило его собственное отношение к делу.
Я кивнула:
– Да. Вы что-то знаете о гибели Мэрилин Монро?
– Все, – кивнул на мою сумку. – Включайте свою аппаратуру, мне трудно говорить, поэтому повторять не буду.
Я настроила диктофон и приготовилась записывать вопросы в блокнот.
– Я работал у Гувера, конечно, имя носил другое, но ведь вам неважно… Достаточно того, что видел и даже имел возможность припрятать кое-что из документов, которыми занималась Хелен Генди. Вы помните, кто такая Хелен Генди?
Конечно, я помнила! Хелен Генди – бессменный секретарь Гувера, та самая, что уничтожала после его смерти его личный архив.
Я сделала все, чтобы не выдать своего волнения, ведь бумаги Гувера именно благодаря Хелен остались за семью печатями. В ФБР допустили ошибку, стоило Гуверу испустить дух, как специальные агенты бросились потрошить его двухэтажный особнячок, рассчитывая найти там нечто и не понимая, что Гувер именно этого и ждал.
А в это время его теперь уже бывшая секретарь Хелен Генди поспешно уничтожала все, что числилось под грифом «Лично». Гувер хитер и поместил в эти папки многое из совсем не личного, но и личные документы Гувера были сверхинтересны и опасны и для современников, и для потомков.
– Вы сохранили часть документов Гувера?
– Да, но большинство вас не касается. Вы прочтете, именно прочтете, а не получите насовсем, только одну папку, ту самую, где о Монро. Остальное уже не существует.
У меня невольно вырвалось:
– Почему?
И тут произошло что-то странное. В голосе старого человека зазвучала настоящая обида, как бы он ни старался ее скрыть:
– Папок было восемь. Таких, которые могли перевернуть мир, но это никому оказалось не нужно. Нынешнее ФБР позволило изображать нас, поколение первых агентов Гувера, недоумками, болванчиками в одинаковых костюмах, пальто и шляпах, собирающими тонны никому не нужной макулатуры…
Мне очень хотелось сказать, что, судя по содержанию открытых архивов, это утверждение недалеко от истины. Джо, видно, понял мои мысли или ожидал их, усмехнулся:
– Только глупцы могут полагать, что у Гувера были одни доклады толпы жаждущих называться агентами ФБР. У него были те, кто так называл себя, и те, кто действительно был ими. И архива тоже два – один для вот таких, кто сейчас распоряжается бумагами ФБР, второй – для себя и своих людей. Не нужно объяснять, что содержание их сильно отличалось?
Джо потянулся к сигарете, вставленной в мундштук, тоже явно времен его молодости, закурил и только после этого продолжил. Я понимала, что ни торопить, ни даже задавать вопросы не стоит, он из тех, кто скажет только то, что решил сказать, и ни слова больше.
– Вы посмотрите последнюю из восьми папок. Две мы рискнули отдать ФБР, те, кто это сделал, были уничтожены уже на следующий день. Еще пять я сжег немедленно, не хотят секретную информацию – не нужно. Но одна осталась, ее вы и прочтете. Если не знать того, что знаете вы, понять, о ком и о чем идет речь, трудно.
В комнату вошел племянник Джо, поставил на стол поднос с ароматным кофе, по знаку Джо подал ему папку, лежавшую на краю каминной полки (камин – явный новодел, вообще вся комната производила странное впечатление собранных из разных эпох вещей, в ней соседствовали тяжеловесные кресла и столик на тонких прямых ножках, камин, оформленный под мрамор и торшер в стиле шестидесятых…), и удалился.
Джо открыл папку, перебрал лежавшие в ней бумаги, закрыл, любовно погладил.
– Я оставил только те бумаги, которых у вас нет. Посмотрите, вам этого будет достаточно, чтобы понять, что и почему произошло. Потом Леон все уничтожит.
– Почему уничтожит и почему я?
– Вы – потому что Питер Джонс и Стэнли сказали, что вы основное узнали сами и вполне достойны получить приз в виде вот этих последних аккордов.
Я обомлела:
– Вы знакомы с Питером Джонсом?
