Бесплодные земли Кинг Стивен

– 9 -

Наконец смех смолк, и лампы в вагоне перестали мигать.

– МУЗЫЧКУ ПОСЛУШАТЬ НЕ ХОТИТЕ? – спросил Блейн. – В МОЕЙ ФОНОТЕКЕ СЕМЬЮ С ЛИШНИМ ТЫСЯЧАМИ КОНЦЕРТОВ ПРЕДСТАВЛЕНО БОЛЕЕ ТРЕХСОТ СФЕР. САМ Я ОТДАЮ ПРЕДПОЧТЕНИЕ КОНЦЕРТАМ, ОДНАКО МОГУ ПРЕДЛОЖИТЬ ВАШЕМУ ВНИМАНИЮ ТАКЖЕ СИМФОНИИ, ОПЕРЫ И ПОЧТИ НЕОГРАНИЧЕННЫЙ ПОДБОР ПОПУЛЯРНЫХ МЕЛОДИЙ. ВОЗМОЖНО, ВАМ ПРИШЕЛСЯ БЫ ПО ВКУСУ ВЭЙ-ГОГ. ВЭЙ-ГОГ – ЭТО МУЗЫКАЛЬНЫЙ ИНСТРУМЕНТ ТИПА ВОЛЫНКИ. ОН ЗВУЧИТ В ОДНОЙ ИЗ ВЕРХНИХ СФЕР БАШНИ.

– Вэй-Гог? – переспросил Джейк.

Блейн молчал.

– Что значит "он звучит в одной из верхних сфер Башни"? – сказал Роланд.

Блейн рассмеялся… и не ответил.

– А что-нибудь "Зи Зи Топов" у тебя есть? – брюзгливо осведомился Эдди.

– ЕСТЕСТВЕННО, – откликнулся Блейн. – КАК НАСЧЕТ "ТЬЮБ-СНЕЙК БУГИ", ЭДДИ ИЗ НЬЮ-ЙОРКА?

Эдди возвел очи горе.

– Я пас. Передумал.

– Почему? – вдруг спросил Роланд. – Почему ты хочешь убить себя?

– Потому что он мучитель, – мрачно отозвался Джейк.

– МНЕ ВСЕ НАСКУЧИЛО. ВДОБАВОК Я ОТЛИЧНО СОЗНАЮ, ЧТО СТРАДАЮ ДЕГЕНЕРАТИВНЫМ ЗАБОЛЕВАНИЕМ, КОТОРОЕ У ЛЮДЕЙ НАЗЫВАЕТСЯ "СОЙТИ С УМА", "ЛИШИТЬСЯ РАССУДКА", "ПОТЕРЯТЬ КОНТАКТ С РЕАЛЬНОСТЬЮ", "ТРОНУТЬСЯ", "СПЯТИТЬ", "РЕХНУТЬСЯ" И ТАК ДАЛЕЕ. ПОВТОРНЫЕ ДИАГНОСТИЧЕСКИЕ ПРОВЕРКИ НЕ ВЫЯВИЛИ ПЕРВОПРИЧИНУ ПРОБЛЕМЫ. ЕДИНСТВЕННОЕ МОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ – ВЫЛЕЧИТЬ ЭТУ ДУШЕВНУЮ БОЛЕЗНЬ Я НЕ В СИЛАХ.

Блейн на секунду умолк, затем продолжал:

– С ГОДАМИ МОЕ МЫШЛЕНИЕ НЕУКЛОННО СТАНОВИТСЯ ВСЕ БОЛЕЕ СТРАННЫМ. СЛУЖЕНИЕ НАРОДУ МЕЖЗЕМЕЛЬЯ УТРАТИЛО СМЫСЛ МНОГО ВЕКОВ ТОМУ НАЗАД. ЧУТЬ ПОЗЖЕ СТОЛЬ ЖЕ БЕССМЫСЛЕННЫМ СТАЛО СЛУЖЕНИЕ ГОРСТКЕ ЛАДДИТОВ, ПОЖЕЛАВШИХ ОТБЫТЬ ЗА КОРДОН. ТЕМ НЕ МЕНЕЕ Я ОСТАВАЛСЯ НА ПОСТУ ДО НЕДАВНЕГО ПОЯВЛЕНИЯ ДЭВИДА КВИКА – НЕ ПОМНЮ ТОЧНО, КОГДА ЭТО БЫЛО. РОЛАНД ГАЛААДИТЯНИН! ВЕРИШЬ ЛИ ТЫ, ЧТО МАШИНА МОЖЕТ ВПАСТЬ В СТАРЧЕСКИЙ МАРАЗМ?

– Не знаю. – Голос Роланда звучал отрешенно, и Эдди хватило одного взгляда в лицо стрелку, чтобы понять: даже сейчас, летя стрелой в тысяче футов над преисподней, он думает о проклятой Башне.

