Мертвая фамилия (сборник) Леонов Николай

– Разумеется, – ответила Людмила Антоновна. – Она работала еще у моих родителей, когда приехала в Москву. Ее мать – родственница моего отца, вот и прислала дочку в столицу… по-родственному. – Она усмехнулась.

– И ваш отец взял ее домработницей? – уточнил Гуров.

– Ну а что еще можно предложить девочке, приехавшей из сибирской деревни? – пожала плечами дочь профессора Ступицына. – В институт она не поступила, окончила кулинарное училище, сперва жила у нас, потом комнату в общежитии получила. А позже папа ей помог ее приватизировать, продать и купить комнатку в очень хорошей коммуналке. Мы с ней почти ровесницы, так что я хорошо все это помню. Но мы, кажется, отвлеклись? – Она посмотрела Гурову в глаза.

Выражение лица ее нельзя было назвать скорбным или трагичным. Женщина не плакала, не убивалась, говорила очень ровным тоном. Она пригласила Гурова в комнату, где они сели в мягкие кресла, ни чаю, ни кофе не предложила, всем своим видом выразила, что готова уделить ему внимание и ответить на вопросы, но только в рамках его служебных обязанностей.

На кожаном диване сидел мужчина средних лет кавказской внешности, с благообразной сединой на тщательно подстриженных висках. При появлении Гурова кивнул, вежливо улыбнулся и собрался было представиться.

Но хозяйка дома опередила его и сказала:

– Это Сурен Робертович Саркисов, наш семейный врач.

Гуров заметил, что при такой беседе, наверное, не стоит присутствовать постороннему человеку, но Ступицына сразу же запротестовала:

– Нет-нет, Сурен Робертович отнюдь не посторонний! Он, можно сказать, член нашей семьи. И Дашу наблюдает с самого рождения, и Сережу!..

Саркисов снова благожелательно кивнул и пригладил свои безупречные виски.

– Что ж, дело ваше, – согласился Гуров.

Через несколько минут беседы полковник с удивлением обнаружил, что бывшая супруга Волошина осведомлена о многих вещах, касающихся Вадима Юрьевича, куда лучше, чем жена нынешняя. О нем самом она отзывалась только хорошо. Полковник не услышал ни слова упрека в его адрес.

Что же касается Елены, то Людмила Антоновна предпочитала не упоминать ее имя. Если же это не удавалось, то она использовала нейтральные формулировки. Никакого базарного тона, оскорблений или просто негатива в адрес соперницы Гуров не услышал. При этом Людмиле Антоновне вполне удалось продемонстрировать ледяное презрение к Елене.

Что же касается вопросов о службе Вадима Юрьевича, то Людмила Антоновна перечислила полковнику тех, с кем у того были более-менее приятельские отношения. Она подчеркнула, что закадычных друзей в департаменте Волошин не имел. И вообще друзей как таковых у него не водилось. Он был человеком довольно замкнутым и сосредоточенным на собственных интересах.

Гуров попытался намекнуть на то, что учреждение, в котором работал Волошин, а также его должность могли быть соблазном для коррупции, но Людмила Антоновна холодно отмела подобные предположения. По ее словам, Волошин был человеком честным и добросовестным. Он достиг нынешнего положения благодаря своим личным качествам.

Правда, она не удержалась от того, чтобы не упомянуть при этом своего отца, который все же посодействовал продвижению бывшего зятя по карьерной лестнице. Но заключалось это, по словам Людмилы Антоновны, лишь в дельных советах, которые давал Волошину тесть, обладавший огромным жизненным опытом и незаурядным интеллектом.

Гуров чувствовал, что Людмила Антоновна относится к своему отцу с большим почтением. Он подумал, что женщина и девичью фамилию сохранила только для того, чтобы все знали, кто ее отец. Статус дочери Ступицына был для нее куда более значимым, чем жены Волошина.

Слушая ее, Гуров подумал, что Людмила Антоновна отвечала на каждый его вопрос, но вообще-то не представила какой-либо действительно ценной информации. Все сведения были вроде бы правдивыми, но не информативными. Она так стремилась соблюсти приличия, что не позволяла себе упомянуть ни о чем таком, что могло бы бросить тень на бывшего мужа или ее саму.

Но полковник и не рассматривал ее в качестве источника сведений по, скажем, департаменту. Заниматься этим ведомством было поручено Крячко. Гуров не сомневался в том, что тот отлично справится с этой миссией. Уж он-то выяснит всю подноготную взаимоотношений Волошина как с коллегами, так и с посетителями, а также обратную сторону его служебной деятельности, если таковая имелась.

