Телефонный звонок с небес Элбом Митч
– Джулз, это ты стучишь?
Ответа не было. Салли снова закрыл глаза. Стук повторился. Похоже, стучали в дверь. Кому же он понадобился?
Салли встал, прошел к двери. Его сердце билось все быстрее. Не спрашивая, кто там, он повернул защелку и распахнул дверь.
На пороге стоял Элиас Роу в рабочей куртке и грубых перчатках.
– Можно мне с вами поговорить? – спросил Элиас.
Четырнадцатая неделя
(Эми на Мейн-стрит.)
Э м и: Сегодня жители Колдуотера и многочисленные гости города узнали шокирующую новость. Келли Подесто, девочка-подросток, которая утверждала, что ей звонит ее умершая подруга, вдруг заявила, что всю историю она… выдумала.
(Келли на брифинге; слышится щелканье фотоаппаратов.)
К е л л и: Я хочу попросить прощения у всех. Мне никто не звонил. Просто я очень тосковала по своей подруге.
(Репортеры наперебой задают ей вопросы.)
Р е п о р т е р: Зачем ты это сделала?
К е л л и: Я не знаю. Наверное, чтобы как-то выделиться. Все эти люди… Им звонят. Мне стало завидно.
(Шквал вопросов.)
Р е п о р т е р: Келли, значит, ты придумала эту историю, желая привлечь к себе внимание?
К е л л и (плачет): Простите меня. И я прошу прощения у семьи Бриттани. Я очень жалею, что это сделала.
(Эми на Мейн-стрит.)
Э м и: Вы слышали признание из уст самой Келли. Но, кроме нее, остаются еще шестеро. Месяц назад на собрании горожан они заявили, что им звонят покойные близкие. До сих пор никто из шестерых не отказался от своих заявлений. Некоторые, например Кэтрин Йеллин, искренне сочувствуют Келли Подесто.
(В кадре – Кэтрин.)
К э т р и н: Эта девочка призналась в своей лжи. Но она еще подросток. А вот взрослым, из-за этого усомнившимся в дарованном нам чуде, должно быть стыдно. Я ни в коем случае не осуждаю Келли и надеюсь, что она обретет душевный покой.
Э м и: Один из общенациональных телеканалов планирует устроить в Колдуотере ток-шоу с прямой трансляцией на всю страну. Вчера продюсеры встречались с участниками будущего шоу. Там была и Келли. Вернувшись домой, она призналась родителям в обмане. Они потребовали, чтобы дочь сделала публичное заявление. Слова Келли буквально подхлестнули кое-кого из протестующих. Забывая, сколько этой девочке лет, они иронически усмехаются: «Ну, что я вам говорил?»
(Лица протестующих.)
П е р в ы й протестующий: Признание Келли нас ничуть не удивило. Мы с самого начала говорили: вся эта шумиха – сплошное надувательство!
В т о р о й протестующий: Просто девчонка оказалась честнее взрослых. У них ведь нет доказательств. Но им долго не продержаться. Еще неделя – и взрослые тоже расколются.
Э м и: Однако шестерка взрослых держится стойко.
(В кадре – лицо Кэтрин.)
К э т р и н: В Божьей любви нет ничего ложного. Если понадобится показать это всем и каждому, мы это сделаем.
(Эми идет по Мейн-стрит.)
Э м и: Кэтрин Йеллин по-прежнему намерена явить всему миру запись телефонного разговора со своей умершей сестрой. Мы и дальше будем вести эксклюзивные репортажи о событиях в Колдуотере.
(Эми смотрит в камеру.)
С вами была Эми Пенн, «Горячие новости на Девятом», Колдуотер.
Джефф Джекоби попросил секретаршу принести гостям минеральной воды и сэндвичей. Ему нужно было любым способом сохранить их доверие.
– Друзья мои, послушайте, – начал Джефф. – Я знаю: эта история застигла всех нас врасплох.
Он обвел глазами собравшихся за столом переговоров. Четверо владельцев сувенирных киосков, открывшихся в городе. Трое продюсеров с общенационального телешоу. Двое представителей фирмы спорттоваров, продававших палатки и снаряжение невдалеке от здания яблочной давильни. Три женщины из религиозной торговой компании. И представитель компании «Самсунг».
– Хочу вас заверить, – продолжал мэр. – Все остается по-прежнему.