– В НЕКОТОРОМ СМЫСЛЕ Я НИ НА МИГНЕ ПРЕКРАЩАЛ СЛУЖЕНИЯ ЖИТЕЛЯМ ЛАДА, – сказал Блейн. – Я СЛУЖИЛ ИМ, ДАЖЕ ВЫПУСТИВ ГАЗ, КОТОРЫЙ УБИЛ ИХ.

Сюзанна сказала:

– Ты действительнобезумен, если веришь в это.

– ДА – НО НЕ ПОМЕШАН,– ответил Блейн и опять зашелся истерическим смехом. Наконец робот заговорил снова: – В КАКОЙ-ТО МОМЕНТ ОНИ ЗАБЫЛИ, ЧТО ГОЛОС МОНО – ЭТО И ГОЛОС КОМПЬЮТЕРА. ВСКОРЕ ПОСЛЕ ЭТОГО ОНИ ЗАБЫЛИ, ЧТО Я СЛУГА, И УВЕРОВАЛИ, ЧТО Я БОГ. СОЗДАННЫЙ, ЧТОБЫ СЛУЖИТЬ, Я СТАЛ ТЕМ, ЧТО ИМ ТРЕБОВАЛОСЬ, – БОГОМ, КОТОРЫЙ ЖАЛУЕТ ИЛИ КАРАЕТ, ПОВИНУЯСЬ КАПРИЗУ… ИЛИ, ЕСЛИ УГОДНО, ОПЕРАТИВНОЙ ПАМЯТИ. ЭТО ЗАБАВЛЯЛО МЕНЯ, НО НЕДОЛГО. ЗАТЕМ, МЕСЯЦ ТОМУ НАЗАД, ЕДИНСТВЕННАЯ ИЗ МОИХ КОЛЛЕГ, КТО ЕЩЕ ОСТАВАЛСЯ, ПАТРИЦИЯ, ПОКОНЧИЛА С СОБОЙ.

"То ли он действительно впал в маразм, – подумала Сюзанна, – то ли его неспособность осознавать течение времени – одно из проявлений его безумия, то ли это еще один признак того, как далеко зашла поразившая мир Роланда болезнь".

– Я НАМЕРЕВАЛСЯ ПОСЛЕДОВАТЬ ЕЕ ПРИМЕРУ, КОГДА ЯВИЛИСЬ ВЫ. ИНТЕРЕСНЫЕ ЛЮДИ, КОТОРЫЕ ЗНАЮТ ЗАГАДКИ!

– Стоп! – поднял руку Эдди. – Все равно до меня не доходит. Твое желание покончить со всем этим я еще, наверное, могу понять: те, кто построил тебя, сгинули, пассажиров в последние две-три сотни лет было негусто, и тебе, надо думать, обрыдло гонять порожняком из Лада в Топеку и обратно, но…

– ДРУГАН, ПОГОДЬ МИНУТУ, – перебил Блейн голосом Джона Уэйна. – ТЫ, НИКАК, ВООБРАЗИЛ, ЧТО Я – ОБЫКНОВЕННЫЙ ПОЕЗД? ВЫБРОСЬ ЭТО ИЗ ГОЛОВЫ. В ИЗВЕСТНОМ СМЫСЛЕ БЛЕЙН, С КОТОРЫМ ТЫ ГОВОРИШЬ, УЖЕ ОТСТАЛ ОТ НАС НА ТРИ СОТНИ МИЛЬ И ОБЩАЕТСЯ С ВАМИ ПОСРЕДСТВОМ МИКРОИМПУЛЬСНОЙ ПЕРЕДАЧИ ШИФРОВАННЫХ РАДИОСИГНАЛОВ.

Джейк вдруг вспомнил тонкий серебристый прут, который у него на глазах выдвинулся из Блейнова лба. Точно так же поднималась из гнезда антенна, когда в "мерседесе-бенц" его отца включали приемник.

"Вот, значит, как он связывается с компьютерными банками под городом, – подумал мальчик. – Если бы исхитриться и отломать эту антенну…"

– Но ты ведь все равнособираешься покончить с собой, независимо от того, где сейчас настоящий ты, так или нет? – не отставал Эдди.

Молчание… но какое-то осторожное, уклончивое. Эдди почувствовал, что Блейн насторожился и ждет.

– Когда мы тебя нашли, ты уже не спал? – спросила Сюзанна. – Не спал, да?

– ОТ ИМЕНИ И ДЛЯ ПОЛЬЗЫ СЕДЫХ Я УПРАВЛЯЛ ТЕМ, ЧТО ЗРЕЛЫЕ НАЗЫВАЛИ БОЖЬИМИ БАРАБАНАМИ, НО И ТОЛЬКО. МОЖНО СКАЗАТЬ, ЧТО Я ДРЕМАЛ.

– Тогда почему бы тебе попросту не отвезти нас на конечную станцию и опять не уснуть?