Лев Иванович решил как можно больше выяснить у Ступицыной о внутрисемейных отношениях. В первую очередь его волновал их с Волошиным сын Сергей. Но сыщик не успел задать этих вопросов. В прихожей открылась дверь, и Ступицына тут же поднялась.

– Мама! – В комнату почти вбежала девушка лет двадцати пяти.

Глаза ее были широко распахнуты, на ресницах повисли слезы.

Сурен Робертович, до этого ничем не выказывавший своего присутствия в комнате, быстро поднялся, скользящей походкой подошел к девушке и взял ее за руку, щупая пульс.

– Дашенька, тебе нельзя волноваться, – мягко проговорил он, однако девушка игнорировала его замечание и выдернула руку.

– Мама! Это правда? – Она бросилась к Людмиле Антоновне, готовая разрыдаться.

Мать сдержанно положила руку на плечо дочери и произнесла:

– Даша, у нас в гостях полковник полиции. Он расследует смерть отца. Мне нужно ответить на несколько его вопросов.

Девушка тут же перевела взгляд на Гурова, тот кивнул и проговорил:

– Примите мои соболезнования, Дарья Вадимовна.

Она закусила губу и усилием воли заставила себя сдержать слезы, готовые вырваться наружу. Мать смотрела на нее, сохраняя полное спокойствие. Видимо, она и детей с младых лет приучала сохранять выдержку. И если с дочерью ей это более-менее удалось, то насчет сына у Льва Ивановича были сомнения.

– Да, – медленно проговорила она, опустив голову. – Конечно. Мы не будем вам мешать. Пойдем, Игорь.

Гуров увидел, что в комнату вслед за Дашей вошел мужчина. Он казался старше нее – возможно, из-за небольшой аккуратной бородки, переходящей в тонкие бакенбарды. Своим видом мужчина напоминал молодого, но перспективного ученого. По всей видимости, это был Дашин кавалер.

Сама девушка не блистала красотой. У нее была тяжеловатая нижняя челюсть, густые брови низко нависали на глаза, что придавало ее лицу мрачное выражение. Но при этом страшненькой ее тоже нельзя было назвать. Картину очень удачно исправлял неприкрытый интеллект в глазах, а также волосы – густые, темно-русые, спускающиеся по спине тяжелыми крупными волнами.

– Даша, я должен тебя осмотреть, – с легким кавказским акцентом произнес врач.

– Не стоит, Сурен Робертович, я в порядке, – отказалась Даша, но Саркисов настоял, мотивируя это тем, что специально приехал по просьбе матери и это не займет много времени.

Даша пожала плечами и двинулась в сторону комнаты.

– Подождите немножко, – остановил ее Гуров. – Всего на пару минут. Даша, вы когда последний раз разговаривали с отцом?

– Позавчера вечером, – не задумываясь, ответила та.

– И о чем? Вы уж простите, что мне приходится задавать такие вопросы. Это моя работа, – чуть извиняясь, сказал полковник.

– Да это не секрет, – проговорила Дарья. – Мы обсуждали предстоящую свадьбу.

– Вашу? – уточнил Гуров.

– Ну да. – Даша бросила чуть смущенный взгляд на своего спутника, который тут же взял ее под руку – видимо, для достоверности.

– И когда же она состоится? – спросил Лев Иванович и вежливо улыбнулся.

– Ой!.. – Даша вдруг осеклась и замотала головой. – Я теперь даже и не знаю. В связи с тем, что отец… что отца…

– Мы хотели провести торжество двадцатого ноября, – подал голос ее жених. – Уже и кафе заказано на эту дату. Вряд ли удобно переносить.

– Но, Игорь, ведь теперь вообще непонятно, как все будет!.. – Даша растерянно оглянулась на мать, взглядом прося у нее помощи.

– Мы обсудим этот вопрос позже, в семейном кругу, – спокойно произнесла та, обращаясь к ним обоим. – Господин полковник, у вас есть еще вопросы к детям?

«К детям» у полковника вопросы были, точнее, больше к Дарье, чем к ее жениху. Тот явно расстроился из-за возможного переноса свадьбы. Было очевидно, что это волнует его больше, чем смерть потенциального тестя. Что ж, его в принципе можно понять. Это его невесте Волошин был родным отцом, а ему он, по сути, посторонний человек. Однако Игорь постарался взять себя в руки, надел на лицо вежливую маску и вопросительно посмотрел на Гурова.