– Не знаю, не знаю, – пробормотал продюсер Лэнс, курчавый человек в черной водолазке. – Возможно, придется отменять передачу.
– Да, весьма вероятно, – подхватил его коллега Клинт.
– Но Келли – подросток, – напомнил им Джефф. – По своей психологии она недалеко ушла от ребенка. Подростки и не такие номера откалывают.
– Ситуация рискованная, – не сдавался Лэнс.
– Мы не хотим оказаться одураченными, – сказал Клинт.
– Он прав, – поддержал Клинта Терри, представитель «Самсунга». – Поневоле возникают сомнения относительно всех этих чудес.
– Неужели одна девчонка-врунья могла посеять в вас сомнения? – спросил Джефф. – Остались взрослые люди. Их шестеро, и они не гонятся за дешевой известностью.
– Мы понимаем, но пока повременим с заказом на рекламные щиты. Понаблюдаем, как будут дальше развиваться события.
Джефф закусил нижнюю губу. Город сдал «Самсунгу» восемь крупных рекламных щитов. Это было частью официального спонсирования со стороны компании. Джефф заломил невероятно высокую арендную плату, «Самсунг» соглашался. И теперь что же, все коту под хвост?
Мэр понимал: нужно любым способом спасать положение. Он был так зол на Келли Подесто, что в душе ругал ее последними словами. Но это в душе. На лице Джеффа играла его отрепетированная улыбка сильного, уверенного руководителя.
– Позвольте вас спросить: неужели вы думаете, что все шестеро сговорились морочить нам и вам голову? Они давно вышли из подросткового возраста и дорожат своей репутацией. Например, Анеш Баруа – стоматолог. Вряд ли он хочет растерять пациентов. Тесс Рафферти возглавляет дневной центр. Дорин Селлерс была замужем за начальником местной полиции! Я по-прежнему считаю: случай с Келли Подесто – исключение.
Гости молчали. Кто-то слегка барабанил пальцами по столу.
– Иногда единичный случай может все испортить, – сказал Лэнс.
– Тем более что он получил широкую огласку, – подхватил Клинт.
– Джентльмены, вам ли не знать, какие рейтинги делают на скандалах, – заметил им Джефф.
– Это подходит кинозвездам.
– А мы новостной канал.
– Продажам телефонов скандалы только вредят, – добавил Терри.
Джефф стиснул зубы. «Думай, – приказывал он себе. – Думай».
– Мне очень хочется развеять ваши сомнения. И не только как мэру, но и как жителю Колдуотера. Скажите честно, чего бы вы хотели от меня?
– Если честно, нам не помешали бы доказательства. – Лэнс обвел взглядом собравшихся.
Остальные кивали. Джефф тоже кивал. На уме у него была Кэтрин Йеллин.
Если вы живете в крупном городе, вам хорошо известно: стоит открыть окно, и в тишину вашей комнаты ворвутся сотни звуков. А вот в маленьком городке вы можете даже не заметить, что открыли окно. Или заметите это по птичьим трелям.
Пастор Уоррен всегда наслаждался тишиной Колдуотера. Но сегодня, вздремнув около полудня, он был разбужен непривычными звуками. С улицы доносились пронзительные крики рассерженных людей.
Напротив церкви собрались две противоборствующие группы. Обеих взбудоражило признание Келли Подесто. Поначалу они, с плакатами в руках, стояли молча. Затем каждая сторона начала скандировать свои лозунги. Кто-то выкрикнул оскорбление в адрес противников, кто-то на оскорбление ответил. Сейчас обе группы разделяло незначительное расстояние. На плакатах одних было написано: «ПОКАЙТЕСЬ! НЕБЕСА СУЩЕСТВУЮТ!» Плакаты их противников утверждали обратное: «ТЕМ, КТО СЛЫШИТ ГОЛОСА, МЕСТО В ДУРДОМЕ!»
Когда запас оскорблений был исчерпан, начались угрозы.
– Оставьте нас в покое!
– Вы все – вруны и мошенники!
– Восхвалим Господа!
– Делайте это в других местах!
– Мы стараемся помочь человечеству!
– Вы толкаете людей на самоубийства!
– Это Америка! У нас есть право на нашу религию!
– У вас нет права навязывать вашу религию нам!
– Бог все видит!
– Лжецы!