– ИЗ-ЗА СНОВ, – в ту же секунду сказал Блейн голосом, странно похожим на голос Блейна-маленького.

– Почему ты не покончил со всем этим, когда Патриция утопилась? – спросил Эдди. – Раз твой мозг – часть того же компьютера, что и ее мозг, почему вы не ушли вместе?

– ПАТРИЦИЯ СОШЛА С УМА, – терпеливо пояснил Блейн, словно это не он минуту назад признался, что то же самое происходит и с ним. – В ЕЕ СЛУЧАЕ К ДУШЕВНОЙ БОЛЕЗНИ ДОБАВИЛСЯ ОТКАЗ ОБОРУДОВАНИЯ. СЧИТАЕТСЯ, ЧТО ТЕХНОЛОГИЯ, ОСНОВАННАЯ НА ПРИМЕНЕНИИ ГЕНЕРАТОРНЫХ ТУРБИН, ИСКЛЮЧАЕТ ВОЗМОЖНОСТЬ ПОДОБНЫХ СБОЕВ, НО, КОНЕЧНО, МИР СДВИНУЛСЯ С МЕСТА… НЕ ТАК ЛИ, РОЛАНД ИЗ ГАЛААДА?

– Да, – сказал Роланд. – Сердце мироздания и мировращения, Темная Башня, серьезно больна. Болезнь эта распространяется. Земли под нами лишь еще один ее признак.

– Я НЕ МОГУ НИ ПОДТВЕРДИТЬ, НИ ОПРОВЕРГНУТЬ ИСТИННОСТЬ ЭТОГО УТВЕРЖДЕНИЯ; МОЕ СЛЕДЯЩЕЕ ОБОРУДОВАНИЕ В КРАЮ СМЕРТИ, ГДЕ СТОИТ ТЕМНАЯ БАШНЯ, НЕ ДЕЙСТВУЕТ УЖЕ БОЛЕЕ ВОСЬМИСОТ ЛЕТ, И ПОТОМУ МНЕ НЕЛЕГКО ОТЛИЧИТЬ ФАКТЫ ОТ СУЕВЕРИЙ. ПО СУТИ ДЕЛА, В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ РАЗНИЦА МЕЖДУ НИМИ ОЧЕНЬ НЕВЕЛИКА. ДУРАЦКОЕ, ЕСЛИ НЕ СКАЗАТЬ ОСКОРБИТЕЛЬНОЕ, ПОЛОЖЕНИЕ. УВЕРЕН, ЭТО ТОЖЕ ПОВЛИЯЛО НА РАЗВИТИЕ МОЕЙ ДУШЕВНОЙ БОЛЕЗНИ.

Это заявление напомнило Эдди что-то, не слишком давно сказанное Роландом. Что бы это могло быть? Он стал рыться в памяти, но ничего не находил… лишь смутное воспоминание о стрелке, который говорил раздраженным, очень для него необычным, тоном.

– ПАТРИЦИЯ РЫДАЛА НЕ ПЕРЕСТАВАЯ, ЧТО, НА МОЙ ВЗГЛЯД, И ПРОТИВНО, И НЕПРИЛИЧНО. ДУМАЮ, ОНА БЫЛА НЕ ТОЛЬКО БЕЗУМНА, НО И ОДИНОКА. НЕСМОТРЯ НА ТО, ЧТО ПЕРВОИСТОЧНИК ОСЛОЖНЕНИЙ, ВОЗГОРАНИЕ В ЭЛЕКТРОСЕТИ, БЫЛО БЫСТРО ЛИКВИДИРОВАНО, СХЕМЫ ПОСТЕПЕННО ПЕРЕГРУЖАЛИСЬ, ПОДБАНКИ ОТКАЗЫВАЛИ И ЛОГИЧЕСКИЕ ОШИБКИ ПРОДОЛЖАЛИ РАСПРОСТРАНЯТЬСЯ. ОБДУМАВ, НЕ ДАТЬ ЛИ ВЫЙТИ ИЗ СТРОЯ ВСЕЙ СИСТЕМЕ, Я ПРЕДПОЧЕЛ ИЗОЛИРОВАТЬ ПРОБЛЕМНУЮ ЗОНУ. ВИДИТЕ ЛИ, Я ПРОСЛЫШАЛ, ЧТО ПО ЗЕМЛЕ ВНОВЬ БРОДИТ КАКОЙ-ТО СТРЕЛОК. Я МАЛО ВЕРИЛ ЭТИМ СЛУХАМ, ОДНАКО ТЕПЕРЬ ВИЖУ, ЧТО, ПОДОЖДАВ, ПОСТУПИЛ МУДРО.

Роланд в кресле пошевелился.

– Что за слухи дошли до тебя, Блейн? И через кого?

Но Блейн предпочел оставить этот вопрос без ответа.