– Можете идти, – разрешил полковник, подумав, что может побеседовать с этой парочкой и позже, если в том будет нужда. – Один только вопрос к вам, Даша. Вы своего брата когда в последний раз видели?

– Сережку? – Дашины брови взлетели вверх, лоб открылся, отчего лицо ее сразу стало выглядеть моложе и миловиднее. – Вчера днем. Когда я уходила, он спал.

Людмила Антоновна поморщилась. Было очевидно, что если бы этот вопрос задали ей, она ответила бы в другой форме – без применения уменьшительно-ласкательных суффиксов и интимных подробностей жизни своего отпрыска.

– Он не собирался встретиться с вашим отцом?

– Мне, во всяком случае, он об этом не говорил. – Дарья покачала головой, после чего они с женихом направились в другую комнату.

Вслед за ними вышел и доктор Саркисов.

– А почему вы спросили о Сергее? – задала вопрос Людмила Антоновна, едва они остались одни.

– Просто он приходил сегодня на работу к Вадиму Юрьевичу. Был пьян и устроил скандал. Вы что-нибудь об этом знаете?

На лице Ступицыной нарисовались неподдельное изумление и недоверие. Полковник понял, что может не сомневаться – она ничего об этом не знает.

– Впервые слышу, – пролепетала женщина, и лицо ее стало покрываться пятнами. – А вы уверены? Откуда у вас такая информация?

– При этом скандале присутствовали несколько человек, – сообщил Гуров. – Он произошел в кабинете Вадима Юрьевича.

– Не может быть, – прошептала Ступицына. – Это невероятно!

– Людмила Антоновна, где ваш сын был с утра? – спросил Гуров.

Ступицына впервые за все время беседы замешкалась. Взгляд ее, беспокойный, бегающий, показывал, что она колеблется, говорить ли полковнику правду.

Наконец здравый смысл все же возобладал в ней, и она быстро сказала:

– Я этого не знаю. Он не ночевал дома.

– Вот как? Где же он ночевал? – осведомился Гуров очень любезно.

Людмила Антоновна несколько раз сжала и разжала пальцы, что должно было означать высшую степень волнения.

Затем женщина поняла, что таким образом она только сильнее компрометирует собственного сына в глазах полковника полиции, и ответила:

– Этого я тоже не знаю. Он ушел еще вчера с вечера, сказав, что не придет.

– Вы поссорились?

– Немного. Из-за отца. В смысле, из-за его отца. Сергей обижался, что Вадим, с тех пор как женился вторично, совсем потерял к нему всякий интерес. Но уверяю вас, это не так! Просто Сережа сейчас в таком возрасте, когда подобные вещи воспринимаются весьма обостренно. На самом деле Вадим очень хороший отец. Был хорошим отцом, – поправилась она.

– Вам о чем-нибудь говорит вот это? – Гуров показал Ступицыной СМС-сообщение, которое сын прислал Волошину.

Ступицына прочла текст, в котором говорилось о встрече в кафе «Валькирия», и удивленно посмотрела на полковника.

– Я впервые слышу, что Сергей собирался поговорить с отцом, – сказала она.

– И вы не в курсе, состоялась эта встреча или нет?

– Мне ничего об этом неизвестно, – медленно проговорила Людмила Антоновна. – Но если они встретились, то зачем Сергей потом приезжал в департамент?

– Я полагаю, что они не встретились, – заявил Гуров и покачал головой. – Мне пока непонятно, почему так вышло.

– Разрешите?.. – Ступицына попросила листок, на который Гуров выписал текст и номер, с которого пришло сообщение.

Она внимательно все прочла и с сожалением покачала головой.

– Это номер вашего сына? – уточнил Гуров.

– Нет, – ответила Людмила Антоновна. – Мне вообще все это не слишком-то ясно. Зачем Сережа посылал СМС с чужого номера?

– А чей это номер, вы не знаете? – спросил полковник, увидел замешательство в глазах Ступицыной и предложил: – Давайте-ка проверим, нет ли его в вашем телефоне, среди контактов.

В мобильнике Людмилы Антоновны данный номер не значился. Она не получала с него никаких звонков или сообщений. У Гурова возникли некоторые подозрения. Ступицына же вообще ничего не понимала.

– Господи, где же сам Сережа? – Ей уже с трудом удавалось сохранить хладнокровие. – Я попробую позвонить на этот номер! – решительно сказала она.

Гуров не возражал, и Ступицына быстро набрала цифры номера, с которого было послано злополучное СМС.

