Ровно в полдень Робертс Нора
С другой стороны, если бы она получила по полной программе, он бы утратил шанс отплатить ей по-своему.
Эта сучка вывернется в любом случае, утешил он себя. Даже если она облажается и этот идиот пустит пулю в того толстощекого ребенка, чью фотографию он видел на экране уже раз шесть за утро.
Она все равно не будет наказана — как бы она того ни заслуживала.
Сидя на скамье, он попивал свой чай. Про звонок он знал с самого утра — благодаря устройству, которое позволяло прослушивать чужие разговоры. От услышанного он пришел в необычайное воодушевление: парень, его жена и трое детей. Эта кровавая бойня привлекла бы к себе массу внимания.
Расположившись в своей мастерской, он наблюдал за оживлением местных журналистов. Один из каналов даже отменил ежедневное шоу, чтобы вести прямую трансляцию с места происшествия.
Еще он увидел Фиби, которая шла мимо камер, игнорируя журналистов и всем своим видом подчеркивая собственную значимость.
Он подумал о том, как здорово было бы всадить пулю в ее голову. Ему хотелось отправить ее на тот свет так же сильно, как мистеру Университетскому Профессору хотелось отправить туда свою идиотскую семейку.
Но это было бы слишком легко. И слишком быстро. Щелк! И все кончено.
У него был куда более интересный план.
Обычно он выключал телевизор во время работы — уж слишком тот его отвлекал. На крайний случай оставлял радио. Но сегодня, по его мнению, можно было сделать исключение.
Губы его сжались в тонкую полоску, когда репортеры объявили, что Бринкер и его близкие вышли из дома — все целые и невредимые. Итак, этот недоумок все-таки сдался.
«Значит, с этим ты справилась, — пробормотал он, заворачивая гайки. — Да, все было очень просто. Не пришлось даже напрягаться. Милая семья, милые соседи. Этому дерьмовому профессору просто захотелось внимания. Ты легко справилась с этим, правда, Фиби?»
Ему пришлось остановиться и положить инструменты. Руки у него дрожали — настолько сильна была душившая его ярость. Хотелось закурить. Он и в самом деле заслужил сигарету. Но он напомнил себе, что бросил курить. Это был вопрос воли — как, впрочем, и практичности.
Ему не нужны были стимуляторы. Он не мог себе их позволить. Даже гнева не мог позволить. Холодная голова — напомнил он себе. Холодная кровь. Когда придет час расплаты, ему потребуется и то и другое. А еще сильное тело и ясное намерение.
И потому он закрыл глаза и приказал себе успокоиться.
Однако при звуке ее голоса глаза его вновь распахнулись и с ненавистью уставились на экран телевизора.
— Стюарт Бринкер сдался полиции. Его жена и дети не пострадали.
— Лейтенант Макнамара, как вам удалось уговорить профессора Бринкера сдаться полиции?
— Просто я его слушала.
Прежде чем он успел осознать это, стакан вылетел у него из рук и ударился о экран телевизора. По лицу Фиби потекли янтарные капли.
«Надо работать над этим, — сказал он себе. — Ты слишком быстро теряешь контроль над собой». А это может поставить под угрозу срыва весь его замысел. Однако при виде ручейков чая, которые стекали по лицу Фиби, на губах его заиграла улыбка. Как было бы здорово, если бы вместо чая там текли алые ручейки крови!
Эта мысль была ему приятна, и он вновь смог взяться за инструмент.
Пора было продолжить работу над таймером.
— Знаешь, это дело запало мне в душу. Некоторые случаи цепляют сильнее, чем другие.
Рабочий день был закончен, и Фиби сидела вместе с Лиз в баре «Свифтис», за бокалом вина. Для музыки было слишком рано, так что кабинка представляла собой тихое и уютное убежище, в котором можно спокойно было поговорить по душам.
— Это почему?
Фиби начала было объяснять, но затем остановилась и покачала головой.