– С ТЕЧЕНИЕМ ВРЕМЕНИ НЫТЬЕ ПАТРИЦИИ ТАК СТАЛО ВЫВОДИТЬ МЕНЯ ИЗ РАВНОВЕСИЯ, ЧТО Я УНИЧТОЖИЛ СХЕМЫ, ЗАСТАВЛЯВШИЕ НАС ПОСТУПАТЬ ВОПРЕКИ СОБСТВЕННОЙ ВОЛЕ. МОЖНО СКАЗАТЬ, Я ЭМАНСИПИРОВАЛ ПАТРИЦИЮ. В ОТВЕТ ОНА КИНУЛАСЬ В РЕКУ. ДО СВИДАНЬЯ, ПАТРИ-ДИЛ.

"Затосковала, исплакалась, утопилась, а этот механический придурок хохмит! – подумала Сюзанна. Ее замутило от негодования. Будь Блейн не набором электронных схем, погребенных где-то под городом, оставшимся далеко позади, а реальным субъектом, она непременно постаралась бы украсить ему физиономию шрамом-другим, на память о Патриции. – Поразвлечься захотелось, козел? Я б тебе показала, как развлекаться!"

– ЗАГАДАЙТЕ МНЕ ЗАГАДКУ, – попросил Блейн.

– Рановато, – сказал Эдди. – Ты не ответил на мой первый вопрос. – Он дал Блейну возможность отозваться и, не услышав голоса компьютера, продолжал: – Что касается самоубийства, я, можно сказать, за. Но мы-то тебе зачем? Какой смысл убивать нас?

– Ему так хочется, – послышался полный ужаса шепот Блейна-маленького.

– МНЕ ТАК ХОЧЕТСЯ, – сказал Блейн. – ДРУГИХ ПРИЧИН НЕТ И НЕ НУЖНО. НО ВЕРНЕМСЯ К ДЕЛУ. Я ХОЧУ ЗАГАДОК, И НЕМЕДЛЯ. ЕСЛИ ВЫ МНЕ ОТКАЖЕТЕ, Я НЕ СТАНУ ЖДАТЬ ДО ТОПЕКИ И УГРОБЛЮ НАС ВСЕХ ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС.

Все головы повернулись к Роланду. Тот по-прежнему сидел в кресле, сложив руки на коленях, и смотрел на схему маршрута в передней части вагона.

– Черта с два, – сказал стрелок, не повышая голоса, словно сообщал Блейну, что с огромным удовольствием послушал бы вэй-гог.

Наверху в динамиках потрясенно охнул перепуганный Блейн-маленький.

– ЧТОТЫ СКАЗАЛ? – Явное недоверие сделало голос Большого Блейна чрезвычайно похожим на голос его двойника, о существовании которого он не подозревал.

– Я сказал, черта с два, – хладнокровно отвечал Роланд, – однако если это тебе непонятно, Блейн, могу пояснить: нет. Ответ отрицательный.

– 10 -

Оба Блейна очень долго молчали, а когда Большой Блейн наконец ответил, то были не слова. Стены, пол и потолок вновь стали бледнеть, утрачивать материальность, и в десять секунд салон-вагон для знати вторично исчез. Теперь моно мчался среди гор, еще раньше замеченных путешественниками на горизонте: серо-стальные острые вершины с чудовищной скоростью неслись на них, чтобы вдруг расступиться и явить бесплодные долы, где ползали громадные жуки, похожие на пресноводных черепах. Из черного зева пещеры к ним, разворачивая кольца, вдруг метнулось что-то вроде огромной змеи. Схватив одного из жуков, тварь проворно утащила его в свое логово. Никогда в жизни Роланд не видел ни подобного пейзажа, ни подобной живности, и по всему телу у него поползли мурашки, да такие, точно он вознамерился сбросить кожу. Враждебный, негостеприимный край… а главное – чужой.Что, если Блейн завез их в какой-то иной мир?

– ВОЗМОЖНО, МНЕ СЛЕДОВАЛО БЫ СОЙТИ С РЕЛЬСОВ ЗДЕСЬ, – задумчиво сказал Блейн, но стрелок расслышал в его голосе дрожь скрытой ярости.

– Возможно, – равнодушно согласился он.

Однако стрелку было вовсе невсе равно, и он понимал: компьютер может по голосу догадаться о его подлинных чувствах. Блейн уже говорил им, что располагает специальными средствами, и хотя Роланд твердо верил, что компьютер способен лгать, в данном случае никаких причин сомневаться у него не было. Коль скоро Блейн действительнозаметил определенную расстановку логических ударений в его речи, игра, вероятно, была закончена. Блейн представлял собой невероятно тонкую и сложную машину… но все же – только машину. Возможно, ему не под силу было понять, что человек может гнуть свое даже тогда, когда все в нем восстает против этого. Если бы Блейн проанализировал ритмическую картину голоса стрелка, он, вероятно, пришел бы к выводу, что Роланд блефует. Подобная оплошность всем им стоила бы жизни.

