Нюрнбергский набат. Репортаж из прошлого, обращение к будущему Звягинцев Александр

Председатель: Где, вы сказали, он находится?

Зоря: Город Красногорск находится в пределах Московской области, в Советском Союзе. Могу ли я продолжать?

Председатель: Да, конечно.

Зоря: Все материалы, господа судьи, на которые я до сих пор ссылался, исходили из кругов высшего командования германской армии. Генерал Мюллер принадлежит, если можно так выразиться, к среднему звену германского генералитета. Он был начальником штаба армии, командовал армейским корпусом. Его заявление отражает ряд моментов, которые могут быть признаны заслуживающими внимания с точки зрения выяснения обстоятельств, сопутствующих подготовке, которую Германия вела против Советского Союза.

Я прошу обратиться к заявлению генерала Мюллера с первого абзаца:

«Подготовка к нападению на Советский Союз началась еще в июле 1940 г. В то время я был первым офицером штаба армейской группировки „С“ в Дижоне (Франция). Командующим был генерал-фельдмаршал фон Лееб. В состав этой армейской группировки входили 1, 2 и 7-я армии, являющиеся оккупационными войсками во Франции. Кроме того, во Франции находилась армейская группировка „А“ (Рунштедт), имевшая задачей подготовку операции „Морского льва“ (десанта против Англии) и армейская группировка „В“ (фон Бок). В течение июля штаб армейской группировки „В“ был переведен на восток (Познань). Штабу армейской группировки „В“ были приданы переброшенные из Франции (из состава оккупационных войск): 12-я армия, 4-я армия, 18-я армия и еще несколько корпусов и около 30 дивизий. Из этого числа несколько дивизий взяты были из армейской группировки „С“.

Непосредственно после кампании на западе ОКХ отдало приказ о демобилизации 20 дивизий. Приказ этот был отменен, и 20 дивизий не были демобилизованы. Вместо этого они по возвращении в Германию были уволены в отпуск и, таким образом, держались наготове на случай срочной мобилизации.

Оба эти мероприятия — перевод около 500 тысяч человек на границу с Россией и отмена приказа о роспуске около 300 тысяч человек — доказывают, что уже в июле 1940 года существовали планы военных действий на Востоке.

Следующим приказом, свидетельствующим о подготовке Германии к нападению на Советский Союз, явилось изданное в сентябре 1940 г. письменное распоряжение ОКХ о формировании в Лейпциге новой армии (11-й), нескольких корпусов и около 40 пехотных и танковых дивизий. Формирование этих соединений производилось с сентября 1940 г. командующим резервной армией генерал-полковником Фроммом; частично это формирование производилось во Франции, главным же образом — в Германии. К концу сентября 1940 г. ОКХ вызвало меня в Фонтенбло. Оберквартирмейстер генерального штаба сухопутных сил генерал-лейтенант (впоследствии фельдмаршал) Паулюс передал мне, пока что в устной форме, приказ о том, что мой штаб (армейской группировки „С“) должен быть к 1 ноября переведен в Дрезден, а штаб 2-й армии (генерал полковник Вейхс), входивший в состав этой армейской группировки, — в Мюнхен (также к 1 ноября)».

Я пропускаю несколько строк заявления генерала Мюллера: «Задача, — продолжает генерал Мюллер, — заключалась в руководстве военной подготовкой вновь формируемых вышеуказанных 40 дивизий. Согласно этому приказу, подтвержденному впоследствии письменным приказом за подписью начальника генерального штаба Гальдера, перевод частей был проведен в установленный срок. При нападении на Советский Союз эти 40 дивизий были введены в действие».

Начатая, таким образом, подготовка к военному нападению на Советский Союз велась усиленными темпами, с немецким педантизмом.

Я напоминаю, господа судьи, о том, что свидетель Паулюс в этом заседании показал, что в августе 1940 г. разработка предварительного плана нападения на Советский Союз под названием «Барбаросса» зашла уже настолько далеко, что стало возможным проведение двух военных игр под руководством Паулюса…

Эта система военных игр, которая началась в генеральном штабе германской армии, была затем распространена на всю армию, и вся армия участвовала в проведении этих игр, являвшихся подготовкой нападения на Советский Союз.

«Поскольку, — сообщает Мюллер, — действительной задачей армии являлась подготовка к нападению на Советскую Россию, то на первом плане стоял вопрос об обучении войск и офицеров генерального штаба в соответствии с этим планом.

В конце января 1941 г. я был командирован телеграфным приказом начальника генерального штаба Гальдера на военные игры в Сен-Жермен (около Парижа) в армейскую группировку Рундштедта. Задачей военной игры было наступление из Румынии и Южной Польши в направлении на Киев и к югу от него. Игра велась с расчетом на участие и румынских войск. В основном военная игра соответствовала условиям будущего приказа о стратегическом развертывании сил, к чему я еще вернусь ниже. Руководителем военной игры был начальник штаба армейской группировки Рундштедт. Присутствовали: Рундштедт, Гальдер, начальники штабов: 6-й армии — Гейм, 11-й армии — Велер, танковой группы Клейста — Цвиклер и несколько генералов танковых войск. Военная игра происходила в месте расположения армейской группировки Рундштедта, примерно с 31 января по 2 февраля 1941 г. Она показала необходимость сильной концентрации танковых сил».

Представленные мною до настоящего момента документы характеризуют мероприятия военного командования германских вооруженных сил по подготовке стратегического развертывания германских войск для нападения на Союз Советских Социалистических Республик.

По времени эти мероприятия охватили значительную часть 1940 г. и начались, по крайней мере, за шесть месяцев до появления на свет директивы № 21 о варианте «Барбаросса».

Я перехожу ко второй группе документов, представляемых советским обвинением, которые характеризуют разведывательные мероприятия, предпринятые фашистскими заговорщиками в связи с подготовкой войны против Советского Союза.