— Знаешь, я не собиралась говорить о делах. Давай лучше поболтаем о туфельках или о чем-нибудь еще.
— Пару недель назад я купила совершенно потрясающую пару. Лодочки, леопардовой расцветки. Не знаю, о чем я думала. Куда, интересно, я смогу надеть такие лодочки? Ладно, мы все равно вернемся к этому. Расскажи мне об инциденте. Я же знаю, как это бывает, — продолжила Лиз. — Мне часто приходится беседовать с жертвами изнасилований, в том числе и с детьми. И некоторые случаи действительно цепляют больше, чем другие. И если это не выплеснуть, оно еще долго будет мучить тебя. Итак?
— Дети. Понимаешь, в такой ситуации стараешься не думать о них как о детях. Просто заложники. Но…
— Это дети.
— Да. И в данном случае это оказалось одним из факторов, благодаря которым мне удалось уговорить его сдаться. Он ведь любит свою семью. Да ты и сама слышала.
— Вопрос заключается лишь в том, как можно держать тех, кого любишь, под прицелом?
— Потому что он сломался. Что-то в нем надломилось, что-то очень важное. Он не был безумцем, да и гнева в нем тоже не чувствовалось. Это не было ни местью, ни наказанием. И это тоже задело меня за живое. Я чувствовала этого парня. Понимала, что он стоит на краю пропасти. Он просто не верил, что оттуда можно вернуться, — не верил, что он заслуживает этого.
— Но зачем забирать с собой близких?
— Без них он — ничто. Именно они составляют основу его бытия. И он не хотел умирать без них. Значит… — Фиби подняла свой бокал, — надо было уйти всем вместе. — Выпив, она глубоко вздохнула. — Ему не везло больше года. Он просто потерял почву под ногами. Карьера, семья — все это вдруг оказалось под угрозой. Жене был нужен более просторный дом, старшая дочь хотела свой автомобиль, а ему так и не удалось получить профессорскую ставку. Обычно люди начинают бороться или искать другие варианты, а он просто опустил руки. И так весь год. Жене приходилось одной вести дом и заниматься детьми, потому что он упал духом настолько, что не мог ей даже помочь. В конце концов это так ей надоело, что она подала на развод. «Связи распались, основа не держит». Он не смог удержать это все.
— Благодаря тебе они получили шанс попробовать еще раз.
— Ты права. Хорошо, что никто не умер. Главное тут — умение слушать.
— Умение слушать — часть нашей работы, — Лиз тоже подняла свой бокал.
— А ты всегда хотела стать полицейским?
— Я хотела стать рок-звездой.
— Ну, кто этого не хотел?
Лиз рассмеялась:
— Я действительно играла пару лет в одной группе, когда училась в университете.
— Серьезно? И что ты делала?
— Играла на волынке, сестренка. А еще я была безумно влюблена в гитариста. У нас с ним были большие планы на будущее — знаешь, из тех, которые строишь, когда тебе только двадцать и которые потом оборачиваются ничем. Это были грандиозные планы. Мы строили их в те редкие моменты, когда не трахались как кролики.
— Университет, — вздохнула Фиби. — Славные были деньки. А что случилось с гитаристом?
— Он бросил меня. Точнее… Он просто самоустранился. В один момент. Когда меня изнасиловали.
— Прости.
— Было там одно местечко — в паре кварталов от нашего прежнего жилья. Бесконечные вечеринки и развлечения. Представляешь?
— Да, вполне.