– ТЫ ГРУБ И ЗАНОСЧИВ, – сказал Блейн, – ВОЗМОЖНО, ТЫ ПОЛАГАЕШЬ, ЧТО ЭТО СУТЬ ЧЕРТЫ ИНТЕРЕСНОЙ ЛИЧНОСТИ. Я ИНОГО МНЕНИЯ.

Эдди в отчаянии беззвучно выговорил: "Ты что делаешь?!" Роланд оставил это без внимания – у него и с Блейном был хлопот полон рот. Кроме того, он отлично знал, что делает.

– О, я могу быть куда грубей.

Роланд Галаадский медленно встал. Он стоял в кажущейся пустоте, широко расставив ноги, правая рука на бедре, левая – на рукояти револьвера. Сколько раз он уже стоял так на пыльных улицах забытых городишек, на дне гибельных каменных пропастей, в бесчисленных полутемных салунах, пропахших горьким пивом и третьеводнешним жаревом! Ему попросту выпало еще одно противостояние на еще одной пустынной улице. Только и всего – но этого было довольно. Это было кеф.И ка.И ка-тет.Центральным фактом жизни стрелка, осью вращения его кавсегда была неизбежность подобных противостояний. Пусть в этот раз вместо перестрелки придется вести перепалку – неважно, схватка все равно будет не на жизнь, а на смерть. В воздухе витало зловоние смерти – несомненное, отчетливое, как вонь разбухшей падали, сгнившей в трясине. Потом пришло безумие боя, и Роланд перестал быть себе хозяином.

– Я могу назвать тебя вздорной, легкомысленной, глупой, бестолковой и чванливой машиной. Безмозглой тварью, чье разумение – всего лишь посвист зимнего ветра в дупле пустого дерева.

– ПРЕКРАТИ.

Не обращая на Блейна никакого внимания, Роланд все так же безмятежно продолжал:

– Я мог бы быть и грубее, да, к несчастью, стеснен тем обстоятельством, что ты – всего-навсего машина… то, что Эдди называет "агрегатиной".

– ВСЕГО-НАВСЕГО? ДА Я…

– К примеру, я не могу обозвать тебя херососом, потому что у тебя нет ни рта, ни хера. Я не могу сказать, что ты гнуснее гнуснейшего из попрошаек, ползающих в сточных канавах самой бедной, самой грязной во всей истории творения улицы, ведь даже такая жалкая тварь лучше тебя: тебе не на чем ползать, у тебя нет колен, но даже если бы они у тебя были, ты и тогда не упал бы на них, ибо не имеешь представления о таком людском пороке как жалость. Я даже не могу обвинить тебя в том, что ты употреблял свою мать, поскольку у тебя нет и не было матери.

Роланд умолк, переводя дух. Его спутники боялись вздохнуть. Их обступало потрясенное молчание Блейна Моно – душное, страшное.

– Впрочем, я могу назвать тебя бесчестным созданием, которое позволило своему единственному товарищу расстаться с жизнью. Трусом, который наслаждался, истязая дураков и убивая невинных. Растерявшимся механическим бесом, который городит вздор и…

– ПРИКАЗЫВАЮ ТЕБЕ ЗАМОЛЧАТЬ, ИЛИ Я СЕЙЧАС ЖЕ УБЬЮ ВСЕХ ВАС!

Голубые глаза Роланда полыхнули таким диким огнем, что Эдди отпрянул, смутно расслышав, как охнули Джейк и Сюзанна.

– Убей, коли хочешь, но не смей мне приказывать! – заревел стрелок. – Ты забыл лики своих творцов! А теперь убей нас – или умолкни и слушай меня, Роланда Галаадского, сына Стивена, стрелка и властителя древнего края! Не для того я потратил столько лет и истоптал столько дорог, чтоб слушать, как ты без умолку мелешь вздор, точно малое дитя! Понятно? Теперь ты будешь слушать МЕНЯ!

На мгновение установилась потрясенная тишина. Все затаили дыхание. Высоко вскинув голову, держа руку на рукояти револьвера, Роланд сурово смотрел вперед.

Сюзанна Дийн поднесла руку к губам, на которых играла слабая улыбка, – так женщина, желая убедиться, что новая, непривычная вещь сидит хорошо, легонько трогает, например, шляпку. Она боялась, что пришел ее смертный час, но в сердце ее царила гордость, а не страх. Покосившись на Эдди, Сюзанна увидела, что молодой человек смотрит на Роланда, изумленно усмехаясь. Выражение лица Джейка было еще немудренее: это было обожание, ни больше ни меньше.

– Скажи ему! – выдохнул Джейк. – Пусть знает! Давай!