Направление и задачи разведывательной работы в связи с вариантом «Барбаросса», как известно, определялись директивой верховного командования германскими вооруженными силами, которая была адресована контрразведке 6 ноября 1940 г. и подписана подсудимым Иодлем.

Этот документ представлен американским обвинением под № ПС-1229. Я считаю необходимым напомнить, что в нем от разведывательных органов требовалось, чтобы перегруппировки войск на восточной границе Германии всячески маскировались и чтобы у Советского Союза создавалось бы впечатление, что готовится какая-то акция на Балканах.

Деятельность разведывательных органов строго регламентировалась. Эта деятельность должна была обеспечить, чтобы численность германских войск на Востоке осталась бы скрытой, насколько это возможно, чтобы было создано впечатление незначительной концентрации войск на севере восточных провинций и, наоборот, весьма значительной концентрации в южной их части, в протекторате и в Австрии.

Указывалось также на необходимость создания преувеличенных представлений о количестве частей противовоздушной обороны и о незначительном размахе дорожных работ.

Здесь я позволю себе сделать два замечания по существу. Активизация работы разведывательных органов против Советского Союза, по показаниям Пиккенброка, началась до появления этой директивы в августе 1940 г. И уж, конечно, дело заключалось не только в работе по дезинформации в связи с проводившейся перегруппировкой сил с Запада на Восток.

Я прошу обратиться к представленным мною показаниям бывшего начальника 3-го отдела разведки и контрразведки германской армии фон Бентивеньи.

В показаниях Бентивеньи говорится: «…Я еще в ноябре 1940 г. получил от Канариса указание активизировать контрразведывательную работу в местах сосредоточения германских войск на советско-германской границе… Согласно этому указанию, мною тогда же было дано задание органам германской военной разведки и контрразведки „Абверштелле“, „Кенигсберг“, „Краков“, „Бреслау“, „Вена“, „Данциг“ и „Познань“ усилить контрразведывательную работу…

…В марте 1941 г. я получил от Канариса следующие установки по подготовке к проведению плана „Барбаросса“:

a) подготовка всех звеньев „Абвер-3“ к ведению активной контрразведывательной работы против Советского Союза, как-то: создание необходимых „Абвер-групп“, расписание их по боевым соединениям, намеченным к действиям на Восточном фронте, парализация деятельности советских разведывательных и контр-разведывательных органов;

b) дезинформация через свою агентуру иностранных разведок в части создания видимости улучшения отношений с Советским Союзом и подготовки удара по Великобритании;

c) контрразведывательные мероприятия по сохранению в тайне ведущейся подготовки к войне с Советским Союзом, обеспечение скрытности перебросок войск на Восток».

Этот же вопрос затрагивается в представленном мною в качестве доказательства протоколе допроса бывшего начальника первого отдела разведки и контр-разведки германской армии Пиккенброка. В этих показаниях говорится о деятельности разведывательных органов германской армии в связи с подготовкой к реализации «плана Барбаросса». Пиккенброк показывает: «…В марте 1941 г. я был свидетелем разговора Канариса с начальником отдела диверсий и саботажа „Абвер-2“ Лахузеном о мероприятиях по плану „Барбаросса“. При этом Лахузен и Канарис все время ссылались на имеющийся у Лахузена по этому поводу письменный приказ.

Я лично, как начальник „Абвер-1“, начиная с февраля 1941 г. и вплоть до 22 июня 1941 г., неоднократно вел деловые переговоры по плану „Барбаросса“ с начальником отдела иностранных армий генерального штаба генерал-лейтенантом Типпельскирхом и начальником отдела „Восток“ Кинцелем. Эти переговоры касались уточнения различных заданий „Абверу“ по Советскому Союзу, и в частности о перепроверке старых разведывательных данных о Красной армии, а также по уточнению дислокации советских войск в период подготовки нападения на Советский Союз…

…Периферийным отделам разведки „Абверштелле“, которые вели работу против России, было дано задание увеличить засылку агентов в СССР. Такое же задание об усилении агентурной работы против СССР было дано всем разведывательным органам, которые имелись в армиях и армейских группировках.

Для более успешного руководства всеми этими органами „Абвера“ в мае 1941 г. был создан специальный разведывательный штаб, носивший условное название „Валли-1“…

Руководителем „Валли-1“ был назначен как лучший специалист по работе против России майор Браун. Позднее, когда по нашему примеру „Абвер-2“ и „Абвер-3“ также создали штабы „Валли-2“ и „Валли-3“, этот орган в целом именовался штабом „Валли“ и руководил всей разведывательной, контрразведывательной и диверсионной работой против Советского Союза. Во главе штаба „Валли“ стоял Шмальшлегер…

Из неоднократных докладов Лахузена Канарису, на которых я также присутствовал, мне известно, что по линии этого отдела проводилась большая подготовительная работа к войне с Советским Союзом. За период февраль-май 1941 г. происходили неоднократные совещания руководящих работников „Абвер-2“ у заместителя Иодля генерала Варлимонта. Эти совещания проводились в кавалерийской школе в местечке Крампниц. В частности, на этих совещаниях, в соответствии с требованиями войны против России, был решен вопрос об увеличении частей особого назначения, носивших название „Бранденбург-800“, и о распределении контингента этих частей по отдельным войсковым соединениям».

В только что оглашенных показаниях Пиккенброка обращает на себя внимание упоминание о специальных задачах, которые имел отдел Лахузена, и о частях особого назначения, зашифрованных под названием «Бранденбург-800».

В этом отношении вносят ясность показания заместителя Лахузена по второму отделу германской военной разведки и контрразведки при верховном командовании германскими вооруженными силами, Эрвина Штольце, который был взят в плен Красной Армией.

Показания Штольце от 25 декабря 1945 г. я представляю Трибуналу под № СССР-231 и прошу их принять в качестве доказательства. Я оглашаю отдельные места этих показаний. Штольце показывает: «…Я получил указание от Лахузена организовать и возглавить специальную группу под условным наименованием „А“, которая должна была заниматься подготовкой диверсионных актов и работой по разложению в советском тылу в связи с намечавшимся нападением на Советский Союз.