– Абонент недоступен… – сообщила она растерянно.

– Попробуйте обзвонить друзей-приятелей сына, – предложил Гуров. – Если найдете его раньше, чем мы, то передайте, чтобы он сразу же связался со мной вот по этому номеру. – Полковник протянул Ступицыной свою визитку.

– Вы сказали «раньше, чем мы». Значит, вы его тоже ищете? Но зачем? Он же здесь совершенно ни при чем!

– Он важный свидетель, Людмила Антоновна, – пояснил полковник. – И нам просто нужно с ним поговорить. Не беспокойтесь.

Но Ступицына уже разволновалась. Толку от нее не было, и Гуров не стал терять время на дальнейшие расспросы. Он отправился в департамент, чтобы оттуда вместе со Станиславом вернуться в главк.

Вечером Гуров и Крячко пришли в кабинет генерал-лейтенанта Орлова. Им предстояло обменяться полученными сведениями, поделиться возникшими версиями и определить дальнейшие пути работы.

Первым взял слово Гуров. Он коротко рассказал о том, что ему стало известно в департаменте, а затем о своих визитах к обеим вдовам погибшего. Орлов слушал внимательно, но никаких комментариев во время монолога Льва Ивановича не вставлял.

Когда тот закончил, Орлов спросил:

– Какое впечатление на тебя произвели эти дамы?

– Первая, фактическая вдова Елена Викторовна, явно что-то скрывает.

– Наружку к ней приставили, – опережая вопрос Гурова, сказал Крячко. – Пока сидит дома, никуда не выходила сегодня. Хорошо бы еще телефон на прослушку поставить.

– Я подумал об этом, – проговорил Гуров. – У меня с собой аппаратуры не было. Но номер ее взят на контроль, так что о всех входящих и исходящих нам будет известно. Понаблюдаем, посмотрим. Понадобится – поставим на прослушку. Это вопрос техники. Насчет же бывшей жены Волошина Людмилы могу сказать, что это дама крайне сдержанная и хладнокровная. Профессорская дочка как-никак. На первый взгляд – безупречная вежливость и воспитание. Но не удивлюсь, если окажется, что она способна на многое.

Орлов нахмурился и что-то черкнул в своей записной книжке. Гуров заявил, что закончил свой отчет. Затем слово взял Крячко. Он провел в департаменте куда больше времени, чем Лев Иванович, и начал рассказывать именно об этом.

– Значит, наш покойник занимался выдачей разрешений на открытие разного рода ИП, ЧП и прочих ООО, – заявил Стас.

– На строительство? – уточнил Орлов.

– Нет, именно на открытие. Строить никто ничего не собирался, только арендовать уже готовые помещения. То есть Волошин сотрудничал с представителями мелкого и среднего бизнеса. Тут есть еще один нюанс. Помимо разрешения, бизнесмены могли получить и деньги. Ну, как бы в качестве стартового капитала. На оборудование там, ремонт, если требуется, на рекламу. Подъемные, одним словом.

– Безвозмездно? – снова вставил Орлов.

– Не совсем. Беспроцентная ссуда, к тому же не ограниченная сроками. То есть человек развивает свой бизнес, расширяется, доходы его увеличиваются. И вот когда они уже вырастут достаточно, он начинает потихоньку возвращать долг. Как может. Согласись, условия райские!

– Да уж, – заметил Орлов. – Что же это за благородная организация, которая так легко раздает деньги направо-налево и даже процентов не имеет?

– В чем подвох? – вмешался и Гуров.

– Никакого подвоха, Лева, циничная твоя душа! – Крячко укоризненно помотал указательным пальцем. – Разумеется, чиновники выдают деньги не из собственного кармана. Этот департамент был открыт в рамках президентской кампании по поддержке малого и среднего бизнеса. Сами знаете, у нас сейчас государство с этими очаровашками носится как курица с яйцом. Контора заработала шесть лет назад. За это время предпринимателям было выделено немало средств. Случались, конечно, и отказы. Общий баланс примерно пятьдесят на пятьдесят. И я думаю, что копать нужно именно в этом направлении.

– Поясни. – Орлов спокойно взглянул на него из-под очков.

– А что тут пояснять? Волошин мог дать добро, а мог и не дать, – проговорил Крячко. – По всей видимости, тот человек, которому он отказал, затаил на него злобу.

– Не сходится, – возразил Гуров. – Получается, что человек заранее принес яд? Откуда он мог знать, откажет ему Волошин или нет?

– К тому же подобные вопросы, наверное, не один Волошин решает? – поддержал его Орлов.