– Конечно. Когда-то мы работали у Гувера, только в разных точках – Питер связывал его с Джанканой, Стэнли занимался прослушкой, а я… я бумажный червь-аналитик. И нам всем троим пора на покой, вечный покой, судьба оказалась жестокой, приготовив в конце муки адовы. – Его губы вдруг тронула почти озорная улыбка. – Но мы ее обманули. Эвтаназия… Питер и Стэнли уже там, я улетаю через несколько часов.
Джо подал мне папку.
– Пейте кофе, Леон хорошо умеет его варить, читайте бумаги, их не так много, но ничего не вынимайте из папки, это будет опасно для вашей собственной жизни. Потом Леон отвезет вас домой. Прощайте. Мы не увидимся с вами даже на том свете, ведь вы попадете в рай, а мы, все трое… впрочем, кто знает?..
Хорошо смазанные колеса его кресла не скрипнули, седая голова скрылась за дверью, а я с нетерпением раскрыла папку.
Бумаг в ней немало, но самых важных с десяток, выучить их даже на память не составило бы труда. И действительно, не знай я, о ком и о чем идет речь, не придала бы значения всем этим пометкам красным карандашом, припискам ручкой, кстати не шариковой, а перьевой, пара старательно вымаранных имен…
Желтоватые от времени листы, выцветший текст… Конечно, сейчас есть умельцы, которые подделывают и древнеегипетские папирусы, но я верила тому, что читала.
На самой папке наискось красным карандашом: «Монро».
Лист за листом поминутная прослушка дома Мэрилин, не только телефона, но и всех комнат. Один час – один лист. Это можно просматривать бегло, особенно те страницы, на которых значится, что Мэрилин отсутствует, а в доме только Ральф Гринсон, хотя интересны и они, потому что документ свидетельствует: Гринсон страшно нервничал, он буквально не мог найти себе места.
Я вдруг осознала, сколь мощные подслушивающие устройства были установлены в доме Мэрилин, если агенты слышали даже шаги Гринсона. Это вам не Спиндел, жучки которого не ловили звук в спальне, будучи установленными в гостиной. И не Оташ, чьи старания не принесли ему от Монро ожидаемых дивидендов, это более серьезно. Зачем, если не ожидание провокации?
Так и есть – на одном из листов расшифровки записей в общий фон вплетается речь агента:
– Сегодня не придет, развлечения не будет…
И поверх пометка красным карандашом:
«Запретить комментарии!»
Ясно, кто-то из подслушивающих агентов не сдержался и высказал свое разочарование вслух, что вызвало раздражение Гувера.
Что за развлечение имел в виду агент? Видно, они развлекались, подслушивая любовные игры Мэрилин, только с кем?
Мне было не по себе от одного чтения. А каково же Мэрилин, если она понимала, что прослушивают, подсматривают, все фиксируют? Каково жить под плотным колпаком и выглядеть при этом на все сто?
Давно ли она заметила этот кошмар, сразу ли поняла, что причина слежки Миллер, а потом – что стала игрушкой, разменной монетой в руках более сильных мужчин?
Может, именно это понимание и толкнуло ее к братьям Кеннеди? У кого искать защиту, как не у них? Мэрилин наивно полагала, что рядом с кем-то из братьев ее оставят в покое, что Гувер не рискнет бороться с ними? Может, кроме чисто женского интереса к Кеннеди, было еще желание спрятаться за их спиной?
«Ты теперь тоже Кеннеди», – сказала ей Пат. Мэрилин поверила в это и жестоко поплатилась.
Сколько времени прошло – не знаю. Кофе действительно был хорош, а кофейник полон. Рискуя устроить себе инфаркт, я подливала и подливала в чашку, поспешно переписывая в свой блокнот содержание некоторых страниц, делая свои пометки. Торопилась, потому что не знала, как долго мне позволят работать с документами.
Просмотрела все, снова и снова возвращалась к некоторым листам, понимая, что именно они и есть разгадка. Главное – запомнить, ничего не пропустить, размышлять буду позже.
Что было потом, просто не помню.
Очнулась на заднем сиденье собственной (!) машины перед своим домом. Рядом лежала моя сумка. Пришлось даже ущипнуть себя за руку, чтобы осознать, что не сплю.
Что это было?! Где я побывала и побывала ли? Существует ли Джо, Леон и папка с документами, касающимися гибели Мэрилин Монро? Все похоже на плохой фильм или дурной сон.