В то же время Лахузен дал мне для ознакомления и руководства приказ, поступивший из оперативного штаба вооруженных сил, подписанный фельдмаршалом Кейтелем и генералом Иодлем (или генералом Варлимонтом по поручению Кейтеля, — точно не помню). Этот приказ содержал основные директивные указания по проведению подрывной деятельности на территории Союза Советских Социалистических Республик после нападения Германии на Советский Союз.

Данный приказ был впервые помечен условным шифром „Барбаросса“…

…В приказе указывалось о том, что в целях нанесения молниеносного удара против Советского Союза, „Абвер-2“ при проведении подрывной работы против России должен использовать свою агентуру для разжигания национальной вражды между народами Советского Союза…

…Выполняя упомянутые выше указания Кейтеля и Иодля, я связался с находившимися на службе в германской разведке украинскими националистами и другими участниками националистических фашистских группировок, которых привлек для выполнения поставленных выше задач.

В частности, мною лично было дано указание руководителям украинских националистов германским агентам Мельнику (кличка „Консул-1“) и Бандере организовать сразу же после нападения Германии на Советский Союз провокационные выступления на Украине с целью подрыва ближайшего тыла советских войск, а также для того, чтобы убедить международное общественное мнение в происходящем якобы разложении советского тыла.

Нами были подготовлены также специальные диверсионные группы для подрывной деятельности в прибалтийских советских республиках…

…Кроме того, была подготовлена для подрывной деятельности на советской территории специальная воинская часть — учебный полк особого назначения „Бранденбург-800“, подчиненный непосредственно начальнику „Абвер-2“ Лахузену.

В задачу этого созданного в 1940 году специального соединения входил захват оперативно важных объектов — мостов, туннелей, оборонных предприятий и удержание их до подхода авангардных частей германской армии. При этом, вопреки международным правилам ведения войны, личный состав этого полка, укомплектованный главным образом за счет зарубежных немцев, широко использовал применение обмундирования и вооружения армии противника для маскировки своих операций.

В процессе подготовки нападения Германии на СССР командование полка „Бранденбург-800“ также запасало предметы обмундирования и вооружения Красной армии и организовало отдельные отряды из числа немцев, знающих русский язык…»

Господа судьи, представленные мною показания раскрывают методы работы германской разведки по подготовке и реализации «плана Барбаросса».

Я не стану далее задерживать ваше внимание на этих вопросах. Но прежде чем перейти к дальнейшему изложению, мне хотелось бы отметить, что разведывательной работой в Германии занималось также и ведомство подсудимого Кальтенбруннера. Я ограничусь представлением одного документа, характеризующего, каким образом гитлеровцы, используя свои связи, создавали затруднения в Иране, через который, как известно, шли пути доставки в СССР автомашин и самых разнообразных военных материалов.

Документ, который я имею в виду представить Трибуналу под № СССР-178, взят нами из архива германского министерства иностранных дел, попавшего в руки наступавших частей Красной армии. Документ этот представляет письмо подсудимого Кальтенбруннера на имя подсудимого Риббентропа. Напечатано письмо на бланке начальника полиции безопасности и СД.

28. VII.1943 г. Секретно.

ГОСПОДИНУ МИНИСТРУ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ФОН РИББЕНТРОПУ. Берлин

ВЫБОРЫ В ИРАНСКИЙ ПАРЛАМЕНТ

Глубокоуважаемый господин Министр!

Мы непосредственно связались с Ираном и получили… сообщение о возможности немецкого влияния на ход выборов в иранский парламент…

Для того, чтобы оказать решающее влияние на выборы, нужен подкуп.

Для Тегерана необходимо 400 тысяч туманов, а для всего остального Ирана, по крайней мере, 600 тысяч туманов.

Следует заметить, что националистически настроенные иранские круги ожидают вмешательства Германии.

Прошу Вас сообщить мне, возможно ли получение одного биллиона туманов от министерства иностранных дел. Переслать эти деньги можно будет с людьми, отправляемыми нами туда самолетом.

Хайль Гитлер!

Преданный Вам Кальтенбруннер — обергруппенфюрер СС

Этот документ поможет составить представление о том круге вопросов, который интересовал имперского министра иностранных дел.

Столь своеобразная деятельность министерства иностранных дел Третьего рейха не была эпизодической.

С течением времени сотрудничество министерства иностранных дел фашистской Германии и рейхсфюрера СС крепло и получало все большее и большее развитие.

В результате этого на свет появился весьма любопытный документ, который может быть озаглавлен как соглашение между Гиммлером и Риббентропом об организации разведывательной работы.

Я представляю этот документ под № СССР-120 и прошу Трибунал принять его в качестве доказательства. Я оглашаю содержание этого соглашения с небольшими ремарками. Текст соглашения гласит:

«Приказом от 12 февраля 1944 г. фюрер поручил имперскому руководителю СС создать единую немецкую секретную разведывательную службу. Секретная разведывательная служба имеет целью, поскольку речь идет о загранице, добывание для империи сведений в политической, военной, экономической и технической областях. При этом фюрер установил, что руководство разведывательной службой, поскольку речь будет идти о загранице, должно осуществляться по согласованию с министром иностранных дел. В связи с этим между имперским министром иностранных дел и имперским руководителем СС было заключено следующее соглашение:

1) Секретная разведывательная служба имперского руководителя СС является важным инструментом для добывания во внешнеполитической области сведений, которые предоставляют в распоряжение министра иностранных дел. Первым условием этого является тесное товарищеское и лояльное сотрудничество между министерством иностранных дел и главным управлением имперской безопасности. Добывание внешнеполитических сведений дипломатической службой этим самым не затрагивается.

2) Министерство иностранных дел предоставляет в распоряжение главного имперского управления безопасности необходимую для ведения разведывательной службы информацию о внешнеполитическом положении и установках немецкой внешней политики и передает главному имперскому управлению безопасности свои разведывательные и прочие задания в области внешней политики, которые должны выполняться органами секретной разведывательной службы.