— Я была на парковке, когда эти двое бросились на меня. Затащили в заднюю часть фургончика — и все это с каким-то безумным смехом. Потом занялись мной, пока третий вел машину. Через некоторое время они поменялись, и так без конца. Не знаю, сколько раз это было, потому что я отключилась уже после первой серии. Затем они просто вышвырнули меня на обочину. Я брела вдоль дороги в состоянии шока, одежда на мне висела клочьями. В общем, полный набор. Там меня и подобрала патрульная машина. — Она глотнула вина, чтобы смочить горло. — Ну вот. Потом они их поймали, всех троих. Я постаралась их как следует запомнить — пока не отключилась. Я подробно описала их копам, а потом еще и опознала. Пожалуй, самое трудное из всего, что мне доводилось делать, — стоять там и смотреть через стекло на этих ублюдков. А что гитарист? Ему это оказалось не по силам. Он не мог прикоснуться ко мне, не мог даже смотреть на меня. Слишком много для него, так он сказал. С тех пор я уже не хотела быть рок-звездой.
— И сколько им дали? Этим ублюдкам?
— Они и сейчас там, — Лиз невесело усмехнулась. — Эти идиоты перевезли меня на своем фургончике через границу штата, в Южную Каролину. Получилось, изнасиловали меня в двух штатах, вдобавок были все пьяны, а еще и кокаин в машине… Ну а я ушла из группы, чтобы с головой окунуться в гламурную жизнь полиции.
— Что ж, мы от этого только выиграли.
— Ладно, про дела поговорили. Теперь расскажи мне о том парне с клевой фигурой. Между вами что-то есть?
— Похоже на то, но я еще сама не знаю, что именно, — Фиби в задумчивости оперлась рукой о стол. — Я давненько не практиковалась. Ребенок, работа, неприятные воспоминания от первого замужества. Но этот парень чертовски обаятелен.
— Я заметила. А как насчет секса?
Фиби только фыркнула:
— Ты попала как раз в точку.
— Здоровый секс — одно из самых больших удовольствий в жизни. Старайся получить его от каждого, кто в должной мере выглядит мужчиной. Впрочем, если тебе не хочется рассказывать…
— Ну почему? — У нее уже так давно не было подружки ее возраста, поэтому Фиби решила поделиться сокровенным: — Прошлым вечером…
Она вкратце описала свой визит к Дункану.
— И он остановился? Ты уже готова была получить свое на этой веранде — что само по себе, заметь, очень сексуально, — а он остановился?
— Не хватило каких-нибудь тридцати секунд. — Фиби осторожно покрутила больным плечом. — Если бы я не повернулась так неловко…
— Надо же, как романтично и сексуально! Я вот думаю, много ли парней смогло бы обуздать себя в такой момент?
— Мне нужно получить разрешение от невестки, чтобы довести это дело до конца. Как-никак она моя медсестра.
— Могу ли я позаимствовать его после того, как у вас все сложится? Нет, Фиби, если серьезно, то я думаю, что продолжение должно запомниться вам надолго.
— Я тоже так думаю. Слушай, мне пора домой. Ребенок ждет. Но в следующий раз мы обсудим твою сексуальную жизнь.
— Ну, это у нас много времени не займет. Мою сексуальную жизнь вполне можно обсудить за пакетиком орехов… Может, у Симпатичного Парня есть приятель?
— Я спрошу.
— Скажи ему, я свободна.
Фиби как раз выходила из машины, когда на дорожке показалась Лорелей Тиффани со своим невероятно глупым псом. Сегодня на нем был ярко-розовый поводок, что прекрасно сочеталось с ансамблем миссис Тиффани — туфлями на шпильке, маленькой шляпкой, коротким жакетом и брюками капри.
— Добрый вечер, миссис Тиффани. Как поживаете? Как Максимилиан Дюпре?
— Мы как раз собирались прогуляться в парке, — миссис Тиффани изучающе посмотрела на Фиби сквозь стекла своих модных очков. — А вы, я вижу, домой?
— Да, мэм. Сегодня я задержалась дольше обычного.
— Смотрю, получили назад свою машину?
— Боюсь, только для того, чтобы в скором времени устроить ей подобающее погребение.
— Мой дядя Лусий как-то раз похоронил целый «Кадиллак» на соевом поле неподалеку от Макона. Так мне, во всяком случае, сказали.
— Да, нелегко ему, должно быть, пришлось.