Но в сумке нашелся мой блокнот с записями, сделанными в доме Джо, а еще листок с единственным словом: «Прощайте». И три подписи: Питер, Стэнли, Джо.
Я не знала, как ко всему относиться. Три старика-агента внимательно следили за моим расследованием, а потом перед своим уходом из жизни выложили козыри, которые берегли столько лет. Можно было верить или не верить, но то, что я прочитала в папке перед камином в доме Джо, действительно заполняло недостающие детали пазла, и картинка складывалась полностью.
Вряд ли читателей интересуют мои личные переживания, а вот почерпнутое мной из последней секретной папки заинтересовать должно.
Чтобы понять, что же там могло быть особенного, сначала нужно понять взаимоотношения между действующими лицами трагедии. Лица все те же: кроме погибшей Монро, клан Кеннеди почти в полном составе, Фрэнк Синатра с его боссами, Питер и Пат Лоуфорд, Ральф Гринсон, Юнис Мюррей и Эдгар Гувер.
Большинство персонажей уже знакомы, «темной лошадкой» в этой компании оставался только глава ФБР Гувер, но он для всех темная лошадка.
Мне пришлось вернуться к изучению взаимоотношений Кеннеди времен сенаторства Джона Кеннеди и даже раньше, потому что исток трагедии обнаружился там.
Глава клана Джозеф Кеннеди готов был сделать все, чтобы его сыновья последовательно один за другим поднимали руку, принося присягу американскому народу, и садились за письменный стол Овального кабинета.
Конечно, самым первым должен был стать Джозеф-младший, но и после его гибели оставались трое – Джон, болезни которого даже перечислить трудно, не слишком похожий на Кеннеди Роберт и избалованный Эдвард. Но ни времени, ни замены у Джозефа Кеннеди не было, Джон баллотировался в сенаторы, и отец вложил огромные деньги в его выборы.
О том, как Джозеф Кеннеди договаривался с мафией, повторять не стоит, но ему пришлось договориться и с главой ФБР Эдгаром Гувером. В этом можно не сомневаться, потому что в стране не происходило ничего важного без теневого участия мафии и ФБР.
Гувер знал все и обо всех, это не преувеличение, но эти знания были словно двух уровней – один для любопытствующих, которым удалось бы сунуть нос в архив (таковых нашлось немало, и они возопили, как и я, о прежде бесталанной трате средств налогоплательщиков на ненужный сбор пустой информации о тех, кто не мог представлять никакой опасности для страны).
Второй – для собственного потребления, тот самый объем нужной и действительно опасной информации, которой Гувер мог шантажировать кого угодно – от писателей или актеров до президента.
В этом втором и осели и пленки Оташа, и материалы о любовных похождениях Джона Кеннеди, и любой компрометирующий материал, который удавалось раздобыть на всех остальных.
Гувер знал все и обо всех, а потому всех держал в узде и любого мог заставить делать то, что ему, Гуверу, нужно.
Почему же он никогда не прижимал Кеннеди основательно, даже когда Роберт, став генеральным прокурором, а значит, министром юстиции, обязал всемогущего Эдгара Гувера приходить в свой кабинет с докладом по первому зову? Почему страшный, всесильный Гувер не погубил мальчишку Роберта одним косым взглядом?
Братьев выручил отец. Джозеф Кеннеди недаром был дипломатом (правда, будучи послом в Лондоне и несколько раз высказавшись отнюдь не дипломатично, испортил отношения с Уинстоном Черчиллем и был отправлен обратно в США), он сумел собрать папку компромата на самого Гувера.
Эдгар Гувер отнюдь не святой, а потому материалов набралось немало. Главный укор – Эдгара Гувера невозможно скомпрометировать при помощи любовницы, потому что он… гомосексуалист. В середине ХХ века это было страшным обвинением, тем более сам Гувер жестоко преследовал всех гомосексуалистов (кроме одного, того самого, с которым спал сам).
О существовании такой папки с компрометирующими материалами знали, но почему-то Кеннеди, даже придя к власти и чуть позже обнаружив, что находится под колпаком у Гувера, свои материалы не использовали.
Почему?