3) Поступающий в секретную разведывательную службу разведывательный материал в области внешней политики предоставляется…»

Председатель: Нельзя ли суммировать содержание этого документа, на котором вы сейчас останавливаетесь, сказав, что это документ, подписанный Гиммлером и Риббентропом…

Зоря: Кратко излагая содержание этого документа, я должен сказать, что это соглашение, подписанное Гиммлером и Риббентропом, создавало такое положение, когда весьма трудно было разобраться в условиях фашистской Германии, где кончалось гестаповское ведомство Гиммлера и где начиналось иностранное ведомство подсудимого Риббентропа.

Если Трибунал позволит, я перейду к представлению следующего документа, но отмечу предварительно, что этот документ, который я только сейчас привел (я имею в виду соглашение между Гиммлером и Риббентропом о ведении разведывательной работы за границей), позволяет также утверждать, что под флагом германских дипломатических представительств в странах, которые поддерживали с Германией нормальные дипломатические отношения, в действительности работала разветвленная сеть гестапо.

Если такой вывод, по мнению Трибунала, соответствует содержанию документа, я перехожу к следующему разделу представления доказательств — «Сателлиты Германии».

При оглашении в суде плана «Барбаросса», на мой взгляд, один раздел этого плана пользовался относительно незначительным вниманием.

Я имею в виду раздел второй варианта «Барбаросса» (документ американского обвинения ПС-446). Этот раздел носит название «Предполагаемые союзники и их задачи».

На вопросах, затронутых в этом разделе, я и хотел бы сейчас задержать внимание Трибунала.

Я считаю необходимым зачитать раздел второй этого варианта.

«1. На флангах нашей операции мы можем рассчитывать на активное участие Румынии и Финляндии в войне против Советской России.

Верховное командование германской армии своевременно согласует и установит, в какой форме вооруженные силы обеих стран будут при их вступлении в войну подчинены германскому командованию.

2. Задача Румынии будет заключаться в том, чтобы совместно с наступающей там группой вооруженных сил сковать находящиеся против нее силы противника, а в остальном — нести вспомогательную службу в тыловом районе.

3. Финляндия должна будет прикрывать наступление немецкой десантной северной группы (части XXI группы), имеющей прибыть из Норвегии, а затем оперировать совместно с нею.

Кроме того, на долю Финляндии возлагается ликвидация русских сил в Ханко.

4. Можно рассчитывать на то, что не позже чем начнется операция, шведские железные дороги и шоссе будут предоставлены для продвижения немецкой северной группы».

В речи Главного обвинителя от Советского Союза — генерала Руденко — было обращено внимание на фразу, которой начинается этот раздел:

«На флангах нашей операции мы можем рассчитывать на активное участие Румынии и Финляндии в войне против Советской России».

Это дало основание Главному обвинителю от СССР в своей речи указать на то, что 18 декабря 1940 г. (дата документа «Барбаросса») Румыния и Финляндия уже находились в фарватере грабительской политики гитлеровских заговорщиков.

Есть еще только один документ, представленный американским обвинением, в котором упоминаются предполагаемые союзники Германии в ее агрессии против СССР. Этот документ, носящий № С-39, называется «Временным планом „Барбаросса“. Он является, как указал подсудимый Кейтель в сопроводительном письме к нему, календарным планом приготовлений к варианту „Барбаросса“ после 1 июня 1941 г. Этот план был утвержден Гитлером.

В разделе втором этого документа С-39, озаглавленном „Переговоры с дружественными странами“, читаем:

а) Болгарии послана просьба не ослаблять в значительной мере соединения, стоящие для обеспечения безопасности на границе с Турцией.

b) Румыны, по почину главнокомандующего немецкими войсками в Румынии, начали частичную замаскированную мобилизацию, чтобы иметь возможность закрыть свою границу против предполагаемого нападения русских.

c) Использование венгерской территории для наступления южной армейской группы будет происходить лишь в той мере, в какой это целесообразно для введения немецких частей, связывающих венгерские и румынские войска. Однако до середины июня по этому вопросу Венгрии представлений делаться не будет.

d) Две немецкие дивизии вступили в восточную часть Словакии, следующие будут выгружаться в районе Просов.

e) Предварительные переговоры с финским генеральным штабом происходят с 25 мая».

Господин председатель, для того чтобы связать последующие документы с теми показаниями, которые дал Паулюс, я сошлюсь только на то, что этот свидетель показал о заблаговременной подготовке к военной агрессии на румынском плацдарме, указав, что соответствующие меры по реорганизации румынской армии по образу и подобию германской армии были приняты в сентябре 1940 г., когда в Румынию была направлена специальная военная миссия и 13-я танковая дивизия. Во главе этой миссии был поставлен генерал от кавалерии Ганзен. Начальником его штаба был назначен генерал-майор Науффе, обер-квартирмейстером — майор Мерк. 13-й танковой дивизией командовал генерал-майор фон Роткирх.

Задачей военной миссии было реорганизовать румынскую армию и подготовить ее к нападению на Советский Союз в духе плана «Барбаросса». Предварительную ориентировку об этой задаче генерал Ганзен и его начальник штаба, как показал Паулюс, получили у него и последующее задание — от главнокомандующего сухопутными силами фельдмаршала Браухича.

Директивы генерал Ганзен получал из двух мест: по линии военной миссии — от ОКВ, по вопросам сухопутных сил — от ОКХ, директивы военно-политического характера — только от ОКВ. Связь между немецким генеральным штабом и румынским генеральным штабом осуществлялась через военную миссию.

Договорное оформление, а тем более опубликование истинных намерений фашистской верхушки стран-сателлитов, не всегда было удобно.

Я представляю под № СССР-233 запись беседы Иона Антонеску с подсудимым Риббентропом, состоявшейся 12 февраля 1942 г.