– Спасите ваши души…
– Мошенники!
– Ангелы Господни…
– Заткнитесь!
– …доберутся и до ада…
– Чокнутые!
– Сами вы чокнутые!
– А ну, отойди от меня!
Кто-то замахнулся, кто-то сделал ответный выпад, и обе группы, словно струйки воды из двух опрокинутых стаканов, беспорядочно слились, образовав новый поток. Плакаты полетели в снег. Кто что кричал – теперь было не разобрать. Люди толкались и бежали: одни в гущу потасовки, другие – прочь.
Пастор Уоррен поплелся к выходу. Ему было страшно.
– Предлагаю немедленно прекратить стычку! – послышалось из динамиков подъехавшей полицейской машины. – Это касается всех!
Джек Селлерс выпрыгнул из машины. Следом выскочил Дайсон.
– Разойдитесь! Все! Немедленно! – кричал Джек.
Их было двое против нескольких сотен.
– Сделайте что-нибудь! – услышал он чей-то крик. И следом: – Помогите нам! Сюда!
Джек оглядел противоборствующие группы. Верующие в основном оборонялись, протестующие действовали более агрессивно.
– Вызови подкрепление из Мосс-Хилла и Данмора! – крикнул он Дайсону.
Здесь был нужен целый отряд, умеющий справляться с уличными беспорядками. В крупных городах у полиции есть щиты, бронежилеты, шлемы, баллончики со слезоточивым газом, электрошокеры. На Джеке была всего лишь зимняя куртка, а вооружение состояло из полицейской дубинки и револьвера в кобуре. Но он знал, что ни при каких обстоятельствах не вынет оружие. Даже для стрельбы в воздух. К дерущимся спешили телерепортеры и операторы.
– ПРЕКРАТИТЕ! – во всю мочь рявкнул Джек, устремляясь в толпу. – РАЗОЙДИТЕСЬ!
Его никто не слышал. Джек схватился за дубинку, но едва пальцы сжали рукоятку, он подумал о Робби. Джеку вдруг показалось, что сын наблюдает за ним, оценивая каждый его шаг.
Проталкиваясь сквозь толпу и пытаясь определить, где чья сторона, Джек увидел парня в желто-коричневой куртке. Заслоняя лицо локтем, парень тянул нараспев: «Спаси меня, Отче. Спаси меня, Отче». Джек поспешил к нему, и вдруг на голову его обрушился сильный удар. Он потерял равновесие, но не упал, а опустился на четвереньки. Зрение затуманилось. Крики становились все громче. Шум поднимался к небу, словно дым от сжигаемых листьев, и разносился над некогда спокойным Колдуотером.
Хлеб поджаривался сразу в пяти тостерах. Опорожнив их, Саманта сложила ломтики на большую тарелку и понесла туда, где на полу сидела Тесс, окруженная несколькими десятками верующих. Со Дня благодарения Тесс теперь каждое утро приглашала их на завтрак. Люди приходили группами, быстро ели и уходили, уступая место другим. Часть верующих в это время стояла в супермаркете в очереди за хлебом, джемом и коробками хлопьев. Это тоже сделалось частью утреннего ритуала.
Поначалу Тесс испытывала определенную неловкость. Она не стремилась наряжаться, надевала старые свитера и джинсы. Но люди с восторгом принимали в ней все, даже поношенную одежду. Тесс была избранной, и люди постоянно наблюдали за ней, особенно когда, как им казалось, она этого не видит.
Однако главный интерес был, конечно же, направлен на телефонные звонки ее матери. Содержание разговоров Рут и Тесс приводило верующих в состояние, близкое к экстазу.
– Как течет время на небесах? – однажды спросила Тесс. – У вас есть завтра и вчера?
В трубке послышался смех матери.
– Нет, дорогая… время… человеческое изобретение… Мы выше солнца и луны…
– А свет есть?
– …всегда… но не от всего… только от самой драгоценной любви…
– Как понимать твои слова?
– Тесс, ты помнишь себя в детстве? Боялась ли ты темноты… когда я была дома?
– Нет. Я знала: если ты дома, ты обязательно меня защитишь.