Джозеф Кеннеди недолго наслаждался положением отца президента, его разбил паралич; всегда активный и не мысливший жизни без интриг и бурной деятельности, всемогущий Джозеф Кеннеди оказался на положении овоща, посаженного вместо грядки в удобное кресло.
Куда девались эти документы? Джозеф Кеннеди не мог просто избавиться от них даже после того, как Джон стал президентом.
Но ни Джон, ни Бобби не только не использовали компромат против своего противника, но и не обмолвились о нем даже намеком. У них не было материалов, а сам Джозеф Кеннеди оставался парализован и ничего сказать не мог? Единственным членом клана, с которым он общался даже в таком состоянии, была Жаклин Кеннеди.
Еще раньше, когда отношения Жаклин с Джоном из-за его измен дошли до такой стадии, когда дальше только развод, они даже отдыхать в Европу уехали по отдельности (кстати, после ее первого выкидыша, когда вместо поддержки страдающей супруги Джон Кеннеди укатил с любовницей), Джозеф Кеннеди понял, что Жаклин ему нужна, просто необходима.
Разведенный сенатор, о котором его обиженная супруга может рассказать репортерам слишком много, опасна. Конечно, Джозеф мог заставить Жаклин молчать, а прессу не слушать откровения бывшей снохи, но он предпочел, чтобы эта снова не стала бывшей.
Не хочется вдаваться в историю взаимоотношений Джозефа Кеннеди и Жаклин, а потом взаимоотношений Жаклин с ее неверным мужем, но ходили упорные слухи, что Кеннеди-старший обещал Жаклин миллион за долготерпение, вернее, за то, что она не разрушит карьеру Джона.
Что он обещал Жаклин еще, ведь миллион на ее счетах так и не появился? Или это был не миллион, а нечто, что могло бы держать в руках Джона? Или не Джона, а кого-то другого, например его врагов?
Неужели та самая папка компромата на Гувера была не у Джона или Роберта Кеннеди, а у Жаклин? Если так, то я готова аплодировать Джозефу Кеннеди. У Джона Кеннеди такой материал можно выманить всего лишь угрозой сделать секреты известными жене. А у жены, да еще такой, как Жаклин, которая умело закрывала глаза на то, чего видеть не должна? Угроза должна стать столь серьезной, чтобы заставить Жаклин отдать документы.
Гувер умел ждать, он дождался своего часа…
Записка, написанная явно Гувером, и прямо на ней ответ другим почерком (женским?):
«Только в обмен на материалы». – «Согласна».
Неужели это и есть тот самый договор между Гувером и Жаклин Кеннеди? Жаклин обещала Гуверу вернуть компромат, собранный на него еще Джозефом Кеннеди, в обмен на…
Мешала ли Монро Жаклин Кеннеди? Да, конечно, и даже более чем все другие его любовницы, хотя бы потому, что те не претендовали на место первой леди, прекрасно понимая, что президент никогда не решится на развод.
Все любовницы Джона Кеннеди, мимолетные и долгосрочные, знали свое место – только постель, и не больше. Даже Джудит Кэмпбелл (Экснер), шпионившая за ним для Джанканы и делавшая аборты, не претендовала на место Жаклин рядом с президентом вне алькова.
А Мэрилин претендовала! И на место на трибуне рядом с Джоном, и на место рядом с Робертом. Она вообще поверила, что стала Кеннеди со всеми вытекающими из этого правами.
И уже тем была опасна и для Жаклин, и для Этель. Нет, обе женщины достаточно умны, чтобы не пугаться возможных разводов, но обе прекрасно понимали, что одно дело – слухи о романе братьев с голливудской красоткой, и совсем иное – ее публичное выступление с обличениями. Даже если ничегошеньки не было, если ни Роберт, ни Джон никогда не обещали развестись с женами и жениться на Мэрилин, одна поднятая в связи с этой пресс-конференцией шумиха могла погубить карьеру обоих.
Осознав, что ни президент, ни его брат разводиться с женами, чтобы жениться на ней, не собираются, а клан Кеннеди вовсе не торопится вслед за Пат признавать ее своей, Мэрилин разочаровалась в семействе Кеннеди и решила снова связать свою жизнь с Джо Ди Маджио. Повторное бракосочетание было назначено на 8 августа.