Этот документ был взят из личного архива маршала Антонеску, который был захвачен частями Красной армии.

В связи с выступлением Риббентропа в Будапеште о Трансильвании Антонеску делает следующую запись о ходе этой беседы: «Я без колебания подчеркнул, что еще с сентября, когда я взял управление страной, располагая поддержкой только со стороны г-на Михая Антонеску, я заявил, не спросив у своего народа, что мы должны вести политику присоединения к странам оси; я сказал, что это единственный пример в истории народов, когда два человека осмеливаются сделать открытое заявление и призвать свой народ вести такую политику, которая, несомненно, должна была бы показаться гнусной».

Делая эту циничную запись, Ион Антонеску едва ли рассчитывал на ее широкую огласку.

Я остановился на вопросах, связанных с взаимоотношениями фашистских заговорщиков с румынским агрессором. Мне представляется сейчас, что наступил подходящий момент для того, чтобы огласить показания Иона Антонеску, имеющиеся в распоряжении советского обвинения.

Допрос Антонеску произведен в соответствии с законами Советского Союза, и протокол его показаний, представляющих исключительную важность для выяснения характера взаимоотношений Германии с ее сателлитами, я представляю Трибуналу под № СССР-153.

Я считаю необходимым огласить большую часть этих показаний, начиная со второго абзаца протокола:

«На всем протяжении своего пребывания у власти, в Румынии, — показывает Ион Антонеску, — я проводил политику укрепления связи с Германией и пользовался ее помощью в деле переобучения и перевооружения румынской армии. В этих целях я несколько раз встречался с Гитлером. Первая встреча с Гитлером состоялась в ноябре 1940 г., вскоре после того, как я стал главой румынского правительства. Встреча эта состоялась по моей инициативе в Берлине в официальной резиденции Гитлера, в присутствии министра иностранных дел Германии Риббентропа и личного переводчика Гитлера Шмидта. Беседа с Гитлером длилась более четырех часов. Я заверил Гитлера в том, что Румыния остается верной ранее заключенному соглашению о присоединении Румынии к тройственному пакту.

В ответ на мои заверения о верности союзу с Германией Гитлер заявил, что немецкие солдаты гарантируют границы Румынии. Тогда же Гитлер сказал мне, что венским арбитражем еще не сказано последнее слово, и этим самым дал понять, что Румыния может рассчитывать на пересмотр решения о Трансильвании.

Я и Гитлер согласились, чтобы находившаяся в Румынии германская военная миссия продолжала вести работу по перестройке румынской армии по немецкому образцу, а также заключила экономическое соглашение, согласно которому немцы в последующем поставляли бы в Румынию самолеты марки „Мессершмидт-109“, танки, тракторы, зенитную и противотанковую артиллерию, автоматы и другое вооружение, получая взамен из Румынии хлеб и бензин для нужд германской армии.

На поставленный вопрос, можно ли рассматривать мою беседу с Гитлером как начало моего сговора с немцами в подготовке войны против Советского Союза, я отвечаю утвердительно. Это обстоятельство Гитлер, безусловно, имел в виду при разработке планов нападения на Советский Союз.

В январе 1941 г. через германского посла в Румынии Фабрициуса я был приглашен в Германию и имел в Берхтесгадене вторую встречу с Гитлером, на которой присутствовали: Риббентроп, Фабрициус и вновь назначенный германский посол в Бухаресте Киллингер. Кроме них присутствовали также представители германских вооруженных сил фельдмаршал Кейтель и генерал-полковник Иодль.

В начале беседы Гитлер, представляя мне Киллингера, подчеркнул, что последний является его ближайшим другом.

После этого Гитлер, характеризуя военное положение на Балканах, заявил, что в связи с неудачами итальянцев в войне с Грецией, Муссолини обратился к нему за помощью и такую помощь он, Гитлер, намерен оказать Италии. В связи с этим Гитлер просил меня пропустить через Румынию сосредоточенные на территории Венгрии германские войска для того, чтобы они могли оказать быструю помощь итальянцам.

Имея в виду, что пропуск немецких войск через Румынию на Балканы будет актом, враждебным Советскому Союзу, я спросил у Гитлера, как, по его мнению, отнесется к этому советское правительство?

Гитлер, напомнив мне, что при первой встрече со мной в ноябре 1940 г. он уже дал соответствующие гарантии Румынии, взял на себя обязательство защищать Румынию силой оружия.

Я высказал опасение, что продвижение немецких войск через Румынию может послужить поводом для военных действий со стороны Советского Союза и тогда Румыния попадет в тяжелое положение, так как румынская армия не отмобилизована. На это Гитлер заявил, что он отдаст приказ оставить в Румынии часть немецких войск, предназначенных для участия в операциях против Греции. Гитлер подчеркнул также, что находящаяся в его распоряжении информация свидетельствует о том, что Советский Союз не намерен воевать против Германии или Румынии.

Удовлетворившись этим заявлением Гитлера, я согласился пропустить немецкие войска по румынской территории.

Присутствовавший на этом совещании генерал-полковник Иодль охарактеризовал мне стратегическое положение германской армии, подчеркнув при этом необходимость удара по Греции со стороны Болгарии.

Моя третья встреча с Гитлером состоялась в мае 1941 г. в Мюнхене.

На этой встрече, где кроме нас присутствовали Риббентроп и личный переводчик Гитлера — Шмидт, мы уже окончательно договорились о совместном нападении на Советский Союз.

Гитлер сообщил мне, что им принято решение о военном нападении на Советский Союз. Подготовив это нападение, говорил Гитлер, мы должны осуществить его неожиданно на всем протяжении границ Советского Союза, от Черного до Балтийского морей.

Неожиданность военного нападения, продолжал далее Гитлер, даст Германии и Румынии возможность в короткий срок ликвидировать одного из самых опасных наших противников.

Исходя из своих военных планов, Гитлер предложил мне предоставить территорию Румынии для сосредоточения германских войск и наряду с этим принять непосредственное участие в осуществлении военного нападения на Советский Союз.