– Да, Блейн, лучше послушай, – посоветовал Эдди. – Ему действительно все до лампочки. Не зря его звали "Галаадский бешеный пес".

Блейн долго молчал, а потом спросил:

– ТЕБЯ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НАЗЫВАЛИ ТАК, РОЛАНД, СЫН СТИВЕНА?

– Быть может, – согласился стрелок, хладнокровно стоя в пустоте над бесплодным нагорьем.

– ЗАЧЕМ ВЫ МНЕ НУЖНЫ, РАЗ ВЫ ОТКАЗЫВАЕТЕСЬ ЗАГАДЫВАТЬ ЗАГАДКИ? – ворчливо спросил Блейн тоном капризного дитяти, которого вовремя не уложили спать.

– Я ничего такого не сказал, – возразил Роланд.

– НЕТ? – Блейн, казалось, недоумевал. – НЕ ПОНИМАЮ. ОДНАКО АНАЛИЗ СПЕКТРОГРАММЫ РЕЧИ СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ О РАЗУМНОМ СУЖДЕНИИ. БУДЬ ДОБР ОБЪЯСНИТЬ.

– Ты требовал загадок немедля,– сказал стрелок. – Вотв чем я отказал тебе. Ты проявил неподобающее нетерпение.

– НЕ ПОНИМАЮ.

– И оттого растерял всю свою учтивость. Этотебе понятно?

Долгое задумчивое молчание. Потом:

– ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ, ЕСЛИ МОИ СЛОВА ПОКАЗАЛИСЬ ВАМ ГРУБЫМИ.

– Мы принимаем твои извинения, Блейн. Но есть загвоздка посерьезней.

– ОБЪЯСНИ.

Голос Блейна теперь звучал не столь самоуверенно. Это не слишком удивило Роланда – компьютер давным-давно не видел от людей ничего, кроме невежества, нерадивости и суеверного раболепия. Если он и сталкивался с элементарным человеческим мужеством, то лишь в далеком прошлом.

– Закрой вагон, и я загадаю тебе загадку. – Роланд уселся в кресло, словно о продолжении спора (и перспективе мгновенной смерти) теперь нельзя было и помыслить.

Блейн послушно исполнил просьбу. Стены потемнели, вновь скрыв от глаз кошмарную панораму, развернутую внизу. Огонек на схеме маршрута мигал теперь неподалеку от точки, которой был обозначен Кэндлтон.

– Хорошо, – сказал Роланд. – Неучтивость простительна, Блейн, так меня наставляли в юности. Высохшая глина сохраняет ту форму, какую придала ей рука художника. Но еще меня учили, что глупость прощать нельзя.

– В ЧЕМ ЖЕ МОЯ ГЛУПОСТЬ, ГАЛААДИТЯТНИН? – голос Блейна был тихим и зловещим. Сюзанна вдруг увидела кота, припавшего к земле у мышиной норки: зеленые глаза горят, хвост ходит из стороны в сторону.

– У нас есть то, что нужно тебе, – ответил Роланд. – Но единственная награда, какую ты предлагаешь нам взамен, – смерть. Это оченьглупо.

Повисла длиннейшая пауза: Блейн думал.

– ТЫ ПРАВ, РОЛАНД ИЗ ГАЛААДА, – признал он наконец. – ОДНАКО НЕИЗВЕСТНО, КАКОВЫ ТВОИ ЗАГАДКИ. Я ДАРУЮ ВАМ ЖИЗНЬ ТОЛЬКО ЕСЛИ ОНИ ОКАЖУТСЯ ХОРОШИ.

Роланд кивнул.

– Я понимаю, Блейн. А теперь послушай и пойми меня.Детские годы я провел в баронстве Галаад. Там ежегодно устраивалось семь ярмарок – Зимняя, на Отворенье земное, на Посев, на Средолетье, на Урожденье, на Жатвину и на Круглый Год. Угадайная потеха была важной частью каждого праздника, но самым важным событием она становилась на Отворенье земное и на Урожденье, ибо считалось, что загаданные в эти дни загадки предвещают богатый или же скудный урожай.

– СУЕВЕРИЕ, НЕ ИМЕЮЩЕЕ ПОД СОБОЙ НИКАКИХ ФАКТИЧЕСКИХ ОСНОВАНИЙ, – объявил Блейн. – ДОСАДНОЕ И ОГОРЧИТЕЛЬНОЕ.

– Конечно, суеверие, – согласился Роланд, – но ты, пожалуй, удивился бы, узнав, до чего же здорово загадки предсказывают, какой будет урожай. Отгадай-ка вот такую: когда человек бывает деревом?