А вот 6-го Монро вознамерилась собрать пресс-конференцию и сделать достоянием гласности то, о чем многие и так догадывались или давно знали, – своей любовной связи с братьями Кеннеди и их обещаниях жениться.
В Америке ХХ века обещание жениться было сродни клятве на крови, нарушивший его становился презираем обществом. Удивительно, но можно было сколько угодно спать с женщиной, даже рожать с ней детей или вынуждать делать аборты, но только не обещать связать себя узами брака. Это бесчестье, причем не для женщины, а для нарушившего обещание мужчины.
Такая пресс-конференция наверняка стала бы погребальной для карьеры и Джона, и Роберта. Они могли сколь угодно долго сидеть на крючке у мафии или Гувера, Джанкане и Гуверу невыгодно губить послушного президента. А связь генерального прокурора с Блондинкой позволяла посадить на крючок и его.
Я уже писала о том, что такие рассуждения приводили всех исследователей прямо к выводу о несомненной причастности Кеннеди к гибели Монро, мол, именно угроза разоблачения и заставила братьев предпринять решающие шаги.
Но Роберт Кеннеди не душил Мэрилин подушкой, а его сопровождающие не вкалывали ей смертельную дозу барбитурата. Смертельной стала явно клизма, поставленная Юнис Мюррей.
Возможно, со стороны Мэрилин угроза пресс-конференции была пустой, Она не так глупа, чтобы вытаскивать на всеобщее обозрение свои проблемы с семейством Кеннеди. Это означало бы позволить прессе обливать грязью не столько братьев, сколько ее саму. К тому же уязвленная гордость – даже президент и генеральный прокурор обращались с ней как с красивым телом – мешала дать прессе возможность снова смаковать ее проблемы.
Мне кажется, братья Кеннеди зря беспокоились, Монро просто начала бы новую жизнь, возможно, об этом – нежелании играть роли пустышек, о новых планах, новых фильмах и новой семье – и собиралась поведать она репортерам? Но поспешила испугать своих обидчиков и поплатилась. Не стоит дразнить львов, они могут клацнуть зубами.
Мэрилин стала смертельно опасна для клана Кеннеди, и за клан вступилась та, которую Кеннеди своей так и не признали, – Жаклин Кеннеди.
Теперь я отбросила все другие версии, меня интересовало только то, что происходило по договоренности между Жаклин Кеннеди и Эдгаром Гувером, а еще сама договоренность.
Итак, угроза Мэрилин собрать пресс-конференцию больше всего напугала Роберта и Жаклин (может, и самого Джона, но тому нельзя было вмешиваться). Роберт попытался урезонить любовницу, поговорив с ней лично. Он мог обещать что угодно, даже жениться после своего прихода в Белый дом, Монро больше не верила ни единому слову. Она же не дура, и без того была слишком наивна, полагая, что президент променяет свою жену и детей на нее. Ее научили, вернее, проучили. Нет, ее место в Голливуде и перед камерами, но она желала показать всем истинное лицо братьев Кеннеди!
Жаклин была умна и обладала блестящей выдержкой, она не могла позволить себе вцепиться в горло или волосы сопернице, не могла натравить на Монро никого, кроме… Да, кроме Гувера!
Мэрилин лишь подозревала, что ее телефон и дом прослушивают, Жаклин это знала наверняка. Знала, что ни один шаг Роберта или его посланников, ни одно слово не останется неизвестным Гуверу, потому даже если убить Монро, заметя при этом все следы, останется тот самый след в виде прослушки ФБР, который позволит посадить президента и его брата еще на один крючок.
И Жаклин нашла неожиданный выход, блестящий, как она сама. До такого могла додуматься только женщина.
Уничтожить эту препону по имени Мэрилин Монро должен сам Гувер! Не лично, конечно, но руками своих сотрудников. Тогда он не сможет записать на счет прегрешений Кеннеди еще и убийство всеми обожаемой звезды.
Но как заставить Гувера сделать это, да еще и достаточно быстро? Монро для ФБР удобна, подслушивая ее похождения, можно немало узнать. Значит, чтобы вынудить Гувера пойти навстречу, нужно что-то ему обещать или предложить.
Кажется, теперь я понимала, что именно могла предложить Жаклин опасному Гуверу, – то самое досье Джозефа Кеннеди, собранное на главу ФБР.