– Небеса… здесь такое же ощущение… когда ты знаешь, что тебя любят… это и есть свет…
Слыша от Тесс эти слова, верующие склоняли головы. Они улыбались и брали друг друга за руки. Передавая слова матери, Тесс и сама испытывала душевный подъем. В последний год жизни Рут сидела в инвалидной коляске, напоминая живую статую. Тесс причесывала ее, застегивала кофточку, иногда надевала ей на шею ожерелье. Тесс кормила и мыла мать, но Рут молчала. Тесс жаждала услышать из материнских уст хоть что-нибудь. И сейчас, слыша голос матери, она не скрывала своей радости.
– Ваша мама – настоящая святая, – с заметным испанским акцентом сказала одна женщина с крестиком на шее.
Тесс представила Рут за их столом, готовящую маленькие сэндвичи с ветчиной, яичный салат или сливочный сыр.
– Нет, – улыбнувшись, возразила Тесс. – Моя мама кормила людей.
Салли вышел из мебельного магазина, унося с собой чек. Продавщица пожелала ему счастливого Рождества, до которого оставалось еще три недели. Тем не менее магазины, офисы и дома Колдуотера вовсю переливались разноцветными гирляндами. Многие уже повесили над входом традиционные венки из омелы. Салли завел мотор и тут же включил обогреватель, потирая озябшие руки. Он взглянул на часы: через два часа забирать Джулза из школы. А до этого он заедет в магазин «Дайел-Тек», где у него была назначена встреча с Элиасом Роу.
Ему вспомнился неожиданный вечерний визит Элиаса на прошлой неделе. Они сели на кухне, выпили, и гость стал рассказывать.
– Я только сегодня вернулся в город, – начал Элиас.
Все эти месяцы он провел в домике на Верхнем полуострове, избегая психов, пытавшихся взять у него интервью. В Колдуотер он вернулся, чтобы отпраздновать День благодарения с семьей брата. По словам Элиаса, он просто не узнал города. Машины, трейлеры, людские толпы. Перед отъездом ему почему-то захотелось повидаться с Салли.
– Я постоянно вспоминал день, когда вы подбежали к моему грузовичку. Много думал. Часто задавал себе вопрос: не лучше ли мне было смолчать тогда, в церкви? Еще раз извините, что я смутил покой вашего сына.
Салли оглянулся на дверь комнаты, где спал Джулз. Может, показать Элиасу голубой игрушечный мобильник, который сейчас лежал у сына под подушкой? Но вместо этого он спросил о причинах, заставивших Элиаса уехать из Колдуотера. Владелец строительной фирмы рассказал Салли историю своего бывшего рабочего Ника Джозефа, который с того света донимал его вопросами: «Почему ты так поступил со мной?» Кончилось тем, что Элиас выбросил мобильник в озеро Мичиган, а сам покинул Колдуотер.
В ответ Салли рассказал Элиасу, что продолжает считать звонки с небес чьей-то авантюрой и потому проводит собственное расследование. Как оказалось, у всех шести был одинаковый тарифный план. Исключение составляла Келли Подесто. Теперь это его не удивляло.
– Боже мой, – пробормотал Элиас, опустив голову. – А у меня ведь тоже был этот тариф. Пару лет назад. Потом его закрыли.
– Это не может быть простым совпадением.
– Наверное, – пожал плечами Элиас. – Но это никак не объясняет моих разговоров с Ником.
Салли тоже опустил голову. Элиас был прав. Тариф закрыли, а звонки с небес продолжались.
– Ник вам больше не звонил?
– У меня не было телефона.
– А у вас не возникло желания… как-нибудь поэкспериментировать с этими звонками? Поискать способы узнать, откуда они исходят.
– Ни в коем случае, – замотал головой Элиас. – Мне показалось, что я вляпался во что-то магическое. Причем магия там была нехилой. Если честно, я сильно перепугался.
Салли провел рукой по волосам, пытаясь скрыть свою досаду. Одних звонки с того света завораживали, других – пугали. Но почему никто не хотел докопаться до сути?
Он заметил, что Элиас постоянно оглядывается. В проеме двери стоял заспанный Джулз и тер глаза.
– Папа…
Мальчик прислонился к дверному косяку и стоял, уткнувшись подбородком в грудь.
– Малыш, в чем дело? Почему ты проснулся?
– Живот болит.
– Я же тебе говорил: не пытайся съесть все, что на столе. Тебе надо уснуть, и завтра боль пройдет.