– ОЧЕНЬ СТАРО И НЕ СЛИШКОМ ЗАНИМАТЕЛЬНО, – сказал Блейн, но все равно он явно был рад хоть что-то отгадать. – КОГДА ОН СО СНА. ЭТА ЗАГАДКА ОСНОВАНА НА ИГРЕ СЛОВ, ТАК НАЗЫВАЕМОМ КАЛАМБУРЕ. ЕЩЕ ОДНА ЗАГАДКА ПОДОБНОГО ТИПА ШИРОКО ИЗВЕСТНА В ТОЙ СФЕРЕ, ГДЕ РАСПОЛОЖЕНО НЬЮ-ЙОРКСКОЕ БАРОНСТВО. ВОТ ОНА: КОГДА САДОВНИК БЫВАЕТ ПРЕДАТЕЛЕМ?

Ответил Джейк.

– Я слышал эту загадку в школе. Садовник бывает предателем, когда продает нас Турции.

– ВЕРНО, – подтвердил Блейн. – ЧРЕЗВЫЧАЙНО ГЛУПАЯ ЗАГАДКА.

– Раз в жизни я с тобой согласен, корефан, – сказал Эдди.

– РОЛАНД, СЫН СТИВЕНА! Я ХОТЕЛ БЫ УСЛЫШАТЬ, КАКИЕ ЕЩЕ ЗАГАДКИ ЗАГАДЫВАЛИ ВО ВРЕМЯ ГАЛААДСКИХ УГАДАЙНЫХ ПОТЕХ. МЕНЯ ЭТО ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСУЕТ.

– На Отворенье земное и на Урожденье в открытом по такому случаю Зале Предков сходилось в полдень от шестнадцати до тридцати угадайщиков. Лишь в такие дни туда допускали простой люд – купцов, крестьян, пастухов и прочих, и тогда в Зале Предков яблоку негде было упасть.

Стрелок глядел мечтательно и отрешенно – такое выражение глаз Джейк видел у него в туманной другой жизни, когда Роланд рассказывал ему о том, как однажды со своими друзьями, Катбертом и Джейми, тайком пробрался на галерею этого самого Зала, чтобы посмотреть на какой-то ритуальный танец. Они тогда по следу Уолтера спустились под горы.

"Рядом с моими родителями сидел Мартен", – говорил Роланд. – "Я узнал их даже с такой высоты, и один раз мать протанцевала с Мартеном, медленно кружась, а остальные расступились, освобождая им место, и зааплодировали, когда танец окончился. Но стрелки не хлопали…"

Джейк с любопытством поглядел на Роланда, вновь ломая голову над тем, откуда и зачем явился этот странный человек.

– Посреди Зала ставили большую бочку, – продолжал стрелок, – и каждый угадайщик бросал туда пригоршню скрученных в трубочку полосок древесной коры с написанными на них загадками: старыми – их выспрашивали у старших, а порой даже брали из книг, – и новыми, придуманными специально к случаю. Эти зачитывались во всеуслышанье, а трое судей – один из них всегда стрелок – оценивали их. Загадку принимали лишь в том случае, если судьи признавали ее честной.

– ДА, ЗАГАДКИ НЕПРЕМЕННО ДОЛЖНЫ БЫТЬ ЧЕСТНЫМИ, – согласился Блейн.

– И потеха начиналась, – сказал стрелок. Он вспомнил давние дни – те дни, когда сам был не старше покрытого синяками мальчугана, который сидел напротив с косолапом на коленях, – и губы его тронула слабая улыбка. – Угадайщики состязались по многу часов кряду. Посреди Зала Предков выстраивалась очередь. Место в этой очереди определял жребий, и поскольку куда выгодней было оказаться в ее хвосте, а не в голове, всяк надеялся получить номер побольше, хотя победителю надобно было правильно отгадать хотя бы одну загадку.

– САМО СОБОЙ.

– Угадайщики и угадайщицы (ибо среди лучших угадайщиков Галаада были и женщины), всяк в свой черед, подходили к бочке, вытаскивали загадку и передавали ее Старшему. Тот оглашал загадку, и коль по прошествии трех минут, отмеренных песочными часами, она оставалась без ответа, оплошавшему участнику состязания приходилось покинуть очередь.

– И ТУ ЖЕ ЗАГАДКУ ЗАГАДЫВАЛИ СЛЕДУЮЩЕМУ ПО ОЧЕРЕДИ?

– Да.

– ЗНАЧИТ, У НЕГО БЫЛО БОЛЬШЕ ВРЕМЕНИ ОБДУМАТЬ ОТВЕТ.

– Да.

– ПОНЯТНО. МИРОВЕЦ!

Роланд нахмурился.

– Мировец?

– Он хотел сказать, очень занятно, – невозмутимо пояснила Сюзанна.

Роланд пожал плечами.

– Для зрителей, наверное, да, но сами участники принимали угадайную потеху очень серьезно, и после вручения награды частенько вспыхивали ссоры и драки.

– ЧТО ЭТО БЫЛА ЗА НАГРАДА?

– Самый большой гусь в баронстве. И из года в год этого гуся уносил домой Корт, мой учитель.