Так вот о чем записка «Только в обмен на материалы» – «Согласна»! Гувер требует компромат, Жаклин соглашается. У нее просто нет иного выбора. Конечно, это самый сильный и, возможно, последний козырь Кеннеди против ФБР, но, потеряв пост президента, хранить компромат не имело смысла. В игре бывает, когда козыри нужно выложить задолго до ее окончания, а Жаклин даже не играла, она должна была предотвратить катастрофу.
Ай да Жаклин!
Я обожаю Монро, и мне не столь уж симпатична Жаклин Кеннеди, тем более одна из них представала невинной жертвой, а другая заказчицей убийства, но в тот момент я невольно восхитилась умом супруги президента.
Если вдуматься, она тоже жертва. Столько лет терпеть давление клана Кеннеди, у всех на виду, не имея возможности даже поплакать кому-то в жилетку (ее собственная сестра Ли тоже стала любовницей Джона), она была вынуждена «не замечать» любовниц мужа, делать вид, что в семейных отношениях все в порядке.
Каково это – ходить по Белому дому, порядок и уют в котором дело ее рук, опасаясь застать мужа во время занятий сексом с какой-нибудь практиканткой или секретаршей? Каково знать, что в бассейн просто так отправиться нельзя, нужно заранее предупредить охрану, чтобы успели убрать обнаженных девиц, с которыми развлекается президент и кто-нибудь из его приятелей?
Каково, наконец, выслушать от полупьяной Монро обещание вскоре занять место первой леди? А потом намеренно уехать с дочерью на выставку лошадей потому, что Монро будет поздравлять ее супруга с днем рождения прилюдно.
Я вполне понимаю ненависть к Мэрилин со стороны Жаклин, вернее, взаимную ненависть этих женщин. Они могли бы разойтись и больше не слышать друг о друге, но Мэрилин пожелала громко хлопнуть дверью, отомстив братьям Кеннеди (честно говоря, было за что). Эта месть должна была погубить обоих (ничуть не жаль!), но если жена Роберта Этель попыталась просто досаждать Мэрилин по телефону (она ли?), то Джеки нашла иной выход…
Был ли этот выход единственно возможным? Конечно, нет. Можно просто приехать и поговорить, объяснить, пообещать, попросить… Но это не для Жаклин, столько лет терпевшей выходки мужа, с трудом наладившей жизнь в Белом доме и вообще собственную жизнь. Просить у той, которую обнаженной видела почти вся Америка, у той, чья юбка, пусть и в кадре фильма, взлетает, открывая нижнее белье, Джеки не собиралась.
Лето 1962 года у нее прошло под знаком успеха и отдыха. В июне они с мужем летали в Мексику, Жаклин была очарована гостеприимством мексиканцев, а сами мексиканцы супругой президента. 6 августа Жаклин с дочерью Каролиной улетела в Рим, чтобы провести остаток лета в Италии.
Почему именно 6-го? Просто совпадение или все же дождалась результата? Страшное рассуждение, но оно правомерно.
Если все эти рассуждения верны, то между Жаклин Кеннеди и Эдгаром Гувером состоялся своеобразный обмен – жизнь Мэрилин Монро на папку с материалами, компрометирующими главу ФБР.
Обмен состоялся, даже если сам Гувер не приложил к этому ни малейших усилий – просто изъял пленки у Оташа и убедился, что угрозы Роберту нет, а смерть Монро весьма похожа на самоубийство.
Если так, то Жаклин просчиталась: обезопасив братьев от Монро, она лишила их козырей против Гувера. Гувер этим воспользовался, братья были убиты один за другим с разницей в пять лет. Потеряв последнего защитника в лице Роберта, Жаклин предпочла покинуть Америку, выйдя замуж за Аристотеля Онассиса, за что была Америкой почти проклята. Конечно, время лечит все, после смерти и этого мужа Жаклин вернулась в Нью-Йорк и стала жить жизнью обыкновенной женщины.
Вспоминала ли она свою сделку с Гувером (я уверена, что таковая состоялась) и гибель Монро, считала ли себя виноватой? Узнала ли Жаклин о том, что Гуверу и не пришлось уничтожать ее соперницу, достаточно только убедиться в ее гибели?