Гитлер подчеркнул, что Румыния не должна стоять вне этой войны, так как для возвращения Бессарабии и Северной Буковины она не имеет иного пути, как только воевать на стороне Германии. При этом он указал, что за нашу помощь в войне Румыния сможет оккупировать и администрировать и другие советские территории вплоть до Днепра.

Так как предложение Гитлера о совместном начале войны против Союза Советских Социалистических Республик соответствовало моим агрессивным намерениям, я заявил о своем согласии принять участие в нападении на Советский Союз и обязался подготовить потребное количество румынских войск и одновременно увеличить поставки нефти и продуктов сельского хозяйства для нужд германской армии.

Перед тем, как мною и Гитлером было принято решение о нападении на Россию, я спросил у Гитлера, есть ли какая-либо договоренность с Венгрией относительно ее участия в войне. Гитлер ответил, что венгры уже дали свое согласие участвовать в союзе с Германией в войне против СССР. Когда именно немцы договорились об этом нападении с венграми, Гитлер мне не сказал.

Возвратившись из Мюнхена в Бухарест, я начал деятельную подготовку к предстоящей войне».

Антонеску заканчивает свои показания следующим образом: «После вторжения на советскую территорию румынские войска, находившиеся под моим главным командованием, оказали немцам большую помощь, в связи с чем Гитлер прислал на мое имя письмо с выражением благодарности мне и румынской армии». Подписано: «Маршал Антонеску».

Дата начала подготовки Румынии к войне против Советского Союза устанавливается также показаниями бывшего вице-премьер-министра Михая Антонеску, который также допрошен в соответствии с требованием советского обвинения советскими властями и показания которого я представлю Трибуналу под № СССР-152. Я не буду подробно цитировать эти показания, ибо они во многом повторяют обстоятельства, изложенные в показаниях Иона Антонеску.

Я попрошу остановить свое внимание на первом, втором и пятом абзацах:

«В ноябре 1940 г. маршал Антонеску в сопровождении тогдашнего министра иностранных дел принца Струза выехал в Германию, где имел встречу с Гитлером.

Во время переговоров с Гитлером маршал Антонеску подписал соглашение о присоединении Румынии к „тройственному пакту“ и получил от Гитлера обещание пересмотреть в последующем решения венского арбитража в пользу Румынии…

Эта первая поездка маршала Антонеску послужила началом политики, приведшей впоследствии к совместному нападению Германии и Румынии на Советский Союз».

Господа судьи, показания свидетеля Паулюса и только что представленные Трибуналу показания Иона Антонеску и Михая Антонеску дают основания советскому обвинению утверждать, что:

1) решение о направлении в Румынию военной миссии германского генерального штаба для реорганизации румынской армии в целях подготовки нападения на СССР было принято не позднее сентября 1940 г., то есть не менее чем за 9 месяцев до нападения на Советский Союз;

2) в ноябре того же года были полностью развернуты военные приготовления Румынии…

Я остановлюсь на показаниях бывшего военного министра Румынии Пантази, которые я имею в виду представить Трибуналу под № СССР-154. Пантази детально рисует ход военных приготовлений Румынии. Я прошу принять его показания в качестве доказательства.

Я оглашаю показания Пантази в той части, в которой они представляют интерес для нашего дела: «Подготовка Румынии к войне против Советского Союза началась с ноября 1940 г., когда в Бухарест, согласно подписанному маршалом Антонеску соглашению о присоединении Румынии к „тройственному пакту“, прибыла германская военная миссия, состоявшая из групп немецких офицеров-инструкторов: по сухопутным войскам во главе с генерал-полковником Ганзеном и по военно-воздушным силам — во главе с генерал-майором Шпейделем.

С прибытием в Румынию германских военных миссий по указанию маршала Антонеску начальник генерального штаба румынской армии генерал Иоанициу издал приказ по армии о допуске немецких офицеров-инструкторов в части и соединения для реорганизации и переподготовки румынских войск в соответствии с уставами германской армии.

Тогда же по распоряжению маршала Антонеску были собраны на двухмесячную переподготовку все офицеры запаса румынской армии, которые проходили обучение под руководством немцев.

В период переподготовки офицеров запаса генеральный штаб румынской армии разработал план призыва двенадцати возрастов, подлежащих мобилизации в армию на случай войны с таким расчетом, чтобы к 1 июля 1941 г. все эти возрасты были подготовлены в соответствии с уставными требованиями германской армии.

Такую же переподготовку проходил высший и старший командный состав румынской армии по родам войск.

Таким образом, под руководством немцев к началу войны Румынии и Германии против Советского Союза вся румынская армия и военно-воздушный флот были реорганизованы и переподготовлены на немецкий лад…»

Я пропускаю два абзаца…

Председатель (обращаясь к обвинителю): Ввиду того, что вы уже представили ряд доказательств Трибуналу, Трибунал считает, что вы можете опустить эти детали относительно подготовки, имевшей место в Румынии, и перейти к тому месту, где говорится о количестве немецких дивизий, стоявших на русской границе.

Зоря: Этот вопрос имеет большое значение.

«В связи с этим, по приказу маршала Антонеску, в феврале 1941 г. были направлены на границу Северной Буковины и Бессарабии отмобилизованные и готовые к боевым действиям против Советского Союза 4-я горно-стрелковая дивизия, 7-я, 8-я, 21-я пехотные дивизии, гвардейская пехотная дивизия, кавалерийский корпус и еще одна пехотная дивизия, название которой сейчас не помню. Кроме этого, на границу с Советским Союзом были направлены три германские дивизии, выделенные из тех 21 немецкой дивизии, которые следовали через Румынию…

…По приказу маршала Антонеску в мае 1941 г. дополнительно было переброшено на границу с СССР: пограничная дивизия, 3-я, 1-я горно-стрелковые дивизии, 13-я пехотная дивизия и танковая дивизия. Одновременно вместе с этими дивизиями немцы перебросили к границе с Советским Союзом семь немецких пехотных дивизий.