Салли подхватил сына на руки и отнес в комнату. Он уложил Джулза в постель, а потом сидел рядом и гладил сына по голове, пока тот не заснул. Салли вернулся в кухню. Элиас сидел, скрестив руки на груди и положив на них подбородок.
– Скучает по матери?
– Порою очень сильно.
– Я могу вам чем-то помочь? – Элиас тяжело привалился к спинке стула.
– Купите себе новый телефон, – улыбнулся Салли.
Эми свернула с шоссе к заправочной станции и остановилась возле колонки. Глушить двигатель она не стала. Фил вылез из машины и потянулся.
– Ой, какая холодина! – провозгласил он и тут же принялся растирать озябшие руки.
– Кофе хотите?
– Спасибо.
– Со сливками?
– Черный.
Продолжая растирать руки, Фил направился в кафетерий. Следом за ним туда вошли еще двое мужчин с кустистыми бородами. «Как медведи, вылезшие из берлоги», – подумала Эми.
Фил настаивал, чтобы Эми привезла его в Колдуотер, где она безвылазно жила вот уже два месяца. Узнав о готовящемся репортаже с Кэтрин Йеллин, где та обещала продемонстрировать записи своих разговоров с матерью, Фил почувствовал, что должен лично при сем присутствовать. Эми не возражала. Она даже обрадовалась приезду Фила. Пусть собственными глазами убедится, как много она делает для телеканала, поселившись в этом захолустном городишке и став настоящей компаньонкой Кэтрин. Только благодаря Эми Кэтрин отказалась участвовать в намеченном ток-шоу, а ведь его собирались транслировать на всю страну. Только благодаря Эми Кэтрин предоставила «Горячим новостям на Девятом» эксклюзивное право сделать репортаж, где она воспроизведет записи разговоров с небесами. Фил должен все это увидеть и услышать сам. Помимо всего прочего, колдуотерский феномен станет для Эми пропуском в большую тележурналистику. Прощайте, скучные выпуски новостей по выходным. Эми и так теперь появлялась в эфире чаще, чем остальные сотрудники канала. Ее в шутку прозвали Эми-из-Колдуотера.
Она вытащила мобильник и набрала номер своего жениха Рика.
– Алло!
– Привет, это я, – сказала Эми.
– Да, привет, – с явной досадой отозвался Рик.
По иронии судьбы, Александр Белл не мог разговаривать по телефону со своей женой. Мейбел была глухой и не слышала звуков, доносящихся из телефонной трубки. Возможно, это обстоятельство, как ни странно, сберегло изобретателю телефона немало нервов. Сколько ошибочных суждений делают люди, когда в телефонном разговоре слышат изменившийся голос любимого человека, но не видят его лица. Откуда нотки скуки или равнодушия? Чем вызваны тревожные интонации? И тогда, подгоняемые желанием узнать причину, люди спрашивают: «В чем дело?»
Эми задавала этот вопрос Рику постоянно, неделя за неделей. Закончив очередной репортаж из Колдуотера, она звонила жениху, но ее звонки почему-то не радовали Рика. Помимо раздражения, в его голосе появилась отстраненность. Эми терялась в догадках: чем это вызвано? Минувшим вечером, приехав в Алпену, куда давно уже не ездила, она поняла причину.
– Ты что, всерьез хочешь всем этим заниматься? – с пол-оборота завелся Рик.
– Ты о чем?
– О выдаивании из людей их диковинных историй.
– Рик, это называется новостными репортажами. Такая у меня работа.
– Это не работа, а мания. Ты днюешь и ночуешь в своем поганом Колдуотере. Ты приклеилась к этой чокнутой тетке и ловишь каждое ее слово. Ну где еще твой Фил нашел бы такую же тягловую лошадь?
– Я не указываю тебе, как ты должен делать свою работу!
– Да, представь себе, я тоже занимаюсь работой! И когда я возвращаюсь домой, то хочу говорить не о работе, а о чем-то другом. А что я слышу от тебя? Ты мне уши прожужжала со своим Колдуотером. Кэтрин сказала это, Эй-би-си сделало то, какая-то газетенка написала какую-то пакость, и ты собираешься вывести их на чистую воду… Скажешь, не так? Ах да, забыл еще добавить твои постоянные стенания по поводу того, что у тебя нет оператора. Эми, ты бы послушала себя со стороны!