Даже если знала, изменить что-либо она уже не могла.
Так что же произошло в ночь с 4 на 5 августа в доме Мэрилин Монро?
Она была убита. Смертельной оказалась последняя доза барбитурата, введенная клизмой.
Было ли убийство преднамеренным? И да и нет.
Со стороны исполнительницы – Юнис Мюррей – явно нет, та просто выполнила предписание доктора Гринсона.
Со стороны Гринсона, возможно, тоже. Он не знал, сколько и каких таблеток уже выпила Монро с утра. Врачебная небрежность или ошибка?
Чтобы было понятно, что ее убивали давно и непрерывно (или убивала она сама себя?), достаточно просто перечислить препараты, которые Мэрилин принимала (одновременно) в течение последнего года. Причем одни врачи не знали, что именно назначали другие. Монро требовала от врачей соблюдать тайну, что и делалось. Всегда готов прийти на помощь и раздобыть барбитурат Питер Лоуфорд…
Мэрилин был официально поставлен диагноз «параноидальная шизофрения» (станешь тут шизофреничкой, если за тобой будут круглосуточно подсматривать и круглосуточно подслушивать). Ей прописан торазин. Это сильнодействующее средство, к тому же вызывающее прибавку в весе. Набор веса заставил Мэрилин отказаться от препарата, это было во время съемок фильма «Неприкаянные». Начавшиеся проблемы она пыталась решить при помощи огромных доз других лекарств.
Кроме знакомого уже нам нембутала, Мэрилин пила болеутоляющий (эндометриоз!) наркотик демерол, фенобарбитал НМС, амитал, секонал, хлоралгидрат и еще кучу всякой гадости вводила себе в виде инъекции, например смесь нембутала, фенобарбитала и секонала, называя это «смесью витаминов». Каждое лекарство по отдельности, будучи потребляемо часто, приводит к привыканию, передозировка может вызвать смерть, а уж о смеси и говорить нечего.
Врачи не замечали или не желали замечать эту опасность? Скорее второе.
Гибель Мэрилин была вопросом времени, рано или поздно ее печень не выдержала бы. Накапливаясь, препараты отравляли весь организм.
Она не одна такая, от наркомании лечились и лечатся многие звезды Голливуда и просто известные люди. Слава, популярность, необходимость блистать всегда и везде, постоянно быть в форме собирают свой страшный урожай. Невозможно постоянно жить в свете софитов, быть готовой к щелчку камеры, быть в центре внимания и при этом не подхлестывать себя разными средствами. А они вызывают привыкание, требуется увеличение дозы и… дальше замкнутый круг.
Сейчас такие проблемы даже не скрывают, звезды ложатся в специальные клиники, чистят организм, проходят реабилитацию и возвращаются на съемочные площадки фильмов. Во времена Мэрилин человека с подобными проблемами ждало психиатрическое отделение, крайне жесткие условия и навсегда погубленная репутация.
Мэрилин погибла, потому что слишком многим была безразлична судьба ее и слишком многим мешала она сама.
Мэрилин осталась жить, потому что красоту нельзя убить даже с помощью яда.
Не всем дана такая память поклонников…
Как бы ее ни убили, кто бы ее ни убил, по чьему заказу бы это ни было сделано – умерла только красивая оболочка.
Оболочку можно повторить. Повторить свет, который излучала каждая клеточка ее великолепного лица и тела, невозможно, это дается раз в столетие, да и то если человечество заслужит.
Человечество чем-то заслужило это явление, но оценить подарок небес не сумело. Осталась непонятой ни Норма Джин, ни ее оболочка Мэрилин Монро. Остался неразгаданным божественный свет ее образа. Люди увидели только доступное тело, кто мог – воспользовался, кто был далеко – полюбовался.
Поняв, что подарок почти не нужен, она торговала этим телом, продавая его то буквально в постели, то камере почти даром для всех.
Мы покупали вместо того, чтобы черпать из родника горстями, пить его щедрый свет. А будучи купленным, свет имеет совсем другую… нет, не цену – ценность.
В ее жизни было куда больше ошибок, чем удач. И только одна удача наша – то, что она была, Мэрилин Монро, красота души в божественной красоте оболочки.