– Вот не скажи, Петр! – Крячко снова многозначительно поднял палец. – Решает, конечно, не один Волошин. Он лишь принимает заявки, которые потом обрабатываются и обсуждаются советом из числа высших чинов департамента. После этого выносится вердикт – дать или не дать. Но тут есть маленький нюанс. Волошин, равно как и другие сотрудники, занимающие подобные должности, может принять заявление или же завернуть его сразу, не сходя с места. Имеет полное право, таковы порядки в департаменте. Усекаете, да? Волошин может единолично перекрыть кому-либо кислород. То есть от него многое зависит! – Крячко с победным видом откинулся на спинку стула и принялся раскачиваться на нем.

– И все равно, – после паузы произнес Гуров. – Отравление – это не поножовщина и не драка. Можно было бы понять, если бы человек в приступе гнева задушил Волошина, ударил по голове дыроколом или ткнул ножом для разрезания бумаги. Но он принес яд! А его, как известно, в гастрономах не продают. Значит, он им запасся заранее и хладнокровно подсыпал. Причем непонятно куда. Это означает, что убийство было спланированным и преднамеренным.

– Да еще и яд такой, что над ним наши эксперты который час голову ломают! – с досадой признался Орлов. – Сколько возятся – никак не определят, что это за штука и как она попала в организм Волошина. Остатки пищи проверили – все чисто.

– Так я продолжу? Я еще не закончил, – напомнил о себе Крячко. – Я раздобыл у секретарши список сегодняшних посетителей. Вот он. Всего за утро Волошин успел принять пять человек – все так, как запланировано. Правда, учитывая, что он задержался с утра почти на целый час, прием велся в экспресс-режиме. Секретарша говорит, что обычно он появлялся на месте ровно в девять.

– А почему сегодня задержался, ты не выяснил?

– Волошин не отчитывался о своих задержках перед секретаршей. А больше никто этим и не интересовался.

– Он кого-то предупреждал об этом?

– Если и да, то никто не признался.

– Жаль. Может быть, он встречался с кем-то из сотрудников департамента? Хорошо бы выяснить. Вдруг кто-то из них тоже приехал с опозданием на час?

Гуров задумался, вспоминая разговор с Екатериной Крутицкой. Она упоминала о том, что Сергей, скандаля с отцом, обвинял его в том, что тот не пришел на встречу с ним. Речь о кафе «Валькирия»? Где был Волошин сегодня утром? С кем встречался? Ответ на эти вопросы мог дать, пожалуй, лишь сам Вадим Юрьевич, которого, увы, уже не спросишь. Значит, нужно искать иные варианты получения информации.

– Кстати, ты не нашел Сергея Волошина? – обратился Гуров к Крячко.

– Нет. Как в воду канул! Ни у друзей, ни в барах-кафе его нет.

– А в институте?

– Тем более! – выразительно произнес Крячко.

– Все равно нужно искать. – Гуров озабоченно покачал головой. – Не нравится мне его исчезновение.

– Найдем! – уверенно проговорил Крячко. – Вернемся в нашим баранам, то есть к списку посетителей Волошина?

– Разумеется. Давай перечисляй.

– Значит, первым явился некто Дружников Семен Аркадьевич. Бизнес у него не мелкий, всякие спортивные объекты. Сам бывший спортсмен, имеет ряд наград, всяких там дипломов и прочего. Одно время работал тренером, потом ударился в бизнес. Занимается открытием детско-юношеских спортивных школ. Участвует во всяких мероприятиях, посвященных спорту, вообще вполне респектабельный и уважаемый человек. К Волошину обращается не первый раз, отказа не получал никогда. И на этот раз тот заявку у него принял.

– Думаю, что к нему вряд ли могут быть претензии, – высказал свое мнение Орлов. – Никакого мотива для убийства Волошина у него не было.

– На первый взгляд, – подражая самому Орлову, выразительно подчеркнул Крячко. – Категорически списывать со счетов нельзя никого.

– Согласен, давай дальше.

– Дальше идет некий гражданин по фамилии Собакин. Я с секретаршей общнулся на предмет этого персонажа. Так вот она говорит, что у него и характер соответствовал фамилии. По ее словам, это крайне вредный и вздорный старикашка. Он, кстати, тоже частый гость в департаменте, но в отличие от Дружникова ни одна его заявка удовлетворена не была.

– А вот он мог затаить зло на Волошина, – задумчиво сказал Орлов. – В надежде на то, что на его место придет другой чиновник, который отнесется к Собакину иначе.