— Что вы хотите, это же дядюшка Лусий. А я видела вас сегодня по телевизору.
— А, этот случай в Гордонстоне…
— Сумасшедший, пытавшийся застрелить своих близких в этом крохотном домике. Да-да, я смотрела. Знаете, для телевидения вам бы следовало одеваться немного иначе. Яркие цвета — вот что делает облик женщины. И побольше румян. Вы же не хотите выглядеть совсем тусклой и бесцветной?
Как ни странно, но именно сейчас, стоя рядом с ней на тротуаре, Фиби почувствовала себя тусклой и бесцветной.
— Конечно, нет. Но я же не знала, что попаду на телевидение.
— Вы должны быть всегда к этому готовы, — миссис Тиффани многозначительно покачала своим ухоженным пальцем. — Не забывайте об этом и всегда носите с собой румяна. И тогда ваше появление на телевидении произведет должный эффект и вы легко сможете подыскать себе мужа. Мужчины обожают женщин с розовыми щечками.
— Постараюсь не забыть. Желаю вам с Максимилианом Дюфре приятной прогулки.
Уже по дороге к дому Фиби услышала, как миссис Тиффани едва ли не пропела ей вслед:
— И вам спокойной ночи!
Оглянувшись назад, Фиби увидела проходящего мимо мужчину. На мгновение козырек его кепки повернулся в сторону миссис Тиффани. На мужчине была темная ветровка, а через плечо у него висели две фотокамеры. «Какой-нибудь турист», — лениво подумала Фиби, хотя что-то в этой фигуре показалось ей смутно знакомым.
В любом случае это был мужчина, и миссис Тиффани не замедлила применить к нему свои чары.
Усмехнувшись, Фиби начала подниматься по ступеням к дому. В это мгновение мужчина повернулся к ней, поднял камеру и сделал быстрый снимок. Словно почувствовав что-то, она быстро оглянулась, но мужчина уже неторопливо шагал прочь, насвистывая что-то в такт шагам. Мелодия была грустной и тихой — и такой же неуловимо знакомой, как он сам.
Непонятно почему, но от звука этой тихой мелодии Фиби вдруг ощутила легкую дрожь.
13
Она не будет чувствовать себя виноватой только потому, что собирается провести воскресный вечер вне дома. Она не будет чувствовать себя виноватой. Фиби повторяла это вновь и вновь на протяжении всего дня — с того самого момента, как Карли прыгнула к ней в кровать для утренних обниманий.
Крепко обняв дочь, Фиби вдыхала нежный запах ее кудрявых волос, тщательно вымытых накануне детским шампунем. Тем временем Карли, свернувшись калачиком в ее объятиях, повествовала о том, как младший братишка Шерилинн отпилил головы двум ее куклам, стащив предварительно перочинный ножик своего отца. Бедняжки были обезглавлены до того, как преступника поймали и должным образом наказали.
Нос к носу, на одной и той же подушке, мама с дочкой искренне негодовали по поводу столь чудовищного злодеяния.
Ну разве она заслужила такое чудесное дитя? — думала Фиби. Будь она действительно хорошей матерью, то проводила бы со своей милой девочкой каждую свободную минутку.
Правда, позднее, когда они с Карли успели поспорить из-за жгучего желания последней купить пару чудесных туфелек, которые она углядела в каталоге бабушки, Фиби начали посещать немного другие мысли. И как ее угораздило оставить без внимания это маленькое, помешанное на туфлях чудовище? Ей-богу, нужно быть предусмотрительней.
Она не будет чувствовать себя виноватой.
К тому же Карли сама идет на день рождения к Поппи — своей самой лучшей (на данный момент) подружке. Там будет что-то вроде пикника прямо возле дома. Ава отвезет ее на своей машине, а потом заберет назад.
А мама? Ну, мама придумывает какие-то новые узоры, а затем подбирает к ним нитки и пряжу. Едва ли она заметит, даже если Фиби улетит на выходные куда-нибудь на Антигуа.