Следовательно, к началу вооруженного нападения Румынии и Германии на Советский Союз на границе Румынии с Советским Союзом было сосредоточено 12 румынских и 10 германских дивизий, общей численностью до 600 тысяч человек».

Таким образом, документы, только что представленные Трибуналу, позволяют утверждать, что по указанию штаба фашистских заговорщиков приготовления Румынии к агрессии против Советского Союза начались до того, как это нашло свое отражение на бумаге в варианте «Барбаросса».

Напав на Советский Союз, гитлеровские лакеи ждали от своих хозяев благодарности за оказанные услуги.

27 июля 1941 г. Гитлер послал письмо на имя Антонеску с выражением благодарности ему и его войску.

Я представляю Трибуналу это письмо Гитлера на имя Антонеску в качестве доказательства под № СССР-237.

Гитлер пишет в этом письме: «Поздравить Вас от всего сердца с этими большими успехами — для меня лично такая же большая радость, как и удовлетворение. Возвращение Бессарабии явится лучшей наградой Вам и Вашим войскам».

Посулы фашистских заправил не ограничивались Бессарабией.

Я прошу сейчас разрешения вернуться к беседе Антонеску с подсудимым Риббентропом от 12 февраля 1942 г. Запись этой беседы была представлена мною под № СССР-233. Там содержится следующая запись, сделанная Антонеску: «Я напомнил господину Риббентропу, что на банкете, данном в Берлине, он поднял бокал за Великую Румынию, на что я ответил: мы вошли в союз оси для того, чтобы создать Великую Румынию».

Что же должна была представлять собой эта «Великая Румыния», за которую поднимал свой бокал подсудимый Риббентроп?

Это можно усмотреть из следующего документа, который я передаю Трибуналу под № СССР-242. Документ этот представляет собой одно из писем (копию письма) Антонеску к Гитлеру. Письмо датировано 17 августа 1941 г. Я прошу этот документ принять в качестве доказательства и считаю необходимым огласить из него пункты второй и четвертый. Цитирую пункт второй. Антонеску пишет: «2. Согласно желанию Вашего превосходительства, я беру на себя ответственность за охрану, поддержание порядка и безопасности на территории между Днестром и Днепром, причем необходимо только лимитировать эту территорию на севере».

Четвертый пункт этого письма: «Для того, чтобы обеспечить порядок, управление экономической эксплуатацией оккупированной территории, предусматривая продолжение войны, считаю совершенно необходимым установить единоначалие.

А поэтому прошу Ваше превосходительство дать точные инструкции, которые должны определить мои права и мою ответственность за администрацию и экономическую эксплуатацию территории между Днестром и Бугом, а также в отношении охранения, поддержания порядка и безопасности на всей территории между Днестром и Днепром.

Прошу, Ваше превосходительство, принять мои наилучшие заверения от преданного Вам генерала Антонеску».

Через два дня после того, как было написано это письмо, Антонеску назначил «губернатора» оккупированных областей Советского Союза, назвав эти области «Транснистрией».

Я представляю Трибуналу под № СССР-295 показания этого «губернатора» Георгия Алексиану, взятого в плен Красной армией, и прошу принять эти показания в качестве доказательства.

Алексиану, передавая подробности своего назначения, показывает: «Антонеску рассказывал, что в связи с успешным продвижением германских войск Гитлер обратился к нему с личным письмом, в котором предложил присоединить к Румынии занятые немцами советские территории, простирающиеся от Днестра до Днепра, и создать там свои оккупационные власти».

Алексиану говорит, что летом 1942 г. он присутствовал на заседании совета министров Румынии, на котором маршал Антонеску, рассказывая об успехах германских и румынских войск на Восточном фронте, заявил: «Теперь всем видно, как разумно я поступил, когда еще в ноябре 1940 года договорился с Гитлером о совместном нападении на Советский Союз».

Однако щедрость фашистского фюрера, раздававшего направо и налево советские территории своим вассалам, заметно уменьшилась в ходе войны, по мере нарастания успехов Красной армии.

Передо мной лежит письмо Гитлера Иону Антонеску от 25 октября 1943 г. Это письмо я прошу Трибунал принять в качестве доказательства под № СССР-240. Каких-нибудь два года и три месяца прошло с того момента, как Гитлер поздравлял своего румынского сатрапа с захватом Бессарабии.

Обстановка и условия изменились. Гитлер теперь пишет: «Моя следующая просьба касается вопроса о беспрепятственном и не ограниченном какими-либо формально-юридическими или хозяйственными соображениями использовании Транснистрии в качестве тылового района южной армейской группы и армейской группы „А“… Далее я прошу предоставить в распоряжение немецких властей всю железнодорожную сеть в Транснистрии».

В качестве слабого утешения Гитлер добавляет: «Все эти мероприятия имеют целью, в конце концов, сохранить Транснистрию за Румынией».

Тогда даже Антонеску, столько раз подобострастно уверявший Гитлера в своей верности, не выдержал.

15 ноября 1943 г. он написал длинный ответ Гитлеру. В этом ответе Антонеску без стеснения писал о том, как он выполнил волю своего господина за счет своего народа.

Я представляю это письмо Антонеску Гитлеру под № СССР-239.

На письме дата — 15 ноября 1943 г. Бухарест.

Я цитирую, начиная с пункта второго этого письма: «Что касается режима в Заднестровье, мы согласны с Вашим превосходительством, что сейчас неуместно и не время взвешивать с банкирским расчетом проблемы рассматривания этой территории как военной зоны, зоны снабжения и т. д.

Я хотел бы сначала объяснить причины моего беспокойства.