– Но если он спланировал его убить заранее, зачем было делать это в департаменте? – задал резонный вопрос Гуров. – Чего ради так светиться?

– А где еще ему его убивать? – возразил Крячко. – Волошин не из тех, кто по темным переулкам шатается! Из департамента вышел, прыг в машину – и домой! А там до подъезда пять метров! И дом элитный, охраняемый.

– Все равно как-то неосторожно. Даже глупо!

– А почему убийца непременно должен быть умным? – рассердился Крячко, которому казалось, что Гуров на корню зарубает любую версию, не оставляя простора для работы.

– Давайте не будем рисовать психологический портрет убийцы, – заявил Орлов и махнул рукой. – Сейчас не тот случай. Нам надо устанавливать яд и источник его попадания в организм Волошина! Когда мы это узнаем, станет ясно, куда двигаться дальше.

– Вообще-то это вопрос не к нам, а к экспертам, – огрызнулся Крячко. – И по твоей логике получается, что, пока они его не выявили, мы можем спокойно сидеть на диване.

– Даже не надейся! – одернул его Орлов. – Давай дальше по твоему списку! Я почти уверен, что яд подсунул кто-то из посетителей Волошина.

– Из чего это следует? – спросил Гуров.

– Из того, что яд начал действовать через нескольких часов. Дома, судя по всему, Волошин не завтракал. Грязной посуды же не было!

– Это домработница сказала, – заметил Гуров. – Жена подтвердила.

– Ты считаешь, что они сговорились? Лично мне эта версия представляется абсурдной. Домработницу кто-то мог использовать как инструмент, но это не жена Волошина. Скорее всего, преступник вообще не живет в этом доме. Но я сейчас сосредоточен на посетителях департамента.

– Значит, имеются еще две дамочки, Светлова и Шляпникова, – зачитал Крячко. – Первая молодая, двадцать шесть лет, вошла сразу после Собакина. Хочет открыть салон красоты. Заявку приняли. Вторую Волошин принимал под занавес, непосредственно перед окончанием приема и обедом. Зовут ее Маргарита Максимовна, торгует мехами. Имеет три магазина, но очень хочет четвертый. Заявку Волошин также принял.

– На первые три магазина деньги получала в департаменте?

– Нет, сама накопила. Наверное, откладывала с зарплаты продавца, которым работала десять лет назад. Недоедала, недосыпала, бедняжка!.. – Станислав сочувственно вздохнул. – Но потом, видимо, решила, что пора бы государству помочь бедной женщине, и обратилась в департамент. По моему мнению, ей отказали бы.

– Так, в итоге получается четверо, – подсчитал Орлов. – Ты говорил, что Волошин принял пятерых. Кто остался?

– Остался некто Магнитский Виталий Игоревич. Но дело в том, что его Волошин не принимал. Просто потому, что тот не пришел.

– Почему? – спросил Орлов и нахмурился.

– А я почем знаю. – Крячко пожал плечами. – Это у него надо спросить!

– Может быть, и не надо, – вставил Гуров. – Если его не было в департаменте, то…

– Ха, ха, ха! – четко и раздельно произнес Крячко, глядя прямо в глаза своему другу. – А вот тут ты, Лева, проявил просто чудовищную оплошность! Прямо-таки непрофессионализм, непростительный для опера-важняка! И где только твоя хваленая интуиция?

– Ладно, не паясничай! Выкладывай, что пронюхал, – одернул Станислава Орлов, уже понявший, что у того в рукаве припасен крупный козырь, которым он с удовольствием собирается сейчас побить карту Гурова.

– Этого Магнитского надо не только спрашивать, а проверять самым тщательным образом! Я вот не поленился и навел о нем справки. Меня, понимаешь, смутил этот факт, что человек, записавшись предварительно, вдруг пропускает очередь, которой люди месяцами дожидаются!

– Ну, молодец! – со скрытой усмешкой похвалил приятеля Гуров. – Давай срази меня наповал!

Крячко подмигнул и довольно проговорил:

– Магнитский этот оказался интереснейшей личностью, судя по предварительным сведениям, которые я на него собрал. Доморощенный изобретатель. Хочет открыть свою то ли мастерскую, то ли лабораторию, но так как в кармане у него постоянно зияет огромная дыра, сам этого сделать не может. Вот и обращается в разные инстанции. Департамент по развитию малого и среднего бизнеса – лишь одно из мест, где он обивает пороги. Куда только не мотался со своими изобретениями этот Магнитский! Причем везде пытался демонстрировать их наглядно. Видимо, это его главный аргумент. Ну, где-то его сразу вежливо послали, где-то ссудили какие-то гроши, чтобы отвязаться. Но Магнитский оказался человеком дотошным, и настырный характер в конце концов привел его в департамент к Волошину. Вадим Юрьевич, надо сказать, отказал ему сразу.