Собственно, ей не из-за чего было переживать.
И все же она чувствовала уколы вины, когда причесывала яркие локоны Карли, а затем помогала ей выбрать самую удачную заколку. Да и потом, когда они наконец определились с платьем, ей все равно приходилось бороться с угрызениями совести.
То же самое повторилось позднее — когда она стояла на веранде и махала на прощание Аве и своей супермодной девочке.
Затем она отправилась на поиски матери и обнаружила ту в гостиной. Эсси сидела за компьютером, посмеиваясь и бодро стуча по клавишам.
«Беседует в чате, — подумала Фиби. — Что может быть лучше для того, кто болен агорафобией?» Прислонившись к дверному косяку, Фиби наблюдала за тем, как пальцы Эсси порхают по клавишам, а в глазах ее проскальзывают искорки юмора.
Для ее матери это была одна из немногих возможностей пообщаться с внешним миром. Еще ей названивали иногда старые друзья, да и соседки заходили на чашечку чая. Эсси охотно принимала у себя гостей, так что они с Авой нередко устраивали званые ужины.
И люди приходили. А почему бы нет? Южанам нравились эксцентрики, а для многих жителей Саванны поведение Эсси было не чем иным, как милой причудой.
«Эсси Макнамара? — говорили они. — До того как она вышла замуж за Бенедикта Макнамару, ее звали Эсси Картер. Вышла замуж, чтобы овдоветь совсем молоденькой. Что за трагедия! Знаете, вот уже целых десять лет она отказывается покидать свой дом на Джонс-стрит. Только иногда выходит на веранду или во двор. Она до сих пор чудо как хороша. И все такая же стройненькая».
Они никогда не видели, как мама борется с приступом паники или собирает в кулак все свое мужество, чтобы выйти на веранду. Они не видели, как она плакала от радости, когда будущая невестка спросила, не могут ли они с Картером обвенчаться дома.
«Умница Джози, — думала Фиби. — Благослови ее господь! Благословен будь и Интернет».
Раз уж ее мать не может выйти к миру, пусть хотя бы мир придет к ней через Интернет.
— Привет, милая, — Эсси вопросительно смотрела на дочь. — Что-нибудь нужно?
— Нет. Я просто заглянула к тебе, чтобы сказать, что собираюсь поразмяться часок на тренажерах. Потом я ухожу в гости.
Эсси улыбнулась, отчего ямочки на ее щеках стали еще заметнее.
— К Дункану?
— Мы идем в гости к одному из его друзей.
— Желаю тебе хорошо отдохнуть, и не забудь взять букет, который ты приготовила.
— Не забуду.
— И надень свое зеленое платье, — добавила ей вслед Эсси. — Оно так здорово подчеркивает твои плечи. Не зря же ты столько трудилась над ними.
— Ну да. А еще не поскупись на румяна — и муж тебе обеспечен.
— Что такое?
— Да нет, ничего. Я зайду к тебе попрощаться.
Фиби отправилась в свой спортивный зальчик и провела там не меньше часа.
Позже, стоя под душем, она размышляла о том, не использует ли она эти занятия в качестве замены сексу. Во всяком случае, в последние шесть месяцев.
«Восемь месяцев, — поправила она себя, втирая в волосы шампунь. — Или десять?»
Боже правый, неужели прошел целый год с того момента, когда она последний раз занималась сексом? И Фиби начала судорожно вспоминать, попутно смывая пену с волос.
Тот парень… Хороший знакомый Стива, сына Авы. Вильсон — так его звали. Вот Ава-то и организовала эту встречу — донимала Фиби до тех пор, пока та не сдалась. Вильсон ей понравился. Понравились его застенчивая улыбка и небольшая, но очень симпатичная бородка. Он обожал футбол и музыку кантри и уже некоторое время находился на грани развода с женой.