Не знаю, говорят ли Вам всегда правду относительно вклада Румынии в войну с 1941 г. до настоящего времени:

— что эта война стоит Румынии 300 миллиардов лей;

— что за этот период мы дали Германии более 8 миллионов тонн нефти, угрожая своим национальным запасам и самим залежам;

— что мы несем тяжелые расходы на содержание семей свыше 250 тысяч погибших в бою…

…Конечно, приход войск на территорию Заднестровья является, как Вы говорите, щитом в воротах Румынии. Мы желаем только того, чтобы все это проходило в порядке и было наиболее выгодно использовано…

…3. Что касается перехода железных дорог Заднестровья в эксплуатацию немцев для увеличения перевозок, прошу Ваше превосходительство пересмотреть этот вопрос. По нашему мнению, этот переход не обязателен.

Железные дороги Заднестровья с 1941 г. до настоящего времени хорошо работали под румынским управлением. Они всегда удовлетворяли немецкие требования, а их руководство всегда получало хвалебную оценку…

…Если пропускная способность железных дорог Заднестровья еще не смогла увеличиться, согласно общему установленному плану, то мы не несем за это ответственности. И здесь мы соблюдали наши обязательства…

…Я уверен, что наше управление железных дорог могло бы провести мероприятия по увеличению пропускной способности и улучшению работы железнодорожного транспорта.

Поскольку я сам лично занялся вопросом организации управления и экономики этого района, для меня было бы большим огорчением, если бы руководство железными дорогами перешло бы к немцам, так как можно было бы справедливо сказать, что наша неспособность в этом отношении вызвала эту меру».

Настал такой период во взаимоотношениях двух агрессоров, когда прежнее согласие, имевшее своей базой захват чужих земель и богатств, уступило место спорам о том, кто должен нести большую материальную ответственность за потери, понесенные в результате преступной авантюры, затеянной обоими партнерами.

Об этом свидетельствует следующий документ, взятый нами из личного архива Антонеску, который я имею в виду представить как доказательство уважаемому Трибуналу под № СССР-245. Я хочу дать довольно пространную цитату из этого документа, но то, что я собираюсь огласить, имеет чрезвычайно существенное значение для выяснения взаимоотношений фашистской Германии со своими вассалами. Этот документ называется «Встреча генерала Ганзена с маршалом Антонеску 7 июля 1943 г.». Как вы помните, господа судьи, генерал Ганзен был начальником военной миссии германского генерального штаба в Румынии.

Председатель: Является ли для вас возможным суммировать содержание этих документов относительно Румынии, так как вы уже обратили наше внимание на достаточное количество доказательств об участии Румынии. Были представлены заявления генерала Антонеску и другие доказательства. Может быть, вы могли бы сейчас перейти к вопросу об участии Венгрии, о чем говорится в документе № СССР-294. То, что вы сейчас нам оглашаете, несомненно, показывает нам размеры участия Румынии. Но все это относится к вопросу агрессии. Я думаю, что вы могли бы перейти к документу СССР-294.

Зоря: Если это удобно Трибуналу, я это сделаю.

Председатель: Я думаю, что это сэкономит время и вместе с тем не повредит делу.

Зоря: Тогда я кратко охарактеризую этот документ Ганзена — Антонеску в нескольких фразах и перейду к цитированию следующего документа.

Председатель: Очень хорошо.

Зоря: Смысл этой беседы заключается в совершенно беззастенчивой торговле, которая проводилась между Ганзеном и Антонеску. Предметом этой торговли были деньги, военное снаряжение, человеческие жизни. Антонеску, который начал ощущать неудобства отсутствия каких-либо договорных взаимоотношений с Германией, настаивал на том, чтобы все последующие взаимоотношения материального порядка и всякого иного порядка оформлялись бы соответствующими договорами.

Он требовал предоставления Германией любых предметов военного снаряжения, либо техники, либо, наконец, денег. И когда генерал Ганзен сказал, что у Германии нет лей, Антонеску ответил: «Не имеете лей — давайте, по крайней мере, оружие и оснащение».

Таким образом, этот документ характеризует ту линию фашистской Германии, которую она применяла при выкачивании самых разнообразных ресурсов у своих вассалов.

Сейчас я хотел бы коротко остановиться на некоторых внешнеполитических методах, которыми пользовались гитлеровцы во взаимоотношениях со своими вассалами. Я хотел бы остановиться на линии гитлеровских заговорщиков в вопросе о Трансильвании. Оперируя трансильванским вопросом как приманкой, гитлеровские заговорщики заставляли выслуживаться своих венгерских и румынских вассалов.

Я представляю под № СССР-294 показания бывшего генерал-полковника венгерской армии Рюскицай-Рюдигера.

Рюскицай-Рюдигер до мая 1941 г. занимал ответственные должности в венгерском военном министерстве, затем до сентября 1942 г. командовал корпусом, после чего был заместителем военного министра Венгрии.

Сейчас я хотел бы зачитать показания Рюскицай-Рюдигера, относящиеся к трансильванскому вопросу.

Рюскицай-Рюдигер говорит: «…Второй венский арбитраж принял маловыгодное для Венгрии решение. За Румынией был сохранен район добычи подземного газа Медьеш-Кишармеш. В венгерских политических кругах это расценивалось желанием Гитлера обеспечить себе союз с Румынией в войне с Советской Россией. Что Гитлер ставил Румынию как союзницу выше Венгрии, объяснялось тем, что при намечавшейся войне с Советской Россией Румыния со своим упирающимся в Черное море южным крылом, безусловно, понадобится Германии.

В служебном разговоре примерно в ноябре 1940 г. начальник оперативной группы венгерского генштаба — полковник Ласло сказал мне по этому поводу следующее: „Второй венский арбитраж вызывает в Венгрии сильную ревность к Румынии, и дело только за нами, чтобы нам добиться заслуг у Гитлера“».

Я позволю себе напомнить, что Антонеску в своих показаниях, которые представлены Трибуналу несколько ранее, рассказывая о своих переговорах с Гитлером, говорил, что: «В ноябре 1941 г. Гитлер сказал мне, что венским арбитражем еще не сказано последнее слово, и этим самым дал понять, что Румыния может рассчитывать на пересмотр решения, принятого в свое время о Трансильвании».