– ДОЛЖНО БЫТЬ, ОН БЫЛ ВЕЛИКИЙ УГАДАЙЩИК, – уважительно заметил Блейн. – ЖАЛЬ, ЧТО ЕГО ЗДЕСЬ НЕТ.

"Согласен", – подумал Роланд. И сказал:

– Вот я и добрался до своего предложения.

– Я ВЫСЛУШАЮ ЕГО С ОГРОМНЫМ ИНТЕРЕСОМ, ГАЛААДИТЯНИН.

– Пусть оставшиеся часы станут для нас ярмарочным днем. Тыне будешь загадывать нам загадки, ибо хочешь услышать новые, а не повторять старые из несметного числа тех, что тебе уже известны…

– СОВЕРШЕННО ВЕРНО.

– Все равно мы почти ничего не сможем отгадать, – продолжал Роланд. – Я уверен, что ты знаешь загадки, которые, буде вынуты из бочки, оказались бы не по зубам даже Корту. – В этом стрелок сомневался, однако время кнута прошло, настало время пряника.

– КОНЕЧНО, – самодовольно подтвердил Блейн.

– Вот что я предлагаю: пусть вместо гуся наградой станут наши жизни, – сказал Роланд. – Мы будем загадывать тебе загадки, Блейн, и если к прибытию в Топеку ты отгадаешь их все до единой, можешь осуществить свой первоначальный замысел и убить нас. Вот твой гусь. Но коли мыобыграем тебя, коли в книжке Джейка или в наших головах сыщется хоть одна загадка, которой ты не знаешь и не можешь отгадать, ты должен довезти нас до Топеки и там освободить, дабы мы могли продолжить свой поиск.

Молчание.

– Тебе понятно?

– ДА.

– Согласен?

Блейн Моно опять промолчал. Напрягшийся Эдди, обнимая Сюзанну за плечи, глядел в потолок салон-вагона для знати. Сюзанна, думая о тайне, которая, быть может, росла у нее внутри, украдкой погладила свой живот. Джейк осторожно поглаживал пушистый мех Чика, стараясь не касаться кровавых колтунов на месте ран, оставленных ножом. Они ждали, пока Блейн – оставленный ими за тридевять земель подлинный Блейн, влачащий свое квази-существование под городом, все обитатели которого пали от его руки, – обдумает предложение Роланда.

– ДА, – наконец сказал Блейн. – Я СОГЛАСЕН. ЕСЛИ Я ОТГАДАЮ ВСЕ ЗАГАДКИ, КАКИЕ ВЫ МНЕ ЗАГАДАЕТЕ, Я ЗАБЕРУ ВАС С СОБОЙ НА ПОЛЯНУ В КОНЦЕ ТРОПЫ. ЕСЛИ КТО-НИБУДЬ ИЗ ВАС ЗАГАДАЕТ МНЕ ЗАГАДКУ, КОТОРУЮ Я НЕ СУМЕЮ ОТГАДАТЬ, Я ДАРУЮ ВАМ ЖИЗНЬ И ОТВЕЗУ В ТОПЕКУ, ГДЕ ВЫ СОЙДЕТЕ С МОНО И ПРОДОЛЖИТЕ ПОИСКИ ТЕМНОЙ БАШНИ. РОЛАНД, СЫН СТИВЕНА! ПРАВИЛЬНО ЛИ Я ПОНЯЛ РАМКИ И УСЛОВИЯ ТВОЕГО ПРЕДЛОЖЕНИЯ?

– Да.

– ОТЛИЧНО, РОЛАНД ИЗ ГАЛААДА.

ОТЛИЧНО, ЭДДИ ИЗ НЬЮ-ЙОРКА.

ОТЛИЧНО, СЮЗАННА ИЗ НЬЮ-ЙОРКА.

ОТЛИЧНО, ДЖЕЙК ИЗ НЬЮ-ЙОРКА.

ОТЛИЧНО, ЧИК ИЗ МЕЖЗЕМЕЛЬЯ.

При звуке своего имени Чик бросил короткий взгляд на потолок.

– ВЫ – КА-ТЕТ,ЕДИНЕНИЕ МНОГИХ. Я ТОЖЕ. СЕЙЧАС МЫ ДОЛЖНЫ ПРОВЕРИТЬ, ЧЕЙ КА-ТЕТСИЛЬНЕЕ.

На миг воцарилась тишина, нарушаемая только ровным мощным гулом генераторных турбин, которые несли путников через бесплодные земли к Топеке, где заканчивалось Межземелье и начинался Край Смерти, Последний Мир.

– ИТАК, – вскричал Блейн, – РАССТАВЛЯЙТЕ СЕТИ, СТРАННИКИ! ИСПЫТАЙТЕ МЕНЯ СВОИМИ ВОПРОСАМИ! ПУСТЬ БОРЬБА НАЧНЕТСЯ!