Они понравились друг другу настолько, что встретились еще несколько раз. И она дважды переспала с ним.
И это было очень приятно. Вообще в ее отношениях с Вильсоном все казалось милым и приятным.
А потом он помирился со своей женой, что тоже было замечательно. Кажется, с тех пор у них даже родился ребенок…
«Подожди-ка минутку, — сказала она себе, вылезая из душа и оглядываясь в поисках полотенца. — Ну-ка, ну-ка…» Завернувшись в полотенце, она попыталась привязать встречи, а потом и разрыв с очень милым Вильсоном к нескольким конкретным числам.
Расстались они вскоре после Нового года. Она переспала с ним накануне праздника, а потом еще несколькими днями позже. Новый год прошлого года, осознала она с тихим ужасом.
«Бог ты мой! У меня не было секса уже пятнадцать месяцев». Подойдя к зеркалу, она стерла с него пар, чтобы отчетливо видеть свое лицо. «Мне тридцать три года, и у меня уже пятнадцать месяцев не было секса. Что со мной происходит?»
Фиби прижала руку к животу. А что, если там все испортится и заржавеет? «Глупость, конечно, — подумала она, — но всякое ведь бывает…»
А если она займется сексом с Дунканом и это будет так здорово, что она бросит свои тренировки (которые явно заменяли ей секс)? Очень скоро она потеряет форму, станет рыхлой и ленивой.
Тогда его уже не будет тянуть к ней, как прежде. Вспомни-ка, он ведь сделал комплимент твоей фигуре. И если она перестанет быть такой привлекательной, он уже не захочет заниматься с тобой сексом. Что ж, тогда ей придется опять вернуться к тренировкам, лелея в душе мысль об отмщении.
И так будет повторяться до тех пор, пока она не умрет от полной непроходимости труб…
Боже, ей явно не помешает сходить к психотерапевту. Усмехнувшись собственной фантазии, Фиби завернула голову в полотенце и только потом потянулась за своим лучшим кремом для тела — тем, что предназначался только для специальных случаев. Что бы она там ни напридумывала, пора уже положить конец пятнадцатимесячной паузе.
Но не со всяким, напомнила она себе. В конце концов, она не какая-нибудь там потаскушка. Фиби никогда не реагировала на знаки внимания со стороны коллег. Только начни встречаться с кем-нибудь из тех, кто имеет отношение к полиции, и в скором времени об этом будет знать все управление. Однако подобная предосторожность значительно сужала число ее поклонников.
Правда и то, что в отношениях с милым Вильсоном инициатива насчет постели принадлежала именно ей. Но этот парень действительно был очень симпатичным. К тому же до встречи с ним она не спала с мужчиной уже…
Стоп, стоп, стоп. Она не будет отсчитывать назад очередную порцию месяцев, чтобы не удариться в панику еще раз.
Просто она была разборчивой, вот и все. Она не с каждым ходила на свидание и уж тем более не с каждым ложилась в постель. В конце концов, у нее была гордость, были определенные моральные принципы, ну и, самое главное, у нее была дочь, о которой следовало думать в первую очередь.
Тем не менее даже готовясь к простому пикнику, она не могла думать ни о чем, кроме секса. Да, весьма прискорбно.
Она еще раз внимательно взглянула на себя в зеркало. Прискорбно или нет, но сегодня она и в самом деле собиралась использовать румяна. И надеть-таки это зеленое платье.
Сегодня ей потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы привести себя в порядок. Конечно, не так много, как ее дочери, чтобы собраться на день рождения, но все-таки… Первой наградой за подобные усилия стала восхищенная улыбка ее матери.
Эсси уже кончила болтать в чате и теперь делала эскизы будущих заказов. Но при виде Фиби она отвлеклась от компьютера.
— Ну как? — поинтересовалась та, театрально поворачиваясь в дверях.
— Детка, ты выглядишь как картинка!
— Не слишком броско?