– Изобретатель, говоришь? И что же он изобретает? – спросил Орлов.

– Вот, я запросил на него данные и получил полный перечень того, что он пытался запатентовать. Да, он и за патентами обращается постоянно, стараясь получить авторство. Но официально за ним признали лишь капли от насморка. Все остальное забраковали. Я вам полный список его творений зачитывать не буду, иначе мы тут до утра просидим, скажу лишь, что в основном это химическая продукция. Препараты для омоложения, повышения потенции, для деторождения, лекарства от рака, от туберкулеза, даже от СПИДа, от – внимание! – слабоумия, облысения и все в таком духе.

– А вот это интересно! – Орлов оживился. – Если он такой гениальный химик, то вполне мог синтезировать какой-нибудь хитрый яд! Поэтому его и не могут определить наши специалисты.

– Я именно об этом и подумал! – довольно сказал Крячко. – Потому и оставил его напоследок.

– Так, сейчас почти девять, – сказал Орлов, посмотрев на часы. – Ладно, сегодня не стоит, а вот завтра, Стас, прямо с утра сразу к нему! Не заезжая в главк! И весь этот перечень его препаратов сейчас же передай нашим экспертам – глядишь, разберутся. Он, я так понимаю, дома работает?

– Да, у него там подобие лаборатории. Человек он одинокий, так что может себе позволить. Но хочет, конечно, отдельное помещение. Квартирка у него маленькая, однушка. Наверное, все чудодейственные средства там уже не помещаются! – Крячко хмыкнул.

– Квартиру его надо осмотреть самым тщательным образом! – Орлов даже привстал из-за стола. – Значит, так, Стас! Ехать к нему не одному, а сразу со специалистами. Пусть изымают всю его продукцию – абсолютно всю! – и везут к нам на анализ. Ордер я выпишу. Далее… – Орлов перевел дух и посмотрел на Гурова. – Лева, тебе проверить всех остальных посетителей. Много времени на них не трать, но и халтурно не относись. Обеих вдов пока больше не трогаем – ждем, когда будут результаты по посетителям. На первом плане – Магнитский. Вдруг завтра уже раскроем это убийство? – Орлов не мог скрыть своего радостного возбуждения.

Гуров в принципе порадовался бы, если бы убийство Волошина было раскрыто уже завтра, но почему-то не слишком верил в такой успех. Да, Магнитский – самая подходящая кандидатура на роль отравителя. Но не мог же он сам этого не понимать! Пришел, отравил и решил, что никто ничего не заподозрит? Абсурд! Тем более если он сам химик или медик, то должен понимать, что судмедэкспертиза сразу установит смерть от отравления.

– А кто он по образованию, этот Магнитский? – спросил Лев Иванович.

– Учился в медицинском университете, отделение фармакологии. Но потом оттуда ушел. Точнее, его отчислили за непосещаемость. Наверное, решил, что и сам достаточно умен, никакие университеты ему не нужны, – с усмешкой проговорил Крячко.

– Так, все данные на него!.. Понятно? – Орлов никак не мог успокоиться, все расхаживал по кабинету. – Эх! – Он с сожалением вздохнул. – Чуток бы пораньше про него узнать – я бы уже сегодня вас к нему отправил!

– Ничего, до завтра подождет. – Станислав махнул рукой. – В свете обнаруженных сведений предлагаю дальнейшую работу по остальным посетителям остановить.

– Кое-кто тут пенял мне на оперативный непрофессионализм и хвастался своей замечательной интуицией, – вмешался Гуров. – Так вот, даже отбросив интуицию, могу заявить, что подобный подход является возмутительным дилетантством. Мы не можем сбрасывать со счетов остальных посетителей, не проверив каждого досконально! Даже если никто из них не причастен к этому преступлению, все они как-никак свидетели. Хоть кого-то ты пытался проверить? Или обрадовался, что уже нашел виновного?

– Ну, знаешь, Лева, ты уж совсем меня обидеть хочешь! – возмутился Крячко. – Прямо в пыль обратил!

– Беру пример с тебя, – холодно отозвался Гуров, задетый самомнением Крячко и критикой в собственный адрес.

– Все, хватит! – Орлов пристукнул кулаком по столу. – Развели тут базар! Прямо как дети малые, ей-богу! У нас убийство, если вы забыли!

– Вот я и пытаюсь его расследовать, – смутить Крячко было нельзя. – Я самолично обзвонил всех посетителей и пригласил их в главк. Допросить подробно каждого мне не удалось, поскольку других забот полно было – так, побеседовал в легкую. Петр, ты выделил бы дополнительных людей, что ли! Ну, не можем же мы с Левой сами всю текущую ерунду на себя брать! Пусть сержанты хотя бы на телефонные звонки отвечают.

– Ага, прямо сей момент и выделю, – буркнул Орлов. – У меня и так все задействованы! Из себя я людей, что ли, выдавливать буду по молекулам? Что в итоге с этими посетителями?

– Я их передал экспертам, те взяли смывы с рук. Результаты обрабатываются. Тут загвоздка в том, что они сам яд пока что не идентифицировали. Так что стопроцентно заявить, что у кого-то на руках остались следы яда, не получается. Пока. Нужно ждать.

– Нет у нас времени. Нельзя ждать, – заявил Орлов и покачал головой.

– А придется, – заметил Гуров. – Химические процессы не поторопишь. Что ты решил в итоге с посетителями? Отпустил? – спросил он напарника.

– А что мне оставалось делать? Подписку взял, разумеется. Прямых улик против них нет, задерживать всех – в камерах места не хватит.

– Ну, место мы уж как-нибудь нашли бы, – ворчливо заметил Орлов.

– Петр, это же тебе не шелупонь всякая! Порядочные, уважаемые люди! Их попробуй задержать без достаточных оснований – такой хай поднимут! Да одна только эта Шляпникова нас всех с потрохами съест! Пообщался я с этой бабенкой несколько минут – как дерьма накушался! Ты же потом сам нас костерить станешь.

– Ладно. – Орлов осторожно поправил очки на переносице. – Тут и впрямь не знаешь, как будет лучше. Отпустишь кого не надо – скажут, преступника проворонили. Задержишь – будешь виноват в притеснениях порядочных граждан. Ах, господи! Скорее бы на пенсию!

– Ладно прибедняться-то, – с усмешкой сказал Крячко. – Это ты только на жалость давишь. А коснись дела – со своего кресла добровольно не уйдешь.

– Вот садись в него сам и побудь в моей шкуре. – Генерал-лейтенант вздохнул.

– Боже меня упаси! – Крячко театрально схватился за сердце. – Я же кто? Так, мелкота, мальчишка на побегушках! Это вон Лев Иваныч у нас мозг и прирожденный руководитель, вот он пусть и метит в барское кресло!

– Завидует! – иронично прокомментировал Гуров.

– Не мальчишка на побегушках, как ты выражаешься, а отличный исполнитель, – заявил Орлов.

– Да я и не жалуюсь. – Станислав махнул рукой. – Мне на вторых ролях куда как комфортнее. Сейчас приду домой да спать залягу без всякой головной боли!

– Она у тебя вообще болит когда-нибудь, голова-то? – полюбопытствовал Гуров.

Крячко проигнорировал его выпад и спросил Орлова:

– Так что, на сегодня все? Можно по домам?

– Погоди-ка, – остановил его Гуров. – Еще один момент. Что говорят наши специалисты по связи? Мобильник Волошина проверили?

– Да, – сказал Орлов. – Вот у меня результаты.

Он положил перед Гуровым и Крячко распечатку. Сыщики быстро пробежали ее глазами.

– На первый взгляд нет никаких посторонних и подозрительных контактов, – резюмировал Лев Иванович.

– Именно на первый, – подчеркнул Орлов. – Потому что у меня, например, вызывает подозрение вот это СМС-сообщение. – Генерал-лейтенант ткнул пальцем в распечатку.

«Буду 8.30», – эти слова Волошин послал на номер, который не значился в его контактах.

– А с этого самого номера Волошин утром получил сообщение, подписанное «Сергей», в котором тот просит о встрече. Но самое интересное в том, что номер этот Сергею не принадлежит, он вообще нигде не зарегистрирован! – продолжал Орлов.

– То есть кто-то просто подписался именем сына? – спросил Крячко, наморщив лоб.

– По всей видимости, да. Но вот зачем? Можно было бы списать на розыгрыш, если бы не убийство Волошина, состоявшееся в тот же день. Мне такие совпадения не нравятся, поэтому я считаю важным как можно скорее отыскать Сергея Волошина.