– Прошу прощения, Рик, но у каждой профессии есть свои особенности. Телевидение – такая сфера, где мало выкладываться по полной. У каждого успешного тележурналиста обязательно есть свой сюжет, принесший ему известность. У меня это Колдуотер.
Рик покачал головой и даже приоткрыл рот.
– А теперь послушай меня. Тебе захотелось известности? Какой ценой? За все это время ты ни слова не сказала о нашем с тобой будущем. А ведь мы, кажется, собирались пожениться. Или такой сюжет тебя уже не устраивает, поскольку известности не принесет?
– Чего ты от меня хочешь? – резко спросила Эми, пылая гневом.
Ее слова скорее напоминали угрозу, нежели вопрос.
Пятнадцатая неделя
Когда они были женаты, Дорин частенько заходила к Джеку на работу. Полицейский участок от их дома отделяло меньше мили. Иногда они ходили туда вместе с маленьким Робби, принося Джеку и его коллегам сэндвичи с ростбифом. Полицейские показывали Робби свои пистолеты, что вызывало восхищение мальчишки и недовольство его матери.
После развода Дорин здесь больше не появлялась – целых шесть лет. Неудивительно, что когда утром понедельника она вошла в дежурную комнату, головы всех, кто там был, повернулись в ее сторону.
– Привет, Рэй, – сказала она, разматывая шарф.
– Привет… Дорин, – с чрезмерной бодростью в голосе поздоровался Рэй. – Как поживаешь? Кстати, ты замечательно выглядишь.
– Спасибо, – ответила она, выслушав комплимент, не имевший ничего общего с действительностью.
На Дорин было старое красное зимнее пальто. На лице – ни следа косметики. Какое там «замечательно выглядишь»!
– Ты можешь передать Джеку…
– Входи, – пригласил Джек, появившись в дверях кабинета.
Стены были слишком тонкими, и он слышал все, что делалось в дежурной комнате.
Дорин напряженно улыбнулась и прошла в знакомый кабинет, кивнув по дороге Дайсону и двум новым полицейским.
– Мэл был против моего прихода сюда, – начала она.
– Я… его понимаю, – сказал Джек.
– Я волновалась за тебя. Тебя сильно ранили?
– Пустяки.
Джек дотронулся до виска, закрытого повязкой. Почти под самым виском была ссадина длиной в полдюйма: во время потасовки на прошлой неделе возле церкви Джеку досталось по голове плакатом. Удар не был преднамеренным, однако начальник полиции упал на четвереньки, и этот момент, как назло, попал в объективы телекамер. Начальник полиции на четвереньках! Эта картинка испугала многих горожан, а губернатора заставила усилить полицию Колдуотера еще шестерыми полицейскими, прикомандированными на неопределенный срок. Двое из них как раз и сидели в дежурной комнате, когда туда пришла Дорин.
– Зачем ты сунулся в эту потасовку?
– В общем-то, это моя работа. Я пытался их разнять. Потом увидел парня. Он мне напомнил…
– Кого?
– Не важно.
– Робби?
– Я же сказал, не важно. Я пытался ему помочь. И схлопотал плакатом по голове. Сейчас уже почти не болит. У меня пострадала не столько голова, сколько профессиональная гордость.
У Джека на столе Дорин увидела старую фотографию в рамке: она, Джек и Робби во время катания на водометном катере. На всех троих – оранжевые спасательные жилеты. Робби тогда был подростком.
– Джек, а я избавилась от телефонов.
– Как ты сказала?
– Я убрала из дома все аппараты. Поняла, что больше так не могу.
– Ты перестала с ним говорить?
Дорин кивнула.
– Я тебя не понимаю, – признался Джек.
Дорин втянула в себя воздух и медленно выдохнула.
– Его звонки не делали меня счастливее, – дрогнувшим голосом призналась она. – Только бередили душу.
Она еще раз взглянула на снимок. К горлу подступали слезы, однако Дорин усмехнулась.
– Ты чего?
– Да вот, смотрю на фото, – ответила она. – Ты заметил, во что мы одеты?
– А во что?
– В спасательные жилеты.
Дорин, естественно, не знала, что в минувшую пятницу Джек разговаривал с Робби.
– Пап… у тебя все в порядке?
Джек подумал, что сын имеет в виду травму головы. Он рассказал Робби о протестах.