— Фиби, это самое обычное платье, которое как нельзя лучше подходит для воскресного пикника. Дело не в нем, а в твоей фигуре. Ты выглядишь такой свеженькой и сексуальной одновременно.
— Именно то, к чему я стремилась. Дункан должен быть здесь через пару минут, так что я пойду вниз и заберу цветы. Тебе еще что-нибудь нужно от меня?
— Абсолютно ничего. Желаю тебе приятно провести время.
— Ладно. Я постараюсь вернуться до того, как Карли отправится в постель. Но если я задержусь…
— Ничего страшного. Мы с Авой и сами без труда уложим ее. Не думай об этом. Я не хочу, чтобы ты все время смотрела на часы.
Она и не будет, пообещала Фиби самой себе. Пусть все идет своим чередом — без спешки и понуканий. Она будет наслаждаться каждой минутой этого пикника, радуясь тому, что выглядит такой свежей и привлекательной. А еще тому, что зеленое платье выгодно подчеркивает ее спину и плечи. Не зря же она столько работала над ними!
Спустившись вниз, она направилась в летнюю кухню. При жизни тетушки Бесс они регулярно использовали это помещение. Здесь готовили еду для разных вечеринок, здесь же консервировали, а жаркими вечерами стряпали простые закуски. Сейчас кухней пользовались лишь время от времени, а во втором холодильнике хранили главным образом холодные напитки. Открыв его, Фиби достала оттуда букет ярко-желтых ромашек, которые она намеревалась подарить знакомой Дункана.
Погода сегодня выдалась на славу, и Фиби подошла к двери, чтобы еще раз полюбоваться теми цветами, которые расцвели во дворе под чутким присмотром Авы.
«Боже милостивый!» — замерев, она в ужасе смотрела на дохлую крысу, лежавшую возле ступеней.
Она поборола мгновенное желание спуститься вниз и рассмотреть все подробнее. Крыса явно была мертва. Но на ней не было никаких ран, следовательно, ее никак нельзя было принять за жертву соседского кота, который сначала придушил зверька, а затем, прискучив охотой, бросил прямо у ступенек лестницы.
Скорее всего, причиной ее смерти стала банальная ловушка — с острой пружинкой, вонзающейся прямо в шею. При мысли об этом Фиби вздрогнула от отвращения.
«Какие-нибудь подростки, — подумала она. — Из шалости швырнули крысу через забор».
Вернувшись в дом, она достала коробку из-под обуви и взяла веник. Затем, еле сдерживая тошноту, запихнула мертвое тельце в коробку и кое-как пристроила сверху крышку, после чего, держа свою ношу на расстоянии вытянутой руки, постаралась как можно скорее донести ее до мусорного бака. Не в силах сдержать дрожь, она бросилась назад в дом. Подбежав к раковине, Фиби стала оттирать руки с таким усердием, как если бы была хирургом, готовящимся к очередной операции. Мысленно она все время ругала себя идиоткой — ведь она даже не прикоснулась к отвратительной находке.
Она уже почти успокоилась и снова взяла букет, когда прозвенел звонок в дверь. Одобрительная ухмылка на лице Дункана окончательно вернула ей душевное равновесие.
— Привет, красотка.
— И тебе привет.
— Это мне? — он бросил взгляд на букет.
— Конечно, нет. Цветы для нашей хозяйки. Или хозяина. Ты так и не сказал мне, к кому мы идем.
— К хозяйке. Как твое плечо?
— Уже лучше, спасибо, — она бросила на него многозначительный взгляд. — Я уже практически готова вновь заняться армрестлингом.
— Знавал я одного парня, когда еще работал барменом. Он был русским, и руки у него были не толще зубочистки. Так вот, никто не мог его победить. Не думаю, что ему хоть раз довелось заплатить за пиво. — Он распахнул перед ней дверцу машины. — Знаешь, мне очень нравятся твои духи. Чудесный запах.
— И я так думаю, — рассмеявшись, Фиби скользнула внутрь. Дункан сел за руль, и она тут же придвинулась к нему.
— А теперь расскажи мне о той женщине, к которой мы едем.
— Не знаю никого лучше ее. Тебе она тоже должна понравиться. На самом деле это мать моего лучшего друга, который одновременно является и моим адвокатом.
— Ты находишься в дружеских отношениях с собственным адвокатом? Вот это да!
— Я познакомился с ним, когда еще водил такси. Я как раз возвращался на свою стоянку в Хилтоне, мысленно проклиная дождливую погоду. Тут-то он и заметил меня, а я заметил его. Фин махнул мне рукой — ему срочно надо было в суд. Позже я узнал, что он был одним из этих начинающих юристов, которые находятся на побегушках у настоящих адвокатов. Ну, как бы то ни было, я отвез его в суд, и он достал свой бумажник. Который, заметь, оказался пустым.
— Вот так так.
— Парень был просто в шоке. Пассажиры пытались иногда развести меня на жалость, чтобы не платить, и я всегда просекал их штучки. Но этот и в самом деле пришел в полное замешательство. Он записал номер такси и клялся здоровьем матери, что принесет мне эти деньги вместе с чаевыми. Ну и все в таком же духе.
— Забавная история, — заметила Фиби.
— Я даже не сомневался, что вижу его в последний раз. Ну кто в здравом уме отправится к нам на стоянку, чтобы заплатить каких-нибудь восемь долларов?
— И все же?
— И все же. Я уже заканчивал работу, когда появился этот парень и вручил мне двадцать долларов. Я и так был немало удивлен тем, что он вообще приехал, а тут еще двадцатка вместо восьми. Я ему, конечно, заявил, что и десяти будет достаточно, но он наотрез отказался взять хоть что-нибудь назад. Прекрасно, сказал я, тогда пойдем и выпьем на лишнюю десятку по кружке пива.
— И с тех пор вы стали лучшими друзьями.
— В общем, да.
— Что ж, весьма поучительная история. По крайней мере, она многое говорит о вас обоих. — Оглядевшись вокруг, она заметила, что Дункан успел выехать из старого района и катил теперь по тихим, приятным улочкам Мидтауна. — Вот здесь и прошло мое детство… точнее, первая его часть. У нас был маленький славный домик по другую сторону Колумбус-драйв.
— Приятные воспоминания или не очень?
— Да в общем-то, и те и другие. Но мне всегда нравился этот район — дома самых разных стилей, детишки повсюду.
— Да, мне тоже, — заметил Дункан, поворачивая к симпатичному домику, газон перед которым был выстрижен самым аккуратным образом. Здесь же пестрело несколько живописных клумб.
Дункан помог Фиби выбраться из машины. На нее тут же нахлынуло множество звуков и ощущений. Пронзительные крики детворы, яростное гудение газонокосилки, нежные ароматы пионов и запах жареного мяса, долетавшие откуда-то с заднего двора.
В таком же домике росла когда-то и она сама. Но потом все изменилось, все стало совершенно другим.
С громким стуком распахнулась дверь, и на пороге появилась женщина, находившаяся, должно быть, уже на последнем месяце беременности. Кожа ее была цвета молочного шоколада, а на голове красовалось бесчисленное количество косичек.
Из-за ее спины выскочил маленький мальчик с поцарапанными коленками.
— Дунк! Дунк! Дунк! — закричал он, с топотом устремляясь по дорожке. — Лови! — и он прыгнул прямо в руки Дункану.
Сразу было видно, что эти двое играют в старую игру. Дункан подбросил мальчика в воздух, а затем перевернул вниз головой.
— Это странное создание, которое ты видишь у меня в руках, — Эллис.
— Привет, Эллис.
— Привет! Дункан, давай еще раз.
— Эллис Тайлер, оставь Дункана в покое!
Даже повиснув вниз головой, мальчишка умудрился театрально закатить глаза.
Читать бесплатно другие книги:
